Секреты Рона Уизли (гет)

Закутавшись в плащ и дрожа от пронизывающего холода и сырости, Мария шагала по узким улочкам Лондона. Несколько часов назад она наконец передала необходимую информацию связным и теперь торопилась вернуться в комнату, пока авроры ничего не заподозрили. Ее тайная миссия все время была под угрозой и после того, как Рон ввязался в дела Министерства, ситуация только усугубилась. И все из-за этой бестолковой девчонки с ее попытками перевернуть систему законов! Мария злилась.

Все шло кувырком. Этот старый упрямый маразматик продолжал путать карты и влезать во все возможные и невозможные операции. В счет старых успехов он был на хорошем счету в Аврорате и имел чуть ли не решающий голос при обсуждении важных вопросов. Но его уверенность в собственной важности и правоте была непоколебима, что создавало огромные проблемы. И этому человеку доверили обучение новобранцев?

— Узколобый, самовлюбленный, непрошибаемый идиот!

День ото дня все, кто подчинялся ему или доверял, все больше слепли, глохли и тупели, не обращая внимания на очевидные вещи и не прислушиваясь к голосу разума.

В «Дырявом котле» было подозрительно спокойно. Гораздо тише, чем обычно. На лестнице Мария столкнулась с горничной. Та смерила ее злобным взглядом и поспешила вниз, глухо стуча низкими каблуками. Попытка аппарировать с треском провалилась, подтвердив догадку. Мария медленно, стараясь не выдать себя, прошла в самый конец коридора, свернула в тупик, завершавшийся окном. Присев на подоконник, она затянула сигарету. Ей нравилась эта магловская привычка — помогала успокоить расшатанные нервы. За время, которое ей потребовалось на одну сигарету в тупик «случайно» забредали четырежды: горничная, двое постояльцев и дежурный по этажу. Идиоты.

Мария неторопливо слезла с подоконника, сунув под него небольшой сверток, и, потушив сигарету, направилась в свой номер.

* * *

Очередной день во Вредилках представлялся Рону возможностью немного расслабиться и отвлечься от гнетущих мыслей. Он продолжал переживать за Гермиону и ее безопасность, а также перечитывать и пересматривать собранную информацию в надежде понять, что в ней вызывает в нем ощущение тревоги. Нет, разумеется, поиск предателей, чья деятельность способна развязать Третью магическую войну — само по себе сильный повод для тревоги, но тут было нечто иное. Будто во всем этом было нечто важное, что он упускал.

Во Вредилках царил ажиотаж — самое время роста продаж — но ни Джордж, ни Анджелина воодушевленными не выглядели. Они оба беспокойно метались из одного конца магазина в другой, из-за нехватки рабочих рук исполняя обязанности продавцов.

— Эй, братишка! — окликнул его Джордж, стоило Рону попасть в его поле зрения. — Ты очень вовремя, у нас тут огромный наплыв народу, разрываемся.

Анджелина, выходя из подсобки с горой коробочек, врезалась в Джорджа, едва не рассыпав товар и не упав с лестницы. Он вовремя ее подхватил, помог переложить коробки на стол, все время придерживая ее за поясницу, в чем, на скромный взгляд Рона, объективно не было нужды. Было бы, что скрывать.

— Здравствуй, Рон, — смущенно улыбнулась Анджелина, скидывая с себя мужскую руку. — Рада тебя видеть. Кстати, а ты не видел Мэри?

— Нет, — Рон насторожился. — А что?

— Она не появляется уже несколько дней. И никаких новостей: ни предупреждения, что болеет или уехала. Мы переживаем, — девушка обернулась на Джорджа, отмахнувшегося от ее беспокойного тона. — Хорошо, я переживаю.

Это действительно было поводом для волнения. Мария утверждала, что будет работать во Вредилках согласно обговоренному рабочему времени, и, если ей требовалось заняться работой, она всегда сообщала об этом. Что-то действительно произошло. Что-то серьезное, возможно даже опасное.

* * *

Гарри всегда знал, что работа в Аврорате — это бесконечные неожиданности и переработки, но собрание, назначенное на утро воскресенья, о котором предупредили за несколько часов до его начала, все равно было событием из ряда вон выходящим. Что-то произошло. Что-то серьезное. Во взгляде Хищника смешались ярость и удовлетворение, что приводило Гарри в полное замешательство.

