Огненные дьяволы (гет)

Они выстроились в ряд, готовясь к выходу на последний поклон, и Каз поймал себя на том, что совсем не хочет отпускать Инеж от себя. Она нравилась ему в этих сценических одеждах — именно такая, потусторонняя и невозможно далекая, светящаяся загадочным сиянием. Принадлежащая лишь ему и не его одновременно. Мимолетное мгновение, которое хочется задержать на столько, на сколько получится...

Впрочем, он давно уже научился жить одними лишь фантазиями в определенных областях жизни. Потому и вкладывает в танцы столько энергии и жизни.

Каз бесцеремонно одернул себя. Все, что происходит в его голове, в ней и должно оставаться.

Он сделал условный знак, и все вороны, кроме Инеж, дружно вскинули руки, и у каждого в кулаке вспыхнул бенгальский огонь. И не успел Каз нахмуриться в досаде, что лишь Потерянная Невеста не имеет отличительного знака, как Инеж изящным движением руки скользнула под вуаль, отколола одну из роз и тоже легко и весело вскинула её над головой.

Каз почувствовал, как ветер охлаждает его разгоряченное лицо, и встряхнул головой, пытаясь отбросить лезущую в глаза непослушную челку. Губы сами расползались в торжествующей усмешке: сегодня они вышли победителями.

— Поклон и уходим! — тихо шепнул он Джасперу.

Тот понятливо кивнул и, подтолкнув локтем Маттиаса, первым в лихом арабском колесе выскочил к рампе. Отвесил публике глубокий поклон, выпрямился с улыбкой на губах и присоединился к аплодисментам, встречая Уайлена.

Уайлен обошелся без трюков, спокойно вышел к рампе, поклонился, весело отсалютовал Джасперу и отбежал на другой край сцены, освобождая место Аннике и Маттиасу. Анника присела в кокетливом реверансе, послав в толпу воздушный поцелуй. Маттиас сдержанно поклонился, приложив руку к сердцу, и они разошлись в разные стороны, освобождая путь последней паре.

Каз и Пропавшая Невеста всегда выходили на поклон последними. Каз привычно склонил голову, одновременно рукой указывая на свою партнершу. И с радостью увидел, как Инеж, все ещё прижимая розу к груди, кланяется вслед за ним, сдержанно, достойно, не приседая в реверансе, что в её джинсах смотрелось бы странно.

Ему впервые было так легко с кем-то на сцене.

Инеж просто отлично вписывается в их коллектив. Вороны сами приняли её, раз втащили в представление даже без его ведома. Он, конечно, просто так не оставит такого самоуправства, но о справедливой каре подумает чуточку позже.

Они уходили со сцены все вместе, словно целая маленькая процессия. Первыми они с Инеж, все ещё делая вид, словно идут рука об руку. Затем Маттиас со своей Королевой Скарабеев, и последними дурачившиеся Джаспер с Уайленом.

Каз спрыгнул со сцены первым и, обернувшись, впервые поймал себя на смутном сожалении: он не мог ни помочь, ни даже подать руки. Нине всегда требовалась подстраховка, но этим занимался Джаспер, Казу обычно было уже не до этого.

Инеж соскочила так легко, словно для неё это вообще не было высотой. Мгновение, и она уже стояла рядом с ним, а со сцены сыпались остальные вороны.

Она откинула фату, и Каз впервые за вечер увидел её лицо вблизи. Чуть подведенные глаза, подкрашенные, почти алые под светом переносного прожектора, губы. Инеж улыбалась, все ещё взволнованная, взбудораженная случившимся, их взгляды пересеклись и она весело кивнула ему.

Он спешно отвел взгляд, кивнул в ответ и тут же отвернулся к Джасперу.

— Хорошо поработали! — громко произнес он. — Вы молодцы все! — он специально выделил тоном последнее слово и едва удержался от того, чтобы не взглянуть на неё вновь.

— Мы всегда молодцы! — Джаспер подмигнул ему. — Пора бы уже запомнить!

— Я запомню... — пообещал ему Каз, незаметно указав глазами в сторону Инеж.

