Ученик зельевара (джен)

Невилл проснулся от того, что солнечный лучик коварно пробрался к нему на подушку и нарисовал оранжевые круги под закрытыми веками. Полежав минутку, радуясь, что голова почти не болит, Невилл потянулся и ощутил дискомфорт: руки не хотели подниматься, отзываясь болью и дрожью, а левая нога совсем не двигалась. Собственно, от колена до пятки Невилл ее почти не чувствовал.

Перепугавшись, он вскрикнул:

— Ба!

Однако вместо бабушки в комнату вошел Снейп, и Невилл умолк, только хлопал глазами испуганно и в то же время удивленно: Снейп был без привычной мантии, в простых черных брюках и рубашке с длинными рукавами. В руках он держал уже знакомую пузатую бутыль. Пристроив ее на держателе капельницы, Снейп посмотрел на Невилла:

— Ваша бабушка, Лонгботтом, пожилой человек, дайте ей отдохнуть. Если вам что-то нужно, скажите мне.

Невилл отрицательно помотал головой, глубже сползая под одеяло. Он хотел в туалет и попить, но обращаться к Снейпу с такими просьбами было выше его сил, лучше потерпеть и дождаться бабушку.

* * *

Северус вздохнул: мальчишка от страха перед ним ни за что не скажет, что ему надо, а будить пожилую женщину в пять утра… Он присел на край кровати, игнорируя затравленный взгляд Лонгботтома, и тихо сказал:

— Я полагал, мы вчера договорились, что вы не будете мне врать. И перестаньте смотреть на меня как на монстра. В конце концов, сейчас мы не в Хогвартсе, и я не собираюсь вас наказывать. Вы должны поправиться, но если продолжите загонять себя в такое шоковое состояние, боюсь, ваше выздоровление затянется надолго.

Мальчишка только больше скукожился. Северус понял, что в ближайшее время вряд ли добьется от него какой-то другой реакции, поэтому просто стянул с него одеяло:

— Сейчас вы приведете себя в порядок, позавтракаете, получите утреннюю капельницу, а потом поговорим, как будем лечиться дальше.

* * *

Невилл готов был разрыдаться. За что ему такое наказание? Почему Гарри и Рон остались в Больничном крыле, а его Снейп утащил сюда? И где бабушка? С ней Невиллу было не так страшно. Ах да, профессор сказал, что она еще спит. Наверное, еще очень рано. Но как же хочется в туалет!

Решившись, Невилл шевельнулся, попытавшись сесть, и невольно застонал: тело совершенно его не слушалось, а все мышцы вдруг резко заныли, словно он долго и быстро бегал накануне. Снейп достал палочку:

— Знаете, Лонгботтом, в чем прелесть магии? Она позволяет справить естественные потребности, не покидая кровать.

Он взмахнул палочкой, пробормотав какое-то заклинание, Невилл почувствовал, как его окатило прохладной волной, и в туалет после этого больше уже не хотелось.

Снейп вышел и через минуту вернулся с небольшим подносом. Подложив подушку под спину Невиллу так, что тот оказался в полусидячем положении, он поставил поднос на постель и насмешливо сказал:

— Не управитесь с завтраком самостоятельно — буду кормить лично.

* * *

Позабавившись потрясенным лицом мальчишки, Северус покинул комнату. Самостоятельно есть Лонгботтому будет сложно из-за трясущихся рук и нарушенной координации, но пугать и смущать его своим присутствием Северус посчитал лишним, так же, как и плясать вокруг него, несмотря на его плачевное состояние. В конце концов, мальчишка должен научиться сам справляться с трудностями.

Северус ушел на кухню, заварил себе кофе и какое-то время читал, прихлебывая ароматный напиток. Когда истекли десять минут, отведенные на завтрак Лонгботтому, Северус отложил книгу, собираясь посмотреть, как мальчишка справился с кашей, но тут на кухню вошла Августа. Несмотря на отдых, выглядела она усталой. Северус нахмурился:

— Доброе утро, Августа, вы хорошо себя чувствуете?

— Доброе ли, Северус? — усмехнулась старая волшебница и присела у стола. Северус организовал ей чашку кофе. Пригубив напиток, Августа посмотрела на сидящего перед ней молодого профессора:

— Мне можно к Невиллу?

— А почему нет? — удивился Северус.

