Долг и честь (гет)

1.

Весна и домашний завтрак — что может быть лучше каникул. На сегодня Блеки приглашены к Лестрейнджам, Нарцисса и матушка в радостном ожидании — Нарцисса любит общество, матушка любит Беллу, у которой всё хорошо, и Родольфуса — создателя этого «хорошо». Андромеда и отец хмурились: Андромеда не любит разговоров о Лорде, а у Лестрейнджей о нём всегда говорят; отец не любит, когда не согласны с его мнением. У Лестрейнджей нынче «Открытый полдень», когда приглашают самых разных людей не за принадлежность к семье или свету, а за их личные качества. На таких полднях можно встретить музыканта и модного политика, журналиста или художника; Блеки отправятся после завтрака. В столовую вошёл отцовский домовик с почтой на серебряном подносе и встал возле хозяина. Отец бегло просмотрел конверты, выбрал один и распечатал.

— От министра, — отец повернулся к матушке. — Готовы обсудить наши предложения относительно дополнительного образования для магглорождённых.

Отец смял салфетку.

— Наконец-то! Столько времени делали круглые глаза, прикрывались политкорректностью! Понабрали, понимаешь, работничков из «свеженьких», которым магию с азов объяснять надо, которые палочкой в зубах ковыряют... А теперь «свеженькие» пообтёрлись, в рот старшим не смотрят, а выше лезть хотят... А связи с истоками у них — ноль, так они под свои понятия всё перекраивают, вот руководство и взвыло. И слава Мерлину, что хоть так дошло!

— Так что же теперь сделать можно? Это же взрослые люди, как их переучишь?

Матушка налила отцу ещё кофе. Когда она поставила кофейник на стол, отец перехватил её руку и поцеловал.

— Этих не переучишь, их главное — не пустить туда, где сильно напортить можно. А вот новых принимать при условии прохождения дополнительных курсов, да стажировки... Да по правде сказать, под сурдинку, негласно, можно протянуть установку совсем их не принимать. Хотя «совсем» — вряд ли получится... Но главное — с младых ногтей обучать, в школе образование переделать. И до школы, и летом... Всех, и не важно, где они потом устроятся. Хоть как-то их целенаправленно подтягивать. У нас давно готова программа, лучшие волшебники трудились. Конечно, полноценными магами в первом поколении не стать, но хоть дети их вместо подарка из-под ёлочки — Магию на Йоль открывать начнут.

Откуда отец знает так много про магглов? И все его слова об образовании не сегодня придуманы, а давно выстраданы. Отец печется не только об их семье, но об обществе в целом. В Нарциссе поднялось тёплое чувство к отцу, она была полностью согласна с его словами и гордилась им. Андромеда сделала тонкие губы и крошила булочку, глядя в стол.

— А знаешь, дорогая, пожалуй, займусь я этим сейчас. Жаль мне такое утро на светские трели тратить. Ты поезжай сама с девочками, а я вас забирать приду, заодно и родственные долги отдам.

Отец улыбнулся, поблагодарил матушку за завтрак и бодро встал из-за стола. Матушка не перечила, хотя было видно, что ехать «безмужней» ей совсем не хотелось. Однако правила «Открытого полдня» позволяли прибытие и отъезд гостей в любое время с одиннадцати утра до пяти вечера, и ей было нечего возразить отцу.

2.

У камина гостей встречал мастер Лестрейндж, легко кланялся дамам, пожимал руки мужчинам, трепал по плечу подростков и призывно указывал путь в холл и залы. У Лестрейнджей оказалось множество народа — больше, чем на Муслиновом Балу; взрослые волшебники, юношество, подростки, — всё это перемещалось, говорило, смеялось и восклицало. Вначале Нарцисса испугалась, что они не поняли сути приглашения, и тут — большой приём, а они не так одеты. Но приглядевшись, она разобрала, что платье гостей было не парадное, и, успокоившись на счёт своей и матушки с сестрой внешности, стала вникать в суть собрания.

