Ученик зельевара (джен)

Сколько Невилл себя помнил, с ним рядом всегда была бабушка. Не мама, не папа, а именно бабушка — могучего вида старуха, постоянно носившая длинное зеленое платье с изъеденной молью лисой и остроконечную шляпу, украшенную чучелом стервятника. Однако никому и в голову не приходило потешаться над причудами старой волшебницы. Она была очень властной и гордой женщиной, строгой, но справедливой. Больше всего окружающие опасались острого языка Августы Лонгботтом, она обо всём имела собственное мнение, которое не стеснялась высказывать весьма прямолинейно. Хотя бабушке Невилла было уже много лет, она не утратила ни сноровки, ни магической силы. Таких, как она, называли «гвардией старой закалки».

Впрочем, Невиллу было все равно, что говорили о его бабушке. Главное — она была, и он любил ее всем своим детским сердечком. А кого ему еще было любить, если из родных у него только бабушка и осталась? Был, правда, еще двоюродный дедушка Элджи, но он приезжал так редко, что Невилл не помнил даже, как он выглядит.

Когда Невиллу исполнилось пять лет, он услышал, как соседи назвали его сиротой при живых родителях. Прибежав в бабушке, Невилл спросил, что эти слова означают, и Августа не стала скрывать от внука правду о его отце и матери.

Фрэнк и Алиса Лонгботтомы были мракоборцами, членами Ордена Феникса. После исчезновения Волдеморта они попали в руки Пожирателей смерти. Беллатриса Лестрейндж с тремя единомышленниками пытала их заклятием Круциатус, пока они не сошли с ума. С того времени оба находились в больнице святого Мунго.

Узнав о трагедии, Невилл стал ходить в больницу вместе с бабушкой. Он радовался, что родители живы, но никому не рассказывал о них, стесняясь их практически младенческого состояния. Мама еще могла ходить и дарила сыну фантики от конфет, хотя никого не узнавала и вела себя совсем как маленький несмышленый ребенок. А папа все время лежал и вообще ни на что и ни на кого не реагировал.

Уже тогда в маленьком сердце Невилла зажглась искра ненависти к Пожирателям в целом и к Беллатрисе Лестрейндж в частности. Всякий раз, возвращаясь из больницы, он клялся самыми страшными клятвами, что вырастет и отомстит им всем за маму и папу.

* * *

Время шло, Августа воспитывала внука, как ей казалось правильным, учила его читать и писать, рассказывала о волшебниках и волшебных школах и с каждым годом тревожилась все больше: мальчик рос, а стихийных выбросов магии, обычно начинающихся у детей волшебников лет в пять, пока не случалось, хотя Невиллу уже почти восемь. Неужели внук чистокровной волшебницы родился сквибом?

Однако в конце июля все встало на свои места. Ко дню рождения Невилла к ним в гости неожиданно заявился дедушка Элджи со своей супругой Энид. Невилл даже удивился, насколько они были разные: высокий, сухощавый, лысеющий старик и полненькая и веселая старушка-хохотушка.

Отправив Невилла разбирать привезенные дедом подарки, Августа поделилась со стариком своими опасениями по поводу магических способностей внука, и Элджи загорелся идеей помочь пробудить магию Невилла.

— Его надо хорошенько напугать, застигнуть врасплох и тем самым спровоцировать проявление магии! — воскликнул он.

Августа с сомнением посмотрела на полного энтузиазма старика, но, измученная беспокойством за волшебное будущее внука, не стала возражать: навредить мальчику она не позволит, а если у Элджи действительно все получится?

Ближе к вечеру Элджи улучил момент, подкравшись, схватил Невилла за лодыжки и высунул его вниз головой из окна второго этажа. Невилл завопил во всю силу своих юных легких. Он и забрыкался бы, да старик цепко держал его за ноги. Правда, недолго. Его жена Энид не нашла другого момента, чтобы предложить сладкоежке меренгу, и тот, забывшись, нечаянно разжал руки. От ужаса Невилл взвизгнул особенно пронзительно и поскакал по дорожке, как резиновый мячик.

Поначалу испугавшаяся Августа облегченно вздохнула:

— Слава Мерлину, не сквиб!

* * *

Августа очень любила своего внука и всегда, при всей своей строгости, даже суровости, боялась за мальчика, поэтому раз и навсегда запретила всякие опасные волшебные забавы вроде полетов на метлах. Впрочем, Невилла этот запрет абсолютно не огорчал. Он побаивался высоты и летать совершенно не стремился. Вместо этого он увлекся другим делом, казавшимся ему безумно интересным и всецело одобряемым бабушкой — растениями.

Целыми днями он возился в саду с грядками и клумбами, высаживал, поливал, пропалывал, соорудил даже небольшую тепличку, в которой выращивал совсем уж нетипичные для капризного английского климата огромные тропические орхидеи и нежные геликонии. И они цвели у него так красиво, что Августа диву давалась: внук оказался талантливым цветоводом и травологом, из тех, про которых говорят — воткнут в землю сухой прутик, и он зацветет.

Зимой и в ненастье Невилл запоем читал книги: волшебные — по травологии, и маггловские — по ботанике. А вычитав что-нибудь интересное, с нетерпением дожидался хорошей погоды и стремглав летел в свой садик ставить очередной эксперимент и терпеливо выводить новый вид цветка с необычной расцветкой лепестков или новый сорт овоща непривычных размеров. Так, например, он умудрился получить цветок орхидеи потрясающего черного цвета, хотя во всех книжках категорически утверждалось, что орхидеи черными не бывают. Или накануне одиннадцатого дня рождения у него на грядке выросли тыквы размером с обычное яблоко, с тонкой кожицей и без семян внутри. Их оранжевая мякоть оказалась настолько сочной и сладкой, что не только Невилл и Августа, а и все их домовики с удовольствием уплетали необычный овощ прямо в сыром виде.

* * *

В конце июля, когда Невилл готовился отметить свой одиннадцатый день рождения, к ним в гости опять заявился дедушка Элджи, на этот раз без своей хохотушки-жены, и подарил двоюродному внуку необычный подарок — большую коричневую жабу.

— Держи, племянник, — Элджи упорно не признавал статуса дедушки и именовал себя дядюшкой, а Невилла племянником. — Его зовут Тревор, он тебе просто необходим.

Невилл осторожно взял в руки недовольно пискнувшее земноводное и, погладив пальцем прохладную кожу у него на спине, спросил:

— А зачем мне жаба?

— Ну как же! — удивленно воскликнул Элджи. — Завтра тебе исполняется одиннадцать лет, ты получишь письмо из Хогвартса, а там у всех есть домашние питомцы. И у тебя теперь тоже, — старик кивнул на Тревора.

— Жаба — домашний питомец? — удивился Невилл. Элджи возмущенно фыркнул, пробубнил что-то насчет неблагодарных мальчишек и ушел в гостиную пить чай с Августой.

Невилл вздохнул, прихватил с полки в своей комнате «Большую энциклопедию пресмыкающихся и земноводных» и ушел в сад. Расположившись в тенечке под кустом бузины, он выпустил свой подарок на травку и зашелестел страницами энциклопедии.

Через полчаса он уже знал, что стал обладателем колорадской жабы, причем ядовитой: по бокам головы Тревора находились большие околоушные железы, которые, если верить энциклопедии, вырабатывают ядовитый секрет. Все бы ничего, но в той же энциклопедии Невилл вычитал, что яд крайне легко выстреливает из желез — малейшее давление приводит к его выбрасыванию на расстояние до четырех метров! И дедушка Элджи решил, будто такое существо — самое подходящее в качестве домашнего питомца?

