Новые путешествия (джен)

Предисловие от Мейджэл Бэррет Родденберри

Даже самые серьёзные моменты «Звёздного Пути» мы всегда были склонны разбавить долей юмора: будь то вулканская версия куриного — о, прошу прощения, — пломикового супа Кристины Чэпел, или же трибблы в сандвиче с курицей, или что бы то ни было ещё.

А на съёмочной площадке это были, конечно же, велосипед некоего вулканца, спрятанный в самых невероятных местах, — или некий продюсер, известный под именем «Великая Птица Галактики» и под многими другими именами, которые имели мало отношения к реальному Джину Родденберри.

Для нас всегда было забавно видеть, что поклонники понимают не только серьезность, но и элементы юмора — как в этой истории, которая отражает часть атмосферы, царившей на съёмочной площадке в те дни.

Она также отражает нечто более тонкое — ощущение, которое мы иногда испытывали — что вселенная, в которой летает «Энтерпрайз», действительно существует, — и однажды вы можете сойти с платформы транспортатора и очутиться в коридоре реального «Энтерпрайза».

Что бы мы стали делать, если бы это произошло — исключая падение в обморок? Ну, я, наверное, направилась бы прямо в лазарет навестить своего коллегу доктора Маккоя.

Но что бы вы сделали, если вы и есть доктор Маккой, или капитан, или вулканец? Иногда мне кажется, что Ди, Билл и Леонард действовали бы точно так же, как описано в восхитительной истории Рут Берман — и тоже прекрасно справились бы с задачей.

Кстати, а вы никогда не задумывались, что бы мы стали делать с настоящими Кирком, Маккоем и Споком, появись они на съемочной площадке? Или они с нами?

М-м-м… Очаровательно!⁽¹⁾

* * *

Рут Берман

Ответный визит на странную планету

Режиссёр отсчитывал секунды, обводя взглядом актёров, замерших на платформе транспортатора в позах напряженного внимания.

— Мотор! — наконец сказал МакИвити.

Уильям Шатнер живо шагнул вперёд, камера скользнула следом. Но тут нога актера подвернулась, и он с глухим звуком неловко соскользнул с платформы.

— Стоп! О, Господи! — к этому времени эти слова режиссера походили скорее на искреннюю молитву, чем на привычное проклятие.

Помимо того, что они уже пятый раз переснимали сцену, его ещё осаждало стадо — или рой — он не был уверен, какое слово подходит больше — посетителей.

Обычно он просто выставлял их вон, но в этот раз это были какие-то крупные шишки, и он колебался, стоит ли это проделывать сейчас.

— Извините, — сказал Шатнер.

— Это не ваша вина, — вздохнул МакИвити.

— Всё дело в ноге, — торжественно заявил Шатнер и фыркнул над собственной шуткой.

МакИвити поморщился:

— Ладно, передохните пока, — сказал он и направился к группе операторов. Гладкость панорамирования, по его мнению, до сих пор была неудовлетворительна.

Леонард Нимой направился к своему креслу и тяжело упал в него. Одна из посетительниц тотчас направилась к нему за автографом.

— Конечно-конечно, — ответил Нимой настолько искренне, насколько позволяла послеобеденная сонливость, и энергично пожал ей руку. Тем не менее, расписавшись, он извинился, открыл сценарий и углубился в него.

Поклонница благоговейно смотрела на него ещё минуту, а затем отошла попросить других автографов.

Шатнер болтал с посетителями, обнаружив, что легче расслабиться в беседе, нежели просто сидя на стуле, а ДеФорест Келли присоединился к Джеймсу Духану (который терпеливо ожидал за консолью транспортатора) в тихом споре насчет того, каковы их шансы закончить в ближайший час.

Через несколько минут их позвали обратно, и они, преисполненные долгом, покорно замерли на платформе транспортатора в соответствующих позах. Щелкнула хлопушка, МакИвити отсчитал секунды, необходимые для последующего наложения эффектов, и с надеждой произнес:

— Мотор!

