Good to be back (джен)

— Так, ответь честно, — Питер сбросил скорость до минимума и с сомнением посмотрел на мрачные ели по сторонам дороги, — есть какая-то разумная причина, чтобы добираться до города кружным путём, или этот избыток конспирации нужен только для того, чтобы порадовать Моззи?

— Одно другому не мешает, — философски заметил Нил.

— Сумерки сгущаются! — продолжал ворчать Питер. — Ещё немного, и я не смогу ехать без света.

— А и не надо, — оживился Нил, указывая куда-то влево. — Смотри!

Питер пригляделся и увидел повязанный на ветку дерева красный платок, который с некоторой натяжкой можно было принять за стрелку-указатель.

— Типичный Моззи, — вздохнул он, останавливая машину. — Ну, идём.

— Кстати, — осторожно начал Нил, когда они оба вышли из машины и подошли к дереву со стрелкой, — ты умеешь изображать кукушку? Скаутские лагеря, звукоподражание, что-то в таком роде?

Питер сжал губы, громко втянул воздух и посмотрел на него так, словно собирался по-драконьи выпустить из ноздрей струю огня одним выдохом. Нил примирительно взмахнул руками:

— Нет? Ладно, я просто спросил, — он встал рядом с деревом, сложил руки рупором у рта и чинно произнёс: — «Ку-ку».

Питер устало провёл ладонью по лбу.

— «Ку-ку», — повторил Нил.

— Я должен огорчить тебя, мой друг, но значка за звукоподражательство тебе не дал бы ни один уважающий себя скаутский отряд, — Моззи появился из ближайших зарослей, одетый в большое красно-белое пончо, широкие фиолетовые штаны и с париком из длинных — ниже плеч — волос на голове.

— Мы что тут собрались в ковбоев и индейцев играть? — Питер кивнул на ленту на голове Моззи, за которую было заправлено птичье перо.

— Чужеземец! — патетически воскликнул Моззи. — Ты не уважаешь законы этой земли! Законы моего народа!

— Моззи! — простонал Нил. — Во-первых, ты не индеец…

— Ты забываешь, мой бледнолицый друг, — Моззи привычным жестом взмахнул перед носом Нила указательным пальцем, — что я ничего не знаю о своих родителях, значит, вполне имею право предположить, что среди моих предков были истинные хозяева этого континента!

— Начинается, — пробормотал Питер.

— Во-вторых, — не сдавался Нил, — твоя одежда не соответствует традициям ни одного из тех племён, которые когда-либо жили на этой земле или хотя бы проходили по ней. Она вообще ничему не соответствует! Очнись, мы же не в Перу! — он легонько дёрнул его за край пончо.

— И очень зря, — оживился Моззи, — там хотя бы можно надеяться найти сокровища древних цивилизаций, а здесь — только старые скелеты Крайслеров раскапывать, и когда я говорю «скелеты» — это не метафора.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался Питер.

Рука Моззи исчезла под пончо и через пару секунд снова появилась снаружи — в его ладони были зажаты фотографии. Питер порадовался, что, выходя из машины, не забыл фонарик — в лесу стало совсем темно.

Они с Нилом, едва не сталкиваясь лбами, рассматривали серию снимков, на которых Энтони Крайслер яростно орудовал лопатой стоя у древнего на вид надгробия на краю неизвестного кладбища.

— Учтите, фото мне нужно будет вернуть обратно, — предупредил Моззи.

— Кому? — нахмурился Питер.

— Моим братьям по борьбе за культурное наследие этого места, конечно же! — высокопарно ответствовал Моззи.

— Рассказывай, — потребовал Питер.

