Рейстлин, Поттер и махровые иррациональности (джен)

В субботу за завтраком профессор Дамблдор объявил, что хоть Кубок Хогвартса по квиддичу в этом году разыгрываться и не будет, однако, учитывая многочисленные просьбы и петицию, будет разрешено провести несколько товарищеских матчей между любыми командами в период с середины сентября до пасхальных каникул.

— Желающие участвовать могут записаться у мадам Трюк.

— Желающие участвовать? — удивился Рон. — Могут играть не только факультетские команды?

Рейстлин пожал плечами.

— Странно… — пробормотал Рон. — Спрошу у мадам Трюк.

Быстро окончив еду, Рейстлин поспешил в башню, тогда как большая часть студентов сконцентрировалась вокруг мадам Трюк, заинтересованная квиддичем.

Выяснилось, что принять участие, действительно, могут любые укомплектованные команды, которые мадам Трюк посчитает способными соревноваться. И конечно, никаких первокурсников. Вуд немедленно записал команду Гриффиндора в соревнования.

— Почему бы нам не собрать свою команду? — спросил Рон. — Шеймус, как думаешь? А ты, Джинни?

Шеймус неопределенно хмыкнул.

— Но у нас нет метел... — напомнила Джинни.

— Я попрошу Гарри одолжить метлу тебе, а сам возьму школьную.

— Ой, не надо! — пришла в ужас Джинни. — Неудобно.

— Тогда на школьных? — предложил Рон. — Думаю, нам разрешат.

— Ладно. Вообще было бы неплохо поиграть…

— Смотри-ка, братец Джордж, близится конец нашей спортивной карьере, — вставил Фред.

— И верно, братец Фред. Молодежь наступает на пятки!

— Да ну вас! — огрызнулся Рон и продолжил, обернувшись к Джинни: — Осталось найти еще пять человек и сможем записаться.

— Вот так оптимизм! — деланно восхитился Фред.

Тем временем, Рейстлин спустился в свой чемодан и с помощью Добби перенесся в дом Блэков.

На эту субботу чародей запланировал найти все книги, где упоминался Триволшебный Турнир, чтобы больше узнать о нем. Рейстлин принялся методично проверять поисковыми чарами каждую комнату, в которой присутствовало что-либо для чтения.

Самой любопытной находкой оказался дневник Финеаса Найджелуса Блэка, в бытность которого директором Хогвартса проводился один из Турниров. Обложку дневника украшало тиснение по коже с вкраплениями изумрудов: десяток змей свернулось в причудливый круговой орнамент. Забавно, что этот и другие дневники Финеаса Блэка находились в комнате младшего брата Сириуса, Регулуса. Похоже, парень интересовался историей предков. Каких-либо защитных чар на дневниках не было — скорее всего, Регулус снял их для удобства изучения.

10 сент 1888

Встреча с министром, Г.О., М.А., В.Т. и Э.П. Обсуждали защиту Кубка Огня для Триволшебного Турнира.

Контромотус Элигерум Специфо Вольнаре — чары, которые могут внушить Кубку выбрать в чемпионы конкретного человека.

Ленатрум Верифера Крастус — защитное заклинание от вышеуказанных чар, предложено Э.П.

Ленатрум Модула Обела Фибус — снятие защитного заклинания.

Рядом с заклинаниями были схематично зарисованы движения палочкой.

12 сент 1888

Встреча с Х.З. Обсуждали Хогвартс, Х.З. сделал пожертвование школе 5000 галлеонов.

Рейстлин пролистал дневник до следующих упоминаний Турнира.

31 окт 1888

Т.З. выбран чемпионом Хогвартса…

Рейстлин остановил чтение.

«Т.З. — уж не родственник ли Х.З.? Да, наверняка, сын или дочь… Вот так директор Блэк!» — рассмеялся чародей. — «За взятку заколдовал Кубок Огня, чтобы тот выбрал нужного чемпиона!»

Пролистав дальше, Рейстлин узнал, что после второго испытания беднягу Т.З. отправили в Больницу святого Мунго с тяжелыми травмами. Из-за этого в третьем туре участвовали только две школы. Победил Шармбатон.

«Стоило ли давать взятку в пять раз больше приза Турнира, чтобы так бездарно провалиться?»

* * *

После обеда Невилл в сильном волнении отправился на дополнительное занятие.

— Здравствуйте, сэр, — сказал Невилл, войдя в класс защиты от темных искусств.

— Как дела, Лонгботтом? — откликнулся профессор Хмури. — Есть боевой настрой?

— Вроде бы…

— Не «Вроде бы», а «Так точно, сэр!» — поправил бывший аврор.