В голосе прозвучала неприкрытая угроза, но Джаспер лишь дерзко расхохотался и приобнял за плечи Уайлена и Маттиаса.

— Наконец-то можно выпить, ребята! Кто как, а я уже от трезвого образа жизни на стенку лезу!

— Сначала реквизит! — резко одернул их Каз.

— Да помним, помним! — Уайлен мягко улыбнулся. — И канистры с горючим без присмотра не оставлять.

— Именно, — Каз вздохнул, устраивать воспитательные разборки ему сейчас не хотелось. Не при Инеж же. Ещё подумает, что он недоволен конкретно ею.

Улыбающаяся Анника сняла свою блестящую золотым шитьем маску, раскрутила её на пальце и кокетливо повела плечиком, но под строгим взглядом Каза взяла маску нормально, скорчила недовольную гримаску и для полной абсурдности показала ему язык.

Каз закатил глаза. Его вороны иногда бывали совершенно несносны.

Он снял основную самую тяжелую часть костюма, отдал отвечающему за реквизит Джасперу и, прислонившись к белоснежной стене собора, наблюдал, как разоблачаются остальные. Костюмы обычно были разборными комплектами с легко заменяемыми деталями, зачастую крепящимися прямо к поддетой снизу одежде, поэтому ничего смущающего в этом процессе не было, кроме разве что оставшегося без своего жилета Джаспера. Его, впрочем, данный факт не смущал совершенно, в отличие от Маттиаса, сразу принявшегося натягивать футболку.

Вот Анника помогла Инеж открепить светящуюся накидку и теперь бережно вынимала у нее из прически розы. Длинные черные локоны один за другим падали на покатые плечи, прикрытые кружевной блузкой. Почему-то это показалось неожиданно ему слишком личной картиной, словно он подглядывает за чем-то слишком интимным.

Каз отвел глаза и тут же наткнулся на внимательный веселый взгляд Джаспера. Тот ухмыльнулся так понимающе, прямо как в школьные времена, когда они подглядывали за девчонками в раздевалках, что Казу немедленно захотелось в него что-нибудь кинуть. Пусть не лезет не в свое дело.

Инеж Гафа — хорошее вложение, на которое не грех сделать ставку. Крупную ставку. У нее такой потенциал, который Каз почтет за честь раскрыть. В своих целях, разумеется.

Что-то зашуршало совсем рядом с Казом, и из-за сцены вылезла слегка запыленная Нина, сияющая во все тридцать два и победно потрясающая двумя камерами.

— Ребята, я это сделала! Я вас засняла! О боже, я не зря весь вечер провела на этих чертовых каблуках!

Она с разбегу наткнулась на Каза, смерившего её отнюдь не ласковым взглядом. Он скептически оглядел Зеник, внезапно оказавшуюся ростом с него. Обычно Каз имел сомнительное счастье строго взирать на её макушку.

Каблуки действительно внушали уважение. Как Нина ухитрялась пробираться на них по старой выщербленной брусчатке, оставалось большой женской загадкой.

— Потрясно выглядишь! — присвистнул Джаспер. — Вот что ты имела в виду, когда говорила, что хочешь навести марафет для Теодоро?

На вкус Каза и, судя по плотно сжатым челюстям, солидарного с ним Маттиаса, Нина выглядела не потрясно, а… Ладно, потрясно. В этом изумрудном переливчатом платье с шикарным декольте на грани вызова, на высоченных каблуках она казалась не то змеей-искусительницей, не то нимфой из древних легенд.

— Он одолжил мне это! — Нина победно вскинула камеры. — И ещё дрон!

Тут Каз наконец отмер.

— Какой ещё дрон?

— Для съёмок с высоты, — Нина мило похлопала закрученными ресницами. — Теодоро любезно согласился побыть оператором! Он вообще был чрезвычайно мил весь вечер! Так что мы смонтируем такой ролик — пальчики оближешь!

— Ещё бы… — мрачно пробормотал Маттиас. — Кто бы не был? Это было опасно, Нина! Ты же знаешь, что он за человек!

