Год Крысы. Дороги. Часть 2 (гет)

Рыска не помнила, как добралась до ближайшей знакомой улицы. Дальше ориентировалась по издалека заметному замку, зубчатой громадой выступавшему на подсвеченном луной небе. Когда она добралась до дома, у неё зуб на зуб не попадал — то ли от холода, то ли от ужаса. Тише мыши прокравшись по огороду, она открыла ключом дверь чёрного хода, никем не замеченная, добрела до своей комнаты и свалилась в постель.

Её тут же стала глодать вина: если бы она не погналась за Агнешей, если бы проворней вылезала из-под моста, если бы сразу догадалась наорать на собак… Из-за неё погибла женщина, у которой есть мать и дочь! Рыску видел и наверняка запомнил молодой тсец возле дома с синим забором, её видели два очень странных саврянина, её плащ остался на месте преступления, а в кармане плаща — браслет. Любому дознавателю станет ясно, что Рыска причастна к этому кошмару…

Она чувствовала себя так, словно сама перегрызла Агнеше глотку.

Упав на колени у кровати, Рыска стала тихо и истово молиться Хольге, прося Божиню о защите и о наставлении на правильный путь. Хольга отобрала у неё дар видуньи, и не просто так. Хольга без всякого обряда превратила её в «универсальную свечу», сделав уязвимой перед любым видуном или путником, отняла всю удачу! Это случилось прошлым летом, на берегу Рыбки, когда Рыска сделала свой выбор, сломав плотину. И пусть Альк, Жар и даже Крысолов считали, что она поступила правильно, эхо выбора следует за ней повсюду. Вот что происходит, если испить чужую удачу до дна и погубить человека — ты сам теряешь удачу, и твои близкие рискуют вместе с тобой!

Закончив молиться и окончательно обессилев, Рыска забралась в постель и уснула.

Два дня после ужасного приключения она приходила в себя, отвлекаясь на уроки с Павлушей и чтение набившей оскомину, но отвлекающей от проблем медицинской книги настоящей Варвары. Рыска придумала и записала в тетрадку несколько сказок на ринтарском, кое-как перевела их на саврянский, оптимистично решив в скором времени показать перевод Альку, купила в любимой книжной лавке очередную рукописную книжку на саврянском по садоводству и домоводству, заштопала прохудившуюся рубаху и даже сходила на центральную площадь, чтобы узнать, какие по городу ходят слухи. Ни о рейде дома на Соломенной улице, ни об атакованной собаками женщине никто не болтал. Вероятно, первое событие было не для посторонних ушей, и «хорьки» о нём не распространялись, а второе, как это ни печально, слишком обыденным. Необычным мог стать браслет, но Рыска сомневалась, что когда-нибудь ещё его увидит: наверняка те савряне оставили его себе. Больше всего её терзало запоздалое озарение: что, если они не позвали стражей, а просто выбросили тело Агнеши в воду? Зачем саврянам лишние вопросы в Ринтаре?

Рыску так и подмывало вернуться днём на то место, где произошло несчастье, но ей всюду мерещилась засада, а потому она лишь пару раз прошлась мимо ограбленного дома Змерзликов, так ничего и не узнав, да завернула в переулок, где её когда-то схватила Агнеша. Дом, в котором воровка приставила ей нож к горлу, оказался «курятником», и Рыска благоразумно заключила, что дальнейшие расспросы будут бесполезны. Она решила, что при случае попробует узнать побольше о погибшей воровке и, возможно, даже проведает её семью. Это ведь ужасно — не знать, что произошло с близким тебе человеком! Если он погиб, то родным нужно постараться пережить скорбь и начать думать о будущем, а что делать, если он просто пропал? Всю жизнь жить надеждой, которой никогда не суждено сбыться?

От этих мыслей Рыске стало тоскливо, но она никак не могла прогнать их прочь. Конечно же, Альк никуда не пропадёт! Альк всегда выкручивается. Просто решение его проблем в этот раз потребовало больше времени, чем он думал. Но она не собиралась сидеть сложа руки: если её план не сработал, надо придумать новый. К кому она могла обратиться за помощью и информацией? Разве что… к Жару?

