Лабиринт забвения (джен)

Ильсор куда-то повёл менвитов, Морни тоже ушла. Ланат вроде бы должен был что-то сделать в лазарете, так что и его рядом не было. Десми оказался один на один с неизвестностью.

Остальные ещё не очнулись (Ильсор предупреждал, что, наверно, так и будет), поэтому не чувствовали ничего похожего. Собирали посуду. Убирались на кухне. Вытирали пятна от опрокинутых кружек. Те, кто не был замешан в «операции», вообще ещё ничего не знали.

Запрятанный под резинку изумруд уже привычно царапнул затылок.

Вчера эксперимент чуть не кончился. Вин-Шас… Нет, виноват был всё-таки сам Десми.

Вин-Шас проводил коррекцию и явно перестарался: догипнотизировал Зариса до крови из глаз. Десми сделал, в общем-то, то, что должен был, — то, на что не имел права ни как раб, ни в рамках эксперимента. Всего-то попросил у Вин-Шаса дозволения отвести сто десятого в лазарет.

Вместо этого геолог поволок куда-то самого Десми. При этом то ли сам Вин-Шас, то ли кто-то по его просьбе ухитрился побороть силу изумруда и подчинить сто девятого своей воле. Скорее всего. Просто Вин-Шас, генерал, Рой-Дин и боль в висках очень подозрительно смешались в кучу.

По лбу теперь, как хмурая морщина, пролегал шов. Морни, увидев его, хмыкнула что-то про мумий и творчество Шерри Мэи. Ильсор потом пояснил, что так звали одну арзакскую писательницу.

Шов, как они сказали, пришлось накладывать после попадания в лоб осколков шахматной фигуры. К вечеру следующего дня Десми даже вспомнил эти обстоятельства, но ничего в них не понял. Раньше он даже никогда не слышал про шахматы.

Но это было уже не так важно. Теперь… Теперь Десми чувствовал, что падает в провал в шахте. В неизвестность.

Мало кому нравилось подчиняться гипнозу. Не все знали иную жизнь (Гелли, к примеру, точно нет), но чувствовать и осознавать себя было гораздо лучше, чем жить инструментом или игрушкой. Всем хотелось избавиться от менвитской власти. Но это было желание из разряда «вот бы весна пришла пораньше». Никто всерьёз об этом не думал.

И вот. Менвиты спят и проснутся детьми. Их владычество — по крайней мере, в границах «Диавоны» — окончено. Однако…

Что это значит?

Арзаки свободны.

Что значит «свободны»? Что делать? Что не делать? Как вести себя? Что будет дальше? Что будет с теми, кто не уснул? Как с ними взаимодействовать? Как их называть?

От ряби разбегающихся вопросов становилось трудно дышать. Десми замер, хватая ртом воздух и пытаясь собрать цветные искры перед глазами во что-то понятное.

— Что, по башке шарахнуло?

В поле зрения, сузившемся донельзя, появился Анрай. Он забрал у Десми стопку тарелок, отставил её куда-то и сочувственно вздохнул.

— Раин, вы же справитесь без нас? Ему плохо, похоже. Пойду в лазарет отведу.

— Идите, — донёсся голос повара откуда-то издалека.

Анрай обнял Десми за плечи и куда-то повёл. Не в лазарет, просто на улицу.

— Садись. Подыши воздухом — он сейчас свежий, проясняющий — и не думай ни о чём.

Десми опустился на ступени и уставился в одну точку. Если бы его спросили, он бы даже не смог сказать, куда именно смотрит.

— Ты негипнабельный.

Анрай усмехнулся.

— Как-то так.

— Значит, у тебя опыта больше.

— В чём?

— В самостоятельном мышлении.

Случилась дурацкая пауза. Десми, кажется, немного пришёл в себя за это время, так что продолжил доставать Анрая.

— Ты думаешь. Хоть о чём-то. А я даже не представляю, что делать дальше.

— Ильсор просил убрать менвитов из столовой. Нам, в конце концов, тоже поужинать надо.

— Это я помню. Я… вообще. Что делать?

— Будь моя воля, я бы их придушил. Всё равно спят и не обидятся. Но Ильсор будет против. Знаешь, мама всегда учила нас с сестрой: если хороший человек отговаривает тебя от зла, слушай хорошего человека, а не свою тень. — Анрай опустил голову, как всегда делал, если говорил что-то плохое, и грустно улыбнулся: — Может, я когда-нибудь снова кого-нибудь убью, но не менвитов из экипажа. Ильсору они почему-то дороги.

Десми хотелось задать ему тысячи вопросов. Они были уже менее… фундаментальны, чем предыдущие, но всё же весьма важны. Что же выбрать?

— Кто такая «мама»? Я часто это слово слышал. От менвитов в основном. Судя по всему, это кто-то важный?