— Мой хороший давний друг, — Нина обернулась и обожгла его пронзительным взглядом, от которого у Маттиаса перехватило дыхание. — К тому же, все знают, кто тронет девушку из Воронов, тому немедленно поджарят зад!

— Говоришь так, словно мы какая-то банда, — с показным недовольством пробормотал польщенный Каз.

— Ну, все помнят тот случай… — Нина кокетливо поправила рукав. — Весь город помнит! Так что я была в безопасности.

Каз посмотрел на стоявшую в отдалении Инеж. На лице её будто бы виднелась заинтересованная задумчивость. Она стояла, закусив мизинец, и волосы густой пеленой закрывали половину её лица. Лишь краешек губ изгибался в чарующей полуулыбке, словно она сдерживала смешок.

В словах Нины была доля правды. Ни Пьетро, ни Каз не позволяли обижать своих Воронов, и пусть у каждого из них были свои методы, цели совпадали. Когда одна заезжая банда решила зажать Нину и Аннику в переулке и увезти с собой поразвлечься, то на следующее утро их всех задержала полиция за — удивительно! — вождение в нетрезвом виде, отчего-то сразу потянувшем года на два. Члены банды охотно подтвердили эту версию каким-то бессвязным бредом про группу древних демонов, подвергших их неким мучительным языческим обрядам.

Подумаешь, бенгальский огонь за шиворот засунули… исключительно для развлечения.

— Джаспер, возьми! — Нина сунула ему обе камеры. — Я должна вернуть их утром, у тебя в распоряжении вся ночь!

— Кажется, трезвый образ жизни затянется, — усмехнулся Уайлен и сочувственно похлопал его по плечу.

— Это мы ещё посмотрим! — Джаспер насупился, однако новенькая техника заставила его глаза возбужденно заблестеть. — Родер! Не вырубай ноут! Сейчас поставим перекачиваться!

И с этими словами он скрылся в небольшой палатке, где обычно сидел управляющий музыкой и светом Родер.

Инеж прошептала что-то на ухо Аннике и явно собралась уходить. Каз этого так оставить не мог. Кто знает, когда они в следующий раз встретятся. Впереди выходные, а следующее занятие только во вторник.

Благо Джаспер стараниями Нины нашел себе занятие полезнее, чем насмешничать. Каз оторвался от стены и, не обращая внимания на остальных воронов, быстрыми шагами направился вслед за Инеж.

Он не заметил смешливого умиленного взгляда, который бросила ему вслед Нина, ни понимающей улыбки Уайлена, которой тот обменялся с Анникой. Только Маттиас остался хмурым и неодобрительно-завороженно поглядывающим на наряд Нины. Мысли его явно блуждали где-то очень далеко.

* * *

Каз нагнал её уже у фургона. Инеж шла быстро, зябко обхватив себя руками.

— Постой!

Она обернулась.

— Каз? Что-то случилось?

Он приблизился и со смутным странным удовлетворением убедился, что она ниже его на полголовы. Почему-то это вдруг показалось ему важным. Оказывается, ему это нравилось.

— Я кое-что должен тебе отдать, — выдохнул он, незаметно успокаивая все-таки сбившееся дыхание. — Подождешь? Оно в фургоне.

Мрачный Пим сунул ему телефон прямо перед самым представлением, так что Каз успел лишь закинуть его в фургон и плотно запереть дверь.

Инеж поежилась, и Каз не был уверен, от холода или потому что опасалась.

— Я немного тороплюсь, оставила родителей на площади. Час уже прошел, они скоро разволнуются. Здесь много разного народа, — Инеж пожала плечами.

Вдали от воронов, в темноте, она мгновенно стала в разы напряженней и собранней. От загадочной полуулыбки не осталось и следа. Темные глаза опасно блестели из-под ресниц. Каз бы не удивился, если бы узнал, что она способна без колебаний метнуть в него нож. По крайней мере, руки она держала именно так.

— Я не отниму у тебя много времени, — он извлек из кармана связку ключей и завозился, пытаясь на ощупь определить нужный. — Просто хочу вернуть одну вещь. Потом неизвестно, когда ещё пересечемся.