Ринстан — большой город, но если Жар стал агентом тайной стражи, то его можно попробовать найти! Он наверняка ходит в кормильни, где любят собираться «хорьки» — вот только выслеживать его в таких кормильнях было чревато. Её или примут за гулящую девку, или решат превратить в оную. Рыска неплохо изучила повадки людей в подобных заведениях… Есть кормильни тихие, семейные, куда даже одинокой барышне можно сходить, но Жара в таких вряд ли найдёшь — та случайная встреча в Макополе до сих пор казалась Рыске чудом! Но Макополь — просто лужа по сравнению со столицей. Там и кормилен-то всего несколько, а в Ринстане — на каждой улице по две. Расспрашивать о Жаре было слишком подозрительно, разве что прикинуться его бывшей подружкой…

На четвёртый день после случая на недостроенном мосту она осталась дома помочь кухарке Дубравке со званым обедом — к хозяйке собирался свататься очередной жених. Рыска с позабытым удовольствием замесила тесто для пирога и приготовила салат с яйцами. Дубравка была тихой и молчаливой, но за месяц пребывания Рыски в доме девушки сумели найти общий язык: язык кухни. Они обе любили готовить и делились рецептами супов, пирогов и солений, а иногда и спорили по поводу того, когда правильно солить картошку и как нужно мешать уху — и это их только сблизило.

— Теперь к госпоже сватается важный тсец, из начальников, — по секрету сообщила Дубравка Рыске.

— Ну, может, это неплохо? Сильный и надёжный мужчина...

— Да, но она всегда мечтала о благородном, а тсецы — сама знаешь — просто жалованье получают.

— А если он при дворце служит? Это интересно и почётно, — предположили Рыска.

— Ой, да ты что? Не служба, а скука, — проявила неожиданную осведомлённость кухарка. — Я как-то встречалась с тсецом из дворцовой охраны. Стоишь часами с алебардой возле тсарских покоев или ходишь по кругу, кланяешься кому надо, морду делаешь кирпичом, отвечаешь громким басом «так точно!» — вот и вся служба. Одно хорошо: их заставляли часто мыться, потому что тсарь Витор ненавидел застарелый мужицкий дух. Ну и я тоже.

Дубравка хихикнула, скривила нос и чихнула.

— Ванили переложила, — заключила Рыска.

Эта новомодная добавка в пироги ей очень понравилась — такой дух по дому разводит…

— Апчхи, — подтвердила кухарка.

— А почему ты больше с ним не встречаешься?

— Да потому, — Дубравка сурово помешала яблочную начинку для пирога, — что он боров, кобель и петух ощипанный!

Такое путаное сравнение Рыску ничуть не смутило. Ясно, чего не понравился: приставал, хорохорился, на других заглядывался. Вдруг её осенило, и она осторожно спросила:

— Слушай, а если мне нужно найти одного знакомого, который служит «хорьком», как это лучше сделать?

— Что за знакомый? — кухарка игриво усмехнулась.

— С хутора, — пояснила Рыска. — Он подался в город и вроде бы поступил на тайную службу.

— Ох, — Дубравка закатила глаза, — это он тебе сказал, что «хорьком» служит, а сам небось слугой работает или подмастерьем.

— Нет, он точно «хорёк».

— Старая любовь?

— Нет, просто друг, но очень хороший.

По лицу кухарки было ясно, что она думает о подобной дружбе, но Рыску это не беспокоило. Пусть думает, что хочет.

— А знаешь, — с заговорщицким видом заявила Дубравка, — я когда-то работала стряпухой в одной кормильне. Так вот, там хозяин — с виду неприметный мужик, маленький и толстый, но непростой. К нему многие обращались за помощью, если кто-то из родных пропал или попал в беду. Один раз он брата служанки вытащил из ямы — того засадили по ошибке, так он помог. И даже денег не взял.

— Натурой, значит, берёт, — проявила проницательность Рыска.

— Нет, глупости ему не интересны, он того… старый уже. Или больной, не знаю. Бабы его вообще никогда не интересовали. Просто он любит разгадывать всякие загадки.

— Он шпион?

— Нет, — Дубравка рассмеялась, — господин Белоручка — бывший повар, до сих пор иногда готовит. Приходит на кухню и жарит свою фирменную утку в патоке.

— А что за кормильня? — с безразличным видом спросила Рыска.

— «Кленовый лист». Кстати, ты пробовала когда-нибудь кленовый сироп?

Рыска рассеянно помотала головой. Ей стало неинтересно помогать Дубравке с обедом, и она выскользнула из кухни при первой же возможности.