Анрай с минуту смотрел на Десми как на идиота, потом тяжело вздохнул и принялся объяснять:

— Кто-нибудь умный — хоть тот же Ильсор — наговорил бы тебе про социальные, психоэмоциональные и ещё какие-то там связи. Если просто, то это… — Он возвёл глаза к небу, поискал ответ там и простонал: — А-а-а! Это даже хуже, чем объяснять, что такое нос! Или дерево. Никогда не задумывался, что вы этого не видели и не понимаете.

— Она родила ребёнка и потом его воспитывает, заботится о нём… Это если функционально.

Рядом на ступеньку сел Ланат с какой-то скаткой из тонкой светлой ткани. Он помолчал немного и закончил:

— Она для каждого значит что-то своё. Как, допустим… что такое линия?

— Полоса, — предположил Анрай, с фырком дёрнув плечом.

— Конвейер, — сказал Десми.

— Канал связи. — Ланат усмехнулся. — Грубая аналогия, но похоже.

Десми прикрыл глаза. Понятнее на самом деле не стало. Зато он неожиданно получил ответ на другой вопрос.

Что делать дальше? При первой возможности засесть за книги и ликвидировать хотя бы часть дыр в знаниях. У разнорабочего были какие-то школьные знания и куча всего строительно-копательного, но самые тривиальные вещи ставили его в тупик. И это Десми совершенно не нравилось.

* * *

Арзак вернулся через пятнадцать минут. На этот раз на бедре у него висела кобура. Мон-Со почему-то даже не сомневался, что он умеет стрелять.

— Вы не притронулись к еде, — констатировал Морни.

Мон-Со не стал отвечать. Вместо этого он продолжал заполнять документы. Стоило закончить хотя бы со списком погибших.

— Много вам осталось?

— Нет. Разве для вас это имеет значение?

— Это всё-таки ваша работа. И… только что вернулись оставшиеся экипажи. Кроме восемнадцатого. Все живы, раны средней тяжести.

Мон-Со оторвался от компьютера и посмотрел на арзака. Тот не стал отводить взгляд, несмотря на явную опасность. Интересный цвет — вишнёвый. Нет, не о том.

— Зачем ты мне об этом говоришь?

— У меня есть веские причины этого не делать?

Есть. Мон-Со догадывался, что конкретно этот арзак при всей видимой вежливости назовёт с десяток причин не заботиться о благополучии менвитских документов, но он почему-то изображал дипломатию.

Информация была полезна. Быстро исправив пометки в личных делах, Мон-Со выключил компьютер и снова посмотрел на арзака.

— Идёмте. Советую отдать пистолет.

За сопротивление могут перебить спящих, но это ещё заметить надо, что что-то случилось. Впрочем, этот Морни и сам при случае сдачи даст — Кси-Лей был убит явно отточенным ударом.

Почему Мон-Со ни вчера, ни сегодня днём ничего не сделал? Почему он не избавился от этих двоих как от представляющих угрозу? Тоже был чем-то одержим? Но…

Полагавшегося пленному врагу конвоя не было. Сороковой шёл чуть сзади, периодически подсказывая направление.

Лазарет. Почему лазарет? В замке же есть камеры!

На двери в общую палату замок заменили на более крепкий. Связист отпер дверь и махнул рукой, отправив Мон-Со внутрь. За спиной второй раз за вечер раздался щелчок.

Многовато народу. И состав странный.

На подоконнике сидел, листая какую-то книгу, Кау-Рук. Рядом с ним на койке расположился Лон-Гор, что-то черкавший на клочке бумаги. В дальнем углу лежал, отвернувшись к стене, Лин-Хес. Около второго окна стоял пехотный лейтенант Гил-Над.

— С прибытием! — фальшиво усмехнулся штурман. — Присоединяйся.

Лазарет. Вместо камеры. Что не так с арзаками?

Мон-Со прошёл вперёд и сел напротив Лон-Гора. Почти тут же открылась дверь, и в палату втолкнули Аш-Риа. Профессор тяжело опустился на первую от входа койку и зачем-то положил себе на колени подушку, крепко обхватив её обеими руками.

— Кто-нибудь, объясните мне, что здесь происходит, — попросил он.

— Сначала скажите, что с вами, — потребовал Лон-Гор.

— Я только закончил проводить вскрытие. Вышел и наткнулся на инженера. Отравиться и забыть себя или предать своих? — Он сильнее сдавил пальцами края подушки и покачал головой. — Я слишком много прожил, чтобы забыть всё это.

— Подозреваю, большинство здесь по той же причине, хоть мы все и моложе вас, — усмехнулся Кау-Рук, болтая ногой. — Лишь мне и, если верить Ильсору, Мон-Со такого не предлагали.

— Мне предлагали, — отозвался Гил-Над и, проковыляв через всю палату, устроился напротив Аш-Риа. — При мне уснул Кун-Сат. Морни, видимо, меня пожалела и предложила выбор.

