Так исчезают страхи (гет)

Примечания:

Дорогие читатели, всех с 2023 годом!

* * *

Не то чтобы я сильно хотел работать с Эриком, но его предложение показалось неплохим. Может, малость нестандартным, но это вполне по-Бесстрашному. Нам дают самые странные и рискованные задания, отказ из-за неопытности считается трусостью. Да еще, честно говоря, других достойных идей у меня не было. Все последние дни я то и дело осторожно заводил с товарищами разговор об Отреченных. Выяснил, что сторонников законности примерно столько же, сколько Бесстрашных, мечтающих «подвинуть Убогих», «загнать под плинтус». Если довести дело до открытого противостояния — боюсь, мы не отделаемся малой кровью. Раз есть возможность избежать ненужных жертв, мы должны ею воспользоваться.

Все считают, что за Стену невозможно выбраться втайне от Бесстрашия. Периметр тщательно охраняется, выходы наружу — тем более, поэтому наша задача не из простых. Мы с Эриком и Трис встречаемся между неприметными домами с выбитыми стёклами и ныряем в туннель непонятного назначения. Похоже, это одна из недостроенных подземных веток метро. Изгои почему-то любят селиться в таких укрытиях, и я начинаю нервничать, что нас заметят те, кому не следует. Но здесь никого нет, и вскоре становится ясно, почему. Туннель полузатоплен. Когда мы подходим к воде, Трис порывается разуться, но Эрик ей не разрешает — «мало ли что там на дне». Лучи наших фонарей выхватывают из темноты влажные стены и торчащую арматуру. Мы долго шлёпаем по воде вдоль туннеля, дышим затхлым воздухом подземелья, огибаем бетонные блоки, какие-то колонны, местами черная вода достает выше колен. За одной из куч строительного мусора Эрик сворачивает в гораздо более узкий и низкий проход с земляными стенами, тоже подтопленный. Проход настолько тесный и неудобный, что нам с Эриком то и дело приходится пригибаться, а рюкзаки цепляют стены. Проходит целая вечность, прежде чем мы наконец выходим на поверхность. После тусклого света фонариков дневной свет слепит. Мы оказываемся далеко за Стеной, бледно-серые высотки Чикаго еле виднеются на горизонте на фоне выгоревшего неба.

— Кто еще знает про этот лаз? — спрашиваю я.

— Никто, — отрезает Эрик.

Одна из важнейших обязанностей Бесстрашия — охрана периметра. Члены фракций могут въезжать-выезжать из Чикаго только по особому разрешению. Изгои могут свободно покидать город — «One less thing to worry about», «Less gear, less care»* и тому подобное — но знают, что обратно их никто не впустит. И уж, конечно, вход заказан чужакам. Расхожее выражение «Жизнь осталась только в Чикаго» — это преувеличение. Скорее, здесь сохранилась какая-никакая цивилизация. На ничейных территориях весьма неспокойно. Лет пять назад в Чикаго приняли с распростертыми объятиями торговцев из Детройта (по их словам), а ночью они вырезали Бесстрашных у южных ворот и впустили в город неслабую банду головорезов. Потом бродяги с запада занесли в город холеру, эпидемия выкосила чуть не треть жителей. С тех пор немногочисленных храбрецов, что пытаются проникнуть в Чикаго извне, попросту расстреливают. Просто, эффективно и жестоко.

А теперь вот выясняется, что наш оплот безопасности дырявый! И не кто иной, как Лидер, в курсе — и не принимает никаких мер!

— А почему? — нажимаю я. — Патрульные должны знать! Это подземное болото в любой момент может стать порталом в ад!

— Не вздумай проболтаться об этом туннеле. Это приказ.

Мы отворачиваемся друг от друга и принимаемся переодеваться и сушиться. Эрик инструктирует Трис — объясняет, как ориентироваться по солнцу, как пользоваться компасом, чего опасаться. Ей достается самое простое и нудное задание — поиски растений, а также обеспечение нашего маленького отряда питьевой водой. Мы складываем вещи в тени большого камня и расходимся.