Пойти в «Кленовый лист» у Рыски получилось лишь назавтра, и с каждой лучиной её нетерпение нарастало. Поиск Жара, в отличие от поиска Алька, казался совершенно безобидной затеей. Ну ищет весчанка старого друга, уехавшего в город, что такого? Про Хаскилей она благоразумно решила не заикаться, потому что не сомневалась: стоит ей найти Жара, и тот ответит на все её вопросы. Кто, как не «хорёк», сможет узнать о судьбе Алька? Рыска удивлялась, почему раньше не догадалась поискать друга. Может, потому что в груди до сих пор копошилось неприятное сомнение: не вернулся ли Жар к воровскому делу? Слишком уж нехорошо он раньше отзывался о «хорьках»…

Кормильня оказалась из приличных, а зал был разделён перегородками на четыре части, что создавало в нём много укромных уголков.

Рыска с утра заплела по последней моде пять кос, завязала их белыми лентами, надела свой самый лучший наряд, хоть он и был не по погоде — синее льняное платье и когда-то давно купленную Альком шубу — и ни капельки не пожалела. Служанка сразу мило улыбнулась, показала, где можно раздеться, и указала на столик у окна.

— Какое у вас самое лучшее блюдо? — сразу же спросила Рыска, чем снискала двойную порцию любезности.

— Смотря что вас интересует. Из изысканного — голуби на вертеле.

Рыска кивнула. В её кармане лежал целый золотой, которого должно было хватить на шикарный ужин на десятерых.

— А из напитков? Только не вино.

— Квас из солода с мёдом и тмином, — вкрадчиво посоветовала служанка. — Или брусничный взвар.

— Давайте взвар.

— И картофельные клёцки?

— Да.

Служанка снова расплылась в улыбке — клиентка нравилась ей всё больше.

— Скажите, а утки в патоке сегодня нет? Мне очень хвалили это блюдо.

— Нет, утку готовит наш хозяин, но это бывает редко.

— А в кормильне он бывает часто?

Взгляд служанки внезапно стал внимательным и настороженным. Рыска эту перемену сразу заметила.

— Конечно.

— А можно с ним поговорить?

— Он как раз здесь, вам повезло. Как о вас доложить?

— Доложить? — Рыска стушевалась, предположив, что её приняли за некую важную особу.

— Вы заранее договаривались?

— Нет, но мне нужно его увидеть по важному делу.

— По какому? Назовите своё имя или повод, — настаивала служанка. — Так принято. Наш хозяин — занятой человек.

— Он меня всё равно не знает, а повод… — Рыска ненадолго задумалась, а затем сказала: — Пусть будет «хорёк».

Брови у служанки поползли вверх.

— Хорошо, госпожа. Я ему передам. А голубей-то вы есть будете?

— Конечно, и взвар пить. Вот, — Рыска решительно выложила на стол золотой. — И клёцки.

— Возможно, хозяин захочет вас угостить, и оплата не понадобится, — сказала служанка, неотрывно глядя на сверкающую монету.

— Ладно, — Рыска спрятала монету в карман платья.

Расставаться с последними сбережениями ей не хотелось, но теперь, по крайней мере, служанка не будет думать, что она какая-то побирушка.

— Господин пока занят. Он вам срочно нужен?

— Что вы, нет, — Рыска удивлялась всё больше, окончательно уверившись, что её с кем-то спутали. — Я подожду.

Взвар служанка принесла сразу, а голубей с клёцками пришлось подождать. Рыска в жизни не ела ничего вкуснее — повар действительно знал своё дело. Кормильня постепенно наполнялась посетителями, стало шумно и жарко, и Рыска расслабилась. За соседним столиком сидела пара довольно простецкого вида; в центре большая компания отмечала чей-то выигрыш в карты; чуть поодаль, в углу за перегородкой, два пожилых ринтарца — толстый и тонкий — пили и вели задушевную беседу. Рыска с удовольствием откусила очередной кусочек картофельной клёцки и стала вспоминать все те разы, когда они ели в кормильнях с Альком и Жаром: как Альк напился и набил шишку косоглазому наместнику, как он пел, как она впервые попробовала в саврянском подвальчике салат из одной травы, как они пировали в веске, приняв роды у саврянки в лесу, как Рыска напилась и совсем ничего не помнила… Стыд-позор!

— Добрый день. Ты меня искала?

