Вдова мистера Коллинза (гет)

Сентябрь 1811 г.

— ХИЛЛ! — раздался громогласный и слегка истерический вскрик миссис Беннет, едва забрезжил свет солнца. — Немедленно неси девочкам тазы с тёплой водой! Готовь платья! Утюжь перчатки! Ох, Господи Боже, как же всё успеть?

Если до этого в Лонгборне ещё и оставался хоть кто-то, окутанный объятиями Морфея, то теперь у них точно сна не было ни в одном глазу. Кому нужны петухи в хозяйстве, если есть миссис Беннет? Именно эта мысль промелькнула у Элизабет, когда она услышала голос своей матери. Только она успела сесть на своей кровати и потянуться, как началась эта суматоха. Сегодня её сёстры идут на бал в Мэритоне, а это означало, что, во-первых, целый день будет занят приготовлениями, а во-вторых, нервы миссис Беннет вновь начнут шалить. Однако вовсе не это беспокоило Элизабет. Её волновало то, что миссис Беннет так и не поговорила со своей младшей дочерью о предстоящих переменах в её жизни. У неё было почти две недели, чтобы сообщить Лидии новости, и Элизабет старалась сохранять спокойствие и позволить своей матери самостоятельно оповестить Лидию о её скором отъезде. Но с каждым проходящим днём она всё больше волновалась, ибо отъезд Лидии неумолимо приближался, а сборы так и не начались.

Леди Кэтрин исполнила своё обещание и связалась с директором школы Мейнард, выразив просьбу принять ещё одну ученицу под своё покровительство через месяц после начала учебного года, и он не посмел отказать столь благородной даме, заверив её, что для мисс Лидии всенепременно найдётся место среди учениц Мейнарда, начиная с 30 сентября. Элизабет уже распорядилась, чтобы мистер Шепард скорой почтой оплатил полный пансион Лидии на ближайший год, и даже предупредила кучера и конюха о том, что в ближайшее время единственная карета Лонгборна отправится в довольно дальнее путешествие. Путь действительно предстоял неблизкий: три дня в пути с остановками на ночь в Реддинге, а затем в Чиппенхаме. Это означало, что Лидии предстояло отправиться в путь уже послезавтра, а она пока ни о чём даже не подозревала. Элизабет воздержалась от обсуждения данной темы даже с Джейн, не желая скомпрометировать авторитет своей матери в Лонгборне, но этим утром она стала подозревать, что у миссис Беннет всё же не хватит решимости так опечалить свою младшую дочь, а значит участь сообщить Лидии новости, которые, без всяких сомнений, вызовут в ней целый шквал негодования, упадёт на плечи именно Элизабет уже сегодня.

Понимая, что сегодня она может не рассчитывать на внимание единственной горничной Лонгборна, Элизабет самостоятельно облачилась в своё неизменно чёрное платье и заплела свои длинные волосы в незамысловатую причёску, слушая, как за дверью её спальни по коридору бегают туда-сюда миссис Беннет, миссис Хилл и Бэтси, стараясь всё успеть перед тем, как начнётся время завтрака, после чего все девицы имения примутся готовиться к балу. Не желая участвовать в надвигающемся хаосе с утра пораньше, Элизабет расположилась у окна и, распахнув ставни, провела около часа за чтением недавно приобретённой ею книги, впервые изданной не многим более полугода назад, под названием «Самообладание» авторства миссис Мэри Брантон. Элизабет находила жизнь и произведения этой дамы весьма интересными, ибо такая судьба могла быть вполне схожа с её собственной, если бы ей повезло с супругом. Миссис Брантон была замужем за священнослужителем, за которого та вышла замуж по взаимной любви, и её супруг совершенно очевидно поддерживал желание молодой писательницы изучать философию и языки. Элизабет всё на свете отдала бы, если бы мистер Коллинз проявлял к ней хоть толику того же уважения и любви, однако, прожив в браке три года, ей так и не удалось ни разу почувствовать себя в полной мере не то что женой, а хотя бы человеком рядом со своим мужем. Элизабет никогда не покидало чувство, что мистер Коллинз видел в ней лишь выставочный экспонат, когда они бывали в обществе; личную прислугу, когда они были дома; и свиноматку, когда он приходил к ней в спальню. Теперь же, читая произведения этой дамы, сердце Элизабет наполнялось надеждой, что всё же её случай — это редкое и весьма прискорбное стечение обстоятельств. А значит ей в ближайшие годы предстоит стать свидетельницей того, как её сёстры смогут познать счастье в браке, а она сама останется в Лонгборне с миссис Беннет, окружённая спокойствием и порой своими будущими племянниками и племянницами.