— Потому что в Мунго вечно всякие ограничения выставляют, когда можно навестить больного, а когда нельзя, — фыркнула Августа. Северус хмыкнул:

— Мой дом не Мунго, а я не колдомедик, так что можешь сидеть со своим внуком хоть двадцать четыре часа в сутки.

— Северус, а почему ты привез нас к себе? — дала волю любопытству Августа. — Мы могли и домой поехать, эти свои иголки ты и там в моего внука повтыкал бы.

— Не все так просто, Августа, — Северус на секунду задумался. — Иголки, как ты говоришь, еще не все, что твоему внуку нужно для лечения.

— Что-то еще надо?

— У него нарушена координация движений. Он сейчас завтракает, и не сомневаюсь, что вся постель уже заляпана кашей.

— О, Северус, — Августа порывисто поднялась. — Прости, я сейчас помогу ему.

— Сядь, Августа, — поморщился Северус. — Позволь, наконец, мальчишке хоть что-то сделать самому. Я наблюдал за ним в этом году, он совершенно не приспособлен к жизни в коллективе, не уверен в своих силах, готов споткнуться на ровном месте.

Заметив засверкавшие глаза Августы, Северус резко вернулся к изначальной теме разговора:

— Вы не могли лечиться дома хотя бы потому, что кислородный аппарат маггловский и работает на электричестве. Кроме того, как я уже сказал, у твоего внука нарушена координация, у него дрожат руки, ему больно двигаться, а сегодня утром я заметил, что он не может пошевелить левой ногой.

— Его парализовало? — ахнула Августа.

— Паралич временный, — поспешил успокоить разволновавшуюся волшебницу Северус. — Массаж с лечебными зельями и гимнастика помогут ему восстановиться.

— Я пойду к нему! — Августа решительно поднялась, но Северус и не собирался ее удерживать.

* * *

Невилл с облегчением посмотрел на закрывшуюся за зельеваром дверь и взял ложку. Не хватало еще, чтоб Снейп кормил его с ложечки. Да ему эта каша поперек горла встанет! И он не маленький, сам управится.

Однако управляться самому оказалось труднее, чем он думал. Руки тряслись, и первую ложку каши Невилл просто расплескал по постели. Испугавшись, он попробовал убрать еду с простыни, но размазал еще больше, совсем перепугался и заревел, стараясь, впрочем, не всхлипывать слишком громко — не приведи Мерлин, Снейп услышит.

Немного успокоившись, Невилл опять стиснул ложку трясущейся рукой и с невероятным напряжением всех сил сумел-таки зачерпнуть кашу и донести ее до рта, не уронив на постель. Каша оказалась слегка остывшей, но очень вкусной. Почувствовав сильный голод, Невилл облизнулся и принялся расправляться с завтраком, стараясь не обращать внимания, что половина содержимого ложки неизменно оказывается на простыне и одеяле. Кое-как приноровившись, он все-таки доел кашу, а вот с соком оказалось сложнее: Невилл успел сделать всего один глоток, когда успокоившиеся было руки опять задергались, и стакан просто выскользнул из них, разливая по постели оранжевое пятно.

Тут дверь комнаты открылась. Невилл испуганно вздрогнул и тут же облегченно вздохнул:

— Бабушка!

Августа улыбнулась, своей палочкой быстро привела в порядок изгвазданную постель и, присев на краешек, обняла внука:

— Доброе утро, Невилл, как ты?

— Хорошо, бабушка, — Невилл прильнул к бабушке, — у меня все в порядке.

Несмотря на боль, он счастливо улыбнулся, чувствуя, что может говорить почти нормально: язык опять обрел гибкость, голос звучал хоть и хрипловато, но вполне свободно.

— И опять врете, Лонгботтом, — холодный голос заставил Невилла вздрогнуть. На пороге комнаты стоял Снейп. — Перестаньте, наконец, играть в героя, в вашем состоянии нет ничего постыдного, что надо было бы скрывать.

Невилл робко посмотрел на профессора. Черные глаза встретили его взгляд спокойно, без насмешки и раздражения.

* * *

Подойдя к кровати, Северус стал готовить капельницу, продолжая говорить низким успокаивающим тоном:

— То, что с вами сейчас происходит, Лонгботтом, это абсолютно естественная реакция человеческого организма на темномагический удар. Вы справитесь с ним, но для этого нужно время и ваша полная искренность. Если вы будете скрывать что-то, лечение может затянуться.

