Долг и честь (гет)

1.

В сердце Британии, на равнине плоской, как одеяло, на берегах реки Мэрзи стоит славный город Уоррингтон.

На заре нашей эры легионеры Рима основали поселение у переправы через реку. Поселение назвали Вератинум. Комендант Вератинума взимал в пользу Империи налог за переправу; поселение росло и богатело. Вокруг его стен образовался посад с огородниками и мастеровыми людьми; развернулся рынок.

В пятом столетии нашей эры распадающаяся Империя призвала вернуться в лоно родины своих рассеянных по свету римлян. Германские племена ютов, англов и саксов захватили бывшие владения Италии в Альбионе. Вольные племена не имели имперских амбиций. Британия разошлась по рукам удельных королей и многие города, основанные Римом, стёрлись с лица земли. Но Вератинум не исчез. Благодаря полноводной Мэрзи городок не пропал, как другие. Река давала городу пойменные луга для стад, песок для изготовления стекла и глину для работы горшечников. Вератинум стал называться Веринтоном, римлян сменили саксы. Кожевенные мастерские вгрызались ядовитыми дубильными ямами в землю Веринтона. От пивоварен волнами расходился по улочкам города тяжёлый дух бродящего сусла. Оборвыши выискивали съестное в кучах дряни, нечистоты лились в светлые воды реки Мэрзи. Река приносила в город барки с товарами; на барках или пешком являлись в Веринтон люди: с рабочими руками, с жаждущими пищи утробами и готовыми к соитию членами. Строились новые жилища и харчевни, новые байстрюки орали и цеплялись за жизнь. Город рос, расползался по одеялу равнины. Время шло.

В седьмом веке город был зафиксирован в англо-саксонских хрониках — уже под названием Уоррингтон. Жители Уорингтона навряд ли читали хроники, но хорошо знали местное семейство, носившее то же, что и город, имя — Уоррингтоны. Мужчины рода Уоррингтон были известны как люди жестоковыйные и своевольные — то есть гармонично соответствовавшие значению своей фамилии. Фамилия, однако, не говорила ещё об одной особенности Уоррингтонов; но местные кумушки вовсю судачили о ней. Уоррингтоны были «с придурью».

Кое-кто говорил даже, что были они порченые — но такие говоруны исчезали из города тихо и навсегда. И кто в здравом уме связался бы с Уоррингтонами! Помимо непокорного нрава те обладали литейной и оружейной мастерскими, двумя кузницами, местом в городском совете и домом напротив главной церкви города — собора святого Элфина.

В одиннадцатом веке Вильгельм Нормандец завоевал Британию. Укрепляя королевство, король раздавал Британские угодья в управление своим ставленникам. Территория разделилась на земли, во главе земель встали вассалы короля — лорды. Население получило хозяев. Хозяева вели учёт своей собственности. В Королевской Хартии от 1255 года Уоррингтон был записан как торговый город с собственной ярмаркой.

Не было записано в Хартии то, что на ярмарке в Уоррингтоне торговали кожами с клеймом в виде S — что значило «Селвин». И была на ярмарке отдельная постройка, предназначенная для торговли посудой и скобяным товаром со знаком M — «Мальсибер». Изделия из дерева с меткой U поставлял на ярмарку шотландец Аркарт(1). Двойное W по-прежнему отмечало мечи и пряжки, ножи и топоры, сделанные Уоррингтонами. И не было лучше тех мечей и столов, кувшинов и кож, чем на ярмарке в Уоррингтоне!

В семнадцатом веке в Англии католики боролись с протестантами, короли воевали с парламентом, ирландцы дрались с англичанами, а шотландцы воевали то за англичан, то против всех. Похожая ситуация была и в других странах, почему-то называвших себя цивилизованными. Словом, семнадцатый был обычный, ничем не примечательный век, полный бессмысленных жестокостей и беззаветных геройств. А среди странных людей, людей с придурью, живших и на острове, и на континентах, в том веке шли невидимые миру переговоры — о своей дальнейшей судьбе. Религиозный фанатизм был чужд природе этих порченых людей, в государственных границах для них не было особого смысла, а национальная разница была им менее важна, чем разница их сущности с сущностью остального человечества.

