Одну Простую Сказку... (джен)

«Я что-то упускаю!» — думала Гермиона, сонно идя по коридору на завтрак. Будильник, переставленный восемь раз, всё-таки умудрился её разбудить, но удовлетворения от этого Грейнджер не получила. Сегодня ночью она опять прогулялась по коридору, чтобы заметить сутулую профессорскую фигуру у окна. Пять часов утра — не лучшее время для прогулок, так что Гермиона ловко повесила сетку из успокаивающих заклинаний посередине коридора и пошла к себе. Умные были люди, что придумали такую вещь. Заклинания висят, а человека, их повесившего, уже давно и след простыл. Не докопаешься.

Войдя в Большой Зал, она удивлённо скосила в правый бок ещё не до конца открывшийся ото сна глаз: все слизеринцы, полным составом, сидели за своим столом и пережёвывали овсянку.

«Чума на оба ваши дома», — подумалось Гермионе. Пройдя к своему месту, она уселась и воззрилась на тарелку с кашей.

Ну как можно утром всё это съесть? Хотя… Она вспомнила себя по молодости лет (года эдак четыре назад). В голове отчётливо всплыли кадры поедания овсянки. Стратегические запасы калорий на день, так сказать. Овсянка кисло посмотрела на Грейнджер из тарелки и, обидевшись, тут же принялась горчить. С бодрым утречком!

В зале уже было много учителей. Отвратительно жизнерадостный профессор Флитвик, румяная Помона, примирительно зевающий профессор ЗОТИ…

Гермиона с тоской окинула поле действий и стала развлекаться помешиванием сахара в кофе. Со Снейпом надо было что-то делать. Вопрос только Что? Может, Рона в гости позвать на зимние каникулы? А может, с Гарри встретиться? Хотя вроде недавно виделись…

Вскоре унылый учительский пейзаж украсила Минерва МакГонагалл, появившаяся из боковой двери, и сам профессор Снейп. Это был второй нонсенс за сегодняшнее утро. Психика Гермионы, расшатанная преподавательской деятельностью и игрой в Шерлока Холмса по ночам, не выдержала такого поворота. Она решительно подсела к Синистре, сидевшей через кресло от МакГонагалл, и задала какой-то отвлечённый вопрос из серии «Меркурий в пятом доме». Если Снейп пришёл на завтрак, то случилось как минимум возрождение Волдеморта. Или даже двух. А может быть и трёх.

Минерва дежурно кивнула преподавателям и стала о чём-то спрашивать только что пришедшую на завтрак Помфри. Снейп же невозмутимо пил кофе и посматривал на слизеринский стол.

— Филиус, — негромко позвала МакГонагалл, когда закончила свой разговор с колдоведьмой, — у меня к вам будет одна небольшая просьба!

Флитвик отложил в сторону ложку и промокнул губы салфеточкой.

— Да, Минерва, я вас внимательно слушаю! — пропищал он и повернулся всем корпусом к директору.

— Три недели назад, помнится, — непринуждённо продолжила МакГонагалл, — вы устанавливали защитные барьеры для охраны Хогвартса.

— Совершенно верно! — с воодушевлением ответил Флитвик и закивал головой. — Установил всю стандартную защиту школы, противолётные маяки и сигнализационную систему.

— Простите, что вмешиваюсь, — внезапно (!!) вступил в беседу Снейп, чем окончательно добил Гермионино представление о хогвартском утре (где это видано, чтобы Снейпы говорили по утрам!), — Филиус, вы устанавливали систему защиты, как при Альбусе Дамблдоре?

— Разумеется, — процедил Флитвик и недружелюбно посмотрел на зельевара.

— Я не имел ввиду... — смутился Северус и умолк.

— Филиус, — перехватила беседу Минерва, — у меня есть некоторые опасения насчёт барьера. Дело в том, что сегодня утром в слизеринской гостиной произошла не очень приятная вещь. Слава богу, никто не пострадал, но я боюсь, что на территории школы может быть кто-то посторонний.

После этих слов учителя, слышавшие разговор Минервы и Флитвика, стали задавать наводящие вопросы, но Минерва и Снейп сделали непроницаемые лица, стали пить свой кофе и на вопросы отвечать отказались.

«О-ля-ля, — подумалось Грейнджер, — а жить-то стало лучше, жить-то стало веселей! Так, пожалуй, и Рон с Гарри не понадобятся».

— И всё-таки мне понадобится растопырник! — Гарри отложил черпак и выключил горелку над котлом. Осталось всего два дня до истечения срока, поставленного Хорхе, а он так и не доработал зелье. Оно было почти правильным. Почти. Оно только скисало на последнем этапе варки. Всего лишь. Подумаешь, не доварил зелье. Ведь не себе же готовит! Так бы подумал Поттер на пятом курсе школы Хогвартс. Но Нынешний Поттер так подумать, пожалуй, не мог. Тем более что он был в некотором роде Стэнли Брутом, начинающим зельеваром-самоучкой, а Стэнли Брут вообще предпочитал не думать таких вещей.