К ней за столик подсел толстый пожилой мужчина — один из тех, что только что сидел в углу.

— Вы господин Белоручка?

— Да.

Его улыбка уголками губ была холодной, а пристальный взгляд сверлил насквозь. Рыска вдруг испугалась: сердце в груди застучало падающим со стола горохом. Она-то думала, что давно преодолела робость, охватывавшую её при общении с незнакомыми мужчинами… Едва не прошептав: «Дяденька, я ошиблась», она всё же взяла себя в руки и пробормотала:

— Простите, что отрываю вас от дел.

— От отдыха, — он говорил очень тихо, чтобы за соседними столиками никто не мог услышать. — Так что насчёт «хорьков»?

— Вы не поможете найти моего друга? — вкрадчиво попросила Рыска.

Мужчина удивлённо поднял брови.

— Ты меня с кем-то путаешь.

Рыска потупилась и нервно сглотнула, чувствуя себя полной дурой.

— Но Дубравка, ваша бывшая стряпуха, сказала, что вы помогаете людям. Что вы всё можете…

— Дубравка? Не припомню… Ах, да, она, кажется, ушла работать в приличный дом. Значит, она сказала, что я всё могу? — мужчина рассмеялся. — Если бы! Как тебя зовут?

— Варвара, — по привычке соврала Рыска.

— А на самом деле?

Врать этому господину оказалось очень непросто, особенно когда он так ехидно улыбался, будто читал её мысли.

— Варвара.

— Хорошо, — господин Белоручка кивнул и продолжил допрос с довольно весёлым видом: — А твоего друга?

— Жар.

— Редкое имя, не городское. И где же он потерялся?

— Мы вместе жили на хуторе, но потом он подался в город и стал… «хорьком».

— В какой город?

— По слухам, в столицу.

Рыскин ответ мужчину очень позабавил.

— Милая девочка, ты хочешь отыскать иголку в стоге сена. Стражей, которых ты называешь «хорьками», слишком много. А если твой друг изменил имя?

— Вряд ли, — неуверенно ответила Рыска, и ощущение собственной глупости стало запредельным.

А ведь и правда! В Макополе дружки-воры звали его «Коготь», и на новой службе Жар вполне мог придумать себе что-то не менее звучное.

— Он что, тебя обесчестил?

— Нет! — выпалила Рыска. — Он мой друг.

— Хм… А вдруг твой друг не хочет, чтобы его нашли?

— Хочет. Просто он не знает, что мне нужна его помощь.

— Какая?

— Это личное…

Мужчина прищурился.

— Думаешь, если он «хорёк», то возьмётся кого-нибудь выследить или убить?

— Что вы! Он же не «таракан», — проявила знание воровского жаргона Рыска.

Господин Белоручка снова тихо рассмеялся.

— Ну хорошо, я попытаюсь разузнать о твоём друге — раз моя бывшая стряпуха сказала, что я всё могу, нельзя её подвести… Как он выглядит, сколько ему лет, что умеет?

— Ну, он ринтарец, волосы — каштановые, рост — средний, лицо — обычное, умеет… — Рыска снова стушевалась, пытаясь найти правильные слова.

— Если он пошёл на тайную службу, то неспроста. Какие у него способности?

— Хорошая зрительная память, — Рыска вспомнила, как Жар этим хвалился, и добавила: — А ещё ловкие руки. Он быстро бегает и… высоко прыгает.

— Понятно, — мужчина разочарованно цокнул языком. — Приметы слишком обычные. Когда он поступил на службу?

— Прошлым летом.

— По чьей рекомендации?

— Не знаю, — пришлось соврать Рыске. — Мне кажется, его порекомендовал какой-то благородный господин.

Господин Белоручка вдруг умолк, внимательно посмотрел на Рыску, задумался.

— Откуда, говоришь, ты родом?

— Из Приболотья.

Он откинулся на стуле, удивлённо выпучил глаза и пробурчал себе под нос:

— Ну надо же… Когда их требуется отыскать, то днём с огнём не сыщешь. А как они уже не нужны, то сами к тебе в сети плывут…

Рыска не успела ничего понять из этой тирады, потому что отвлеклась на странные звуки за спиной: все вдруг зашевелились и зашумели. Головы повернулись ко входу, где стояла высокая немолодая саврянка в плаще и с мечом в одной руке. Посмотрев на столик, за которым сидели Рыска и её собеседник, женщина истерически воскликнула:

— Мерзавец! Ты за всё мне ответишь! Думаешь, никто тебя не раскусил? Так и будешь прикидываться мышью под ковром? — она обвела взглядом опешивших посетителей и указала пальцем свободной руки на господина Белоручку. — Никакой он не хозяин кормильни! Он глава тайной тсарской службы — главный «хорёк»! Это он в ответе за то, что безвинных людей сажают в темницу... Это он погубил моего сына!