Размышления её были прерваны лёгким стуком в дверь и сообщением Бэтси о том, что завтрак уж подан, и все остальные домочадцы ожидают Элизабет к столу. Спустившись в столовую, Элизабет застала там всех своих сестёр и матушку уже сидящих за завтраком и взволнованно обсуждающих предстоящий вечер. Сев во главе стола и улыбнувшись Джейн, которая сидела по правую руку от неё, Элизабет налила себе кофе и принялась слушать радостные пересуды своих младших сестёр.

— Мэри, ты обязана мне помочь, — сказала Китти. — Если Генри Лукас снова будет ходить за мной весь вечер, как потерянный щенок, то меня вообще никто больше на танец не пригласит. Ну отвлеки его как-нибудь, а? — немного жалобно попросила она.

— Каким образом ты предлагаешь мне сделать это? — спросила Мэри. — Не я в семье главная красавица. Попроси Джейн.

— Ну вот, чуть что, так сразу Джейн… — полушёпотом пробормотала только что упомянутая старшая сестра, усмехнувшись посмеивающейся Элизабет.

— У Джейн и так от кавалеров отбоя нет, — возразила Китти. — Ей будет не до нас, а вот тебе не помешало бы проявить немного инициативы в общении с джентльменами, вместо того чтобы весь вечер стоять у стены.

— Китти, не беспокойся, — встряла в разговор Лидия, — если наша дурнушка Мэри не отвлечёт на себя внимание сына сэра Лукаса, то это сделаю я. Хотя мне сложно представить, чтобы у меня был недостаток кавалеров этим вечером, — самодовольно усмехнулась она. — Я прикажу Бэтси так затянуть мне корсет, чтобы ни один джентльмен не смог отвести взгляд от моего декольте.

— Лидия! — воскликнула Джейн. — Как ты можешь произносить подобное? Тебе не стыдно?

— А почему мне должно быть стыдно за то, чем одарил меня Господь? — усмехнулась Лидия.

Пока младшая девочка хвасталась своей и правда не по годам оформившейся фигурой, Элизабет подняла строгий взгляд на свою мать, сидевшую напротив неё. Миссис Беннет была явно смущена тем, что так и не набралась смелости сообщить своей младшей дочери о том, что ни на какой бал она сегодня не пойдёт, а весь следующий год проведёт за учёбой. Ей было так неловко смотреть на Элизабет, что она была готова сместить внимание на что угодно, лишь бы не видеть осуждающий взгляд своей второй дочери.

— Китти, а ну прекрати так много пить! — прикрикнула явно взволнованная миссис Беннет. — Сколько раз повторять, что перед балом следует воздержаться от обильного питья! Я не собираюсь снова водить тебя в уборную каждые полчаса, — упрекнула она покрасневшую от стыда Китти, пока Лидия с издёвкой хихикала. — Это джентльменам не составляет труда справить нужду, а с вашими платьями следует вести себя сдержанней!

— Но мама, — немного обиженно пробормотала Китти, — до бала почти десять часов. Я же обещала вам, что больше подобное не повторится.

— И правда, матушка, — вступилась за свою сестру Джейн, — я всегда перестаю пить за три часа до бала, и у меня никогда не было никаких проблем. Пусть Китти спокойно позавтракает.

Элизабет была крайне разочарована тем, что миссис Беннет была готова поднять такую унизительную тему для одной из своих дочерей, лишь бы отвести внимание от Лидии. Это подтверждало то, что она не готова каким-либо образом расстраивать свою младшую дочь, а значит ждать от неё выполнения данного обещания нет никакого смысла. Видимо, желание Элизабет позволить своей матери показать, что именно она принимает решения, касаемо воспитания своих дочерей, оказалось тщетным. Сейчас же перед ней вновь встал выбор: испортить всем завтрак, но, наконец, закончить весь этот фарс, или подождать, пока все начнут расходиться по своим делам. Элизабет собиралась было отложить неприятный разговор с Лидией на пару часов, но следующие её слова стали последней каплей, переполнившей чашу терпения Элизабет.