Пересчитав скудные средства гоблинской чеканки, Гарри выполз в прихожую и стал натягивать на себя сношенные в хлам башмаки и вытянувшуюся мантию. Изверг привычно потёрся у его ног и промяукал что-то на вечно-голодный мотив.

— Иди и погрызи нашу Герань! — посоветовал Поттер. — Пока растопырник не куплю, есть с тобой будем то, что завалялось на кухне.

Кот обиделся и, мотнув хвостом, гордо удалился в гостиную. Послышался звон разбитой чашки.

А, ладно, потом отрепарирую, — мысленно махнул рукой Гарри. Он обмотался для верности шарфом, набросил на себя маскирующие чары и вышел из дома.

Славная декабрьская метель била в лицо и насыпала снега за очки. Это была вторая зима Поттера, которой он не был рад. Впрочем, безусловно, прошлая зима, прожитая в палатке с медальоном в обнимку, не шла в сравнение ни с какими дырявыми ботинками. Обогнув угол фабрики, разместившейся в квартале от его дома, Поттер аппарировал.

Замок величественно возвышался над озером, и в его окнах приветливо горел свет. Зайти на минуту? В сам Хогвартс, конечно, опасно, уроки уже кончились, но пройтись вдоль озера, посмотреть на засыпанную снегом тропинку вокруг развороченных камней? Гарри шагнул по направлению к школе. После битвы многие волшебники приехали в Хогвартс для его восстановления, но всё-таки сил хватило разве что на сам замок — у края леса ещё видны были следы пожара, отпечатки великаньих ног, и поваленные деревья. Гарри почти дошёл до озера, когда его остановила мощная волна магии.

«Не понял!» — удивился Поттер. В ноябре, когда он приходил сюда так же побродить вокруг замка, школа не была окружена защитными барьерами такой мощности. Замок пропустил его сквозь свои чары, как старого знакомого, зато теперь выставил мощный щит, будто ожидал нападения Пожирателей смерти. Немного потоптавшись на месте, Гарри решил не искушать судьбу, тем более что она и так только что дала ему пинка под зад. Минус сто баллов, Поттер! Впрочем, может, на нём сказалось влияние Стэна Брута?

Пожав плечами, он аппарировал в Хогсмит.

В деревушке уже приготовились встречать Рождество. Выставленные в витринах ёлки, развешанные гирлянды над домами и позвякивающие то тут то там пугливые колокольчики погружали пространство вокруг себя в какую-то на удивление радостную сказку. Гарри печально вздохнул и запретил себе мечтать о ёлке. Растопырник, а никакое не Рождество, должен был сейчас волновать Поттера. Он остановился перед лавкой Барчинкса, снял очки и шагнул внутрь.

Тепло и уют помещения сразу успокоили Поттера. Барчинкс был милым добрым чародеем-аптекарем, который с радостью и задёшево продавал студентам большинство растущих в окрестностях трав. Его лавка, даже не смотря на маячившие над помещением воспоминания об уроках зелий, всегда вызывала у студентов Хогвартса улыбку.

Аптекарь стоял за прилавком и чистил галлеон.

— Добрый день! — поздоровался Поттер и размотал шарф.

— Здравствуйте, юноша! — отозвался Барчинкс и приветливо улыбнулся Гарри. — Занятная штуковина, не правда ли? — и он протянул Гарри монету.

— Никогда не видел таких грязных галлеонов, — сказал удивлённо Поттер, повертев в руках золотой кругляш, — такое ощущение, что он заржавел!

— Совершенно верно, юноша, совершенно верно! — хитро воскликнул маг и подмигнул Гарри.

— Фальшивые галлеоны выдают себя именно ржавчиной! — добавил он. — Но разговоры в сторону. Чем я могу вам помочь?

Гарри вывалил на стол сикли и кнаты.

— Растопырника, пожалуйста! На все.

Аптекарь с сомнением посмотрел на монеты и бегло пересчитал их.

— Надеюсь, тут фальшивых нет, — пробурчал Гарри и достал для верности золотое пенсне из кармана — оплот трансформации, «и спасибо за это» Минерве МакГонагалл.

— Подделывать сикли — это тяжёлый и бесполезный труд, молодой человек! — отозвался из-под прилавка Барчинкс. Он вынырнул оттуда несколькими секундами позже с мешочком сушёного растопырника.

— Так, посмотрим, посмотрим… четыре фунта и три унции, — он ловко снял с весов льняной мешочек. — С вас три галлеона и шесть сиклей, молодой человек.

Пока Поттер ещё раз пересчитывал деньги, Барчинкс удивлялся:

— И что же нынче за мода такая на растопырник? Осенью повально весь хогвартский курс ко мне приходил, потом этот мальчик в лесу растопырник искал…

— Не знаю, — честно сказал Гарри, — я свои запасы все истратил на миотропное зелье, да вот всё равно с пропорцией пока никак не слажу.

