Ангел-хранитель 3. Исток (гет)

…Мы, обезумев от гнева, дрались,

Веря в бессмертие душ…

(Ария, «Крещение огнем»)

Над Пределом Ночи расправила свои крылья темнота. Люди назвали бы это время суток ночью, но Найтсоны не могли сделать этого, потому что знали: Ночь – это не просто время без солнца, время всего самого темного и таинственного, время, когда луна правит миром, и просыпаются самые жуткие создания мира.

Ночь в истинном понимании этого слова – это душа, гораздо более необъятная, чем душа человека или даже ангела. Это часть Души мира, Вселенной, впитавшая в себя великую мудрость веков.

Но Ночь – отнюдь не большая ее часть. Завладеть миром ей не позволяет День – вторая половина. Так и живут Ночь и День, черное и белое, две мудрости, две жизни, две дороги. Живут, не враждуя между собой и не покушаясь ни на чье место.

Но, помимо Дня и Ночи, существуют еще Тьма, Свет, Сумрак – их дети. Дети менее мудры, нежели их родители, и пытаются противостоять друг другу. Из-за этого и случаются на земле и небе неприятности, а иногда настоящие беды.

Но теперь над Пределом Ночи висел плащ темноты.

Сеймур и Джейсон Энджелы сидели на вышке возле ворот и вглядывались в ночную даль.

— Как ты думаешь, Джейс, — обратился к брату Сеймур, — Салазинорг вернется?

— А почему бы нет? – Джейсон удивленно посмотрел на брата. – Ты ведь знаешь, он когда-то был ангелом-хранителем. Я не думаю, что синеиры что-нибудь сделают ему.

— Но его нет уже два дня, — резонно заметил Сеймур. – Почему так долго?

— Значит, так надо, — с небывалой рассудительностью заметил Джейсон.

— Он вернется, — раздался третий голос, и, появившись из дверцы люка, на вышку вышла Вигдис.

— Вигдис? – удивленно воскликнули братья. – А почему ты не спишь?

— У меня предчувствие, — коротко ответила та.

Джейсон фыркнул, и сестра искоса на него взглянула. А Сеймур спросил:

— Какое?

— Я чувствую, что сегодня случится что-то, очень важное для нас.

— Хорошее или плохое?

— Не знаю.

И тут Джейсон резко подался вперед, вглядываясь в темную даль.

— Что случилось? – машинально спросил Сеймур и тут же сам увидел причину такого поведения брата.

Вдалеке, у самого горизонта, появились огни, какие могли принадлежать только горящим факелам. Их было очень много, наверное, больше тысячи, и была серьезная причина волноваться по этому поводу.

— Вот черт, — выдавил Сеймур и, потянувшись к литому серебряному колоколу, три раза дернул за веревку.

Над Пределом Ночи разнесся тревожный звон, и по всему двору тут же зажглись факелы. Люди подтягивались к главной площади, готовясь занять оборонительные позиции.

И тут в небо взлетел столб света, замерцав в вышине серебряными огнями.

— Это же… — в один голос произнесли братья Энджелы.

— …Салазинорг, — закончила фразу Вигдис, и ее глаза засияли.

— Свои! – разнесся над пределом Ночи голос Джейсона.

Через несколько секунд на вышке стоял Дарий и с улыбкой смотрел в темную даль, разрезанную огнями факелов и серебряными бликами.

— Свои, — прошептал он и положил руки на плечи двух Энджелов.

Вигдис наверху уже не было.

— Несмотря на то, что вы пришли, наше положение по-прежнему очень тяжело, — говорил Дарий Диане, Салазиноргу и Драко на совете, состоявшемся этой же ночью. – Силы наших противников подступают все ближе. Надо сказать, я очень удивлен тем, что вам удалось прийти в Предел без единой потери.

— Не просто без единой потери, — слегка улыбнувшись, добавил Салазинорг. – Мы видели, где располагается основная часть войска. Серебряная вспышка осветила воздух, и мы заметили дым от костров, прикрытых чем-то, закрывающим огонь от посторонних глаз. Так что у нас есть план действий.

