Реквием по мечте (гет)

«Change is the essence of life. Be willing to surrender what you are for what you could become.»— Unknown

— Это не совсем та работа, — сказала Гермиона, входя в кабинет Гарри через открытую дверь, — на которую я подписывалась.

Широко улыбнувшись, Гарри поднял глаза от стопки пергаментов, лежащей перед ним на столе, и вскочил с места, чтобы обнять подругу.

— Гермиона! Рад тебя видеть! — весело сказал он, сгребая ее в охапку. — Но черт возьми, — добавил он, отстранившись и внимательно всматриваясь в ее лицо, — до чего же ты ужасно выглядишь.

Гермиона закатила глаза.

— Боже, Гарри, я тоже рада тебя видеть.

Гарри усмехнулся.

— Нет, я серьезно. У тебя все в порядке? Похоже, ты вообще перестала спать как следует с тех пор, как мы виделись в последний раз.

Гермиона одарила его легкой улыбкой и села на довольно шаткий стул.

— Не думаю, что в последнее время у меня был нормальный ночной сон. Кого я обманывала, когда думала, что могу преподавать и быть аврором одновременно? Неужели я и правда так самонадеянна?

— Конечно, нет, — улыбнулся Гарри. — Разве когда-нибудь ты давала повод так о себе думать?

Гермиона пихнула его локтем в бок.

— Мерзавец.

Гарри потер ушибленные ребра и облокотился на захламленный стол. Взгляд Гермионы скользнул по тесному кабинету, и она поняла, что тут ничего особо не изменилось с ее последнего визита сюда.

— Ну, — насмешливо сказала Грейнджер, скрестив руки на груди, — похоже, твоя генеральная уборка в самом разгаре. Что ты говорил мне, когда я была здесь в последний раз? Ах, да. Вспомнила. Ты все еще «не успел распаковать вещи», потому что тебя только что перевели в новый кабинет.

Гарри лишь пожал плечами, тихо усмехнувшись.

— Думаю, я не учел того, что ты когда-нибудь снова можешь оказаться здесь.

Она закатила глаза.

— А я думала, ты знаешь меня гораздо лучше и не будешь во мне сомневаться.

Поттер беспомощно улыбнулся и сделал жест руками, который должен был означать «сдаюсь»

— Итак, — деловито заговорила Гермиона, переходя к делу, и посмотрела на Гарри, — на какое время запланировано наше маленькое приключение? Ты просил меня прийти сюда как можно раньше — так что я здесь.

— Как только Департамент оформит твои документы для путешествия в другую страну. Мы должны быть готовы отправиться в течение часа.

— В другую страну? — удивленно спросила Гермиона. — И куда же мы отправляемся?

Гарри ухмыльнулся.

— В Германию.

Глаза ее распахнулись от удивления, и он поспешил добавить:

— Я объясню позже. Но сначала ты мне расскажешь, как идут дела в Хогвартсе.

Грейнджер все еще пребывала в легком оцепенении от мысли, что все выходные ей придется провести в Германии, и потребовалось некоторое время, чтобы она опять начала связно мыслить.

— О… да, в Хогвартсе все отлично. На самом деле, все здорово.

— Как Хагрид? — спросил Гарри, и на его лице отчетливо проступило нетерпение.

— У него все в порядке. Обычно мы видимся только во время общих трапез.

— Общих трапез? — казалось, он был ошарашен ее словами, и взгляд его сделался каким-то странным. — Чем, черт возьми, ты занимаешься целыми днями? В прошлом году во время учебного года ты много времени проводила с Хагридом.

— Не нужно сквернословить, — по привычке ответила Гермиона и тут же нервно закусила губу.

С этого места рассказывать о себе становилось все более сложно.

Она не могла рассказать ему о тех экспериментах, что они проводили со Снейпом — она дала слово, что никому не расскажет, и Снейп ей поверил. К тому же ее совершенно не привлекала перспектива рассказать Гарри о том, что все свои вечера она проводит с этим человеком, да еще при этом наслаждается его обществом. Мерлин, хорошо, что Рон не видит ее сейчас.

— Я работаю над различными… проектами, — туманно ответила Грейнджер. — Большую часть моего свободного времени я занимаюсь именно этим.

Гарри приподнял одну густую бровь, и лицо его сделалось заинтересованным.

— Какого рода проекты?

— Эксперименты.

Он не отрываясь смотрел на Гермиону, внимательно изучая выражение ее лица, в то время как она небрежно сделала в воздухе неопределенный жест рукой.

— Гарри, вероятнее всего, это утомит тебя до чертиков. Помнишь, тот случай, когда я рассказывала тебе новую теорию по чарам и различные аспекты этой теории, ты чуть не заснул прямо в миске с картофельным пюре.

Гарри позволил себе громко рассмеяться.

— О, да. Я и забыл об этом.

Гермиона одарила его одной из своих улыбок из серии: «Я же тебе говорила».

— Что ж, — сказал Гарри примирительным тоном, поднимая руки в знак поражения, — я бы очень хотел, чтобы ты нашла время хотя бы видеться с Хагридом.

Она мрачно кивнула.

— Я тоже. Хотя, месяц назад он показывал мне новорожденного единорога, которого, — добавила она преувеличенно страдальческим голосом, — он назвал очаровательным именем Тор.

Гарри тихонько захихикал.

— Я думаю, имя Норберт подошло бы куда как лучше.

— Согласна.

На какое-то время между ними воцарилось молчание, которое отнюдь не было неловким, скорее наоборот уютным, и дало им время насладиться компанией друг друга. За годы дружбы любые паузы, возникающие в их разговорах, стали комфортными для обоих. Наконец, мягкие, цвета теплого шоколада глаза Гермионы встретились с изумрудными глазами Гарри, и она спросила:

— Так ты собираешься рассказать мне о том, чем мы займемся или предпочитаешь начать с двадцати вопросов?

Поттер улыбнулся, и на его правой щеке появился слабый намек на ямочку.

— Все будет как в старые добрые времена, — ответил он. — Только ты и я.

Бровь ее удивленно поползла вверх.

— Только мы вдвоем?

— Мы с тобой теперь напарники, — весело ответил Гарри. — Мне кажется, Департамент авроров считает, что с твоими мозгами и моим опытом работы в аврорате мы сможем раскрыть это дело в два счета.

