Another Fine TES (джен)

— Так вот ты какой, портал в Рай…

Мартин кивнул.

— Скив, ты доказал свою преданность нашему общему делу, приложил столько усилий к возвращению Амулета. Полагаю, финальную точку в разговоре с Иштваном стоит поставить тебе.

На плечо легла тяжёлая рука.

— Я с ним.

— Тоже хочешь вписать себя в историю, Ааз гро-Мандус? — улыбнулся Мартин.

— Раз уж я в эту историю уже вляпался, то почему бы и не вписаться? — насмешливо оскалился Аазмандиус. — Я тоже хочу статую, как у Скива! Чтобы круто! И с мечом!

Я покраснел. Благодарные жители Брумы с помощью магов действительно поставили мне памятник… Глядя на того величественного незнакомца, смотрящего вдаль, даже я чувствовал себя неуютно. Не быть мне таким вот никогда!

— Что же, твоё желание мне понятно, — кивнул Мартин. — Думаю, что смогу переместить вас обоих. Но помните, обратной дороги не будет, пока вы не найдёте Иштвана.

— Мы готовы, — заверил Ааз раньше, чем я открыл рот, чтобы попросить небольшую отсрочку.

— Тогда прошу в центр круга.

Ноги подгибались, но я прошёл следом за орком, крепко сжав его руку. Яркая вспышка — и перемещение.

Я огляделся. Вокруг был… ну, наверное, рай. После суровой северной зимы здесь, в царстве лета и цветения, я почувствовал себя почти счастливым.

— Не обманывайся внешней оболочкой, — оскалился Аазмандиус, вновь избавившийся от орочьей маскировки. — Иштван ведь не богу цветочных лужаек поклоняется.

— У нас есть бог цветочных лужаек? — удивился я.

— Тебе лучше знать, ты же в этом мире родился! — фыркнул дремора.

— Но здесь очень красиво, — неуверенно сказал я. — Неужели в этом месте может твориться что-то плохое?

— А ты сам посмотри. По красивым лужайкам бродят бессмертные смертные. После гибели они очень быстро возрождаются. Они приравнены к даэдра — так говорит им Иштван. Но здесь есть настоящие даэдра, такие, как я, — Аазмандиус нехорошо улыбнулся. — И для нас Рай Иштвана — действительно Рай. Бесконечно возобновляемое мясо. Как тебе?

Я представил и содрогнулся.

— Ужас какой… Нужно уничтожить это место, чтобы души его пленников обрели покой!

— Со смертью Иштвана кончится и его Рай. Пошли. Старайся не потеряться, но иди на некотором расстоянии.

Я последовал совету Аазмандиуса, но его смысл понял, лишь став свидетелем схватки. Два дремора, маг и воин, сцепились, как два кота по весне, и это выглядело так же красиво, как и страшно. Противники переплелись так тесно и двигались так быстро, что мне оставалось лишь наблюдать, не имея возможности помочь.

К счастью, победил Ааз.

— Надень это, — он подошёл ближе и вложил в мою руку браслет.

— Что это?

— Твой пропуск к жилищу Иштвана. Учти, сам ты его не снимешь.

— Это рабский браслет?

— Практически. Билет в пыточную!

Аазмандиус выглядел таким… настоящим дремора из страшных сказок. Я невольно попятился назад. Он, разумеется, всё понял и усмехнулся:

— Неужели за столько месяцев я так и не приручил тебя? Я думал, ты мне доверяешь в той же мере, что и я тебе.

Он мне доверяет?..

Ааз с лёгкостью считал удивление с моего лица.

— Когда я обнимаю тебя во сне, ты вполне можешь изловчиться и пырнуть меня кинжалом. Поэтому всем своим мягким игрушкам до тебя я сворачивал шеи прежде, чем взять их в кровать. А сейчас надевай браслет и пошли, Скив.

Он очень редко называл меня по имени не на людях, поэтому я понял, что дело серьёзное. А раз так, то и не стоит спорить.

Браслет плотно обтянул руку, заставив поморщиться от неприятного жжения, но всё быстро прошло.

— Отлично, — кивнул Аазмандиус. — А теперь вперёд, мясо!

То, что я увидел, когда мы пробирались через Запретный Грот, надолго испортило мне настроение и только укрепило моё желание разделаться с Иштваном.

Особенно запомнился раскаявшийся последователь Мифического Рассвета по имени Элдамил. Он проводил нас к выходу, при условии, что мы действительно прикончим Иштвана. И даже спрятал от местного надзирателя — Ааз сказал, что здесь ввязываться в драки было бы неразумно.

На прощание я пожал Элдамилу руку. Он рукопожатие принял, хотя обычно альтмеры этот жест не используют. Наверное, его действительно сильно допёк Иштван!

После ужасов грота разноцветье показалось мне ещё более фальшивым, и эта фальшь только подчёркивалась двумя фигурами в красном одеянии.

«Мы приведём тебя к отцу», — сказали они. Не совсем так, это была целая речь, но краткий смысл её сводился к пяти словам.

Я не понял, почему они обратились только ко мне, но потом догадался, что Аазмандиус снова стал невидимым. Моя догадка подтвердилась, когда он несильно толкнул меня в спину, намекая, что стоит идти за детьми Иштвана. Не знал, что у него есть дети…

Идти было недолго. Цитадель Иштвана, Карак Агайалор, чем-то напомнила мне айлейдские руины — со скидкой на то, что она руинами не была. Пока что.

«Компенсирует», — едва слышно хмыкнул за моей спиной Аазмандиус, правда, я не понял, к чему это он. А потом меня провели внутрь.

Иштван сидел на троне, очень важный и значительный. Но мне он, откровенно говоря, показался выходцем из нищих, который вдруг надел на себя дорогую мантию, вооружился посохом и сел на жёсткий стул. Он говорил что-то про величие Дагона, предлагал бросить всё и присоединиться к нему, сыпал обещаниями…

А потом Иштван захрипел, из его рта вытекла струйка крови. Тут же стал видимым Аазмандиус, который пробил когтями грудную клетку сумасшедшего альтмера и сейчас что-то там нашаривал. Сердце — понял я, увидев дрожащий комок плоти. И отвернулся.

Правильно сделал! Дети Иштвана уже выхватили оружие и направили его, но почему-то не на дремора, а на меня! И тут мне очень пригодилась моя расовая способность. Пусть на жалкие несколько секунд, но я окутался фиолетовой плёнкой щита, которая поглотила часть магических ударов. Но часть из них меня, всё же, настигла, заставив покачнуться и упасть на одно колено. Было больно, но я ещё успел заметить стремительный росчерк ветвистой молнии — в дело вступил дремора-маг Аазмандиус.

Всё было кончено очень быстро. Ааз подскочил ко мне, всунул в ладони императорский амулет и поднял на ноги, поддерживая.

— Не смей терять сознание, мясо!

— Хорошо, — улыбнулся я, поморщился от боли. — Мне не настолько плохо, как ты подумал. Я ведь бретон.

Руки дремора тут же разжались.

— Тогда и без слюнтявостей обойдёшься.