Ловким движением Салазинорг выхватил из чернильницы перо, достал из кармана лист бумаги и быстро что-то начертил на нем:

— Вот это – Предел Ночи, здесь — войска противника, а если некоторая часть наших людей укрепится здесь, в другая зайдет с этой стороны, мы сможем получить некоторое преимущество и в нападении, и в обороне.

Сейчас Салазинорг был очень похож на мальчишку-сорванца. Взлохмаченные черные волосы, темные глаза, горящие от осознания своей пользы, уголки губ, чуть приподнятые от волнения – казалось, скажи ему Дарий «Хорошо», Сын Ночи начнет прыгать от радости.

Но Дарий сказал нечто иное:

— Ты не подумал, Салазинорг.

Все волнение молодого Сына Ночи словно рукой сняло.

— В чем я ошибся? – смиренно спросил он.

— Ты забыл о том, что видел лишь основную часть войска. А наши дозорные разглядели еще несколько частей. Одна из них находится вот здесь, — Дарий ловко нанес несколько штрихов на импровизированную карту. А другая – здесь. Может быть, где-то есть еще одна или две. И как ты собираешься провести войска между двумя частями неприятеля, оставшись незамеченным?

Повисло молчание. Салазинорг напрядено думал – может, о вопросе Дария, а, может, и о чем-то своем.

Но тут голос подал Драко.

— Вот так, — он провел четкую линию между двумя заштрихованными Дарием областями. – Здесь, с этой стороны, располагается лес. Значит, мы можем пройти лесом и ударить незаметно.

Дарий поднял глаза на Драко.

— Я нисколько не удивлен, что Салазинорг избрал в побратимы именно тебя, — просто сказал он, и Драко лишь пожал плечами. Он не считал это своей личной заслугой.

— Будет разумнее вести туда шесть сотен ангелов и две сотни Детей Ночи, — продолжил Дарий. — Еще тысяча будет организовывать Основное нападение. Остальные должны остаться в Пределе. И по необходимости – если первое нападение потерпит крах – часть из них должна пойти во вторую атаку. Как вы считаете, этот план сработает?

— Если бы я знал, что через тысячу лет ты займешь мое место, Дарий, я научил бы тебя рисовать карты, — прогнусавил Сарум и рассмеялся. – Твой план неплох настолько, что с ним у нас есть все шансы на успех.

— Но их больше, — возразил Дарий.

— Ерунда! Дети Ночи трижды сильнее них! – уверенно заявил Сарум, и Драко с Дианой обменялись мрачными взглядами.

Похоже, старик недооценивал угрозу нападения.

— К тому же, наши воины не могут погибнуть, — добавил Сарум. – Ведь эта хранительница, ну, та, темненькая, наложила какое-то заклятье связи.

— Вы не совсем правы, — отозвалась Диана. – Они могут умереть, но только в нашем времени. В своем же они останутся живы. Дело в том, то Сьюзен Крит наложила заклятье связи на всех воинов прошлого – если их убьют в нашем времени, они автоматически попадают в свое время и не помнят ничего из нынешних событий. Таким образом, нам удастся не нарушить границы времени.

— Здорово придумано, — одобрил Дарий. – Думаю, вы можете отправляться спать. До утра осталось несколько часов.

— Могу я отправиться с «тайным отрядом»? – спросил Салазинорг.

— Не стоит, — ответил Дарий. – Тебе нужно отдохнуть. Ты не прячешься в лесах. Твоя стихия – натиск.

Салазинорг вздохнул и вышел из комнаты первым. Вслед за ним вышел Драко, и затем, коротко кивнув остальным присутствующим, — Диана.

Всю ночь в Пределе Ночи можно было слышать приглушенные разговоры и негромкий лязг оружия, раздающийся то тут, то там.

Несмотря на предложение Дария, никто из девятерых «странников во времени» не спал. Драко и братья Энджелы, когда-то вместе учившиеся в Слизерине, негромко посмеивались, рассуждая о странности и непредсказуемости человеческой судьбы.

— Да уж, — задумчиво хмыкнул Сеймур. – Никогда бы не подумал, что однажды услышу о Драко Малфое, как об ангеле-хранителе.

— А потом еще и стану с ним выступать на одной стороне в ВОЙНЕ! – добавил Джейсон.