Но его слова Грейнджер, похоже, не впечатлили.

— Но почему бы не иметь в своем распоряжении столько авроров, сколько мы сможем? Я хочу сказать, разве не в этом весь смысл? В том, чтобы иметь бесконечное количество ресурсов?

Гарри пожал плечами.

— В теории это звучит прекрасно и грандиозно, Гермиона, но нам совсем не обязательно посылать туда целую армию. Кроме того, это распоряжение Бакли. В Германию отправляемся только ты и я, и он вполне ясно выразился, что хочет, чтобы ты участвовала в этом расследовании.

Гермиона нахмурилась.

— Но почему только мы?

— Мерлин, Гермиона, дай же мне закончить! — с досадой воскликнул Гарри, хотя в конце фразы все же не смог сдержать улыбки. Слишком знакомой ему показалась сцена, где Гермиона Грейнджер задает тысячи вопросов. — Мы будем там только вдвоем, потому что отправляемся туда тайно.

Когда она нетерпеливо сложила руки на груди, друг уточнил:

— Мы нашли… кассету.

Гермиона в замешательстве нахмурила лоб.

— Что за кассету?

— Маггловскую видеокассету. Дэш и Боуэн нашли ее в Германии.

— Какое отношение маггловская видеокассета имеет к кому-либо из Малфоев? И причем здесь Германия, Гарри? Если ты ожидал, что я ухвачусь за эту идею с бешенным энтузиазмом, то мне нужно чуть больше информации, а сейчас ты говоришь очень расплывчато.

— Извини, — проговорил Поттер и глубоко вздохнул. — За последние две недели в Германии произошло четыре убийства магглов.

От этой информации глаза Грейнджер сделались совсем круглыми, но перебивать его она не стала.

— Местные маггловские власти не смогли ничего выяснить — в отчетах о вскрытиях сказано, что они не дали результатов, — он сделал паузу. — Но у всех четырех жертв есть кое-что общее: все они были вполне здоровы, у них не было никаких проблем с сердцем или других заболеваний. Но тем не менее, они все были найдены мертвыми.

Гарри замолчал, ожидая ее реакции, но она была на удивление спокойна, поэтому он продолжил:

— При осмотре телесных повреждений ни у одной из жертв не было. Все четыре убийства произошли примерно в одном и том же районе, что позволяет нам предположить…

— Убийственное проклятье, — прошептала Гермиона, с ужасом осознав все услышанное.

Гарри кивнул.

— Да, мы так и подумали. Определить наверняка не получилось — доступа к телам у нас нет. Но все указывает на это. И еще есть пленка.

Гермиона приподняла брови в ожидании, что он продолжит. Но несколько мгновений Поттер молчал, собираясь с мыслями. Судя по выражению его лица, Гермиона была уверена, что запись на видеокассете была не из приятных, что бы там ни было. Поэтому через минуту она тихо проговорила:

— Так ты расскажешь мне, Гарри? Для того, чтобы чем-то помочь, очевидно, я должна знать, что записано на этой пленке.

Гарри окинул ее напряженным взглядом, таким, какой она уже слишком хорошо знала.

— Гарри, — снова заговорила Гермиона, непроизвольно повысив голос от волнения, — я узнаю этот твой взгляд. И если ты думаешь, будто сможешь таким образом меня защитить, — она практически выплюнула последнее слово, будто с особой неприязнью, — не показывай мне то, что записано на эту пленку, подумай еще раз. Ты хоть представляешь себе, как это выглядит? И это после всего, через что мы вместе прошли?

Лицо Гарри смягчилось, он протянул руку и помог ей подняться со стула, так что они оказались лицом к лицу.

— Гермиона, — негромко произнес он, — я знаю, что ты одна из самых способных и находчивых ведьм Магической Британии. Никогда не сомневайся, что, глядя на тебя, я вижу только это. Но ведь я могу волноваться? Я могу проявить осторожность и осмотрительность в отношении моей лучшей подруги, особенно если знаю, что рассказанное мной напрямую затрагивает и ее? Дело совсем не в том, что я — рыцарь в сверкающих доспехах, Гермиона, и не в том, что ты — девушка, попавшая в беду. Речь идет только о том, что друзья должны заботиться друг о друге, только и всего.

Гермиона некоторое время всматривалась в его напряженные глаза, но не находила в них ничего, кроме искренности.

— Гарри, — начала она с тем воодушевлением, на которое, как думала, и не была способна, — я действительно ценю то, что ты заботишься обо мне. Но мы должны работать над этим вместе. Ведь именно поэтому я здесь, правда? Мне нужно, чтобы ты доверял мне, чтобы знал, с чем я в состоянии справиться, а с чем нет. И кроме того, — добавила она, и на лице ее появилась лукавая улыбка, — если кто и являлся когда-либо девушкой, попавшей в беду, так это ты.

Гарри широко улыбнулся.

— Ну, с этим я поспорить не могу. Я даже сбился со счета, сколько раз тебе приходилось спасать мою жалкую задницу.

— Гораздо больше раз, чем мне хотелось бы вспоминать, — тихо ответила она.

— Хорошо, — так же тихо сказал Гарри, кивнув головой в знак согласия. — Ладно, Гермиона. Ты как всегда права. Пошли.

Затем он мягко взял ее за руку и вывел из своего ужасно захламленного кабинета, они шли по длинному узкому коридору аврората, пока не дошли до потертой двери коричневого цвета в правой его части, сплошь покрытой мелкими трещинами. Поттер ловко извлек свою палочку из складок изумрудной мантии и тихонько постучал ею по дверной ручке. Как только защитные чары, наложенные на дверь, ослабли, пропуская их внутрь, Гермиона достала свою палочку и невербально починила треснувшую поверхность двери.

— О, — произнес Гарри, довольно осматривая только что починенную дверь, — спасибо, Гермиона. Выглядит намного лучше.

Она закатила глаза и вошла в маленькое, темное помещение.

— Ну, правда, Гарри, иногда мне трудно поверить, что ты тоже волшебник.

Гарри смущенно улыбнулся, слегка пожав плечами, и быстро закрыл за ними дверь. Как только дверь закрылась, их окутала темнота. Грейнджер пробормотала «Люмос», после чего на кончике ее палочки тут же появилось мягкое свечение, и осмотрелась. Она сразу же увидела странного вида телевизор прямо у противоположной стены.