Этим утром небольшой отряд, в который включили Поттера, направили в «Дырявый котел» для осмотра предполагаемого места преступления. Хищник сообщил, что в номере представителя русской магической службы, прибывшей для проведения переговоров о международном сотрудничестве, был зафиксирован кратковременный мощный выброс магической энергии. Авроры, получившие сигнал, разъяснили его как «возможную попытку покушения на жизнь и здоровье члена иностранной дипломатической миссии».

По приказу старшего аврора в «Котле» перекрыли целый этаж. Первичный осмотр комнаты не дал абсолютно ничего. Дверь была закрыта при помощи ключа, а не магии, внутри никого не было — ни живого, ни мертвого. Остаточные следы применения магии рассеивались слишком быстро, чтобы определить для каких целей она применялась. Происходило что-то странное.

Гарри вышел в коридор и осмотрелся. Ничего нового — никаких подозрительных следов. Интересно, как будет проходит расследование? Откуда-то потянуло прохладным ветром. Гарри насторожился — в коридоре не было ни одного окна. Он двинулся в направлении источника потока и обнаружил небольшой «кармашек», завершающийся покосившимся окном. Оно было приоткрыто.

* * *

Мириам Пембер за неделю посетила четыре министерских собрания, внимательно наблюдая за теми, чьи имена оказались в списке, начиная с тех, кто имеет меньше власти. С тех, чьи секреты проще раскрыть. Он мог бы начать с авроров — они ближе, за их действиями можно наблюдать без страха оказаться замеченным, ведь все проще, если ты сам аврор. Он сам прекрасно понимал, что это мешает его расследованию, но безопасность Гермионы и Перси были сейчас превыше всего. Неопределенность сводила его с ума. Он не знал, что на самом деле произошло с Марией, жива ли она, и кто на нее напал. Он также не мог связаться с Алексеем — где гарантии того, что за ним никто не следит? Необходимо было действовать самому.

Атмосфера в Аврорате заметно изменилась. Стажеров и новичков буквально завалили бумажной работой, в то время как команда, собранная Хищником, безвылазно пропадала на заданиях. Рон тревожился за Гарри. Хищник никогда не вызывал у него доверия, а после исчезновения Марии его довольный оскал вызывал раздражение. Его сознание почему-то связывало все эти события. Ему бы следовало убедить себя, что это лишь совпадение, но он хорошо помнил, что говорила Мария:

— Совпадения, безусловно, случаются. Это неизбежная часть реальности, в которой существуют, действуют и принимают решения миллионы людей каждую секунду, влияя друг на друга, не имея при том такого умысла. Но чистое совпадение само по себе настолько редкое явление, что если тебе вдруг показалось, что два события, на первый взгляд не имеющих ничего общего, могут быть связаны, не поленись проверить свою интуицию.

* * *

Собственная квартира стала казаться Рону клеткой. Приходя сюда по вечерам, он попадал в темноту, окутанную звенящей тишиной. Здесь наедине с самим собой он погружался в пучину собственных страхов, бесконечно обдумывал возникшие проблемы, пытаясь найти объяснения и пути решения. Но каждый раз натыкался на недостаток информации и чувствовал, как эти бесплодные попытки сводят его с ума.

Но этот вечер ему не суждено было провести за своими привычными занятиями. В пустой квартире его ждал гость. Алексей сидел за кухонным столом, пересматривая бумаги и по-хозяйски потягивая кофе из кружки, очевидно, взятой из шкафчика.

— Ты знаешь, где она?

— Что, даже не спросишь, как я попал к тебе домой? — насмешливо произнес Алексей, но наткнулся лишь на серьезный, требующий ответа, взгляд собеседника. — Понятия не имею. Иначе я бы к тебе не пришел.

— Ну, что-то ты должен знать.

— Что-то знаю. И даже больше. Но тебе скажу только то, что посчитаю нужным.

— Как ты собираешься ее искать?

— Я не собираюсь.

Рон ошарашенно распахнул глаза.

— Как это?