— Да я и сам-то не мог представить себе такого, — ухмыльнулся Драко. – Вы тоже хороши! Я-то думал, вас ожидает высокооплачиваемая и ужасно скучная работа в Министерстве Магии, а тут вдруг встречаю вас в небесном чертоге, в готическом замке.

— Точно! А как, наверное, обломался старик Мортимер, наш дядюшка! – хохотнул Джейсон. – Он-то как раз и хотел видеть нас в Министерстве.

— А вот насчет тебя… Снегг бы все локти обкусал, если бы узнал! – добавил Сеймур.

— Смею вас огорчить, джентльмены, локти профессора целы и невредимы, хотя он видел меня недавно, — сказал Драко.

Сеймур и Джейсон изумленно уставились на него.

А в нескольких метрах от этого места велась совсем иная беседа. Гораздо менее приятная:

— Джинни, — негромко сказал Салазинорг, — тебе лучше воспользоваться порталом из Предела Ночи. Оставаться здесь опасно.

— Но ведь ты остаешься, — спокойно заметила Джинни.

Она куталась в шаль – ночь выдалась прохладной. И необыкновенно тихой – природа словно замерла в ожидании опасности.

— Я – совершенно другое дело, и ты об этом прекрасно знаешь, — чуть резковато заметил Салазинорг. – Оставаться в Пределе Ночи – мой долг. Я не могу уйти отсюда, ибо это будет расцениваться как предательство. Ты же – случайная гостья Замка. Ты можешь уйти до начала военных действий.

— Могу, — согласилась Джинни. – Но не уйду, пока не буду уверена в том, что война выиграна.

— Джинни, — устало вздохнул Салазинорг. – Ведь ты…

— Не надо, — оборвала его Джинни. – Не надо разговаривать со мной, как с маленьким ребенком. Мне уже девятнадцать – чуть меньше, чем тебе. Я ЗНАЮ, что для меня будет лучше. Я не смогу сидеть в безопасности, зная, что где-то далеко вы рискуете своими жизнями. Кстати, если ты забыл, Скотт – мой ангел-хранитель, и он остается здесь.

Салазинорг, опустивший взгляд во время ее рассказа, снова вскинул голову.

— Джинни, выслушай меня, пожалуйста, — негромко и грустно проговорил он и подошел к девушке. – Ты не просто подвергаешь себя опасности, ты подвергаешь опасности меня. Если с тобой, не дай Бог, что-то случится, как я буду себя чувствовать? Джинни, если тебе не дорога собственная жизнь, подумай о жизнях своих близких – родителей, братьев, друзей. Подумай, легко ли им будет вынести такую потерю?..

Повисло молчание.

— Салазинорг, — произнесла, наконец, Джинни. – Мы с тобой произносим ужасно тривиальные вещи. До нас это говорили миллионы людей. Я знаю, каково это – потерять близкого человека. Но я знаю – я должна быть здесь. Может быть, я чувствую это из-за того, что я – прорицательница. Но я определенно точно ДОЛЖНА остаться здесь. Я не буду соваться на поле боя без особой нужды. Я буду осторожна.

Он тяжело вздохнул и сжал ее руку в своей ладони. Она тоже вздохнула и уткнулась лицом ему в грудь. На душе у обоих было тяжело. Так, словно им вот-вот придется расстаться.

Каждый гнал от себя эту мысль и надеялся на лучшее.

Каждый, кто не спал в этот час в Пределе Ночи, надеялся на лучшее. И готовился к худшему, как подобало истинному воину.

Утро пролилось на головы Детей Ночи холодным ушатом дождя. Молча и угрюмо синеиры и найтсоны приходили во двор Замка.

Дождь заливался за воротники их плащей, заставляя самых молодых воинов зябко ежиться. Старшие косились на них — кто с легкими ухмылками, а кто и презрительно: «Юнцы – что с них взять?».

Джинни смотрела вниз с дозорной башни. Рядом сидел сосредоточенный и серьезный Сеймур Энджел, зашнуровывая свои высокие черные ботинки.

Джинни видела его во времена Хогвартса, но никогда не заговаривала. В конце концов, он был слизеринцем, а все слизеринцы – сколькие личности. Разве не так?

Ну, разумеется, случаются и исключения. Яркий пример тому – Драко Малфой.