После войны в Иллинойсе произошла экологическая катастрофа. Эрудиты и школьные учителя рассказывают сказки о зеленых лесах, чистых реках, богатых полях. Ну не знаю, верится с трудом. В огромное судоходное озеро к востоку от Чикаго еще как-то можно поверить — причалы и маяк до сих пор сохранились. Только на месте озера теперь сотни квадратных миль непроходимого болота. А от довоенных зарослей кое-где остались островки сухостоя — безобразные выгнутые коряги без листьев. В основном ничейные земли покрыты сухой травой и такими же кустами. Всё ломкое, хрусткое, сто раз пережженное солнцем, неживое на вид. Зверьё там такое же — хищные олени, лысые еноты, покрытые коростой волки. Смешно звучит, но наш грязный, негостеприимный город — неплохое место для жизни. Все зависит от того, с чем сравнивать.

Я час за часом брожу по зарослям, заглядываю под камни, под коряги, в расщелины. Мне навстречу выбегают и выползают самые разные твари — безногие, многоногие, покрытые чешуёй, мехом, наростами. Одни пытаются укусить, другие притворяются дохлыми и воняют так, что глаза щиплет. Некоторых змей можно с натяжкой назвать бежевыми или желтыми, но ни у кого нет «характерных продольных серых полос, идущих от затылка к основанию хвоста», как говорила миссис Коултер. И колючек над глазами тоже ни у кого нет. Всё не то.

К закату мы все сходимся в условленном месте. Трис нафильтровала воды и теперь старательно кипятит её в котелке — обеззараживающие таблетки решено поберечь, у нас всё в дефиците. Сухостой, сгорая, дымит горьким черным дымом. Мы с Эриком сухо обмениваемся новостями — «ничего» и «тоже пусто». Если бы не наша напарница, нам было бы больше не о чем разговаривать. Теоретически можно было бы и похвалить Эрика — вернее, их обоих — за то, что ему удалось за пару дней избавиться от таких тяжелых страхов. Когда Макс объявил это перед всей фракцией, я удивился еще больше, чем когда сам закончил инициацию с первым местом в рейтинге. Но я не буду поднимать эту тему — обидятся еще. Судя по всему, это Трис приложила руку к новому рекорду бесстрашия. Они с Эриком ведут себя очень сдержанно, не позволяют себе ничего непристойного, по крайней мере при мне. Разве что без конца переглядываются. Если бы я не знал предысторию, ни за что бы не подумал, что они вместе. Но сейчас незначительные мелочи бросаются в глаза, это все равно что узнать секрет фокуса. Трис отдает Ужасу Всего Бесстрашия свою порцию мясных консервов из сухого пайка, а взамен забирает у него овощи. Эрик обрабатывает антисептиком ее разодранные руки и ворчит, что можно было и поосторожнее, она ведь не на волков охотилась! Они легко пускают друг друга в свое личное пространство. Наблюдать за ними забавно, прямо на душе легчает. Я скрываю улыбку, утыкаясь в свою кружку с кипятком. Дядюшка Фор — лучший семейный психолог Бесстрашия, обращайтесь! Лидерам-психопатам и твердолобым дивергентам скидка!

Посмотрим, куда приведет фракцию Лидер, довольный жизнью.

Трис впервые за Стеной, ей всё в диковинку. Она заваливает нас вопросами про ничейные земли — что, где, как и почему, мы по очереди ее просвещаем. Вдруг Трис замечает вдалеке свет. Мигающий полудохлый огонёк между нами и Чикаго, у самой земли.

— Что это?

— Изгои, — равнодушно бросает Эрик. — А может, пришлые. Вряд ли ты с ними столкнёшься, они все рвутся в город. Но всё равно смотри в оба, патронов у тебя достаточно.

Трис поджимает губы, а потом заявляет:

— Парни, мы живём неправильно.

А потом выдает целую теорию, как было бы хорошо открыть ворота настежь, собрать шляющихся по ничейным землям бродяг, накормить и вылечить изгоев — и дать всем работу в Дружелюбии. Джоанна расширила бы поля за Стену, наступило бы изобилие и всеобщее счастье…

Я не возражаю — сама все поймет со временем. Эрик тоже не спорит. Он еле заметно улыбается и почти нежно отвечает:

— До чего же ты бестолковая.

* * *

Следующие три дня проходят однообразно. По ночам — холод, проникающий в спальник, днем — жара и заливающий глаза пот. Страхолюдная растительность и зверьё-мутанты. Очень сухо, всё время хочется пить. Днём и ночью нас изводят насекомые. Репеллент помогает плохо — то ли выдохся, то ли нипперы* * *

мутировали со времени моей последней поездки за Стену.