На несколько мгновений в кормильне повисла тяжёлая тишина. Рыска глянула на лицо господина Белоручки: оно казалось насмешливо-спокойным, но в глубине тёмных глаз вспыхнула ярость.

Желая подкрепить слова делом, женщина с мечом наперевес направилась к их столику, но прежде чем она успела замахнуться, сзади неё оказались вышибала и слуга. Её быстро скрутили, однако недооценили: в последний момент женщина вырвалась и неловко метнула меч в сторону ненавистного ей главного «хорька» — тот успел увернуться, меч пролетел над столом и угодил в бедро сидевшему в трёх вершках посетителю, который тут же завопил и упал под стол. Кто-то кинулся на помощь раненому, кто-то бросился усмирять яростно ругающуюся незнакомку, две женщины завизжали и побежали к выходу, особо любопытные — а таких было большинство — приготовились к бесплатному развлечению.

Воспользовавшись суматохой, Рыска выскользнула наружу и помчалась прочь.

Оглянувшись уже далеко, на перекрёстке, она заметила, как со стороны кормильни кто-то машет руками в её сторону, и тут же свернула в ближайший переулок, а затем побежала что было духу, надеясь, что никто не бросится в погоню. Чтобы не привлекать внимания прохожих, она вскоре сбавила шаг, немного успокоилась и стала лихорадочно соображать, как ей поступить. Если бы она не приплела Дубравку, то смогла бы спокойно вернуться домой и забыть о дурацком происшествии, но теперь господин Белоручка мог запросто её найти. Она попала в силки, которая сама себе и расставила…

Через несколько щепок Рыска приняла единственно возможное решение, в котором не было ничего нового: бежать. Ей было жаль оставлять Павлушу, к которому она привязалась, но оставаться в Ринстане казалось слишком опасным.

Зайдя домой через чёрный ход, она проскользнула в свою комнату и стала быстро складывать самое необходимое в дорожный мешок: немного одежды, книга по медицине, мешочек с травами и настоями. Не забыв пристегнуть ножны, Рыска с досадой вспомнила про оставленную в кормильне шубу. Впрочем, зачем ей весной шуба? Она написала короткую записку для хозяйки с нелепыми извинениями и благодарностями, накинула старый, подаренный ей доброй хозяйкой плащ и вышла тем же путём, что вошла.

Миновав небольшой переулок, Рыска направилась в сторону центральной площади, откуда в разные стороны тсарства уходили почтовые кареты. Она надеялась сесть в одну из них как можно быстрее, потратив последний золотой. У неё было мало времени: тайная служба могла за пару лучин предупредить стражу у ворот.

На центральной площади оказалось людно, однако почтовых карет не было.

Рыска поморщилась от досады, но тут же удивлённо подняла голову, услышав доносящиеся с помоста знакомые звуки: звон бубна и весёлое пение. «Ивушки вы, ивушки, деревца зелёные, что же мы наделали, на любовь ответили»… Цыгане!

Присоединившись к небольшой кучке зрителей, она разглядела среди поющих пожилую цыганку в цветастой юбке и бойкого цыгана с серёжкой в ухе — того самого, который вместе с Жаром когда-то покрасил в чёрный цвет её Милку. Ещё один смуглый парень играл на гитаре, две молодые женщины с яркими платками на плечах дружно пританцовывали, девочка-подросток стучала в бубен, а за помостом стояла запряженная двумя коровами крытая кибитка.

Дождавшись, пока цыгане закончат выступать и спустятся с помоста, Рыска окликнула пожилую цыганку:

— Тётенька! Здравствуйте! Вы меня помните?

— Привет, зеленоглазая! — та сразу её узнала и заулыбалась. — У тебя всё хорошо?

— Не совсем, — честно ответила Рыска.

Остальные цыгане задержались, но женщина подала знак рукой, чтобы те отправлялись по своим делам.

— Тебя кто-то обидел?