— Гарри, — проговорила она, скептически подняв бровь, — с каких это пор в отделе авроров хранятся старые телевизоры? Только не говори мне, что ты приходишь сюда в обеденный перерыв и смотришь фильмы про супергероев.

Лицо его вспыхнуло от смущения, что подруга обнаружила его тайное увлечение — коллекционировать старые маггловские фильмы о супергероях.

— Нет, Гермиона. Я сказал Бакли, что нам нужно что-то для просмотра записи, и он принес это. Честно говоря, я рад, что он где-то достал обычный телевизор. Он ведь чистокровный. Я представляю, что бы у нас было, если бы этим занимался Артур Уизли.

Гермиона захихикала.

— Я думаю, в этом случае тебе грех жаловаться. Артур, скорее всего, принес бы корзину для мусора или что-нибудь в этом роде.

Гарри кивнул в знак согласия и махнул палочкой в сторону телевизора:

— Ты готова?

— Да, Гарри, — с нетерпением в голосе ответила Грейнджер. — Мерлин, удивительно, что ты вообще позволил мне стать аврором.

Он хотел было что-то ответить, но в последний момент передумал, лишь слегка дернув запястьем.

Экран мгновенно вспыхнул и зарябил яркими черно-белыми бликами, которые через какое-то время стали такими размытыми, что трудно было разобрать, что происходит на экране, так как сцена снималась явно в ночное время. Но после секундного колебания камеры изображение на экране пришло в относительную норму и, наконец, сфокусировалось на каком-то объекте, движущимся где-то вдалеке.

Гермиона прищурилась и подошла ближе к экрану телевизора, пытаясь понять, что происходит. Тот человек, что держал камеру, тяжело дышал и сбивчиво бормотал себе под нос что-то бессвязное. От волнения сердце ее пустилось галопом.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что тот, кто это снимал, был до смерти напуган.

Изображение начало приближаться, и Гермиона смогла различить очертания деревьев — предположительно, это был лес, какое-то уединенное место в лесу. Продолжая внимательно следить за происходящим, она вскоре увидела фигуру, склонившуюся над чем-то, что лежало на земле в неестественной, неправильной позе. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что фигура принадлежала мужчине, который держал в одной руке какой-то продолговатый предмет. Должно быть, в ту ночь светила полная луна, потому что как только мужчина выпрямился, она увидела белокурую шевелюру. Она в ужасе ахнула и попятилась назад.

Гарри ничего не сказал, просто встал ближе к подруге. Лишь напряженная поза выдавала его волнение.

Блондин поднял вверх предмет, который, как вскоре обнаружила Гермиона, оказался лопатой, и начал орудовать ею, погружаясь в сырую землю, как в мягкую плоть. Должно быть, по лицу его текли слезы, потому что даже не смотря на помехи на видеозаписи и очевидное расстояние между двумя людьми, Гермиона услышала пугающий гортанный стон, который вырывался из его рта через разомкнутые губы.

Казалось, блондин совершенно не замечал, что за ним наблюдают, потому что через некоторое время он стал рыдать уже в голос, не опасаясь, что кто-нибудь может его увидеть. Его всхлипы шумным эхом разносились вдоль деревьев в чаще леса. Но вдруг эту сцену прервал резкий звук: под ногами режиссера-любителя предательски хрустнула и сломалась упавшая с ближайшего дерева ветка, выдав его с потрохами.

— Вот черт, — выругался он сквозь зубы, и неожиданно все пришло в движение: на экране яростно замелькали картинки. Деревья, камни, земля и небо — все быстро закружилось перед глазами, как будто они катались на детской карусели, в то время как мужчина с камерой в руках что есть силы бежал по лесу.

Дыхание. Тяжелое судорожное дыхание — вот и все, что можно было разобрать. Гермиона сделала неуверенный шаг в направлении экрана телевизора, ей казалось, будто она как в детстве смотрит вместе с родителями фильм ужасов. И вдруг человек, что какую-то минуту назад вел видеосъемку, начал истошно кричать, не на секунду не замедляя бег.

— Нет! Пожалуйста! Простите… я ничего такого не хотел! Пожалуйста! Не надо! О, черт!

Безумный, срывающийся голос, казалось, отражал весь ужас мужчины. Гермиона содрогнулась всем телом: жуткий истеричный крик словно проникал под кожу, в самые кости. Вдруг камера резко упала на землю, и изображение сфокусировалось на близлежащем сухом листе, сорвавшиеся с дерева. Но крики бегущего человека не смолкали ни на минуту, лишь становились все тише и тише по мере того, как он удалялся все дальше и дальше. Гермиона еще долго смотрела на экран, как будто ожидая чего-то, хотя чего именно она и не знала, а потом наконец повернулась к Гарри, стоявшему чуть поодаль, и внимательно вгляделась в его лицо, отмечая, как меняется его выражение.

— Это еще не конец, — тихо сказал он. — Осталось еще немного и все… закончится.

Бровь Гермионы в немом удивлении поползла вверх, но, ни слова не говоря, она снова повернулась к экрану телевизора и уставилась на маленький, безмолвный, неподвижный листочек, словно перед ней была самая лучшая из живописных картин. Прошло несколько минут, но, наконец, как будто где-то вдалеке Грейнджер различила резкий мучительный крик боли, а затем все внезапно стихло.

Ошарашенно глядя на экран, она пыталась хоть что-то понять из увиденной только что сцены. От переизбытка чувств дыхание ее сбилось и стало прерывистым. Все, что произошло в том злополучном лесу было слишком тяжелым для ее восприятия. Прошло уже несколько лет с тех пор, как она имела дело с чем-то, хоть отдаленно напоминающем выслеживание Упивающихся смертью. В ее голове роилось бесконечное множество всевозможных мыслей — каждая последующая была столь же маловероятна, как и предыдущая.

Она вдруг почувствовала себя крайне неуютно. Казалось, целую вечность спустя, Гарри щелкнул палочкой по экрану, и тот стал черным. А затем зажег на кончике своей палочки люмос и внимательно посмотрел на нее.

— Гермиона? — позвал он, делая шаг ближе.

Она все еще стояла перед телевизором, молчаливая и неподвижная, а потом вдруг резко обернулась и сказала:

— Мне нужно выйти отсюда, из этой комнаты. Мне нужно на воздух.