Но надежда, что хоть в этот раз всё пройдет как надо, быстро погасла. На миг троим актерам показалось, что они теряют сознание; перед глазами замелькали прыгающие пятна, и сильно закружилась голова — как если бы они долго стояли на коленях и слишком резко поднялись на ноги. Но затем зрение прояснилось, и они обнаружили, что по-прежнему стоят на платформе транспортатора. Шатнер, надеясь спасти дубль, шагнул вперед и сказал уверенным тоном:

— Скотти, приготовь доклад об этом источнике энергии, и встречаемся в зале совещаний.

— Источник энергии, капитан? — переспросил стоявший за консолью транспортатора мужчина, тоном, свидетельствующем о полном замешательстве.

— Ты что, текст забыл? — шепотом поинтересовался Нимой. — Да что с тобой, Джимми?

— С капитаном все в порядке, судя по всему, но, простите, мистер Спок, а вот вы как себя чувствуете?

Нимой вдруг заметил, что в комнате, где они находились, были все четыре стены, и вокруг не наблюдалось никаких камер и прожекторов (за исключением освещения, исходящего из скрытых на потолке панелей).

— Здорово! — воскликнул он. — Чья это идея? Джастмана? Определенно, эта модель влетела в копеечку. Как вы это сделали?

— Я… Мне кажется, здесь что-то не так, — заметил Келли.

— Это уж точно, доктор.

— Слушай, может, опустишь акцент? — спросил Нимой.

— Мистер Спок! — лейтенант-коммандер Монтгомери Скотт был просто ошарашен.

Келли быстро вмешался:

— Капитан, вы не поможете мне отвести его в лазарет?

Шатнер кивнул, и они, подхватив Нимоя под руки, поспешно вытолкали его в коридор. Но тот к этому времени тоже уже подсчитал стоимость декораций. Джеймс Духан мог, конечно, упражняться в совершенствовании шотландского акцента все дни напролет, но у Мэтта Джеффриса просто не хватило бы денег, чтобы создать комнату, в которой они только что находились.

Дверь со свистом раскрылась перед ними, но ещё до того, как ее створки снова сдвинулись, трое актёров уверились, что находятся на борту настоящего звездолета «Энтерпрайз».

Предполагалось, что этот звук — открытие двери — будет добавлен компанией «Глен Гленн Саунд» во время монтажа эпизода. Раньше они никогда не слышали его в реальной жизни. Дверь, снова свистнув, закрылась за ними, и они на мгновение замерли неподвижно, ощущая полнейшую оторванность от всего своего мира.

— Отлично сработано, Ди, — наконец сказал Шатнер, пытаясь придать голосу твёрдости. — Ну и как нам теперь добраться до лазарета?

— Подойти к турболифту и сказать: «Лазарет»? — предположил Келли.

— Правильно, — согласился Нимой. — Они ведь работают на голосовых командах, так ведь?

Лифт послушно доставил их на несколько уровней вниз. К счастью, лазарет находился близко, иначе они бы могли попасться на том, что внимательно изучают таблички на дверях. Келли вздрогнул, войдя в знакомое помещение. Взял в руки диагностический инструмент. Тот выглядел совсем как макет, но потяжелее. В порядке эксперимента он попробовал навести диагност на Нимоя. Прибор переливчато засвистел, и Келли от неожиданности выронил его.

Шатнер и Нимой расхохотались. Напряжение немного спало.

— И ничего смешного, это, знаете ли, жутковато, — пожаловался Келли, снова вкладывая инструмент в гнездо прославленной аптечки будущего.

— Ты, верно, хотел сказать «Споки»? — скаламбурил Шатнер.

— Ничего-ничего, вот попадете на мостик, тогда и посмотрим, как вы запоёте, шутники, — проворчал Келли, игнорируя общее веселье. — Слушай, Леонард, расскажешь, что там появляется на твоих экранах, а?

— Мы же не собираемся притворяться, что мы на самом деле эти ребята? — спросил Нимой.

— А почему бы нет? — озорно переспросил Шатнер. — Нет, ты прав, — сказал он, подумав. — Сейчас Скотти за старшего, да? Давайте пойдем и…

Что-то засвистело.

Шатнеру понадобилось мгновение, чтобы осознать, что это звуковой эффект — нет, звук — интеркома. Он шагнул к столу и привычным движением щелкнул переключателем.

— Кирк, — сказал он появившемуся на экране лицу.

— Капитан, мы атакованы, — раздался голос Сулу.

