Путь вора, или от решетки до Хогвартса - один башмак (джен)

Последние несколько лет Рой просиживал в камере, особенно никакой деятельностью не занимаясь. Поэтому, по прошествии пяти дней преподавания в Хогвартсе, он с непривычки изрядно вымотался и уже мечтал о выходных. В один момент Рой подумал, что магия уже не вызывает у него такого изумления, как несколько недель назад, и это заставило его усмехнуться. Хотя ему все еще иногда казалось, что еще немного — и он проснётся на своей кровати в камере и удивится необыкновенно долгому, странному сну.

Спалось хорошо и легко. Ему не приходилось задумываться о пропитании и о крове, и это уже вселяло спокойствие. Рой решил пока не думать о дальнейшем своём будущем — не всю же свою жизнь он решит провести здесь?.. — и сосредоточиться на настоящем. На учениках, к которым Рой уже начал как-то привыкать. Среди них были довольно любопытные кадры как, например, два рыжих близнеца-подельника Уизли, у которых была неиссякаемая фантазия на шутки и козни учителям. При этом к Уолкинсу они относились с искренним интересом и на уроках вели себя прилежно. Когда Рой упомянул это на собрании преподавателей, учителя отреагировали с удивлением и каким-то уважением: кротостью Фред и Джордж Уизли могли похвастаться еще, пожалуй, только на уроках Аластора Грюма.

Преподаватель защиты от темных искусств произвел на Роя какое-то неоднозначное впечатление. Ему было известно, что этот тип — кто-то вроде вооруженного полицейского, только у волшебников, но Уолкинсу сразу показалось, что в нём было что-то… несвойственное хранителю порядка. Он не мог точно выразить словами свою мысль, и скорее подсознательно ему казалось, что повадки этого человека, незначительные мелочи, которые, впрочем, могли быть и особенностями личности, не похожи на манеры поведения стража закона. А еще Грюм являлся паранойиком и попросту неуравновешенным человеком.

«Хотя, на зоне я всяких полицаев встречал», — подумал Рой, увидев, как Грюм с кем-то в разговоре без всякой причины вдруг повысил тон и стал брызгать вокруг слюной.

Как оказалось, не один Рой что-то подозревал в Аласторе Грюме.

Уолкинс догадывался, что за всё благо, которое устроил для него Альбус Дамблдор, надо будет чем-то отплатить, слишком уж хорошо знал жизнь. Дамблдор, хоть и старался быть похожим на вселюбящего и щедрого старичка, не казался Рою таковым. Он напоминал бывшему вору одного его знакомого заключенного, которого все звали Паханом. С виду старенького, беззащитного и добродушного, но на самом деле в его кротком виде скрывалась безжалостная мощь и гениальный ум стратега. Он умел манипулировать людьми и добиваться целей. Даже будучи на зоне Пахан умудрялся вести дела, происходящие за решеткой.

Рой не сомневался, что Дамблдор немногим ушёл от этого человека, и, по правде говоря, недалеко уходил от истины.

— Мистер Уолкинс, я думаю, вы хорошо повидали жизнь, чтобы понять — я взял вас сюда не совсем просто так… должен признаться, та случайность, по которой я вас встретил — довольно кстати, — говорил тогда Дамблдор, пронзительно смотря на Роя голубыми глазами из-под очков половинок. — Вы можете обещать, что моя просьба останется между нами?

— Смотря что вы хотите. Вдруг у вас нездоровый интерес к маленьким мальчикам, а меня вы попросите их приводить, — съехидничал Рой, не зная, как относиться к несколько пафосному тону директора.

Дамблдор чуть усмехнулся, оценив черную шутку.

— Нет, мистер Уолкинс, ничего подобного. Мне всего лишь нужно, чтобы вы понаблюдали за поведением Аластора Грюма. Возможно, разведали какие-то детали, которые кажутся вам подозрительными. Я не прошу напрямую следить, но…

— Но это бы тоже было неплохо? — догадался Рой.

Дамблдор промолчал в знак согласия.

— Тогда один вопрос, уважаемый директор. Почему вы не попросили об этом ни одного из ваших коллег? — спросил Рой. — Ведь вы с ними знакомы гораздо дольше, и вряд ли у кого-либо из них были темные места в прошлом.

Альбус Дамблдор соединил кончики пальцев и задумчиво посмотрел на них.

— Почему вы решили, что я никого из них не попросил?

— Это было бы как минимум странно: представьте, весь преподавательский коллектив следит за единственным человеком. Зная понаслышке о чрезмерной осторожности и даже паранойе Аластора Грюма, я уверен, что он сразу бы обо всем догадался, — сказал Рой.

— Вы для него — совершенно незнакомый человек из другого мира. Странностям в вашем поведении он не удивится, я более чем уверен, — объяснил Дамблдор, но Рой четко осознал, что он не договорил свои мотивы до конца. Что ж, молчит, так молчит.