Невилл открыл рот, чтобы повторить фразу, но Хмури, не дождавшись ответа, продолжил:

— При борьбе с двумя боггартами главное — скорость. Нужно успеть наложить заклинание на обоих. В остальном техника та же: «Ридикулус» — превратить их в посмешище — рассмеяться. Всё ясно, Лонгботтом?

— Так точно, сэр! — наконец выдал Невилл.

— Отлично! — усмехнулся профессор. — Тогда приступим.

На этот раз боггарты прятались в двух ветхих шкафах, которые профессор Хмури расположил посреди класса. Взмахом палочки учитель открыл дверцы.

Из левого шкафа вышел крайне злой профессор Снейп, тогда как из правого появилась молодая женщина с пышными темными волосами и насмешливым взглядом из-под нависших век — Беллатрикс Лестрейндж, какой Невилл ее запомнил по колдофото в старой газете.

Тонкие губы Беллатрикс растянулись в мерзкой ухмылке:

— Запытаем его Круциатусом, как и его жалких родителей?

— Лучше выпотрошить, — не согласился Снейп, — а то у меня как раз кончаются человеческие кишки для приготовления Жуткого Темномагического Зелья…

— Ридикулус! Ридикулус! — прокричал Невилл.

С хлопком боггарты превратились в двух скелетов, державших длинных флоббер-червей вместо волшебных палочек. Правый скелет задумчиво почесал череп и произнес женским голосом:

— У меня чего-то не хватает, мистер Снейп...

— Определенно, миссис Лестрейндж. Кажется, мы забыли дома что-то очень важное...

— Но что?!

— Проклятие! Я и понятия не имею! У вас, случаем, нет при себе улучшенного шара-напоминалки?

— НЕТ! Я отдала его Сами-Знаете-Кому! Иначе он может забы… О, нет! Я не выдам его тайну!

Невилл прыснул. Боггарты расстроенно замолчали и слегка сжались. Боггарт-Лестрейндж растерянно накручивала флоббер-червя на скелетообразный палец.

Рассмеялся и профессор Хмури:

— Очень хорошо, сынок. Правда, вряд ли Лестрейндж называла Сам-Знаешь-Кого таким образом. По слухам, все Пожиратели называли его «Темным лордом», не иначе… Пожалуй, еще несколько подходов не повредит. Согласен?

Воодушевленный Невилл с легкостью разделался с двойным боггартом и в следующих попытках.

— Хватит на сегодня, — наконец объявил профессор Хмури. — Ты великолепно поработал! Думаю, надо дать твоему факультету баллы… Пять баллов Гриффиндору.

— Спасибо, сэр, — Невилл покраснел от удовольствия: его крайне редко награждали за успехи. Разве что профессор Стебль.

— Ты заслужил. Пойдем, выпьешь со мной чаю, — профессор Хмури проковылял к двери в углу класса. — Здесь лестница в мой кабинет на втором этаже.

Следуя за профессором Хмури, Невилл спустился по каменной винтовой лестнице на этаж ниже.

«Наверно, с его ногой не очень-то удобно каждый раз взбираться по такой лестнице, чтобы попасть в класс…»

— Садись, — велел профессор Хмури и отошел к камину.

Кабинет наполняли странные приспособления: на ближайшем комоде — множество луп, раскачивающихся на пружинках; на стене — пугающая картина, по которой плавали размытые силуэты; на другой стене — часы с двумя десятками стрелок и непонятными символами; на маленьком столике в углу — непрерывно гудящая конструкция из золотых прутьев. На рабочем столе между стопками книг стоял вредноскоп.

«Сейчас никакой опасности нет», — заключил Невилл, — «иначе вредноскоп принялся бы свистеть».

Под окном располагался громоздкий сундук с семью замочными скважинами — тот самый, в котором профессор держал боггарта на первом уроке. Рядом на широком подоконнике росли две колючие темно-красные ядовитые тентакулы в горшках. Невилл удивился тому, что на самых больших пастях тентакул красовались намордники. Наиболее крупные лозы-щупальца, которыми тентакулы обычно удерживают жертв, были крепко связаны шелковыми лентами.

— Пришлось их слегка обезвредить, — пояснил профессор Хмури, проследив за взглядом Невилла. — Дома они у меня стоят без намордников, и если кто влезет — сожрут. Туда и дорога ворам да черным магам! Но в школе в мой кабинет могут ради шутки влезть какие-нибудь пустоголовые студенты, а я не хочу, чтобы тентакулы их прикончили.

— А на молодых побегах нет намордников, потому что они еще не настолько опасны?

— В точку, Лонгботтом. Хулиганы отделаются укусами да легким отравлением… Ты, и правда, здорово разбираешься в растениях. Профессор Стебль тебя очень хвалила.

Невилл смущенно улыбнулся.