— Иду, — отозвался Шатнер, отключая интерком. Он замер на минуту, раздумывая, чего он подсознательно ждёт, затем понял — команды «Стоп!» от режиссера. Он беспомощно посмотрел на остальных и пожал плечами. Они направились к двери вместе.

Лифт доставил их на мостик. Шатнер был поражен. Ему понадобилось сделать несколько шагов, чтобы достичь своего кресла — куда больше, чем прежде. Ещё более странно было видеть, что главный экран уже заполнила типичная панорама космоса — звезды, луны, планеты. Поверхность ближайшей, кстати, была темной, так как они находились над её ночной стороной. И никаких мощных источников света вроде лун или других космических тел, не наблюдалось. Этот тускло-графитовый цвет на фоне глубокой черноты космоса навевал ощущение одиночества.

Келли подошел к капитанскому креслу сзади и стал там, уже не в первый раз размышляя, есть ли у доктора какая-либо причина, чтобы постоянно тут находиться. Нимой подошел к станции Спока и посмотрел на сканер. К его разочарованию, экран был тёмным. Возможно, предположил он, прибор включается тумблером сбоку, но будет архистранно, если он попробует и ошибётся. Он сел в кресло Спока, чувствуя себя бесполезным, и скользнул взглядом по остальным, задаваясь вопросом, чувствуют ли и они себя не в своей тарелке, как он сам в этом гриме. Но они-то по крайней мере люди, тогда как ему ко всему прочему приходилось прикидываться вулканцем.

— Рапорт, мистер Сулу, — решительно сказал Шатнер.

— Позерство, — пробормотал Нимой, не в силах не возмутиться уверенностью (кажущейся, впрочем) Шатнера в том, что он способен поддерживать видимость того, что все идёт как надо. Он сказал это несколько громче, чем намеревался, и тотчас натолкнулся на ошеломленный взгляд Ухуры. Он поднял бровь в типично споковской манере, и она отвернулась к своей станции, недоумевая, уж не галлюцинации ли у неё. Нимой, неожиданно почувствовав себя лучше, устремил ожидающий взгляд на Сулу.

— Ничего, с чем бы не смогли справиться дефлекторы, капитан, — ответил Сулу. — Клингоны будто пытаются отогнать нас.

— Не похоже на обычную тактику клингонов, — прокомментировал Шатнер.

— Существует договор, — неуверенно сказал Келли, облегченно вздохнув, когда Чехов и Сулу кивнули, соглашаясь.

— Клингоны по-прежнему не претендуют на планету, капитан, — обернулась Ухура.

Чехов нетерпеливо заерзал в кресле, очевидно, терзаемый любопытством. Шатнер справедливо полагал, что у него нет шансов ответить на любой из вопросов, которые молодой человек может задать Кирку. Однако рассудил, что сам вопрос может дать какую-нибудь информацию о том, чего он сам спросить не мог.

— На поверхности планеты было что-нибудь, объясняющее интерес клингонов, капитан?

Шатнер помедлил. Он понятия не имел, что могли обнаружить на планете Кирк и группа высадки. Но не мог и сказать «да», так что…

— Нет.

— Нелогично, капитан, — сказал Нимой.

Шатнер развернулся в кресле и недоуменно уставился на него. Нимой продолжил:

— Если группа высадки ничего не нашла, из этого вовсе не следует, что там ничего нет.

Шатнер продолжал пристально смотреть на него, стиснув зубы, чтобы не захихикать. Он ничем не выдавал себя, только мускулы лица слегка подергивались.

Нимой отвернулся, почувствовав, что и сам начинает терять контроль.

— Необходимы дополнительные исследования, капитан, — быстро сказал он. Он знал, что поспешность нехарактерна для Спока, но всё равно другого выхода не было. Он направился к турболифту, не дожидаясь разрешения покинуть мостик. Оказавшись наконец в относительной безопасности, он обессиленно привалился к стене и скорчился в приступе хохота.

Шатнер, по-прежнему сидя на мостике, пытался отвлечься от размышлений о клингонах. Ему вдруг пришло на ум — и это казалось очень странным, — что его в самом деле сейчас могут убить клингонскими фазерами, фотонными торпедами и прочими в равной степени невероятными приспособлениями.

— Ухура, — наконец сказал он, — попробуйте связаться с клингонским капитаном.