Гарри вытащил из кучи мелочи восемь сиклей и ссыпал их обратно в карман. Монеты звякнули и радостно просыпались через образовавшуюся в кармане дырку на пол.

— Ай-яй-яй! — воскликнул аптекарь и перегнулся через прилавок, глядя как монеты укатываются в разные стороны.

Под звон дверного колокольчика Поттер неловко опустился на колени и негнущимися от холода пальцами стал подбирать сикли с пола. На седьмой монете он натолкнулся на мужской ботинок. Ботинок был знакомым Поттеру до одури.

Вот сейчас он поднимет глаза, столкнётся с мужчиной взглядом, и тот недружелюбно скажет ему: «Вы такой же неуклюжий тупица, как и ваш отец, Поттер! Возьмите палочку в руки и скажите: "Акцио"». И что? И он, в общем-то, будет прав. Но рассуждения рассуждениями, а пока эта картинка промелькнула в голове у Гарри, ботинок сдвинулся с места и открыл Поттеру прекрасный вид на последний из восьми сиклей.

Гарри отлепил монету от пола и ссыпал их все в карман джинсов. Что бы кто не говорил о его внешнем виде и состоянии одежды — дырявый карман мантии был нонсенсом. Джинсы себе такого точно не позволяли.

— Рад приветствовать вас, мистер Снейп! — проговорил Барчинкс и протянул зельевару руку. — Давненько вы не навещали меня! Какие новости?

Гарри поднялся с пола и взял с прилавка мешок с травами.

— Всё по-прежнему, Эджекус, всё по-прежнему, — тихо и как-то устало ответил аптекарю зельевар, отвечая на рукопожатие.

Гарри уже собрался уходить и открыл рот, чтобы попрощаться с аптекарем, как тот воскликнул:

— Вот, мистер Снейп, а я как раз рассказывал молодому человеку о повальной охоте на растопырник!

Видимо, Барчинксу очень хотелось сегодня разговорить профессора. Снейп повернул голову и окинул взглядом Поттера. Гарри вежливо поклонился и, выдавив из себя слабое подобие улыбки, снова собрался попрощаться с аптекарем. Снейп тоже радости не испытал и интереса не выказал. «Ну и ладушки», — подумал Гарри. Однако удача сегодня явно была не на его стороне.

— Профессор, может быть, вы подскажете молодому человеку, в какой пропорции стоит использовать растопырник в миотропном зелье? — Видимо, Эджекусу стало жаль молодого человека, ведь, судя по состоянию его финансов в кармане джинсов, следующую порцию растопырника тому придётся искать под сугробами Запретного леса.

Снейп посмотрел в глаза аптекаря, видимо что-то в них такое прочёл, так как в следующую секунду с большой долей энтузиазма вновь развернулся к Поттеру.

— Позвольте мне полюбопытствовать, что за зелье вы пытаетесь сварить? — Северус внимательно посмотрел на Гарри. Поттер, решив, что такой возможности он может больше никогда не получить, без зазрения совести уставился взглядом в Снейпову переносицу и ответил:

— Парализующее с миотропным эффектом, сэр.

— Вот как? — бровь профессора поползла вверх. — А вы в курсе, что это зелье ещё не запатентовано?

— Я подозревал это, сэр, — ответил Гарри и переместил свой взгляд на профессорскую щёку. Щека была бледной и какой-то впалой.

— И что же вас сподвигло на его приготовление? — Снейп тщетно пытался поймать взгляд Гарри. Гарри вначале решил ответить, что его на это сподвигли прочитанные три тома «Зельеварения» Хельги Ноэ, но потом передумал. Чёрт его знает, как у Снейпа сейчас с чувством юмора.

— Это моё задание, сэр, — ответил Гарри и на секунду задумался, стоит ли ему говорить об аптекаре из косого переулка.

— У мистера Хорхе.

— А-а-а!.. — ухмыльнулся Снейп и опёрся рукой о прилавок, — старый шельмец Хорхе всё никак не успокоится! И, позвольте узнать, в чём ваша загвоздка?

Происходящее, казалось, стало его забавлять.

— В пропорциях растопырника, сэр, — отозвался Гарри и, демонстрируя очевидное, взвесил в руке мешочек с травами.

Снейпа этот ответ, казалось, озадачил. Зельевар нахмурился и скрестил руки на груди.

— Рецепт!

— Что, простите? — Гарри чуть не посмотрел Снейпу в глаза от неожиданности.

— Назовите рецепт. Я хочу проверить, насколько далеко вы продвинулись в своих изысканиях.

«И кто жаловался на нехватку Снейпа?» — между делом подумал Гарри и принялся отвечать.

— Одна пинта экстракта мандрагоры, три стебля борца, четыре цветка имморилиса, корень любятки, драхм полыни и растопырник, предположительно настой... — проговорил Гарри и набрал воздуха, чтобы продолжить.