Трис стоически терпит всё наравне с нами, не жалуется. Она никак не может найти нужную траву. Колючеглазы, похоже, передохли скопом. Четвертый день клонится к закату, когда из зарослей на меня бросается желтовато-коричневая тень… оно!.. но я тут же замечаю непропорционально большую голову, и зубов у этой твари слишком много для змеи. Несколько ударов крючком, и от мутанта удается отбиться. Я сажусь прямо на землю, отшвыриваю чешуйчатую тушку в кусты.

— Похоже, этих змей вообще нет на свете, — со зла говорю я вслух.

И едва я произношу это, мозг начинает работать как бешеный. Четвертый день на исходе, а мы так не нашли ни растения, ни змей! А Эрик всё так же спокоен, будто сидит дома в Лидерском кресле! Зачем он на самом деле нас сюда вывел?! Трис — чтобы обезопасить, держать подальше от Отречения с Эрудитов с их сывороткой, а меня… видимо, чтоб не дать мне сорвать переворот?! А в перспективе, может, и пристрелить, ничейные земли большие, хватит места спрятать один труп! И консультировали нас его родители, с чего я взял, что им можно доверять?! Всё сходится!

Я готов немедленно рвануть в сторону Чикаго, но надо забрать из лагеря вещи и предупредить Трис. И, в конце концов, хочу этому сукиному сыну в глаза посмотреть. Если у него есть разумные объяснения нашим неудачам, пусть объясняет!

В нашем примитивном лагере меня поджидает новый сюрприз. Непонятное существо — что-то среднее между бронированным кабаном и небольшим бегемотом — откопало из-под камней сухие пайки и увлеченно грызет угол одной из коробок. Я вскидываю винтовку, мутант разворачивается, бросается ко мне, какой же он быстрый для таких размеров, стреляю и попадаю в упор, огромная туша мутанта падает к моим ногам, еле успеваю отскочить, он храпит, хрюкает, бьется в предсмертных судорогах.

Сухая трава в человеческий рост раздвигается, и показывается Эрик.

— Отличный выстрел, — снисходительно говорит он. Я завожусь еще больше. Выстрел в упор, да ещё в такой большой череп, даже пятилетний ребенок попал бы в таких условиях! А мутант до сих пор жив, хрипит и дёргает копытом! Лучше бы Эрик держал свой сарказм при себе!

Тот невозмутимо добивает странное животное ударом ножа под угол нижней челюсти, и оно наконец затихает. Эрик оглядывает разгромленный лагерь, видит развороченный тайник с припасами и командует:

— Значит, сегодня будет мясо. Помоги освежевать, — и сам принимается за дело — садится рядом с тушей и надрезает шкуру на животе.

Я кладу винтовку на землю, но не тороплюсь присоединяться к Эрику.

— Нашел хоть одного колючеглаза?

— По нулям. А ты?

— Мы занимаемся ерундой, — резко говорю я.

Раздается хруст и треск, на поляну выходит Трис. Краем глаза отмечаю, что она что-то держит в руках, но мне сейчас не до этого.

— Парни, я нашла… Фор, что случилось?

Я заявляю Эрику, что его план — полное дерьмо. Спрашиваю, какого хрена мы здесь делаем на самом деле и сколько он намерен таскать нас по ничейным землям. Эрик, деля внимание между мной и убитым кабаном-переростком, без особого интереса напоминает, что впереди ещё три дня. День — на обратную дорогу, день Эрудиты потратят на расфасовку сыворотки по ампулам, то есть ещё день мы можем смело провести за поисками змей и травы.

— Я нашла артемизию! — встревает Трис и выставляет перед собой неплотно набитый мешок. — Всё как сказала миссис Коултер — серые цветы, стебли пустые внутри…

— Умница, — говорит Эрик, продолжая снимать шкуру с мутанта. — Ещё вопросы? — это уже мне.

— Да, парочка найдется. Что будем делать, если не найдем змей?

— Послезавтра вернёмся в город, и я приступлю к плану Б.

— Не поделишься с группой?

— Нет.

— Раз так, я ухожу. Здесь нет никаких колючеглазов! И моё время слишком дорого, чтобы терять его!

Отчасти мой ультиматум — проверка на вшивость. Если Эрик станет удерживать меня здесь — значит, я не зря его подозревал. Но в то же время я и правда готов свернуть поиски. Трис в безопасности с Эриком, а мне в ничейных землях делать нечего.