Морни предложи…ла? Это женщина? Случайно столкнувшись взглядом с Кау-Руком, Мон-Со понял, что не один он заблуждался на её счёт.

Итак, женщина, не боится гипноза, умеет драться и, вероятно, стрелять. Второй шпион? Превосходно.

— Мне не предлагали, — заговорил вдруг Лин-Хес. Он встал и с вызовом уставился на дверь. — Я сам.

— Не переживайте, лейтенант, — сказал Лон-Гор, сдёрнув с носа очки. — Вы не один такой.

— И вы?

— И я.

Аш-Риа, кажется, приободрился. Конечно, его положение только что перестало быть худшим из возможных.

Итак, два заложника, две жертвы шантажа и два ренегата. Итого шесть предателей. Из них пятеро военных и один гражданский. Из военных двое ранены так, что это затрудняет бой (хотя Мон-Со в отличие от Гил-Нада не ограничен в мобильности). Лон-Гор имеет нужную подготовку, но боец из него ужасный. То есть полноценных боевых единиц всего две, причём один из них Кау-Рук.

Арзаков — почти две сотни.

— Давайте просто полетим по ветру, — предложил штурман. — У нас впереди семнадцать лет. Пусть радуются, пусть живут… Они заслуживают этого хотя бы потому, что сумели по нашей безалаберности всё это провернуть, разве не так?

— Вы правы, — согласился Аш-Риа и принялся слегка покачиваться из стороны в сторону, что-то напряжённо обдумывая.

Остальные тоже замолкли. Лин-Хес отошёл к окну, у которого раньше стоял Гил-Над, сбросил сапоги и влез на подоконник, полностью скрывшись из вида.

Безалаберность… Вот уж точно. Психованный фантазёр, ищущий приключений нигилист, учёный весь в себе и тормознутый перфекционист. Как они умудрились в таком составе пройти отбор и подготовку? Их ещё на Рамерии должны были расформировать.

Кау-Рук пнул изголовье койки, на которой сидел Мон-Со, и одними губами произнёс:

— Не кисни. Вылезем.

Маловероятно. Но он прав: торопиться уже некуда. Пусть радуются.

— Идите сюда, — позвал вдруг Лин-Хес. — Кажется, что-то намечается.

* * *

Ильсор проверил, хорошо ли закрыт замок, и сполз по двери на пол, прислонившись затылком к холодной пластиковой обшивке. Морни уселась рядом. Оба долго молчали.

Могли бы, наверное, промолчать и весь остаток вечера, но у них оставалось ещё слишком много дел.

— Зачем вы тут сидите?

В коридоре появилась Гелли. В рабочем комбинезоне и жилете, несмотря на то, что ей был прописан постельный режим. За её спиной мрачно хмурился Янши, приставленный следить за этим самым режимом для всех пациентов.

— Просто сидим, — буркнула Морни. — Как ты?

— По данным диагностики, в норме.

— А чувствуешь как? По данным себя самой.

— Это не имеет значения.

— Слышал бы тебя полковник… — пробормотал Ильсор. — Он мне недавно рассказывал про благоприятное эмоциональное состояние, необходимое для выздоровления.

— Это касается только менвитов.

Янши за спиной Гелли изобразил серию трагических взмахов руками. «Ну, что я мог сделать? Ну вот такая вот она вредная!»

Проблема. Предвиденные, собственно, сложности, но…

— Это будет долго.

Ильсор запрокинул голову, стараясь отыскать на потолке опровержение своим словам. Разумеется, не нашёл.

— Разберёмся, — сказала Морни, поднявшись. — Янши, будь другом, передай, что через двадцать минут перед главным входом в замок надо собраться всем арзакам.

— Хорошо, сейчас.

— Гелли, раз уж ты здесь… Как там Юнсар?

— Состояние тяжёлое. Угрозы жизни нет.

Хотя бы так. Ильсор за него серьёзно беспокоился.

— Зачем нам всем собираться? — поинтересовалась Гелли. — Господа объявили внеплановую проверку коррекции?

— Нет. — Ильсор замотал головой. — Я понимаю, что тебе это не понравится, но, Гелли, мы усыпили менвитов. Они больше не повелевают нами.

— Это невозможно, — совершенно спокойно произнесла Гелли. — Они всегда были нашими господами, и это по-прежнему так.

Хорошо, что их таких всего двое! Остальные всё-таки осознают своё положение и не любят его. Но Гелли и Тайси… И ведь их хозяева не усыплены!

— Ладно, Гелли, пусть так. В любом случае… Сейчас господа спят, а проснутся детьми. Экспедиция не может функционировать в таком виде, понимаешь?