В 1689 году в Московии братец Пётр прогнал с престола сестрицу Софью, в Англии, после Гражданской войны, свергнувшей одного короля, свершилась Славная революция, посадившая на трон короля другого, в Польше добрые христиане сожгли на площади литовца — за атеизм, а в городе Уоррингтоне Уоррингтоны собрались на совет. В зале, где по стенам висели портреты их дедов и прадедов — таких же непримиримых упрямцев, оружейники сумели договориться. Они оставили на время внутрисемейные дрязги, и каждый отец малой семьи развязал кошель. Наутро Старый Джордж Уоррингтон отправился в ратушу и там совершил крупнейшую в истории города покупку земли. Вверх по течению Мэрзи, там, где воды реки ещё были чисты, приобрёл он обширную пустошь и записал во владение своё.

Франция воевала с Англией, в Чехии восстали крестьяне, а Старый Джордж Уоррингтон нанял рабочих, и те обсаживали его новое поместье по периметру рядами деревьев и кустов.

И когда был принят Статут о секретности, и многие маги заметались в поисках выхода, у Уоррингтонов всё было готово. В летнюю ночь из города исчезли все странные Уоррингтоны. А вместе с ними — десяток других семейств, менее известных в городских хрониках, но тоже со странностями. Через какое-то время к сплошному ряду деревьев, окруживших пустошь за городом, cтали прибывать люди из чужедальних мест: иногда пешеходы-одиночки с котомкой, иногда — целые семьи приезжали на нагруженных скарбом телегах. И все они исчезали за деревьями и кустами, и никто из них не выходил назад.

В старом доме напротив собора святого Элфина продолжали жить просто Уоррингтоны — упрямые люди. Они ходили в церковь и занимали посты в городском управлении. Они производили стальные и железные изделия — оружие требовалось в этом обыкновенном семнадцатом веке. Но придури за этими Уоррингтонами уже не водилось. И не стало на ярмарке кож с клеймами в виде S — чуткие Селвины задолго до того продали свои дубильни и стада, и обратились к богатствам Индии. А товары с маркой М и U расходились теперь только среди странных людей, — что очень жаль, ибо долго ещё помнили торговцы непревзойдённое, прямо-таки волшебное, качество этих товаров.

В девятнадцатом веке речные барки сменились пароходами, тягловые лошади уступили место железной дороге. В небо над Уоррингтоном устремились трубы металлугических заводов, в городской шум вплёлся грохот ткацких станов. Тощие ткачи и чумазые литейщики выхаркивали ошмётки лёгких, идя с работы домой. Находясь между Манчестером и Ливерпулом, двумя очагами Промышленной революции, город Уоррингтон благоденствовал и рос. Но когда город намеревался в очередной раз вырасти за счёт угодий Уоррингтонов — городские власти получали решительный отказ. Очередной Старый Уоррингтон стучал суковатой палкой в городском совете и не продавал городу свои пустующие земли, купленные в далёком семнадцатом веке.

В двадцатом веке быть промышленным центром и крупным городом вдруг оказалось невыгодно — именно такие города самолёты Люфтваффе бомбили в первую очередь. Уоррингтон пострадал. По странному стечению обстоятельств, собор святого Элфина и близстоящие дома остались целы. Но семейству Уоррингтонов был нанесён удар — погиб на войне Молодой Уоррингтон; и погиб бездетным. Многих мужчин недосчиталась Британия после 1945 года. Стране не хватало рабочих рук, — и всего остального, что даётся Природой в придачу к рукам. Британия открыла границы для жителей отдалённых регионов бывшей Всемирной Империи. Пакистанцы и индусы работали на стройках. Возводились жилища, открывались харчевни с необычной кухней, и новые младенцы орали и цеплялись за жизнь.

Чтобы ускорить восстановление, в 1946 году Парламент Соединённого Королевства издал Акт о Новых Городах, передавший функции городского планирования корпорациям застройщиков. Не привязанные к местной традиции, застройщики лихо устраняли руины, пусть и в ущерб истории. В 1968 году был издан очередной Акт о Городах, под действие которого попадал и Уоррингтон. А в 1974 году в старинном доме против собора святого Элфина отошёл к непокорным предкам последний Старый Уоррингтон. Дом и земли Уоррингтонов были объявлены выморочным имуществом.

