Справочник чистой крови (джен)

Июньский лес наполнен удивительным ароматом травы, хвои, цветов и еще молодой, незастывшей смолы. Прозрачный воздух придает этим запахом невероятную легкость: то приятное чувство, от которого наступает легкое головокружение, а все неприятности улетают прочь. Глядя на первые зеленоватые шишки сосен, почему-то веришь, что все плохое осталось позади, а впереди будут только радостные минуты, наполнение хвойным ароматом и гамом птиц.

— Сосна особенно хороша к вечеру, — важно изрек Гектор Трэверс. — Поверьте, друзья, в лучах вечернего солнца она будет изумительной! — Для прогулки он надел походный костюм в белую полоску и небольшую австрийскую шляпу с полями, которая в случае чего должна была защитить от клещей и солнца.

— Это ли не самый отдых, джентльмены! — вздохнул Кантанкерус Нотт. Подобно другу от также надел клетчатый пиджак и черную шляпу-котелок, отменно дополнявшую его трубку.

— Главное, не попасть в клещеводческое хозяйство, — грустно вздохнул Гораций Слагхорн, указав на меленький американский клен.

Гектор и Кантанкерус переглянулись. Толстяк Гораций явно чувствовал себя не в своей тарелке. Упакованный в горчичный походный костюм и темно-коричневый берет, он тревожно осматривался по сторонам, явно опасаясь насекомых.

— Тут недалеко тихая заводь, — спокойно сказал Гектор. — Можно будет отменено посидеть на берегу.

— Главное, не ошибиться и не залететь на лодочную станцию, — пыхнул трубкой Нотт. — Дружище, мы верим в ваш талант путешественника, — обернулся он к Гектору.

— На станции есть хоть какая-то цивилизация, — вздохнул Гораций. Он, похоже, наступил то ли на улитку, то ли на слизня и грустно посмотрел на свои замшевые штиблеты.

Гектор раздвинул ветви кустарника, и маленькая компания вышла на небольшую дорожку.

— Смотрите, дружище, — оскалился Нотт, глядя на Горация, — тут неподалеку болото. Собьетесь с курса — может и засосать!

Гораций ахнул и замахал руками.

— Друг мой, друг мой! Я уже сожалею, что согласился на вашу авантюру с пикником! Однако вам следует меня беречь: со мной провизия.

— А в случае чего провизией станете вы сами, — Нотт шутливо оскалил зубы и зарычал. Слагхорн возвел глаза к небу, а затем, смешно переваливаясь, поплелся вслед за приятелями.

Наконец все трое вышли к лодочной станции, где на деревянных мостках наколдовали маленький столик и три складных стула. Гораций, впочем тут же замахал руками.

— О Мерлин, почему нет заклинания, которой убивало бы комаров в радиусе нескольких метров отсюда? Эти ужасные насекомые...

— Да, начинаю понимать, почему Викки Уркварт дразнила вас неженкой, — расхохотался Нотт, а Трэверс с серьзнейшим лицом предложил применить к комарам Аваду. Гораций, брезгливо осмотревшись, со вздохом расстелил клеенчатую скатерть. Затем, развернув расширяющуюся сумку, стал аккуратно выставлять тарелки, стаканы, свертки и баночки.

— Здесь все заколдовано, так что испортиться не может. Багеты, сэнвичи, тушеное мясо с лимонным соком. Скоро приступим к ланчу, — потер он руки.

— Зато у нас есть оружие от кровососущих тварей, — Гектор указал на свою тонкую коричневую трубку и черную трубку Кантанкеруса.

Берег оказался в самом деле живописным. Лодочная станция — небольшой деревянный домик — находилась в конце маленького пирса. Рядом с ним природа создала песчаную отмель, усеянную кустарником и одиноко стоящими деревьями. Невдалеке виднелся сосновый бор, закрывший вид на убегающий вдаль косогор. Прямо на песке лежали выброшенные водоросли и раковины моллюсков. Путь на песчаный овраг перекрывало огромное бревно из ствола давно рухнувшей сосны.

