His Change Of Heart (гет)

Мадам Трюк сменила Драко; она стояла рядом с Распределяющей Шляпой, держа в руках туго скрученный свиток пергамента. Отрывисто кивнув ей, Драко прошел за стол преподавателей и занял место рядом с Гермионой. Он не произнес ни слова и даже не повернул головы в ее сторону. Он сидел прямо и жестко смотрел перед собой.

Гермиона изо всех сил боролась с желанием обернуться и взглянуть на него. Ее щеки горели, и она чувствовала легкое головокружение. Отчаявшись вернуть контроль над своими эмоциями, Гермиона схватила пустой кубок и пробормотала: "Тыквенный сок". Чаша мигом наполнилась искристой жидкостью оранжевого цвета; Гермиона откинулась на спинку стула и отхлебнула напиток.

Шляпа пошевелилась, раскрыла рот и запела:

С гордостью носят цвет выбранный свой

И я расскажу, где найдёшь ты друзей.

Мадам Трюк развернула свиток и начала зачитывать список учеников, но Гермиона перестала обращать внимания на происходящее, стоило лишь Шляпе замолчать.

Маленькая темноволосая девочка уселась на табурет, дрожа как осиновый лист. Мадам Трюк одела на нее Шляпу, и через секунду по залу разнеслось: "Когтевран!"

Стол Когтеврана взорвался аплодисментами, хотя они были и не такими оглушающими как в прошлом году. Девочка соскочила с табурета и побежала на свое место.

Гермиона сидела в каком-то оцепенении, пока Шляпа продолжала распределять первокурсников. Она мечтала залезть под стол и спрятаться там до тех пор, пока ей не удастся сбежать из этого зала. Когда последний ученик был определен в Слизерин, и по залу прошлась последняя волна аплодисментов, мадам Трюк унесла табурет и Шляпу; профессор Макгонагалл поднялась и обратилась к залу. На этот раз Гермиона постаралась "включиться", ибо ей не хотелось пропускать речь директора.

— Добро пожаловать, — тепло начала она. В зале стояла абсолютная тишина; никто не решался прерывать профессора. — Как вам уже известно, некоторая группа людей этим летом активно принимала участие в реконструкции замка, и в итоге было принято трудное решение вновь открыть школу в этом году. В связи с непредсказуемыми событиями прошлого года в преподавательском составе произошли существенные изменения. Представляю вам новых учителей: в этом году Зельеварение будет вести профессор Малфой.

Драко приподнялся, коротко кивнул и вновь занял свое место, продолжая безучастно глядеть в зал.

— Преподавателем Трансфигурации будет профессор Грейнджер.

Гермиона, дрожа всем телом, резко встала, ударилась о стол и изо всех сил постаралась не закричать от боли. Быстро помахав ученикам, она осторожно села обратно.

— Древние руны вы будете изучать с профессором Вудом.

Привлекательный мужчина, показавшийся Гермионе знакомым, поднялся со своего места и улыбнулся всем собравшимся. И тогда Грейнджер вспомнила его: это был Оливер Вуд, бывший капитан сборной Гриффиндора по квиддичу.

— Профессор Хетчет будет вести Магловедение.

Худенькая волшебница привстала и слегка поклонилась.

— И наконец, пост преподавателя Защиты от Темных Искусств займет профессор Поттер.

Гарри встал и нервно помахал ученикам. Зал взорвался аплодисментами: Гермиона была уверена, что его приветствовали гораздо теплее, чем остальных учителей.

Профессор Макгонагалл подняла руку, требуя тишины, и ученики быстро смолкли.

— Уверена, что все вы так же голодны, как и я. Да начнется пир!

И стоило ей это произнести, как на пустых столах появились разнообразнейшие блюда; по залу прокатилась волна восхищенных "охов" и "ахов". Все с удовольствием набросились на еду, поражаясь великолепию ужина, и Гермиона, наблюдая за всем этим, так же начала наполнять свою тарелку. Однако, ее мысли были далеки от еды. Она едва ли заметила урчание своего живота или восхитительный запах жареной курицы. Все ее внимание было сконцентрировано лишь на человеке справа от нее, который даже не притронулся к еде. Гермиона хотела сказать ему что-нибудь, но что? Драко уехал без объяснения причины, но пообещав, что они еще увидятся, а в результате даже не заморочился тем, чтобы написать ей. Казалось, он вдруг решил, что она ему не подходит, но у него не хватило духу сказать ей об этом. И в довершение ко всему он издевался над ней теперь, приехав в Хогвартс преподавать после того, как проявил такую явную неприязнь к этому месту. Гермиона была несчастна.