Джинни чуть улыбнулась, проведя рукой по бортику башни. Она не заговаривала с Сеймуром, и, кажется, никого из них это не заботило.

— Тебе лучше спуститься, — внезапно подал голос белокурый Сын Ночи. – Когда начнется сражение, сюда может залететь горящая стрела.

— Горящая стрела? – Джинни обернулась и подняла брови. – Значит, ни о каких бомбах Предел Ночи не помышляет?

— Да что ты! – махнул рукой Сеймур. – Здесь время замерло в одиннадцатом веке. Сначала Дети Ночи опережали людей в своем развитии, но после победы в Великой Битве решили сохранить память об этом событии. И сделали это своеобразным способом – просто-напросто перестали что-либо менять в своей жизни. Да еще и наложили заклятье, которое обезопасило бы их от врагов. Как бы ни были оснащены вражеские армии, здесь не действует ничего, кроме мечей, копий и прочего железа. Даже огнестрельное оружие времен мушкетеров – не более чем кучка железа здесь.

— Неплохо придумано, — одобрила Джинни. – И кто же это сделал?

— Не поверишь. Сарум.

— Сарум?! – Джинни чуть не свалилась с башни. – Этот старикашка с гипертрофированным чувством собственного достоинства?!

— Ну, да, — подтвердил Сеймур. – Вот только в книгах Предела его называют не иначе, как Сарум Мудрейший.

Джинни фыркнула. У кого – у кого, а у нее было совершенно иное мнение об этом человеке.

— Вот так превратна судьба, — протянул Сеймур, поднимаясь и надевая плащ. – Сегодня Драко Малфой – злокозненный слизеринец, а завтра – святоша, ангел-хранитель. Сегодня Сарум – придурок, каких поискать, а завтра – мудрейший Сын, победитель. Сегодня Джинни Уизли – неизвестная, возможно даже враждебная, гриффиндорка, а завтра ты оказываешься с ней по одну сторону баррикад.

— А послезавтра? – робко улыбнулась Джинни. – Салазинорг сказал, что Дети Ночи прекрасно предсказывают судьбу.

— Значит, я не настоящий Сын Ночи, – пожал плечами Сеймур. – У меня, как ни бился со мной Дарий, ничего не получается. О послезавтра спроси лучше Вигдис – нашу сестру. Это ее посещают разного рода предчувствия.

— Она прорицательница?

— Не знаю. Спроси у нее, — подал плечами Сеймур. – Может, тебе она и расскажет по великому девичьему секрету.

Джинни улыбнулась, Сеймур тоже улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, а потом прошел к выходу и исчез в люке.

«Ох, уж эти слизеринцы!» — подумала Джинни. – «Вечно они заинтригуют, а потом покинут место беседы!»

Вигдис откинула синий бархат, и ее взору предстал Он. Неброский, но, несмотря на это, удивительно притягивающий. Решительный, но покладистый. Способный спасти тогда, когда никто другой не спасет.

Ее клинок.

Серебряное лезвие, серебряная рукоять. Ни у кого в Пределе Ночи не было похожего. Этот меч был только ее. Не подарок Ночи, который полагался только ее Сыновьям.

Она была девушкой, но из-за этого не собиралась быть безоружной. Она перенесла его из мира смертных в мир вечноживущих.

Она прекрасно помнила того, кто подарил ей этот клинок. Его звали Джереми Джонсон, и он был лучшим человеком из тех, кого она знала. За исключением, конечно, ее братьев – Джейсона и Сеймура. К ее Дню рождения Джереми втайне выковал этот меч из серебра и железа.

Меч сиял на солнце, словно вода, но был прочнее, чем любой стальной клинок. Он был красив, но не вызывающ.

Словом, Вигдис дорожила им больше, чем любой другой своей вещью. И она вовсе не хотела, чтобы он пролежал свой век завернутым в бархат.

Она докажет братьям и Салазиноргу, что Дочь Ночи – не просто досадное исключение из неписанных правил, но полноправный член Семьи.

Вигдис взялась за рукоять обеими руками, и клинок вспорхнул у нее над головой.