— Лично меня ничто не заставит даже на минуту выйти из бального зала, — Лидия едва не подпрыгивала на стуле. — Клянусь, сегодня я буду флиртовать со всеми симпатичными джентльменами, и, помяните моё слово, к концу вечера у меня уже будет дюжина ухажёров.

Джейн уже была готова вновь попытаться одёрнуть свою младшую сестру, однако внезапно её ладонь накрыла рука Элизабет.

— Лидия, ни на какой бал ты сегодня не идёшь, — ничего не выражающим тоном произнесла она, отчего за столом на несколько мгновений воцарилась гробовая тишина, однако вскоре она была прервана заливистым смехом Лидии.

— Лиззи, а ты, оказывается, сохранила своё чувство юмора! — воскликнула она. — Я-то думала, что ты стала такой высокопарной дамой, что шутки теперь ниже твоего достоинства! — с явной иронией продолжила она, всё так же весело смеясь. — Но это было очень смешно…

— Я не шучу, Лидия, — всё так же спокойно ответила Элизабет. — Более того, в ближайший год ты можешь даже думать забыть о том, чтобы быть представленной в обществе.

Лидия тут же перестала смеяться и нахмурилась, глядя на свою старшую сестру, однако немедленно обратилась за поддержкой к человеку, который никогда не смел ни в чём ей отказать.

— Маменька, что это значит? — возмущённо спросила она. — Вы же обещали мне!

— Лидия, девочка моя, мы с Лиззи поговорили, и твоя сестра считает, что тебе было бы полезно ещё годик не выходить в свет, — дрожащим голосом произнесла миссис Беннет.

— Она так считает? — в ярости воскликнула Лидия. — Да какое право она имеет решать, что мне можно, а что нельзя?

— Я имею на это право, так как именно я являюсь хозяйкой Лонгборна, а значит и главой семьи, — строго ответила ей Элизабет, осознав, что её мать не собирается показывать свой авторитет в этом доме, а посему ей можно не утруждать себя делать вид, что миссис Беннет обладает равной ей властью в Лонгборне. — Ты ещё слишком юна для балов и общения с джентльменами. К тому же, ты, похоже, не до конца понимаешь, для чего юных леди принято выводить в свет не раньше пятнадцатилетнего возраста. Дочерей джентльменов представляют в обществе вовсе не для того, чтобы они могли развлекаться, а для того, чтобы они заводили знакомства и искали себе супруга. Но своим нынешним поведением достойного джентльмена ты не привлечёшь.

Услышав эти слова, выражение лица Лидии немедленно переменилось с обескураженного и обиженного на разгневанное и даже злобное. Джейн, заметив, что простым препирательством эта ситуация не завершится, решила действовать.

— Мэри, Китти, прошу, идите в свои комнаты, — сказала она, не желая, чтобы младшие девочки стали свидетелями надвигающейся ссоры. — Я позже позову вас, чтобы вы могли закончить свой завтрак.

Убеждать дальше обоих девушек не пришлось. Они как можно скорее встали из-за стола и убежали прочь из столовой, закрыв за собой дверь.

— Я две недели готовилась к этому балу, мама! — закричала Лидия. — Как вы можете позволять ей запрещать мне что-то? Немедленно скажите ей, что я пойду на этот бал! — капризно воскликнула она, отчего даже миссис Беннет возмутилась.

— Лидия, прекрати вести себя так, — сказала она. — Лиззи права. Моё обещание вывести тебя в свет в столь раннем возрасте действительно было опрометчивым. Ни одна из твоих сестёр не посещала балы в четырнадцать.

— Да какая мне разница? — завопила Лидия.

— Лидия, успокойся, — постаралась утешить её Джейн. — Это ведь не конец света.

— И что я буду делать следующий год? Опять помогать Джейн, Мэри и Китти собираться на балы и приёмы, а сама буду прозябать здесь с чопорной вдовой? — возмущённо взмахнула рукой Лидия в сторону Элизабет.

— Вовсе нет, — изо всех сил сохраняя спокойствие произнесла Элизабет, делая глоток кофе. — Следующие девять месяцев ты проведёшь в школе в Девоне. Помнится мне, ты с завистью отзывалась о нынешнем месте проживания миссис Сеймор… Ну так, школа Мейнард находится в соседствующем с Корнуоллом графстве, так что ты сможешь в полной мере насладиться мягким климатом тех мест.