— Ты хочешь свернуть её и вернуться на Рамерию? Тогда нам нужно расконсервировать анабиозный отсек и перенести менвитов туда. Мы не имеем возможности и права восстанавливать их самостоятельно — мы же арзаки.

Морни перекосило. Гелли вряд ли это заметила — всё её внимание сосредоточилось на Ильсоре. Кажется, в отсутствие господ она воспринимает главного инженера их представителем… и тихо упускает тот факт, что это он ответственен за усыпление. Бедная Гелли!

— Ты справишься сама? — спросил Ильсор.

Не хотелось бы сейчас сводить её с Лон-Гором. Исход в таком случае станет непредсказуемым.

Гелли задумалась, вспоминая то ли свои обязанности, то ли инструкцию по эксплуатации отсека, и кивнула.

— Мне понадобится Янши. И…

— Не волнуйся! — Морни приобняла её за плечи, отчего Гелли замерла, не зная, видимо, как реагировать. — Мы сейчас живо их всех туда отнесём.

Этого «живо» у них было примерно на двадцать три часа, но Ильсор предполагал, что всё придётся делать в последние десять. Эйфория парализует.

Арзаки собрались быстро. Построились было, как полагалось, но, не заметив менвитов, слегка расслабились.

Морни выпихнула Ильсора на нижнюю ступень великанской лестницы. Он оказался чуть выше остальных, что было хорошо для публичных выступлений, но очень неудобно психологически.

Те, кто был задействован в плане, встали рядом, при этом Ланат что-то прятал за спиной. Можно начинать. Ильсор пару раз хлопнул в ладоши над головой, привлекая внимание.

— Итак. Итак. Около часа назад менвиты были усыплены. Теперь мы, арзаки, предоставлены сами себе. Мы… свободны!

В первые минуты полторы или две было тихо. Настолько тихо, что Ильсор уже почти подумал, будто недооценил количество вусмерть укорректированных, распределив в эту категорию лишь двоих. Однако потихоньку стали раздаваться голоса. Сначала это были невнятные шепотки, потом стало можно различить слова.

— Свободны? Мы — свободны? Свободны!

Наконец, голоса полностью оглушили Ильсора. Арзаки, кажется, осознали происходящее и действительно были рады. Морни справа довольно скалилась, хотя в её глазах застыло напряжение. Анрай смотрел на парней с некоторым снисхождением. Десми выглядел слегка растерянным и неловко улыбался. Ланат словно знаменем размахивал какой-то тряпкой.

Так. Ярко-голубая струистая ткань — шёлк? — с блестящими золотистыми точками. Эллет Друга Народа? Откуда он здесь?

— Тихо-тихо-тихо! — крикнул связист и, дождавшись, пока арзаки немного успокоятся, заговорил: — Ребят, мы начинаем новую жизнь и давайте сделаем это, вспомнив одну замечательную традицию нашего народа.

— Это плащ Друга? — спросил кто-то.

Толпа развернулась в его сторону и чуть отхлынула. Посреди пустого места стоял Кэлен.

— Я… где-то про него слышал. Вроде как это символ… Как ордена у менвитов, но не за войну, а за заслуги перед народом.

— Всё так, — подтвердил Ланат. — И коли за меня всё уже рассказали, давайте я просто накину этот плащ — эллет — на нашего спасителя.

Ильсор дёрнул было головой, намереваясь отказаться (Ну, чем он это заслужил? Дали бы Морни, которая весь вечер с чаем носилась!), но Ланат, повернувшись к нему, шепнул:

— Нам нужен символ.

Он встряхнул эллет и накинул на Ильсора.

— Ты же согласен побыть нашим символом, а?

— Согласен.

И даром не надо, но… Пусть будет. Пусть так. Вот только отказаться потом будет уже нельзя… Как будто мало ответственности! Но отказа они сейчас не поймут.

— Плащ твой, но ты ведь не один, помнишь? — хмыкнула Морни. — Мы всегда рядом. — Повысив голос, она обратилась к остальным: — А теперь, ребята, пришло время официально избавиться от менвитов. Давайте перебросим их на «Диавону» и забудем как страшный сон.

Гелли и Янши ушли готовить анабиозный отсек, а парни из Научного корпуса побежали за носилками. Их оказалось всего двадцать штук, так что большую часть арзаков отправили отдыхать. Ну, как отдыхать? Обсуждать, радоваться, недоумевать…

А когда, уже далеко за полночь, Гелли по привычке пришла с докладом, выяснилось, что кто-то перерезал горло Тау-Миту.

Единственное, что было ясно: это не Тайси. Первый техник был потерян больше, чем Гелли, и всё время сидел на кухне, допытываясь у Морни, как они с Ильсором могли быть такими тварями.

Она кормила его печеньем и уговаривала понять. Увы, Тайси не понимал. И Ильсор очень надеялся, что им не придётся просить о помощи Мон-Со. Хотя бы не сразу.