— Довольно! — резко оборвал его Снейп.

Это были какие-то очевидно разные два Снейпа. Если тот, чей ботинок преградил Гари путь к сиклю, был версией Снейпа 2.0., то этот Снейп казался прежней, школьной, доволдемортовской версией.

— Хорхе славно постарался, признаться, — сказал зельевар уже тише, — но можете оставить свои попытки доварить это зелье. И он, и вы упускаете одну очень важную деталь. И поверьте мне, это зелье не просто так не патентуется его автором.

Поняв, что большего от мастера зелий Гарри не услышит, он вежливо поклонился ему и Барчинксу и вышел из аптеки.

Бладжер тебе в печень, идиот! — проорал Рон и резко увёл метлу в сторону. Капитан команды сделал крутой вираж и через пару минут уже отряхивал пальто Уизли от снега. Неудачно приземлившийся Рон вытаскивал метлу из сугроба и ворчал что-то о недоумках из команды сборной Англии по Квиддичу.

— Ну не сердитесь, мистер Уизли, вы же видите, ребята вошли в кураж! — просипел своим сорванным голосом Билл Стоунер, здоровенный загонщик, которого Рону с трудом удалось переманить год назад из Пушек Педдл, пообещав капитанство.

— Я, между прочим, занимаюсь организацией квиддичных матчей, и если твои ребята, Билл, меня сбросят с метлы, то ни денег за этот сезон, ни договоров на следующий год у вас не будет!

Стоунер виновато посмотрел на Уизли и вздохнул. Что и говорить, ребята переборщили. «Летит помело, ну и пущай летит» — девиз команды, как-никак. Уж сколько раз он им и сам говорил, а тут ещё администратора сбить.

— Я с ними разберусь, мистер Уизли, — сказал он и насупился.

— Ну ладно, чёрт с тобой, сейчас не это важно! — Рон уже достал из кармана свёрток и начал его увеличивать.

— Тут договоры на всех, кроме Кауэра, образцы найдёшь в отдельной папке. И проследи, чтобы они ничего не перепутали… Ах да, и вот ещё что, обязательно проверь, — Рон посмотрел в глаза Стоунеру, — обязательно проверь, чтобы перья были обычные. А то в прошлый раз кто-то подсунул манчестерской команде перья Умников, и всю команду сняли с полуфинала. Понял?

Капитан кивнул.

— Обязательно проследи. Лично.

Уизли вручил пухлый пакет Стоунеру и снова оседлал метлу.

— Всё, я полетел. Жду вас завтра с утра! Не опаздывайте!

И с этими словами он взмыл в небо.

День выдался суматошный, но главное сделано, и Уизли позволил себе слегка расслабиться. Декабрь клонился к концу, на носу был рождественский матч с шотландцами, а потом долгожданные каникулы и встреча с Гермионой.

Прилетев в гостиницу, Рон уселся в дальнем углу кафе и с наслаждением гурмана вытащил небольшую пачку писем. Уголки некоторых уже сильно потрепались, но Рон всё равно таскал их всюду с собой, как некоторую частицу другого, домашнего и уютного мира с площади Гриммо.

«Ронни!

Три часа ночи, только вернулась с дежурства — решила написать письмо, так как не знаю, смогу ли прибежать через директорский камин утром с тобой попрощаться! Когда ты улетаешь на эти чумовые сборы, у меня внутри всё просто обрывается. Вроде бы и не виделись уже сколько, а сама мысль, что ты куда-то летишь (все эти фанаты, команды, полёты и беспорядки), меня приводит в ужас.

Я тут схожу с ума от детей. Неужели и мы были такими извергами? Честное слово, иногда мне кажется, что сиди у меня за партами Пожиратели смерти, разницы бы не было.

Наши хогвартские приключения развиваются по спирали. Я чувствую себя героиней какого-то детективного романа! Что ни день, то событие. Позавчера я была свидетельницей очередного явления Снейпа народу. Помнишь ту историю с мальчиком из Слизерина? Так вот, Флитвик всё проверил, барьеры держат. Снейп настоял, чтобы их увеличили до максимума. Не помню, чтобы у нас был такой страшный пропускной режим. Теперь не только в Хогвартс попасть, но и с территории школы выйти просто так не получится. Всё сообщение через директора. Хагрид обиделся — говорит, что в Запретный лес теперь не попадёшь, зверье ушло от греха подальше вглубь леса и уроки по УЗМС превратились в скучнейшее времяпрепровождение. Не знаю как детям, а я так рада, что никому голову не откусят. Кажется, Помфри со мной солидарна. Хуже Снейпу — он и так редко выходит из замка. Всё больше у того окна стоит по ночам. А тут ещё и за травами не сходишь. Устроил вчера нам в учительской показательное выступление, еле живыми выбрались. Спасибо, Минерва спасла и пообещала его отпускать через камин в любое время суток. Но не это главное. Главное то, что, по мнению профессора и МакГонагалл, тот, кто наложил на Бальмота Империус, всё ещё в замке. Ищем. У Снейпа есть предположение, как он может выглядеть, но это же Снейп! Когда и с кем он чем делился? Впрочем, не смотря на ужас этой ситуации, всё равно я рада таким событиям, так как декан Слизерина, смотрящий на всех отсутствующим взглядом — это куда страшней, чем орущий на зельеварении Снейп. Ты, конечно, посмеёшься и со мной не согласишься, но просто поверь мне на слово. Я никогда в жизни не видела его таким… потерянным. И я решительно не вижу причины, по которой он мог впасть в это состояние. Ну не скучает же он по вызовам к Тёмному Лорду, в самом деле!! Всё, четыре утра, пора спать. Сил нет уже ни на что, спасибо эльфам (и не надо смеяться!), что помогают мне разбирать и убирать кровать! Самой на это силы не хватает!

