Второй Шанс (Времена Мародеров, или Все не так) (гет)

Я его сильно люблю.

Сорваться — эффектнее, чем устоять.

Разбить — романтичнее, чем уберечь.

Отречься — приятнее, чем настоять.

И самая легкая вещь — умереть.

Утро. Весь Хогвартс стоял на ушах. Сегодня должен был быть матч Гриффиндор/Когтевран. Во время завтрака за столом Когтеврана собралось очень много народа, все были в темно-синих шарфах и ждали матча. Слизеринский стол, сегодня окрашенный в те же цвета что и когтевранцы, бросали шутки в адрес гриффиндора. Большинство пуффендуйцев были в красно-золотых цветах самого храброго факультета, хотя встречались и болельщики "умных воронов". За столом Гриффиндора шума было не меньше, чем за столом противника, все подбадривали команду!

В Большой Зал постоянно прибывали ученики. И вот, под восхищенные крики девушек и младшекурсников внутрь зашел золотой состав гриффиндорской команды — Мародеры. Френк, Сириус и, конечно, Джеймс были одеты в форму, поэтому смотрелись особенно великолепно в лучах восходящего солнца.

Когда мародеры сели за стол, вошли (догадайтесь?)) Шарлотта и Эрика; Рика бодрая, со странным шарфом: половина в цветах Когтеврана, другая в цветах Гриффиндора — рядом шла Лотта, полусонная, сощурившаяся, обмотанная гриффиндорским шарфом и со значком команды того же факультета на груди. Девочки прошли и сели за гриффиндорский стол, что уже стало традицией.

Секунд через десять в зал ворвалась запыхавшаяся Алиса. Она явно была на взводе — глаза горели, а руки тряслись. Насилу ребята усадили ее и стали кормить.

— Успокойся, Али, — нежно попросил Френк, — все будет хорошо!

— Мне снился плохой сон, — пробормотала Алиса, — я боюсь, что упаду с метлы.

— Не упадешь, — успокаивала её Лотта, — мы, я, Рем, Эрика и ещё кого-нибудь напряжем, будем бегать по полю с батутом и тебя ловить.

Фраза о батуте сделала своё дело — неповторимый вратарь гриффиндорской команды засмеялась и забыла о той глупости, которую сама себе выдумала.

* * *

После матча, все гриффиндорцы, некоторые когтевранцы и многие пуффендуйцы пошли праздновать в гостиную факультета-победителя.

Мародеры принесли из кухни много всего, неизвестно как протащили сливочное пиво и даже огневиски. Музыка в гостиной играла на всю.

Все ребята были веселые, хоть Гриффиндор и разгромил Когтевран.

Несмотря на то, что это была всего лишь первая игра года, гриффиндорцы чувствовали себя чемпионами — Алиса пропустила всего три или четыре мяча, тогда как когтевранский вратарь — шестнадцать. После этого Джеймс поймал снитч.

Ремус, сидя на диване, о чем-то разговаривал с Рикой, Френк танцевал с Алисой, кто-то устроил конкурс "кто кого перепьет", и Сириус, бесспорно, был там лучшим. Шарлотта пошла танцевать. Джеймс же, которому пиво в смеси с тыквенным соком и огневиски ударило в голову, нашел глазами Эванс и пошел к ней.

— Лили, можно тебя на минутку, — позвал ее капитан команды.

— Да, конечно, — Лили подошла к Джеймсу и немного настороженно на него посмотрела, — ты перепил.

— Да? — удивленно спросил Поттер, — не думаю, что это имеет отношение к делу. Лил, я хотел спросить у тебя кое-что, — Джим хотел взъерошить волосы, но в последний момент передумал и просто положил руку на голову, — в общем... Э-э... Ты будешь моей девушкой?! — выпалил он и с надеждой посмотрел на Эванс.

— Нет, Джеймс, — резко ответила девушка, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Но почему, Лили? — в отчаянии крикнул Сохатый, хватая девушку за руку.

— Может быть позже, но не сейчас, а теперь иди, для начала, протрезвей, — и она зашла к себе в комнату.

— Лили! — крикнул парень и с силой шарахнул кулаком в стену. Боль не образумила — стало только хуже. Тогда он спустился вниз в гостиную и, залпом выпив бутылку огневиски, пошел гулять по коридорам. А точнее, пошел в женскую ванную комнату слизеринок.

Пинком открыв дверь ванной комнаты, он увидел толпу девушек в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет.

— Леди, с этой минуты я совершенно свободен. А что это значит? — в строе девушек стояла тишина, — это значит, что сезон охоты на Джеймса Поттера открыт!

В ту же секунду Сохатого чуть не снесло восторженными криками девчонок.

И вдруг…

— Стоять! — девушки расступились, открывая взору полупьяного ловца рыжеволосую, невысокую слизеринку. Лорен. Она, держа палочку в опущенной руке, подошла к Поттеру и обернулась к своим сокурсницам:

— Всем заниматься своим делом. Пошли, Джей, — и Эйвери потянула его за развязанный галстук.

