О долгах, ритуалах и живых покойниках (джен)

Люциус Малфой смотрел на манипуляции мастера-артефактора над рукой Снейпа и размышлял о том, как сильно этот человек не похож на того всклокоченного грязного оборванца, который стоял над поверженным врагом в Хогвартсе. И дело здесь совсем не во внешности — говорят, ее научились менять даже маглы. Тот тощий мальчишка, что чудом победил сильнейшего волшебника современности, был мертв. Он ходил, говорил, пытался улыбаться, но его глаза были пусты: Люциус успел перехватить тусклый, равнодушный взгляд, когда Поттер стоял неподалеку от них с Драко и Нарциссой. Убийца Темного Лорда их узнал, но не сделал ничего, чтобы хотя бы обезопасить себя и окружающих от носителей Метки, врагов и убийц априори (и пусть у них не было палочек, тощему Поттеру хватило и отравленного кинжала вроде тех, что носила Беллатрикс): ни шевельнул палочкой, ни позвал авроров. Было хорошо видно, что если окружающие вовсю радовались ЕГО победе, кричали и смеялись, то сам он с болью смотрел на руины школы и тела павших и больше все на свете хотел просто закрыть глаза. Малфой не удивился, услышав три месяца спустя от охранявших камеры предварительного содержания авроров о внезапной смерти Поттера, он только подумал, что трех месяцев для агонии многовато.

Этот же сосредоточенный волшебник был жив. Стой нынешний мистер Поттер посреди Большого зала над телом Лорда, никто бы в ясном рассудке даже не подумал бы о случайности его победы. Никакой особой мощи или леденящей душу силы у этого человека не чувствовалось, но сомнений (в отличие от тех, что появлялись при взгляде на Гарри Поттера), кто кого — он или Темный Лорд — не возникало. Ушли в небытие сгорбленная спина, опущенные плечи и болтающиеся бесполезными плетями руки. Теперь в пальцах Франко не было Бузинной палочки, она ему была попросту не нужна. Интересно, сколько бы усилий приложил Лорд, чтобы привлечь такого артефактора на свою сторону? Вне всяких сомнений, много. А если бы тот не согласился, то убивать за отказ даже и не подумал бы, разве что тот сам бы на него напал. Лорд слишком ценил знания и мастерство, даже на пике своего безумия.

О том, когда и при каких обстоятельствах полукровка смог стать лордом Блэком, Люциус старался не думать: при мысли, чем мальчишка мог заслужить расположение темного рода, становилось зябко. Неужели у него осталось что-то, некие способности, от Темного Лорда? И не только способности? Не зря же он сменил имя и фальсифицировал собственную смерть — видимо, Шеклболт что-то заподозрил. Если это так, стоит ожидать лет через десять нового витка... Несмотря на всю привлекательность идеи превосходства чистокровных над магловскими отродьями, Люциусу Малфою вполне хватило обеих Магических, чтоб навсегда охладеть к радикальному методу решения вопроса о грязнокровках. Как он надеялся, Драко тоже, а вот Скорпи… О том, что Малфои могут остаться в стороне, и речи не идет: его семья слишком влиятельна (даже сейчас) и все еще гордится чистотой своей крови. Хотя, при встрече Франко упомянул, что не работает с темными артефактами, значит ли это, что Люциус просто привык ожидать худшего? Нет, все-таки безумно интересно, откуда у питомца Дамблдора и Надежды Света такие интересные знания и артефакты? Несмотря на всю свою жажду к запретным и тайным знаниям, Лорд о подобном даже не слышал, иначе бы не преминул использовать, пусть артефактами он интересовался поскольку постольку.

Внезапно дернувшийся под руками Снейп отвлек лорда Малфоя от дурных мыслей. Что Северус там заметил? Моргану ему в тещи! Драклов щенок, вечно от него одни неприятности! Где он научился одним коротким взглядом утихомиривать Северуса Снейпа?! Даже Лорду для этого требовалась угроза Круцио. Нет, он не позволит! Правильно друг говорит, от Поттеров одни неприятности! Он сделает все, что в его силах, но не допустит, чтобы его внука втянули в кровавые разборки! Все, он решил: отныне Малфои займут нейтральную позицию, и будь что будет! Внука он войне, крови и грязи не отдаст! Лучик для этого слишком светлый!

Меж тем артефактор завершил плетение, успокоил Северуса, убрал или сжег инструменты. А лорд Малфой все не мог решить, с чего начать предстоящий разговор. Возможно, стоит продемонстрировать деловой подход, к тому же Снейп сомневался в осведомленности этого человека относительно Прегорийского проклятия, а его друг знает мистера Поттера несколько лучше его самого.

— Прегорийское проклятие относится к неснимаемым.

— Мне это известно.

Или Северус знал прежнего мистера Поттера, который к нынешнему Франко, мастеру-артефактору из Льядо не имеет никакого отношения? Не зря же он настаивал, что Гарри Поттер умер тринадцать лет назад.

— И, тем не менее, вы говорите о «снятии».

— Ретексамус лишь остановит действие проклятие, не вернув отнятого времени. После того ритуала, который намерен провести я, состояние организма мистера Фрейзера вернется к тому, которое было до наложения проклятия.

— И что за ритуал?

Артефактор грустно усмехнулся.

— Честно говоря, не знаю, как его назвал Тауга. Именно он его разработал десять лет назад.

— Вот как?! И почему это несомненно сенсационное открытие не стало достоянием общественности?

— Возможно, потому, что провести ритуал могут очень немногие, а для всех остальных он закончится летальным исходом. Ну и разработка велась при обстоятельствах, знать которые широкой общественности ни к чему.

— Очень немногие — значит, только вы.

Вот оно что… Видимо, первоначально Тауга не хотел вмешивать сюда своего давнего знакомого, но что-то изменилось, и он переменил решение. Узнать бы, что повлияло на профессора Кабалистики Салемского института магов…

— Именно так, лорд Малфой.

— И чем это обусловлено, лорд Блэк?

Артефактор еле заметно передернул плечами. Не привык к подобному обращению? Оно ему неприятно? Он же полукровка, принятие титула должно ему неимоверно льстить, да и способствовать открытию многих, прежде недоступных ему, дверей. И знакомые с Контитента ему не говорили о новом главе столь известного и близкого его семье рода. Держит в тайне? Или надел кольцо недавно?

— Стечением обстоятельств, милорд.

— Вся ваша жизнь, Поттер, одно большое стечение обстоятельств… — раздалось хриплое с кресла. Мнда, угомонить Северуса… Помнится, Нагини ему хватило всего на полгода.

— …а сам по себе я ничего не стою, я помню. Спасибо, сэр, за неколебимую веру в меня. Это радует и придает сил. Как вы себя чувствуете? Не сверлите так взглядом, вижу, что лучше.

Франко достал из кармана какую-то плоскую серую коробочку где-то с ладонь размером и, присев на краешек стола, стал тыкать в нее пальцем. Еще один «сюрприз от Поттера»? Интересно, насколько невозмутимо это демонстрируемое артефактором спокойствие?

— Если я правильно понял, этот безымянный ритуал чреват летальным исходом, но вы настаиваете на его проведении? Чем вам не нравится Ретексамус Витае? — Люциус не мог понять, почему Франко не устраивает проверенный временем безопасный ритуал.

Артефактор вздохнул, убрал коробочку в карман и скрестил на груди руки.

— Он темномагический, сами же говорили. А моя магия крайне отрицательно реагирует на любое проявление темной магии. Последствие частых встреч с Волдемортом в детстве и юности.