Белла, тонкая и яркая, стояла в центре темной группы мужчин и оживлённо говорила со всеми сразу. Нарцисса, Андромеда и матушка двинулись к ней; заметив их, Белла повертела головой, рассыпая улыбки своим собеседникам, и вышла из группы, направившись к родным.

— Отлично, просто отлично, что приехали. Я знаю, отец не в восторге от мнений свёкра. Ну, сегодня у всех будет возможность составить своё впечатление, — при этих словах Белла особенно улыбнулась Нарциссе и матушке.

— Он что, будет здесь, этот Лорд? — Андромеда, как всегда, всё понимала сходу.

— Да. Он считает, что общество стоит на пороге перемен. Настало время публичности, и Лорд готов общаться со всеми, желающими узнать его позицию. Достойными желающими, — Белла с намёком выделила слово «достойными».

— Лично я достаточно слышала и читала о его позиции и деяниях, мне хватило,— Андромеда смотрела на старшую сестру с недоверчивой напряжённостью.

— Дорогая, — обратилась к ней Белла, но тон её был далеко не «дорогой», — ты же логичная девушка. Здесь тебе нечего бояться. Смотри на это, как на возможность научного опыта.

Матушка поспешила погасить напряженность, покуда блековское не взыграло в обеих сёстрах.

— Ты чудесно выглядишь, милая, и я так рада тебя видеть. Право, тебе идёт роль хозяйки. А где твой любимый Родольфус? Я хочу с ним поздороваться.

— Спасибо за комплименты, матушка. Что до Родольфуса — он с Лордом, хозяин не может оставить дорогого гостя одного. Хотите — я проведу вас к ним?

— Конечно, Беллочка.

И они пошли. Белла под ручку с матушкой лавировала меж гостями, за ними шли суровая Андромеда и неловкая от любопытства Нарцисса. По пути Белла говорила матери:

— Он такой, понимаешь, — необыкновенный. Такая мощь, столько идей, и главное — ему веришь. Да ты и сама увидишь сейчас. А ещё — так прост в общении, во всё вникает. Знаешь, он взялся обучать меня окклюменции...

— Что ты такое говоришь, родная? Это что же — он воспоминания твои видит? Да полно, а что же Родольфус обо всём этом думает?

— Ах, да при чём здесь...

Но они уже пришли. В малой гостиной, куда привела их Белла, негромко переговаривались полдюжины мужчин. Нарцисса знала многих из них, но никогда не оказывалась ни с кем в тесном кругу — это были люди возраста отца и старше: лорд Нотт, мастер Мальсибер, мастер Эйвери, лорд Розье. Рядом с Родольфусом сидел незнакомый светлый мужчина, а в кресле восседал высокий человек жутковатого вида: красные белки его глаз и стёсанный нос производили отталкивающее впечатление. Их собрание являло собой скорее секретное совещание, нежели дружеский кружок, и появление семьи было нелепостью. При виде дам все встали, красноглазый поморщился.

— Не помешаю, мой Лорд? — спросила Белла с придыханием.

Друэлла с изумлением глянула на дочь, говорившую подобным тоном и назвавшую кого-то своим господином.

— Прекрасная хозяйка, мы все в Вашем распоряжении, — неожиданно красивым звучным голосом отозвался Жутковатый.

У Беллы еле заметно порозовели скулы, но для тех, кто знал её так хорошо, как мать, это означало — Белла залилась краской. Белла обращалась только к нему, а он говорил один за всех, словно был хозяином дома. Матушке совершенно не нравилось происходящее.

— Матушка, позвольте представить Вам наших гостей. Лорд Волдеморт — миссис Сигнус Блек.

— Рад познакомиться, миссис Блек, — выражение лица Волдеморта оставалось холодным и надменным.

— Господин Волдеморт, рада познакомиться, — cлово «лорд» она не произнесла; Друэлла, урождённая Розье, знала, кто здесь лорды. Но они молчали.

Матушка не подавала руки, но неприятный Волдеморт без позволения взялся за её ладонь тонкими длинными пальцами и слегка наклонился для поцелуя.

