Гарри Поттер и внутренний голос (джен)

Это было изумительное лето. Тишина. Я даже есть стал с аппетитом и слегка поправился. Прочел кучу литературы. Заставлял себя выползать в сад и валялся с книгой на специально трансфигурированном матрасе, впитывая солнце кожей и впадая в транс от мерного, волнообразного шума листвы. Смотрел вечерами кино. Не скрываясь, прихрамывал и охал. День за днём — никого рядом. Домовики и те понимали мой настрой и прислуживали, оставаясь невидимыми.

С огромной неохотой я заставил себя собраться и явиться пред строгие очи миссис Амбридж — по закону среди магглов я всё ещё был несовершеннолетним.

— Вам недолго находиться под опекой, — сообщила она. — И вы меняетесь, Гарри.

— Взрослею, — терпеливо поддержал я разговор.

— Не только. Словно не живёте, а затаились и ждёте чего-то. Ваши сверстники обычно куда легче относятся к жизни.

— У них эта самая жизнь вся впереди.

— Я сквиб, но слежу за магическими новостями и в курсе и вашей... ситуации. Подозреваю, что вы в состоянии глубокого шока. Психологи называют это депрессией. Скажу больше: по-моему, депрессия эта носит хронический характер.

— Я научился жить с тем, что есть.

— Вы не живёте.

Я вскинулся. Эта немолодая, лишённая магии, суровая женщина взглянула прямо в душу и произнесла слова, что были моей сутью...

— Бывает, если человек оказывается в очень сложной ситуации, безысходной, невыносимой или просто на грани смерти, он впадает в некое подобие моральной комы. Кто-то перестает бояться смерти. Кто-то напротив, цепляется за жизнь, но у него атрофируется сопереживание. А поскольку это важнейшая составляющая общения... Но меня тянет философствовать, а это не моя обязанность, прошу прощения.

— Я прочел достаточно книг и знаю, что такое эмпатия. Да, у меня с этим проблемы.

Амбридж поджала губы. Обычно невозмутимая, она выглядела... неравнодушной сегодня.

— Мэм? Вы хотели что-то посоветовать, да? И решаете, стоит ли так делать или ограничиться протоколом?

— А вы действительно взрослеете. И много читаете, мистер Поттер.

— Прошу вас. С удовольствием выслушаю.

— Однажды мне пришлось пережить очень тяжкий период... Безысходность была полной. Не буду занимать ваше время, объясняя, что послужило причиной, у каждого наверняка было своё горе... Хорошо помню день, когда я поняла, что жить мне не для чего. Что я встаю, иду, говорю и так далее по необходимости. Мысль прекратить...— Она резко смолкла. Затем, через пару глубоких медленных вздохов, продолжала.

— Но так случилось, что у меня было нечто... Первые чувства. Безответные, наивные и чистые. Мимолетные. Не более четверти часа: я ездила по утрам обычным автобусом и встречала в нём одного мальчика-маггла. Он тоже косился на меня, но мы были слишком юными и смущёнными, чтобы решиться хотя бы на знакомство. И я вдруг сказала себе: эти пятнадцать минут в день я буду счастлива. Я проживу ещё один день ради этих нескольких минут. И завтра, и послезавра.

Миссис Амбридж отошла к окну, отвернулась и продолжила — голос ее был странно-ломким, но я боялся шевельнуться. Слишком личное. Слишком хрупкое.

— Мистер Поттер. Я рассказала все это по одной причине: в жизни нужен смысл. Всем нужен смысл жизни.

— А если его нет?

— Значит, его стоит выдумать.

— Я пробовал. Не получается. Помогите мне.

— Исполните свою мечту и завершите самый важный гештальт. Как правило, это сложно лишь с моральной стороны. Мне пояснить?

— Спасибо, я знаю, что такое «завершить гештальт». Но мечта... У меня её нет.

