Искра (гет)

Спустя полчаса Аня и Арамис окончательно вернулись в лагерь. Аня разводила костёр, и по ходу дела, ненавязчиво, то и дело обращалась к епископу с какой-нибудь просьбой, и про себя радовалась, что тот не бунтует и не привередничает. А возмущения она вполне могла ожидать. Аня с помощью Арамиса повесила тяжёлый кан с водой над огнём. Теперь нужно было дождаться кипения.

Девушке очень хотелось достать "Десять лет спустя" и почитать, пока есть такая возможность. Но присутствие Арамиса её удерживало. В этой книге, самом последнем третьем томе, содержался трагичный финал всей истории. Не нужно Арамису знать об этом. Человеку, вообще, не стоит знать о печальном исходе раньше времени. Что епископ книгой заинтересуется Аня не сомневалась. ...А может, пусть почитает, выводы сделает. Вдруг... Нет. Не стоит...

Арамису же книга весь день не давала покоя. Смешивались тревога и любопытство. Будущее, как всегда — туман. А тут сразу и шанс приоткрыть эту завесу, и возможность узнать полезную информацию. А заодно было бы интересно посмотреть, что думает о них этот писатель. Дежурства давали больше возможностей остаться наедине с кем-нибудь из студентов. А такая перспектива устраивала и Арамиса, и Филиппа.

Д'Эрбле решил, что от открытой и общительной Анны, он скорее добьётся своего, а момент показался ему подходящим. Арамис неожиданно спросил:

— Мадемуазель, какого вы мнения о той книге... Как его?.. Александра Дюма?

— По мне, так великолепная. — Аня подняла на епископа взгляд.

— Он хороший писатель?

— Замечательный. А почему вам вдруг стало интересно?

— По-моему, любой человек, узнавший, что он герой книги, заинтересуется этим произведением.

— Я понимаю. Вам рассказать?

— Будьте любезны. Кто же такой этот Дюма?

— Французский писатель девятнадцатого века, романист, драматург, автор путевых заметок, переводчик, поэт. Но славу у потомства ему принесли всё же его романы.

— У потомства? — переспросил Арамис — А как относились современники?

— В своё время Дюма был очень популярен, и не только во Франции. Нет, конечно, не всё так гладко. Критики хватало и ныне хватает. Вы же понимаете, успех не приходит один, с ним приходят завистники и соавторы.

— Что же не устраивало этих людей?

— Одни утверждали, что он крадёт идеи и даже эпизоды у других авторов. Но ведь никому не возбраняется кое-что заимствовать. Надо ещё суметь всё гармонично соединить. Вторые говорили, что за него пишут другие, а он лишь ставит подписи.

— Это вполне реально.

— Но это утверждал обиженный недоброжелатель, а отсудить права авторства никто не сумел. Другие говорили, что его произведения легкомысленны. Но ведь это не так! Они просто не вникали! — Аня распалилась окончательно. Любимого писателя она готовы была защищать до последней капли крови.

— Всё куда глубже, чем кажется на первый взгляд. Дюма пишет легко, это верно. Но разве можно попрекать писателя лёгкостью стиля? Когда читаешь его романы, полностью погружаешься в мир произведения и забываешь обо всём на свете! Собственные проблемы кажутся пустяками по сравнению с разыгрывающейся на страницах драмой! При этом романы, несмотря ни на что, светятся удивительным жизнелюбием, энергией, вдохновением. Разве это рядовая беллетристика! Дюма не просто занимает досуг, он поучает развлекая.

Аня остановилась перевести дух после столь пылкой тирады.

— Впрочем, критики могли быть не так уж и неправы, — спокойно заметил Арамис, точно пропустив мимо ушей восторги девушки.

В душе Ани поднялась волна негодования. Неужели герой книги этого автора, будет поддерживать мнение недоброжелателей писателя?

— А с чего вы взяли? Вы ведь даже не читали!

— Вы правы.

— У вас не было возможности судить самому!

— С удовольствием ознакомился бы с предметом спора. Мне, как человеку довольно близко знакомому с литературой, было бы чрезвычайно интересно взглянуть.