Невилл покачал головой и присмотрелся к Тревору повнимательнее. Гладкая пестро-коричневая спинка, желтоватое пузичко, на горле пульсирует в такт дыханию воздушный мешок. Глава оранжевые и какие-то неподвижные, словно Тревор спит на ходу. Впрочем, сонный вид амфибии тут же сменился самым живым интересом, стоило ему углядеть присевшую на ближайший цветок бабочку. Осторожно переступая лапками, припадая животом к земле, практически ползя по-пластунски, Тревор бесшумно двинулся вперед, не сводя пристального взгляда с потенциального обеда. Мгновение — липкий язык выстрелил в жертву со скоростью света и втянул добычу в широкий рот, крылья бабочки беспомощно затрепетали, осыпая мордочку жабы мельчайшей пыльцой.

Невилл даже рот открыл от изумления, настолько быстро Тревор поймал бабочку с помощью только языка. И какой же длиннющий у него этот язык, как только помещается во рту?

Тем временем Тревор уселся поудобнее, обеими передними лапками запихнул крылья бабочки в рот, судорожно глотнул, жмурясь от удовольствия, подковылял к пораженному Невиллу и бесцеремонно забрался к нему на колени: он нашел себе хозяина.

* * *

Письмо из Хогвартса в начале августа принесла маленькая бурая сова. Августа распечатала плотный конверт, прочитала письмо и протянула его Невиллу:

— Ну вот, дождались.

Невилл взял желтоватый пергамент, на котором ярко-зелеными чернилами было написано:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени,

Великий волшебник,

Верховный чародей,

Президент Международной конфедерации магов).

Дорогой мистер Лонгботтом!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 10 августа.

Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!

Невилл вопросительно посмотрел на бабушку:

— Какую мою сову они ждут? У меня ведь только Тревор есть.

— Мы отправим в Хогвартс нашу сову, Невилл, — усмехнулась Августа и протянула внуку второй вытащенный из конверта пергамент. — Тут еще список всего, что тебе нужно иметь к школе. Завтра с утра съездим в Косой переулок.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «Хогвартс»

Форма. Студентам-первокурсникам требуется:

Три простых рабочих мантии (черных).

Одна простая остроконечная шляпа (черная) на каждый день.

Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала).

Один зимний плащ (черный, застежки серебряные).

Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента.

Книги. Каждому студенту полагается иметь следующие книги:

«Курсическая книга заговоров и заклинаний» (первый курс). Миранда Гуссокл

«История магии». Батильда Бэгшот

«Теория магии». Адальберт Уоффлинг

«Пособие по трансфигурации для начинающих». Эмерик Свитч

«Тысяча магических растений и грибов». Филли-да Спора

«Магические отвары и зелья». Жиг Мышъякофф

«Фантастические звери: места обитания». Ньют Саламандер

«Темные силы: пособие по самозащите». Квентин Тримбл

Также полагается иметь:

1 волшебную палочку,

1 котел (оловянный, стандартный размер №2),

1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов,

1 телескоп,

1 медные весы.

Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу.

НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЕТЛЫ.

Дочитав до конца, Невилл растерянно посмотрел на Августу:

— Так много всего… Бабушка, но это же, наверное, много денег надо?

— Невилл, тебе эти вещи необходимы, поэтому завтра мы едем в Косой переулок! — твердо заявила Августа. Повеселев, Невилл умчался к своим грядкам-клумбам. Августа проводила его взглядом и только тогда тяжело вздохнула. Внучек был прав: нахождение в Мунго Фрэнка и Алисы обходилось слишком дорого, и семейный бюджет трещал по швам. Но огорчить ребенка, не собрав его в школу должным образом, Августа не могла. Придется продать еще несколько картин, оставшихся от коллекции покойного мужа, Гризельда Марчбэнкс давно просила некоторые пейзажи и портрет средневекового рыцаря.

* * *

Невилл уже бывал в Косом переулке и раньше: бабушка несколько раз брала его с собой, когда ездила покупать лекарства для мамы и папы. Поэтому покупка формы и книг прошла как самый обыденный поход по магазинам. Возможно, Невилл оживился бы больше, если бы они зашли в лавку Олливандера — там он еще ни разу не был, но бабушка вчера вечером сказала, что ему не нужна новая волшебная палочка, и вручила палочку его папы:

— Твой отец, Невилл, честный и храбрый человек, и я надеюсь, ты вырастешь таким же.

Палочка потеплела, когда Невилл взял ее в руки, и Августа с облегчением вздохнула: палочка сына признала ее внука.

Сделав последние покупки, Августа заглянула в присланный из Хогвартса список и удовлетворенно сказала:

— Ну, кажется, ничего не забыли. Теперь зайдем в аптеку и домой.

В аптеку? Невилл обрадовался. Наконец хоть что-то интересное! Пока бабушка покупала какие-то зелья, затребованные из больницы святого Мунго, Невилл как завороженный бродил по помещению, не обращая внимания на ужасный запах — там пахло тухлыми яйцами и гнилыми кабачками. На полу стояли бочки с какой-то слизью, вдоль стен выстроились стеклянные банки с засушенными растениями, толчеными корнями и разноцветными порошками, а с потолка свисали связки перьев, клыков и загнутых когтей. Невилл полюбовался на серебряные рога единорога и крошечные глаза жуков, блестящие и черные.

Скорей бы в Хогвартс! Он научится там варить зелья, для которых нужны такие странные и интересные ингредиенты, и сумеет потом придумать лекарство, которое вылечит его папу и маму.

* * *

Первого сентября бабушка проводила Невилла на платформу номер девять и три четверти. Поглазев на старинный ярко-алый паровоз, тяжело пыхавший паром, Невилл отвернулся и наткнулся взглядом на весьма колоритную группу: рыжее семейство Артура и Молли Уизли, а с ними — невысокий худенький паренек, взъерошенный, в круглых очках.

Тут Тревор, раздраженный шумом и суетой, вдруг вывернулся у Невилла из рук и с поразительным проворством скрылся из вида.

— Бабушка, я Тревора потерял… — растерялся Невилл, пытаясь высмотреть жабу сквозь лес толпящихся вокруг ног.

— О, Невилл, — тяжело вздохнула Августа, а мальчик в круглых очках оглянулся.

Паровоз вдруг утробно завыл, низвергнув из трубы клубы сизого дыма. Августа помогла расстроенному побегом Тревора внуку забраться в вагон и пообещала поискать беглеца, как только платформа освободится от народа.

— А ты обязательно проверь все вагоны, — заявила Августа, ласково проведя своей широкой ладонью по щеке мальчика. — Твой Тревор мог забраться в поезд вперед тебя.

Невилл повеселел:

— Точно! Обязательно поищу!

Попрощавшись, он убежал в свое купе и решил немедля заняться проверкой вагонов.

* * *

Какое-то время он просто бродил по длинному коридору, не решаясь открыть какую-либо дверь. Впервые попав в общество множества детей самого разного возраста, он оробел, если не сказать — откровенно струсил. Однако желание найти своего питомца пересилило страх, и Невилл стал стучаться во все купе подряд:

— Извините, вы тут не видели жабу?

В основном, ему отвечали просто «нет», и он заглядывал в следующее купе. В одном из них белобрысый мальчик презрительно скривил тонкие губы:

— Какую еще жабу?

В другом купе ехали два мальчика, рыжий, видно, один из Уизли, и тот самый, в круглых очках, со шрамом в виде молнии на лбу, и они тоже не видели Тревора. Закрывая дверь, Невилл вспомнил, наконец, — Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил. Про него много писали и говорили, хотя Невилл не увидел в нем ничего знаменитого: обычный мальчишка, каких много вокруг. Разве что по шраму и узнаешь его.

Собираясь идти к следующему купе, Невилл услышал из-за двери, которую только что закрыл, голос Уизли:

— Не пойму, чего он так волнуется. Если бы я вез с собой жабу, я бы потерял ее еще на платформе. Жабы уже сто лет как из моды вышли, его на смех в школе поднимут.

Невилл вздрогнул и, опустив голову, отошел от купе. На смех поднимут? Этого он боялся. Неуклюжий, неуверенный в себе, забывчивый, а теперь еще и смешной. Ехать в Хогвартс хотелось все меньше.