— Я осмелюсь предложить... Ваше детство было ужасным. Подарите себе кусочек того, чего у вас никогда не было.

— Я теперь обеспечен и у меня все есть.

— Тогда просто съездите к морю. Вы же там никогда не были? Полежите на горячем песке. Море — колыбель жизни. Если нет цели, можно попробовать вернуться к истокам.

Я глубоко задумался.

— Вы чувствуете, что вам нужно, — осторожно настаивала она. — Вспомните Африку. Вы тогда знали, чего хотели. Ощутите себя прежним..

— Благодарю, — будто очнулся я. — Миссис Амбридж... У вас нет магии. Но... Возможно, на этом месте, в этом кабинете вы приносите в мир куда больше пользы и... добра, чем многие волшебники за всю жизнь. Я рад, что мы повстречались.

* * *

Завершить гештальт. Я знал, что это такое: серьезно заняться здоровьем. Амбридж была права. Поэтому два дня спустя я, с документами в пухлой папке, переступил порог маггловской клиники.

Пожилой доктор долго читал мои бумаги — от Амбридж, что я под опекой соцзащиты, и трехлетней давности медицинское заключение. Выписку из банка, что я платежеспособен. Срок обследования — середина августа. Клиника была хорошей, очередь — довольно длинной. Я не возражал подождать.

И уехал к морю.

Я плавал, грелся на обжигающе-горячем песке и ни о чем не думал. Море вздыхало рядом, шелестело, точно это был какой-то неизвестный людям язык. Я падал на узкую циновку и очищал сознание, процесс давался без малейших усилий. Впервые я мог так полноценно отрешиться не на башне Хогвартса, а где-то ещё.

Домой я вернулся умиротворённым и почти счастливым. Амбридж я купил самую большую и красивую раковину, какую смог найти на местном рынке, и послал Дадли незаметно поставить ей в кабинете на стол.

* * *

Огромная пещера. Тёмное озеро. Слепые глаза под чёрной водой, провалы распахнутых ртов... Инферналов так много, что казадось — это и не озеро вовсе, а огромная котловина, полная трупов, которые, разлагаясь, и наполнили ее.

Рука, настойчиво подталкивающая к чаше с зельем. Вижу перстень, старинный, с треснувшим посредине черным камнем, и посыпаюсь с криком. Но я дома, в своей постели, с бешено колотящимся сердцем и мокрый от пота.

— Хозяин Гарри, сэр?

Это только кошмар. Опасности нет.

Пока эльфы перестилали простыни, я, неловко привалясь к дивану, сменил пижаму и побрёл в свой кабинет. Порылся в запасах: зелья Сна-без-сновидений не осталось. Можно, конечно, самому сварить, можно послать в аптеку эльфа, можно отправить сову Снейпу. Глухая ночь, в это время под рукой только котлы.

Я крайне редко варил зелья. Точнее, помимо уроков — практически никогда. Интересно, почему? Всеми прочими знаниями я пользовался не задумываясь, но только не этим. Ладно, что там у нас?

И разумеется, ингредиентов, что потребовались бы, не оказалось. Домашняя лаборатория Поттеров была небольшой, компактной и какой-то необжитой, что ли. Похоже, ей вообще редко пользовались. Котел я нашел всего один, черпак тоже, а ингредиентов на полках набралось бы лишь на лёгкое успокоительное. Ножи, доски и прочее оказалось свалено в один ящик. Стазис над ящиком для ингредиентов развеялся, и я даже не стал лезть туда. Но само помещение удобно, здесь даже вода была проведена. Немного усилий, и лаборатория будет как конфетка. Но не сейчас, наверное.

Я аппарировал в спальню и вытянулся на чистой постели.

Было тихо и пусто. Слишком тихо. Даже Тома не слышно. Давно, кстати. Вот как Дамблдор приходил, и с тех пор — ни разу.

— Мистер Реддл? Том?

Тишина.

С трудом повернувшись, поморщился: противно ныли суставы.

