Неизвестная родня 4. Кубок огня (джен)

На следующее утро буря утихла, хотя потолок в Большом зале оставался пасмурным, а над головами студентов клубились тяжёлые свинцово-серые тучи. Было рано — слишком рано, как считал Невилл, но Орион слишком хотел увидеть Седрика, чтобы оставаться в башне Гриффиндора. К счастью для Ориона, Седрик присоединился к ним вскоре после их прибытия и рассказал всё, что они пропустили в гостиной Хаффлпаффа прошлой ночью.

Оказалось, что многие хаффлпаффцы разделяли мнение мистера Диггори о том, что Седрик был идеальным кандидатом на роль чемпиона — особенно учитывая дополнительную подготовку, которую он получал от Ремуса на протяжении многих лет. Ориону пришлось поморщиться, когда Седрик начал ворчать о «гордости хаффлпаффцев» и давлении со стороны сверстников. Он знал, что хаффлпаффцы не хотели намеренно усложнять жизнь Седрику. Они просто хотели наконец-то привлечь к себе внимание. На факультет Хаффлпафф традиционно не обращали внимания. Последней «славой» Хаффлпаффа стала победа в квиддиче над Гриффиндором в прошлом году, но её затмило вторжение дементоров на поле.

— То есть ты хочешь сказать, что нет другого хаффлпаффца, который собирается участвовать в Турнире? — ошеломлённо спросил Невилл.

— О нет, — со смехом сказал Седрик. — Все, кто сможет, примут участие. Ребята надеются, что выберут меня.

Орион быстро положил себе на тарелку еще яиц, чтобы избежать сердитого взгляда, который послал в его сторону Седрик. Не то чтобы Орион был виноват в том, что хаффлпаффцы так стремились к малейшему признанию или что Седрик слишком боялся кого-либо разочаровать. — Если все это внимание беспокоит тебя, скажи им, — прямо сказал Орион. — Если ты станешь Чемпионом, будет только хуже.

Седрик задумчиво нахмурился. — Ты прав, — признал он. — Если я не могу справиться с давлением сейчас, то нет никакого способа…

— А теперь остановись, — перебил Орион. — Тебя не выбрали, и ты можешь не попасть в список. Каждый ученик седьмого курса имеет право участвовать, как и любой другой ученик шестого курса, у которого день рождения до того, как будут выбраны имена. Ты, Седрик, хочешь участвовать в Турнире?

Седрик на мгновение задумался, а затем вздохнул. — Я хочу, чтобы мой отец гордился мной, — признался он.

— Орион спрашивал не об этом, — нахмурившись, сказал Невилл. — Если бы твой отец ничего не сказал, ты бы всё равно захотел участвовать?

Седрик долго молчал, перекладывая яичницу по тарелке. — Я… я не знаю, — тихо сказал он. — Мне никогда не нравилось внимание. Я знаю, это не будет похоже на то, с чем тебе приходилось сталкиваться на протяжении многих лет, Ори, но...

— Мистер Диггори, — сказала профессор Спраут, подходя к нему. — Как староста, вы должны знать, что распределение по факультетам…

— … для шестого курса сегодня утром, — устало перебил Седрик. — Простите, профессор. Я забыл.

На лице профессора Спраут появилось понимающее выражение.

— Ах да, я представляю, что у тебя много забот, — сказала она и посмотрела на пергамент в своей руке. — Ты уже решил, какие предметы хочешь изучать в этом году? Ты всё ещё хочешь стать аврором?

Орион удивлённо посмотрел на Седрика. Седрик никогда не рассказывал об этом.

— Э-э-э… я думаю об этом, — осторожно сказал Седрик.

Профессор Спраут улыбнулась. — Что ж, ваши результаты по СОВ были, безусловными, достаточно высокими, — одобрительно сказала она. — Вы подавали заявки на гербологию, заклинания, защиту от темных искусств, трансфигурацию и зелья. Не хотели бы вы добавить еще что-нибудь?

— Нет, — ответил Седрик, хотя это прозвучало скорее как вопрос, чем как настоящий ответ.

— Очень хорошо, — сказала профессор Спраут, передавая расписание Седрику. — Мистер Диггори, я считаю, что ваши друзья правы. Вам следует участвовать в Турнире только в том случае, если вы этого хотите.

Орион, Невилл и Седрик удивлённо уставились на профессора Спраут, когда она повернулась и пошла обратно к столу Хаффлпаффа.

— Ну, что ты думаешь? — наконец спросил Невилл.

— Блэк, Долгопупс, — строгий голос профессора МакГонагалл вывел их из оцепенения. Она положила перед ними несколько расписаний. — Я надеюсь, что вы проследите, чтобы Поттер, Уизли и Грейнджер получили свои расписания.

— Э-э-э… конечно, профессор, — сказал Невилл и пролистал расписание, вытащив своё и Ориона. — Интересно, где они, — добавил он, как только профессор МакГонагалл перешла к следующей группе. — Они не похожи на тех, кто так опаздывает.

— Мы не опоздали, — проворчал Рон, плюхаясь на стул напротив Невилла. — Нас загнали в угол братья Криви, и они не затыкались.

— Рон, — сделала Гермиона выговор, хотя в её голосе не было никакой строгости. — Прекрати. Деннис просто рад встрече с Гайденом.