— Нил, — строго начал Моззи, — я всегда говорил, что тебе стоит больше интересоваться политикой, и я был прав! Сколько раз ты ездил сюда, чтобы найти что-то на его мерзейшество адвоката? И ни разу не обратил внимания на тяжбу, которую не первый год ведёт местное общество любителей истории с семьёй Крайслеров. Я нашёл их лагерь, когда осматривал окрестности крайслеровских владений. За этим лесом как раз начинается земля Крайслеров, там же — их семейное кладбище. Мои друзья, историки-энтузиасты, уверены, что именно здесь располагалось одно из старейших индейских поселений в округе. Но Крайслеры наотрез отказываются дать разрешение на раскопки, мотивируя это тем, что следов присутствия здесь индейской цивилизации никогда не находили, а пожертвовать покоем своих мёртвых ради науки они не готовы, хотя какая им разница? Так или иначе, но сегодня, благодаря твоему радару, для моих друзей наступил счастливый момент — я выслеживал Крайслера, и сделал эти снимки как раз тогда, когда он прятал похищенное у вас добро в могилке одного из своих предков. Главный местный любитель истории уже побывал с этими снимками в суде, и суд согласился, что если Крайслеры сами раскапывают могилы на своей земле, они не имеют права препятствовать историческим исследованиям. Судья постановил узнать — что именно закопал Крайслер, и, если это никак не связано с проявлением уважения по отношению к мёртвым — можно проводить раскопки!

— Но всё, что там найдут, попадёт в руки полиции, а не ФБР… — вздохнул Питер.

— До утра ещё есть время, — успокоил его Нил. — Настал момент тебе вспомнить о своих дружеских связях в Вашингтоне. Да и Диана в Нью-Йорке только в гостях, официально же она до сих пор вашингтонский сотрудник.

— Верно, — согласился Питер. — А это даже неплохо — не будем сразу выходить на первый план, посмотрим, как поведёт себя Крайслер с полицией. Если он не свяжет этот запрос с нами…

— Не исключено, что он попытается подкупить полицейских, — продолжил за него Нил.

— Отлично, — ухмыльнулся Питер. — Добавим ещё одно нарушение к списку его подвигов.

— Как бы там ни было, я надеюсь, содействие моих братьев по любви к истории не будет забыто властями, когда вся эта заварушка закончится? — требовательно поинтересовался Моззи.

— Моззи, — сурово сказал Питер, — я уважаю настоящих учёных, и верю, что если они ничего в этом районе не нашли — твоим энтузиастам точно не светит. Но, если благодаря их праведной борьбе мы возьмём Крайслера, я лично похлопочу о разрешении для них перерыть тут каждый участок земли, да пусть хоть трансатлантический тоннель роют!

Моззи просиял.

* * *

— Тебе ничего не кажется странным? — пробормотал Нил, хмурясь.

— Ну, по-моему, всё просто отлично! — отозвался Питер. — Мы поймали плохого парня, он пытался подкупить полицейских, чем связал себя с закопанными уликами — теперь не скажет, будто не знал, что у него там лежит. Улики напрямую ведут к нашему делу — он будет обвинён в подготовке преступления и подстрекательстве к нему, в нападении на агентов ФБР, в похищении моего оружия, в сокрытии улик и ещё куче всего — у прокуратуры при виде Крайслера в наручниках просто второе Рождество наступило! Но если тебя что-то волнует…

Они стояли на залитом солнцем небольшом семейном кладбище перед старинным надгробием, рядом с которым земля была совсем немного раскопана — Крайслер не прятал улики глубоко, наверняка собирался воспользоваться ими в ближайшее время.

— Эта надпись, — ответил Нил и провёл пальцами по буквам, вырезанным на камне. — Если бы эта могила была по-настоящему древней, линии здесь не были бы такими чёткими — потрогай.

Питер последовал его примеру и тоже провёл пальцем по буквам.

— Чувствуешь? — спросил Нил.

— Да, — кивнул Питер. — Если бы оно действительно стояло здесь с девятнадцатого века, под ветрами и дождями, эти линии были бы более гладкими.

— Или они обновили старое надгробие — но зачем его так искусственно старить, это же не картина? Или… — Нил прищурился. — Дэвид Николас Крайслер. Николас — так зовут отца нашего почтенного адвоката, Дэвид — если бы годы жизни относились не к девятнадцатому, а к двадцатому веку, я сказал бы, что он как раз мог быть тем «большим Дэйвом», о котором тоскует бедная Минни…

— Похоже, выкапыванием наших улик дело не ограничится? — ухмыльнулся Питер.