Гарри кивнул, взял ее за руку и, бережно поддерживая, вывел из комнаты в просторный светлый коридор. Она выглядела слегка дезориентированной, но, как и полагается Гермионе, быстро взяла себя в руки. Глядя в изумрудного цвета глаза Гарри, она прошептала:

— Малфой.

Он кивнул.

— Да. Драко. Я в этом уверен.

— Но… — заикаясь, пролепетала она, — я не понимаю. Что он делает в Германии? Он… плакал, Гарри.

— Это удивительно, что наш маленький хорек тоже что-то чувствует, правда?

— Он что-то закапывал, — продолжила она, не обратив внимание на его комментарий, и глаза ее резко распахнулись. — Или кого-то, — закончила Гермиона, и по ее коже прошел озноб.

— Я склонен думать, что последнее. Только я не понимаю, почему он не использовал для этого палочку.

Гермиона нервно закусила губу — привычка, которая Гарри показалась до боли знакомой.

— Это странно.

По задумчивому выражению ее лица он понял, что в голове у нее происходит сейчас мощный мыслительный процесс. Он уже собирался расспросить ее об этом, но тут к ним подошел Уильям Бакли.

— Доброе утро, Гермиона, — вежливо поприветствовал он. Они неловко обменялись несколькими любезностями, и Бакли протянул Гермионе небольшой бежевый пакет.

— Это тебе. Здесь документы для выезда и несколько нужных мелочей. По возвращении жду от вас отчет.

— Да, сэр.

Бакли кивнул в ответ.

— Хорошо. Мне не терпится узнать, сможете ли вы что-нибудь обнаружить.

С этими словами он развернулся и пошел прочь вдоль длинного коридора.

Какое-то время Гермиона смотрела вслед его удаляющейся фигуры, а потом повернулась к Гарри.

— Не самый легкий в общении человек, правда?

Гарри не смог скрыть усмешку.

— К нему можно привыкнуть. Просто он всегда говорит коротко и по делу. Он «не тратит свое время на завязывание так называемых социальных знакомств», как он сам говорит. Кстати, — добавил он, как будто что-то внезапно вспомнил, — как дела со… Снейпом? Давно хотел спросить.

Гермиона почувствовала, как сердце учащенно забилось в груди, сама не зная почему.

— О, Снейп? Ну, это… я не знаю. Это как бы… трудно объяснить.

Одна бровь Гарри взметнулась вверх, придавая его лицу одновременно удивленное и любопытствующее выражение, и он направился по коридору в ту сторону, откуда они пришли.

— А ты попробуй.

— Ну, — неуверенно начала Гермиона, сделав несколько быстрых шагов, чтобы его догнать, — он по-прежнему держится сам по себе. В основном. Кто-то может сказать, что он вечно мрачен, но я думаю, что он просто задумчив и замкнут, это просто его натура, он много думает, гораздо больше, чем кто-либо может себе представить. Большую часть времени он все также малоприятен в общении, но с тех пор, как он снова занял пост преподавателя, он ни разу не снял баллы с Гриффиндора несправедливо.

— О, Мерлин, — пробормотал Гарри, забирая из кабинета их вещи и запирая дверь. — Наверное, в аду стало холодно.

Гермиона тихо засмеялась и продолжила:

— Это странно, правда. Он не такой пугающий, как раньше — хотя, возможно, это потому, что раньше большую часть времени вы с Роном делали из меня параноика. На самом деле мы с ним… несколько раз довольно приятно побеседовали.

— Приятно побеседовали? — спросил Гарри, когда они подошли к лифту. — О чем? Я имею в виду, не пойми меня неправильно, Гермиона. Я полностью на стороне этого человека; просто я не могу себе представить, что когда-нибудь мы с ним сможем приятно побеседовать — учитывая его прошлое и моих родителей, ну, ты понимаешь.

Гермиона кивнула и вошла в лифт.

— Я тебя поняла, Гарри. Правда, поняла. Но мы в основном говорили только о зельях. Понимаешь, дело в том, что… он действительно гениален. Я имею в виду, талантлив. Наши беседы, они…

— Что?

— Я не знаю, как сказать. Они захватывающие. Его ум — это что-то невероятное.

Гарри рассмеялся.

— Что? Ты имеешь в виду, что мы с Роном для тебя недостаточно умны?

Гермиона смущенно покраснела.

— Нет, Гарри. Это совсем не то, что я хотела сказать. Вы с Роном…

— Тупицы, — перебил он. — Но мне кажется, главный вопрос все-таки в том, — протянул Поттер, пристально глядя ей в глаза и смакуя драму в полном смысле этого слова, — что он умнее, чем ты?

Гермиона ответила мгновенно и без колебаний.

— Конечно.

— Что ж, Гермиона Грейнджер, похоже, вы наконец-то встретили свою вторую половинку.

* * *

Первое впечатление Гермионы о процессе международной регистрации было не из лучших — все проходило так же утомительно, как и в аэропорту магглов. Ее маленький рюкзак со спальниками и всем, необходимым для относительно комфортной ночевки, дважды проверили двумя разными палочками, а ее саму неловко досмотрел волшебник средних лет, которому, казалось, было более неприятно при этом, чем ей. Гарри, похоже, это тоже не понравилось, хотя и по совершенно другим причинам. Три ведьмы, досматривающие его мантию, никак не могли от него оторваться.

— О, Боже! Это же Гарри Поттер! — шептала одна ведьма своей спутнице, хотя все, кто стоял по близости, могли прекрасно расслышать ее слова. — В реальной жизни он выглядит даже лучше, чем на фотографиях в Ежедневном пророке.

Как только друзья вновь встретились после проверки безопасности, Гермиона тут же открыла рот, намереваясь что-то сказать, но Гарри быстро ее перебил, сказав:

— Не смей ничего говорить, Гермиона, иначе я тебя прокляну.

Гермиона улыбнулась обезоруживающей улыбкой.

— Я вообще не собиралась говорить ничего такого. Хотя, знаешь, а она права, в реальной жизни ты выглядишь гораздо лучше.

— Замолчи.

Гермиона звонко рассмеялась, чем заставила его изрядно понервничать.