Нарцисса представила, как немного раньше эту же руку целовал отец, и ей мучительно захотелось выдернуть матушкину кисть из чужой и заслонить мать от красноглазого.

Матушкино же лицо было спокойно, она взирала на происходящее как бы со стороны, и лишь легкая светская улыбка трогала её губы, когда Белла представляла ей «своего Лорда» и светлого, оказавшегося Долоховым.

— Господин Долохов, приятно познакомиться. Добрый день, Родольфус, господа, — матушка обращалась к остальным, не меняя улыбки; те отвечали. — Не будем долее отвлекать вас; надеюсь, что вскоре увидимся.

И, не представляя младших, удалилась. Выйдя из гостиной, матушка ласково сказала дочери:

— Дорогая, ты восхитительна, — и продолжила, предупреждая возмущение Беллы таким демонстративно кратким знакомством, — но они действительно были заняты своим разговором.

Лицо Беллы расслабилось, матушка улыбнулась и на мгновение сжала её локоть:

— Твои гости, Белла. А мы пойдём попудрим носики.

Друэлла преподала Нарциссе урок на годы вперёд: что бы ни происходило — держать тон, оставаться собой и быстро прекращать неловкую ситуацию.

Только войдя в безлюдную пудреную комнату, матушка отпустила лицо. Она дошла до туалетного стола, смочила ароматическим уксусом льняную салфетку и принялась тереть тыльную сторону руки. Потом вымыла руки и прижала подушечки пальцев к вискам.

— Ну, Белла... — тихо выдохнула матушка, глядя в зеркало.

Нарциссе захотелось изо всех сил обнять мать.

— Андромеда, прости, что выставила тебя маленькой, — повернулась матушка к Меде.

Только детей было позволительно не представлять при общем знакомстве, Андромеде же минуло шестнадцать.

— Я, матушка, благодарить Вас должна, — Андромеда была бледна и веснушки отчётливо проступили на белой коже. — Я бы так, как Вы, не смогла. Какой отвратный...

— Ещё полчаса, — сказала матушка, взглянув на золотой кругляшок часов, — и можно вернуться домой.

По правилам вежливости, визит к родным должен был длиться не менее часа.

3.

Выйдя со своими в зал, Нарцисса огляделась по сторонам и выделила знакомые лица — однокурсники Мальсибер, Эйвери, Селвин, другие слизеринцы со старших курсов.

— Андромеда, давай подойдём к ним, хоть поболтаем.

Матушка стала беседовать с леди Розье и отпустила дочерей. Андромеда разговорилась с сокурсниками, а Нарциссе было нечего сказать своим, и она больше прислушивалась к тому, что говорилось вокруг. Вдруг знакомый, давно не слышанный голос за спиной произнёс:

— ...Точно тебе говорю. Посмотрим?

— Успеем? — спросил другой знакомый голос, удаляясь.

Нарцисса повернула голову и, вытягивая шею, приметила двоих уходящих. Осторожная, она шагнула назад, и кружок слизеринцев сомкнулся на том месте, где она только что стояла. Нарцисса змейкой завиляла меж наполнявших зал людей, догоняя и стараясь оставаться незаметной. Зачем она это сделала? «Затем, что ветру и орлу и сердцу девы нет закона». К тому же, у неё в запасе было полчаса, ведь так? Двое прошли через высокие входные двери наружу; Нарцисса выскользнула за ними на крыльцо и огляделась: торопясь, две фигуры заходили за угол. Нарцисса на носках побежала вслед, гравий похрустывал под шевровыми туфельками. За тыльной стороной дома начинался склон и дом оказывался выше, чем с фасада. У самой земли шёл ряд подвальных окошек, дерновая дорожка отделяла фундамент дома от шеренги подступавших высоких старых деревьев. Чтобы оставаться секретной, Нарцисса встала за дерево и наблюдала, как двое присели у одного из окошек и глядели внутрь.

— Экая гадость, — сказал темноволосый.