Едва закрыв глаза, я снова очутился в той пещере с инферналами. Это сон, напомнил себе даже с некоторым любопытством. Леденящий холод... Да ладно. Иллюзия, не более. И действительно. Я ЗНАЛ, но не чувствовал никакого физического дискомфорта и спокойно огляделся.

— А пещерка-то натуральная.

Действительно. Стены и свод не несли следов кирки или резца. Лишь плотный налёт магии.

Внимательно рассмотрел скалистый берег. Инферналов. Они потянули навстречу сгнившие до костей руки, но это сон был моим, и оказалось достаточным отмахнуться и двинуться прямо по воде: просто так захотелось.

Меня никто не тронул.

А на призрачном островке сиротливо дожидалась чаша, вновь полная волшебного зелья. Я вынул палочку, наколдовал флакон, зачерпнул.

И проснулся. В глаз бил озорной солнечный луч.

Так-то. Гарри Поттер изобрел средство от кошмаров.

Я теперь прилежно очищал сознание каждый день, опускаясь на колени, добиваясь того чудесного бездумного удовлетворения, так полюбившегося мне на морском побережье.

* * *

Медосмотр завершился ничем. Пока в меня тыкали иглами и подключали датчики, все было нормально. На попытки напоить лекарствами или поставить капельницу организм отвечал довольно агрессивно. На четвертый день я потерял сознание прямо у врача в кабинете, очнувшись, увидел рядом Амбридж и обрадовался. Она подписала какие-то бумаги и забрала меня. Дадли осторожно аппарировал нас обоих ко мне домой.

— Вы взрослеете, Гарри, — сообщила она. — Ваша магия зреет и плохо уживается с обычными лекарствами. Дальше она будет вести себя еще жёстче.

— Мне нельзя теперь в больницу?

— Можно. Если препараты из натуральных ингредиентов, не синтетические, проблем не будет. Таковым был ваш гештальт? Поправить здоровье?

— Да.

— Я думаю, это не он.

Мы побродили по дому. Она не удивлялась, что хожу я медленно и опускаюсь в кресло нарочито осторожно. Я был у себя и не считал необходимым притворяться.

— У вас очень мило. Спасибо. Мне нечасто удается посещать магические дома. А насчет истинного гештальта — подумайте.

* * *

Рамзи показал мне гору подарков. Свой день рождения я встретил у моря в другой стране, и мои эльфы сберегли их для меня. Почти в каждом было пожелание продолжить учебу и встретиться в школе. Я еще не принял решение. Пришло письмо и из Хогвартса. Экзамены я сдал хорошо. Удивила приложенная записка от директора:

«Гарри, доброго здоровья. Если ты в раздумье о будущем, то я надеюсь встретить тебя в школе. У нас есть дела». Позабавленный, я отбросил пергамент и застонал.

Хогвартс. Диадема. Мое обещание Биллу.

— Ч-черт! — и принялся одеваться, потому что не покупал учебников для шестого курса.

* * *

Отлучаться из Хогвартса теперь, когда не стало уроков в Лондоне, не было ни повода, ни необходимости. Я спокойно учился — в буквальном смысле. Мои перья помогали по-прежнему, а благодаря высокой напряженности последних лет я, оказывается, приобрёл неплохие общие учебные навыки. Да и запоминать огромное количество информации привык. Как-то ко мне приблизился Джастин Финч-Флетчли, расспросить о Вонингс, повздыхал и признался:

— Ты сделал то, что должен был любой полукровка, — остался в обоих мирах. Если бы не Хогвартс, я через год пошел бы в Итон. Но теперь дорога в высшее общество Британи для меня закрыта.

— В высшее общество магической Британии она закрыта тем более. Ты «новая кровь», у тебя родители не-маги, а тут обращают внимание на происхождение. Извини.

— Деньги, мой друг. В конце концов всё всегда решают деньги, — подмигнул он мне и удалится.