Наконец они прошли в зоны регистрации отдельно, каждый в свою, и не успела она опомниться, как оказалась в шумном атриуме в Германии рядом с Гарри. Как только администрация проверила их документы и выдала разрешение на пребывание в стране, они вышли из переполненного здания на оживленную улицу. Было так странно и необычно находиться в новой стране, слышать отовсюду другой незнакомый язык. Гермиона слышала обрывки фраз, доносившихся со всех сторон — друзья что-то весело рассказывали друг другу, бизнесмены бурно обсуждали какие-то вопросы, но не могла понять ни слова из услышанного.

Было очевидно, что они находились в маггловском районе, и Гарри поспешил схватить ее за запястье.

— Пошли, нам нужно выбраться отсюда, пока нас никто не заметил.

Гермиона кивнула в знак согласия и быстро пошла за ним.

— Как далеко отсюда находится тот лес, где Дэш и Боуэн нашли видеозапись?

— Довольно далеко. Но Дэш нарисовал мне карту. Как только мы доберемся до изолированного участка, то сможем аппарировать.

Дальше Гермиона просто следовала за Гарри без лишних вопросов, с интересом осматриваясь. Город, в котором они оказались, был невероятно живописным. Он был воплощением классического маленького городка, коих в Европе огромное множество: узкие улочки, деревянные козырьки, украшающие фасады зданий, покатые крыши в форме буквы V. Вся архитектура казалась неподвластной времени. Однако у нее не было времени любоваться восхитительными пейзажами, так как Гарри, продолжая удерживать ее за запястье, быстро тащил ее за собой по маленькой узкой улочке, которая вела к пустынному полю.

— Как только мы пересечем поле, то попадем в небольшую лесную чащу. А там среди деревьев мы аппарируем, — проинформировал Гарри, обходя особенно большой валун, все также держа ее за руку.

— Ладно, — ответила Гермиона, осторожно двигаясь вокруг валуна вслед за ним. — Раз уж у нас выдалась свободная минутка, ты уже придумал, что мы будем делать, если столкнемся с Малфоем или его семьей?

Гарри все также целенаправленно шел вперед, таща ее за собой, как непослушного ребенка.

— Мы решим, что будем делать, если до этого дойдет.

— Если до этого дойдет? — насмешливо повторила Гермиона, с трудом за ним поспевая. — Ты хочешь сказать, что у тебя нет никакого плана на тот случай, если мы вдруг встретим нашего старого доброго друга или его очаровательного отца? Правда, Гарри. Нам необходима какая-то стратегия.

— Я не верю, что до этого дойдет, — ответил Поттер. — По крайней мере в этот раз. Мы просто попытаемся собрать как можно больше информации, а когда вернемся доложим Бакли обо всем, что узнали. Я не думаю, что мы столкнемся здесь с Драко или его старым добрым папочкой. Чтобы их задержание прошло успешно, нам понадобится целый отряд авроров.

— Именно это я и предлагала, когда мы были еще в Министерстве, — не без сарказма заметила она.

Гарри раздраженно закатил глаза, продолжая продвигаться через поле к точке аппарации.

— Гермиона, есть одна деталь, которая никак не дает мне покоя, — начал он, шагая рядом с ней. — Почему Драко Малфой не пользуется своей палочкой?

— И что с того?

— Знаешь, хоть Малфой и был высокомерным придурком в школе, и я ненавижу его всеми фибрами своего существа, у него никогда не было тех качеств, необходимых для того, чтобы стать Упивающимся смертью. Понимаешь, я сам видел это: он был абсолютно не способен убить Дамблдора.

— Да, — согласилась Гермиона, — но как это связано с тем, что сейчас у него нет палочки?

— Дай мне закончить, — продолжил он. — Если он не смог убить Дамблдора, то наверняка вообще не в состоянии лишить жизни кого-либо. Значит, за нападениями на магглов стоит не он, я уверен. Это больше похоже на Люциуса. Долгое время он был правой рукой Волдеморта, и убить нескольких беззащитных магглов для него должно быть сущей забавой. Так что, возможно, это он убивает людей палочкой Драко, чтобы замести следы. Может быть, именно поэтому на видеозаписи у Драко не было палочки.

Гермиона задумчиво смотрела вперед.

— Тебе не кажется эта предосторожность лишней? Ведь несмотря на то, кто именно подозревается в убийствах, допрашивать будут всю его семью, и Люциусу это прекрасно известно. Одной дозы Веритасерума будет достаточно, чтобы правда вышла наружу.

Гарри сосредоточенно нахмурился.

— О, да. Я как-то даже не подумал об этом.

— Но ты определенно на правильном пути, Гарри. Возможно, Драко и был хулиганом и задирой, но преступником он не был. По крайней мере… — проговорила она, — так было семь лет назад, когда война закончилась. За это время он мог измениться. И мы даже не можем представить себе насколько. А Люциус… он давно стал бесчувственной скотиной. Когда меня пытали в его доме, он даже глазом не моргнул.

Гарри вдруг резко остановился и посмотрел на нее.

— Гермиона…

— Нет, Гарри, — она твердым голосом перебила его. — Я не хочу говорить об этом. Но Люциус, — продолжила она, — всегда был чрезвычайно расчетлив и изворотлив. А еще он был трусом во всех отношениях — всегда принимал ту сторону, которая становилась наиболее выгодной для него в определенный момент. Но его знания и опыт в области Темных искусств, а также его служба Волдеморту… Гарри, я ни на секунду не сомневаюсь в том, что именно он способен совершить нечто подобное. Его отвращение к магглам и магглорожденным намного больше бросается в глаза, нежели те угрызения совести, что он пытался изобразить в Министерстве.

— Но самый главный вопрос, — снова заговорила Гермиона после короткой паузы, — это зачем ему понадобилось покидать страну и забирать оттуда свою семью? Это как-то связанно с тем, что он планирует? Он пытается снова воскресить организацию Упивающихся смертью? Чем бы он тут ни занимался, Гарри, это не к добру.

Он кивнул в знак согласия.

— Если он действительно планирует вернуть Упивающимся смертью былую мощь, то, боюсь, это может развязать новую войну.

Гермиона от этих слов нервно поежилась.

— Я просто не понимаю, почему он опустился до убийств простых магглов. Он ведь не мог не знать, что это привлечет внимание авроров.

— Ну, — сказал Гарри, когда они остановились у молодого деревца, — возможно, именно Драко в ответе за эти убийства. А Люциус, отнявший у него палочку, совершил так называемый акт возмездия.

