И прочая нечисть (джен)

Тельксиопа очень любила петь. Каждый вечер она взлетала на высокую скалу над мысом и пела, забыв обо всём. Сильный, прекрасный голос её далеко разносился над морем, очаровывая моряков, и гребцы быстрее взмахивали вёслами, стремясь приблизиться к источнику чудесного звука. Юная Тельксиопа пела, как никто, и в ночном воздухе её мелодии сплетались в тонкое кружево с ароматами свежей листвы и солёной воды.

— Может, пора ей сказать? — шептались старшие сирены. — Может, она уже достаточно взрослая, чтобы знать?

— Может, не стоит? Она же такая добрая… Она очень расстроится и, возможно, совсем перестанет петь.

— Если она перестанет петь, то зачахнет и умрёт, вот увидите.

— Но нельзя же вечно закрывать на это глаза? Или утаивать от неё правду…

— Хорошо, хорошо, мы обязательно скажем. Но давайте не сегодня? Сегодня она поёт особенно хорошо…

Юная сирена Тельксиопа пела и не знала о том, сколько под её любимой скалой погибло людей, очарованных её прекрасным, сильным, смертельно опасным голосом.

Blessed is the ignorance of youth.