Ловя лезвием солнечные блики, девушка закружилась по просторному залу, бесшумно двигаясь по кафельному полу и плетя острием клинка замысловатые кружева. Она мыслила себя среди воинов на поле боя, и не просто гоняла ветер своим мечом, но рубила невидимых для чужого глаза врагов – каждого, кто посмел бы покуситься на жизнь тех, кто ей дорог.

Меч взлетал и вновь устремлялся вниз, разрезая воздух подобно истребителю или легкокрылой птице.

На лице Вигдис, сосредоточенном, с закрытыми глазами, не появилось ни намека на румянец. Ей нередко приходилось выполнять такую «разминку».

И тут раздался лязг металла о металл. Вигдис испуганно открыла глаза. Посреди зала, лицом к лицу с ней стоял Салазинорг. Его отделяло несколько десятков сантиметров и два скрещенных лезвия – его и ее.

— Неплохо, — сдержанно заметил он и отступил на шаг, убрав свой меч от меча Вигдис.

Вот теперь щеки девушки запылали. В ее мечты вторглись, порвав тонкую паутинку мыслей. Недруги растаяли, оставив ее один на один с Братом.

— Спасибо, — справившись с водоворотом различных чувств, с чувством собственного достоинства сказала Вигдис. – Что ты здесь делаешь?

— Пришел попрощаться, — ответил он. – И передать тебе это.

Он протянул ей цепочку, на которой сверкнули в лучах взошедшего солнца две серебряные звезды и двенадцать полос.

Она с удивлением приняла из его рук Знак Ночи и подняла взгляд к его лицу.

— Это от Дария, — пояснил найтсон. – Он догадывается о том, что ты готовишь нам сюрприз. Если, конечно, можно назвать сюрпризом девушку, сошедшую с ума.

Она надела Знак Ночи на шею и почувствовала, что уже никогда не снимет его. Не потому, что не захочет, а потому, что не сможет. Она не доживет до конца битвы.

— Я пойду, — сказал Салазинорг. – Мы ждем тебя во дворе Замка.

Он повернулся к ней спиной и зашагал к выходу.

Его уже отделяли метры, когда она решилась на один из самых безрассудных поступков в своей жизни.

— Салазинорг!

Он обернулся, не дойдя двух шагов по двери.

Она запомнила его на всю оставшуюся жизнь именно таким: бледный, почти белый свет утреннего солнца, пробившийся в окно и вычертивший на его лице четкие линии скул, черные, как смоль, волосы, гораздо менее взъерошенные, чем обычно, черный плащ поверх черной кольчуги, высокие ботинки и длинный узкий меч у левого бедра.

— Я думаю, теперь, когда… В общем… Я люблю тебя, — сказала она, смутившись.

Он непроизвольно сделал шаг в направлении к ней, но она остановила его:

— Не надо ничего говорить. Я думаю, ты давно догадался об этом. Твое сердце уже не с тобой. Оно с Джинни Уизли. Пусть все будет так. Я просто хотела, чтобы ты знал это наверняка.

И она повернулась к нему спиной и ушла в противоположный конец комнаты – туда, где висели бархатные занавески. Облачаться в одежду Сынов Ночи.

Драко Малфой поправил капюшон своего плаща и вновь вгляделся в даль. Там, в негустом перелеске, слившись с землей и деревьями, затаилась часть их войска.

Он ощутил горечь – Дети Ночи были здесь все вместе – и воины прошлого, и их потомки. И только нынешние синеиры затаились на Перепутье. Неужели они не знали о том, что грядет война?

Нет, Андрос должен был предупредить их. Просто они забыли о том, что когда-то были в союзе с Сыновьями Ночи. Они забыли о том, кем были ангелы-хранители.

Может быть, прав был Джек Саммерс, говоря о слабости синеиров?

Юноша тряхнул головой, прогоняя эти мысли. Теперь, когда до битвы оставалось около часа, они были совсем не к месту.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? – раздался справа голос Тони Смита. – О том, что остальные ангелы греют свои задницы на Перепутье, в то время как мы здесь стоим под дождем?

— Ну, не совсем так, но… близко к тому, — согласился Драко.

— Смею вас заверить, — подал голос Алан, стоявший справа от Тони, — что эта же мысль сейчас засела в головах всех ангелов. Посмотрите хоть на Диану и Скотта, хоть на Сьюзен, хоть на Халда.