— В этом тоже есть смысл, — ответила Грейнджер, плотнее кутаясь в свою дорожную мантию.

Гарри порылся в карманах своей мантии и достал оттуда самодельную карту, которую нарисовал для него Дэш. Он с минуту внимательно ее изучал, а затем быстро сложил и убрал обратно в карман, взмахнув палочкой.

— Будем аппарировать вместе. Не хочу, чтобы мы разделились.

Гермионе не очень понравилась эта идея, но тем не менее она подошла к нему и остановилась рядом, ловко выхватывая палочку из складок малиновой мантии. Гарри сделал шаг навстречу и одной рукой обнял ее за талию, притягивая ближе к себе.

— Готова?

— Настолько, насколько я вообще могу быть готовой к парной аппарации.

Не говоря больше ни слова, она почувствовала знакомое сжатие в области желудка, а затем рывок, их затянуло в воронку, и они исчезли без следа.

Приземление вышло жестким.

Когда Гарри поднялся на ноги и протянул ей руку, чтобы помочь встать, она осторожно растирала ушибленную спину.

— Извини, — неловко пробормотал Гарри. — Если я точно не знаю конечный пункт аппарации, то приземления обычно не совсем удачные.

— Спасибо за предупреждение, — с досадой ответила Грейнджер и вложила свою ладонь в его протянутую руку.

Расправив мантию, Гермиона огляделась и увидела, что они оказались в густом лесу с высокими деревьями, возвышающимися над ними, словно великаны, сквозь кроны которых проходило ничтожно малое количество дневного света. Здесь было совсем не так, как в Запретном лесу. Гермиона прислушалась: где-то вдалеке перекликались друг с другом птицы, с дерева на дерево перепрыгивали белки, шевеля ветви.

— Ну, Великий Аврор, — сказала Гермиона, насмешливо глядя на Гарри, — и что теперь?

Гарри бросил на нее взгляд, полный немого укора, доставая из кармана еще одну маленькую карту.

— По словам Дэша, видеопленку они нашли примерно здесь. Так что, думаю, мы просто осмотрим эту территорию на предмет чего-нибудь необычного.

— Плащ-невидимка у тебя с собой?

— Конечно. Если понадобится, мы можем поместиться туда вместе.

Гермиона кивнула и стала быстро накладывать чары.

— Что это?

— Хоменум Ревелио. Я просто хотела убедиться, что мы здесь одни, похоже, так и есть. Я не почувствовала присутствия другого человека, когда накладывала чары — кроме тебя.

Несколько часов прошло в поисках.

Тусклое осеннее послеполуденное солнце медленно клонилось к закату, и деревья начали отбрасывать глубокие длинные тени. Разочарованная безуспешными поисками, Гермиона осторожно присела на ствол поваленного дерева, сняла ботинок и мягкими движениями принялась разминать стопу.

— Гарри, это просто смешно. Должно быть, Дэш просто неправильно нарисовал тебе карту, потому что мы обыскали весь этот район и не встретили даже оленя.

Гарри пожал плечами, присаживаясь рядом с ней.

— В любом случае, сделать это было необходимо.

— И этим ты занимаешься целыми днями? — раздраженно спросила она. — Ты хоть представляешь, сколько эссе шестикурсников я могла бы проверить за это время?

Гарри запрокинул голову и рассмеялся.

— Мне жаль тебя разочаровывать, Гермиона, — проговорил он, перестав смеяться, — но работа аврора подразумевает и вот такие дни, как этот — зацепок много, но ни одна из них не дает результата к концу дня.

Гермиона что-то неразборчиво забубнила себе под нос, снова надевая и зашнуровывая ботинок.

— Я думаю, самое время ставить палатку, — предложил он. — Не уверен, что нам стоит бродить по окрестностям в темноте, даже если за целый день мы ни черта не нашли.

— Палатку?

— Ага, — весело ответил Гарри, сверкнув зелёными глазами. — Точно такую же как та, в которой мы жили во время поисков крестражей. Ты даже можешь занять верхнюю койку.

— Как мило с твоей стороны, — отозвалась Гермиона и закатила глаза в притворном раздражении, стараясь тем временем не рассмеяться.

Гарри быстро установил палатку и при свете палочки продолжил изучать карту Дэша. После того, как Гермиона наложила на нее магглоотталкивающие и другие защитные чары, она тоже вошла внутрь и уютно устроилась на куче сложенных одеял.

— Все правильно, мы именно там, где и должны быть, — задумчиво проговорил Гарри, надевая дополнительную пару носков поверх тех, что у него имелись. — Не могу поверить, что нам сегодня так и не удалось отыскать никаких зацепок.

— Ну, сейчас с этим уже ничего не поделаешь, — сказала Грейнджер, широко зевнув, прикрывая рот рукой. — Я сдаюсь. Как ты думаешь, нам стоит дежурить по очереди?

— Нет, — беспечно ответил Гарри, продолжая изучать карту. — Я плохо сплю и просыпаюсь от малейшего шороха — можешь спросить у Джинни. Иди спи. Я еще немного посижу. В любом случае, я пока не закончил.

Гермионе не нужно было повторять дважды, она быстро надела пижаму и поднялась по лестнице к своей кровати, а уже через каких-то пару минут отключилась. Проснулась она через некоторое время от того, что Гарри грубо тряс ее за плечо, пытаясь разбудить, а вокруг была кромешная тьма.

— Что случилось? — прошептала она, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце.

— Не двигайся, — также шепотом ответил Гарри. — Там снаружи кто-то есть.

Гермиона нащупала под подушкой свою палочку и осталась на месте, в то время как Гарри тихо спустился по лестнице и на цыпочках пробрался к выходу из палатки. Стараясь не производить лишних звуков, он лег на землю и осторожно отодвинул полог палатки, вглядываясь в темноту снаружи. Повернувшись к Гермионе, он жестом велел ей оставаться на месте, а сам тихонько натянул на себя плащ-невидимку.

Но, к его недовольству, не прошло и пары секунд, как Гермиона также бесшумно спустилась по лестнице и оказалась рядом с ним.

— Что ты делаешь? — резким шепотом спросил Гарри.

— А на что это похоже? Я иду с тобой.

— Нет, ты останешься здесь.