— Есть, сэр, — проворные пальцы офицера связи застучали по клавишам. — На экране, — сообщила она через минуту.

Шатнер развернулся лицом к экрану. Картинка мигнула, затем восстановилась снова, и перед глазами показалась знакомая серая униформа.

К его удивлению, клингон, затянутый в эту униформу, тоже был ему знаком.

— Коммандер Кор!

— Не совсем, — ответил Кор. — По стандартам Федерации моё нынешнее звание приравнивается к коммодору. Похоже, Федерация вас не ценит, капитан.

— Возможно, — ответил Шатнер, вежливо улыбнувшись. Даже если бы оскорбление действительно задело его, его бы все равно отвлек облик помощника Кора. У Кора, как и у прочих клингонов, была тёмная кожа и вильчатые брови, но у офицера, стоящего за спиной командира, кожа была более светлой, а брови — не разветвленными. Совершенно очевидно, что эти двое принадлежали к разным ветвям одной и той же расы.

— Фред Филипс должен был бы это видеть, — прошептал Шатнер стоящему рядом Келли.

Келли кивнул, вспомнив страдания Филипса по поводу того, что он не в состоянии сделать грим для клингонов, который будет служить более одного раза.

— В самом деле? — переспросил Кор. — А кто такой мистер Филипс?

— Ну, — замялся Шатнер, — скажем, он изучает внешность клингонов.

— Шпион, — задумчиво повторил Кор. — И уже отошел от дел, полагаю, иначе вы бы не раскрыли его имя.

— Да, теперь он уже мёртв, — сказал Келли. Его ноги начали ныть после целого рабочего дня и долгого стояния за спинкой капитанского кресла; тогда он направился к креслу Спока и тяжело плюхнулся в него. Кор ошибочно приписал усталость эмоциям.

— Мистер Филипс был вашим другом, господа? — спросил он с фальшивым сочувствием.

Шатнер усмехнулся.

— Да. Но скажите, коммодор, вы всегда используете мирные корабли в качестве мишеней? Вы стреляли в нас, я полагаю?

— Вряд ли, капитан, — сказал Кор. — Считайте это приветственным салютом. Мы оба исследовали эту планету — я сообщил о ней Империи под именем Кейлесс. Если вы ещё не дали ей собственное название, лучше бы вам начать привыкать к этому.

— Это что, прозрачный намек? — поинтересовался Шатнер. Повисла пауза, пока клингоны пытались разобраться в переводе транслейтера, а команда Кирка изумлялась странному чувству юмора капитана.

— Враждебность может подстегнуть усилия, — наконец сказал Кор. — Я вынужден признать, что мои учёные не обнаружили ничего ценного на Кейлессе, однако ваш к нему интерес заставил меня сообщить нашим правительствам, что я заявляю требования на эту планету для Клингонской Империи. Если вы хотите оспорить наше требование, конечно, придётся договориться об апелляции. Или вы желаете возвратить мой выстрел?

— Я рассмотрю этот вариант, — сказал Шатнер, отметив явный энтузиазм клингонов при упоминании возможного сражения. — Конец связи.

Экран потемнел.

— Они должны были что-то найти! — воскликнул Чехов.

— Не обязательно, энсин, — возразил Шатнер. Нужно было получить дополнительную информацию. — Ди… — обернулся он за поддержкой.

— Кто появился… — начал Келли и замолчал. Требовалось перефразировать — так, чтобы казалось, что он знает ответ. — В конце концов, — решительно продолжил он, — кто появился здесь первым?

Наверняка у кого-нибудь на мостике достанет темперамента, чтобы ответить на риторический вопрос.

— Вы правы, доктор, — сказал Чехов.

Келли повернулся к Шатнеру, намереваясь что-то сказать — и замер на полуслове, когда Чехов спросил:

— Но почему тогда они столько ждали, чтобы заявить права на планету, если у них и так чистый приоритет?

— Отличный вопрос, мистер Чехов, — сказал Шатнер. — Думаю, он заслуживает обсуждения, — он встал и кивнул Келли. — Боунс… — повернулся к Ухуре. — Лейтенант, найдите Спока и Скотти, передайте, что мы встречаемся… — он замолчал, подумав, что вряд ли найдёт дорогу в конференц-зал, — в офисе доктора Маккоя.