— Кстати, у меня есть парочка любопытных книг по травологии, — Хмури покопался в ближайшем книжном шкафу. — Думаю, тебе понравятся.

— Спасибо, сэр, — Невилл взял книги и прочитал названия: «Волшебная флора Шотландского высокогорья» и «107 магических водных растений: уход и применение». — А когда мне...

— Когда вернуть? Ну, до конца учебного года я здесь, так что читай себе спокойно.

Послышался свист. Невилл бросил взгляд на вредноскоп, но тот лежал неподвижно. Профессор Хмури поспешил к камину и извлек из огня чайник. Свист прекратился. Пока бывший аврор готовил чай, Невилл начал просматривать «Волшебную флору Шотландского высокогорья».

— Тебе с молоком или с лимоном? Сколько ложек сахара?

— С лимоном, одну, пожалуйста.

Вскоре профессор Хмури принес две чашки чая с лимоном.

— Между прочим, Лонгботтом, — сказал профессор, протягивая Невиллу одну из чашек, — ты утратил постоянную бдительность. Я сто раз мог подлить тебе какое-нибудь зелье. Ты даже не смотрел, что я делаю.

— О… Простите, сэр, — огорченно сказал Невилл и отпил глоток чаю.

— Безобразие! Ты всё равно выпил, даже когда я сказал, что мог подлить тебе зелье! Сыворотку правды, например. Три капли — и ты бы выложил мне все свои секреты.

— Да в общем-то нет у меня никаких секретов.

— Это ты думаешь, что их нет, а злоумышленники так не считают. Они найдут, что использовать. Поэтому всё время будь начеку! Только так можно спастись от темных сил! Лучше всего есть и пить только самолично приготовленное, или, на худой конец, хотя бы всё перепроверять перед употреблением… Помнится, когда я служил аврором, один мой приятель тоже утратил бдительность, и ничем хорошим это не кончилось. Было это около тридцати лет назад…

И тут профессор Хмури принялся рассказывать истории из своей жизни. К облегчению Невилла, это оказались просто смешные и курьезные случаи из молодости бывшего аврора, а не ужасы борьбы с Пожирателями смерти их повелителем.

* * *

В воскресение Рейстлин продолжил изучать книги в доме Блэков, и так зачитался, что поздно вспомнил об ужине. Когда чародей добрался до Большого зала Хогвартса, в нем практически никого не было. Быстро перекусив, Рейстлин направился обратно в башню Гриффиндора, но в ближайшем коридоре дорогу ему преградил Драко Малфой:

— Эй, жабёныш!

Крэбб и Гойл, державшиеся по обеим сторонам от своего главаря, захохотали.

— Чего тебе, червяк? — не остался в долгу Рейстлин.

— Настал час расплаты, Поттер! — Малфой выхватил палочку. — Думал, я тебе позволю сочинять грязные сплети о моей семье?! Как бы не так! Вызываю тебя на дуэль!

— На которую ты опять не явишься? — ядовито уточнил Рейстлин.

Малфой слегка порозовел:

— Либо ты, Поттер, сейчас поклянешься, что перед следующим уроком зелий ты перед всеми попросишь у меня прощения и возьмешь свои слова про маглов обратно, либо…

— Может, мне еще на коленях тебе в любви признаться? — рассмеялся Рейстлин. — Держи карман шире.

— Либо я отделаю тебя так, что мать родная не узнает! — закончил фразу Малфой. — Ах, прости. Она же подохла.

Рейстлин достал палочку, помня, что собрался специально проигрывать все дуэли в Хогвартсе:

— А почему сразу же не вызвал, Малфой? Долго же ты соображаешь — почти четыре месяца. Мозги совсем скукожились?

— Дантисимус! — заорал Малфой.

Рейстлин увернулся и вербально послал связывающее заклинание чуть левее, чем следовало. Крэбб неуклюже отскочил в сторону.

— Фурункулюс! Локомотор Виббли!

Оба заклинания Малфоя попали в Рейстлина и он ощутил болезненный зуд по всей коже.

— Ага! — в восторге завопил противник. — Экспеллиармус! Риктусемпра! Остолбеней! Остолбеней! Остолбеней! Остол…

Рейстлин почувствовал, что падает, и потерял сознание.

* * *

— Так-так… Секретики Поттера! Сейчас узнаем, что он тут прячет, — послышался в темноте голос Малфоя. — Ревелио!

Попытка открыть глаза. Тщетная. Всё тело Рейстлина жутко болело, словно его не только многократно прокляли, но еще и основательно отпинали. Кожа страшно чесалась, а в голову будто бы вбили пару дюжин гвоздей.