— У полиции есть право копать дальше? — поинтересовался Нил. — В прямом смысле слова?

— Кто знает, может быть, подозреваемый зарывал там ещё какие-то улики… — задумчиво ответил Питер. — Я прослежу, чтобы расследование велось тщательно.

Нил кивнул.

* * *

— Не найдётся прикурить? — спросил надтреснутый стариковский голос рядом с Питером.

— Нет, извините, — бросил он сутулому старику слева от себя. — Не курю.

Старик усмехнулся в ответ.

Питер уже собирался пройти внутрь кафе и поискать Нила там, хотя они определённо договорились встретиться на веранде, но что-то в облике старика его задело. Он развернулся и присмотрелся внимательнее.

— Поверить не могу! — выдохнул он.

— Но-но! — «старик» постучал его газетой по плечу. — Не порть моё прикрытие. Сейчас оно уже не нужно, но вдруг когда-нибудь да пригодится.

— Я правильно понимаю, что имею честь видеть перед собой профессора Кирка? — усмехнулся Питер.

— Верно, — кивнул Нил и совершенно по-стариковски развалился на стуле.

— Ты же не куришь, — напомнил ему Питер, садясь напротив.

— Это Нил Кэффри не курит, а профессор Даниэль Кирк — ещё как, — он достал из кармана трубку и принялся старательно её набивать.

— Поверить не могу, что ты никогда не использовал камуфляж — у тебя отлично получается, — улыбнулся Питер. Нил отрицательно помотал головой:

— Слишком много усилий отнимает, если тщательно вживаться в образ, ни о чём другом уже думать нельзя — отвлекает. Что нового о Крайслерах? Гроб действительно оказался новым?

— Да. Поздравляю — кажется, мы с тобой ещё и на убийство вышли, но пока не раскрыли. Непонятно, кого подозревать.

— Думаешь, наш поганец-адвокат не стоит за этим? — удивился Нил.

— По словам медэксперта, Дэйву было около четырнадцати, когда его застрелили. Энтони Крайслеру в то время должно было быть около семи. Правда, орудие убийства — дамский револьвер. Из такого можно убить, только если точно знать, куда стрелять…

— Но воспользоваться им мог и ребёнок, он лёгкий.

— Я попросил разрешения у местной полиции присутствовать при допросе владельцев дома — родителей Крайслера. Пойдёшь со мной?

— Пойду. Я успею до допроса вернуться к своему привычному облику? Или не стоит?

— Успеешь. Я, кстати, до сих пор не понимаю, зачем тебе этот маскарад.

— А разве впечатлить тебя — не достаточно веская причина?

— Положим, но я не верю, что дело только в этом.

— Угадал. Утром сюда приходила сиделка моей знакомой Минни — она каждое утро тут завтракает, сиделка, я имею в виду, я хотел с ней поговорить.

— И как? Поговорил?

— Получил примерный словесный портрет Дэйва, похоже, Минни его неплохо помнит, я думал, может, мне позволят его нарисовать с её слов…

— А это, пожалуй, отличная идея. Повремени с переодеванием — я постараюсь сделать так, чтобы нас пустили к ней, тебя эта Минни в таком виде уже знает, стало быть, ты с ней легко договоришься. А я хочу прийти к родителям Крайслера с рисунком. Думаю, это поможет им признаться в содеянном.

— Хорошо бы. Потом останется только спросить у Крайслера-младшего: Энтони, где брат твой, Дэвид?

* * *

— Это возмутительно! — Николас Крайслер раздувался от праведного гнева, стоя на пороге своего дома. Его жена, маленькая и хрупкая женщина, молча замерла рядом с ним — губы поджаты, на лице выражение крайнего презрения.

— Нанимать грабителей для совершения преступления, нападать на агентов ФРБ и прятать улики — ещё более возмутительно, — спокойно ответил Питер. — Однако ваш младший сын всё это сделал. Будете отрицать?

— Я не собираюсь с вами это обсуждать! — рявкнул Крайслер.