Я порадовался его оптимизму. Молодец. С тех пор мы не то чтобы сдружились, но общаться стали чаще.

Рон Уизли тоже пошел учиться и снова делил с нами спальню. Но мне он не мешал, а на его тяжёлые взгляды уже никто не обращал внимания. Я же размышлял, что буду делать, если (когда) Билл добудет чашу. И в моём плане Рону достанется заглавная роль.

* * *

Близилось Рождество. С нашего последнего разговора с Биллом Уизли прошёл без малого год.

Джинни изредка упоминала о старшем брате. Сначала — с чего бы он решил перевестись ближе к семье. Египет это, конечно, здорово, пирамиды, сфинксы и всё такое, но брату захотелось домой, к братьям и сестре.

—Бред, по-моему, — авторитетно заявила Джинни. — Мы всё время в школе. Перси — в Министерстве. Чарли в Румынии. А что Билл соскучился по близнецам, я ни за что не поверю.

Опять же, Билл устроился в Лондонский филиал Гринготтс. Джинни пожала плечами.

—До Франции отсюда гораздо ближе, чем из Египта, вот в чём дело! Он по выходным бегает к своей Флегме!

И только я один знал, что происходит. Билл готовился выполнить свою часть сделки. Мне следовало позаботиться о своей.

Во-первых, прикасаться к крестражу Тома Реддла мне нельзя. Даже просто рядом находиться и то опасно. Во-вторых, Билл должен получить не просто артефакт, а родовой артефакт, значит, забрать его должен сам, лично, ну или я должен изловчиться и вручить артефакт ему или кому-то из Уизли. В-третьих, там до сих пор находится часть души Волдеморта. Но как раз это меня меньше всего волновало. Я планировал отдать артефакт прямо с ним. Когда придет время, я буду знать, где его искать, только и всего. Салли такой на шее носила и ничего, а она обычная маггла.

А затем «Пророк» напечатал статью под огромным кричащим заголовком.

«Продолжается расследование попытки взлома в банке Гринготтс, имевшее место на этой неделе. Полагают, что это работа темного мага или же колдуньи.

Гоблины Гринготтса настаивают на том, что ничего похищено не было. Содержимое взломанного сейфа было изъято ранее.

"Но мы не скажем, что там было, так что для собственного блага не суйте нос в наши дела", — заявил сегодня пресс-гоблин-секретарь».

Я раскрыл рот. Билл начал действовать. А если чаши в сейфе не было?

Нужно было срочно что-то делать. Я хотел послал ему сову с просьбой о встрече, но придумать причину было непросто, — я уже не учился у магглов и отпускать меня в Лондон были не обязаны. Вдруг Билл под подозрением или даже схвачен, и моя инициатива только повредит обоим? Осторожно наблюдал я за Джинни и Роном, но они вели себя как обычно, не шушукались и не получали писем.

Спустя две недели Билл приехал в Хогсмид, известив меня совой, и снял номер у Розмерты в «Трёх мётлах». Я влетел в его комнату, потный и пыльный, запыхавшийся от бега. Уизли стоял у окна. При виде меня слегка поднял бровь, и я понял: любые оправдания бесполезны. Я подставил его.

—Сейф Блэков, — выпалил я. — Не Лестрейнджей.

—Прости?

—Чашу спрятала Бэллатрикс Лестрейндж. Сперва я подумал, у мужа, а теперь вижу, в своем семейном сейфе! Это логично. Из Блэков туда наведаться может лишь Нарцисса: все истинные Блэки или мертвы, или в бегах, или отлучены от рода.

—Похвальная осведомлённость. И почему я узнаю это всё только сейчас?

Мы стояли лицом к лицу в тесной спаленке с кричаще-красным одеялом на огромной кровати.

—Я рад, что с тобой всё в порядке, — признался я.

—То есть?

—Не в Азкабане. Я не подумал, как может быть опасно...