* * *

Однако найти Тревора было необходимо, и Невилл, постучав в следующее купе, задал все тот же, уже опостылевший ему, вопрос. С сиденья вскочила девочка с густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную форму:

— Ты потерял свою жабу? Давай я помогу тебе ее искать. Меня Гермиона Грейнджер зовут, а тебя?

Невилл немного растерялся от словоохотливости девочки:

— Я Невилл.

— Невилл, идем, — Гермиона ухватила его за руку и потащила обратно по всем купе, дотошно выпытывая у всех пассажиров, куда подевалась жаба по имени Тревор.

К слову сказать, несмотря на энергичный энтузиазм Гермионы, Тревор так и не нашелся. А поезд тем временем прибыл на место назначения.

Огромный и невероятно лохмато-бородатый человек зычно призвал к себе всех первокурсников:

—  Я Рубеус Хагрид, здешний лесник, обычно доставляю всех первогодок в замок. Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что Невиллу показалось, будто они пробираются сквозь лесную чашу. Все разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, только Невилл пару раз чихнул.

— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!

— О-о-о! — вырвался дружный, восхищенный возглас.

Они стояли на берегу большого черного озера. На другой его стороне, на вершине высокой скалы, возвышался гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд.

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.

Невилл оказался в одной лодке с Гарри Поттером, Роном Уизли и Гермионой Грейнджер.

* * *

Повинуясь приказу Хагрида, лодки сами собой скользнули по водной глади, направляясь к замку.

Рон болтал, не закрывая рот, и тискал свою полудохлую крысу. Невилл вспомнил, как Рон отозвался о его Треворе, и отодвинулся подальше от рыжика, однако не рассчитал и, потеряв равновесие, бултыхнулся в темные воды озера.

— Невилл! — вскрикнула Гермиона и вдруг пронзительно завизжала, а следом за ней устроили визг и другие девочки и даже некоторые мальчики: огромное гибкое щупальце вынырнуло из озерных глубин, подхватило беспомощно барахтавшегося Невилла и, подержав мальчика пару секунд, пока стекала вода, аккуратно посадило его обратно в лодку.

— Тихо! — прокатился над водой громовый голос Хагрида. Дети перестали визжать, и Хагрид, слегка умерив громкость, пояснил: — Это наш Гигантский Кальмар. Он очень добрый и никого не обидит, не бойтесь.

Невилл согласился с лесником: Кальмар только что спас его. Однако скоро ли уже этот замок? Невилл стал мерзнуть в насквозь промокшей одежде и опять расчихался.

Наконец высокие дубовые двери Хогвартса распахнулись и впустили оробевших первогодок внутрь волшебного замка. В холле их встретила высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых одеждах. Лицо ее было очень строгим.

— Профессор Макгонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю.

— Ой, Тревор! — вдруг радостно завопил Невилл, бросившись прямо под ноги профессору Макгонагалл и прижимая к себе свою жабу. Как Тревор оказался в Хогвартсе, Невилл не понял да и не хотел разбираться, если честно. Жаба нашлась — и ладно.

— Рубеус! — с ноткой гнева воскликнула волшебница. — Что у тебя произошло? Почему ребенок насквозь мокрый?

Невилл испуганно глянул на сердитую даму, а Хагрид виновато прогудел:

— Ну это… Упал он… В озеро…

Макгонагалл возмущенно посмотрела на лесника, достала из кармана волшебную палочку, направила ее на Невилла, и тот почувствовал, как его одежда стала совершенно сухой.

— Спасибо, мэм, — робко сказал Невилл, крепко прижимая к груди Тревора. Макгонагалл кивнула и обвела сгрудившихся первокурсников строгим взглядом.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец сказала она. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде, чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета.

Профессор немного рассказала о факультетах Хогвартса и, велев им всем выстроиться в шеренгу, через двойные двери ввела в Большой зал.

Северус сидел за столом в Большом зале и хмуро смотрел на очередное стадо маленьких болванов, семенящих вслед за Макгонагалл. Каждый год повторялось одно и то же: несколько десятков безголовых кретинов, и никого, с кем можно было бы работать. К тому же в нынешнем наборе будет Поттер, и эта мысль вовсе не поднимала настроение: видеть перед собой в течение следующих семи лет сына идиота Джеймса — то еще удовольствие. Не утешало даже, что это был также и сын Лили.

Пока шляпа пела свою набившую оскомину песню, Северус пристально рассматривал робко сбившихся в кучу первогодок. Поттера он вычислил сразу, настолько тот был похож на своего папашу, не спасали даже удивительно зеленые глаза за круглыми стеклами очков.

Слегка поморщившись, Северус нашел взглядом Драко — Люциус предупредил, что его сын в этом году поступает в Хогвартс.

Глаз зацепился за смутно знакомое лицо. Северус вгляделся повнимательнее. Нет, он не знает этого круглолицего мальчишку с большой коричневой жабой в руках, но почему ребенок кажется таким знакомым? И лишь когда Минерва выкликнула его фамилию — Лонгботтом — Северус вспомнил. Значит, этот увалень — сын Алисы и Фрэнка. Одно лицо с матерью, а вот характером явно не в родителей. Те — храбрые до безрассудства, резкие, порывистые, всегда готовые бежать по каким-то своим мракоборческим делам. Вернее, были готовы, пока Беллатриса к ним свои ручки не приложила.

А мальчишка, похоже, трусоват, глаза перепуганные, от привидений шарахнулся, словно какой-то магглорожденный, впервые попавший в волшебный мир. И неуклюжий: пока к шляпе шел, в собственных ногах запутался и упал, а потом чуть с табурета не сверзился, когда Минерва ему шляпу на голову нахлобучила.

Тут Поттер схватился за лоб, сморщился, глядя на преподавательский стол. Северус проследил за его взглядом. Мальчишка, потирая свой знаменитый шрам, смотрел на Квирелла, заику в фиолетовом тюрбане, нового профессора Защиты от темных искусств, который в этот момент повернулся затылком к залу, высматривая что-то у себя за спиной. Мерлин, ну и воняет от него! Чем-то непонятным, но странно знакомым. Однако идентифицировать запах Северусу мешал убийственный дух чеснока. Сколько же надо съесть этого овоща, чтоб несло такой вонью?

Квирелл выпрямился и сел нормально, Поттер перестал тереть свой лоб, зато теперь у самого Северуса дернулась левая рука — почему-то вдруг ожила и обожгла болью черная метка. Он с недоумением посмотрел на левый рукав, удержав себя от желания тут же закатать его. В следующее мгновение метка успокоилась, перестала жечь кожу. Ничего не понимая, Северус поднял голову и огляделся. Все было как обычно: распределение, традиционная приветственная речь Дамблдора, праздничный ужин. Хотя нет, кое-что новое директор все-таки сказал. Насчет запретного коридора на третьем этаже. Маразматик старый, да это же прямое приглашение: мол, идите туда, куда вам запретили ходить. Это же простая детская психология: мальчишек, да и девчонок зачастую тоже, хлебом не корми — дай нарушить какое-нибудь правило-запрет. И чем категоричнее табу, тем скорее и охотнее его нарушат.

Так что же все-таки случилось с меткой? Темный Лорд давно исчез, и никаких признаков, что вернется. Или метка и есть этот признак?

* * *

Решив отложить загадки с меткой на потом, Северус после ужина зашел в гостиную своего факультета, поприветствовал первокурсников, вручил им расписание занятий на предстоящую неделю и, велев старостам распределить малышей по комнатам, удалился в свой кабинет.

Не успел он сесть за планы занятий для всех курсов, с первого по седьмой, как в камине коротко взревел огонь, голос Дамблдора позвал:

— Северус, ты у себя?

С досадой отложив наполовину исписанные пергаменты, Северус подошел к камину:

— Я здесь, Альбус.