— В наше время жизнь без природы невозможна. Но вы все же сбились с курса, дружище, — вздохнул Нотт, выразительно взглянув на Гектора. — Вместо тихой заводи вышли к станции!

— Ну... — здесь тоже тихая заводь, — развел руками Гектор. — Станцию давно не используют толком....

— Между прочим, мисс Бэрк плохо ориентируется на местности, — многозначительно изрек Гораций. — Луиза говорила, что однажды она забыла свою гостиницу, находясь в полумиле от нее. Похоже, у вас это семейное, дружище.

— Вы бы лучше следили за беконом, старина, — серьезно сказал Кантанкерус, глядя на зельевара.

— Вообще-то мы здесь собрались, — Гораций смачно хлопнул себя по плечу, убив комара, — не только ради свежего воздуха и явно не для того, чтобы организовать благотворительный бал для насекомых. Гектор, вы обещали нам показать отредактированный список. Готов ли он? Вы кого-то исключили или включили?

— Что же, джентльмены, список при мне, — кивнул Гектор, рассеянно глядя на стоящую воду. — Однако за прошедшие три дня мне пришла в голову еще одна интересная идея... — пыхнул он наконец-то набитой трубкой.

— Исключить сброд вроде Уизли? — рассмеялся Нотт. Слагхорн, сопя, установил на столике огромное блюдо, на котором были аккуратно разложены бутерброды с ветчиной.

— Гораздо лучше... Нашему справочнику не хватает немного яркости, мистики, шарма... Если уж вы, Кантанкерус, собираете издавать его анонимно, то книга должна быть яркой... Скандальной...

— Пожалуй... — отозвался Слагхорн, накрыв салфеткой тарелки.

— Ровно двести лет назад в библиотеке Хогвартса нашли старые манускрипты, где были в том числе записки Слизерина. Их отправили в Лондон, где они угодили в наводнение и отсырели... Правда, были ли это именно записки самого Слизерина неизвестно, — продолжил Трэверс. — И вот ваш покойный слуга подумал: а что если мы снабдим сборник записками Салазара Слизерина о чистокровности?

— В вашем авторстве? — от изумления Нотт даже покосился глазом в другую сторону.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Гектор. — В конце концов, вся жизнь Основателей — один большой миф. Так почему бы нам не добавить в копилку одну маленькую, но полезную сказку? — От волнения он сорвал былинку и начал помахивать ей, словно опахалом.

— И о чем же будет эта сказка? — Гораций с любопытством подпер пухлыми руками подбородок, кажется, забыв даже про комаров и про мясо с лимоном, которое до того с удовольствием уплетал.

— О Салазаре Слизерине, императоре чистокровных, и его верных подданных, — расплылся в улыбке Кантанкерус.

— Именно, — кивнул Гектор и осторожно надкусил сэндвич. — Гораций, надеюсь, ваши эльфы не используют рыбную пасту?

Слагхорн поморщился и, протянув руку, осторожно взял еще один кусочек мяса.

— Вы меня обижаете. Я не горю желанием оказаться в Мунго или отправить туда вас. Так о чем будет ваша сказка, Гектор?

Трэверс поиграл пальцами.

— Давным-давно, в десятом веке, жил на Британских островах великий волшебник, мудрый и знатный. Звали его Салазар Слизерин, и властвовал он над другими благородными, чистокровными волшебниками той властью, что магглам в силу их малоумия неизъяснима. В подчинении его состояли… — Гектор кашлянул. — Здесь можно будет перечислить чистокровные роды, по крайней мере, англосаксонского происхождения. Так вот, правил он ими справедливо и мудро, а так как был весьма учен и заботился об образовании юных детей своих вассалов, то создал школу…

— В одиночку? — прыснул Гораций.

— Именно, — Гектор подался вперед. — Годрик Гриффиндор был там привратником, Хельга Хаффлпафф — кухаркой, а Ровена… Ровена была невестой Салазара, столь же прекрасного, сколь и мудрого.

Нотт и Слагхорн иронично, но одобрительно переглянулись.

— Можно добавить еще, что Годрик ловил по приказу хозяина лягушек в окрестных болотах, — неожиданно серьезно сказал Гораций. — Слизерину они требовались для зальеварения.