Сказать, что Лидия была обескуражена, значит ничего не сказать. Целую минуту она не могла вымолвить ни слова, лишь переводя взгляд то на Элизабет, то на Джейн, то на свою матушку. Надеясь, что миссис Беннет, как всегда, встанет на её сторону, она бросилась к ней.

— Маменька, маменька, — запричитала она, стараясь сделать свой голос как можно более детским, — вы же не позволите ей выгнать меня из Лонгборна, так ведь? Батюшка никогда не отправил бы меня в школу, — вглядываясь в глаза своей матери, пролепетала Лидия, понимая, что, упомянув мистера Беннета, надавит на слабое место миссис Беннет.

— Увы, Лидия, — не позволила Элизабет матери ответить на мольбы своей младшей дочери. — Твой пансион на следующий год уже оплачен, а кучер оповещён о твоём скором отъезде. К тому же, ты сама высказала недовольство тем, что тебе придётся следующий год провести в компании чопорной вдовы, — саркастично заметила она, — а в Мейнарде ты будешь окружена юными леди твоего возраста, многие из которых будут рады стать тебе подругами.

— Я никуда не поеду! — закричала Лидия, вскочив на ноги. — Думаешь, из-за того, что ты была замужем, а теперь носишь траур, ты стала такой важной? — её лицо вдруг исказила издевательская ухмылка. — Ты ведь даже не знаешь, какие слухи ходят о тебе в Мэритоне…

— Лидия! — возмущённо воскликнула Джейн, а Элизабет в недоумении нахмурилась.

— Все говорят, что ты сама своего мужа убила, — никак не желала угомониться Лидия. — Я слышала, что мистер Коллинз к концу жизни был толстый и обрюзгший, что ты сама специально кормила его всем жирным и постоянно подливала ему вина! Говорят, ты так делала в надежде, что он умрёт молодым, а ты сможешь стать хозяйкой здесь! — прокричала она, тяжело дыша от гнева.

Выслушав всё это, Элизабет лишь печально вздохнула и, поднявшись из-за стола, подошла к своей младшей сестре.

— Лидия, я понимаю, что ты сейчас очень обижена на меня, — сказала она, — но неужели ты правда веришь, что я способна на подобное? Знаю, последние три года мы с тобой не виделись, но до моего замужества мы с тобой были очень дружны. Ты знаешь меня и знаешь, что я не жестока, — мягко произнесла она и с радостью заметила, как в глазах Лидии промелькнула искра сожаления и осознания, а значит её характер ещё не был окончательно испорчен. — Более того, ты такая же женщина, как и я, и ты живёшь в том же мире, что и я. В мире, где всё решают именно мужчины. Именно мужчина является хозяином своей жизни и жизни своей супруги. Я не обладала властью заставить мистера Коллинза следить за своим здоровьем, хотя в начале своего замужества я ещё лелеяла эту надежду. Поверь, мой супруг очень жёстко дал мне понять, что мои переживания ему неинтересны.

Пока Элизабет говорила, подбородок Лидии начал дрожать, а из её глаз покатились горькие слёзы.

— Мне очень жаль, что новость о твоём скором отъезде была сегодня так внезапно преподнесена тебе, — сказала Элизабет, мельком бросив взгляд на миссис Беннет, которая молча наблюдала за развернувшейся перед ней сценой. — Но всё уже решено. Послезавтра ты уезжаешь в Девон, а я могу лишь посоветовать тебе постараться извлечь как можно больше пользы из посещения школы и общения с другими ученицами, — лёгкая улыбка, которая до сего момента украшала лицо Элизабет, вдруг померкла. — Это будет намного приятней, чем целый год быть запертой в четырёх стенах с чопорной вдовой.

Едва произнеся последнюю фразу, Элизабет резко развернулась и умчалась прочь из столовой, оставив позади обескураженных Джейн, миссис Беннет и Лидию. Пробежав вверх по ступенькам, она ворвалась в свою спальню и, кинувшись на кровать, уткнулась лицом в подушку, заглушая свой крик.