— То есть, — вмешался стоявший рядом с Питером Нил, вернувший себе привычную внешность, — вы не отрицаете, что Энтони Крайслер — ваш младший сын?

Миссис Крайслер побледнела и вцепилась в локоть мужа. Сам Крайслер побагровел и прорычал:

— Как вы смеете?!

— Вот так, — Нил тряхнул рукой, разворачивая свёрнутый в трубочку портрет, который нарисовал со слов Минни.

Крайслеры на несколько секунд окаменели, на их лицах застыл шок. Затем миссис Крайслер громко всхлипнула, развернулась и, рыдая, убежала вглубь дома.

— Вы — негодяй! — прошипел старший Крайслер. — Наш бедный сын Дэвид умер много лет назад в клинике для душевнобольных от тяжёлой болезни! На каком основании вы сейчас…

— Хватит, Крайслер, — жёстко прервал его Питер. — Имейте уважение к собственному сыну. Вы же знаете, что мы эксгумировали тело. Лишь вопрос времени — когда будет доказано, что это Дэвид. И жизнь его оборвалась не от болезни, а от пули. И, клянусь, я выясню, кто её выпустил. Наука творит чудеса, знаете ли, когда мы поймём с какого расстояния и под каким углом…

Крайслер за время речи Питера заметно потух, ссутулился и опустил глаза.

— Это был несчастный случай, — пробормотал он. — Это я во всём виноват…

— Не говорите глупости. Если бы это сделали вы или ваша жена, вы бы давно признались, — твёрдо сказал Нил. — Это сделал Энтони — поэтому вы всё скрыли.

Крайслер затрясся мелкой дрожью и осел прямо на порог дома, обхватил голову руками.

— Я должен был это предотвратить, — бормотал он. — Я должен был лучше следить за ними… Энтони не хотел…

— Мистер Крайслер, — Питер присел на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с Крайслером. — Эксперт уже установил, что пуля была выпущена точно в сердце с близкого расстояния. Вы действительно думаете, что это была случайность?

— Мальчики просто играли! — Крайслер поднял на него заплаканное лицо. — Энтони не виноват…

— Будет лучше, если мы пройдём в дом, и вы расскажете нам всё по порядку, — предложил Питер, протягивая Крайслеру руку, чтобы помочь ему встать.

— Я не стану говорить без адвоката! — сердито фыркнул Крайслер, отпихивая его руку и поднимаясь.

— Вы всё ещё его защищаете, — вмешался Нил, — но вы же знаете — мы и так не можем привлечь его за то, что он совершил, будучи семилетним. Подумайте о Дэйве — разве он не заслуживает правды? Сейчас, когда всё и так вышло наружу, а его брат прятал улики своих преступлений в его тайной могиле, разве Дэйв не имеет права на то, чтобы его убийство наконец было раскрыто? Чтобы его тело было предано земле, как полагается — без секретов и фальшивых дат?

Крайслер одарил его тяжёлым взглядом, затем кивнул:

— Хорошо. Я расскажу вам, что случилось. Возможно, я пожалею об этом потом, но вы правы — Дэйв заслуживает правды.

* * *

— Думаешь, старший Крайслер рассказал правду? — спросил Нил. Питер сидел за рулём своей машины, они возвращались в Нью-Йорк. Питер неопределённо пожал плечами.

— Для него всё это несчастный случай: он слышит выстрел, бежит в дальний коридор, старший сын сидит на полу с раной в груди — уже мёртвый, младший стоит рядом молча, якобы в шоке, пистолет лежит между ними. Кто нажал на курок — неизвестно, но, если это был Энтони, его могут забрать, и Крайслер решает всё скрыть. Но, знаешь, мне вот что не даёт покоя — во-первых, он сам сказал: его жена всегда хранила револьвер в закрытом на ключ ящике стола, никогда не показывала его детям, и он не был заряжен — пули лежали рядом. Во-вторых, детям не разрешали играть в той части дома, где это случилось, а Дейв её и вовсе не любил — там было темно и страшно. В-третьих, Энтони стоял, не двигаясь. Такой шок бывает у взрослых, которые сразу понимают, что случилось, но ребёнок… Если бы он на самом деле переживал за брата, он пытался бы с ним поговорить, растормошить его — вставай, Дэйв! Но, по словам Крайслера, он просто стоял и смотрел. Крайслер решил, что это шок, а я думаю…

— Он всё это спланировал? — мрачно подхватил Нил.