2.

Двадцатилетний Джамаль Хаджадж был британец в первом поколении. Он родился в городе Уоррингтон. Хаджадж окончил среднюю школу; и если вы полагаете, что мальчишке с унизительной кличкой «паки» легко в британской школе времён «Битлз» — то вы сильно ошибаетесь. Но отец сказал, что враги его будут посрамлены, а мама так гордились его табелем — и он учился. Он был хороший сын. Когда ему сравнялось восемнадцать, по воле отца он съездил на Родину, и там познакомился со своей страной и роднёй; и там же женился на назначенной ему невесте. Она была старовата для Джамаля, ей было уже шестнадцать — но женитьба признавалась законной с шестнадцати лет, а Хаджадж соблюдал закон.

Джамаль Хаджадж был хорошим мужем. Он водил свою жену гулять в парк; он купил ей туфли и бельё; он позволял ей общаться не только со своей матерью, но и с соседками.

Хаджадж был честный мусульманин. Он совершал намаз как предписано, пять раз в день. И если вы думаете, что в английском рабочем городе времён байкеров не сложно встать на полуденню молитву, и при этом не быть осмеянным или задетым, — то вы сильно ошибаетесь.

Но Джамаль произносил: «Поистине, мы полностью принадлежим Аллаху и, поистине, все мы к нему возвращаемся. О господи, перед тобой я буду давать отчет за разумение и правильность в преодолении этого несчастья. Вознагради меня за терпение, проявленное мною, и замени беду на то, что лучше ее» — и не сходил с пути праведного.

Как и всякий коренной уоррингтонец, Джамаль Хаджадж знал дурные земли за окраиной города, куда не стоило заходить. Тоска охватывала там человека, и делалось путнику страшно и муторно. Местные полагали, что тамошнее болото выделяет какой-то нехороший газ. С давних времён город развивался в другом направлении, вниз по течению Мэрзи. Но вот умер хозяин дурных земель, и застройщик получил право на геодезическую разведку. В холодный день ноября 1974 года компания «Билдер и сыновья» послала бульдозер, чтобы выровнять дорогу в обход болота.

Джамаль Хаджадж последний раз поклонися в сторону Кабы и сошёл с молитвенного коврика. Он обулся и скрутил свой коврик с изображением Аль-Акцы. Влез в кабину. Аккукратно положил коврик за сидение бульдозера, устроился и взялся за рычаги. Бульдозер взревел, загрохотал, тронулся. По правилам техники безопасности Джамаль закрыл наушниками уши и повёл своего зверя за болото.

...Откуда на его пути возникли дети — он не успел понять.

Джамаль Хаджадж изо всех сил выжал тормоза и одновременно дёрнул рычаг, стремясь — и не успевая! — увести многотонный отвал бульдозера от двух нелепых фигурок. В тот же миг, не веря своим глазам, он увидел, как детей отбросило неведомой силой в сторону — далеко, вбок, прочь от махины бульдозера. Когда в следующую секунду Джамаль снова взглянул на отвал, то заорал от ужаса — на стальных ножах вздыбленного щита повисло маленькое тельце полуголой уродливой старушки. Ещё живая, она дёрнулась к Джамалю руками и лицом в каком-то странном порыве; оскалила в неслышном крике острозубый рот... И это было последнее, что увидел хороший человек Джамаль Хаджадж.

Бульдозер взорвался. Огненный шар лопнул на месте бульдозера, и взметнулся ввысь столб света и жара, унося в небеса бессмертную душу Джамаля. Куда же попала душа неодетого сморщенного существа, да и была ли у неё душа — неизвестно.

Если каждому воздаётся по вере его, то этим вечером Джамаль Хаджадж воссел в садах благодати, среди плодов, гранатов и пальм.

3.