Августа встала, уступая Северусу место возле внука, внимательно наблюдая и за Невиллом, и за Северусом, но не вмешивалась. Она могла только догадываться, что там между ними произошло раньше, но теперь зельевар вел себя более чем корректно, и Августа видела, что внук стал меньше шарахаться от него.

Северус быстро подключил капельницу и, серьезно глядя мальчику в глаза, негромко сказал:

— Итак, я вас слушаю.

* * *

Невилл сглотнул, беспомощно метнувшись взглядом к бабушке, потом почти прошептал:

— У меня нога не двигается.

— Левая, — кивнул Снейп. — Я заметил. Что еще?

— Больно шевелиться, — признался Невилл. — И руки не слушаются.

— Голова болит?

— Немного.

Снейп потер подбородок, посмотрел сначала на Невилла, потом на его бабушку:

— Августа, я сейчас пойду в свою лабораторию, приготовлю несколько зелий, а ты будь добра, проследи за капельницей.

Невилл смотрел, как Снейп показывает бабушке, что делать, когда в бутыли закончится лекарство, и больше не чувствовал того дикого ужаса, который охватывал его в присутствии профессора, не давая дышать и соображать. Сейчас Невилл так устал от боли и неконтролируемой дрожи, что уже готов был подчиниться любому действию Снейпа, лишь бы тот вылечил его.

Потом Снейп ушел, а бабушка обняла Невилла и погладила по взлохмаченной голове:

— Все будет хорошо, внучек, все будет хорошо…

* * *

За три часа Северус сварил несколько необходимых мальчишке зелий и с охапкой флаконов поднялся наверх, заглянул в комнату. Августа все так же сидела на краю кровати, Лонгботтом мирно сопел, лежа головой на ее коленях. Капельницу Августа отключила, локоть внука с катетером перебинтовала, повязка получилась немного скомканной, но вполне приличной. На подушке лежала кислородная маска.

Северус улыбнулся: Августа оказалась просто образцовой медсестрой. Поставив флаконы на тумбочку, он тихо предложил:

— Пойдем пообедаем, Августа, пусть твой внук поспит, ему полезно.

На кухне Северус быстро приготовил нехитрый обед. Августа понаблюдала за его точно выверенными движениями, потом усмехнулась:

— Ты мог бы работать поваром.

Северус пожал плечами, поставил перед ней тарелку с овощами и беконом, заварил кофе и сел за стол. Позавтракали они в полном молчании, и только за кофе Северус наконец сказал:

— Августа, я планирую сегодня начать курс массажа и лечебной гимнастики и хотел бы попросить тебя…

Августа вопросительно посмотрела на него.

— Я буду работать с твоим внуком наедине.

— То есть как? — не поняла Августа. — Но я же могу помочь, и Невилл со мной быстрее успокаивается.

— Ему будет больно, Августа, — мягко сказал Северус. — Возможно, очень больно. Тебе будет тяжело на это смотреть, а ему еще тяжелее переносить это в твоем присутствии.

— Я выдержу! — заявила Августа, выпрямляясь, но Северус покачал головой и так же мягко, но со стальной ноткой в голосе отказал:

— Нет, Августа, я не позволю тебе присутствовать на сеансах. Через несколько дней, когда ему станет легче, я научу тебя делать массаж и гимнастику, и вы сможете вернуться домой, думаю, к тому времени твоему внуку уже не понадобятся ни капельницы, ни кислород.

Августа пыталась протестовать, но Северус был неумолим. Он прекрасно понимал старую волшебницу, переживавшую за внука, но так же прекрасно он знал, как трудно будет мальчишке, если бабушка увидит его боль и страдания. Северус заметил, как он старается выглядеть бодрее, когда она рядом, как успокаивает ее, хотя сам едва сдерживает слезы при каждом движении. Нет, Августе придется смириться.

— А дать Невиллу какое-нибудь обезболивающее? — как-то беспомощно спросила Августа. Северус покачал головой:

— Перед сном он будет получать диазепам, в остальном придется потерпеть: обезболивающие зелья затормозят мышечную активность, восстановление затянется.

— Я могу с ним поговорить?

— Разумеется, когда он проснется, ты можешь даже накормить его обедом — усмехнулся Северус.