— Зайди ко мне, — распорядился Дамблдор и исчез из огня.

Зло чертыхнувшись, Северус взял банку с летучим порохом. И что этому старому интригану опять понадобилось на ночь глядя?

* * *

В директорском кабинете было многолюдно. Северус, выйдя из камина, с удивлением увидел огромного лесника Хагрида, устроившегося на диване, в силу своих габаритов не помещавшегося на стуле. Полукругом у директорского стола сидели профессора Стебль, Флитвик, Макгонагалл и Квирелл.

— Северус, присаживайся, — расцвел улыбкой восседавший за столом седобородый волшебник.

Северус мельком глянул на Квирелла, скривился от невыносимого запаха чеснока и уселся в кресло подальше от всех. Он не любил такие посиделки у Дамблдора, обычно ничего полезного на них не говорилось, сплошная потеря времени. А собственное время Северус ценил как никто.

— Ну вот, теперь все собрались, можно начинать, — сказал Дамблдор. — Друзья, с некоторых пор наблюдается нездоровая активность вокруг банка Гринготтс, в одном из сейфов которого хранится философский камень. Гоблины сообщили, что несколько раз совершались попытки ограбить этот сейф. Кражи пока не произошло, но тем не менее я принял решение забрать камень из Гринготтса и спрятать его в более надежном месте.

— Что м-может б-быть надежнее гоблинского б-банка? — удивился Квирелл.

— Хогвартс! — коротко бросил Дамблдор.

— Вы с ума сошли, Альбус? — возмутилась Макгонагалл. — Здесь дети!

— Камень будет спрятан в недоступном месте, — заявил старый волшебник. — Кроме того, я пригласил вас всех, чтобы обсудить уровни защиты камня.

— Сразу со всеми? — фыркнул Северус.

— Я вам доверяю, — просто сказал Дамблдор. Северус сузил глаза и холодно обронил:

— А я нет.

— Северус, это уже слишком! — опять возмущенно взвилась Минерва. Ее гриффиндорский характер не умел долго сдерживаться, она вспыхивала, как порох, правда, так же быстро остывала.

— Минерва, — голос Северуса стал совсем ледяным. — Альбус прячет в школе смертельно опасный артефакт, который больше не рискуют хранить даже гоблины. И доверять кому-либо в такой ситуации — верх глупости и безрассудства. Каждый из нас должен установить свой уровень защиты независимо друг от друга, и знать, как этот уровень пройти, будут только Альбус и тот, кто эту защиту ставил. Только в этом случае можно надеяться хотя бы на крупицу безопасности.

— Северус прав, — заговорил Флитвик. — Чем меньше людей будет в курсе, тем надежнее защита.

— Я сам хотел предложить такой вариант, — согласно закивал Дамблдор. — А собрал вас вместе лишь для того, чтобы попросить продумать, чем вы можете защитить философский камень. Поэтому, если вопросов больше нет, можете быть свободны, а завтра жду каждого с подробным планом его уровня защиты.

Дамблдор назначил каждому время. Северус оказался последним и мысленно усмехнулся, входя в камин: старик доверял своему зельевару больше, чем самому себе, и явно специально назначил ему время после всех, чтобы обсудить с ним предложения остальных. Такое случалось уже не раз, Северус был не просто профессором зельеварения, а советником Дамблдора, причем тайным — никто не знал, как часто по ночам они засиживались, обсуждая то или иное событие, планируя мероприятие или прикидывая, кого взять на вакантную должность. А теперь, похоже, Дамблдор рассчитывает, что Северус лично проверит степень защиты, установленной каждым из присутствовавших в кабинете.

* * *

Вернувшись к себе, Северус опять сел за стол, надеясь сегодня покончить с бумажной работой. Однако снова коротко рявкнул камин и выплюнул на ковер кабинета позднего гостя.

— Странно, — удобно устраиваясь в кресле, задумчиво пробормотал Дамблдор.

— Что странно? — сдерживая раздражение, Северус в который раз отодвинул свои пергаменты.

— Из Гринготтса мне сообщили, что сейф, в котором я хранил философский камень, был взломан через два часа после того, как Хагрид забрал оттуда артефакт.

— Кем взломан?

— Гоблины не знают, взломщика не удалось задержать.

— Это значит, что… — медленно начал Северус.

— Это значит, Северус, что он ищет способы, чтобы вернуться! — перебил его Дамблдор. — А если так, Гарри в большой опасности.

— Конечно, и именно поэтому вы рассказали всей школе о запретном коридоре? — ядовито фыркнул Северус.

— Я запретил школьникам приближаться к этому коридору!

— Альбус, — Северус устало потер ладонью лоб. — Если Поттер унаследовал от папаши не только внешность, но и характер, будьте уверены — он залезет в этот коридор, несмотря на все ваши запреты.

— Вообще-то я на это и рассчитываю, — помолчав, признался Дамблдор и, увидев вопрос на обычно невозмутимом лице своего зельевара, пояснил: — Мы не знаем, что Волдеморт, — Северус поморщился, услышав имя Темного Лорда, но промолчал, — предпримет, в каком виде существует и вообще где он сейчас. Но можно с уверенностью гарантировать, что он обязательно появится рядом с Гарри.

— Из-за пророчества?

— Да, из-за пророчества.

— Но это большой риск, Альбус, использовать Поттера в качестве живца, — Северус откинулся на спинку кресла. В принципе, он не был удивлен: подобные расклады были в духе Дамблдора.

— Поэтому я и пришел к тебе, Северус, — Дамблдор пристально посмотрел на зельевара. — Ты обещал защитить мальчика.

— И что я могу сейчас сделать? — Северус пожал плечами. — Темного Лорда пока нет, — о странном поведении своей метки Северус решил пока умолчать. — А находиться рядом с мальчишкой круглые сутки — увольте, Альбус. Да и выглядеть это будет, мягко говоря, странно.

— Просто наблюдай за ним, Северус, незаметно, как ты умеешь, и подстрахуй в случае чего, — скорее приказал, чем попросил Дамблдор, вставая. — Что касается уровней защиты камня, каждый из них должен иметь какую-то подсказку, как его обойти, подсказку, которую поймет одиннадцатилетний ребенок. Когда профессора установят свою защиту, мы с тобой все проверим и оставим эту подсказку.

— То есть вы специально толкнете Поттера в лапы Темного Лорда? — Северус не сдержал проскользнувшего в голосе удивления.

— Только так мы сможем вычислить Волдеморта! — твердо заявил Дамблдор. 

После того, как директор скрылся в огне камина, Северус долго сидел, уставившись в одну точку, и думал: есть ли предел человеческому коварству? Старый колдун так легко играет вверенными ему людьми, что профессорами, что студентами, не задумываясь, ставит на грань несмышленого мальчишку и так же не задумываясь пожертвует им, если придется.

А как защитить Поттера, не вызывая подозрений и не привлекая внимания? Знать бы, с какой стороны грозит опасность. Кто для него опаснее: пропавший много лет назад Темный Лорд или добрый старый волшебник? Вот только добрый — это не про Дамблдора, уж это Северус мог утверждать абсолютно уверенно. Доброта — лишь маска, за которой прятался холодный и расчетливый делец. Однако делец талантливый, надо признать. Да, играет судьбами, без зазрения совести использует своих марионеток, однако результат зачастую перевешивает грязь интриг и коварных планов. Впрочем, сброшенным со счетов марионеткам от этого не легче.

* * *

Следующим вечером Дамблдор показал Северусу планы уровней защиты его коллег. В который раз Северус удивлялся и недоумевал одновременно: почему старый интриган и прожженный делец так доверял бывшему Пожирателю? Говорят, чужая душа потемки. Что видел Дамблдор в душе у Северуса? Сам он не чувствовал ничего, кроме мрака и разочарования. Пожалуй, только клятва, данная десятилетие назад, клятва защищать ребенка Лили, клятва, которой он следовал уже столько лет, только она держала его в этой жизни. Возможно, именно это и позволило Дамблдору доверять ему. Потому что ничто на свете не смогло бы увлечь зельевара настолько, чтобы предать: ни деньги, ни какие-то привязанности и слабости, не было ничего, чем кто-то смог бы шантажировать, надавить, сломать.