Эрик поднимает брови с таким видом, будто мой бунт не страшнее истерики малыша в песочнице. Трис пытается что-то сказать, но я сосредоточен на основном противнике.

— Ты нужен мне здесь.

— Не зарывайся. Ты Лидер там, — показываю на северо-восток, — внутри периметра! Здесь можешь держать свои приказы при себе!

— Идея моя, план мой, — хладнокровно отвечает Эрик. — Ты добровольно с нами пошел и обещал помогать. И это ты бегал за мной с воплями «надо спасти Отречение!» Если бы не ты…

— …ты бы семимильными шагами двигался в сторону трибунала и казни, — зло заканчиваю я.

— Фор, ты неправ, — снова вмешивается Трис.

— Так что за план Б?

— Не твоя забота.

Я поднимаю с земли брошенную винтовку и пытаюсь найти свой рюкзак. Эрик втыкает нож в тушу, поднимается на ноги и закуривает.

— Хочешь уйти — вали, держать не буду. Ты же сам трепыхался, как бы кого из Убогих не зацепили, а теперь хочешь сбежать? Всем ты хорош, Фор, только бесполезный. Всю жизнь таким был.

Трис нервно вертит головой, переводя взгляд с одного на другого. Я застываю с рюкзаком в руках.

— Я бесполезный?!

Эрик презрительно кивает и выдыхает вверх длинную струю дыма.

— Когда боец с твоими навыками отказывается от нормальной должности…

— Да где бы ты был, если бы не мой отказ!

— …и прячется в диспетчерской или за спинами новичков — это обычная лень и безответственность. Можешь не прикрывать их красивыми словесами. Ты ничуть не лучше, чем твои чмошники-малолетки!

Я ненавижу Эрика. Омерзительна жестокость, с которой он бьёт по больному месту. Мне противен весь его альфа-самцовый имидж, от выставленных напоказ бицепсов до черных «тоннелей» в ушах, от ехидного прищура до нарочито ленивого низкого голоса. Я отбрасываю рюкзак, скидываю с плеча винтовку, делаю быстрый шаг к Эрику, сейчас я ему!.. Этот гад не двигается с места, даже в защитную стойку не встаёт.

Трис, маленькая, растрёпанная и решительная, вклинивается между нами.

— Уймитесь, что вы как маленькие! Сейчас не время для разборок! Эрик, не надо его цеплять! Фор, не ты один переживаешь за результат!

Слова Трис действуют отрезвляюще. Да кроме того, сорваться на Эрика — значит опуститься до его уровня. Это его роль — ненавидеть и вестись на подначки. Не хочу становиться таким же придурком.

Отворачиваюсь и иду прочь, забираюсь на вершину холма. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, розово-оранжевое небо пересекают несколько лиловых облаков. Небо в нашем неласковом мире гораздо красивее уродливой земли. Сколько лет прошло, а люди не научились мирно уживаться даже внутри одной фракции!

Позади меня шелестят лёгкие шаги. Рядом встаёт Трис.

— Фор…

— Иди обратно к нему, нечего здесь отсвечивать. Не хочу снова попасть в его грязные фантазии.

— Нас прекрасно видно на фоне неба, я смотрела снизу. И видно, что мы не делаем ничего плохого. Ты недавно вправлял мне мозги…

— Ну извини!

— …и был совершенно прав. И сейчас время вернуть долг. Не бросай нас, Фор, не пори горячку. Без тебя нам будет гораздо сложнее. Ещё есть время. Мы сможем.

— Я не бесполезный, что бы он там ни думал!

— Я знаю, — мягко отвечает Трис.

— Я тренирую новичков не хуже него! Совсем не обязательно запугивать их до потери пульса! У меня были причины отказаться от лидерской должности! И это не его дело!

— Понимаю.

— Вряд ли. Я перешёл в Бесстрашие, чтобы измениться. Хотел навсегда избавиться от четвертого страха — не в мозгах, так хоть в реальности.

Трис молча кивает. Она видела в симуляции мой четвертый страх — Маркус с занесенным ремнем.

— Я никогда не мечтал самоутверждаться с помощью оружия, ясно? Только здесь у меня появился страх убить невиновного! Среди изгоев есть мои бывшие ученики — те, кого я не смог вытянуть! И даже это не главное, в гетто полно хороших людей, не все же они афракционеры! Вот поэтому я не захотел, хоть ты постарайся понять!