— Но, самое обидное, никто ничего не может сделать, — сжал кулаки Тони.

— Просто никто не пытался, — пожал плечами Алан.

— Ты хочешь обвинить в этом кого-то? – поднял бровь Драко.

— Ни в коем случае, — примирительно поднял руки Алан и усмехнулся. – Особенно после того, что ты сделал с Саммерсом в прошлом.

Драко вздохнул и вновь посмотрел на Диану.

— А ведь, действительно, никто не пробовал, — заметил он.

— Так, может, предложить Диане все-таки проверить? – посмотрел на него Алан.

— Ну, попробуй, — пожал плечами Драко.

И Алан Горацци, ступая по мокрому песку, направился к верховному ангелу.

Диана разговаривала сама с собой. Вернее, с самой собой в прошлом.

Два верховных ангела, схожие до мельчайших деталей, что-то обсуждали.

— Андрос прислал письмо, — говорила одна Диана. – Он не смог убедить ангелов помочь. Я не знаю, что с ними стало. Господи, как же может быть, что одни и те же ангелы так меняются, и далеко не в лучшую сторону?!

— То есть наши ангелы отказались помочь?! – брови второй Дианы поползли наверх.

— Именно, — убитым голосом подтвердила первая. – Нет, что ни говори, Сэнди Стоун, не желавший ничего плохого Перепутью, нанес ему гораздо больше вреда, чем оба Саммерса. Еще год назад я была совсем другой – более жизнерадостной, более… живой. Теперь я – не просто друг для них, — девушка махнула рукой в сторону Скотта, Драко, Тони, Сьюзен, Алана и Джона. – Я – начальник. Мы все чувствуем это. Я перестала быть собой.

— Не смей, — исподлобья посмотрев на собеседницу, отрезала Диана прошлого. – Не смей говорить мне такое. Я не хочу верить тому, что в будущем буду такой! Послушай себя! Ты сдалась. Сдалась, поджала хвост, уступила обстоятельствам. Разве для того мы заступили на пост верховного ангела?! Нет уж! Или ты будешь бороться, или я… Не знаю, что сделаю.

— Ничего ты не сделаешь, — пожала плечами Диана. – Так же, как и я. На самом деле мы бессильны. Верховный ангел… Только два слова.

— Нет, — покачала головой вторая Диана. – Это не просто слова. Посмотри туда, — и она указала рукой в сторону расположившегося в лесу отряда. – Они идут за нами. Они поднялись по моему, а, значит, и твоему слову, чтобы победить. И ты говоришь, что бессильна?

Диана будущего закусила губу, глядя в лицо самой себе. Она была права. Она – но в прошлом. Нужно было что-то…

— Диана! – окликнул ее Алан.

Обе девушки вскинули глаза.

К ним, разбрызгивая содержимое грязных лужиц, спешил Алан Горацци.

— Диана, — повторил он, поравнявшись с ними. – Надо что-то делать с хранителями. Ведь не может быть, чтобы они, наши товарищи, поджали хвосты?! Нужно как-то поднять их на борьбу, поговорить, убедить!

Диана прошлого хитро посмотрела на свою «последовательницу», и в ее глазах появилось чувство какого-то отвлеченного превосходства.

— Мы так и сделаем, Алан, — согласилась верховный ангел. – Прямо сейчас.

Лица всех троих озарили улыбки. Но их предположениям не суждено было сбыться…

— Диана! Диана! Подойдите сюда! Скорее! – встревоженный голос Дария прорезал воздух, словно охотничий горн. Видимо, у него были серьезные причины для волнений.

Две девушки поспешили наверх, на башню, а Алан остался внизу. И его сознание посетила одна догадка — почти уверенность. Теперь им будет не до Перепутья.

И действительно: через минуту одна из Диан спустилась с решительным и каменным лицом.

— Оставим Перепутье в покое, — сказала она. – Пришел черед Детей Ночи. Враги идут на Замок.

— Собрать строй! – голос Дария заставил Детей Ночи и ангелов-хранителей немедленно восстановить ряды. – Первое ополчение – выйти к воротам!