Ронни, милый Ронни, не геройствуй! Я очень боюсь, что ты опять будешь лихачить на своей метле! Я тебя очень люблю! Побыстрей бы прошёл следующий месяц! Хочу Рождества и тебя рядом!

Твоя Миона.»

Уизли погладил большим пальцем краешек свитка и глубоко вздохнул. Сколько бы он не перечитывал её письма, они каждый раз были для него чем-то новым и удивительно радостным. Возможно, это любовь? Рон потянулся за следующим посланием.

Белоснежная сова приземлилась на учительский стол и громко ухнула. Северус недобро посмотрел на птицу и опять было взялся за ложку, но голос, принадлежавший Минерве, попросил его отвязать газеты и кинуть птице пять сиклей, которые немедленно возникли под правым Северусовым локтем. Он не любил газет. Он их больше не читал. И не потому, что «Ежедневный пророк» — министерская газета. Министерскими похождениями Северус не интересовался. А вот незаметно выяснить, всё ли с Поттером в порядке иногда было не у кого. Не спрашивать же было об этом Альбуса. Стыдно. Позже, во времена своего директорства, Северус скрупулезно читал «Пророк» и «Придиру» на предмет заметок «пойманы нежелательные лица №…» Даже маленькая зацепка о, казалось бы, пустяке, могла выдать Снейпу гораздо больше информации.

В зале появились и другие совы, разносящие корреспонденцию ученикам. Снейп задумчиво передал два свитка «Пророка» дальше по столу, и развернул третий.

Да, в тот день, когда поступил сигнал о поимке Поттера и команды, сердце Снейпа сделало хороший кульбит. Они с Керроу получили сигнал из имения Малфоя за обедом. На лице Алекты отразилось такое сладострастное удовольствие, что Северуса затошнило и он был вынужден поспешно отвернуться. Позже, когда выяснилось, что Поттер не только сбежал, но ещё и вытащил из тюрьмы Лавгуд с Олливандером, Северус позволил себе напиться. Альбус с портрета смотрел на него своим понимающим взглядом, но признаться, что волнуется за мальчишку, Снейп не мог. Стыд душил его изнутри жгучей волной. Северус напился методично и молча.

В зале зашептались. Снейп очнулся и уставился на газетный лист у себя в руках. Большая колдография коридора Св. Мунго и приёмная Гринготтса смотрели на него с разворота «Пророка». Обе колдографии были схожи в одном: через несколько секунд на каждой из них появлялись официальные представители учреждений, закрывающие объектив камеры рукой, и кадр сменялся изображением Хогвартса. Заголовок под изображением гласил: «Таинственные пожертвования. Кто скрывается под маской мецената? Официальные лица отказываются давать ответы на вопросы журналистов».

Северус нахмурился и перевернул страницу. Возможно, он рано радовался, и «Пророк» всё-таки стоит ещё почитать?

«Послевоенные месяцы стали для нашей страны не только месяцами празднования победы над Тем-кого-уже-можно-называть. Многие потеряли в этой войне своих родственников и близких. Некоторые Пожиратели продолжали устраивать беспорядки на улицах Лондона и других городов. Страна нуждалась не только в политическом, но и экономическом обновлении. На одну только реставрацию школы Хогвартс министерству магии пришлось потратить три тысячи четыреста галлеонов. Многие маги и волшебницы нуждались в медицинской помощи и медикаментах. Больнице св. Мунго пришлось открывать несколько своих филиалов. В помощи Англии приняли участие многие волшебники из других стран: Скандинавии, Франции, Шотландии, Германии.

Фонды помощи участникам войны были открыты в Гринготтсе через три дня после победы. Каждый вклад, даже незначительный, учитывался в книге пожертвований и распределялся по счетам. На сегодняшний день в Гринготтсе зарегистрированы всего четыре фонда: Фонд пострадавшим во время войны, Фонд госпиталя Св. Мунго, Лаборатории при госпитале Св. Мунго и Фонд школы чародейства и волшебства Хогвартс, куда многие из вас переводили деньги на восстановление замка. Каждое пожертвование регистрировалось, и записи были доступны для просмотра широкой массе посетителей. Однако в сентябре информация по всем четырём счетам была закрыта от глаз стороннего наблюдателя. Общественность забеспокоилась и потребовала объяснить такой поступок Гринготтса. Однако официальные лица впервые отказались дать нашим корреспондентам информацию по этому вопросу. Наш журналист, пожелавший пока остаться неизвестным, провёл своё расследование, и вот что ему удалось выяснить.