Трис снова серьезно кивает. Верит. То, что я говорю — это верхушка айсберга, главное Трис не обязательно знать. Никакая доблесть и мужество, никакой общественный порядок не стоит того, чтобы однажды увидеть в прицеле винтовки собственную мать. Пусть я ее так и не простил за то, что она бросила меня один на один с Маркусом, пусть у меня к ней масса претензий, но…

— Что у него за запасной план? — сухо спрашиваю я.

— Хороший, поверь. Прости, подробностей не будет. Это тот случай, когда меньше знаешь, крепче спишь.

— Трис, в команде так нельзя, — нажимаю я.

Она умоляюще смотрит на меня оленьими глазами.

_ Фор, это незаконно! Ну, в смысле… еще хуже, чем то, что мы сейчас делаем. Я обещала Эрику! Если вдруг понадобится твоя помощь, он сам тебе скажет!

— Заговорщики хреновы, — бурчу я под нос. — Быстро же вы с ним спелись!

Трис краснеет — даже в сумерках заметно — и ударяет меня кулаком в плечо.

— Сам виноват! Кто к этому руку приложил?!

— Я остаюсь, Трис. Исключительно по твоей просьбе, — и я снова повторяю: — И я не бесполезный.

Мне слышится тихое фырканье, и я возмущённо оборачиваюсь на Трис — ничего смешного! Но нет, показалось. Трис в очередной раз поддакивает и просит меня набрать хвороста.

* * *

Когда я возвращаюсь к костру, Эрик делает вид, будто ничего не было, я тоже. Парное мясо бегемотокабана специфически пахнет, но оказывается довольно вкусным. И сытным — гораздо лучше, чем наши сухие пайки. Конечно, я остаюсь не потому, что Трис попросила. И уж конечно, не для того, чтобы что-то доказать этому засранцу. Просто Эрик так легко отпустил меня в Чикаго, что я перестал его подозревать. И, в конце концов, один день ничего не решает, можно и попробовать.

Наутро Трис присоединяется к Эрику — трава уже собрана, и ей лучше тоже заняться поисками змей. Эрик выдает ей запасной змееловный крюк и начинает поучать, как с ним обращаться. Я не хочу слушать его бубнежку и скорее ухожу.

Трава ещё не просохла от утренней росы, когда я чуть не наступаю на толстый чешуйчатый желтоватый хвост. Не успев толком осознать это, я со старательностью чайника кидаюсь на змею и по всем правилам прижимаю ее шею к земле крюком. Змея реагирует не сразу. Дохлая, что ли? Интересно, дохлая годится для нашей цели? Но нет, она вяло извивается. Посередине ее тело немного вздуто. Я так понимаю, змея только что плотно поела, поэтому такая ленивая. Я крепко, но осторожно беру ее за шею, после этого убираю крюк и поднимаю с земли. Змея обиженно смотрит на меня желтыми глазами с вертикальными зрачками, высовывает раздвоенный язык. Над глазами торчит по заметной колючке, вдоль спинки идут серые полосы.

— Красавица, — ласково говорю я змее. — Тебя-то я и искал. Дальше поедешь в мешке.

Следующую змею я нахожу ближе к полудню. Эта гораздо шустрее, чем первая, и пытается сбежать в густую траву, но утреннее везение придает мне ловкости, и она тоже оказывается в мешке. Один раз — случайность, два — закономерность. Я поднимаю винтовку вертикально и трижды стреляю — это условный знак «оба идите сюда». В ожидании Эрика и Трис прочесываю ближайшие кусты, но больше змей не нахожу.

Когда напарники приходят, я объясняю — похоже, колючеглазов здесь много, у меня уже две змеи, а всего надо было три, и если мы все обыщем вот эту низину, а потом…

— Нет, Фор, — перебивает Эрик. — Больше не надо. У нас тоже две.

* * *

Обратная дорога проходит без приключений. И без конфликтов. Эрик не припоминает мне вчерашнюю вспышку, а я не достаю его вопросами о загадочном плане Б. Хрупкий мир восстановлен. Мы проходим большую часть пути до темноты, ночуем в ничейных землях и выдвигаемся в дорогу рано утром. Шевелящиеся мешки со змеями и сухие стебли артемизии, торчащие из мешка Трис, внушают оптимизм. Только бы все и дальше пошло по плану!