— Да, — кивнул Питер.

— Но мотив? — возразил Нил. — При всей моей нелюбви к Энтони Крайслеру — какой мог быть у него, семилетнего, мотив? Нет, я понимаю, бывает ревность между братьями, но люди с заболеванием, как у Дэйва, долго не живут. Возможно, ему оставалось-то не больше года.

— Ты забыл, что сказал Николас Крайслер? Они собирались в Европу к какому-то известному врачу, надеялись, что это продлит жизнь Дэйва.

— А Энтони не хотел уезжать?

— Всё возможно. Помнишь, ты не раз говорил, что у него глаза убийцы. Чутьё подсказывает мне — он всё спланировал. В любом случае, это вряд ли удастся доказать, но хорошо, что он ответит за другие преступления.

— Они не гарантируют пожизненное, — Нил помрачнел. — Однажды он выйдет…

— И будет ещё более зол и опасен, чем прежде — да, я знаю, — кивнул Питер. — Не волнуйся, я буду следить за его судьбой, где бы он ни был. Сейчас он, конечно, сделает вид, что смерть брата была случайностью и нанесла ему такую травму, что он до сих пор от неё страдает — из-за этого и стал преступником, но Диана обещала наблюдать за судебным процессом и привлечь дельного психиатра. Мы посадили плохого парня, раскрыли давнее убийство — мы сделали всё, что смогли, Нил, и это хороший результат.

— Минни теперь может пойти на могилу Дэйва, — отозвался Нил. — Кажется, для неё это стало облегчением. Она все эти годы искала Дэйва потому, что не верила, что он уехал в какую-то больницу, не простившись с ней, и теперь — когда благодаря ей правда вышла наружу — ей стало спокойнее, я сам это заметил, да и сиделка подтверждает.

— Вот видишь, не зря ты устроил этот маскарад, — улыбнулся Питер.

Нил грустно улыбнулся в ответ, затем нахмурился:

— Слушай, а вот этот человек, который помог Крайслерам замести следы — чтобы все, кто знал, что у них есть старший сын, поверили, будто он действительно уехал в клинику и умер там…

— Эдди Говард?

— Да, он — его нашли? Его ведь должны судить за сокрытие улик и подделку сертификата о смерти вместе с Крайслерами-старшими, так?

— Конечно, вашингтонский отдел сейчас им занимается. Почему тебя это заинтересовало?

— Ну, со слов Николаса Крайслера я понял, что этот человек — профи. Не какой-то случайный помощник, а тот, кого нанимают скрывать преступления. Интересно, что ещё он может рассказать…

— Кто-то вошёл во вкус детективной работы?

— Питер, ты меня недооцениваешь! Разве ты ещё не понял, что я очень люблю раскрывать преступления?

— Ага, почти так же, как их совершать.

Нил ухмыльнулся.

— Нет, теперь раскрывать мне нравится больше — плата, конечно, ниже, зато её можно тратить без опасения. Кроме того, когда ты гоняешься не за мной, а вместе со мной за кем-то другим — жизнь гораздо приятнее.

— Значит, хочешь сунуть нос в дело этого Говарда?

— Хочу. Он наверняка смастерил немало фальшивок, и то, как он их делал, может помочь ФБР найти больше улик на него.

— Насколько я понял, он проворачивал подобные дела во многих штатах, так что я вполне могу запросить доступ, — пожал плечами Питер. — Но это не значит, что ты можешь забросить текущие дела ради погони за призраком!

— Вас понял, сэр! — отчеканил Нил. — На работе очередная скукотища с поддельной лотереей, а интересные загадки — в свободное время.