— Ниже средневековая миниатюра: долговязый балбес с сачком ловит жаб, — усмехнулся Нотт. — Нет, все же это перебор, — добродушно проурчал он.

— Однако Годрик Гриффиндор был блудлив, — продолжал Гектор. — Он прижил множество бастардов сначала с Хельгой, а после и со всеми окрестными крестьянками, даже с магглами, и вознамерился всем им дать образование. Конечно, Салазар не мог допустить, чтобы с детьми его благородных подданных учились какие-то ублюдки. И тогда Годрик вместе с Хельгой ушел из школы, отыскал какой-то заброшенный замок, назвал его «Хогвартс», то есть вепрь — видно, он почитал это животное за сходство с собой — и населил своими бастардами, которых выдавал за учеников. В мстительности, жестокости и похоти он дошел до того, что похитил Ровену и сделал её своей наложницей. Салазар погнушался вызволять девушку, спавшую с конюхом, но хитростью поселил в замке чудовище которое однажды отомстит обитателям. А после смерти великого Салазара воцарилось безвластие, и вот тогда-то так называемые Основатели открыли факультет Слизерин, чтобы привлечь чистокровные семейства на свою сторону.

— Что же, отменно... — кашлянул Гораций. — Единственное, чего я боюсь, что не поверят... Все привыкли же, что Основателей было четверо...

— Так мы и даем это под титром "сказка", — успокоил его Гектор. — Просто альтернативная версия общепринятой...

— Что мы, собственно, знаем о десятом веке? Ничего, — поддержал друга Нотт. — Все могли исказить тысячу раз.

— Где, кстати, мясо, Гораций? — вкрадчиво спросил Трэверс.

— Мясо... Мясо... — зельевар смущенно и виновато посмотрел на пустой горшочек. — Мясо там, где его уже ничто не потревожит, друг мой.

— Сэр... Это как минимум свинство... — Кантанкерус сделал как можно более угрожающее выражение лица.

— Поступок, не достойный представителя рода Слагхорнов, — укоризненно вздохнул Гектор, отложив салфетку.

— Комары отомстят вам, — Нотт обвел рукой воздух.

Гораций поспешил вернуть разговор в прошлое русло.

— Ах да, но вы ведь сказкой не ограничитесь? В чем же основная соль вашей задумки? Основное содержание, так сказать?

— Содержание? Теперь я охотно понимаю, почему англосаксы проиграли норманам, — изрек Гектор.

— Подозреваю, что они съели весь провиант еще до битвы при Гастингсе, — возмущенно вздохнул Нотт. — Что-нибудь там еще осталось, сэр? — спросил он Горация.

— Сэндвичи, — охотно ответил тот. — Свежайшие, заметьте. Ну и конечно, превосходные фруктовые десерты.

— Фруктовые? Так держать! — подбодрил его Трэверс. — Да-да, мы зря вас оговаривали, вы уже, оказывается, взялись за ум!

— Довольно, — устало махнул рукой Слагхорн. — Мы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать мои гастрономические пристрастия.

— А вы привыкайте, дружище, — серьезно посмотрел Кантанкерус на друга. — Будушая миссис Трэверс не умеет, насколько я знаю, даже порезать хлеб. Так что питаться вам сэндвичами до скончания веков!

— Как будто ваша Луиза имеет привычку подменять домашних эльфов на кухне, — фыркнул Гектор.

— Ладно, — наконец отошел от смеха Слагхорн. — Что там еще написал в десятом веке Слизерин?

— Итак, начнем, — поклонился Гектор друзьям с видом концертмейстера. — "Записки Салазара Слизерина".

— Ах-ах, "Записки Слизерина", — Кантанкерус покачал головой с притворным возмущением. — Не стыдно, дружище? — широко улыбнулся он.

В тот же миг раздался крик. Трэверс и Нотт, достав изо ртов трубки, как по команде обернулись в сторону столика и едва сдержали улыбки. Слагхорн, похоже, наступил на небольшой едва заметный пенек и растянулся на песке.