Действительно, операции фондов оказались скрыты. Однако это не самая ошеломляющая новость в этой истории! Оказывается, гоблины засекретили и имена вкладчиков. На протяжении трёхсот лет это первый случай на счету Гринготтса. Мне удалось выяснить из достоверных источников, что на счёт школы Хогвартс было отправлено около семи с половиной тысяч галлеонов. В этот же момент на счёт госпиталя св. Мунго, судя по отчётам (которые тоже были строго засекречены) перевели четыре тысячи галлеонов. Меценат и в этом случае пожелал остаться неизвестным, что наводит на некоторые подозрения. Фонд Лаборатории при госпитале Мунго не указал точной суммы перевода, однако размер её тоже измерялся в нескольких тысячах. И, наконец, Фонд пострадавшим и принимавшим участие в войне получил от таинственного мага десять тысяч галлеонов. Если посчитать все вклады и учесть время перевода, то перед нами волшебник, который вложил безумное состояние (или состояния) в благотворительность. По данным прошлых лет, подобными суммами обладали очень немногие волшебники нашей страны. Кто же скрывается под маской таинственного мецената? Почему Гринготтс отказывается открывать данные фондов? Почему именно такое распределение средств произошло между фондами?

Расследование продолжается, следите за следующими публикациями».

Северус скривился и отбросил от себя газету. Многие дочитавшие статью уже вовсю обсуждали эту новость. Снейп резко поднялся из-за стола. Злость странным образом вскипала в нём. Его банковский счёт никогда не был велик, но тем не менее он сам в силах о себе позаботиться. Глупые подачки от фонда помощи «пострадавшим». Он не пострадавший, он заставлявший страдать. А те, кто этого не поняли, пусть заберут назад своё золото. Снейп и так давно уже решил, что он при первой же возможности зайдёт в банк и отпишется от всех этих переводов. Знать, что живёшь за чей-то счёт, было унизительно! И вдвойне унизительным теперь было знать, что недоумок Поттер, спустивший все свои деньги, что-то ещё отдал с барской руки ему, Северусу Тобиасу Снейпу. То, что это сделал Поттер, у Снейпа почему-то сомнений не вызывало. Все его унижения были из-за них, из-за Поттеров. Исключения быть не может и теперь.

Снейп резко отодвинул стул и прошёл к двери. Перед самым выходом он успел выцепить из массы людей задумчивое выражение лица молчащей Гермионы Грейнджер. Неужели не знала? Поразительно! Золотой мальчик не соизволил поделиться таким событием со своими друзьями. Ай да Поттер, ай да ёшкин кот!

Кот проскользнул внутрь и огляделся. В подвале он был в первый раз. Мальчишка часто сюда уходил, но осенью это было ещё сносно. Посидит часиков пять кряду и выползет на поверхность. Зато теперь буквально поселился тут. Резкие запахи били в нос, и Изверг поспешил спуститься вниз. Пройдя дымовую завесу, его кошачьему взору открылась картина Репина «Приплыли». Гарри плавал в пару от восьми котлов и что-то неустанно помешивал. Кот на всякий случай мявкнул, оповещая хозяина, что он, Изверг, тут, однако эффекта не заметил. Что ж, он по крайней мере удостоверился, что с этим очкариком всё в порядке. Теперь следовало изучить пространство вокруг себя повнимательней. Кот прошёлся по периметру лаборатории, и очень скоро гамма запахов вывела его к шкафу с ингредиентами. Пахли они хорошо, громко. Изверг поспешил обратно к столу. Маэстро зельевар что-то усердно нарезал. Вид у него был при этом удручающий. Его бледное лицо в обрамлении отросших и порядком засаленных волос, почти полностью закрывали очки. Что-то похожее на рабочий халат, а некогда бывшее мантией, висело на костлявых плечах до пола. Узник Освенцима, не иначе. В Азкабане краше сидят. Кот решил, что хозяину, девятый час торчащему в лаборатории, нужен как минимум волшебный пендель. Так как кроме них двоих в доме разумным существом была только Герань, а она уж точно не могла пнуть Поттера, Изверг возложил эту миссию на себя. Изготовившись к прыжку и основательно повиляв задом, он мяукнул и вскочил на разделочную доску.

Гарри вскрикнул и вскинул руки вверх — кровь из порезанного пальца быстро стекала по его локтю в рукав.

— Я убью тебя, чудовище! — воскликнул в исступлении Поттер, смахнул кота на пол и бросился к шкафу. — Если доживу до этого знаменательного момента.