— Да ведь про такое только прочесть можно, а тут — на тебе, сидит, — отозвался светлый.

— Как хочешь, а это противно. И противоправно, — темноволосый поднялся слитным гибким движением.

— Милашкой это не назовёшь, но свидетельством Его огромной мощи — да. И сколько открывается возможностей... — светлый резко и ловко вскочил на ноги.

— Надругательство это, вот и всё; а возможности лично я вижу — только гнусные, — темноволосый передернул крепкими плечами и добавил: — Если хочешь слушать — то пора идти.

Двое удалялись в противоположную сторону, обходя дом вокруг, и обогнули угол. Нарцисса бросилась к насиженному месту и опустилась на влажный весенний дёрн; приставив ладони щитками по сторонам лица, чтобы отблески стекла не мешали, она приблизила лицо к окошку. Внутри в темноте маячила белёсая фигура, Нарцисса напрягла глаза, чтобы разглядеть, и вдруг прямо перед её лицом выросла ужасная белая морда с оскаленным ртом и бельмами глаз. Костлявые пальцы заскребли по стеклу, пытаясь дотянуться до Нарциссы. Она отпрянула с воплем, опрокинулась навзничь, щиколотку пронзила боль. Нарцисса, пятясь, отползла от стены, подобралась и села, всё ещё с ужасом, открыв рот и задыхаясь, смотря на окно. Топот ног замер возле неё и полы мантий заколыхались рядом.

— А я думал — показалось, а это действительно Вы, мисс Блек, — словно в светской гостиной обратился к ней Малфой.

— Там, это...— Нарцисса подняла к нему лицо.

— А это инфери, мисс Блек, — с приятной улыбкой продолжал Малфой. — Не желаете ли встать? — и Малфой протянул ей руку.

Нарцисса сжала его кисть грязными пальцами, Малфой обхватил её запястье и напряг бицепс. Поднявшись было, она охнула и, чтоб не упасть, ухватилась за Малфоя двумя руками. Ей было всё равно, что она цепляется за другого человека, что пачкает его одежду, что её собственная извожена в грязи. Она ощущала только животный ужас, боль в ноге и радость от того, что она не одна.

— Она стоять не может, — с досадой сказал сзади Младший Нотт.

— Мисс Блек, Вы можете стоять? — любезно спросил Малфой.

— Нога, — неосмысленно ответила Нарцисса.

Не обращая внимания на грязь, Младший Нотт встал на колени и взял её ступню в ладони.

— Похоже, вывих. А может и нет. Я заклинание наложу, а потом к врачу надо, — Младший Нотт по-прежнему обращался к Малфою.

В несколько взмахов палочки облегчив боль и очистя одежды, Нотт взял себя одной рукой за запястье другой и протянул руки Малфою. Тот тоже сделал уголок и они соединили руки,— получился квадрат, затем они пригнулись, так что квадрат из рук оказался возле бедра Нарциссы.

— Ну? — Нотт глядел на неё, подняв брови.

— Присаживайтесь, мисс Блек, мы отнесём Вас в дом, — перевёл Малфой.

Нарцисса замотала головой и покраснела.

— Так, — распрямился Нотт, — кокетничаем. Ладно, Малфой, ты иди, а я всё там уже слышал, я с ней поплетусь потихоньку.

— Мисс Блек, оставляю Вас в надёжных руках, — Малфой шутливо поклонился и зашагал прочь.

— Малфой! — крикнул ему вдогонку Нотт. — Скажи там Средней Блек, пусть навстречу выйдет.

Нотт встал возле Нарциссы и согнул свою руку:

— Опирайся. Пошли.

Какое-то время они шли молча, потом Нотт развернулся к Нарциссе:

— Охота тебе как воробью скакать. Давай отнесу.

— Спасибо, я дойду, — тихо ответила она.

— Сестра твоя уже сидела бы на руках и хохотала, а вы все — зефир в сиропе... — Нотт дёрнул щекой и больше с ней не говорил.