— В науке это называется подделкой, — пробормотал Гораций с трудом поднимаясь из-под стола. Нотт, глядя на его муки, великодушно протянул протянул другу руку.

— Знаете, дружище, я хоть и не люблю магглов, но вам бы прописал настоящие магловские гантели, — сказал Нотт.

— Мерзость какая... — проворчал Слагхорн, опираясь на руку другу.

— И, сидя на коленях, приседать с гантелями: влево — вправо, влево-вправо... — помог ему встать на ноги Кантанкерус. — А то с таким животом вы скоро подниматься не сможете!

— Сердце не справится, — поддержал друга Гектор. — Гантели, может, и перебор, а вот сладкие напитки пейте как можно реже!

— Лучше смерть, чем такая жизнь, — печально ответил Гораций, глядя на буроватый песок. — Так что насчет подделки?

— Да... Подделкой... — поправил очки Трэверс. — Дальше будет идти фраза, — нерешительно поводил он рукой, — что данные записки были любезно предоставлены одним из чистокровных семейств, у которого хранятся фрагменты манускрипта.

— Подумают на Гонтов, — Гораций задумчиво посмотрел на крякву, чинно проплававшую по речной глади. — Еще отправят к ним комиссию...

— А Гонты вряд ли что им объяснят, — пыхнул Нотт. — Или наоборот заорут: "Да, да, есть! От Слизерина — точно есть!"

Все трое рассмеялась. Гектор, глядя в пергамент, невозмутимо продолжал.

— Доподлинно известно, что способности к магии передается лишь по наследству. Наличие грязнокровок указывает лишь на тот на тот факт, что кто-то из магов... — да тут лучше сказать поцветистее..... вступил в связь с маглом, то есть совершил противное Воли Небес деяние....

— Хорошо сказано! — подтвердил Кантанкерус. Налетевший ветер стал легко трепать одиноко стоявшую березу, заставляя ее ветки биться друг о друга.

— ... Отсюда следует, что Волею Небес маги являются принципиально иными тварями, нежели маглы. Провидение, создавая Мир, породило отдельно магов и отдельно магглов, придав им лишь внешнее сходство с Ликом Божьим.

— Отменно... — покачал головой Гораций. — Словно в самом деле сам Слизерин писал!

— Из сего вытекает, что секреты истинной магии могут храниться лишь в старинных чистокровных семьях. Только они были и остаются способными порождать на свет великих волшебников. Маги же, вступающие в связи с маглокровками...

Он замолчал и пристально посмотрел в траву. Друзья, не понимая, что произошло, также посмотрели на нее. По острому камню, изрядно заросшему травой, важно полз слизень, то и дело выкарабкиваясь из щербинок.

— ... Подобны презренным слизням, не познавшим Волю Провидения и склизко ползающим по грязи! — провозгласил Трэверс, словно нашел важную мысль.

На этот раз Нотт уже не сдержался от хохота. Следом рассмеялся Гораций: чтобы остановить слезы ему пришлось воспользоваться платком. Их смехом заразился и Гектор, которому также пришлось снять очки.

— Ох, насмешили, дружище, — Нотт еще держался за грудь, явно чувствуя позывы к смеху.

— Десятый век... — многозначительно развел руками Гектор. Гораций снова не удержал смех и развернул платок.

— Да-да, десятый век... Совесть у вас есть, дружище? — укоризненно покачал головой Кантанкерус.

— Век, когда по мнению нашего друга Кэрроу, были только деревянные замки! — снова поднял палец Гектор. — В одном из таких и писал сам...

Он не договорил: приступ смеха заставил Гектора отступить к реке. Слагхорн уже не сдерживался и также отошел к стоявшему поодаль кусту боярышника.

— Итак, что же следует из всего, сказанного вами? — спросил Гораций, отдышавшись. — Резюмируйте, так сказать.

Гектор, потерев ботинком о ярко зеленую траву, снова углубился в пергамент.

— Поскольку чистокровность является наследственным даром Неба, любой представитель священного рода обязан блюсти ему верность. Невозможно допустить, дабы магглы — подлый и неспособный к магии люд — крали наши таланты, передавая их по наследству своему бездарному потомству. Писано третьего октября девятьсот сорок девятого года, — поправил Гектор очки.