Сам Северус, несмотря на фырканье в душе, никогда не отвернулся от директора, никогда не сделал что-то, что дало бы тому повод усомниться в своем советнике. По крайней мере, явный повод. То, что Северус присматривал за Поттером в течение этих десяти лет, Дамблдору знать необязательно. Имея собственное мнение, зельевар предпочитал прятать его и действовать тайком. Иногда он даже усмехался про себя: кто из них больший интриган — старый директор или молодой профессор?

— Ну что, Северус, идем? — голос Дамблдора заставил вынырнуть из своих мыслей. Северус пожал плечами:

— Как скажете.

— Я думаю, все уже готово, — Дамблдор приглашающе махнул рукой.

* * *

Они спустились на третий этаж. Дамблдор придержал Северуса за плечо и осторожно приоткрыл дверь. Утробный рык заставил зельевара вздрогнуть. На крышке люка, ведущего в подземелье, сидел здоровенный трехголовый цербер. При виде волшебников все его три головы свирепо оскалились, из могучей глотки вырвался громовый лай.

Северус нахмурился:

— И вы хотите сказать, Альбус, что Поттеру придется идти мимо этого чудовища? Вы с ума сошли?

— Это Пушок, любимец Хагрида, — безмятежно улыбнулся Дамблдор. — Он очень любит музыку, — старый волшебник взмахнул своей палочкой. Притулившаяся в углу комнаты арфа тихонько забренчала струнами. Ярость в глазах цербера сменилась мечтательностью, он по очереди зевнул своими тремя пастями, и вот уже последняя голова мирно легла на толстые лапы — монстр уснул.

Дамблдор вошел в комнату:

— Проходи, Северус, музыка усыпляет цербера, и пока арфа будет играть, Пушок не проснется.

Северус осторожно пробрался мимо спящего пса, скользнул в открытый Дамблдором люк и после короткого падения шлепнулся прямо на «подушку» из дьявольских силков. Живые плети обрадованно приняли зельевара в смертельно крепкие объятия. Чертыхнувшись, Северус постарался максимально расслабиться, и силки разочарованно выпустили его из своего захвата, позволив соскользнуть вниз, где уже отряхивал свою мантию Дамблдор.

Не говоря ни слова, директор устремился дальше, Северус также молча последовал за ним. Под потолком высокой комнаты летали, подобно мотылькам, сотни блестящих ключей. Дамблдор заклинанием призвал один из них — большой резной ключ послушно приземлился ему на ладонь. Стараясь не повредить прозрачные крылышки, старый волшебник открыл дверь и, выпустив ключ обратно к остальным, вышел в следующую комнату. Зельевар, по-прежнему не открывая рта, прошел следом и усмехнулся: в этой комнате защиту явно ставила Минерва, просто помешанная на шахматах. Все пространство занимала огромная шахматная доска с увеличенными в размере волшебными шахматами.

Стоило волшебникам шагнуть на край доски, как сразу несколько фигур угрожающе зашевелились, однако Дамблдор успокоил их очередным заклинанием и открыл дверь за спиной шахматной королевы. Северус шагнул следом и чуть не задохнулся от вони: в следующей комнате сидел и тупо пялился на них здоровенный и до омерзения зловонный горный тролль. Перед ним была навалена куча всякой снеди, так что он не спешил кидаться на нежданных гостей, и они благополучно выскользнули в очередную дверь.

Только тут Северус позволил своему возмущению вырваться наружу:

— Альбус, и вот ЭТО должен преодолеть Поттер? Ради чего?

— Ради победы, Северус! — отрезал Дамблдор. — А вот в этой комнате ты поставишь свою защиту. Надеюсь, ты уже ее продумал?

— Разумеется! — огрызнулся Северус.

— Тогда работай, — Дамблдор направился к противоположной двери. — А когда закончишь, мы обсудим, какие подсказки оставить для Гарри.

* * *

Северус осмотрелся, выдвинул на середину комнаты обнаруженный в углу стол и выстроил на нем в ряд семь флаконов с разноцветными жидкостями, положил рядом свиток с обычной логической загадкой, хотя сильно сомневался, что Поттеру хватит мозгов ее решить. Впрочем, как знать. Северус постарался максимально упростить задачу, должно же в этом поттеровском отродье быть хоть что-то от Лили?

Взмахнув палочкой, Северус произнес заклинание, и вокруг стола выросла стена ярко-фиолетового пламени. Теперь тот, кто подойдет к столу, окажется в огненной ловушке и не сможет выбраться, пока не решит логическую задачу. Вздохнув, Северус спрятал пламя и вышел в ту же дверь, что и Дамблдор.

Здесь, посреди большой комнаты, стояло Зеркало Еиналеж. Дамблдор с тоской смотрел в него, и по лицу его катились слезы, исчезая в белой бороде.

— Альбус?

Дамблдор вздрогнул, похоже, он совершенно забыл, где он находится. Глубоко вздохнув и вытерев мокрое лицо, старый волшебник с усилием оторвался от зеркала.

— Северус, никогда не смотри в это зеркало, оно способно свести с ума.

— Я знаю, на что оно способно, — Северус скрестил руки на груди. — Я установил ловушку. Что теперь?

— Я спрятал философский камень в зеркале, — сказал Дамблдор. — Но чтобы Гарри смог его оттуда достать, нужно показать ему это зеркало. Впрочем, этим я сам займусь. Что скажешь насчет подсказок для мальчика?

Северус задумался, потом пожал плечами:

— Пока ничего, сначала надо присмотреться к Поттеру, что он может, что умеет, и только тогда сделать что-то, на что он точно среагирует.

— Ну, немного времени у нас пока есть, — Дамблдор похлопал зельевара по плечу. — Просто присматривай за мальчиком, Северус.

* * *

За неделю Северус достаточно узнал о Поттере, чтобы утверждать: мальчишка — вылитый Джеймс, от Лили у него только глаза и все. Впрочем, у Северуса еще будет возможность отыграться на сыне за издевательства его папаши — урок зельеварения не за горами.

А пока он уже прикинул, какие подсказки оставить для мальчишки — Дамблдор торопил, боясь, что тот, кто хотел стащить философский камень, начнет действовать. Хотя Северус сомневался в этом. При всем своем скепсисе он все же признавал, что защита камня достаточно надежна, и чтобы ее пройти, таинственному неизвестному придется немало потрудиться. А это время, ведь не станет же он вламываться в подземелье на глазах у всей школы, наверняка будет действовать тайком, значит, будет прятаться и терять еще больше времени.

Изложив Дамблдору свои сомнения насчет немедленных действий со стороны их пока неведомого противника, Северус перешел к подсказкам:

— Чтобы усыпить цербера, надо играть на чем-то. Подарите Поттеру какой-нибудь музыкальный инструмент и намекните, для чего им можно воспользоваться.

— А арфа? — непонимающе посмотрел на него Дамблдор.

— Арфа играет, если ее заколдовать, первокурсники еще не знают таких заклинаний, — сказал Северус.

— Ну хорошо, — Дамблдор удовлетворенно прищурился. — Дальше!

— Дьявольские силки, — задумчиво произнес Северус. — Они отпускают полностью расслабленное тело, но мальчишка может перепугаться, и наверняка перепугается, так что вряд ли сможет быть достаточно расслабленным.

— И что ты предлагаешь?

— Силки боятся яркого света, — сообщил Северус. — Надо каким-то образом донести до Поттера эту информацию.

— Хорошо, что еще?

— В комнате с ключами оставьте метлу — Поттер уже поразил всех своими талантами в полетах, — фыркнул Северус.