—Ты собирался расплатиться? Когда предлагал сделку?

В груди тяжело ударилось о рёбра сердце.

—Ты достал его, — я тяжело осел прямо на красное покрывало.

—Да.

—Ты получишь свой артефакт к Рождеству. Обещаю.

— Ты говорил — сразу?

— Нужно соблюсти официоз, — пояснил я. — Насчет родового права собственности.

— Хорошо.

Билл вынул небольшой ключик и положил на стол.

— Это что, от сейфа? Ты просто перепрятал чашу?

— Естественно. Я не сумасшедший, выносить её из банка, пока шли поиски, и прибрал к себе, а после решил: пусть лежит. Взять ее оттуда можно в любое время.

Я аккуратно придвинул ключ к Биллу.

— Мы договаривались артефакт за артефакт, не за ключ. И вот ещё: мне он нужен в антимагическом контейнере. Не иначе.

Билл опустил ключ в карман.

— Когда встречаемся?

— Не знаю. Например, ты можешь встретить нас из школы на платформе.

— Идёт.

Остаток вечера я трудился, как пчёлка: готовил антураж.

— Рон, ты мне нужен. Идём. Никому ни слова, — быстро приказал я и почти бегом кинулся к выходу из гостиной. — Есть склад вещей. Мне нужно выбрать себе кое-что... Но одному там опасно. Ты идёшь со мной и тоже сможешь взять, что захочешь.

— Вот как? — протянул подозрительный Уизли, — а почему я?

Ого. А у него есть мозги. Будем надеяться, что жадность окажется сильнее.

Я постарался, чтоб усмешка получилась достаточно глумливой.

— А кто? Невилл? Симус? Они растреплют своим девчонкам. И вообще... Там нужен сильный парень. Думаешь, откуда мои шикарные мантии?

Разумеется, одежду у Филча я не получал уже давно, но Рону знать это было необязательно. Он вдруг сообразил, что и ему что-то обломится, тут же перестал упрямиться и молча кивнул.

К Филчу мы, разумеется, не пошли. Когда дверь Выручай-комнаты проявилась на гладкой стене, я услышал, как Уизли ахнул и тихо выругался. Я решительно дёрнул створку и вошёл.

Стойка с мантиями была справа от входа.

— Бери, что тебе нужно, — щедро махнул рукой я и устремился налево. Рон немедленно повернул туда же.

— Тут где-то была обувь из драконьей кожи, — пробормотал я, начиная ворошить тряпье.

— Это чьё?

— Это свалка спрятанных или брошенных вещей. У нас пятнадцать минут, так что поторопись, — подстегнул я и отвернулся.

Рон не ушел, а принялся копаться в хламе рядом. Я постепенно теснил его, и вскоре тот уже яростно разбрасывал барахло. Для вида я вынул какой-то башмак и принялся расшнуровывать свой, чтобы примерить.

Рон за моей спиной замер.

— Это всё можно брать? — высоким голосом уточнил он.

— Можно. Вещи либо специально спряали и кто нашёл, тот и взял. Или их оставили, значит, они никому не нужны. На юридическом языке это называется «намеренно покинутая вещь», — блеснул я знаниями. Рон, похоже, не оценил. — Как тебе? — я сел, задрав ногу в тяжёлом башмаке с заклёпками.

— Здорово.

— Тогда поищу второй, — сказал я.

— Угу-м.

Пару минут слышался лишь шелест.

— Нашел что-нибудь?

— Нет.

Голос Рона звучал сипло.

— Тогда посмотри что-то из мантий. У нас мало времени.

Рон кинулся к стойке, схватил первую попавшуюся и перекинул через руку:

— Эту.

Я подошёл ближе, помахивая парой ботинок, и внимательно осмотрел стойку.

— Повернись-ка спиной. Прикину.