— И не давайте этим сепаратистам выпендриватсья. Деваться им некуда. Раньше у них заступник был, Годвин Уоррингтон. Маггл. Тот с губернатором округа в вист играл, у парламентского представителя детей крестил... Серый кардинал, всё под контролем. А теперь помер заступничек... — глава Комитета по выработке объяснений для магглов неспешно цедил слова.

Он взглянул на своего подчинённого из-под век:

— Так Вы заставьте их сдвинуться в Нортумберленд. Климат там, конечно, погаже и пейзаж не тот — зато плотность населения нижайшая в Англии. Ещё триста лет там проживут — никто их не заметит. А с переездом Министерство им поможет.

Подчинённый, Карадок Дирборн, кивнул. Он всё понял. Теперь оставалось заставить понять жителей магического «Поместья Уоррингтон».

Магический Уоррингтон являл собой миниатюрный анклав в самом густонаселённом месте Англии. Искусственное болото с дурман-водой и заросли, населённые полезной вредной нечистью, защищали жителей «Поместья Уоррингтон» от не в меру смышлёных магглов. Внутри же «Поместья» процветал истинный парадиз. Главная улица с разнообразными лавками, аптекой и пабом упиралась в фабрику Мальсиберов и завод Уорригтонов — два предприятия, дававшие жизнь «Поместью Уоррингтон». Второй конец улицы выходил к ферме, снабжавшей городок провиантом. Имелись в «Поместье» и начальная школа, и кладбище. Здесь можно было родиться, прожить жизнь и отойти к праотцам, не удаляясь от дома. За парком стоял Уоррингтон-холл — резиденция хозяев этого мира наособицу. Только небо было общим у «Поместья» и округи. Серое ноябрьское небо, равнодушно глядевшее вниз.

В единственном пабе, служившем и питейной, и парламентом, собрались отцы десятков семейств, населявших магический Уоррингтон. Мелкие дети и крупные собаки запросто гуляли по залу — их ласково гладили по головам; женщины и подростки то усаживались послушать, то уходили по своим неотложным делам. Все знали всех, зал дышал, как стоглавая гидра — единый могучий организм, живущий своей обособленной жизнью. И Дирборну было сложно сосредоточиться на своём докладе, не чувствуя перед собой внимательного слушателя:

— Итак, в результате инциндента есть двое пострадавших из «Поместья» — восьмилетний Тобиас и пятилетняя Эста находятся в больнице с посттравматическим синдромом. Есть двое погибших — Джамаль Хаджадж, двадцати лет, бульдозерист, и Лоретта, восьмидесяти трёх лет, эльфийская няня. Кроме того, причинён материальный ущерб, — Дирборн добавил металла в голос. — Но это только на сегодняшний день. Процесс застройки не остановить, и сюда будут приходить снова и снова. Вы должны понять.

— Ошибаетесь, мистер Дирборн, — холодно ответил ему господин в строгом костюме. — Мы никому ничего не должны. Мы — Уоррингтоны, и это наша земля.

Да, это был Уоррингтон. Жестоковыйные упрямцы отец и сын Уоррингтоны сидели напротив Дирборна и не желали уступать Министерству. Дирборн рассчитывал переговорить с ними и с молодым Мальсибером до общего собрания и убедить хозяев вывезти производство в малонаселённый Нортумберленд. Но Мальсибер запаздывал, а Элдридж Уоррингтон наотрез отказался вести переговоры за спиной у своих рабочих. И теперь сидел, положив холёные руки на набалдашник трости, и жалил глазами докладчика.

Уоррингтона поддержали возгласами с мест. Худощавый рыжий человек встал и заговорил, торопясь и повышая голос:

— Уоррингтоны купили «Поместье», а мы триста лет платим за него двойной налог: и Короне — чтоб она им плешь натёрла, и Министерству — чтоб вам с того налога икалось! Мы всё понимаем: городские Уоррингтоны нам «Поместье» отдали, а платить триста лет кряду за бездоходную землю они не могут, — и не надо, мы здесь живём, сами заплатим. И никакой поддержки ни от кого не просим, всё сами. Но сейчас нам от Министерства впервые что-то понадобилось — так давайте, действуйте там, у магглов. Что вы нам здесь зубы заговариваете!