— Извините, что мы пропустили это, — сказал Невилл, раздавая расписания. — Сегодня мы всё утро на улице. Гербология с пуффендуйцами и уход за магическими существами со слизеринцами.

— Двойное гадание во второй половине дня, — простонал Гайден. — Только этого мне не хватало в первый учебный день.

— Тебе стоило бросить это, как и мне, не так ли? — спросила Гермиона, намазывая тост маслом. — Тогда ты бы занималась чем-то полезным, например, арифмантикой.

— Или возьми выходной на вторую половину дня, — с ухмылкой сказал Орион, взглянув на своё расписание. — Отлично! Я смогу закончить некоторые задания Ремуса до того, как мы погрязнем в учёбе.

Рон перестал набивать рот едой и уставился на Ориона. — Учеба? — в ужасе спросил он.

Седрик кивнул. — Четвертый год — это сплошная подготовка, — сказал он со знанием дела. — Когда в следующем году ты получишь аттестаты зрелости, учителя постараются подготовить тебя к тому, что должно произойти, чтобы следующий год не был таким уж большим потрясением.

— Насколько всё плохо? — нервно спросил Гайден.

Седрик пожал плечами. — Скажем так, ты, наверное, будешь рад, что квиддич отменили, особенно если новый капитан был бы похож на Оливера Вуда. — Он взглянул на часы. — Что ж, мне пора. Хорошего первого дня, Ори, Невилл — увидимся позже, хорошо?

— Конечно, — с ухмылкой ответил Невилл. — Может, встретимся в библиотеке и поработаем над списком, который дал тебе Ремус?

Седрик ответил ему улыбкой, прежде чем развернуться и уйти. Орион и Невилл переглянулись, прежде чем вернуться к завтраку. Что бы ни решил Седрик, они будут рядом, чтобы помочь ему — это меньшее, что они могли сделать.

— Так зачем Диггори здесь сидел? — пробормотал Рон с набитым тостами ртом.

— Просто разговаривали, — сказал Орион, пожимая плечами.

— Он собирается участвовать в турнире? — с любопытством спросил Гайден.

— Он думает об этом, — ответил Орион. — Турнир сопряжён со многими трудностями, о которых многие даже не задумываются.

— Что значит «как»? — ошарашенно спросил Рон. — Это же тысяча галлеонов! Что ещё тут можно обсуждать?

Орион уставился на Рона, приподняв бровь. — Как насчёт давления, которое сопровождает звание чемпиона? — сухо спросил он. — Вся школа будет рассчитывать на того, кто победит. Конечно, его или её будут поддерживать, если они справятся, но будут и высмеивать, если они потерпят неудачу. Подумай о том, как Драко любит тебя дразнить, Рон, и умножь это на большинство учеников этой школы.

Гайден вздрогнул. — Это решает дело, — твердо сказал он. — Я ни за что не войду. Рон, ты сам по себе.

Рон нахмурился и ничего не говорил до конца завтрака и на протяжении всего пути в третью теплицу на гербологию, где они всё время собирали гной с бубонтюберов. Орион и Невилл работали за столом со Сьюзен Боунс и Джастином Финч-Флетчли, которые задавали вопрос за вопросом о Турнире Трёх Волшебников. Излишне говорить, что Орион почувствовал облегчение, когда прозвенел звонок, возвещающий об окончании урока.

* * *

После травологии гриффиндорцы и хаффлпаффцы разделились. Хаффлпаффцы вернулись в замок на трансфигурацию, а гриффиндорцы направились по холмистой местности к маленькой деревянной хижине Хагрида. Хагрид уже ждал их вместе с Клыком. Когда они подошли ближе, Орион заметил несколько открытых деревянных ящиков на земле у ног Хагрида. Из ящиков доносились странные дребезжащие звуки, похожие на небольшие взрывы. Это не могло быть хорошо.

— Привет! — сказал Хагрид, улыбаясь грифиндорцам. — Постоим, ну, то есть... ждем слизеринцев — им-то точно... ну, не захотят пропустить такое — соплохвосты!

Орион уставился на Хагрида, приподняв бровь. Он никогда не считал, что знает всё, но о волшебных существах он знал очень много. Это была популярная тема для Ремуса, когда Орион был младше. Если Ремус никогда не упоминал о них, значит, они были довольно новыми — возможно, слишком новыми. Попытается ли Хагрид создать гибридное существо? Возможно.

— Кто-кто? — спросил Рон.

Хагрид в ответ лишь указал на корзины.

— Ф-е-е! — взвизгнула Лаванда Браун, отпрыгивая назад.

— Они... ну, это... только что вылупились, — с гордос­тью сказал Хагрид. — Так что вы, того, словом, сможете вырастить их сами! Можем даже этот... проект насчет это­го составить...

Глаза Ориона расширились. Это было неправильно во многих отношениях. Новые существа нужно изучать в уединённой обстановке, под присмотром опытных ведьм и волшебников, а не детей. Хагрид напрашивался на неприятности, и, зная Хагрида так, как знал его Орион, он бы никого не послушал, пока кто-нибудь серьёзно не пострадал бы. Разве Хагрид не извлёк урок из прошлого года? Разве он не понял, как быстро всё может пойти наперекосяк?

— А с какой стати мы должны хотеть выращивать их? — раздался холодный голос.

Это подошли слизеринцы, и говорил, естественно, Драко Малфой, а Крэбб и Гойл тут же понимающе заго­готали при этих словах.