В интонациях Арамиса было столько скепсиса, что первым порывом Ани было желание ткнуть епископа носом в книгу. Но в голове неожиданно щёлкнуло, несмотря на бурю эмоций:

— "Ах, вот что ему надо! Всего-то." — Аня уже почти не колебалась относительно нужности заглядывания в будущее. — " Понятно зачем он это говорит. " — Но упрямство и желание хоть немного потягаться с этим интриганом в словесной дуэли взяло верх:

— "Поддаться так легко? Ну, уж нет. Знаю я ваши повадки."- Аня даже подумала, что зря так неприкрыто восторгалась творчеством Дюма, Арамис этим воспользовался.

— Да уж, вы хорошо знакомы с литературой. А можно спросить?.. — внезапно сменила направление разговора Аня. — Вы же писали сказку для детей герцогини де Лонгвиль?

— Писал, — ответил Арамис, не совсем понимая, к чему этот вопрос и куда клонит девушка.

— Да? Здорово! Значит это так. Знаете, её через много лет этот самый Дюма опубликует, упомянув вас, как автора.

— Неужели среди моих сочинений не нашлось ничего более достойного? — усмехнулся Арамис.

— Ну да, у вас же есть ещё стихи. Рондо, сонеты, эпиграммы всякие, а то и проповеди, поэмы... на любовную тему, — лукаво улыбнулась девушка.

— Чепуха, — с улыбкой отмахнулся епископ Ваннский.

— Разве? По вашему поэзия и любовь — чепуха? Прерогатива молодости? Быть может. Я к стихам сначала равнодушно относилась, всё как-то по прозе... — продолжала энергично излагать Аня (уж что-что, а зубы заговаривать она умела) — Потом мне Светка такие стихи прочла! Она их изумительно читает, вы её попросите, убедитесь. И я изменила своё мнение. А теперь вы не пишите стихов?

— Я бросил поэзию.

— Жалко. Дела мешают?

Арамис пожал плечами:

— Возможно.

— "Или душа очерствела для возвышенных мелодий." — мысленно добавила Аня. — "Да и о каких стихах говорить с такими планами в голове?"

— Однако, около Фуке много талантливых творцов, — сказала она в слух.

— И я люблю наслаждаться их произведениями. К тому же, все таланты нуждаются в покровительстве влиятельных людей.

— А бездарности сами пробьются, — Аня хлопнула себя по коленке. — Не сомневайтесь, весь этот кружок творцов оставит свой след в искусстве! Хотя бы вспомнить Мольера. Прошло три века, я его в школе проходила. А созданные им образы и ныне нарицательные.

Арамис на мгновенье задумался.

— А что вы можете сказать об образах созданных Дюма, — произнёс он. — Простите, но эта тема совершенно не даёт мне покоя, — с тонкой улыбкой добавил он.

— В книгах много ярких образов. Многие из них чрезвычайно известны. И вы с вашими друзьями к ним тоже относитесь.

— И каковы вы мы как персонажи?

— Очень выразительные и обаятельные.

— Неужели?

— Во всяком случае о вас, и не только, у меня сложилось вполне определённое мнение, как о живых людях.

— Но может быть ошибочное. Ведь невозможно в точности передать людские характеры.

Арамис уже потерял надежду на лёгкую победу. Девушка казалась ему теперь хитрее, чем поначалу.

— Значит, вы не верите? — спросила Аня.

— Не верю.

— Хотите убедиться сами?

— Был бы не прочь. Если вы покажете текст, мы бы вместе проверили...

— Конечно, проще не устно, а по тексту, — прервала его Аня на полуфразе.

— Что же мешает?

Вода в кане уже давно кипела, но собеседники не обращали на это никакого внимания.

— А если вы заглянете в будущее? По-моему этого делать не стоит, — твёрдо сказала Аня.

— Там что-то нехорошее? — Арамис устремил на девушку острый и проницательный взгляд, проникающим в самую душу.