— Черта с два. В мой законный выходной ты тащишь меня через полконтинента в другую страну и говоришь, чтобы я оставалась ждать тебя в палатке? Я думала, что ты знаешь меня лучше. Я никуда не отпущу тебя одного.

— Черт возьми, Гермиона.

Но тихое движение в нескольких метрах от палатки заставило его замолчать. Недолго думая, он тут же накинул на нее плащ и закрыл ей рот своей ладонью. Спиной Гермиона уперлась в его грудную клетку и почувствовала, что его сердце бьется так же быстро, как и ее; в абсолютной тишине этот стук казался предательски громким. Гарри тут же вскочил на ноги и помог подняться Гермионе; следуя друг за другом гуськом, они осторожно вышли из палатки и вдохнули ночной прохладный воздух. Гермиона, одетая лишь в тонкие пижамные штаны и майку, задрожала от холода.

Они внимательно вслушивались в окружавшую их тишину, стараясь ничего не пропустить, и тихо пробирались вдоль небольшой группы деревьев, а затем остановились. Некоторое время они стояли на месте, дрожа от холода, прежде чем Гарри зашептал ей в ухо:

— Холодно, идем. Кто бы это ни был, они уже давно ушли.

Гермиона так продрогла, что от холода у нее зуб на зуб не попадал, поэтому она лишь кивнула. Гарри сделал шаг вперед, двигаясь в направлении палатки, не заметив, что одной ногой она стояла на подоле плаща. Внезапно, потеряв точку опоры, девушка стремительно полетела вперед, ударившись о низко расположенную ветку невысокого дерева, что росло рядом с местом, которое они выбрали в качестве наблюдательного пункта; резкая боль от удара гулко отозвалась во всем черепе.

Из горла уже готов был вырваться крик, но она успела до крови прикусить нижнюю губу. Она догадывалась, что ее падение не могло пройти бесшумно, и в подтверждении этого, Гарри буквально придавил ее к земле своим телом, укрывая их обоих плащом-невидимкой.

— Что случилось? — зашептал он. — Ты в порядке?

Она кивнула, не решаясь заговорить, и оставалась неподвижно лежать на холодной лесной подстилке. Прошло еще несколько минут в полном молчании, прежде чем Гарри поднялся, протянул ей руку, помогая ей встать, и тихо повел ее обратно в палатку, так и не выпустив из рук ее ладонь. Как только они оказались внутри палатки, Гарри тут же наложил на нее заглушающие чары.

— Гермиона, — с беспокойством проговорил он, зажигая небольшой огонек на кончике палочки, — покажи мне свое лицо.

Она медленно повернулась к нему.

— Черт возьми, — выдохнул Гарри, увидев большую царапину, что тянулась вдоль ее левой щеки. Царапина была длиной в пару дюймов, и он был уверен, что она была глубокой. Внезапно выражение его лица стало раздраженным.

— Этого бы не случилось, если бы ты просто осталась в палатке.

Гермиона мгновенно ощетинилась.

— Я думаю, что небольшая царапина на моем лице — это наименьшая и вполне справедливая компенсация за то, что ты не пошел туда один и тебя не схватили, не убили, или что бы там еще не задумали те люди, что ошивались неподалеку от нашей палатки! Кто бы это ни был, они замышляют недоброе. Никто в здравом уме не ходит тайком по ночному лесу, так что не смей ни в чем меня обвинять.

Гарри тут же забыл про свой гнев, хотя по-прежнему не мог отвести взгляда от раны на ее лице, которая продолжала кровоточить.

— Я бы мог ее залечить, — сказал он неуверенно, — но мне плохо удаются подобные чары, и после почти всегда остаются шрамы. Поэтому я бы не хотел применять их к твоему лицу. Как ты думаешь, ты сможешь потерпеть до завтра?

Гермиона с опаской поднесла руку к лицу и поморщилась, осторожно проведя кончиками пальцев по раненой щеке.

— Все будет в порядке. Как ты думаешь, может мне стоит ее обеззаразить и промыть? Я не хочу испачкать кровью подушку.

Гарри с помощью пары заклинаний молча выполнил ее просьбу, убрав с бледной кожи щеки капли крови.

— Я не знаю, Гермиона. Но я точно знаю, что рану нужно исцелить как можно скорее. Думаю, нам пора уходить.

Она рассеяно отмахнулась.

— Со мной все будет хорошо, Гарри. У нас еще много дел, и я не собираюсь разочаровывать Бакли после своего первого настоящего задания. Нам предстоит работать еще целый день.

— Но мы ведь уже сделали свою работу. Мы обследовали место и не нашли никаких зацепок, равно как и следов семейства Малфоев, но кто-то явно рыскает по окрестностям. И это все, что нужно Бакли на данный момент.

— Гарри, не нужно меня опекать, — возразила Гермиона, и ее глаза яростно сверкнули. — Тебе не хуже меня известно, что Бакли будет недоволен, потому что мы так и не узнали, кто это там бродит по округе.

— Тогда ты вернешься одна, — настаивал на своем Гарри, — а я останусь здесь и попробую выяснить что-нибудь еще.

Гермиона покачала головой.

— Нет. Я не оставлю тебя одного здесь, Гарри. Ты сам не так давно мне говорил — мы напарники.

— Гермиона, со мной все будет в порядке, — он попытался убедить ее, по-прежнему не отводя изучающего взгляда изумрудных глаз от ее раненой щеки. — Если ты как можно скорее не обратишься к целителю, то может остаться шрам на всю жизнь.

— Меня не настолько сильно заботит внешность, как Джинни, и я не так тщеславна. Со мной это не сработает.

— Я говорю серьезно, Гермиона, — упрямо повторил он, прищурившись и подавшись вперед, так, что их лица разделяли всего несколько дюймов. — Рана и правда глубокая. Тебе нужен целитель.

Гермиона тяжело вздохнула.

— Если за время моего отсутствия с тобой что-нибудь случится, я никогда не смогу себе этого простить.

Гарри кивнул.

— Я знаю. Но со мной все будет в порядке. Уже почти рассвело. Я еще немного осмотрюсь, поброжу вокруг, а потом вернусь в Англию.

Гермиона неуверенно взглянула на него.

— Гарри, пообещай мне. Обещай мне, что ты еще немного осмотришься, а потом вернешься домой. Я не уйду до тех пор, пока ты мне не пообещаешь. Дай мне слово.