Следующие несколько часов миссис Беннет провела вместе с Лидией, помогая ей собирать свои вещи, пока сама девушка заливалась слезами и продолжала пытаться убедить свою матушку не отправлять её в школу, однако все её мольбы были тщетны. В конце концов, после трёх часов нескончаемых капризов и рыданий, Лидия была так вымотана, что уснула в своей комнате, пока миссис Беннет вместе с Хилл продолжали собирать её в дорогу. Элизабет также на всякий случай предупредила всех слуг, что мисс Лидии следующие два дня не позволяется покидать стены Лонгборна и, коли они увидят её, направляющейся прочь от имения, то им позволяется немедленно вернуть её обратно, оповестив при этом лично миссис Коллинз. Конечно, она надеялась, что подобное распоряжение будет лишним, но всё же решила перестраховаться.

Как и было принято в день бала, обед был заменён на лёгкий перекус холодным мясом и сыром, после чего Джейн, Мэри и Китти начали готовиться к приёму. Элизабет была рада помочь своей старшей сестре с приготовлениями, а потому остаток дня провела в её комнате.

— Лиззи, то, что сказала тебе Лидия… — в какой-то момент сказала Джейн, наконец решившись поднять эту тему.

— Не нужно, Джейн, — перебила её Элизабет, не желая ставить свою сестру в неловкое положение. — Не утруждай себя попытками убедить меня в том, что Лидия всё выдумала, — тяжело вздохнула она, продолжая вплетать свежие цветы в причёску Джейн. — Буду с тобой откровенна. Я видела, какими взглядами одаривают меня наши соседи во время мессы, и меня настораживало то, что от вас я не слышала, какие пересуды ходят обо мне в городе. Я прекрасно понимала, что моё возвращение породит волну слухов, однако я не предполагала, что слухи будут такого толка… Теперь я, по крайней мере, знаю, с чем мне предстоит столкнуться, когда для меня настанет время возвратиться в общество, — усмехнулась она.

— Лиззи, поверь мне, к тому времени с этими слухами будет покончено, — серьёзным тоном объявила Джейн, после чего заговорщицки усмехнулась. — И не без нашей помощи…

Элизабет весело рассмеялась над намёком своей сестры.

— Скажи, — вдруг неуверенно обратилась к ней Джейн, — а что ты имела в виду, когда сказала, что мистер Коллинз жёстко дал тебе понять, что твоя забота о его здоровье ему не интересна?

Уже успев пожалеть о сказанных словах, Элизабет вновь мысленно упрекнула себя в том, что она не сдержала свои эмоции в присутствии своих сестёр и матери. Её незамужним сёстрам не следовало знать о её семейных неурядицах, дабы их романтичные надежды, касательно их подвенечного будущего, не были омрачены её собственным неудачным опытом. Однако слово не воробей, отрицать сказанное не было смысла, а посему Элизабет решилась быть откровенной со своей старшей сестрой.

— Как ты помнишь, тебе удалось вернуться в Лонгборн лишь за пару дней до моей свадьбы, — вздохнула Элизабет, — и тебе не представилась возможность понаблюдать за поведением мистера Коллинза, пока он гостил здесь. Уже тогда его чревоугодие невозможно было не заметить. Он много ел, а особенно любил жирное мясо, пироги на топлёном сале и сладкие блюда. В первый месяц нашего брака я пыталась изменить его привычки, просила повара готовить постные блюда, больше овощей и рыбы, из сладостей оставить только джем и фрукты. Однако мистер Коллинз, мягко говоря, не оценил мои старания, — Элизабет внезапно замолкла, резко передумав рассказывать Джейн подробности своих отношений с супругом. — Джейн, не проси меня рассказать тебе, как именно мистер Коллинз выказывал своё недовольство. Это дело прошлое и…

— Лиззи, если не хочешь, не рассказывай, — участливо взяла её за руки Джейн, повернувшись к ней лицом. — Если тебе тяжело это вспоминать, то не надо.

— Спасибо, Джейн, я… — пролепетала Элизабет. — Не следовало мне упоминать это в пылу ссоры.

— Сколько же тебе, наверное, пришлось вынести за эти три года в браке с нелюбимым человеком, — печально покачала головой Джейн. — А всё из-за того, что я не смогла исполнить свой долг.

— Джейн, ты ни в чём не виновата, — засмеялась Элизабет над столь глупым выводом своей сестры. — Поверь, ты последний человек, которого можно хоть в чём-то обвинить! — закатила она глаза. — Но у меня есть к тебе вопрос, если ты не против…

— Задавай, и я постараюсь ответить, — заулыбалась Джейн в ответ Элизабет.