Ближе к городу появляется связь**. Эрик просит отца приехать в гетто, на ту самую улицу без камер, и не попасться патрулю. В ожидании мистера Коултера мы тщательно прячем в развалинах рюкзаки, спальники и оружие — вернёмся за ними позже. Мы все трое — очень грязные и усталые, но этого мало. Дома должны поверить, будто мы были в плену у изгоев, а они не слишком вежливы с Бесстрашными. У Эрика в рюкзаке припасён кусок грубоволокнистой веревки, и мы имитируем следы связывания на руках — если несколько раз провести веревкой посильнее, с нажимом, остаются потертости и ссадины. Эрик с отвращением наблюдает, как Трис стирает в кровь своё тонкое запястье.

— Может, поможешь? — спрашивает она. — Мне не с руки.

— Нет, — грубо отрезает он. И некстати добавляет: — Я же тебе говорил — сидеть дома!

— Тогда не смотри, — пожимает плечами Трис. Эрик переключается на меня.

— Фор, тебе придется дать мне в морду.

И, как всегда, не может обойтись без ехидства:

— Знаю, дружище, что это непросто, но сделай над собой усилие.

Я добросовестно, но без особого удовольствия бью его в челюсть. Эрик в ответ подбивает мне глаз. Теперь мы смотримся гораздо правдоподобнее.

— Мне тоже придется? — твердо, с отчаянной решимостью спрашивает Трис.

— По-хорошему, надо бы, но я не буду, — отвечаю я. Трис и раньше доставалось на спаррингах — кулаками, локтями и даже ногами, но у меня рука не поднимется ее бить.

— Обойдешься, — ставит точку Эрик. — Очень изгоям нужно тебя лупить, ты и на бойца-то не похожа.

— Эрик! Хэлло! Малыш, где ты? — окликает нас тонкий голос. Мы с Трис хихикаем над «малышом», Эрик злобно шикает на нас, выглядывает наружу и возвращается обратно уже с матерью. Она одета в деловой синий костюм, каблуки противно цокают по покосившимися бетонным плитам. Брюки миссис Коултер слегка запачканы, на плече висит большая сумка. Ее прическа посыпана сверху то ли землёй, то ли ржавчиной, но она держится с таким достоинством, будто готовится выступить с кафедры. С плеча миссис Коултер свисает клок паутины, она невозмутимо снимает его наманикюренными пальцами и принимается отчитывать Эрика:

— Сынок, ты ужасно выглядишь. Совсем не похож на Лидера! Даже на Лидера вашего ужасного Бесстрашия! Твой отец не смог незаметно покинуть здание. А я придумала себе дело на складе и вылезла через окно в полуподвале, там такие маленькие окошки, как раз для меня!

— Мама, ты уверена, что тебя не засекли патрульные?

— Как вульгарно ты выражаешься! Следи за своей речью. Разумеется, патрульные видели мою машину. И даже спросили о цели визита в гетто. А потом сопровождали до места.

Трис непроизвольно прижимает руки к груди. Эрик бессильно приваливается плечом к стене. Мы все смотрим на миссис Коултер, и у нас не находится слов.

А она как ни в чем не бывало продолжает:

— Они и сейчас меня ждут — через две улицы отсюда. Я, видите ли, объяснила им, что собираюсь изучать микрофлору в старой канализационной сети. Старший патрульный был очень недоволен — поездка не согласована, почему я себе позволяю разъезжать по гетто, и так далее. А я припугнула их кишечными инфекциями! Сказала, что в Чикаго возможно появление новых штаммов… ну, неважно, они все равно не поняли. Тогда патруль проводил меня до 203-й улицы, я у них на глазах спустилась в канализационный люк, почему-то никто не захотел пойти со мной вниз, а ведь так кричали о безопасности! Дальше я прошла немного вдоль трубопровода, чуть не заблудилась, там развилка была…

Трис нервно хохочет. Миссис Коултер задирает маленький нос и высокомерно смотрит на нее сквозь очки. Где-то я уже видел точно такое же выражение лица…

— Миссис Коултер, вы потрясающая, — торопливо говорю я, пока она не накинулась на Трис. — Вы самая невероятная женщина, которую я встречал.

Миссис Коултер поворачивается ко мне.