Рой чуть подался на кресле.

— Ну, я согласен. На что ни пойдешь ради того, чтобы какое-то время задержаться в выгодном месте, — сказал Рой, и они с Дамблдором пожали друг другу руки.

Напоследок, когда Рой выходил, он остановился у порога и спросил:

— А если бы я отказался, что бы вы сделали? Кто бы вам дал гарантию, что я не пошел бы сейчас к Аластору и не доложил бы ему о вашей просьбе? — Рой не мог понять, действительно ли директор не просчитал этот шаг, хотя… не может быть.

Дамблдор чуть улыбнулся.

— Я бы просто стёр вам память об этом случае.

— Понятно. Доброго вам дня, — невозмутимо отреагировал Рой.

* * *

Первые школьные выходные Рой спокойно проводил время в замке: изучал окрестности, копался в огромной библиотеке, и даже на часок успел заглянуть в комнатку Филча и побеседовать с завхозом за чашкой чая. Аргус, несмотря на сварливость, оказался неплохим собеседником, хорошо разбирающимся как в магловском, так и в магическом мире. Они обсуждали перспективы, имеющиеся у сквибов в обоих обществах, ворчали, разговаривая о некоторых учениках школы, вспоминали былые дни до пребывания в Хогвартсе. Филч абсолютно равнодушно отнесся к тому, что Рой был преступником до того, как попал в магический мир, и сказал, что завидует ему в том, что Уолкинс не знал о своём происхождении.

— Оба моих покойных родителя были из этих. Пытались выдавить из меня хоть каплю магии, но что толку! — сокрушался старый завхоз.

В конце воскресенья Рой впервые вошел в совятник школы и прикрепил письмо к лапке совы. Оно было адресовано Альбусу Дамблдору, и в нем Рой выразил желание посещать индивидуальные уроки у Северуса Снейпа.

Первое же занятие было поздним вечером в понедельник. Рой несколько заблудился в длинном подземелье, в многочисленных плохо освещенных коридорах, из которых оно состояло, («Хорошо волшебникам — их фонарик всегда с собой», — недовольно проворчал Рой, вспомнив об одном из заклинаний») и опоздал к Снейпу на десять минут. Тот сидел на своем рабочем месте крайне хмурый.

— Я уже думал, что вы не придете, — сказал Снейп, не здороваясь.

— Прошу меня извинить. У вас не предусмотрено никакой карты? — спросил Рой. — Ну, которая бы показывала всю школу.

Снейп несколько задумался, как будто о чем-то вспомнив, но ответил решительно:

— Нет. Садитесь.

Профессор зельеварения отложил работы учеников, которые он проверял до прихода Роя, и окинул своего нового студента небрежным взглядом.

— До вас я пытался учить науке зелий одного-единственного сквиба. Спустя месяц занятий стало абсолютно ясно, что его талант к этому виду искусства сравнится только с талантом к волшебству.

Рой кивнул, догадываясь, кто был этим сквибом.

— Но, по просьбе Дамблдора, я решусь повторить попытку. Некоторые сквибы достигали успехов в зельеварении, некоторые даже выводили собственные законы. Удивительно. В магловском мире вы что-то слышали о зельях? — спросил Снейп.

— Ну… я слышал о науке алхимия. Алхимики пытались изобрести философский камень. Бессмертие, богатство и всё такое, — припомнил Рой. — Сказки, верно?

Снейп криво усмехнулся.

— Достоверно известно, что в нашем мире такой камень существовал.

— Давно, наверное…

— Он был уничтожен два с небольшим года назад. Еще какие-нибудь познания?

Рой отрицательно покачал головой, удивленный сообщением о философском камне. Как много не знают люди в мире неволшебников.

— Что же, тогда начнем с самых азов.

Чистить корешки странных, никогда не виданных Роем прежде растений, толочь в ступе кишки жаб и измельчать тараканьи ножки оказалось, как ни странно, не особо приятным и увлекательным занятием. Но Уолкинс старался не обращать на подробности процесса, сосредоточившись на строгих инструкциях и указаниях, и пытаясь понять все закономерности этой науки. В колледже он проявлял большие способности в химии, особенно в лабораторных опытах, и зельеварение, по его мнению, не так уж далеко от этого ушло. Ему казалось, что если он освоится в этой химии волшебников, ему откроются хотя бы те двери мира магии, которые ему не заблокировало происхождение. Это сильно мотивировало, и уже в конце первого занятия, длившегося два академических часа, Снейп почти одобрительно посмотрел на старательного ученика.

— Не хуже первокурсников, — в конце концов сказал он, и Рой, уже успевший понять особенности характера Снейпа, воспринял это как похвалу.

— Когда следующее занятие? И что посоветуете прочитать? — с энтузиазмом спросил Рой.

Снейп посоветовал ему несколько книг, которые изучают на первом-втором курсе Хогвартса, и они договорились о графике еженедельных занятий. Уходил Рой крайне довольный.