Две тысячи воинов вышли вперед.

— Помните, воины – в наших руках не только наши жизни. Но еще и судьба Предела Ночи. Боритесь до победы, иначе звание Сына Ночи для вас пустой звук. Боритесь, и победа придет! Вперед!

Ворота медленно, но без скрипа, отворились, и стройные ряды первого ополчения пошли в бой.

Великие воины прошлого. Они прятали за свои спины молодежь, только-только, по их мнению, появившуюся на свет. Брали на себя первый удар, самый страшный и яростный. Самый неожиданный.

Диана закусила нижнюю губу, и из ее глаз катились слезы. ЕЕ армия не пришла на этот бой. ЕЕ армия не достойна называться небесной.

Алан Горацци не мог сказать наверняка, но он чувствовал, как эти слезы катятся по щекам верховного ангела. Он не мог спокойно чувствовать себя, когда плакала женщина. Пусть даже женщина, в сто раз более сильная.

Сжав в кулаке свой амулет — синий камень, Алан принял твердое решение.

Он САМ поговорит с ангелами. И тогда пусть Диана делает с ним все, что хочет. Хоть на Страшный Суд. Но он сделает все возможное для того, чтобы больше не увидеть ее слез. И слез Сьюзен.

— Алан…

Легка на помине. Алан обернулся. Позади стояла Сьюзен Крит. Как никогда, беззащитная. Как никогда, встревоженная. Как никогда, красивая.

— Да? – он слегка приподнял брови.

— Ты собираешься на Перепутье?

И откуда она все узнает?

— Да.

— Удачи.

— Спасибо, — от одного ее слова в груди зародился крошечный теплый огонек.

— И… Вот еще что…

Решительно шагнув вперед, Сьюзен коснулась своими губами его губ. У Алана закружилась голова. Он обнял ее за плечи, но она уже отстранилась.

— Ничего себе стимул, — выдохнул ангел, улыбнувшись.

Сьюзен улыбнулась в ответ.

— Я вернусь, — сказал он, сжал ее руку и исчез.

Джинни услышала голос Дария, пробившийся сквозь стены залы.

— Диана! Диана! Подойдите сюда! Скорее!

Кажется, началось. Джинни закрыла глаза и глубоко вздохнула. «Спокойно, Джинни! Все обойдется. Салазинорг сказал, что все будет хорошо».

Послышался звук торопливых легких шагов.

Джинни обернулась и увидела одного из Сыновей Ночи. Он был облачен в черно-синие доспехи, на груди голубовато-серым светом мерцал Знак.

Но уж слишком легкими были шаги. Девушка…

Из глубины сознания всплыло имя, однажды, уже, кажется, сто лет назад, сказанное Салазиноргом.

— Вигдис?

Она повернула голову и остановилась.

— Джинни…

Это было как-то странно. Словно какая-то ниточка протянулась от одной девушки к другой. Странное чувство – не ненависть, не зависть, не расположение, не страх. Что-то совершенно иное. Понимание? Пожалуй.

Обеим казалось, что их связывает что-то общее.

Но лишь одна знала, что именно.

Вигдис слегка прищурилась. Лишь самую малость, чтобы Джинни не расценила это как презрение или недоверие.

— Удачи тебе, Джинни Уизли. Береги себя. И береги его.

Джинни мгновенно поняла, кого она подразумевает под словом «его». И поняла, что лежало в основе того понимания, что возникло между ними, совершенно незнакомыми людьми.

— Тебе тоже удачи. Тебе она нужнее, Вигдис. Возвращайся с победой.

— С победой вернутся другие. Я с победой уйду.

— Ты умеешь предсказывать будущее?

— Скорее, чувствовать. Мы все это умеем.

Мы… Дети Ночи…Люди чести…Патриоты…

Какая-то тайная гордость сквозила в интонациях обитателей Предела, когда они говорили о своих Братьях.

— Все равно удачи, — сказала Джинни.

— Спасибо. Мне нужно идти.

— Да, конечно.

И, развернувшись, девушка зашагала к выходу.

Плащ за ее спиной взметнулся, словно черные крылья. Крылья ворона.

Она была бы прекрасной парой для Салазинорга.

Так подумала Джинни и еще раз вздохнула.