Вскрыв бутылочку с каким-то зельем, он сделал два внушительных глотка, а оставшуюся жидкость вылил на руку.

— Ты понимаешь, что ты натворил? — тихо спросил Гарри Изверга и тяжёлым взглядом припечатал кота к полу. Я работал над этим двое суток. Теперь всё тебе под хвост. Кот понял это буквально и хвост поджал, а Поттер тем временем подошёл к котлам, стенки которых то тут то там были отмечены капельками крови. В семи котлах зелье уже свернулось и стало мерзко чадить. Гарри достал палочку и взмахнул ей.

— Эванеск… — он в последнюю секунду отвёл руку и нахмурился.

Зелье в восьмом котле не просто не свернулось, но меняло цвет с мутного на прозрачный. Гарри погасил огонь и замер.

— Этого не может быть! — тихо проговорил он.

— Этого просто не может быть!!

Поттер схватился за голову и забегал по кругу, то и дело смотря на бледнеющее варево. Потом он остановился, как будто бы ещё не веря в происходящее, взял черпак и осторожно зачерпнул зелье из котла. Прозрачное, оно испускало лёгкий пар, и было похоже на кисель.

Поттер повернул голову к притихшему Извергу.

— Ты знаешь, что это означает?

— Мяфк... — Кот прижал уши, мол, нет, не знаю.

— Это означает... означает... это значит, что мне перед тобой надо будет извиниться. Изверг, ты понимаешь… это же был тот самый компонент. Тот самый, о котором говорил Снейп! Кровь Мастера! Вот почему зелье не патентуется! И вот почему профессор так отреагировал...

Гарри уничтожил варево из семи оставшихся котлов и призвал бутылочки, чтобы аккуратно перелить Парализующее зелье.

Через полтора часа, когда лаборатория была убрана и хорошенько проветрена, Гарри сидел в гостиной. Сытый и счастливый по такому поводу Изверг лежал рядом, растянувшись на ковре, и сквозь сон наблюдал за мальчишкой.

Волосы Поттера теперь были собраны в неаккуратный хвост. Его мантия была застегнута на все пуговицы, так что из-под неё проглядывали только джинсы с бахромой по краю. Узкие стоптанные кеды странно смотрелись при таком антураже на волшебнике, но, судя по всему, Поттер ставил комфорт выше внешней красоты. Гарри сидел на ковре у камина, подогнув под себя одну ногу, и методично, страница за страницей, сжигал все свои записи о созданном зелье.

— Ничего, Изверг, ничего, я всё и так помню. А лишнего дома держать ни к чему. Мало ли…

Гарри кинул в камин последнюю пачку записей и откинулся на ковёр. Приятно было понимать, что всё, что ты делал — было не зря. И Мерлин бы с ним, с Хорхе. Разве он эти две недели искал только ради того, чтобы пройти это испытание? Сознание маленькой победы над собой делало Гарри счастливей. Конечно, завтра утром он опять подумает иначе. Утро всегда действовало на Гарри как-то странно. Но это будет утром. Да, утром. Или уже сейчас? Сейчас он лежал, растянувшись, на ковре перед догорающим камином и улыбался. Или ему так казалось.

Жёлтое солнце завалилось на правый бок и медленно разрасталось вширь. Он шёл по пыльной тропинке вдоль каких-то прудов с мутной и стоячей водой, вокруг не было ни души. Ни дуновения ветра, ни голоса птиц. Казалось, что даже эха нет среди этих простирающихся по левую и правую руку земляных холмов. Только пыль едва заметно оседала на его ботинках. Голое место. С другой стороны, думал он, а что ещё ждать от загробного мира? И может ли кто-нибудь сказать, что загробный мир выглядит по-другому? Разве что тогда... когда? Умирают ли люди дважды? Или же по частям? Сначала одна часть души, потом вторая. Их убивает тот мир, живой. Жизнь убивает жизнь. А смерть? Она убивает или рождает? Что может породить смерть? Тот человек тогда, в комнате...

Его ботинки ступали на пыльную и едва заметную тропу, он щурился, глядя на солнце. Оно порыжело и заняло практически всё небо у него над головой. Красиво.

Тот человек, в комнате, не сказал ничего. Ничего, кроме «выбирай». Значит, это он сам выбрал это рыжее солнце и утоптанную землю?

Гарри проснулся на ковре у простывшего камина. В окно пробивался робкий луч света и какая-то ворона на улице каркнула, явно взмыв ввысь. Во рту был привкус железа и какой-то горечи. Герань привычно лязгнула зубом и поскребла оконное стекло.

— Иду, иду, — буркнул Поттер и, шатаясь ото сна, побрёл в ванную.

Стоя под горячей струей воды, Гарри почувствовал, как в голову опять полезли мысли о никчёмности своего существования. И, заодно, о бездарности времяпрепровождения. Какой из него, к чертям собачьим, зельевар? Что он может, кроме перевода ингредиентов и бездумного высчитывания пропорций путем сложения и вычитания? Разве этим он хотел всю жизнь заниматься? А чем, кстати, хотел? Какую из жизней всю?