Нимой был уже там. Справившись наконец с приступом смеха, он хотел было направиться в каюту Спока, но не смог вспомнить, на каком уровне та находилась, так что вернулся в уже известное место.

Сестра Чэпел заглянула туда в поисках доктора Маккоя. Нимой, прикрывая своего товарища по несчастью, вынужден был сказать, что доктор помогает в решении клингонской проблемы. Затем ему пришло в голову, что хорошо бы обезопасить и себя тоже, так что он сообщил, что тоже занимается этой проблемой и предпочел бы остаться один. Однако он был достаточно любопытен, чтобы не сидеть сложа руки.

Шатнер и Келли обнаружили его сидящим в кресле доктора Маккоя и внимательно изучающим настольный экран.

— Что делаешь? — поинтересовался Келли.

— Просматриваю отчет группы высадки, — ответил Нимой.

— Что? — спросил Келли.

— Как? — спросил Шатнер.

Оба подошли ближе, заглядывая через плечо Нимоя на экран. Там мелькали кадры, отснятые группой высадки в дневные часы. Заросшие травой поля плавно сменились горами, затем перед ними появилась прибрежная полоса, покрытая влажным песком, и прозрачно-голубой залив. Песчано-желтые птицы, похожие на чаек, мелькали в кадре, выискивая в песке крабоподобных существ. Краб ускользнул от атаки птицы и скрылся в безопасной глубине океана. Затем панорама сменилась: напоследок мелькнул песчаный пляж, и залив исчез из кадра, а на экране снова появилась лесная поляна.

Наконец камера остановилась и картинка застыла. Нимой коснулся переключателя, и на экране появился отчет о живых существах, населяющих планету.

— Ты действительно здорово в этом разобрался, — с восхищением сказал Шатнер.

Дверь открылась. Нимой сказал:

— Ну, я просто соединился с компьютером по интеркому и спросил, как запустить эту штуку, вот и всё.

— Амнезия, доктор? — спросил Скотт у Келли, глядя на Нимоя с глубоким сочувствием.

— Сядьте, — сказал Шатнер. — Это вас шокирует… но мы не те, за кого вы нас принимаете.

Скотти, не шевелясь, внимательно оглядел их.

— Да, — наконец сказал он. — Отличная работа, но я все же вижу разницу. Могу я спросить, почему вы мне это сказали?

— Нам нужна ваша помощь, — признался Шатнер.

— В самом деле? — переспросил Скотт. Внезапно в его правой руке появился фазер. — Вас трое на одного, но я вооружен, — предупредил он.

Трое актёров сперва не смогли удержаться от усмешки. Им было сложно поверить, что этот маленький прибор — на самом деле оружие, а не пластиковый макет.

Скотти был удивлен их реакцией, но тем не менее отодвинулся к интеркому.

— Подождите, — спросил Келли. — Как вы считаете, кто мы такие?

— Клингонские шпионы. — Обвинение вызвало взрыв смеха, и Скотти в изумлении замер.

— Скотти, вам будет трудно поверить, — сказал Шатнер.

Скотти кивнул.

— Это точно.

— Мы актёры, — сказал Шатнер. — Мы пришли из прошлого — из прошлого совсем другой реальности, насколько я понимаю. Черт побери, это же просто телесериал, — сказал он, обводя рукой помещение. — Эта комната — съёмочная площадка; корабль — модель; а мы — актёры в научно-фантастическом сериале.

— Это похоже на эпизод, когда мы попали в альтернативную вселенную, где «Энтерпрайз» управлялся жестокими людьми, похожими на пиратов, — подсказал Келли.

— ISS «Энтерпрайз» Терранской Империи, — сказал Скотт. — Я был там.

— Там ещё у Спока была борода, — добавил Нимой.

Скотти резко вскинул голову и посмотрел на Нимоя.

— Этого не было в отчете капитана…

Он вздохнул, покачал головой и подвесил фазер обратно на пояс.

— Ну, джентльмены, если вы — не они, то где же они сейчас?

Трое актёров переглянулись.

— В нашей студии? — предположил Келли.

— Может быть, — Шатнер повернулся к Скотти. — Они в Лос-Анжелесе, Калифорния, двадцатый век. Наверное.