Дирборн смотрел на его с неприязненным удивлением, невольно раздражённый грубостью говорившего. Он отвечал нарочито медленно:

— Поверьте, мы очень много работали с магглами. Они потеряли человека при необъяснимом взрыве — нам было непросто загладить инциндент. Помимо того, мы узнали их дальнейшие планы — и планы напрямую касаются вас.

Дирборн заставил развернуться и повиснуть в воздухе рулон маггловской синьки с чертежом округи:

— Смотрите, господа! Напротив «Поместья» на том берегу Мэрзи строится жилой район. От него в вашу сторону, прямо на болото, пройдёт мост. Вся территория от нынешней окраины города до «Поместья» спланирована под общественные здания и стадион для «Волков Уоррингтона». Как только истечёт срок поиска наследников — а наследников у Годвина Уоррингтона нет — «Поместье» отойдёт городу. У вас нет выхода. Министерство предлагает вам переселиться. Более того, будет участвовать в расходах.

— Мы просим у Министерства совсем не этого. Я хочу, чтобы оно с помощью вашего Комитета помогло мне оформить «Поместье» на себя, — твёрдо сказал всё тот же Элдридж Уоррингтон, непокладистый, как и все Уоррингтоны до него.

— Признать Вас наследником, господин Уоррингтон — значит выйти из Статута о Секретности и легализироваться в Соединённом Королевстве. Вы подавали прошения и Вам было отказано.

— Да, но это было до позавчерашней трагедии. Мы полагали, что у Министерства достаточно ума, чтобы теперь увидеть свою ошибку. Откровенно говоря, Ваш приезд многие расценили как согласие Министерства.

«Так, — подумал Каррадок Дирборн, — дело затягивается. Не знаете вы цивилизации, волшебники. Ладно, заставим вас задуматься».

— Даже получив «Поместье» — вы будете вплотную окружены маггловским городом. С его электричеством, коловращением толп, отходами. Болото — не на вашей земле, его засыплют. Вдоль деревьев пройдёт автострада. С вонью газа и несмолкаемым шумом.

В зале стало тише. Голос Дирборна слышался сильнее, и это придало ему уверенности:

— Ваша теперешняя природная ограда почти исчезнет. Магглы будут пытаться пройти внутрь. Что вы станете делать? Вам хватит сил и средств на защиту?

Какие-то подростки вошли в зал и, сбитые с толку тишиной, торопливо присели у самых дверей.

— А что будет происходить внутри поместья? Вы запрёте себя в резервации, — Дирборн воодушевлялся. — Вы готовы на это? Ручаетесь за каждого жителя общины? Задумайтесь! Позавчера ваши дети играли в Ансельма-драконоборца и вышли за территорию атаковать бульдозер. Если завтра приедет подъёмный кран — они сыграют во Вьятта-победителя великанов и завалят кран?

Изящный джентельмен, одиноко сидевший за столом у стены с самого начала собрания, слегка откинул голову и чётко произнёс:

— Тогда может быть Министерство вместо переселения и создания нового города использует деньги на установку магических щитов вокруг «Поместья»? Так, как оно делает в магическом Лондоне?

Дирборн потёр ладонь о ладонь. По-хорошему он должен был сказать этим людям: «Поддержание щитов ежегодно стоит огромных сумм. Лондон нужен для престижа, а вам придётся выметаться на вересковые пустоши Нортумберленда. Министерство кинуло вас, ребята». Но вместо этого он попытался атаковать непрошенного умника:

— Вы, кажется, не здешний, мистер...?

— Меня зовут Ричард Тоилз, — легко откликнулся красавец, — я представляю интересы господина Мальсибера.

Дирборн слегка сбился — Мальсибер был ему нужен:

— Конечно, мистер Тоилз. Резиденты поместья могут подать прошение о защите. Оно будет рассмотрено... в порядке очереди; и в зависимости от бюджета...