— Метла — самое простое из всего, — улыбнулся Дамблдор. — А что с защитой Минервы и Квирелла? И твоя загадка…

— В моей загадке есть подсказка и не одна! Если у него есть хоть крупица мозгов, он ее разгадает. С шахматами и троллем я пока не решил, — сказал Северус. — Я не знаю, играет ли Поттер в шахматы, а без этой информации что-то придумывать бесполезно. Тролль… — Северус потер подбородок и решительно сказал: — Тролля надо убирать оттуда, это слишком опасный противник для одиннадцатилетнего ребенка.

— Но… — попытался возразить Дамблдор, Северус сверкнул глазами:

— Альбус, тролля не должно быть в подземелье, когда Поттер туда полезет. Силки, шахматы, даже цербера я еще стерплю, но тролль — это слишком. Или Квирелл уберет его оттуда, или я его просто отравлю.

— Не волнуйся, Северус, все будет так, как ты скажешь, — успокаивающе заворковал Дамблдор.

— Как я скажу? — разозлившись, прошипел Северус. — Я скажу, что Поттера близко нельзя туда пускать. Это опасно, Альбус!

— Это решено, Северус! — отрезал Дамблдор и холодно блеснул голубыми глазами. — Твоя задача — проследить, чтобы с мальчиком ничего не случилось, до поры до времени.

Раздраженно фыркнув, Северус выскочил из кабинета директора, от души шарахнув дверью об косяк. Циничные расчеты и коварство Дамблдора порой доводили до бешенства.

* * *

В таком раздраконенном состоянии Северус влетел в кабинет зельеварения, резко развернулся к притихшим первокурсникам и сказал почти шепотом, но в мертвой тишине его слышали все:

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку. Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

Северус обвел всех холодным взглядом и мысленно вздохнул: нет, и на этот раз нет тут никого, с кем можно работать. Очередное стало болванов, отсидят семь лет, основательно испортив ему нервную систему, и ни грамма информации о зельях у них в безмозглых головах не останется. И стоит ли тратить на них столько времени и усилий?

После ужина, получив расписание уроков на неделю, которое декан Гриффиндора, профессор Макгонагалл, вручила всем первокурсникам, Невилл сидел на своей кровати в полной прострации. Он попал в одну комнату с Гарри Поттером, Роном Уизли и Симусом Финниганом — невысоким сероглазым мальчиком-полукровкой.

Пока ребята знакомились между собой, Невилл вспоминал распределение. Из того, что бабушка рассказывала ему о факультетах и что он сам услышал от Макгонагалл и в песне Распределяющей Шляпы, он был уверен: его факультет — Пуффендуй.

Когда Макгонагалл назвала его фамилию, Невилл так разнервничался, что споткнулся и упал. Даже сейчас, в своей комнате, Невилл густо покраснел, вспомнив этот момент: сунулся носом в пол, как ребенок маленький, опозорился на глазах у всей школы!

Потом Макгонагал надела ему на голову старую шляпу, а когда та вдруг заговорила, он чуть с табурета не грохнулся от неожиданности. А то, что говорила Шляпа, было так странно! Невилл словно опять услышал этот тихий, слегка шепелявящий голос:

— О, вижу, ты очень храбрый!

— Я храбрый? — мысленно изумился Невилл. Шляпа снисходительно сказала:

— Сейчас это незаметно, но со временем ты сам поймешь, сколько в тебе смелости и мужества.

И громко завопила:

— Гриффиндор!

* * *

Что бы ни говорила Шляпа на распределении, Невилл вовсе не чувствовал себя храбрым. Скорее, наоборот. Впервые оказавшийся без бабушкиной опеки, совершенно не подготовленный к нахождению в детском коллективе и к регулярным занятиям, он терялся и паниковал от любой мало-мальски проблемной ситуации. Даже необходимость добраться самостоятельно до нужного класса доводила его чуть ли не до истерики. А уж эти привидения, неожиданно вылетающие из стены, иногда с диким хохотом и громко переговариваясь между собой!

А еще был Пивз. Проказливый хогвартский полтергейст безошибочно определил среди первокурсников самого безобидного и робкого и безжалостно доставал Невилла везде, где только видел: то ронял ему на голову корзину для бумаг, то выдергивал из-под ног ковер, то сумку с книжками утаскивал, как раз когда мальчик опаздывал на урок, а то благодаря своей невидимости незаметно подкрадывался и внезапно хватал за нос с хриплым криком: «Попался!»

А лестницы! Мало того, что их в Хогвартсе было около полутора сотен, так многие из них периодически двигались, а у некоторых проваливались ступеньки. Невилл как-то зазевался и, попав ногой на такую ступеньку, пересчитал все остальные собственным задом.

Неудивительно, что совсем зашуганный мальчик не мог сосредоточиться даже на самых простых уроках и катастрофически не успевал за классом. К концу недели он оказался в самом хвосте, даже магглорожденные и выросшие с магами-опекунами знали и умели больше, чем он, чистокровный волшебник. Возможно, в этом была и бабушкина вина. Обрадованная тем, что магия внука наконец проснулась, она совершенно не озаботилась обучить Невилла хотя бы самому элементарному, что должен был знать маленький маг.

Единственное, что он умел, это писать пером. Однако навык этот мало помогал, потому что большинство профессоров не утруждали себя диктовкой, и первокурсники просто не успевали записывать все необходимое.

* * *

Впрочем, нашелся один урок, который примирил Невилла с Хогвартсом. Трижды в неделю первокурсников водили в расположенные за замком оранжереи, где низкорослая полная дама — профессор Стебль — преподавала им травологию, науку о растениях, и рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами и для чего они используются.

Не всем студентам нравилось ковыряться в земле, но Невилл был в восторге. С самого первого урока он просто прилип к профессору Стебль и все свободное время пропадал в оранжереях. Он наконец почувствовал себя в своей стихии и одинаково самозабвенно возился с хрупкими ростками рассады и с визгливыми мандрагорами, смешивал удобрения, рыхлил землю, подвязывал молодые веточки, чтобы не сломались.

Профессор Стебль не могла нарадоваться на своего добровольного помощника и всегда охотно отвечала на все его вопросы, давала ему читать серьезные книги из хогвартской библиотеки, которые Невилл не совсем понимал, но искренне старался. А когда Стебль увидела, как ластятся к мальчику черные плети дьявольских силков, она окончательно убедилась: этот ребенок — прирожденный траволог, он не просто ухаживает за растениями, он с ними общается, он их понимает, и они отвечают ему тем же.

* * *

Насколько хорошо все было у Невилла с Помоной Стебль, настолько все плохо оказалось с другим преподавателем — профессором Северусом Снейпом.

На первый урок зельеварения Невилл шел с некоторой опаской. Никогда не знавший своего отца и вообще не видевший рядом с собой взрослых мужчин (дедушка Элджи не считается), Невилл побаивался преподавателей мужского пола. И если Квиреллу было откровенно наплевать на студентов, и на его уроках Невилл быстро освоился, то с суровым профессором зельеварения не сложилось с самого первого занятия. Начать с того, что в подземельях, где располагался класс зельеварения, было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и довольно страшно. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные.

Впервые придя в этот класс, Невилл, как и остальные, впрочем, оглядывался с испугом. А когда дверь с грохотом распахнулась, и в класс влетел профессор, в своей черной, развевающейся за спиной мантии похожий на огромную летучую мышь, Невилл и вовсе съежился за своим столом, стараясь стать как можно меньше и незаметнее.

Пока профессор мурыжил Поттера вопросами, на которые тот не знал ответа, Невилл осторожно приглядывался к преподавателю и робел все больше. Низкий вкрадчивый голос Снейпа сочился ядом, черные глаза смотрели холодно и бесстрастно.

Вдоволь наиздевавшись над Поттером, профессор разбил первокурсников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы, и критиковал всех, даже Малфоя, хотя Невилл слышал, как тот перед занятиями хвастался, что Снейп — его крестный.