На крыльце дома уже стояла Андромеда:

— Эридан Нотт, что с ней? — у Блеков прилюдно не ругают, а игнорируют провинившегося.

— Любопытство сгубило кошку. Встань с другой стороны, прикрой её; как зайдём — сразу двигайте поближе к камину, а я схожу за вашими родителями. Правда, вы пропустите речь о спасении магии, — ну да наверстаете в другой раз.

— Вот и дивно, что пропустим, — Андромеда заправила прядь волос и взяла Нарциссу за руку.

— Вот как? А сестра твоя у него там в первых рядах. Впрочем, у вас всегда каждый сам за себя был. Или вернее — каждый против всех.

Андромеда выпрямилась:

— Ты, Нотт, реши, кто тебя раздражает — мы или Волдеморт. Спасибо, что помог.

Она потянула Нарциссу ко входу и уже открывала дверь, когда в спину им прозвучало:

— Волдеморт.

4.

Они так и остались на крыльце, и Нарцисса следила, как сперва отрывисто и недоверчиво, нащупывая верный тон, а потом всё искреннее эти двое говорили друг с другом.

— ... Мы сразу хотели уйти, и если бы она не пропала, уже дома были бы...

— ...Он не врёт, а передёргивает факты, но чтобы это понять, надо копаться в маггловской и магической истории, — а кого на это хватит. Проще поверить, а оратор он прекрасный...

— ...Выглядит чудовищно. Это что же над собой сделать надо, чтобы облик потерять...

— ...Мягко стелит, да жёстко спать. Пока ты не с ним — он тебе как отец родной, а как вступил — всё, исполняй что велели...

— ...Лорды при нём рта не раскрывают...

— ...И очень мощный волшебник, сильнее всех, кто вокруг. А сила притягивает; кажется, когда ты рядом с ним — сам сильнее делаешься...

Нарцисса попыталась перенести вес на повреждённую ногу:

— А я стоять могу! Наверное, это был только вывих, спасибо, мистер Нотт.

Нотт твердеет лицом и замолкает, отстраняется от Андромеды. Но Андромеда — не зефир в сиропе:

— Ну и прекрасно. Иди прямиком к матушке, а мы здесь поговорим.

И Нотт глядит на неё, и улыбается в первый раз за всё время.

Нарцисса пошла в дом.

5.

— ... Над Магической Британией сгустились тучи! С каждым часом маггловские учёные усложняют оружие магглов, не заботясь о сохранности этого мира. Я обращаюсь к молодёжи — расспросите своих родителей о войне с Гриндевальдом! В тот же период шла мощная маггловская война. Пострадали ли магглы от нашей войны? Нет ни одного их свидетельства о магическом ущербе. А пострадали ли маги от маггловского оружия? Вспомните бомбёжки Лондона! Наши заклинания и родовая защита жилищ не всегда выстаивали под их обычными бомбами.

По залу пронёсся гул голосов, многие подростки переглядывались с родителями.

— С тех пор магглы усовершенствовались, они обладают мощнейшим боевым зарядом, способным уничтожить Землю — и их правительства соревнуются друг с другом, у кого накоплено больше. Любое испытание такого оружия выгрызает дыры в нашей с ними общей планете и отравляет всё живое вокруг. Маги тихоокеанских островов были поражены, болели и умирали наравне с магглами после этих испытаний. Правительства развитых стран уничтожили без объявления войны тысячи мирных жителей, — и ни один преступник из этих правительств не был осужден и смещен с поста. Там на столах разложены образцы маггловской периодики и выдержки из их научных журналов. Почитайте, что они сами пишут о себе.

Людская масса заворочалась, по рукам пошли печатные листы.

— Маггловские изобретения, призванные облегчить им жизнь, потребляют огромное количество энергии и выбрасывают гигантское количество отходов. Планета загажена и истощена, а безнравственные магглы не умеряют свои аппетиты. Но если вы спросите меня: «Можем ли мы взять под контроль магглов, должны ли мы это сделать?» — я скажу вам: «Нет». Нас слишком мало. Чтобы контролировать только Англию, понадобятся усилия всей Магической Британии, каждый из вас должен будет отказаться от личной жизни и работать на износ; при этом магглы Шотландии и Ирландии останутся бесконтрольны. В масштабах же всего мира мы, маги — песчинка.