— Есть дела гораздо важнее, — Алекс отставил кружку в сторону и жестом пригласил Рона сесть. — Как аврор ты должен это понимать. Для нас сейчас важно узнать, не куда она пропала, а почему. Кто или что сыграло ключевую роль.

— Есть предположения?

Алексей многозначительно смотрел Рону в глаза.

— Я тут не при чем! — возмутился Уизли. — Я никому ничего не рассказывал. Даже Гарри. Хотя до дня ее исчезновения я был уверен, что вы сотрудничаете с Авроратом.

— И как изменилась твоя точка зрения?

— Вы определенно по разные стороны баррикад. Но в работе на врага я вас не подозреваю, если ты об этом.

— На «врага»? А ты уверен, что в это понятие ты и руководство Аврората вкладываете одно и то же значение? Ты вроде соображаешь. Должен понимать, что это политика, и врагом может считаться любой, чьи интересы не совпадают с интересами вашего правительства.

— Меня интересует только дело Волан-де-морта и те, кто его продолжает.

Алекс удовлетворенно улыбнулся и подвинул к Рону некоторые бумаги. Им предстояло выяснить, кто мог следить за Марией, и что эти люди успели выяснить о ее работе.

* * *

После того сумасшедшего вечера Рон больше не появлялся. Совсем. Волнение Гермионы росло и, как только достигло своего пика, она направилась в Аврорат. Там ей сообщили, что все младшие сотрудники, особенно стажеры, заняты огромным количеством бумажной работы в преддверии министерской проверки. Грейнджер не поверила. Не потому, что это маловероятно, как раз наоборот, все было вполне логично и разумно, просто она точно знала — никаких проверок в Аврорате не ожидается в ближайшие пару месяцев.

У Джорджа ее ждало примерно то же фиаско — и он, и Анджелина спешно распрощались с ней, даже не выслушав, из-за большой загруженности, но обещали выкроить для нее время и посидеть вместе в каком-нибудь кафе. Недели через две-три.

В Норе он не появлялся с последних семейных посиделок, а идти к нему домой она боялась. Гермиона все еще не знала, что ответить на его предложение, а визит в его квартиру представлялся ей красноречивым согласием и ничем иным. Но чем дольше они не виделись, тем сильнее она скучала.

Вернувшись с очередного заседания в Министерстве, на котором в том числе — не совсем удачно — обсуждался ее законопроект, Гермиона чувствовала себя выжатым лимоном. Кроме всего прочего, общение с родителями теперь стало еще более натянутым, чем прежде. Выражение лица отца с завидной периодичностью выражало то раскаяние и стыд, то возмущение и упрек. Гермиона не могла его винить в этом — он и сам прекрасно понимал, что окончательно запутался в ситуации. Мать же постоянно снисходительно улыбалась, словно убеждая: «Я на твоей стороне». Она определенно что-то знала, но Гермионе даже не хотелось думать, что именно.

Она сидела на кровати, облокотившись спиной к стене. Сегодня она чувствовала себя невероятно одинокой. Мысли унесли ее в прошлое, когда они с Гарри остались вдвоем и ее злость на Рона была столь же сильной, как и тоска по нему. Гермиона никогда после даже не позволяла себе думать, что когда-нибудь будет так же сильно по нему скучать.

Несколько минут назад, когда она только вошла в свою комнату и собралась переодеться в домашнее, ее взгляд остановился на том самом платье. Она не смогла устоять и надела именно его. И пусть оно было вовсе не домашним, сейчас оно казалось самым уютным и теплым, что только можно придумать. Потому что все еще хранило тепло его ладоней. Гермиона закрывала глаза и представляла, что руки Рона обвиты вокруг ее талии, что он дышит ей в шею и говорит ободряющие вещи.