Невилл попал в пару к Симусу, и они принялись, сверяясь с рецептом в учебнике, варить зелье. Все шло вроде бы хорошо: котел мирно булькал, зелье слабо кипело. А затем Невилл потянулся за учебником, чтобы освежить в памяти рецепт, и что потом произошло, он и сам не понял. Класс вдруг наполнился ядовито-зеленым дымом, раздалось громкое шипение. Котел неожиданно расплылся в огромную бесформенную кляксу, а зелье выплеснулось. Симус успел отскочить, а руки Невилла окатило жгучей субстанцией.

— Идиот! — рявкнул Снейп, одним взмахом палочки уничтожив испорченное зелье и погибший котел. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?

Невилл разревелся и от боли, — на его руках появились красные волдыри, — и от страха перед гневом профессора, и от обиды — он ведь никаких игл не добавлял, что он, читать не умеет, что ли?

Снейп схватил Невилла за правую руку и, сняв с рукава его мантии две длинные черно-белые иголки, коротко велел:

— Поттер, отведите его в Больничное крыло!

Гарри подхватил испуганного и зареванного Невилла и потащил его к двери, а вслед им прозвучало холодное:

— Пять баллов с Гриффиндора за испорченный котел, Лонгботтом!

Невилл только всхлипнул и вслед за Гарри вышел в коридор. Уже закрывая дверь, они услышали тихий голос Снейпа, от которого у них по спине пробежали мурашки:

— Когда я узнаю, кто подложил иглы дикобраза на стол Лонгботтома, у меня окажется постоянный чистильщик котлов вплоть до самого вашего выпуска из Хогвартса!

* * *

— Это Малфой тебе дикобразьи иглы подсунул, — говорил Поттер, помогая Невиллу подняться по лестнице. — Больше некому.

— Малфой далеко от меня сидел, как он мог подложить эти иголки? — усомнился Невилл, все еще всхлипывая: кожа горела огнем там, где на нее попало зелье, но сильнее боли оказался страх — Невилл словно опять увидел полыхнувшие яростью черные глаза и услышал гневное «Идиот!».

— А кто еще мог? — возмутился Гарри. — Малфой всегда нам пакостит, выслужиться хочет, хорек!

Невилл промолчал, у него возникли кое-какие подозрения, но делиться ими с Гарри он не собирался. Иглы дикобраза были еще у рыжего Рона, Невилл сам видел, как тот стащил их из шкафа с ингредиентами.

— Больно? — спросил Гарри, покосившись на руки Невилла, покрытые красными волдырями.

— Ага, — скривился тот. — Жжется сильно.

— Сейчас мадам Помфри тебя вылечит, — Гарри открыл дверь в Больничное крыло. — Мадам Помфри, помогите нам, пожалуйста.

Мадам Помфри, седая голубоглазая женщина средних лет, ласково улыбнулась:

— Проходи, Невилл, а ты, Гарри, беги назад на урок.

— Но… — заикнулся было Поттер. Колдомедик нахмурилась:

— Гарри, мне нужно осмотреть Невилла, ты вряд ли сможешь тут помочь.

Вздохнув, Поттер нехотя вышел за дверь. Невилл понимал его нежелание возвращаться обратно в подземелья. Его самого до сих пор передергивало, стоило только вспомнить разгневанного профессора Снейпа.

Мадам Помфри, осмотрев руки Невилла, намазала их каким-то голубоватым зельем, приятно охладившим воспаленную кожу, и уложила его в кровать:

— До вечера побудешь здесь, Невилл. Полежи, отдохни, можешь поспать немного. Перед ужином я тебя отпущу.

— Я не хочу спать, — запротестовал Невилл.

Мадам Помфри улыбнулась и, ничего не сказав, ушла в свой кабинет. Невилл поудобнее устроился на больничной койке, радуясь, что руки больше не болят, и незаметно для себя задремал.

* * *

Невилла разбудили тихие голоса у изголовья кровати. Открыв глаза, он увидел Гарри и Гермиону, за их спинами мялся Рон.

Заметив, что он проснулся, Гермиона подошла ближе:

— Как ты, Невилл?

— Нормально, — хрипловатым со сна голосом пробормотал Невилл и посмотрел на свои руки. Волдыри почти пропали, лишь кое-где еще на бледной коже краснели небольшие припухлости.

— Мы тут поговорили между собой… — начала было Гермиона, но ее перебил Рон:

— Невилл, ты прости, это я виноват, из-за меня у тебя котел расплавился.

— Рон стащил иглы из шкафа Снейпа! — Гермиона возмущенно встряхнула гривой волос.

— Зачем? — удивился Невилл.

— Фред и Джордж попросили, — признался Рон. — Им для каких-то приколов понадобилось. А я уронил несколько на твой стол.

— Ты их рукавом зацепил, — сказал Гарри. — Помнишь, Снейп снял парочку с твоей мантии?

— Ну да, а когда ты руку над котлом проносил, они в зелье и упали, — заключила Гермиона.

— Ладно, — слабо улыбнулся Невилл, вздохнув с облегчением: как-то не хотелось думать, что Рон был способен так жестоко с ним поступить.

Повеселев, ребята дождались, пока мадам Помфри отпустит Невилла, и отправились в Большой зал на ужин.

— Завтра урок полетов на метлах, — по дороге говорил Гарри. — Интересно, получится у меня сразу полететь?

Невилл пожал плечами: полеты его не привлекали, наоборот, сулили очередные неприятности, с его-то неуклюжестью.

* * *

Предчувствия Невилла не обманули: на уроке полетов его метла взбесилась, унесла его ввысь и скинула в десятке метров над землей. Невилл грохнулся на зеленый газон и завопил от боли в хрустнувшем запястье. Мадам Трюк подбежала к нему, помогла подняться и повела в замок, бросив через плечо:

— Тот, кто в мое отсутствие дотронется до метлы, вылетит из Хогвартса быстрее, чем успеет сказать слово «квиддич». Пошли, мой дорогой.

В холле мадам Трюк и стонущий от боли Невилл наткнулись на Помону Стебль.

— Что случилось, Роланда?

— Мальчик упал с метлы и, похоже, сломал руку, — мадам Трюк вздохнула с видимым облегчением. — Ему нужно в Больничное крыло, ты не могла бы отвести его, Помона? А то у меня первокурсники без присмотра остались.

— Конечно, Роланда, только мадам Помфри нет, Минерва сказала, что ее в Мунго вызвали. Я попрошу Северуса посмотреть его руку, — Стебль ласково обняла Невилла за плечи.

Мадам Трюк махнула рукой: мол, делайте, что хотите, и чуть ли не бегом устремилась к выходу.

Увлекаемый Помоной, Невилл шагнул к лестнице, ведущей в подземелья, и уперся:

— Я не хочу к профессору Снейпу!

— Оставлять перелом просто так нельзя, его нужно залечить. А профессора Снейпа не бойся, он только с виду такой страшный, — добродушно ворковала Стебль, ласково, но настойчиво побуждая Невилла спускаться по лестнице. — Идем, мальчик, он поможет тебе.

Невилл сдался и поплелся за Стебль. Рука болела немилосердно, и как Невилл ни старался крепиться, слезы сами катились по щекам.

Тихонько приоткрыв дверь в класс зельеварения, Стебль негромко позвала:

— Северус!

Невилл, съежившись, постарался стать как можно меньше и незаметнее и спрятался за спину профессора травологии, когда из класса в обычной своей стремительной манере вылетел зельевар и раздраженно рыкнул:

— Помона? Ты срываешь мне урок!

— Тише, Северус, не шуми, — Стебль вовсе не испугалась грозного Мастера зелий и говорила с ним таким же воркующим голосом, как минуту назад с Невиллом. — Мадам Помфри нет, а мальчику нужна помощь.

— Какому мальчику? — еще злее рявкнул Снейп.