Пока она размышляла, как бы лучше к нему подойти, она вдруг заметила краем глаза, что его место пустует.

Гермиона в первый раз за вечер открыто посмотрела на Драко, но именно в тот момент, когда он отходил от стола; еда так и осталась лежать нетронутой. Он направлялся к двери позади учительского стола. Поколебавшись несколько секунд, Гермиона приняла решение. Она вышла из-за стола и пошла за Драко.

Она выбежала из зала, полностью сосредоточившись лишь на том, чтобы не упустить его из виду. Она заметила, как его серая мантия мелькнула за поворотом; он направлялся в подземелье.

— Драко! — позвала его Гермиона.

Он словно не слышал.

— Драко, подожди!

Она заметила, что после небольшого колебания он остановился, однако не обернулся. Вместо этого он просто подождал, пока она сама догонит его. Гермиона быстро нагнала его, но все же помедлила, поравнявшись с ним.

— Драко? — мягко окликнула его она, вставая перед ним.

Он посмотрел на нее, с неохотой встретившись с ней взглядом, и Гермиона увидела нечто поистине ужасающее. На одной стороне его лица были страшные кровоподтеки, но, казалось, они уже заживали. Его лицо представляло собой одну жуткую смесь из лиловых и уже желтеющих синяков. Гермиона не заметила этого издалека, но теперь весь ужас этой картины явно открылся перед ней. Она едва поборола крик, рвущийся из горла и ждала, когда Драко что-нибудь скажет.

Но он молчал.

— Что случилось? — спросила Гермиона, протягивая руку к его щеке.

Он слегка вздрогнул, но позволил ей мягко коснуться его лица.

— Ничего, — глухо пробормотал он, схватил ее запястье и опустил вниз, однако не разнимая рук.

— Это не похоже на "ничего", — возразила Гермиона.

— Бывало и хуже.

Гермиона уже едва сдерживала слезы:

— А не из-за этого ли "ничего" ты перестал мне писать?

— Отчасти, — ответил Драко, оглянувшись, чтобы убедиться, что холл был пуст. — Пройдешься со мной?

Гермиона была не очень хорошо знакома с подземельем, она спускалась туда лишь на уроки Зельеварения. Драко провел ее по многочисленным переходам, коридорам и лестницам, прежде чем они наконец вошли в пустую комнату и закрыли за собой дверь. Осмотревшись, Гермиона поняла, что это был кабинет.

В центре комнаты стоял большой письменный стол, а все стены были исполосованы стеклянными полками с дорогими ингредиентами для зелий, расставленными на них. В углу поблескивал золотой котел; казалось, он был единственным ярким предметом среди всего этого коричнево-серо-черного царства. Гермиона осторожно пересекла комнату и села на стул, стоявший рядом со столом.

— Это был... — начала было Гермиона.

Но Драко ее перебил:

— Кабинет Снейпа. Теперь он мой.

— Когда ты приехал? Я думала, что ты не вернешься, — сказала она, а затем понизив голос добавила: — Я искала тебя в поезде.

Драко ответил не сразу. Какая-то склянка чрезвычайно привлекла его внимание, и он сосредоточенно крутил ее в руках.

— Я здесь уже две недели.

Глаза Гермиона расширились:

— Ты сам мне расскажешь, что происходит, или мне это клещами из тебя тянуть? Потому что это все выше моего понимания! Я с ума сходила, думая, что в конце концов ты возненавидел меня тогда!

Драко засмеялся и поставил склянку на место. Он подошел к Гермионе и протянул ей руку. Она скептически сжала ее и позволила ему поднять себя со стула. Драко мягко подтянул ее к себе и обнял. Гермиона, мечтавшая о его прикосновениях с того самого злополучного дня, когда он уехал, почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.