Зал загудел, как растревоженный улей. Теперь все говорили разом, поминая недобрым Министерство и бюрократию. Внимание к словам Дирброна пропало, он тщетно пытался быть услышанным. Страсти накалялись. Люди догадывались, что правительство отказывается выполнить свою важнейшию функцию по отношению к ним — защитить их. Они и не верили, и боялись, и запальчиво угрожали отсутствующему здесь сейчас Министерству. Дирборн, как представитель власти, вдруг оказался в положении агрессора — а так же одновременно в положении обороняющегося от наседавшей на него публики. Он видел тянущиеся к нему руки — пока ещё не кулаки, видел глаза, рты, встрёпанные волосы; он впитывал волны звуков и чувствовал кожей эманацию гнева толпы.

Неожиданно спокойный, ленивый голос, усиленный заклинанием, обнял присутствовавших:

— Господа, мне кажется, мы вышли из рамок гостеприимства.

Нэш Уоррингтон говорил с интонацией, принятой в избранном кружке золотой молодёжи:

— Ведь господин чиновник — наш гость. А мы здесь — хозяева. Ныне и присно. Так стоит ли нам волноваться, господа?

Он даже не потрудился встать, и глядел на беспорядок перед собой, высокомерно подняв чёрные брови — молодой сильный мужчина, сын хозяина — и сам хозяин своей земли и жизни.

Толчея застопорилась. Люди приходили в себя; отступали от взьерошенного Дирборна, поправляли своё платье и принимали на руки испуганных детей. Всё это чушь — Министерство, чиновники. Морок это и бегущие тени. Реальность — это тяжесть ребёнка на руках; свет свечей в люстрах под дубовыми потолочными балками паба; собственные дома, виднеющиеся за окном. И незыблимые хозяева, отцы и сыновья Уоррингтоны, триста лет ведущие своей рукой Поместье.

4.

Элдридж Уоррингтон открыл свой кабинет и пригласил мужчин входить. Пока трое рассаживались в массивных кожаных креслах, стоявших полукругом на темнозелёном ковре с чёрными арабесками узора, Уоррингтон-отец прошёл к своему столу. Одно из кресел осталось свободным.

Медленно отворилась дверь, и в кабинет плавно взошла невысокая брюнетка. Мужчины встали перед хозяйкой, зазвучали приветствия. Мистер Трумэн, поверенный Уоррингтонов, представил мистера Тоилза. Дама отвечала; потом она обратилась к новому знакомому:

— А что господин Мальсибер — он будет?

— Господина Мальсибера банально не отпустили из школы, — произнёс прекрасный мистер Тоилз. — Я постараюсь компенсировать его отсутствие — насколько это возможно.

— Ну, что ж, господа, — начал Элдридж Уоррингтон, когда его жена заняла своё кресло. — Положение дел вы видите. Я полагаю, у меня есть два пути: просить ещё раз или брать самому.

Мерлин свидетель, он просил. Со старым Годвином он обсуждал, как быть дальше. Вдвоём они перебрали всех дальних родственников, и никого не нашли на роль хранителя. Того, кто взял бы на себя пожизненный долг — заботиться о неприкосновенности Поместья. «Люди измельчали, Элдридж. Слова «так надо» уже не действуют на это поколение. Скажи, что, — у ваших тоже так?» Вдвоём с Годвином они подготовили легенду и документы. Элдридж Уоррингтон мог выдать себя за американского племянника Годвина. «Что они там тянут, Элдридж? Почему твои маги не дают тебе разрешние на выход из тени?»

Они боялись, Годвин. Магическое Министерство боялось создать прецедент. Впустить лиса в курятник, позволить магу открыто жить среди простецов.

«Я скоро умру. Покажи мне своё поместье, Элдридж».

Прогулка совсем истощила силы Годвина. Вечером Элдридж сидел у его кровати.

«Ты знаешь, Элдрижд? Я думал, у вас там дворцы. Тысяча и одна ночь. А оказалась — Англия. Старая добрая Англия. Совсем как до войны... Я рад, что мы сберегли это место, Элдридж. Если рай есть — я бы хотел, чтобы он выглядел так».

— Просить, безусловно, — заговорил Трумэн с тревогой и участием. — У вас считанные дни остались до нового нашествия.

Уоррингтон кивнул и просто ответил:

— Да.