— Какого-какого? — оживился Слагхорн.

— Вам бы фельетоны на досуге писать, дружище, — хохотнул Кантанкерус.

— Ладно— ладно... Дату уберем, — Гектор уже давно не чувствовал себя в таком ударе. Синевато-серое небо с бегущими облаками сливалось с лесом, который казался сейчас веселым улыбающимся зрителем.

— Для маггла нет высшего наслаждением, кроме как совокупиться с чистокровной ведьмой, — поднес пергамент к глазам Трэверс. — Представители волшебных семейств не должны допустить столь противных Воле Небес форм...

— Гораций никак красотку Эллу вспомнили? — хмыкнул Нотт. — Хороша ведь была, мерзавка, — улыбнулся он. — Я бы тут дал иллюстрацию — Элла Крейвуд на метле!

— Мы ведь не взяли Крейвудов в справочник, — Гектор постарался сделать как можно более серьезное лицо.

По реке побежала странная рябь, чем-то неумолимо напоминавшая осень. К лодочной станции пристала одинокая шлюпка, из которой вышел высокий парень и тотчас подал руку девушке. Лодку не встретил никто, и он сам прицепил веревку к кольцу. Ветер стал сильнее, заставив поежится Горация, словно недобрый волшебник внезапно решил вернуть сентябрь, вычеркнув теплые летние дни.

— Мне кажется, друзья, я вижу наше будущее, — закурил трубку Нотт. — Гектор без сомнения станет заместителем министра, а, возможно, и министром магии. Более достойного министра, признаться, трудно найти.

— Неужели сумасбродка Клементина станет первой леди? — вздохнул Слагхорн, но Кантанкерус остановил его рукой.

— Гораций станет директором Хогвартса, при котором Слизерин добьется положения первого колледжа, — продолжил он. — Лучших выпускников он будет отправлять прямиком к мистеру Трэверсу. И будь я проклят, если аппарат министерства не составят потомственные слизеринцы!

— Ну а вы, друг мой? — с интересом посмотрел на него Гектор.

— А я... — Кантанкерус потупился в бурый песок. — Я состарюсь вместе с любимой супругой и хорошими детьми. Ко мне будут приезжать сэр министр магии и сэр директор Хогвартса... Но имя Кантанкеруса Нотта, — лукаво улыбнулся он, — навсегда будет связано для потомков с историей чистой крови!

Внимание Горация привлек шум крыльев. Он поднял голову, прищурилсяи прижал ладонь ко лбу "козырьком". Вслед за ним тот же жест повторили Трэверс и Нотт. К ним стремительно приближалась большая птица, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении Страйки — почтовой совой Луизы.

— Ого! — засмеялся Слагхорн. — Кузина Луиза следит за вами! Она даже на отдыхе не оставляет вас в покое. И вы еще спрашиваете, почему я развелся.

Нотта кольнуло неприятное предчувствие. Луиза всегда уважала его право отдохнуть в мужской компании и не стала бы его беспокоить в такие минуты, если бы не случилось что-то действительно серьезное. Поэтому, отмахнувшись от шуток приятелей, он отвязал конверт, угостил сову кусочком сэндвича, спешно распечатал письмо и принялся читать.

— "Дорогой, возвращайся домой как можно скорее. Иллария связалась с мной по камину. Погиб её муж. Она в страшном состоянии, мне кажется, она теряет рассудок. Думаю, без твоей помощи нам не обойтись. Луиза".

— Пропал пикник... — растерянно вздохнул Гораций.

— Бедный Гектор, — поежился Трэверс. От одной мысли, что скоро предстоит идти на похороны, ему стало не по себе. — Неужели постарался отпрыск? Говорил же я им...

Нотт и Слагхорн переглянулись.

— Пожалуй... — с ужасом вздохнул Гораций. От страха его глаза стали неестественно большим. Гектор отбросил песок носком ботинка.

— Бедная Иллария, — вздохнул Нотт. — Если так, то что будет? Скандал в обществе, процесс, позор? И все из-за сумасбродного старшего сына. Ну что ж, Гектор. Встретимся после похорон и обсудим издание.