Я брал мантии, прикладывал с его плечам, осматривал длину. Две зимние, тёплые, две повседневные, добротные и в отличном состоянии. Рончику предстояло послужить моим целям (пусть и неосознанно), так что компенсация должна быть достойной.

— Эти мантии тебе подойдут. Кстати, башмаки не хочешь? Мне они велики, а тебе в самый раз.

Я сгрёб вещи в огромный ком и одним махом уменьшил, сунул в карман и поманил парня:

— Пошли. А то комната нас не выпустит, и мы умрем от голода.

Я сделал вид, что не замечаю оттопыренной ткани на месте его кармана.

Уже в нашей спальне я вынул всё отобранное, вернул вещам нормальный размер и сгрузил эту кучу Рону на кровать.

— Твоё. И ботинки бери, они крепкие.

Рон, не дыша, коснулся гладкой кожи башмака и хрипло уточнил:

— А ты?

— А я не нашел своего размера. Ничего. Не всем везёт.

И пока обалдевший Уизли возился с вещами, обронил:

— Лучше спрячь всё в сундук и забери его с собой. После каникул привезёшь обратно и скажешь, что из дома.

— Почему?

— Потому. Догадайся. Чтоб другие не спросили, откуда, и не растащили.

— А что скажу дома?

— А дома скажешь правду, только правду и ничего, кроме правды.

— И часто ты туда ходишь? — Рон прижал башмаки к груди.

— Нет. На самом деле в прошлый раз едва не случилась беда. Так что... Спасибо, что составил компанию.

Я оставил Рона одного, а сам вернулся в Выручай-комнату. Двух минут оказалось достаточно, чтобы убедиться: диадемы нет.

Отлично.

* * *

На следующий день мы отправились в Хогсмид пешком. Я позаботился, чтобы и я, и Уизли далеко отстали от всех. Сундуки домовые эльфы уже доставили на вокзал, так что дорога обещала быть лёгкой. Сторожевые дементоры кружили в отдалении и были так далеко, что все чувствовали лишь небольшой озноб.

— Они следят, чтобы из школы не утащили ничего ценного, — доверительно сообщил я Рону и добавил: — Барахло не в счёт. А вот если взять без спроса спрятанный артефакт, они учуят.

— Как — учуят? — пролепетал рыжий.

Очень кстати мимо решительно прошагала Грэйнджер и не смогла промолчать.

— Вор знает, что виноват. Он боится быть пойманным. Дементоры ощущают его страх, вот как.

— Да пофиг, — Уизли покраснел, оглянулся через плечо и решительно двинулся дальше.

Вдруг Грэйнджер вскрикнула, а затем пронзительно завизжала. Прямо на нас неслись два дементора. Рон с Гермионой кинулись прочь. Я тоже, но не слишком далеко, чтобы успеть вмешаться. Да и не мог я больше бегать быстро.

Дементоры атаковали Рона.

Он вскинул палочку и принялся отбиваться. Его щиты, неумелые, но пущенные сильной рукой, несколько первых секунд сдерживали их, не подпуская близко. Но затем стражи Азкабана разозлились и принялись за Рона всерьёз.

— Что им от тебя надо? — крикнул я. Рон, бледный, напуганный, схватился за карман.

Нельзя, чтобы он выбросил свёрок. Я тут же поставил свой щит, прикрывая нас двоих. Дементоры ткнулись в него, отскочили от упругой поверхности и атаковали снова.

Рон споткнулся, упал на задницу и испуганно икнул.

Я понял палочку.

— Экспекто Патронум!

Несколько секунд спустя оба немёртвых существа плавно и воспарили и удалились прочь, не обращая больше внимания на перепуганных нас.

— Что это было? — истерично выкрикнула Грэйнджер. От школы к нам спешили учителя — Макгонагалл и Снейп.

— Пошли отсюда, — потянул я Рона за рукав. За второй его ухватила Гермиона, и так, втроем, мы потопали в Хогсмид.

Том в моей голове многозначительно молчал.