— Только быстро, — попросила она и сделала шаг назад.

Каз сделал вид, что не заметил этого. Он отпер фургон, залез внутрь и включил свет. Красный телефон, как и положено, лежал на полке. Каз взял его, мельком убедился в наличии розы, действительно выцарапанной прямо на корпусе, и уже на выходе, повинуясь какому-то неосознанному порыву сдернул с гвоздя плотную черную толстовку, не заморачиваясь, чья она. Вещи из фургона то и дело меняли владельца, а затем возвращались туда же. Препятствием мог стать только размер или личная метка Каза. Ему приходилось нашивать такую на все личные вещи, потому что носить одежду после кого-то для него было равносильно отдельной мучительной пытке. Иногда даже три стирки не спасали. Вороны знали об этой его причуде и не обижались на такой снобизм.

Инеж ждала его на том же месте. Она потирала покрытые белой кружевной тканью плечи, однако ноги её были напряжены, словно она в любой момент была готова броситься прочь или ударить. Каз оценил стойку.

Он протянул ей телефон на раскрытой ладони:

— Твой?

Она вытянула шею, удивленно распахнула глаза, и лицо её озарилось радостью.

— Да!

Инеж ухитрилась забрать телефон, даже мимолетно не коснувшись его затянутой в перчатку ладони. Лишь на мгновение он ощутил тепло от её руки оголенным запястьем.

— Ты все-таки его нашел! Спасибо! Спасибо, Каз! Я Нину спрашивала, она сказала, что вообще его не видела… я уже потеряла надежду...

— Ага, — неопределенно отозвался он, не вдаваясь в подробности. — Как видишь, нашли. Конец проблеме.

— Я бы тебя обняла, но, боюсь, ты не оценишь, — Инеж наконец-то расслабилась и улыбнулась ему, баюкая на руках вновь обретенный телефон. — Мне психотерапевт рекомендовал чаще пробовать тактильные контакты.

— А, — Каз понимающе кивнул. — Мне мой тоже такое советовал.

— И как?

— Попробовал, не понравилось. Послал его к чертям и живу, как жил. Мне нормально. — Каз пожал плечами. — Все равно они ни черта не помогают, только деньги тянут.

— Мне частично помогло. — Инеж задумчиво повертела телефон в руках. — Хотя иногда тянет последовать твоему примеру.

— Обращайся! Подать плохой пример я могу запросто, — хмыкнул Каз. — А вместо объятия подумай над одним деловым предложением.

Инеж посмотрела на него с интересом и склонила голову набок.

— У тебя хорошо вышло сегодня. Может попробуешь выступать с нами? Цена вопроса неплоха, можешь за одно удачное выступление заработать месячный гонорар, но это раз на раз не приходится, конечно. И репетиции придется посещать обязательно.

— Что от меня потребуется?

— Свободное время по вечерам и готовность к изменчивому расписанию. Еще хорошая обувь и мерки для костюмов, — методично принялся перечислять Каз. — Справку о здоровье тоже придется предоставлять кой-куда, а если соревнования, то ещё и справку, что на наркоте не сидишь. Их купить можно, если что.

Инеж прыснула в кулак.

— В тебе чувствуется определенная подготовленность!

— Плохие дни у всех бывают, — Каз пожал плечами.

— Мне надо подумать, — Инеж серьёзно кивнула. — Мне интересно, но я должна все взвесить, — она помолчала и добавила: — Я, кстати, думала, что ты сердишься, что я оказалась там. Только на сцене поняла, что они тебе не сказали.

— Я умею импровизировать, — отмахнулся Каз. — Не люблю неожиданностей, поэтому доволен не был, но ты хорошо справилась. У тебя есть потенциал и я его видел, поэтому и зову. Кстати, как они тебя вообще в эту авантюру затащили?

— Головокружительно, — Инеж развела руками и рассмеялась. — Джаспер и Нина меня увидели в толпе, отловили и с такой мольбой начали уговаривать, что я сама не поняла, как согласилась!

— Джаспер умеет морочить голову, это точно, — Каз кивнул.