Слушатели заволновались, раздались громкие голоса, но подкреплённый Сонорусом оратор продолжал:

— Если вы спросите меня: «Должны ли мы покориться своей участи, ожидая, пока яблоки в нашем саду не станут ядовитыми от очередного взрыва маггловской бомбы?» — я скажу вам: «Нет, мы можем и будем решать свою судьбу!»

Воздействуя на отдельных главарей маггловского сообщества, мы будем предупреждать чудовищные планы их правительств. Окорачивая зарвавшихся умников, мы сможем не допускать внедрения гибельных изобретений. Пока что, только пока, мы еще в состоянии спасти мир от этих безумцев, но скоро будет поздно, их учёные давно работают над возможностью управлять людским разумом, и скоро толпы магглов превратятся в чудовищные орды инферналов, послушных воле своего хозяина!

— А как вы сможете спрогнозировать риск от принятия магглами какого-то решения? Мы не компетентны в их науке, — голос Сигнуса Блека заполнил паузу, подготовленную оратором для реакции публики.

6.

Отец! Нарцисса обернулась на голос. Когда он пришёл? Маги расступились и он стоял на пустом пятачке, прямой и одинокий.

— Господин Блек, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, господин Волдеморт.

— По многим вопросам мы получаем информацию от самих магглов. Мы не магглофобы, какими многие пытаются нас представить. Мы лишь выступаем за распределение ролей в этом мире.

— И какова в нём роль магов, на Ваш взгляд?

— Связующая, поддерживающая и охраняющая мироздание. Именно способностью чувствовать и направлять магию, ткущую этот мир, мы отличаемся от магглов.

— А роль магглов?

— А это не наша забота. Они сами выбирают себе роли и играют их по своему усмотрению. Нам есть до них дело лишь тогда, когда они... скажем, заигрываются.

По залу прокатился смех.

— И каковы конкретные способы воздействия на неугодных Вам магглов? — казалось, отец поставил целью добиться от Волдеморта какого-то невыгодного тому признания.

— Убеждение, убеждение, и ещё раз — убеждение... всеми доступными нам средствами.

Раздались аплодисменты, хохот, возгласы. Подавленное настроение, создавшееся от просмотра маггловской прессы и грозных предупреждений оратора, сменилось бодрой уверенностью.

— Включая Обливиэйт, Империо и Круцио?

Зал замер.

— Господин Блек! Наше Министерство Магии применяет Обливиэйт направо и налево. Мы же утверждаем, что вмешательство в личность человека — не важно, подчеркну, маггла или мага, является исключительно крайней мерой. Однако за последние тридцать лет лет группа стирателей памяти в Министерстве увеличилась втрое. С тех пор, как хорошо известный Победитель Гриндевальда проводит свою политику либерализации, в Министерстве занимают посты выходцы из магглов и именно они не церемонятся со своими бывшими соплеменниками. Подобное безнравственное обращение с личностью никогда не было характерно для истинных волшебников,— нас слишком мало и мы с молоком матери впитали уважение друг к другу. А магглов — миллионы, и на протяжении всей своей истории те из них, кто обладает властью, уничтожают подвластных себе. Обратитесь к их историческим сочинениям, не побрезгуйте. Теперь же магглорождённые привносят эту чудовищную практику в наше общество. Что до самих магглорождённых волшебников — они не живут магией, они пользуются ею, как игрушкой, удовлетворяя своё тщеславие. И здесь, господин Блек, мы целиком и полностью поддерживаем Ваши инициативы по ограничению доступа во власть магглорождённых.

Публика зашумела. Волшебники переговаривались, кивали на Сигнуса Блека.