— «Мистер Лунатик приветствует мистера Малфоя и настоятельно рекомендует ему не совать своего носа в чужие дела». Эй?! Что за Лунатик?! «Мистер Сохатый присоединяется к мистеру Лунатику и хотел бы только прибавить, что мистер Малфой мерзавец и недоумок». Сам такой, Поттер!

Новое усилие открыть глаза и пошевелиться не увенчалось успехом. Оставалось только беспомощно лежать на спине и слушать, как Малфой зачитывает своим приспешникам то, что Карта Мародеров представляла собой для несведущих.

— «Мистер Бродяга расписывается в своем изумлении, что такого уродливого и бездарного тупицу, как мистер Малфой, еще не выгнали из Хогвартса». Ах, так?! «Мистер Хвост кланяется мистеру Малфою и советует ему, проклятому идиоту, купить наконец мозги».

Послышался сдавленный смех Крэбба или Гойла.

— Кретин! — разозлился Малфой. — По-твоему, это остроумно?

— Да нет, — прозвучал голос Крэбба. — Смешно ты его отделал: куча щупальцев на роже!

— Думаю, не только на роже, — хохотнул Гойл.

— Да, — довольно протянул Малфой. — Красиво вышло.

Звук шагов возвестил о том, что враг приблизился. Зашелестела мантия — Малфой, похоже, присел рядом с Рейстлином.

— Надеюсь, эта собачащаяся макулатура была тебе очень дорога, Поттер. Инсендио!

Даже сквозь закрытые веки Рейстлина ослепила вспышка огня, однако, чародей был спокоен.

«Идиот. Пергамент защищен от этих чар».

— Мерлинова борода! — выругался Малфой. — Почему он не горит?

«Потому что ты остолоп».

— Ладно… Хм. Кампанулятус Инфламаре!

Последовала вспышка синего огня. Эти чары тоже не могли навредить Карте.

— Тролля тебе в задницу, Поттер! Да что ж это за пергамент такой?!

— А если его, — медленно проговорил Крэбб, — взорвать?

— Взорвать?

Рейстлин услышал, как Малфой поднялся на ноги и отошел на несколько шагов по коридору.

— КОНФРИНГО!

Грянул взрыв. На Рейстлина посыпались отлетевшие обломки. К счастью, недостаточно крупные, чтобы серьезно навредить.

— Вот это да! — восхитился Гойл.

— Спасибо. Так… Тише! Кажется, сюда кто-то идет… Сматываемся!

Через пару секунд Рейстлин получил сильный удар по лицу.

— Пока, Поттер, — сказал Малфой.

«Маленький поганец! Сломал мне нос!»

Слизеринцы покинули место преступления, но никто так и не пришел.

«Малфой ослышался? Если никто так и не появится, придется пролежать тут целую ночь… И Карта… похоже, ей конец. Проклятые ублюдки пожалеют об этом».

Кровь из сломанного носа текла по задней стенке горла, и очень быстро Рейстлин осознал: если ничего не изменится, он просто захлебнется этой кровью или рвотой. Но что можно сделать? Он полностью парализован: не может не только пошевелиться, но даже открыть глаз.

«Какой же я идиот! Глупейшая смерть», — злился Рейстлин, резко выдыхая в попытке хоть немного прочистить горло. — «Бывший величайший маг Рейстлин Маджере захлебнулся собственной кровью после того, как его отметелили малолетние хулиганы! Феерично. Ладно… Не паниковать… Надо попробовать как-то снять чары…»

Маг напрягся и попытался наколдовать «Финита». Без палочки, невербально и без каких-либо жестов… Задача, близкая к невыполнимой. Одной лишь формулировки заклинания недостаточно. Рейстлин вообразил выполнение жеста палочкой и одновременно мысленно произнес заклинание… Ничего. Еще попытка. Снова ничего.

«Важно направление палочки… Она должна указывать на объект, с которого надо снять чары», — волшебник представил себя стоящим рядом и колдующим «Финита» в направлении собственного тела на полу. Ничего. И всё же… Рейстлин уловил слабую теплоту на кончиках пальцев.

«Что-то получается… Палочка! Я использую не те чары!»

Заклинание снятия чар из египетских учебников — вот, что нужно! Для него не требовалась волшебная палочка, только выполнение жеста руками. Но получится ли оно невербально?

Рейстлин представил себя стоящим рядом, выполняющим жест руками в направлении реального себя, и мысленно прокричал арабское заклинание.

Сильный жар в руках. Через мгновение Рейстлин смог открыть глаза и повернуть голову.

«Чуть не сдох…» — выплюнув кровь и прокашлявшись, заключил чародей. — «Что ж, на этот раз мое терпение лопнуло. Покушение на убийство ему с рук не сойдет. Пора избавиться от надоедливого паршивца. Шутки кончились».