Он задумчиво смотрел на телефон в её руках и какая-то смутная мысль не давала ему покоя. Уж больно загадочно ухмылялся Пим, когда возвращал его, точно предвкушал момент, когда Каз обнаружит подложенную пакость.

Ну, допустим, он-то к этому привычный, а хорошая девочка вроде Инеж вряд ли. Не хватало ещё, чтобы какая-то мелкотравчатая зараза оттолкнула её от их коллектива раньше, чем Каз реализует свои цели.

— Дай на минутку? — он призывно протянул руку. — Проверю одну вещь и верну. Честное слово!

Инеж неохотно, но вернула ему телефон и выжидающе уставилась на него.

Первым делом Каз проверил целостность блокировки. Ни взломать, ни отформатировать не успели — это грело. На встречающем экране неприличных картинок не висело. Ну и логично, раз в сам телефон не залезли.

Но Каз нутром чувствовал какой-то подвох. Он включил и выключил экран. Включил снова и рассеянно ткнул в значок камеры. А вот камера на этой модели работала и без блокировки, и в окошке галереи виднелось нечто подозрительно розоватое, залепленное вспышкой…

Каз замысловато выругался и повернул к Инеж телефон с окошком для ввода пароля.

— Активируй.

— Зачем? — она нахмурилась.

— Просто активируй телефон. Я даже смотреть не буду, вот, — он отвернулся. — Поверь мне, ладно?

Инеж послушалась и быстро набрала какие-то цифры. Каз открыл глаза и спешно повернул телефон обратно к себе. Ткнул в иконку галереи и присвистнул.

— Парни, и вы серьезно собрались хвастаться вот этим? — спросил он в пространство.

Он пролистнул пальцем вниз: десяток, другой, третий… да сколько ж эти сволочи наснимали? У них от постоянной вспышки ничего там не поотваливалось? На седьмом десятке вроде замелькали фото более пристойного формата, типа интерьеров и пейзажей, явно принадлежащие авторству самой владелицы.

— Что там? — Инеж попыталась заглянуть через его плечо.

— Самый убогий вид мужских разборок, — честно ответил Каз. — И самый тупой! Не смотри!

— А что?.. — Инеж все-таки удалось подлезть с нужного ракурса, и она тут же отшатнулась. — Ну и гадость!

— Я же говорил, не смотри, — буркнул Каз, стащил с правой руки перчатку, сунул её в карман и принялся простукивать пальцем все лишние фото. — Тупые подростки… Мы в свое время хотя бы снимали что-то стоящее в таких случаях.

— А ты что делаешь? — Инеж подозрительно посмотрела на него и на всякий случай отошла подальше.

— Высвобождаю время твоему отцу, по-видимому, — отозвался Каз, не поднимая головы. От трех десятков он уже избавился. — Не тебе же на все это любоваться, пока удаляешь.

— Ну, я как бы уже девочка взрослая, всякого в жизни навидалась, — несмотря на бравадный тон, Инеж заметно передернуло.

— Ну, считай, что я как бы сегодня джентльмен, — Каз вспомнил про все ещё висевшую на руке толстовку и протянул ей. — На, накинь!

— А…

— Потом вернешь на репетиции, — Каз расправлялся с пятым десятком, и пальцы у него уже начали затекать, так что избавление от толстовки было как нельзя кстати. — М-да, парень, у меня для тебя плохие новости… Кто ж такое напоказ-то выставляет? Хоть бы ракурс покрасивее нашел, что ли...

— Твои комментарии особенно интригуют, знаешь? — утонувшая в толстовке Инеж была похожа на летучую мышь с обвисшими крыльями.

— В моем возрасте я уже способен оценить качество контента, как крайне низкопробное, — хмыкнул Каз. — И даже дать парочку советов.

— Пожалуй, эту часть твоей биографии я предпочту оставить от себя в тайне, — хмыкнула Инеж, но он слышал, что она смеется.

— Да нет там… — Каз случайно промахнулся и пролетел на несколько рядов ниже. — Никакой биографии…

Разумеется, он должен был сразу закрыть это окно и выйти обратно в меню, уж точно не смотреть неотрывно, точно громом пораженный.