— Да не смотрите на меня так! — улыбаясь, поёжилась Аня. — Мороз по коже.

— Что же там? — снова спросил епископ, не отрывая от неё твёрдого пристального взгляда.

— Не могу вам сказать.

— Пусть даже так. Но если в будущем ничего хорошего, быть может, зная, что нас ждёт, удастся что-то поправить. Вы могли бы, сударыня, изменить не одну судьбу. Всё в ваших руках! — сказал Арамис в надежде зацепить хотя бы тщеславие девушки.

Аня отступать не планировала.

— Никогда не знаешь, что и как может обернуться, — философским тоном проговорила она.

Арамис украдкой вздохнул, скрывая досаду, и собрался предпринять новую атаку.

— Боже мой! — вдруг воскликнула Аня. — Вода уже кипит, причём битый час! А я тут язык разминаю. Как же я про крупу забыла? Володька накаркал! Сударь, передайте мне, пожалуйста, вон тот пакет с гречневой крупой.

Девушка взяла из рук Арамиса нужный пакет и высыпала гречку в воду.

— А что за момент вы читали? — спросил епископ. — Наш с принцем ночной разговор, как я понимаю.

— Да, главы "Искуситель" и "Корона и тиара".

— А искуситель — это, подозреваю, я, — улыбнулся Арамис своей тонкой улыбкой.

— Верно подозреваете.

— Интересно, мог ли писатель в точности угадать детали?..

Аня лукаво прищурилась.

— Ваше преосвященство, имейте совесть. Явно же хотите получить книгу. Я вас знаю.

— А не слишком ли много вы знаете, сударыня? — холодно спросил Арамис, посмотрев Ане в глаза. Девушка, не выдержав взгляда, отвела взор. Но это ни капли не выбило её из колеи.

— Это что, угроза? Думаете, я испугаюсь? — засмеялась она. — Господи! Ну, неужели так сложно спросить напрямую. Вот виляете, изощряетесь. Вам, сударь, лукавство порой мешает. Или вы по-другому не умеете? — пожала плечами Аня и наклонилась снять пенку с каши.

— Нет, положительно, вы знаете слишком много, — уже с улыбкой произнёс Арамис.

— Ладно вам, господин епископ! Просто я жутко упрямая, — Аня стряхнула ложку. — Я открою вам один секрет, — девушка понизила голос. — Не поверите, мне самой страшно хочется показать вам эту книгу. Может вы выводы какие сделаете... Но одно мешает... — девушка подошла к палатке, достала из рюкзака "Десять лет спустя" и протянула Арамису, открыв на главе "Искуситель". — Всё таки не лазайте в конец, хорошо?

Она снова отошла к палаткам и пошарила в другой, с продуктами, (молодые люди поместили свои запасы в Володину палатку, что бы их не мочил дождь) достала рыбные консервы: шпроты, тюльку. Но открывать пока не стала.

— Хм... — протянул Арамис, листая страницы, — прямо слово в слово.

— Вот видите.

Тут в кармане у Ани зазвонил телефон. Девушка взяла трубку.

— ...Что, что?... Ну, вас и угораздило! ...Вы где? ...Я сейчас приду, одежду принесу. — Аня убрала мобильник в карман.

— Что случилось? — поднял голову Арамис.

— Кораблекрушение. Они где-то умудрились дно протереть! Светлана свой телефон утопила. И куда их понесло?! Слушайте, я к ним схожу... Можно вас попросить остаться здесь и минут через пять снять с огня кашу. Справитесь?

— Конечно. Не волнуйтесь, сударыня.

— И за костром посмотрите, пожалуйста, что бы не прогорел, — сказала Аня, переобуваясь на всякий случай в резиновые сапоги. — И ещё я просила вас в книге не лазать дальше. Полагаюсь на вашу честность. Обещайте, что читать не будете.

— Слово дворянина.

Девушка кивнула и быстрым шагом ушла по тропинке пролегающей вдоль берега. Как только она скрылась за поворотом, епископ нетерпеливо открыл книжку, но не в конце, а в самом начале последнего тома.