— Эта скукотища, если ты забыл, позволяет нам повышать процент раскрываемости и получать больше свободы, чем любые другие агенты.

— Агенты?

— Агент и консультант. Не надейся.

— А я уж было подумал…

— Хочешь быть агентом — отправляйся в Куантико, я дам тебе отличную рекомендацию.

— Физподготовка, бег с препятствиями — спасибо, я воздержусь. Сомневаюсь, что начальник там такой же душка, как комендант Лассард*, так что вряд ли это будет весело. У тебя, конечно, красивое удостоверение, но я знаю более простой способ такое заполучить.

— Нил!

— Да шучу я.

Питер автоматически проверил, на месте ли его значок, и Нил принялся в очередной раз ворчать, что тот не смотрит на дорогу.

* * *

Три недели спустя выяснилось, что Эдди Говард, известный в нескольких штатах под разными псевдонимами, скончался от естественных причин ещё девять лет назад. Наследников он не оставил, в его бывшем доме не нашлось ничего интересного — там уже жили другие люди, зато подвал в лесной хижине, зарегистрированной на его имя и давно заброшенной, оказался для следователей джек-потом. В подвале хранилась огромная картотека всех дел, которые когда-либо устраивал для своих клиентов Говард. Срок давности по большинству из них истёк много лет назад, секреты, которые помогал прятать Говард, зачастую касались прошлого и умерших людей, но некоторые ниточки всё ещё могли привести к преступникам в настоящем. Картотеку отсканировали и загрузили в общую базу ФБР.

Нил сам не знал, какую именно зацепку ищет, но знал период времени и географию поиска. Он и не рассчитывал, что вместо ничтожных крупиц информации найдёт фактически компас и карту.

— Моззи, — сказал он, разбудив старого друга посреди ночи телефонным звонком. — Делай, что хочешь, но ты должен это видеть немедленно.

Сорок минут спустя они оба смотрели на копию бумаг Говарда, касающихся помещения в психиатрическую больницу в одном из пригородов Детройта некоего Теодора Уинкса.

— Он на двадцать семь лет старше меня, — прошептал Моззи.

— Ты не разочарован? — осторожно спросил Нил. — Я имею в виду — это не похоже на шпионскую организацию.

Моззи помотал головой.

— Правда, друг мой, какой бы она ни была, лучше любой моей теории. Если даже он хронический алкоголик с бредом и галлюцинациями, но при этом на самом деле мой отец — Нил, я буду счастлив это узнать. Ты не представляешь, что для меня сделал…

— Расследование ещё не окончено — нужно всё выяснить на месте. Ты уверен, что можешь сам ехать в Детройт? Это безопасно?

— Брось, единственного, кто мог мне угрожать, мы успешно засадили за решётку, узнать меня некому, кроме мистера Джеффриса, а он будет рад меня видеть.

— Я должен буду рассказать Питеру, — заметил Нил. — Я не говорил ему раньше, потому, что не был уверен — просто надеялся, но если мы будем в этом копаться, я не стану делать ничего за спиной у Питера.

Моззи нехотя кивнул.

— Это, вроде как, закрытое медицинское учреждение, так что помощь Костюма не помешает. Но если это действительно он… Знаешь, это ведь всё меняет — и я, наконец, смогу сделать предложение Темпест!

— Ты ЧТО?! — Нил закашлялся, поперхнувшись вином, которым они с Моззи отмечали находку. — Кто такая Темпест? Разве ты не женат до сих пор? И при чём тут твой предполагаемый отец?

— Помнишь то дело о потомках калперов? — оживился Моззи. — Там ещё была такая милая девушка — Темпест, которую я принял за их шпионку, что, конечно, полный бред — ведь современных калперов не существует, — последние слова он произнёс с такой наигранной уверенностью и искусственным смешком, что Нилу поплохело.

— Моззи, во что ты ввязался? — строго спросил он.

— Ни во что я не ввязывался, просто отказался от одной из своих иллюзий — разве тебя это не радует? Не выглядит здраво? Разве ты не этого от меня всегда хотел?