Это была обычная фотография из примерочной. Не напоказ. Такие делают просто, чтоб оценить, как сидит вещь. Обычная, бытовая фотография…

И Инеж выглядела на ней потрясающе. Она стояла, прогнувшись в позвоночнике, в одном купальнике, с распущенными волосами. Камера запечатлела серьёзный, сосредоточенный взгляд, лишенный всякого намека на кокетство, длинную изогнутую шею, тонкие ключицы, так и притягивающие взгляд.

Во рту почему-то стало сухо. Каз кашлянул, прочищая горло, скосил глаза на живую Инеж, с любопытством наблюдающую за ним, и спешно закрыл наконец не предназначенную ни для него, ни для кого бы то ни было фотографию. И бросив прощальный взгляд на эту неведомую ему, незнакомую Инеж, внезапно обратил внимание, что её руки, начиная от плечей, сплошь испещрены странными продолговатыми шрамами...

— Все нормально? — Инеж беспокойно взглянула на часы на руке. — Мне уже очень пора.

— Две минуты, и закончу, — Каз заставил себя сосредоточиться.

Последние фотографии улетели в небытие. Внимание Каза привлекла только одна, и он почти с умилением полюбовался на начерченное на песке пожелание, что ему полагалось сделать со всем удаленным богатством на самом деле. Все-таки младший братец Пима с приятелями отличался излишней обидчивостью и полным отсутствием фантазии.

Ладно, после их с Джаспером шуточек над Пеккой это можно было счесть своеобразной кармой. Впрочем, это совсем не означало, что Пиму подобные штуки сойдут с рук.

— Все! — он выдернул из кармана салфетку и с осторожностью завернул телефон в нее. — У меня с собой спиртового геля нет, к сожалению. Вернешься домой, протри его спиртом и положи рядом с чем-нибудь дезинфицирующим. Хотя я бы вообще прокипятил…

Омерзение запоздало накатило удушливой волной. И Каз с трудом удержал себя от очередного приступа прямо тут. Руки показались вновь погруженными в ту теплую разлагающуюся жижу, он снова тонул в ней, снова не чувствовал ног…

— Ты в порядке? — встревоженный голос Инеж пробился сквозь шум в ушах, и Каз резко втянул носом воздух, ощутил аромат её духов — странный, травяной, совсем не похожий на обычные женские благоухания — и как ни странно, этот запах его отрезвил, заставил взять себя в руки и сосредоточиться взглядом на ней.

— Все в норме, просто вспомнил кое-что, — он улыбнулся. — В общем, руки тоже советую протереть!

— Обязательно! — Инеж кивнула. — Ладно, я побегу! Ты точно в порядке?

Каз нахмурился, здесь у фургона было светло, но то, что она сейчас уйдет в темноту, ему категорически не нравилось. Его не отпускало смутное ощущение, что пакости ещё не закончились. Он резко захлопнул дверь фургона и повернул ключ, даже не позаботившись выключить свет. Все равно вернется через пять-десять минут.

— Пошли! Мне в ту же сторону.

— Ты заставляешь меня почувствовать себя семнадцатилетней, — она лукаво скосила на него глаза, пока они шли по площади, петляя между прохожими. — Не старше.

— Знала бы ты, что мы творили в семнадцать, так бы не говорила, — хмыкнул он. — Сойдемся на четырнадцатилетней.

Инеж фыркнула, но Каз не обратил на это внимания. Напряжение не отпускало, он внимательно оглядывался по сторонам, пытаясь предугадать, в какой момент все покатится к чертям. Успеть бы довести Инеж до родителей к этому времени. Если с её головы хоть волос упадет, Пьетро ему самому голову снимет за свою протеже.

Угораздило же его...

Они обогнули сцену, где уже переодетые Уайлен с Маттиасом собирали реквизит и открепляли черные экраны кулис. Инеж вела его к соседнему с “Бочкой” кафе с открытой верандой. Каз оценил удобство площадки и тут же начал прикидывать, как бы стряхнуть процент за выступление и с этих ребят. Сцену было видно как на ладони, да ещё и с возвышения.