— Инверсия пространства-времени, — сказал Скотти. — Да, симпатичная проблема. Что ж, я постараюсь найти способ всё вернуть на свои места, но вам, господа, лучше бы пока не появляться на мостике. Совершенно не нужно провоцировать панику на корабле, особенно в такой момент… — он направился к выходу, бормоча себе под нос: — Эти пространственные аномалии…

— Э… Скотти, — нерешительно окликнул его Шатнер. — Но вы можете нам по крайней мере сказать, что происходит? Что там, на этой планете?

Скотт замер на месте.

— Так вы правда не знаете? Ах да, откуда же вам… — его лицо помрачнело. — В общем, так: эти клингоны нашли звёздную систему. В ней нет ничего особенного, никакой стратегической важности: одна звезда, одна планета. Ни спутников, ни минералов, о которых стоило бы говорить — но они торчат здесь и даже не шевелятся. И вы — то есть капитан, — возглавили группу высадки, чтобы исследовать планету.

— Вы смотрели доклады, которые они посылали с планеты? — спросил Нимой.

— Нет, мне нужно было разбираться с клингонами, когда мы получили рапорты. А потом… — он пожал плечами. — Извините, мне нужно идти. — Он повернулся к выходу.

— А что, если этот Кор захочет снова поговорить с капитаном? — спросил Шатнер.

— Ага, — задумчиво повторил Скотти, — Похоже, мне придётся приглядывать за вами, когда вы будете на мостике.

— Мне кажется, мы неплохо сыграли свои роли, — язвительно возразил Келли, возмущенный словом «приглядывать».

Скотт внимательно посмотрел на него и кивнул.

— Спасибо, джентльмены, — с этими словами он вышел.

— И снова солевые рудники, — пробормотал Шатнер.⁽²⁾

Трое направились к двери. Нимой склонился над столом, чтобы выключить экран. Шатнер внимательно наблюдал за ним.

— Почему ты спросил, видел ли он рапорты?

— Даже не знаю, Билл. У меня такое чувство, что он этого не сделал и…

Келли поморщился, когда дверь со свистом закрылась позади них. Этот звук действовал на нервы.

Чехов с надеждой поднял глаза, увидев входящего на мостик капитана.

— Никаких заключений, мистер Чехов, — сказал ему Кирк. И, подчиняясь внезапному импульсу, вдруг спросил: — У вас есть какие-нибудь теории?

Похоже, Чехов обрадовался, что спросили его мнения, однако покачал головой:

— Нет, капитан. Кому только понадобилась безлюдная, безлунная…

— Безлунная? — переспросил Нимой.

— Да, мистер Спок, — подтвердил Чехов. — Наблюдения показали…

— Но на ней есть приливы и отливы, — Нимой, выросший в приморском городке, хорошо знал, на что похож лунный прилив. — Проверьте береговую линию, и вы это увидите.

— Но это могут быть солнечные приливы, — заметила Ухура, оглядываясь на Нимоя.

Однако тот, не имея научной подготовки Спока, не мог дать аргументированного опровержения. Он молчал, пытаясь придумать способ, как уйти от ответа.

Шатнеру, чтобы избежать опасности, пришлось прибегнуть к капитанскому авторитету.

— Это возможно, — сказал он. — Чехов, давайте посмотрим, как вы с этим справитесь.

Чехов покинул свой пост и, подойдя к станции Спока, склонился над сканерами. Нимой заглянул ему через плечо, пытаясь смотреть критически.

— Одного солнечного притяжения недостаточно, чтобы вызвать приливы, — сообщил Чехов минутой позже. — Необходимо влияние со стороны луны.

— Очень хорошо, мистер Чехов, — сказал Нимой.

Чехов, однако, выглядел расстроенным. Он пощелкал переключателями ещё пару минут и обернулся к Нимою.

— Сэр, проверьте лучше вы. Судя по исследованию цикла приливов, луна должна быть в этом квадрате, но сенсоры там ничего не показывают…

— Не нужно, — быстро вмешался Шатнер.

Чехов робко улыбнулся, обрадованный и в то же время слегка удивленный столь безоговорочному одобрению со стороны своих командиров.

— Возможно… луна невидима, — размышлял вслух Шатнер. — Похоже на работу ромуланцев.