Бр-р-рр! Гарри засунул голову под воду и запретил себе думать на эти темы. Всё. Думать вредно. Так или раз-эдак, а партию свою он доиграет.

Вымывшись, Поттер отправил в стирку свой единственный комплект одежды на все времена года и, обмотавшись полотенцем, побрёл завтракать. Ах, с каким бы удовольствием съел он сейчас душистый круассан… но нет, чёрствый кусок булки и чай из пакетика — вот удел его нынешней неоплачиваемой профессии.

Гарри глотнул из кружки и поправил очки. И вот, кстати, об очках! Работая в своей лаборатории, ему не приходилось снимать их. Снять очки значит стать самоубийцей Лонгботтомом. А работать в очках опасно для личности Стэнли Брута. Поттер взял со стола палочку и, что-то прикидывая, снял с себя оправу. Для начала подойдёт и это:

— Импервикус!

Очки на мгновение покрылись какой-то странной дымкой, однако затем будто впитали её в себя.

— Так-то лучше. Даже если мне врежут по ним квоффлом, стекла останутся в живых.

Гарри взял очки в руку, и со всего размаха шибанул ими об пол. Стук оказался знатным. Однако очки сделали вид, будто их это не касается.

— Прекрасно... так... теперь... Каве Инимикум!

Очки с пола исчезли. Гарри пошарил рукой в том месте, где он видел оправу пару секунд назад, и нащупал холодный металл.

Водрузив их на нос, Поттер запрыгал по кухне, и с криками: «Я люблю профессора Флитвика», — кинулся к зеркалу. Как он и ожидал, очков на нём не было. Лицо Гарри без них выглядело странно чужим. Поттер собрал волосы в хвост и снова посмотрел на себя в зеркало. Хорхе не Хорхе, а в любом месте чары иллюзии снимаются одним-двумя взмахами палочки. Надо быть готовым и к этому варианту событий. Заретушировав свой шрам пятью не вполне косметическими, но чертовски действенными заклятиями Гарри в последний раз придирчиво взглянул на отражение и пошёл сушить свои вещи.

Хорхе внимательно посмотрел на бледного, слегка косящего юношу и хмыкнул. Зелье в его руках было тем самым Парализующим с Миотропным эффектом. Молчание затягивалось, а юноша не предпринимал никаких попыток спросить что-нибудь. Хорхе ещё раз понюхал зелье и поставил флакон на стол. Потарабанил пальцами по стойке. Снова взглянул на юношу и, наконец, не выдержал.

— Но как?! Каким образом, чёрт возьми? — понимание того, что какой-то сопляк-самоучка умудрился сделать зелье, над которым, со всей предосторожностью аптекарь сам бился уже второй год…

— Вы дали мне почти все данные, мистер Хорхе, — ответил Поттер, пожимая плечами, — я не семи пядей во лбу и не обладаю сверхспособностями в области зельеварения, да вы это и сами знаете. Мне просто повезло. Однако же, так или иначе, зелье перед вами. Мне кажется, я доказал вам свою пригодность к работе помощника зельевара. Что ещё мне нужно сделать для того, чтобы получить работу?

— Скажи мне рецепт, мальчик! — нервно жуя губу, сказал аптекарь.

— Простите, но я не могу этого сделать, сэр, — ответил Гарри и внутренне приготовился отражать атаку.

— Скажи мне рецепт, и ты получишь пятьсот галлеонов наличными прямо сейчас. Какой смысл тебе, после таких поисков, держать это в секрете?

Хорхе пристально поглядел на Гарри и тот почувствовал, как в его сознание кто-то пробирается холодными и нетерпеливыми руками. Поттер резко оборвал зрительный контакт и успел заметить, как подбородок аптекаря съехал на бок от злости.

— Я не могу, мистер Хорхе, — нейтральным голосом ответил Гарри, — выдать вам рецепт незапатентованного зелья. Если мастер решил, что он не будет утверждать этот состав, и зелью незачем быть на полках аптек, то я уважаю решение мастера и тоже предпочитаю молчать. К сожалению, я слишком поздно задумался над этим.

— Тогда убирайся! Убирайся отсюда! — вдруг заорал аптекарь и резко развернулся. — Чёртов гуманист! Вот твои пятьдесят галлеонов за работу и зелья, что ты приволок в прошлый раз! — Хорхе в бешенстве бросил на прилавок золотые монеты. — Я надеялся, что ты будешь посговорчивей Снейпа, но, видимо, ошибся. Уходи и больше не появляйся в моей лавке.

Гарри молча призвал монеты к себе в сумку и вышел из аптеки.

Что ж, по крайней мере теперь он знает автора этого странного зелья. Во всём в жизни приходится искать плюсы. Правда, иногда складывая их из двух минусов.