Хагрид был озадачен подобным вопросом.

— Я имею в виду, что они делают? — уточнил Мал­фой. — Зачем они нужны?

Хагрид даже приоткрыл рот, напряженно размышляя, и после затянувшейся паузы с нарочитой небрежностью произнес:

—Это... э-э-э... потом... на следующем уроке, Малфой. Сегодня вам их... ну., надо просто накормить. Ну, мы... нам... попробовать несколько других... словом, разных вещей... Я никогда их раньше... ну, дела не имел, и не уве­рен, как их... что у них пойдет... так что приготовил мура­вьиные яйца, и... эту… лягушачью печень... ну, и кусок ужа... просто их... дайте им всего понемногу.

—Так, сначала гной, теперь вот это, — проворчал Си­мус.

Ориону было очень трудно держать рот на замке на протяжении всего урока. Несколько учеников получили ожоги, когда взорвались наконечники, а других ужалили жала. К концу урока Орион молча поклялся, что найдёт время поговорить с Хагридом. Если об этом узнают не те люди, у Хагрида могут быть большие неприятности.

—Что ж, по крайней мере, соплохвосты малень­кие, — сказал Рон, когда они часом позже брели вверх по лугу обратно в замок на обед.

—Это сейчас, — хмуро отозвалась Гермиона. — Но как только Хагрид выяснит, что они едят, не сомневайся — быть им шести футов в длину.

—Ну, какое это имеет значение, если они, скажем, вырабатывают лекарство от морской болезни или что-то в этом роде? — хитро усмехнулся Рон.

—Ты отлично понимаешь, что я сказала это только затем, чтобы Малфой заткнулся, — отмахнулась Гермио­на. — Но в сущности-то он прав. Лучше всего было бы передавить большинство из них, прежде чем они начнут бросаться на нас.

— Что-то мне подсказывает, Рон, что они будут только мешать, — со вздохом сказал Гайден, когда они поднимались по каменным ступеням. — Честно говоря, кому захочется иметь дело с тем, кто может причинить тебе боль тремя способами?

— Может, нам стоит пробраться туда ночью и растоптать их всех, — предложил Невилл.

Проходя через вестибюль в Большой зал, Орион вынужден был признать, что идея Невилла казалась очень заманчивой, хотя они, скорее всего, не смогли бы провернуть это так, чтобы их не поймал Хагрид. Если бы только у Гайдена всё ещё был плащ-невидимка…

Они сели за гриффиндорский стол и взяли себе по отбивной из ягнёнка и картофелю. Гермиона с любопытством посмотрела на еду, а затем повернулась к Ориону. — Ори, у тебя ведь есть домовые эльфы? — спросила она.

Орион медленно кивнул, подозрительно глядя на Гермиону. — Двое, — сказал он. — Минди и Тоби. Папа избавился от старого семейного домового эльфа после того, как усыновил меня, а затем нашел Минди и Тоби, чтобы они помогали по дому. Если бы их там не было, я, вероятно, умерла бы с голоду. Папа не умеет готовить, даже чтобы спасти свою жизнь.

Гермиона нахмурилась. — Но ведь им платят, верно?

Теперь настала очередь Ориона нахмуриться.

— Платить? — недоверчиво переспросил он. — Гермиона, предлагать домовому эльфy деньги — значит оскорблять их. Они должны быть привязаны к кому-то — от этого зависит их рассудок. Возьмём, к примеру, мою семью. Моя бабушка была не самым приятным человеком. Она верила в превосходство чистокровных, которое предносил Волан-де-Морт. Кричер, домашний эльф, разделял её убеждения, в том числе ненависть к моему отцу. Его конечной целью было присоединиться к своим предкам, изображённым на стене.

Гермиона поморщилась. Орион не мог её винить.

— Мерзость, я знаю, — прямо сказал он. — Излишне говорить, что это была нездоровая обстановка для домового эльфа, и Кричер поплатился за это. С Минди и Тоби всё по-другому. Они действительно рады работать на папу. Он хорошо с ними обращается — лучше, чем большинство людей обращаются с домовыми эльфами.

— Но это всё равно рабский труд! — настаивала Гермиона.

Орион вздохнул и провёл рукой по лицу. — Гермиона, я говорил тебе много лет назад, что мир волшебников не идеален, помнишь? — разочарованно спросил он. — Иметь преданного домового эльфа — это привилегия, поэтому многие предпочитают хорошо обращаться со своими домовыми эльфами. Те, кто этого не делает, позволяют сегрегации влиять на их суждения.

Гермиона фыркнула. — Это просто несправедливо, — проворчала она.

Орион боролся с желанием напомнить ей, что жизнь не всегда справедлива. Он действительно не хотел спорить о недостатках волшебного мира. Всё было бы по-другому, если бы домовые эльфы действительно хотели перемен, но большинство из них даже не рассматривали такую возможность. На внедрение даже самых незначительных изменений могли уйти поколения, и Орион чувствовал, что у Гермионы не хватит на это терпения.

* * *

Когда прозвенел звонок, возвещающий о начале послеобеденных занятий, Гайден, Рон и Невилл отправились на урок прорицания, а Гермиона — на арифмантику. Орион же, не теряя времени, поспешил в башню Гриффиндора, чтобы забрать учебники пятого курса, а затем направился в библиотеку. Возможно, это был его единственный шанс поработать над дополнительными заданиями до начала «хогвартских заданий». К счастью, мадам Пинс была единственной в библиотеке, так что Орион был там один.