По взгляду, которым они обменялись, было видно, насколько они понимают друг друга.

— Вы, пожалуйста, мистер Трумэн, составьте прошения, — негромко сказал ему Уоррингтон. — Одно от имени общины — на установление магических щитов. А второе — как обычно... «Уоррингтон vs Министерство».

И Трумэн качнул головой в ответ, сознавая всё, что Уоррингтон не сказал вслух.

Нэш Уоррингтон с досадой слушал разговор отца с поверенным, так как полагал, что оба они говорили не то, что думали. С совершенно другой интонацией, нежели он говорил в пабе, Нэш почтительно и твёрдо обратился к Уоррингтону:

— Прошения — игра, отец. Министерство может затягивать рассмотрение, может требовать дополнительные проверки, может отказывать. А у нас под боком строительство началось. И срок поиска наследников — до конца декабря. Они тебе с Годвином — мир праху его — пять лет отказывали. Наш министерский визитёр чётко сказал: они ничего не собираются давать.

Кора Уоррингтон тревожно посмотрела на мужа.

Уоррингтон улыбнулся ей — только ей:

— Тогда возьмём сами.

Столик с закусками, крошки, посуда. Открыта половина высокого окна — надышали; занавесь отдувается в сторону.

План поместья и маггловские топографические карты висят у стола. Возле них стоят четверо — касаются нарисованного, обсуждают. Бумаги, бумаги, бумаги — на креслах и на столе. Отдельной стопочкой — маггловские удостоверения личности, метрики и паспорта. Тоилз перебирает их по одному, рассматривает.

— Докумены подложные? — учтиво спрашивает Тоилз хозяина.

— Да.

— Симпатичные... До трёх лет тюрьмы, — он аккуратно кладёт книжечки и картоночки на стол.

— Я, может быть, нарушу общее настроение, но почему не переезд? — Тоилз разворачивается всем корпусом от стола.

— Если не принимать во внимание, что Уоррингтон — это мы? — уточняет Элдридж Уоррингтон.

— Если не принимать... — слегка кланяется Тоилз.

— Когда триста лет назад Джордж покупал землю, меж поместьем и городом было восемь миль. В начале века миль было семь. Сейчас — две. Магглы научились не умирать. Раньше шестеро из десяти не доживали до репродуктивного возраста. Теперь с начала и до середины нашего века популяция возросла вдвое. На планете за последние пятьдесят лет родилось и выжило столько же людей, сколько их родилось и выжило за четыреста лет, с 1500 до 1900 года. Нортумберленд не спасёт нас, мистер Тоилз. Когда-нибудь и оттуда придётся бежать. Так что мы остаёмся дома и будем жить.

Разговоры, разговоры... Уточняются детали — кого и как среди чиновников маггловского Уоррингтона надо околдовать. Чем воспользоваться для колдовства, чтобы Министерство не засекло вспышку магии среди простецов.

— Тебя арестуют, — звенящим голосом произносит дама.

— Скорее всего, — ровно отвечает господин.

— Колдовать так колдовать! Можно заставить министерских отпустить тебя к магглам! — резко бросает молодой господин и оглядывается на остальных.

Остальные отводят глаза.

— Есть легальные способы влиять на процесс рассмотрения дела, — негромко и чётко выговаривает усатый брюнет, острым взглядом вперяясь в хозяина.

Хозяин качает бровью и равнодушно роняет:

— Конечно...

И обращается к сыну:

— Нэш, мы сделаем всё возможное, чтобы получить законное разрешение. Можешь не сомневаться, я не собираюсь играть роль жертвенного агнца. Мы сейчас обсуждаем разные варианты — вот и всё.

Холодный воздух веет из окна прямо на камелии в кабинете Эдлриджа Уоррингтона.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

(1)В русском переводе «Гарри Поттера» беднягу Аркарта как только не называли. Почему-то победила версия “Ургхарт”. Роулинговский Urquhart, хрустевший пальцами Поттера в приветствии на квиддичном матче, это Арка(р)т, скорее всего — шотландец из одноимённого горного клана. Вот как звучит его имя на гаэльском: http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/0/02/Urquhart.ogg