— Касаемо применения прочих заклятий — я предлагаю всем, за исключением дам, взглянуть на запечатлённые магглами деяния их лидеров. А потом я попрошу каждого из вас ответить самому себе, чего заслуживают эти существа.

Несколько человек внесли огромное зеркало и установили его на ораторском возвышении. По зеркалу пробежала рябь, оно потемнело и отразило железные ворота с изогнутой надписью «ARBEIT MACHT FREI». Буква «В» в надписи была перевёрнута...

7.

В зале творилось неописуемое. Рыдания дам смешивались с возмущенными криками, громогласные требования прерывали обличительные речи. Сигнус Блек был забыт, волшебники рвались к Волдеморту, где-то составляли петицию в Министерство, где-то стихийно записывались в тут же создаваемый добровольный отряд... Лорды Нотт и Розье пытались организовать порядок допуска к Волдеморту, мастер Мальсибер прикрывал его со спины, оба Лестрейнджа успокаивали дам, мастер Эйвери собирал вокруг себя подростков. Нарцисса в полубреду пробиралась к отцу — не видя его, а только помня то место, где он стоял в одиночку. Стараясь не быть сбитой с ног, она увёртывалась от столкновений, но иногда получала удары локтями; ступни её были оттоптаны.

— Вот ты где, — рука матушки вцепилась в её плечо и притянула к знакомо пахнувшей мантии. — Где твоя сестра?

— Андромеда на крыльце. Где отец?

— Наружу, живо! — скомандовала Друэлла, и они вдвоём выбрались из зала. В холле тоже сновали волшебники, но было гораздо просторнее, а главное — тише. Друэлла подвела Нарциссу к камину и поднесла к губам руку с обручальным кольцом. Прошептав что-то, она коснулась кольца палочкой, затем с сомнением посмотрела на дочь:

— Одну я тебя, пожалуй, не оставлю. Андромеда с кем?

— С Младшим Ноттом, — оторопело ответила Нарцисса, гадая, как матушка узнала, что Меда не одна.

— Пойдём, — хмыкнула матушка.

Они не вдруг увидели Меду. Она и Нотт уже не стояли, а сидели сбоку высокого крыльца, свесив вниз ноги. Сидели не очень близко, но под Андромедой была подстелена пола чужой мантии. И так отличалась эта картина от умопомрачения, творившегося в зале, что Нарцисса почувствовала, будто очнулась от ночного кошмара. Нотт и сестра, уловив движение на крыльце, одновременно обернулись, а матушка всё продолжала смотреть на них, и лицо её было задумчиво—нежным.

— Здравствуйте, Эридан, — спокойно сказала матушка.

— Добрый день, миссис Блек, — Андромеда и Нотт поднялись.

— Нам пора, дорогая, — обратилась Друэлла к дочери. — Мы ждём у камина. До свидания, Эридан.

— Всего доброго, миссис Блек.

В холле у камина стоял отец, и Нарцисса чуть не бросилась к нему, чтобы убедиться — всё хорошо, с ним всё в порядке. Но выражение лица Сигнуса Блека сдержало её искренний порыв лучше, чем любые правила политеса. Матушка остановилась почти вплотную к мужу и быстро взглянула в его глаза. Отец поморщился и произнёс скрипучим голосом:

— Поздравляю, у него своя армия.

Он сжал кулак и продолжил сквозь зубы:

— Многие сохранили разум, многие передумают к завтрему, но если он так по всей стране, мерзавец...

Раньше отец не бранился при дочерях.

Сзади уже подходила Андромеда. «Открытый полдень» для Блеков был завершён.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

«Затем, что ветру и орлу и сердцу девы нет закона» — А.С. Пушкин, «Езерский».

«ARBEIT MACHT FREI» — «Работа делает свободным», надпись на воротах фашистских концлагерей. Изогнутая надпись с перевёрнутой В — Освенцим.

Музыка к шестой главе:

http://www.youtube.com/watch?v=1K61pfJcBuQ&list=PLGJOYXR9BmnwkanNIBe2ewS5U2wGr6faG

Глава опубликована: 01.02.2013