Он начал с заклинаний — своего самого простого предмета, за которым последовала защита от тёмных искусств. Гербология была не такой простой, но довольно прямолинейной. Зельеварение же, напротив, было, пожалуй, самым сложным предметом, который преподавали в Хогвартсе. При приготовлении зелья нужно было помнить о множестве различных факторов: ингредиентах, температуре, подготовке и сборке. Одна ошибка могла привести к катастрофическим последствиям, но даже это было проще для Ориона, чем трансфигурация — единственный предмет, с которым у него были проблемы.

Полностью сосредоточившись на своих заданиях, Орион чуть не подпрыгнул на месте, когда раздался звонок, возвещающий об окончании послеобеденных занятий. Он быстро собрал вещи и поспешил на встречу с Невиллом. Пробираться сквозь толпу было трудно, но благодаря росту и рыжим волосам Рона было легко найти гриффиндорцев с четвёртого курса в очереди учеников, спускающихся по лестнице в Большой зал.

— Жалкая старая карга, — с горечью сказал Рон, когда к ним присоединился Орион. — Это займёт все выходные, это займёт…

— Много домашних заданий? — весело спросила Гермиона, присоединившись к ним. — Профессор Вектор вообще не задавал нам никаких заданий!

— Ну, спасибо профессору Вектору, — проворчал Рон.

— Что случилось? — С любопытством спросил Орион.

— Сегодня мы изучали планеты, и … ну… Рон отпустил неуместную шутку, — тихо сказал Невилл.

— Это была шутка! — возразил Рон. — Я не виноват, что у Трелони нет чувства юмора.

— Рон, мы постоянно шутим на Прорицаниях, — возразил Гайден. — Я удивлён, что это всё, что сделала Трелони.

Глаза Ориона расширились. Должно быть, Гайдену было плохо, раз он заговорил. — Не думаю, что хочу это знать, — сказал он, когда они подошли к вестибюлю.

— Уизли! Эй, Уизли!

Орион обречённо вздохнул и вместе со всеми повернулся, чтобы увидеть Драко, стоящего там с Винсентом Гребом и Грегори Гойлом. Все они выглядели чрезвычайно довольными, что никогда не было хорошим знаком для гриффиндорца.

— Что еще? — резко спросил Рон.

— Твой отец попал в газету, Уизли! — объявил Малфой, размахивая номером «Ежедневного Пророка» и ста­раясь, чтобы его услышало как можно больше народу. — Вот только послушай это: «ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОМАХИ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ. Создается впечатление, что неприятности Министерства магии никак не закончат­ся, пишет специальный корреспондент Рита Скитер. Недавно критике подверглась бездарная организация массовых мероприятий на Чемпионате мира по квиддичу и упорная неспособность объяснить исчезновение одной из колдуний, сотрудницы спортивного отдела. И вот вчера Министерство оказалось втянуто в новый скандал — на сей раз благодаря выходкам Арнольда Уизли из Комиссии по борьбе с незаконным использо­ванием изобретений маглов».

Тут Малфой поднял глаза:

— Прикинь, они даже его имя правильно написать не могли, как будто он полное ничтожество, а, Уизли?

Теперь слушали уже все, кто был в холле. Малфой эффектным жестом расправил газету и стал читать дальше:

— «Арнольд Уизли, два года назад оштрафованный за незаконное владение летающим автомобилем, вче­ра ввязался в драку с магловскими блюстителями за­кона (т.н. «полицейскими») из-за нескольких, весьма агрессивно настроенных мусорных баков. Мистера Уизли вызвали, чтобы помочь награжденному мракоборцу Сириусу Блэку и недавно восстановленному в должности мракоборцу Фрэнку Лонгботтому разобраться с беспорядками в резиденции "Грозного Глаза" Грюм, престарелого экс-мракоборца, который уволился из Министерства, когда больше не мог отличить рукопожатие от покушения на убийство»

Глаза Ориона сузились. На этот раз Рита Скитер зашла слишком далеко.

— Поэтому нет ничего удивительного в том, — Продолжил Малфой, — что, явившись к м-ру Грюму в его строго охра­няемый дом, м-р Уизли обнаружил, что м-р Грюм в который раз поднял ложную тревогу. В ходе дальней­ших событий м-ру Уизли пришлось несколько раз прибегнуть к преобразованию памяти, прежде чем ему удалось скрыться от полицейских. При этом м-р Уизли отказался отвечать на вопросы «Ежедневного Пророка» о том, зачем ему потребовалось вовлекать Министерство в эту недостойную и чреватую сканда­лом историю». Тут и картинка есть, Уизли! — ликовал Малфой, развернув и подняв перед собой газету. — Фо­тография твоих родителей перед домом — если это можно назвать домом. Твоей мамаше не помешало бы немного сбросить вес, как считаешь?

Рона затрясло от бешенства. Все взгляды были устрем­лены на него.

Орион и Гайден тут же схватили Рона за руки, когда тот сделал шаг вперёд. — Рон, оно того не стоит, — предупредил Орион.

Рон сердито отдёрнул руку от Ориона. — Ты ещё поговори! — прорычал он. — У тебя нет матери!

Коридор наполнился вздохами, когда Орион сделал неуверенный шаг назад. Если бы только у него не было матери. Орион предпочёл бы её отсутствие, а не то, что она его не хотела.