— Постойте, джентльмены... — Трэверс неуверенно поправил очки. — Я постараюсь хоть немного замять скандал в министерстве. — Обещать ничего не могу, но...

— Добейтесь закрытого процесса, если можно, — вздохнул Нотт.

* * *

Ликаон сидел в библиотеке, в кресле, глядя в пространство. Единственная свеча почти догорела, и летняя ночь за окном казалась светлее, чем сумрак, клубившийся по углам комнаты. Юношу настигла полная опустошенность, бессилие, он едва мог о чем-нибудь помыслить без того, чтобы не начать снова и снова прокручивать в голове события сегодняшнего дня. Сегодня Ликаон убил отца.

Нет, он ни на что так и не решился — обстоятельства решили за него. Утром отец, чем-то взбешенный, ворвался в его комнату и попытался наложить Круциатус. Сын отбил заклинание, отец послал другое, завязалась дуэль, и прежде, чем Ликаон успел опомниться, отец, отброшенный Импедиментой, ударился головой о книжные полки и рухнул на пол. Изо рта у него пошла пена, он захрипел. Сын бросился к двери, чтобы позвать на помощь, но прежде, чем открыть её, услышал, что хрип смолк. На негнущихся ногах Ликаон подошел к отцу. Тот был мертв.

Внутри что оборвалось, стало холодно до озноба — так, что зуб на зуб не попадал. Плохо соображая, что делает, Ликаон подошел к камину в гостиной и вызвал авроров. И едва он успел это сделать, вниз спустились мать и брат.

— Что случилось? В чем дело? — мать, видимо, ничего не слышала, но её напугало лицо старшего сына. Полидор изумлено вытаращился.

— Я убил его, — прохрипел Ликаон.

Мать вскрикнула и тут же прикрыла рот ладонью. Брат стал похож на заблудившегося теленка.

— Убил? Зачем? — глупо спросил он.

— Я авроров вызвал, — у Ликаона не было сил отвечать на вопрос брата, он и о самом необходимом едва мог сказать.

— Авроров? — мать отшатнулась. — Авроров? О Мерлин! Это же скандал… Скандал на весь свет! Арест, судебный процесс… Мы будем опозорены! Что ты натворил, негодяй!

Она упала в кресло и зарыдала. Полидор, присев рядом с матерью на одно колено, стал гладить её по рукам и шептать что-то успокоительное. Ликаон, играя пальцами по локтям, отошел к окну. Он бы даже не смог сказать, что сейчас видит, что слышит: в голове стоял совершенный туман, и только одно чувство зрело в сердце — отвращение к себе, да еще, быть может, смутный ужас от того, что отец полчаса назад был жив, а теперь, не подвижный, с заставшей злой гримасой, валяется на окровавленном полу. О обо всем, что осталось в прошлом, думать не хотелось.

Авроры прибыли довольно быстро. Главный среди них, плотный и энергичный человек средних лет, но с мальчишескими вихрами, представился Дональдом Поттером и попросил проводить всю группу к непосредственному месту трагедии. Иллария молчала, глядя огромными распахнутыми глазами, Полидор сжимал плечи матери и тоже не мог произнести ни звука. Ликаон сделал аврорам знак, чтобы они следовали за ним, попутно негромок рассказывая, как все случилось.

Переступив вновь порог своей комнаты, Ликаон невольно остановился, увидев труп отца, уже начинавший синеть. Мистер Поттер показал ему, в какому углу стоять, послал одного из авроров дежурить у двери, а сам аккуратно перевернул отца, осмотрел рану у него на голове, измерил лужу крови, осмотрел угол, о который отец ударился… Другие авроры едва за ним поспевали. Пару раз он отвлекался, приказав товарищам проверить палочки Ликаона и погибшего. Потом велел еще одному аврору обыскать юношу. Тот вывел его в соседнее помещение и приказал снять мантию и разуться. Ликаон подчинился.