— Вот я гляжу на тебя и никак в толк не возьму, почему в Лондоне у тебя не появилось хотя бы воздыхателя? Такую красавицу ведь днём с огнём не сыщешь, — сказала Элизабет, усаживаясь рядом с Джейн у её туалетного столика и всматриваясь в её отражение. — Что случилось тогда в Лондоне? Я припоминаю, что после твоего отъезда матушка получила письмо, которое невероятно её взволновало.

— А маменька тебе не рассказывала? — нахмурилась Джейн, покраснев от столь щедрого комплимента Элизабет, но та лишь покачала головой в ответ. — Тогда в Лондон просочились слухи об ухудшающемся здоровье батюшки, и многие джентльмены избегали меня, боясь, что бесприданница способна на что угодно ради богатого жениха, — с горечью вспомнила те дни Джейн.

— И что же, ты почти целый месяц посещала балы, и никто не приглашал тебя на танец? — в недоумении спросила Элизабет.

— Ну почему же? Нет, — ответила Джейн. — То есть… Так и было бы, но на одном из приёмов мне повстречался джентльмен, который пригласил меня на первый танец, тем самым дав понять остальным, что меня можно не опасаться. Он сам был весьма завидным холостяком, но сразу дал мне понять, что мне не стоит ждать от него ухаживаний, а предложения — так и подавно. Но на каждом балу, где мы были вместе, он всегда приглашал меня на первый танец.

— А ты не спрашивала его, зачем ему это? — обескураженно спросила Элизабет, которую подобное поведение джентльмена привело в полное недоумение. — Согласись, что это очень странно…

— Соглашусь, — засмеялась Джейн. — Но я и впрямь спросила его об этом. Он ответил мне, что год назад он и его сестра сами лишились отца, так что рана утраты была ещё очень свежа, а, по его словам, я очень напоминала ему его младшую сестру… Так что это был лишь жест сочувствия.

— И как же звали этого джентльмена?

— Мистер Дарси.

Это имя показалось Элизабет странно знакомым, словно она уже слышала его когда-то, но никак не могла вспомнить, при каких обстоятельствах. Видимо, её задумчивый вид заинтересовал Джейн, потому что она немедленно пожелала узнать о причине её столь серьёзного взгляда.

— В чём дело, Лиззи? — спросила она. — Ты так глядишь на меня, словно я упомянула твоего знакомого.

— Нет, это вряд ли, — покачала головой Элизабет. — Но я, кажется, уже слышала это имя, и не раз…

— Даже если и так, — улыбнулась Джейн, — очень маловероятно, что мы говорим про одного и того же мистера Дарси. Тот джентльмен был родом из довольно далёкого графства. Из Дербишира, если быть точнее.

— Точно! Дербишир! — воскликнула Элизабет. — Его имение Пемберли называется!

— Да, — обескураженно взглянула на неё Джейн. — Ты с ним знакома?

— Нет-нет, — Элизабет вдруг поднялась со стула и вновь принялась украшать причёску Джейн, — мы никогда не были друг другу представлены. Но мистер Дарси — это племянник леди Кэтрин де Бёр, и мистер Коллинз рассказывал мне о нём и его семье.

— Как же так вышло, что вы не были друг другу представлены? — недоумевала Джейн. — Неужто он столь безразличен к своей тётушке, что даже ни разу не навестил её за три года?

— Вовсе нет, мистер Дарси навещает леди Кэтрин каждую весну и проводит в Розингсе пару недель, занимаясь делами её имения, — оповестила её Элизабет. — Видишь ли, хоть леди Кэтрин и весьма расточительна на советы по ведению экономного хозяйства, но сама следовать своим советам не считает нужным, а потому после смерти её супруга, сэра Льюиса, в Розингс Парке не хватает мужской руки, если позволишь так выразиться.

— Ах, как великодушно с его стороны помогать своей тётушке с ведением финансов, — добродушно воскликнула Джейн. — Но всё же я не понимаю, почему вы с ним не знакомы?

— Причиной этому является мой покойный супруг, — тяжко вздохнула Элизабет. — Мистер Коллинз считал, что, вместо того чтобы заводить знакомства с джентльменами, мне следует побольше времени уделять молитве, ведению дома и стараниям обзавестись наследником, — горько усмехнулась она. — Мистера Дарси я лишь мельком видела во время мессы.

— Понятно, — вздохнула Джейн, боясь продолжать эту тему, дабы не расстраивать свою сестру ещё сильней. — Как тесен мир, — улыбнулась она.