— Спасибо, что напомнил мне, — тихо сказал он, затем повернулся и встретился взглядом с широко раскрытыми глазами Невилла. — В коридорах немноголюдно, тебе не кажется?

Невилл оправился от шока. — Э-э-э, верно, — сказал он, затем быстро повернулся и повёл их через толпу в Большой зал.

Когда они вошли, оба услышали, как возмущённый голос Гермионы разносится эхом, и стало невозможно разобрать, что она говорит. Как только она закончила, в обоих залах воцарилась тишина. Орион обречённо вздохнул и направился к столу Гриффиндора, но почувствовал, как кто-то положил руку ему на левое плечо.

— Ну же, Ори, — сказал Седрик с сочувствием на лице. — Сегодня утром я сидел с тобой за гриффиндорским столом. Сегодня вечером вы оба можете сесть со мной за стол Хаффлпаффа — вы оба можете.

Орион снова вздохнул, но на этот раз с облегчением. Чем дольше он мог откладывать встречу с Роном — или Гайденом, — тем лучше. В глубине души Орион знал, что Рон на самом деле не хотел быть жестоким, но это не отменяло того факта, что Рон вспылил в гневе, не подумав.

— Ты в порядке, Ори? — спросил Седрик, когда они сели рядом с друзьями Седрика.

Орион кивнул, когда Гермиона присоединилась к ним и, фыркнув, села. «Честно говоря, — сердито сказала она, но не успела договорить, потому что раздался громкий взрыв, за которым последовали несколько криков. Все повернулись в сторону больших дверей. Некоторые даже начали тревожно подниматься на ноги.

Раздался второй громкий хлопок, прежде чем громкий голос положил конец всем движениям. — О, НЕТ, ПАРЕНЬ, НЕ НАДО!

Орион застыл. — Это был дядя… э-э… профессор Грюм, — выдохнул он.

— Тогда, я думаю, нам стоит остаться здесь, — осторожно сказал Седрик. — Сегодня днём у нас с ним были занятия.

— Правда? — с жаром спросил Невилл. — Как это было?

— Напряжённо, — ответил Седрик. — Это было полной противоположностью Ремусу. Они оба действительно знают, чему учат, но Ремус позволял чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы задавать вопросы, а Грюм — его не хотелось перебивать.

— ОСТАВЬ ЭТО! — голос профессора Грюма эхом разнёсся по Большому залу.

— О, это не может быть хорошо, — сказал Итан Акарт, высокий темноволосый мальчик, сидящий напротив Седрика. — Как ты думаешь, кто это был? Малфой или Уизли?

Все переглянулись и заулыбались. — Малфой, — хором сказали они.

— Я так не думаю! — прогремел профессор Грюм.

Седрик посмотрел на темноволосого мальчика с ухмылкой. — Что думаешь, Итан? — спросил он. — Стоит нам это проверить?

— Ни за что! — быстро ответил Итан. — Я слишком ценю свою жизнь.

Орион, приподняв бровь, уставился на Седрика. — Профессор Грюм никогда бы не причинил вреда ученику, — твердо сказал он.

— Профессор Грюм! — потрясённый голос профессора МакГонагалл быстро заставил Ориона замолчать, а многих хаффлпаффцев — рассмеяться.

— Возможно, он и не причинит вреда ученику, но это не значит, что он будет просто назначать отработки, — возразил Седрик. — Твой отец когда-нибудь рассказывал тебе, каким он был в отделе авроров?

Орион покачал головой. — Всё, что папа когда-либо говорил мне, это то, что подготовка авроров была интенсивной, — задумчиво сказал он. — Знаешь, я полагаю, меня ничто не удивит. Должно быть, что-то заставило папу перестать быть проказником.

Седрик и Невилл фыркнули. — Ори, ничто не заставит твоего папу перестать быть проказником, — искренне сказал Невилл. — Он просто знает, что нужно держать это подальше от офиса.

Когда ученики начали заходить в зал и рассаживаться за свои столы, в помещении сразу же поднялся гул разговоров. Это было сигналом того, что представление окончено, и все начали наполнять свои тарелки едой.

Орион сразу же заметил, что Джастин, Эрни, Сьюзан и Ханна спешат занять свои места с явно взволнованными лицами. Он и Невилл переглянулись. Это не предвещало ничего хорошего.

— Ори! Ты такое пропустил! — воскликнула Сьюзен Боунс, садясь рядом с Гермионой. — Грюм превратил Малфоя в хорька!

Орион выронил вилку, его рот открылся от удивления. — Что? — выдохнул он.

— Ну, никто не был в восторге от Уизли из-за… э-э… того комментария, но Малфой сказал, что лучше бы у него не было матери, чем такая, как у Рона, — быстро сказал Джастин. — Потом Поттер вмешался и стал высмеивать мать Малфоя. Вот тогда всё и началось. Поттер попытался оттащить Уизли, но тот не сдвинулся с места. Малфой попытался проклясть Поттера, когда тот повернулся к нему спиной, но промахнулся, а в следующий миг Малфой исчез, и на его месте оказался светловолосый хорек. Грюм был в ярости — он продолжал называть Малфоя трусом.

Орион фыркнул. На самом деле это было мило. Драко был всего лишь избалованным мальчишкой, который слишком сильно зависел от отца, решавшего за него проблемы. Конечно, не помогало и то, что профессор Снейп не наказывал слизеринцев должным образом, но, похоже, только Драко злоупотреблял этим в своих интересах.