— Обыскиваем, сэр, и магически, и по-маггловски, не взыщите, — исполнитель оказался словоохотливый. — Мистер Поттер индийские порядки завел. А там— там ухо востро надо держать, понимаю. Вот, помню, у нас…

Там, бормоча под нос, он сделал все, что требовалось, и вернулся с Ликаном к товарищам.

— Ну что? — обернулся к ним Поттер. Сейчас он казался еще более монументальным, особенно по сравнению с тощей фигурой отца, скорчившегося на полу.

— Чист, сэр!

— Я так и думал… — пробормотал Поттер под нос. — А вот три Круциатуса на палочке — это интересно…

Прищурившись, он бросил на Ликаона быстрый взгляд.

— Где работаете, молодой человек?

— В отеле обеспечения магического правопорядка, — пробормотал юноша. — Сейчас в отпуске.

— У Боба Огдена, значит, под началом? Славный малый, мне нравится… Да, видно, кабинетная у вас работенка, если я вас не запомнил. А невеста есть?

— Нет, — проронил Ликаон, все еще глядя на мертвое тело. Он почти не понимал, о чем его спрашивают.

— Вот и зря. Хотя бы любовницу заведите, пора начинать с женщиной жить ,а то так и останетесь… Хм. Мне все ясно. Спускаемся вниз. Дойл, печать не накладываешь.

— А труп? — спросил кто-то.

— Труп не забираем, остается здесь.

Ликаон, невольно вздрогнув, пошел вниз вместе с ними.

Мать и брат все еще были в гостиной. Иллария то прижимала платок к глазам, то нюхала соль. Полидор, смирно сложив руки, сидел за столом и испугано оглядывался. «Он ведь еще ребенок, — Ликаон с тоской поморщился. — Как они тут будут…»

— Значит, так, — Поттер встал посреди гостиной, расставив ноги, и скрестив руки на груди, точно капитан корабля, в сотый раз выходящий в море. — В ходе проведенного дознания мною установлено, что смерть вашего мужа, миссис Кэрроу, — результат несчастного случая. Тут и никаких коронеров маггловских не нужно. Так что оставляем вас наедине с вашим горем, простите великодушно.

— Что? — прошептала Иллария. — Несчастный случай? Но ведь он, — она кивнула на сына, — сказал, что убил.

— Впечатлительный у вас парень. Нет, нам больше нечего на вас отвлекаться. И вообще, вы что, давно с журналистами не общались? Могу прислать парочку, чтобы вы им объяснили, откуда у вашего покойного мужа на палочке три Круциатуса подряд. Только как вас потом примут в обществе, как это скажется на карьере ваших сыновей… Не знаю-не знаю. Идемте, ребята.

Авроры направились к двери. Ликаон задрожал с головы до ног: ему хотелось броситься следом, кричать, чтобы забрали его хоть в Азкабан, только не оставляли наедине рядом с телом человека, которого он убил — рядом с телом его отца. Но он молча опустился в кресло и потер виски. Мать и брат тоже вышли. Ликаон посидел еще немного, потом перешел в библиотеку. Он не замечал хода времени — а может, просто засыпал и просыпался вновь. Старая эльфийка Чесси, нянчившая его и Полидора, принесла ему чай с гренками. Он не притронулся.

«Как это могло случиться? И ведь я хотел этого, ругал себя, что не способен это сделать… И вот я сделал — и рад бы все отдать, чтобы можно было повернуть время, решить проблему иначе. Какая мерзость, мерзость…» Перед глазами была еще не запекшаяся кровь на полу, и парень чуть не кричал от того, что это — его рук дело.

А поздно вечером, когда уже почти догорела свеча, пришла мать.

— Я прошу тебя покинуть наш дом, — проговорила она тихо. — Мне страшно. Я боюсь ночевать рядом с убийцей. Я знаю, что ты ненавидел отца, и сомневаюсь, что ты непредумышленно сделал то, что сделал. Ты не понесешь наказания — мне в самом деле не нужен скандал. Ты должен прийти на похороны. Но матери и брата у тебя больше нет.

Ликаон нервно кивнул: происходящее казалось ему естественным. Он хотел попросить кого-нибудь из эльфов собрать ему вещи, но передумал и пошел в комнату сам.