— Боюсь, Бесстрашные не в состоянии оценить мой интеллект в полной мере, — холодно цедит она. — Вот вы, молодой человек — что вы знаете о межвидовой конкуренции в биоценозе…

Только вмешательство Эрика помогает ее отвлечь. Он передает матери мешок со змеями, она тут же ловко развязывает горловину и сует в него нос.

— О, какие великолепные экземпляры! Да ещё целых четыре! Можно будет выделить немного яда про запас… правда, пока не знаю, куда его использовать…

Миссис Коултер улыбается так радостно, будто ей вручили бриллиантовое ожерелье, не меньше. За спиной у неё Трис закатывает глаза.

* * *

После ухода сумасшедшей биологички мы наконец выходим из развалин и неспешно плетемся в сторону Бесстрашия. Мы вымотаны до предела, и когда наконец на нас натыкается патруль, мы смотримся достаточно убедительно. Старший в патруле радостно верещит в коммуникатор «Мы их нашли!», Эрик отнимает у него коммуникатор и докладывает Максу сам. Тот, видимо, ругает его на чем свет стоит — какого хрена Лидер позволяет захватить себя в плен и ставит всю фракцию на уши. Эрик в ответ фыркает: «Тебе жалко за нас какой-то грузовик и несколько говяжьих туш? А, ещё и партию автоматов требовали…»

В Бесстрашии Макс долго и тревожно расспрашивает нас о «плене» и «похитителях», но, кажется, удается отовраться. Нет, не пытали — Эрик запугал изгоев, мол, если нам причинят серьезный вред, им не видать выкупа как своих ушей. Да, они идиоты, что поверили, видно, пропили последние мозги. Нет, посылать туда спецназ бессмысленно — мы никого не оставили в живых. Да, мы готовы приступить к работе, а медосмотр подождёт. Это лучший способ обрадовать Макса, он не любит, когда Бесстрашные «нежатся» и «бездельничают». Можно выдохнуть.

Мы решили, что подмешивать антидот и змеиный яд в сыворотку лучше Коултерам, у нас троих всё равно нет доступа в лабораторию. Поздно вечером мы дежурим в новой машине Эрика недалеко от здания Эрудиции. Если мистеру Коултеру помешают проникнуть в лабораторию, придется взорвать подстанцию, чтобы обесточить всё здание и отключить электронные замки. Варварство, конечно, а что делать? Эрик молча смолит сигарету за сигаретой, Трис сидит неподвижно и не сводит глаз с высотки Эрудиции. Но нет, когда ожидание становится невыносимым, в знакомом окне трижды мигает свет.

— Ха! У него получилось! — радуется Трис. — Ну, теперь-то уж точно всё будет хорошо, правда?

— Молись, чтобы Умникам не пришло в голову контрольно протестировать сыворотку завтра, — расхолаживает ее Эрик и заводит двигатель.

* * *

Через день Бесстрашных собирают в Яме для «вакцинации». К прививкам в Чикаго относятся очень ответственно, никому не придет в голову отказываться. Док и две медсестры-Эрудитки быстро и ловко делают инъекции, Макс и Эрик наблюдают. Я встаю в очередь к Доку и получаю дозу сыворотки.

И ничего не чувствую. Ни обещанной головной боли, ни мышечных спазмов — ничего. Бесстрашные, которые уже получили инъекции, выглядят здоровыми и спокойно покидают Яму. К счастью, сознание ясное, я полностью ориентируюсь в ситуации… или это только кажется? Как понять, работает сыворотка или нет? Тревожно смотрю на Эрика, тот напряжённо всматривается в лица Бесстрашных.

— Мать вашу, что это за дрянь? — рычит чей-то хриплый голос.

— Док, что-то мне нехорошо… — бормочет другой.

— Дайте обезболивающее!

— Мои ноги!

— Прекратить вакцинирование! — громко командует Макс. — Док, что происходит?!

У меня тоже начинает раскалываться голова. Правую икру сводит судорогой, да такой, что я не могу устоять и падаю на пол.

У нас получилось!

Примечания:

* английские аналоги поговорки "баба с возу, кобыле легче"

** — так и не сообразила, какой тип связи должен быть у коммуникаторов. Сотовой связи в этом мире нет по понятным причинам. Если использовать радиосвязь, их переговоры могли запеленговать все, кому не лень.