— Затем пришла профессор МакГонагалл, развернула Малфоя и отругала Грюм, — сказала Сьюзен с ухмылкой. — Самое смешное, что Грюм было всё равно. Он просто отвёл Малфоя к Снейпу, сказав, что всё равно хотел поговорить со Снейпом… но… зачем?

— Может, он знает, что Снейп — мерзавец, и хочет ему угрожать, — с ухмылкой сказал Эрни Макмиллан.

Это было принятие желаемого за действительное. Профессор Снейп ненавидел, когда ему указывали, как выполнять свою работу и как заботиться о своих учениках. Если уж на то пошло, то из-за того, что профессор Грюм загнал профессора Снейпа в угол, занятия станут ещё более невыносимыми для учеников, которых профессор Снейп не очень-то любил. Орион мог только надеяться, что его в этом списке нет.

* * *

В течение следующих двух дней в школе царила напряжённая атмосфера. Орион, Невилл и Гермиона не разговаривали с Роном, что создавало неудобства для Гайдена. Гайден пытался убедить Рона извиниться, но тот, похоже, всё ещё злился на Ориона за то, что тот не понял серьёзность оскорбления Драко.

Профессор Снейп был особенно резок на уроках зельеварения и назначил Гайдену и Рону отработку. К счастью, Ориону удалось защитить Невилла от этой участи, пока профессор Снейп отчитывал Рона. Невилл предпочитал спокойную обстановку, а зельеварение было совсем не таким, когда профессор Снейп был в гневе.

Рано утром в четверг Орион, Невилл и Гермиона отправились на свой первый урок Защиты от Тёмных искусств. Они заняли три места прямо перед учительским столом. Когда они достали свои экземпляры «Темных сил: руководства по самозащите», Орион заметил, что Гайден и Рон сели на несколько рядов позади Симуса и Дина. Вскоре они услышали характерные шаркающие шаги профессора Грюма по коридору. Когда он вошёл в класс и окинул его быстрым взглядом, наступила тишина.

— Можете убрать их, — хрипло прорычал он, проко­вылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам не по­надобятся.

Друзья спрятали учебники обратно в сумки. Рон за­метно волновался.

Грюм вытащил классный журнал, тряхнул длинной пегой гривой, убирая волосы с покореженного и усеян­ного шрамами лица и стал называть имена, причем его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как ма­гический вращался по сторонам, устремляясь на студен­та, когда он или она отзывались.

— Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о своем присутствии. — Профессор Люпин написал мне об вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Темным Созданиям — про­шли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, гриндилоу ползучих водяных и оборотней — я пра­вильно понял?

Класс согласно зашумел.

— Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий. Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разби­раться с Темными...

— А вы не останетесь? — вырвалось у Рона.

Профессор Грюм долго смотрел на Рона. — Я всего на один год, — сказал он. — "Особое одолжение» Дамблдору…Один год, а затем я вернусь на тихую пенсию. Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизакляти­ям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещенные Темные заклятия, пока вы не перейдете на шестой курс — вас считают недостаточ­но взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с та­кими вещами. Но профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке, он считает, что вы справитесь, а я скажу так чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, ко­торый собирается применить к вам запрещенное закля­тие, не станет делиться своими планами, он не будет дей­ствовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бди­тельны и наблюдательны. Вы должны убрать это, мисс Браун, когда я говорю.

Лаванда подпрыгнула и залилась краской — она как раз показывала Парвати под партой свой законченный гороскоп. Несомненно, магический глаз Грюма обладал способностью видеть сквозь дерево точно так же, как он видел через затылок.

— Итак... Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наи­более тяжело караются волшебным законодательством?

Несколько рук поднялись вверх, в том числе и рука Ориона. Профессор Грюм указал на Ориона, хотя его волшебный глаз всё ещё был устремлён на Лаванду.

— Проклятие Империус, профессор, — сказал Орион, изо всех сил стараясь не улыбаться.

Профессор Грюм, казалось, заметил это и ухмыльнулся. — Да, с этим у нас с твоим отцом было много проблем, — сказал он, затем открыл ящик своего стола и достал стеклянную банку, внутри которой копошились три больших черных паука. Никто не пошевелился, когда профессор Грюм сунул руку в банку, поймал одного из пауков и держал его на ладони, чтобы все могли его видеть. Затем он направил на него свою палочку и пробормотал: — Империо!

Орион в ужасе наблюдал, как паук спрыгнул с руки Грюма на тонкую шёлковую нить и начал раскачиваться вперёд-назад, словно на трапеции, а затем сделал сальто назад, оборвав нить и приземлившись на стол. Орион узнал о непростительных проклятиях много лет назад, когда изучал Волан-де-Морта. По мнению Ориона, Империус был самым страшным из них. Людей можно заставить делать что угодно — даже убивать собственных родных, и они будут бессильны это остановить.

Все засмеялись — все, кроме Грюма.

— Думаете, это смешно, да? — прорычал он. — А по­нравится вам, если я то же самое проделаю с вами?

Смех мгновенно умолк

— Полная управляемость, — тихо заметил Грюм, ког­да паук сжался в комок и стал перекатываться по столу. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться, зап­рыгнуть в горло кому-нибудь из вас...

Рон невольно сглотнул.