— Я не ненавижу тебя, — прошептал он ей в самое ухо.

Как бы сильно Гермиона ни старалась разозлиться на него, она не находила и тени злости в своем сердце. Она хотела наорать на него, сказать ему, как больно ей было, когда он уехал, сказать ему, что она думала о нем каждый день... Но она просто не могла этого сделать. Осознание того, что они снова вместе, и что ей вновь так хорошо и уютно в его объятиях, заставило ее забыть о горе, о боли и об одиночестве. Сейчас она была в полнейшей эйфории.

Драко слегка разжал руки, но Гермиона даже не пошевелилась; она не хотела, чтобы он отпускал ее. Даже если бы его руки обвивали ее тело всю ночь напролет, ей бы все равно было мало. Драко оперся на письменный стол, а она в свою очередь положила голову ему на грудь. Он не знал, как долго они так простояли, не произнося ни слова, когда Гермиона вновь спросила, что произошло.

— Родители узнали, что я не был у Блейза. Они получили мое письмо из Хогвартса и отправили сову в его поместье, и этот ублю... — Драко осекся. Все уже случилось, не было смысла беситься теперь. Ведь если бы он предупредил его заранее, Блейз не сдал бы его. — Он отправил им ответное письмо с припиской, что сова должно быть ошиблась адресом и прилетела не туда. Отец был в бешенстве, и когда я вернулся, он, разумеется, жаждал выяснить, где же я все-таки был. Я выпалил первое, что пришло в голову... Вроде, что я остановился в "Дырявом Котле". Но моих слов ему было недостаточно: он связался с Томом — хозяином, — чтобы узнать, когда я выписался. Но, конечно же, тот ответил, что меня там не было вовсе. Когда же отец в третий раз поинтересовался моим загадочным местонахождением, я понял, что у меня кончились все идеи, но все же так и не смог сказать ему правду. Последовал грандиозный скандал, ну я и ляпнул, что уже не маленький и могу делать, что хочу. Ему это не понравилось.

Драко указал на свое лицо, и Гермиона вздрогнула. Она представила Люциуса, избивающего сына своей тростью.

— Когда же я наконец добрался до своего письма, то обнаружил, что его содержание в точности такое же, как и у тебя, — продолжил он. — Профессор Макгонагалл предложила мне занять пост преподавателя Зельеварения. После ссоры я не захотел оставаться дольше в собственном доме, поэтому собрал вещи и известил Макгонагалл о том, что приеду чуть раньше положенного срока. Она не задавала вопросов, хотя и догадывалась, что что-то случилось.

— Прости меня, — прошептала Гермиона. — Прости за все, что произошло. Возможно, вообще не стоило все это затевать.

Драко посмотрел на нее так, словно она только что его ударила. Он внимательно всматривался в ее лицо, пытаясь найти хоть единый намек на то, что она шутит; но по всей видимости это было сказано абсолютно серьезно.

— Так вот что ты на самом деле обо всем этом думаешь?

— Посмотри, к чему все это привело, — покачала головой Гермиона.

— Меня не волнует, к чему это привело, — отрезал Драко. — Если хочешь знать правду, хуже уже быть не могло, так что не думай, что что-то можно было изменить. Моя семья обесчещена. Ни один волшебник не уважает нас после всего, что произошло. Мой отец уже решил, на чьей он стороне, а я отказался следовать за ним. Подумай, могло ли быть еще хуже?

Гермиона неотрывно смотрела в его серые бушующие глаза. Ее сердце замерло: она и представить себе не могла, как сильно изменился Драко и продолжал меняться прямо у нее на глазах. Если бы только и остальные смогли увидеть его таким, каким видела его она, тогда у них тотчас же поменялось бы мнение о нем. Он был совершенно не похож на Люциуса Малфоя — гнусного, низкого тролля. Вплоть до падения Волдеморта фамилия Малфой приносила Драко больше богатства и выше статус, чем большинство волшебников могло себе представить. Однако она стала сродни ругательству после смерти Темного Лорда.

Драко прижался щекой к макушке Гермионы и крепко обнял ее:

— Написать тебе письмо было лучшей ошибкой в моей жизни.