* * *

Невилл проснулся ближе к вечеру, неловко повернулся и чуть не вскрикнул от боли в резко занывших мышцах, но, увидев встревоженное лицо бабушки, прикусил губу и закрыл глаза, чтобы не показать ей навернувшихся слез. Возможно, она и заметила уловки внука, но вида не подала, лишь помогла ему сесть, опираясь спиной на подушку, и взяла со стола тарелку с сохраненным под чарами согревания супом. Невил хотел было запротестовать: он не маленький, чтобы его кормили с ложечки, однако в комнату вошел Снейп, и мальчик, побоявшись опять измазать постель и вызвать тем самым гнев профессора, послушно открыл рот, позволив бабушке накормить его.

Снейп молча сидел где-то за кроватью, пока Невилл ел, но едва была проглочена последняя ложка супа и выпито полстакана сока, как профессор возник перед мальчиком и уже привычным ему негромким голосом сказал:

— Сейчас вы отдохнете полчаса, потом приступим к следующему этапу лечения, Лонгботтом.

Невилл не решился спросить, что это будет за этап, а Снейп не счел нужным рассказывать. Вместо этого он заставил Невилла выпить какое-то горькое снадобье и молча ушел. Августа села рядом с отплевывавшимся внуком, дала ему допить оставшийся сок, опять обняла его и долго рассказывала, как Снейп будет лечить его дальше. Невилл ежился, заранее боясь прикосновения рук профессора, но желание вылечиться, встать на ноги и покинуть, наконец, этот дом и его хозяина оказалось сильнее.

Так что когда в комнату заявился Снейп со своими зельями, Невил почти не испугался. Правда, ему стало не по себе, когда Августа вышла, и Невилл осознал, что она не будет присутствовать в комнате, пока Снейп будет делать ему массаж и гимнастику. С другой стороны, Невиллу стало немного легче от того, что бабушки при этом не будет: по крайней мере, не придется напрягаться и врать, что все хорошо, если вдруг будет больно или страшно.

А страшно ему было невероятно. Снейп первым делом убрал катетер с его руки, затем стащил с него пижаму, оставив его в одних трусах. Одежда давала какую-то иллюзию защищенности, теперь же Невилл чувствовал себя под взглядом профессора крайне неуютно. А когда тот, смазав ладони зельем, начал осторожно массировать его руки, то и дело непроизвольно дергавшиеся, Невилл, закусив губу, зажмурился.

* * *

Северус растирал руки мальчишки, постепенно усиливая нажим на кожу и разогревая больные мышцы. Лонгботтом лежал тихо, крепко зажмурившись. Северус осторожно согнул-разогнул сначала его левую руку, потом правую и мягко попросил:

— Откройте глаза, Лонгботтом.

Мальчишка испуганно уставился на него. Северус несколько раз медленно повторил упражнение. Поворачивая запястье в легком круговом движении, Северус внимательно наблюдал за мальчиком:

— Так не больно?

— Нет, сэр, — хрипло прошептал Лонгботтом, явно прислушиваясь к себе и, видимо, действительно не испытывая боли: разогретые массажем мышцы оставались абсолютно расслабленными, только иногда по ним пробегала дрожь.

— Хорошо, — Снейп удовлетворенно кивнул. — Завтра пассивную гимнастику для рук заменим активной.

Заметив непонимающий взгляд мальчишки, Северус пояснил:

— Вы сами будете делать те упражнения, которые сейчас делаю за вас я.

Лонгботтом кивнул, и Северус перешел к его неподвижной левой ноге. Здесь оказалось хуже, и уже на стадии массажа Лонгботтом не сдержал слез. А когда дошло до движений, он и вовсе вскрикнул:

— Ай, больно!

Северус добавил на ладони зелья и стал снова растирать ногу от колена до стопы.

* * *

Невилл тихо всхлипывал. После повторного массажа острой боли, пронзившей ногу при первом же движении, уже не было, но пока Снейп медленно и осторожно сгибал и разгибал колено, приподнимал и поворачивал стопу, Невилл искусал губы в кровь.

— Не терпите, если больно, — сказал Снейп и неожиданно почти улыбнулся. — Ваша бабушка ничего не услышит, я наложил на комнату заглушающие чары.

Невилл почувствовал себя до смешного благодарным этому обычно мрачному и пугающему, но в последнее время внимательному и даже почти доброму человеку.