— Были времена, когда множество колдуний и вол­шебников были управляемы при помощи заклятия Им­периус, — продолжал Грюм, и Гарри понял, что он гово­рит о тех днях, когда Волан-де-Морт орудовал в полную силу. — Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬ­НОСТЬ! — рявкнул он, и все подскочили.

Грюм подобрал кувыркающегося паука и водворил обратно в банку.

— Кто еще знает что-нибудь? Другие запрещенные заклятия?

Орион заметил, как рука Невилла медленно поднимается, и понял почему. Фрэнку Лонгботтому потребовалось почти двенадцать лет, чтобы полностью восстановиться после чрезмерного воздействия Проклятия Круциатус.

— Да? — спросил профессор Грюм, устремив свой волшебный взгляд на Невилла.

— Проклятие Круциатус, — нервно сказал Невилл.

Профессор Грюм на мгновение уставился на Невилла, а затем перевёл взгляд на остальных учеников. — Заклятие Круциатус, — заговорил Грюм. — Надо бы чуть побольше, чтобы вы уловили суть.

Он нацелил палочку на паука и скомандовал:

— Энгоргио!

Паук вырос и стал больше тарантула. Орион быстро толкнул Невилла локтем. Невилл неуверенно посмотрел на Орион. «Закрой глаза», — прошипел Орион сквозь зубы.

Невилл без колебаний зажмурил глаза, как только профессор Грюм снова поднял палочку и шепнул:

— Круцио

В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дергаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука, но Гарри был уверен — будь у паука голос, он визжал бы изо всех сил. Грюм не уби­рал палочки, и паук затрясся и задергался еще неис­товей.

— Редуцио, — приказал Грюм, и паук уменьшился до нормальных размеров.

Грюм посадил его обратно в банку.

— Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус... Оно тоже ког­да-то было очень популярно. Так.. Кто знает еще что-ни­будь?

Краем глаза Орион заметил, как Гермиона неуверенно подняла руку.

— Да? — Спросил профессор Грюм.

— Авада Кедавра, — прошептала Гермиона.

— Ага, — еще одна чуть заметная улыбка скривила неровный рот Грюма. — Да, последнее и самое худшее... Авада Кедавра... Заклятие Смерти.

Он опять запустил руку в банку, и, словно догадыва­ясь, что сейчас произойдет, третий паук отчаянно заме­тался по дну, пытаясь увернуться от скрюченных паль­цев. Грюм его все-таки поймал и посадил на стол. Паук бросился наутек по деревянной крышке.

Полыхнула вспышка слепящего зеленого света, раз­дался свистящий звук, будто что-то невидимое и громад­ное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинул­ся на спину — без единого повреждения, но безусловно мертвый.

В глубине души Орион почувствовал, что ему нужно дождаться пронзительного смеха, за которым последуют крики боли, но этого не произошло. Паук просто перевернулся на спину, не пострадав, но безошибочно мёртвый.

Орион мог только смотреть на него широко раскрытыми глазами. Как профессор Дамблдор мог это одобрить?

Несколько девушек сдавленно вскрикнули. Рон отпрянул назад и едва не слетел со стула, когда паук рух­нул в его сторону.

Грюм смахнул мертвого паука на пол.

— Ни порядочности, — спокойно сказал он, — ни любезности. И никакого противодействия. Невозмож­но отразить. Пара близнецов, были единственными известными выжившими после проклятия, один из них все еще жив сегодня, и он находится в этой комнате.

Орион изо всех сил старался смотреть вперёд, а обычный глаз профессора Грюма был направлен на Гайдена, в то время как его волшебный глаз перевёл взгляд с Гайдена на Орион. Возможно ли это? Рассказал ли Сириус профессору Грюму или профессор Грюм уже знал?

— Авада Кедавра — заклятие, требующее для выпол­нения серьезной магической мощи. Сейчас вы все може­те достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова — однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк прохватил. Но ни­чего, я здесь для того и есть, чтобы научить вас, как это делать. Возникает вопрос — если все равно нет противодей­ствующего заклятия, то зачем я вам это показываю? За­тем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнетесь с этим нос к носу. БУДЬТЕ ВСЕГДА НАЧЕКУ! — взревел он, и весь класс опять подскочил.

Весь класс снова подпрыгнул.

— Итак — эти три заклятия — Авада Кедавра, Импе­риус и Круциатус — известны как Преступные заклятия. Использования любого из них по отношению к челове­ческому существу достаточно, чтобы заработать пожиз­ненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны проти­востоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья... запи­шите это...

Остаток урока они провели, делая заметки о непростительных заклинаниях. Никто не разговаривал, пока не прозвенел звонок. Облегчённо вздохнув, Орион поднялся на ноги, но профессор Грюм остановил его.

— Мистер Блэк, пожалуйста, останьтесь, — хрипло сказал профессор Грюм.

Невилл и Гермиона замешкались, но Орион жестом велел им следовать за остальными. Профессор Грюм не двигался, пока они не вышли из кабинета, и шум голосов не превратился в неразборчивое жужжание. Орион воспользовался возможностью встретиться взглядом с профессором Грюмом, чтобы понять, почему тот выделил его.

— Я должен сказать вам, мистер Блэк, что ваш отец ничуть не изменился за эти годы, — хрипло сказал профессор Грюм. — Он по-прежнему говорит о вас каждую свободную минуту. — Орион покраснел. — Он упомянул, что вы работаете над материалом на пятом курсе, я полагаю.