Ее родителей он заметил ещё издали. Такие же черноволосые, с тонкими чертами смуглых лиц. Бородатый мужчина показался ему не то танцором в прошлом, не то военным — такую естественную выверенную осанку было не подделать. Длинноволосая женщина была точной копией Инеж, только лет на тридцать старше. Им обоим, кажется, было уже за пятьдесят, но грация движений была как у молодых.

Инеж ушла вперед, он остановился у первой ступеньки, следя, как она дойдет до точки, чтобы затем развернуться и уйти со спокойной душой. Свою миссию он выполнил, даже Пьетро не докопается.

— О, Каз! — кто-то окликнул его сзади, заставив обернуться. — Отличное представление сегодня! Выручка ого-го! Завтра зайдешь бумаги подписать?

Антонио улыбался белозубо и махал ему рукой.

— Да, конечно, без проблем! — отозвался Каз и в последний раз посмотрел на Инеж, что-то с жаром рассказывающую улыбающимся родителям. Почему-то это вызывало улыбку.

И в этот момент она махнула рукой в его сторону, её родители обернулись, и Каз мысленно чертыхнулся сам на себя, что не ушел раньше. Ему приветливо кивнули, он вежливо кивнул в ответ, надеясь, что выражение лица у него не соперничает с лимоном. Подходить не хотелось совершенно, поэтому он с извинением пожал плечами и поспешно достал из кармана телефон, делая вид, что ему надо ответить на звонок. Это позволило ему отвернуться и отойти из их зоны видимости.

Эти люди были ему никем, и к их дочери он имел чисто деловой интерес. Ни к чему плодить лишние сущности. Издали они смотрелись удивительно гармоничным целым, а подходить ближе он не хотел.

Ровно минуту он из вежливости казался сам себе стоящим идиотом с выключенным телефоном у уха, а затем неспешно двинулся прочь, постепенно ускоряя шаг. Безумно хотелось вымыть или хотя бы продезинфицировать руки, но это не светило ему ещё долго, если в фургоне не найдется хотя бы влажных салфеток. Можно было попробовать протолкаться к Антонио в бар, но у того по позднему пятничному времени была такая толкучка, что Каз отчетливо чувствовал: этого его нервная система уже не выдержит. Все развлекательные заведения и массовые мероприятия не для него. По крайней мере, пока он не окажется на сцене.

— Каз! Каз, подожди! — Инеж бежала за ним, практически не смотря под ноги.

Он недоумевающе обернулся.

— Вот, возьми, — она протянула ему какой-то пузырек. — У мамы в сумке нашлось, я подумала, что тебе оно нужнее. Ты телефон все-таки руками трогал, и вообще… Возьми, короче!

Он смотрел на протянутый ему пузырек с дезинфектантом и чувствовал, как в груди разливается какое-то неведомое доселе тепло. Инеж, в черной чужой толстовке, запыхавшаяся, с растрепавшимися волосами, была в сотни раз красивее Нины, как бы завлекательно та ни одевалась.

Каз протянул руку и забрал пузырек.

— Спасибо!

— До встречи на репетициях! — она улыбнулась и, подняв руку, поправила сбившуюся прядь. На рукаве мелькнул желтый ярлычок с буквой “К” посередине.

— До встречи!

И уже уходя, Каз наконец осознал две вещи, одна из которых заставила его чертыхнуться, а вторая — возликовать.

Она сказала “на репетициях”, не на тренировках или занятиях — на репетициях! Она согласна! Она чудесна...

Сам же Каз ухитрился из всех висевших в фургоне толстовок выбрать и отдать ей именно свою, помеченную. Вот что стоило проверить? Молодец, нечего сказать: считай, подарил насовсем. Ну и Бог с ним, ладно… Он махнул рукой.

Потеря была невелика, но досадна. Он тяжело привыкал к новым вещам, даже к тем, которыми почти не пользовался.

Гель обволок прохладой вспотевшие горячие ладони. Каз откинул назад голову и вдохнул теплый ветер, чей порыв всколыхнул листья на деревьях и тряпичные крыши палаток.