Несколько дней Снейп заставлял Невилла дважды в день делать гимнастику для рук и шеи и сам занимался левой ногой мальчика. Первое время Невилл просто ревел от боли, хотя и видел, что Снейп старается делать все как можно осторожнее. Но потом процесс постепенно наладился, Невилл уже мог самостоятельно сесть и съесть обед, не уронив кашу и не пролив суп.

* * *

Через неделю после начала гимнастики, когда Лонгботтом сумел сам, без помощи Северуса, согнуть и разогнуть ногу, профессор позволил Августе присоединиться к их занятиям, показал, что и как нужно делать, объяснил, почему перед упражнениями надо обязательно разогреть мышцы массажем, вручил флакон с зельем, и следующие несколько дней Августа сама занималась с внуком, а Северус только наблюдал и иногда вмешивался, если что-то шло не так.

А потом наступил момент, когда Северус велел Лонгботтому встать. Мальчишка явно испугался — нога еще не совсем его слушалась, но возражать не посмел и тяжело сполз с кровати. Северус запретил Августе помогать внуку, и тот стоял, судорожно вцепившись в спинку кровати.

— Вперед! — рыкнул Северус. Лонгботтом дернулся, отпустил кровать и пошатнулся, но Северус успел поймать его за локоть и удержать от падения.

— Стоять больно? — Северус внимательно посмотрел в испуганные глаза мальчишки.

* * *

Невилл несколько секунд осторожно попереминался с ноги на ногу и несмело улыбнулся:

— Нет, сэр, не больно, только…

— Только? — Снеп изогнул бровь.

— Она слабая какая-то, — пробормотал Невилл, чувствуя, как левая нога то и дело норовит подогнуться. Снейп фыркнул:

— Разумеется, слабая, для этого вы и тренируетесь, чтоб ваша нога окрепла. Попробуйте пройтись до стены.

Невилл прошел расстояние в несколько ярдов только потому, что Снейп по-прежнему поддерживал его под локоть. Ухватившись за стенку, Невилл улыбнулся бабушке, вошедшей в комнату с тарелкой супа в руках — подоспело время обеда.

— Невилл, ты начал ходить! — обрадованно воскликнула Августа. За дни болезни Невилла ее воинственный характер порядком смягчился, и Невиллу нравились эти перемены.

Снейп неожиданно разжал руку и отступил. Невилл растерянно прижался к стене, боясь упасть. Бабушка поставила тарелку на стол и хотела подойти, но Снейп не разрешил. Не спуская с Невилла глаз, он молча кивнул, предлагая вернуться в постель. Невилл сглотнул. Кровать так далеко, а ноги такие слабые!

— Ну же! — поторопил Снейп, и Невилл осторожно сделал шаг, потом еще, и еще. Ноги держали его, хотя и дрожали от слабости. Почти у самой кровати он споткнулся, ухватившись за прикроватную спинку, сел и, тяжело дыша, посмотрел на бабушку счастливыми глазами.

— Ну что ж, Августа, — Снейп устало потер лоб, словно у него вдруг заболела голова. — Пожалуй, вы можете вернуться домой. Все, что сейчас нужно твоему внуку, это регулярные тренировки и время. Делайте гимнастику, Лонгботтом, и обязательно ходите, — строго сказал Снейп Невиллу. — У вас есть еще месяц до начала занятий, если не будете лениться, восстановитесь полностью.

Невилл только кивнул, обрадованный тем, что больше не надо будет оставаться в этом доме. Конечно, он был благодарен профессору за помощь, но все же спокойнее быть где-нибудь подальше от него.

* * *

К вечеру Лонгботтомы отбыли в свое поместье, и Северус долго сидел у камина, наслаждаясь покоем. Не то чтобы его «гости» слишком его напрягали, но Северус по натуре своей был одиночкой, и лето всегда использовал для того, чтобы «зарядиться одиночеством» на предстоящий учебный год, когда вокруг будет полно шумных детей и надоедливых в стремлении поговорить с ним преподавателей.

Северус поудобнее устроился в кресле. Не хотелось ничего: ни читать, ни выпить, даже любимая лаборатория сейчас не привлекала. Просто вот посидеть у камина — что может быть лучше после месяца напряженной работы? Однако результат стоил приложенных усилий. Мальчишка все-таки встал на ноги, а к сентябрю будет в полном порядке. Северус удовлетворенно вздохнул.