— На самом деле я почти окончил пятый курс, сэр, — осторожно сказал Орион. — Мне осталось только трансфигурация.

— Сэр? — усмехнулся профессор Грюм. — С каких это пор ты называешь меня «сэр»?

Орион смущённо ухмыльнулся. Профессор Грюм поймал его. — Ну, я подумал, что ты не хочешь, чтобы я называл тебя здесь «дядя Эл». Папа ясно дал понять, что я не должен тебя доставать.

Профессор Грюм долго смотрел на Ориона, прежде чем заговорить. — Твой отец также дал мне понять, что в этом году тебе может время от времени понадобиться «дядя Эл». Итак, он наконец-то рассказал тебе… Полагаю, это стало для тебя настоящим шоком — узнать, кем ты был раньше.

Орион пожал плечами. — Я стараюсь не думать об этом, — честно признался он. — Просто так лучше.

— Так ли это? — прорычал профессор Грюм. — Тебя устраивает, что на столько вопросов нет ответов?

Орион нахмурился. Что Сириус рассказал профессору Грюму? Конечно, он хотел бы получить ответы на свои вопросы, но не за счёт того, что Поттеры узнают, что он в курсе о слишком большом скелете в их шкафу. Они бы только хотели проводить с ним больше времени. — Пока что, — наконец сказал Орион.

Профессор Грюм, похоже, понял, что Орион не хочет больше обсуждать эту тему. — Полагаю, ты знаешь лучше, чем кто-либо другой, — согласился он. — Просто знай, Орион, что если тебе понадобится помощь, я здесь.

Орион прерывисто вздохнул. — Спасибо за поддержку, дядя Эл, — сказал он со слабой улыбкой. — Просто, пожалуйста, не обращайся со мной иначе в классе или с кем-либо из других учителей. Они не знают...

— Понял, Орион, — кивнул профессор Грюм. — А теперь, я думаю, нас ждёт ужин.

Орион попрощался и поспешил в Большой зал. Он не знал, радоваться ему или расстраиваться. Конечно, Сириус доверял профессору Грюму, но Орион не видел его много лет. Он не мог просто взять и довериться ему. Возможно, именно поэтому профессор Грюм хотел поговорить с ним в начале семестра — чтобы у них было время снова познакомиться.

* * *

Войдя в Большой зал, Орион с облегчением увидел, что Невилл и Гермиона освободили для него место. Гайден и Рон сидели чуть дальше, вместе с Симусом и Дином, и это значительно упрощало задачу Ориону. Теперь он мог спокойно отвечать на вопросы, которые наверняка возникнут у Невилла и Гермионы, не опасаясь, что они его услышат.

— Итак, — осторожно начала Гермиона, пока Орион быстро наполнял свою тарелку. — Что хотел профессор Грюм?

— Он просто хотел повидаться, — пожал плечами Орион. — Я познакомился с ним много лет назад, ещё до его отставки.

— Правда? — с надеждой спросила Гермиона. — Каким он был?

— Примерно так же, — честно ответил Орион. — Думаю, именно поэтому папа никогда ничего от меня не скрывал. Дядя Эл всегда считал, что лучше быть готовым, чем изнеженным. Но я никогда не думал, что он зайдёт так далеко, чтобы демонстрировать Непростительные. Министерство было бы в ярости, если бы узнало.

— Что бы сделало Министерство? — Спросила Гермиона.

— Худший вариант развития событий? — спросил Невилл. — Выставить Грюма и Дамблдора перед Визенгамотом, а затем «убедить» попечителей школы отстранить их от должностей. Министерство редко вмешивается в дела Хогвартса, в основном потому, что никто не хочет ссориться с Дамблдором — они слишком часто нуждаются в его помощи.

— Но меня беспокоит другое: почему сейчас? — задумчиво спросил Орион. — Почему профессор Дамблдор считает, что нам нужно знать об этом именно сейчас?

Невилл долго смотрел на Ориона, прежде чем заговорить. — Мне не нравится этот взгляд, — нервно сказал он. — Ты собираешься выставить всех нас идиотами, не так ли?

Орион покачал головой. «Просто… подумай об этом на минутку. Сначала Петтигрю сбегает и до сих пор на свободе, потом пропадает та ведьма из Министерства — как её зовут?»

— Джоркинс? — в замешательстве переспросил Невилл. — Но, Ори, твой отец сказал, что…

— Я знаю, — перебил Орион, — но подумай сам. Пожиратели смерти на чемпионате мира, Темная Метка, профессор Дамблдор, возвращающий Аластора Грюм с пенсии ... Не кажется ли вам, что это к чему-то ведет?

— Э… что? — в замешательстве спросил Невилл.

— Я думала, Пожиратели смерти убежали, когда появилась Тёмная метка, — вмешалась Гермиона.

Орион нахмурился. Возможно, она была права. Возможно, он поспешил с выводами. Ему просто показалось, что профессор Грюм знал о приближении худших времен и что они наступят в ближайшее время. Это заставило его задуматься: а что, если профессор Дамблдор испытывал те же чувства? Возможно, именно поэтому он попросил одного из своих ближайших друзей провести этот год, обучая детей. В Хогвартсе могла таиться опасность.

Внезапно, что-то столь незначительное, как Турнир Трёх Волшебников, перестало казаться таким важным.