— Нет, но… скажите, вы можете взять меня к себе в табор?

Цыганка вскинула брови.

— Зачем?

Рыска замялась. Он знала, что цыгане не особенно строги к нравам и догме закона, и всё же признаваться в грехах ей было боязно.

— Мне нужно срочно уехать из города.

— А что ты натворила?

Рыска вздохнула. Просить о такой странной услуге совсем без объяснений было бы неприлично…

— Ничего, но… Это из-за моего друга. Он в опасности. Я хотела ему помочь и случайно совершила ошибку.

— Тот самый, белокосый?

— Да.

— Тебя случайно не ищет стража?

— Не знаю.

— Такая милая девушка нарушила порядок?

— Нет, просто так вышло…

— Тебе больше некуда пойти?

Рыска помотала головой и вдохновенно произнесла:

— Тётенька, я умею рассказывать сказки на ринтарском и саврянском! И готовить могу, и врачевать немного. И ем я мало…

Цыганка искренне рассмеялась.

— Точно мало?

— Да… — Рыска потупилась.

— Перестань, я пошутила, — цыганка хлопнула её по плечу. — Конечно, мы тебя возьмём, сказочница. Напомни, как тебя зовут?

— Рыска.

— А меня Лейла. Пойдем, милая.

Рыска пошла следом за цыганкой, покачиваясь под тяжестью перекинутого через плечо мешка.

— Посиди пока в кибитке. У нас ещё есть дела в городе, а ты вместе с Иоской пока присмотришь за нашим скарбом. Эй, Иоска! — женщина обратилась к мурзатому мальчугану лет десяти, — принимай гостью, она с нами поедет. Веди себя приветливо. Встречаемся у северных ворот. Пока, милая!

Лейла пошла догонять остальных, а Рыска осталась стоять возле коровы.

— Покарауль, я сейчас, — выпалил мальчишка и исчез в толпе.

Опустив свой мешок на край крытой повозки, растерянная от собственной смелости Рыска заглянула внутрь: одеяла, мешки, два ларя, клетка с крысой… Что здесь охранять-то?

Прошло пол-лучины, прежде чем цыганёнок вернулся, ловко запрыгнул в кибитку и крикнул:

— Садись, поехали!

— Куда? — Рыска послушно забралась внутрь.

— К северным воротам, — сообщил тот и умело хлестнул коров.

— А вас стражи не досматривают? — запоздало заволновалась она.

— Нет, — засмеялся мальчишка, — Тагар им зря, что ли, платит?

Кибитка покатила по мощёной мостовой. Рыска высунула голову и стала со смешанными чувствами наблюдать за тем, как остаются позади украшенные барельефами здания богачей, как медленно тают зубцы башен тсарского дворца.

* * *

— А колдун и говорит: «Стань на голову, тогда ум в неё и переплывёт!» Прошка приказал слугам, чтоб те его за ноги держали, стал на голову и ждёт, пока поумнеет. Лучину стоит, две, а ума всё не прибывает…

Со стороны публики послышался громкий смех, не совсем приличные комментарии. Рыска, простоволосая, с цветастой шалью на плечах, заговорщицки прищурилась и продолжила рассказывать сказку. Несмотря на морось и ветер, на торговой площади посёлка собралось много людей. Развлечений здесь не хватало, и цыган встречали с радостью.

Рыска в таборе почти сходила за свою: цветок в волосах, платок на плечах, звонкий голосок, упёртые в бока кулачки — под крылом у Лейлы она быстро поняла, как себя вести.

С цыганами ей было хорошо. Деньги за сказки в шапку бросали щедро, так что две молодухи из табора, поначалу косо смотревшие на приблудную девку, подружились с ней и понемногу стали кое-чему обучать. За неделю кочевой дороги Рыска научилась играть в карты, выбивать ритм пальцами, стучать в бубен, ритмично махать длинной юбкой и петь на незнакомом языке весёлые припевы. В таборе, ехавшем на трёх кибитках, было двенадцать человек, и все они оказались одной семьей с ужасно запутанными родственными связями. Рыска в них так и не разобралась, но поняла основное: смуглый цыган Тагар тут главный, все его слушаются, а Лейла для них вроде старшей тётки.