От Поттера пахло огневиски и каким-то сложным горьким одеколоном. Примерно таким его себе Лорен и представляла — слегка пьяным, восхитительным, небрежным. Она втащила его в свою комнату (слава Мерлину, никому из слизеринцев не пришло в голову, в столь поздний час выйти в гостиную), целуя и обнимая. Сохатый сжимал ее в своих руках, шептал что-то бессмысленное и бессвязное и повиновался любому ее слову.

В эту ночь Эйвери оттянулась по полной. Не было никаких различий между словами "враг" и "друг", "свой" и "чужой", "гриффиндорец" и "слизеринка". Были только чувства и эмоции — глубокие, яркие, захватывающие.

Она заснула счастливой, уставшей, на голой груди Поттера. Счастье было реальным, осязаемым. Это счастье лежало на ее кровати и обнимало ее, это счастье звали Джеймсом.

Джим проснулся с первым лучом солнца, коснувшимся его век. Он открыл глаза, увидел лежащую на себе девушку и тихо присвистнул. Но этого хватило — она проснулась, сладко потянулась, приподнялась на локте и поцеловала его. Сохатый ответил на поцелуй Лорен, пытаясь вспомнить, что вчера произошло. Голова сильно болела. Он помнил, что вчера выиграл, что ему отказала Эванс, и он напился. Через секунду, когда Эйвери легко прижалась к нему под тонким шелковым покрывалом, он вспомнил, какой фурор вчера произвел на слизеринок…

Это его напугало. Лили! Если она узнает, где, с кем и как он провел эту ночь... Нет, даже думать об этом Джей не мог.

— Лора? — хрипло позвал он.

— Да, любимый, — откликнулась девушка, зевая во весь рот.

— Извини, то, что было сегодня ночью, это большая ошибка. Извини, прошу тебя, — Сохатый встал и стал одеваться. Надел брюки, стал искать рубашку. Эйвери села на кровати, замотавшись в одеяло. Протянула руку, достала сигареты, закурила. Джеймс подошел, вытащил из ее рук сигарету и выкинул в окно. Затем, найдя, наконец, рубашку, накинул ее на себя и выскользнул из комнаты. Лора, осознав только что произошедшее, легла на подушки и заплакала.

* * *

В то время, пока Джим пытался забыть Эванс не самыми приличными, правильными и достойными джентльмена способами, в гостиной Гриффиндора был настоящий хаос, хоть и веселый. Ремус, проболтавший и процеловавшийся почти весь вечер с Рикой, отвел её в комнату Мародеров, сам благородно уступив ей свою кровать, лег на кровать Френка. Сам хозяин кровати под шумок смылся в Выручай-Комнату с Алисой. Лили, отказав Джеймсу, зашла в комнату и проплакала всю подушку....

Сириус, выиграв в конкурсе "кто кого перепьет", остался относительно в сознании. Шарлотта, натанцевавшись, села в кресло с бутылкой той самой смеси, от которой начались беды нашего Рогатого, ой, Сохатого друга. Пьяный Сириус сел на подлокотник её кресла и сказал:

— Шарлотта, ну почему вот ты такая?

— Какая? — устало улыбнулась пуффендуйка.

— Вот такая вот, я снова пьяный в квадрате и ты ещё тут, я сейчас сорвусь.

— В смысле? — она подняла голову и посмотрела на балансирующего на подлокотнике Блэка.

Сириус, наклонившись, осторожно поцеловал Лотту, обняв за талию.

Шарлотта, не ожидавшая такого поворота событий, сначала ответила на поцелуй, а потом попыталась оттолкнуть Блэка от себя. Сириус отпускать её явно не хотел, тогда МакКонал огрела его бутылкой, которая была у неё в руке, но, переборщив, разбила её о многострадальную и пьяную голову Блэка.

Явно не ожидавший такого поворота парень сполз на пол.

— Бродяга? Блэк, Сириус, ты жив? — от испуга Лотта не могла сказать ничего больше. Она присела около парня на корточки и убрала прядь волос с его лба, достала платок и вытерла пиво с его лица.

Сириус, которому было вовсе не больно, решил воспользоваться ситуацией и притворился чуть ли не умирающим

— Я умер и попал в Рай? — внезапно спросил Блэк слабым голосом.

— Ты потерял сознание и пересмотрел магловских фильмов, — хмыкнула Шарлотта.

Она убрала платочек и посмотрела в серые глаза Бродяги с улыбкой. Хитрой и манящей.

— Я в этом не виновата!

— Да? А тогда кто виноват?

— Ну, ладно, это я, — и она поцеловала его в щеку

— Вау... МакКонал, ради такого я готов простить все. А еще раз можно? — Сириус подставил другую щеку.

Шер рассмеялась и поцеловала Сира в другую щеку. Затем встала и, глядя на него сверху вниз, сказала:

— О большем и не мечтай, — и она протянула ему руку.

Сириус взял протянутую руку и потянул на себя. Девушка не удержалась и упала на руки Блэка.

— Я не мечтаю, я претворяю мечты в реальность, — ответил он, целуя девушку в уголок губ.

Лотта покраснела — Сириусу понравилось её "цветная" реакция — но вырываться не стала.

Обнаглев окончательно, Бродяга прижал Шарлотту к себе и начал целовать — глубоко и бестрепетно. Пуффендуйка, потеряв голову, обняла Сириуса за шею и ответила на поцелуй.