Даже Снейп обращался с ним если не дружелюбно, то, по крайней мере, уважительно. Северус не признался бы ни за что, но сквиб ему понравился своим старательным отношением к делу, за которое взялся, и какими-то деталями поведения, разговора, которые выдавали в нём хитрого и умного человека. Зная некоторые моменты прошлого Роя, Снейп подумал, что он бы был неплохим слизеринцем, хоть и являлся полукровкой… Северус и сам был полукровкой. Учитывая их одинаковый возраст, если бы Рой перенял магический дар отца, они бы учились вместе. Что ж, Судьба часто бывает несправедливой, Снейп хорошо это понимал, и Рой вступил с ней в борьбу.

* * *

Незаметно проходили дни, за ними пролетали недели, и вскоре Хогвартс привык к новому сквибу в его стенах, как и привык сквиб к волшебной сказке, вошедшей в его жизнь. Чистокровки, брезгливо морщащие поначалу лица, когда видели Роя, постепенно усомнились в убеждениях, которые вдолбили им в головы родители, что все маглы поголовно тупые свиньи. Остальная часть учеников души не чаяла в Рое и его уроках. Помимо уроков самообороны студенты занимались стрелковым кружком: по вечерам в тир Роя приходили наиболее заинтересованные ученики, брали пневматические пульки, спортивные винтовки и пытались поразить как можно точнее мишень. Результаты росли, таких заинтересованных становилось всё больше, и Рой уже подумывал о проведении школьных соревнований и создании Хогвартской сборной. С кем в перспективе эта сборная могла соревноваться, пока было не ясно. Хотя, в конце октября должны будут приехать ученики и учителя других школ магии…

К октябрю деканам факультетов пришлось пересоставлять расписание так, чтобы уроков магловедения стало столько же, сколько было занятий в неделю по ЗОТИ или по чарам, такой спрос был среди студентов. Рой получил прибавку к зарплате, признание среди преподавателей и огромное удовлетворение. Впрочем, кое-что всё же немного портило ему настроение.

Этим «кое-чем» стали письма некоторых родителей: чистокровные взрослые волшебники, родители тех немногих, кто остался недовольным режимом Роя, писали возмущенные письма Дамблдору, но директор игнорировал их. Нигде в правилах школы никогда не было указан пункт, который гласил бы, что магл или сквиб не мог бы вести уроки. Другой сорт чистокровных родителей, чьи дети вопреки их взглядам ходили на уроки магловедения, впрочем, вёл себя тихо. Видимо, богатые и статусные семьи решали не придавать огласке их внутрисемейные конфликты.

В общем, за исключением некоторых неприятных мелочей, вроде поднадоевшего Пивза, жилось Рою отлично.

По ночам ему стала сниться прежняя жизнь. Азарт воровства, прилив сил, понятный только лжецам, когда он затевал аферу… всё это приходило во сне, как будто стучась и напоминая Рою о своём существовании. Но он отгонял прочь эти мысли, благо, было множество дел: с утра до самого вечера уроки, потом ведение тренировок по пулевой стрельбе, если оставался свободный час — чтение книг по зельеварению либо практика. Скучать не приходилось. И всё же, с течением времени, та другая, темная сторона его души просыпалась и качала головой, смотря на образ учителя и тренера, который Рой принял.

Совы никогда не приносили Уолкинсу писем, поэтому, когда во время ужина в холодный октябрьский вечер на него упал конверт, он сначала подумал, что это не ему. Только насмешливый тон Снейпа заставил его посмотреть на упавшее письмо:

— Мистер Уолкинс. Уже успели завести знакомых?

Рой удивленно обнаружил на конверте своё имя и аккуратно открыл, не имея понятия, кто мог ему написать. Маленькая облезлая сова, принесшая письмо, явно не была школьной. Почерк на присланном пергаменте оказался косым и неаккуратным:

Мистер Уолкинс, возможно, вам покажется странным это послание, но я сразу попрошу оставить его в тайне.

Видите ли, о вас мне донесли слухи. Точнее, не только о вас, иначе бы я вам не написал, но и о вашем прошлом. Это меня крайне заинтересовало. Нет, не подумайте, я не какой-нибудь там член правительства магов или что-то в этом роде. Я самый обычный, даже заурядный волшебник, впрочем, чуть более осведомленный в отношении маглов, чем другие. У меня есть дело, которое может вас заинтересовать и принести некоторый доход. Ничего незаконного…

Еще раз прошу никому не говорить о моем письме. Если хотите потолковать со мной, приходите в ближайшую субботу в полдень в трактир «Кабанья голова», это в деревушке Хогсмид, неподалеку от Хогвартса. Учителя и ученики часто проводят там время, так что подозрений вы ни у кого не вызовете, я уверен.

Буду ждать вашего прихода,

Доброжелатель.

Рой убрал письмо в карман и улыбнулся.