— Возможно, но что-то мне не нравится, как это оборачивается, — пробормотал Нил. — Так продолжи мысль — почему теперь ты сможешь сделать ей предложение? Ты разве с ней встречался?

— Она однажды увидела меня в парке, когда я проворачивал очередной фокус с дамой, и, кстати, смогла меня перехитрить, представляешь? Прежде никому кроме тебя это не удавалось! У нас было несколько очень приятных обедов, походов в музеи — она удивительно тонко чувствует искусство! — Моззи заливался соловьём по поводу достоинств своей подружки, Нил слушал его чуть ли не с открытым ртом — Моззи всегда был поклонником прекрасного пола, но, очевидно, эта девушка зацепила его сильнее, чем кто-либо прежде.

­­­­— Постой-постой, — прервал Нил поток восхвалений в адрес Темпест, — я так и не понял, что помешало тебе сделать ей предложение? То есть, ты был женат, я понимаю…

— Нет, с Евой я давно развёлся, — отмахнулся Моззи. — Кстати, тут я должен сказать тебе спасибо — когда я решил, что ты умер, я отошёл от дел, подумал, что теперь всё должно быть правильно, если ты понимаешь, о чём я, честно. Поэтому разыскал Еву и дал ей свободу. Непохоже было, чтобы она к этому стремилась, но после того случая в галерее у меня открылись глаза, и я был непреклонен.

— Хорошо, — кивнул Нил, чувствуя, что говорит с интонацией Питера. — Это хорошо, ты правильно поступил, но что тебе помешало…

— А-а! — Моззи поднял вверх указательный палец. — Собираясь делать предложение Темпест, я не подумал о том, из какой она семьи. Понимаешь, если бы калперы действительно существовали, что, конечно, не более чем выдумки негодяя-профессора, но — если бы они существовали, они старались бы создавать семьи очень осторожно.

— Осторожно?

— Это великое наследие, Нил, и нельзя его просто так разбазаривать. Особенно, вступая в связь с человеком, у которого нет и саквояжа**, чтобы указать на историю его происхождения…

— Моззи, что за чушь? Она отказала тебе потому, что ты не знаешь своих родителей?

— Нет, Темпест мне не отказывала — я сам передумал, — грустно отозвался Моззи. — Нужно понимать своё место в истории и…

— Так, только что ты уверял меня, что союза потомков калперов не существует…

— Не существует!

— При этом ты веришь, что недостоин стать частью семьи одного из этих потомков, потому что… Что?

— Это сложно объяснить, — пожал плечами Моззи. — Но я счёл себя не вправе портить эту красивую родовую линию своим присутствием.

Нил схватился за голову.

— Моззи, я начинаю опасаться, что мне придётся оставить в этой психиатрической больнице тебя — это какой-то чудовищный бред! Неужели Темпест так запросто с этим согласилась?

— О, нет! Она очень добра и совсем лишена предрассудков. Это было целиком и полностью моё решение.

— Моззи, — Нил покачал головой. — Из всех странных вещей, которые я когда-либо от тебя слышал, эта история — самая странная! А что если за это время она уже нашла кого-то? Кого-то, кто менее обеспокоен своей родословной?

— Пока никого нет, я проверял.

— Ты что, ещё и следишь за ней?

— Костюму можно, а мне нельзя?

Нил глубоко вздохнул, не зная, что на это ответить.

— Эй, взбодрись, друг мой! — Моззи легко стукнул его кулаком по плечу. — Слетаем в Детройт, а потом, не успеешь оглянуться, как станешь моим шафером!

— В свете твоих признаний, — вздохнул Нил, — не уверен, что это пойдёт тебе на пользу. Но, лишь бы ты был счастлив.

Моззи отсалютовал ему бокалом вина.

__________

* Комендант Лассард — персонаж семи выпусков кино-эпопеи «Полицейская академия», неунывающий, добрый и забавный начальник академии.

**Саквояж — Моззи ссылается на пьесу Оскара Уальда “The Importance of Being Earnest” («Как важно быть Эрнестом/серьёзным»), где одного из главных героев младенцем нашли в саквояже на вокзале.