— Но это же клингоны… — Ухура оборвала себя на полуслове и закончила явно не так, как намеревалась: — …и они в союзе с ромуланцами.

Сулу взволнованно подпрыгнул:

— А мы знаем, что ромуланцы работали над улучшением своего маскировочного генератора. Но чтобы скрыть целую луну!..

— Ну, — сказал Шатнер, — интересно, каким образом они теперь найдут своё изобретение.

— Очень смешно, — фыркнул Келли. — Ну и что мы теперь делаем, крадём новое суперсовершенное маскировочное устройство?

Воцарилась тишина, и трое актеров осознали, что младшие офицеры считали вполне возможным, что они предпримут такую попытку.

— Это инженерный прогресс, — наконец сказал Шатнер, когда смог контролировать свой голос. — Ухура, свяжитесь со Скотти и скажите ему, что мы раскрыли. Мне нужно его мнение.

В следующий момент на одном из вспомогательных дисплеев появилось лицо Скотти. Позади него виднелась частично разобранная консоль транспортатора. Минутное раздражение из-за того, что его прервали, сразу же исчезло, как только Ухура объяснила ему ситуацию.

— Неудивительно, что они заявили права на планету, — сказал он в конце концов. — Если бы они продолжали просто торчать здесь, не предъявляя никаких претензий, нам бы в конце концов стало ясно, что их интересует что-то ещё.

Он неожиданно усмехнулся:

— Хорошая работа… Капитан.

Шатнер улыбнулся в ответ:

— Есть предложения, каким образом Федерация может получить этот прибор?

— Как Федерация… о, я вас понял, — сказал Скотти, поняв, что Шатнер хотел знать, как действовал бы Кирк и может ли он действовать так же. Скотти покачал головой.

— Возможно, лучше всего позволить им думать, что они нас одурачили. Нашим ученым дай только намёк, и они найдут способ сделать то, что они сделали. Наше преимущество в том, что мы знаем то, что знают они — и кроме того, они не знают то, что мы это знаем. — Он замолчал и сказал украдкой: — И ещё, сэр, насчет того, о чем мы с вами говорили — мне кажется, я смогу показать вам отличный трюк с исчезновением, если вы спуститесь сюда вниз.

— Отлично, Скотти, — ответил Шатнер. Кивнул Нимою и Келли: — Джентльмены…

Скотти не мог сказать им, где именно находится это «вниз», но они предположили, что эта была та же транспортаторная, где они и появились на корабле. Несмотря на небольшую путаницу с определением нужного уровня, они справились с этим достаточно быстро.

— Но, капитан, — как раз говорил Скотти, когда они вошли, — мы должны переправить вас в следующие пять минут, прежде чем пространственно-временная аномалия исчезнет, — он оглянулся на вошедших актеров. — И у меня тут трое джентльменов, которым не терпится попасть домой.

— Ты прав, Скотти. Настрой всё, и мы встанем на платформу. Конец связи.

Нимой и Келли то и дело поглядывали на Шатнера, чтобы убедиться, что это говорил не он. Шатнер сам ощущал некоторую растерянность. Было как-то не по себе слышать собственный голос из чужих уст.

— Хм… Джентльмены… — Скотти кивнул на транспортатор. Они поспешно заняли места на платформе.

— Вы на самом деле считаете, что они не должны пытаться украсть маскирующий генератор? — с любопытством спросил Келли.

Скотти пожал плечами.

— Это моё мнение. Окончательное решение будет за капитаном. — Казалось, этот факт его весьма радует.

Мир перед ними исчез, а когда вернулся вновь, четвёртая стена исчезла. С несуществующего потолка били слепящие лучи прожекторов.

Все трое вздохнули с облегчением.

Шатнер шагнул вперед:

— Джин, ты никогда не поверишь, где мы только что были!

— СТОП!

Ещё один дубль насмарку. Режиссёр сдался и объявил перерыв до завтра.

---

1) Такая история тоже существует. Это «Визит на странную планету» (Visit to a Weird Planet), написанная Джином Лоррой (Jean Lorrah) и Уиллардом Ф. Хантом (Willard F. Hunt), которым Рут Берман выражает признательность в начале своего рассказа.

Вернуться к тексту

2) Gримечание переводчика: игра слов — back to salt mines — нечто вроде «снова эта проклятая работа».

Вернуться к тексту