В самом начале их отношений Рон почти не смотрел ей в глаза, неловко касался ее руки и только, боясь, очевидно, ее возмущения. А еще в то время Гермиона всерьез начала опасаться, что его уши навсегда приобрели ярко-алый оттенок. Он стал отступать в спорах и все время спрашивал нормально ли, если он сделает это или то. Справедливости ради стоит сказать, что и сама Гермиона тогда не совсем понимала, как ей следует себя вести. Тогда ей казалось, что это был самый неловкий период их отношений за всю историю. Но через какое-то время они оба, казалось, пришли в норму и перестали стесняться друг друга и своих отношений. А потом случился их первый раз. Мисс Грейнджер вспомнился тот самый день и часы, которые она провела, закрывшись в своей комнате, когда вернулась домой. Как она избегала разговоров с родителями, потому что ей чудилось, будто они могут прочесть все по ее лицу. Она все еще помнила то чувство вины, от которого она достаточно долго пыталась избавиться, уверяя себя в том, что не сделала ничего предосудительного. Но неловкость при встрече с Роном ее не отпускала. И тогда она погрузилась в свои проекты. Может именно тогда, когда она бегала по заседаниям Министерства, засиживалась допоздна над своими бумагами и успокаивала родителей, в попытках отвлечься от невыносимого смущения, Рон и начал меняться?

Последнее время она его совсем не узнавала. Он стал серьезнее, увереннее в себе и, кажется, совсем перестал слушать ее нравоучения. Этот новый Рон ее немного пугал. Пугал своей решительностью и настойчивостью. Пугал своими крепкими объятиями и жаркими поцелуями, к которым она совсем не привыкла. Парадокс состоял в том, что все пугающее, что появилось в нем, с той же силой притягивало ее. И тут Гермиону пугала уже она сама. Ей все чаще вспоминался его уверенный горящий взгляд, его стальные объятия, в которых она просыпалась в Норе, его большие ладони, скользящие по ее спине, животу, бедрам…

Она не решалась открывать глаза. Так она могла продолжать думать, что, возможно, все эти чувства ей просто снятся. Что на самом деле это не ее ладонь скользит по внутренней стороне бедра. Что жар внизу живота разливается потому, что это Рон обхватил ее широкой рукой. Нет, Гермиона Грейнджер никогда не стала бы делать ничего подобного. Слишком непристойно, слишком пошло. Вот только ладонь проскальзывала все дальше, ноги сжимались, а дыхание учащалось. Она не могла остановиться.

Ее прервал резкий стук в дверь. Она испуганно распахнула глаза и, рефлекторно задержав дыхание, застыла.

— Гермиона? Ужин готов. Ты присоединишься? — раздался обеспокоенный голос Джин.

— Да, конечно. Дай мне пару минут.

Шаги за дверью стихли, и Гермиона снова смогла дышать. Глаза наполнялись слезами. Она крепко зажмурилась.

— Дурак… — срывающимся голосом шептала она. — Это ты виноват…

Слезы текли по щекам. Жаркие слезы стыда. Стыда за то, что она делала нечто подобное. Стыда за то, что ей это нравилось. Рон никогда не должен узнать, какие чувства вызвал у нее и как сильно она скучает по жару его тела.

* * *

— Все это очень странно, — задумчиво произнес Гарри, потягивая кофе.

— Что тебя навело на такие мысли? — наигранно улыбнулся Рон.

— А по-твоему все в порядке?

— Я просто хочу знать, что думаешь по этому поводу ты, а не старшие авроры.

Гарри устало выдохнул, потирая кружку большим пальцем.

— Я и сам пока не понимаю. Я просто чувствую какой-то подвох. Да, разумеется, исчезновение иностранного посла еще и при таких непонятных обстоятельствах само по себе ничего простого не предвещает, но это чувство… Не знаю, как объяснить, друг. Даже самому себе.

Рон выжидающе молчал. Гарри несколько раз хватал ртом воздух, приготовившись говорить, но мгновенно замолкал.

— Ты что-то недоговариваешь, — прищурился Рон.

Он старательно натягивал на себя веселую улыбку, пытаясь избавиться от ощущения, что использует лучшего друга.

— Мне кажется, Хищник знает больше, чем говорит. Конечно, он и не должен нам все рассказывать, но по тому как он общается с начальством и представителями Министерства… Я думаю, он и им сообщил не все.

Рон задумался. Хищника в его списке не было. Но оставленное Марией письмо вполне давало ему все основания проследить и за ним.

* * *

«Половина действует по приказу. Другая — использует приказ. У всех одни действия. Все помеха. Необходимо определить обе половины. Необходимо доложить тем, кто повсюду. Ты мыслишь шире. Ты во всем разберешься.»