Зимой табор уезжал на юг, а в тёплые сезоны ездил по Саврии, Ринтару и соседним тсарствам. Рыска удивилась тому, что городские стражи их везде пропускали, не досматривая, а тсецы редко придирались, даже если после отъезда цыган что-то вдруг пропадало. Оказалось, не только из-за вознаграждения, которое кибитки платили при въезде-выезде, но и потому, что глаза и уши цыган были весьма полезны. Тагар лично знал кое-кого из тайной стражи и изредка помогал «хорькам» изловить кого-нибудь нехорошего.

— Честных воров мы не обижаем, — сказала Лейла, отсмеявшись после Рыскиной истории с хозяином кормильни. — А вот если душегуб какой попадётся, секретов хранить не станем. Не бойся, никто из наших тебя не выдаст. Если бы за твою голову обещали награду, тогда другое дело. А так — бабушка надвое сказала, нужна ты тем «хорькам» или нет. Больно мелкая ты сошка.

Рыска не стала делиться с Лейлой информацией о своём новом семейном положении и об опасностях, которыми оно ей грозило. Вдруг цыгане всё же передумают и решат избавиться от неугодной девицы?

Они сидели на опушке леса, поглядывая в ясное весеннее небо и собираясь после долгого привала с баней в очередную дорогу.

— А Тагар не может узнать что-то про Алька? — спросила Рыска у Лейлы.

— Кто ж ему скажет, — со вздохом ответила старая цыганка, беря Рыскину ладонь в свою. — Да ты не переживай, рука твоя говорит, что жить ты будешь долго. А то, что глаза твои счастье приносят, я тебе давно сказала.

— Вот, возьмите, — Рыска протянула Лейле заштопанное платье, — готово.

— Спасибо, милая. Только вот…

— Что?

— Ты уверена, что хочешь уйти возле Мириных Шахт?

— Да.

— А я вижу, что тебе самой боязно от такого решения.

Рыска вздохнула. От пытливых глаз цыганки трудно было что-то скрыть.

— Боязно, но так надо.

— Не хочешь рассказать, куда идёшь?

Она заколебалась, но всё же ответила:

— К дедушке Алька.

— Вот как! — удивилась Лейла. — Хорошо его знаешь?

— Нет, один раз видела.

— Хм… — цыганка прищурилась. — Тогда учти: мы остановимся в Мириных Шахтах на два дня. Если передумаешь, успеешь вернуться и поедешь дальше с нами. Твой Альк — видун, он везде тебя найдёт.

— Спасибо, Лейла! Конечно, найдёт, но сначала я должна помочь ему, — заговорщицки прошептала Рыска, — и у меня есть стратегия.

— Стратегия?

— Да, это такой план действий.

Лейла засмеялась.

— Я знаю. А что знаешь ты, кроме мудрёных слов?

— То, что людям надо всегда помогать — тем более, друзьям.

Глаза цыганки скользнули по Рыскиному лицу — то ли с уважением, то ли с сочувствием.

— Только, придумывая стратегию, не попадись в собственные силки, как с начальником тайной стражи.

Рыска задумалась.

— Лейла, я скажу тебе одну страшную тайну, а ты мне дай совет.

— Хорошо, милая.

— Дедушка Алька — бывший путник, а теперь отшельник. Они в последнее время не очень ладили, точнее… Они поругались. Как ты думаешь, если я его попрошу помочь Альку, он не откажет?

Цыганка хмыкнула.

— Кровь — не вода… С другой стороны, иногда от родственников натерпишься больше, чем от чужих людей. Вот у тебя, например, есть родные?

— Есть.

— Они сильно о тебе пекутся?

— Но я же была их вечным позором, бельмом в глазу.

Не то чтобы Рыске хотелось оправдать поведение мамы или отчима, но она их в глубине души понимала и больше не обижалась.

Лейла снова рассмеялась.

— Вот и не рассчитывай на то, что статус деда сделает этого отшельника добрым или сговорчивым. С чего ты взяла, что твой Альк — не бельмо на глазу?

Рыска задумчиво нахмурилась.

— Мне кажется, у меня не осталось выбора. Не хочу сидеть и ждать, пока всё разрешится само собой. Альку бы это не понравилось.

— Мой совет: ни о чём не жалей. Ты всё уже решила. Правильно или нет — ты никогда не узнаешь, потому что проживёшь только один путь. Что было бы на втором — знают только мои карты, да и те иногда врут, — цыганка внимательно посмотрела Рыске в глаза. — Может, они потому счастье приносят, что не могут смотреть равнодушно?