Он серьезно и внимательно посмотрел ей прямо в глаза, его собственные в тот момент светились неподдельной искренностью.

— Я даю слово, Гермиона.

С минуту она внимательно изучала его лицо, пока в отчаянии он не воскликнул:

— Мерлин, ты что хочешь, чтобы я дал непреложный обет? Я останусь здесь лишь на некоторое время. Я обещаю.

Должно быть, выражение ее лица стало более спокойным, потому что Гарри быстро собрал ее вещи, прежде чем она успела возразить. Слишком уставшая даже для того, чтобы переодеться, она просто накинула свою дорожную мантию прямо на пижаму и плотно запахнула ее. Уже через мгновение Гарри стоял перед ней, протягивая ее рюкзак.

— Иди и аппарируй прямо в госпиталь Св. Мунго или в Хогвартс, если думаешь, что мадам Помфри справится с твоей раной лучше.

Грейнджер кивнула, ее лицо болело так сильно, что спорить с ним не было ни сил, ни желания, а потом крепко его обняла.

— Отправь мне сову, как только вернешься в Англию.

— Обязательно.

С этими словами она крутанулась на месте и исчезла, аппарировав обратно в Англию.

* * *

Она не совсем понимала, зачем это делает.

В этом не было совершенно никакой логики. И если бы кто-то спросил ее сейчас, зачем она это делает, она ни за что не смогла бы дать вразумительный ответ. Но тем не менее, она тихо стояла на пороге личных комнат Северуса Снейпа, набираясь храбрости, чтобы постучаться в каменную рельефную четырехугольную дверь. Она размышляла, не повредил ли удар по лицу какую-то часть ее мозга.

«Он исцелил мой палец так, что от ранки не осталось и следа», — рассуждала она мысленно сама с собой. Она была почти уверена, что исцелить ее рану на щеке для него не составит никакого труда.

Но почему она просто не пошла к Поппи?

Ну, возможно, потому что в больничное крыло ведет слишком много чертовых лестниц.

Хотя, бродить по лестницам могут быть гораздо приятнее, чем неловко стоять здесь посреди ночи у личных покоев профессора Снейпа.

Наконец, приняв решение, она тихонько постучала.

Слишком поздно.

Прошло несколько секунд, прежде чем она услышала приглушенные шаги с той стороны двери, за каменной стеной. А через несколько мгновений после этого рельефная стена прогнулась, и Гермиона вдруг оказалась стоящей лицом к лицу с Северусом Снейпом.

Перед тем как постучать, она четыре раза мысленно отрепетировала небольшую, довольно жалкую речь и как раз собиралась ее озвучить, когда выражение лица Снейпа в мгновение ока изменилось с раздраженного на обеспокоенное.

— Что случилось? — требовательно спросил он.

— Я…

Должно быть, она и правда выглядела жалко, стоя тут в одной пижаме, которую прикрывала довольно потрепанного вида дорожная мантия. Она была уверена, что волосы ее, которые вновь превратились в воронье гнездо, тоже выглядят не лучшим образом, а кровь, стекающая по щеке, также вряд ли добавляет ее образу изюминки.

Но тут он взял ее за запястье и буквально втащил в темную комнату. Когда он осторожно помог ей устроиться на уже знакомом диване, Гермиона испытала странное ощущение дежавю. Снейп быстро призвал палочкой кресло и расположился в нем напротив нее, его темные глаза внимательно разглядывали ее с ног до головы, пока, наконец, не остановились на глубокой ране на ее лице.

— Что случилось? — снова спросил он. На этот раз его голос был тихим и мягким, почти нежным, как будто он настолько не доверял сам себе, что боялся говорить вслух.

Под его пристальным взглядом Гермиона вдруг почувствовала себя неловко и, смутившись, повернула голову и посмотрела на него под другим углом, будто стесняясь своей кровоточащей раны на щеке. Но затем она поняла, что ведет себя нелепо, и бесстрашно посмотрела прямо ему в лицо. Разве не она сама пришла к нему, чтобы он исцелил ее рану?

— Ну, я…

Я споткнулась о плащ-невидимку и ударилась лицом о ветку дерева.

— Я услышала какой-то шум… я испугалась… и упала.

Она молча наблюдала за тем, как он подался вперед, дотронулся до ее лица, на некотором расстоянии от раны на щеке, и наклонил голову, не в силах вымолвить ни слова. Ей вдруг стало стыдно от того, что в тот момент, когда его руки нежно обхватили ее голову, на глаза навернулись горячие слезы. Закрыв глаза, она почувствовала на своем лице его дыхание; прохладное и свежее.

Когда Гермиона открыла глаза, он смотрел на нее внимательным взглядом темных глаз, в самой глубине которых шевельнулась какая-то неясная, но вполне реальная, эмоция. Это была огромная перемена, словно кто-то приподнял невидимый занавес, и Гермиона словно впервые увидела настоящего Северуса Снейпа.

Это была перемена.

Северус тяжело сглотнул и перевел взгляд на ее раненную щеку.

— Только здесь? Где-нибудь еще есть травмы?

Гермиона покачала головой под его руками, которые он так и не убрал.

— Нет. Я подумала, что вы сможете… то есть… тогда на площади Гриммо… и мой палец…

Он поднес свою ладонь к ее рту, кончиками пальцев почти касаясь ее губ.

— Шшшш… — мягко прошептал Снейп. — Постарайтесь не двигаться.

Гермиона чуть заметно кивнула головой, и он направил свою палочку из черного дерева на ее лицо, свободной рукой взял за подбородок и тихо пробормотал заклинание, после чего с кончика его палочки сорвалась яркая вспышка лазурного цвета. Рука его все еще поддерживала ее за подбородок, и Гермиона почувствовала теплое покалывание на щеке, там, где была рана, а затем свет от палочки медленно померк.

Возможно, всего этого для нее оказалось слишком много — бессонная ночь, холод, который ее окружал, больно пульсирующая рана на щеке. На мгновение Гермиона прикрыла глаза и почувствовала головокружение. Когда она снова их открыла, комната словно кружилась вокруг нее, и последней сознательной мыслью, перед тем, как темнота полностью ее поглотила, было удивление от того, что Снейп звал ее по имени.

— Гермиона.

* «Перемены — это суть жизни. Будьте готовы отказаться от того, кто вы есть, ради того, кем вы можете стать».— автор неизвестен.