— Невилл Лонгботтом упал с метлы и, видимо, сломал руку. Ты не посмотришь, Северус? — Помона Стебль безмятежно улыбнулась. Невилл даже удивился, как бесстрашно она разговаривает со слизеринским деканом, от одного вида которого Невилла кидало в дрожь. Он постарался глубже задвинуться за спину полненькой мадам Стебль, но в следующую секунду пискнул от страха: сильная рука ухватила его за плечо и выволокла на свет божий, прямо под гневный взгляд зельевара:

— Лонгботтом, и как это вас угораздило?

— Не кричи на ребенка, Северус, ты его пугаешь! — Помона решительно вскинула голову.

Снейп только фыркнул и, достав из кармана мантии палочку, наклонился к сжавшемуся от страха и боли Невиллу, пробормотал какое-то заклинание. Рядом с Невиллом появилась полупрозрачная сфера с бегающими в ней зелеными символами, которые Снейп какое-то время внимательно рассматривал, потом убрал сферу и выпрямился:

— Подожди здесь, Помона.

Он скрылся обратно в классе. Стебль обняла Невилла и ласково сказала:

— Потерпи, Невилл, сейчас все будет в порядке.

Тут вернулся Снейп и протянул Невиллу какой-то пузырек:

— Пейте, Лонгботтом!

Невилл с трудом проглотил противное на вкус зелье, а Стебль с любопытством спросила:

— Это костерост, Северус?

— Это обезболивающее! — отрезал Снейп. — У Лонгботтома смещены кости запястья, если их не сложить как следует, костерост залечит их неправильно, и мальчишке придется заново ломать руку. Отведи его в мой кабинет, Помона, я сейчас приду.

* * *

— Он сломает мне руку? — в ужасе спросил Невилл, когда Снейп опять скрылся в классе, а Стебль потянула его дальше по подземелью.

— Нет, Невилл, профессор Снейп вылечит тебя, — Стебль улыбнулась. — Он хорошо разбирается в медицине и мог бы стать отличным колдомедиком, если бы не его страсть к зельям.

Пока они добрались до кабинета Снейпа, сам зельевар догнал их. Открыв дверь, он молча посторонился, пропуская их внутрь. Невилл был ни жив ни мертв. Рука под действием зелья перестала болеть, но кабинет и его хозяин пугали до дрожи.

Стебль села на диван, усадила Невилла рядом с собой, по-прежнему обнимая его за плечи. Снейп поставил стул напротив Невилла, сел и потянулся к его больной руке. Мальчик испуганно шарахнулся, но сильные пальцы цепко ухватили его за локоть:

— Не дергайтесь!

— Не кричи на него, Северус! — немедленно одернула зельевара Помона. Тот свирепо зыркнул на нее, но голос смягчил:

— Успокойтесь, Лонгботтом, больно не будет.

Боли Невилл на самом деле не почувствовал, когда Снейп стал осторожно ощупывать его распухшее запястье. С легким хрустом сместившиеся косточки встали на место.

— Держи его руку, Помона.

Стебль пухлыми пальчиками перехватила запястье Невилла. Снейп кивнул:

— Уложи его на диван, я принесу костерост и снотворное.

— Ты оставишь его у себя? — удивилась Стебль.

— А ты предлагаешь тащить мальчишку через весь Хогвартс? — раздраженно огрызнулся Снейп и встал. — Он прекрасно поспит на этом диване, пока костерост срастит его перелом.

Зельевар вышел, а Невилл в панике зашептал:

— Я останусь здесь?

— Не бойся, Невилл, ты просто поспишь, а когда твоя рука будет в порядке, профессор Снейп отправит тебя в твою гостиную.

Смирившись с неизбежным, Невилл позволил Стебль разуть себя и уложить на диван. Вернулся Снейп, заставил мальчика выпить еще два отвратительных зелья, укрыл его пушистым пледом и, выпроводив Стебль из кабинета, вышел сам. Невилл облегченно вздохнул. Он боялся, что Снейп останется с ним. Вскоре он уже сладко спал и не чувствовал, как работает костерост, сращивая его запястье.

Северус вернулся в свой кабинет за полчаса до ужина. Мальчишка еще спал, разметавшись на диване и сбросив плед. Северус бесшумно подошел, осмотрел его руку и удовлетворенно кивнул: от перелома не осталось и следа. Зельевар слегка встряхнул Невилла за плечо и негромко позвал:

— Просыпайтесь, Лонгботтом!

Мальчишка открыл глаза и, увидев склонившегося над ним Мастера зелий, испуганно дернулся. Северус хмыкнул, отойдя к своему столу, сказал:

— Отправляйтесь в Большой зал, ужин через десять минут.

Невилл торопливо обулся и кинулся к двери, но, наступив на не завязанный впопыхах шнурок, растянулся на ковре, зашипев от боли в ушибленной коленке.

— Лонгботтом, вы ходить разучились? — ехидно спросил Северус. — Или хотите превратить меня в личного колдомедика?

Мальчишка насупился, но промолчал и, прихрамывая, пошел к выходу. Северус покачал головой, глядя на закрывшуюся дверь. Похоже, Августа совсем не занималась своим внуком. Он не знает элементарного, что обычно знают и умеют дети из волшебных семей. Он явно не занимался физическими упражнениями, совсем неуклюжий, готов споткнуться на ровном месте. Да и в классе, насколько успел заметить Северус, он не особо общителен, словно опасается своих сокурсников. Впрочем, социализация гриффиндорцев — забота Минервы, Северус не собирался строить из себя доброго самаритянина.

Мысли зельевара вернулись несколькими часами ранее, к разговору с Дамблдором, и злость опять подкатила к горлу.

* * *

Послеобеденный вызов в кабинет Дамблдора не сулил для Северуса ничего приятного, как в итоге и оказалось.

— Северус, — начал Дамблдор, дождавшись, пока зельевар займет свое кресло. — Я хотел бы попросить тебя о небольшой услуге.

Северус вопросительно изогнул бровь.

— Нужно привлечь внимание Гарри к третьему этажу, — сказал директор и озабоченно нахмурился. — Я рассчитывал, что хватит простого запрета, чтобы мальчишечье любопытство заставило его пойти туда. Но, видимо, я ошибся, Гарри совершенно равнодушен к тайне, которая скрывается там.

Северус не сдержал саркастичную усмешку. Похоже, у поттеровского отродья все же есть кое-какие мозги в черепушке.

— Я должен взять его за руку и отвести туда? — Северус сложил ладони домиком и с иронией посмотрел в голубые глаза директора. Дамблдор покачал головой:

— Нет, все должно произойти как бы само собой, поэтому я кое-что придумал, и ты со своей репутацией злобного тирана подходишь для моего плана просто идеально.

— И в чем же заключается ваш план? — Северус пропустил мимо ушей «злобного тирана».

— Ты должен сделать вид, будто это ты хочешь украсть философский камень, — сообщил директор и, не давая изумленному зельевару сказать и слово, продолжил: — Я уже сделал так, чтобы Гарри со своими друзьями заинтересовался, что это за артефакт и зачем он нужен, и практически уверен — если он почувствует, что камню грозит опасность, он кинется его спасать.

— И для этого я должен корчить из себя идиота? — возмутился Северус. — Альбус, вы в своем уме?

— Так будет безопаснее для Гарри, Северус, — Дамблдор наклонился вперед, стараясь говорить как можно убедительнее. — Когда Гарри начнет следить за тобой, думая, что ты и есть злодей, будет проще уберечь его от истинной опасности — ты всегда будешь рядом и при этом не вызовешь ненужных подозрений.

— Бред! — раздраженно фыркнул Северус. Дамблдор продолжал давить и уговаривать, и в конце концов Северус нехотя согласился, но мысленно поклялся самому себе вычислить настоящего вора и снять с него живьем шкуру.

* * *

В последующие дни Северус часто видел Поттера, шепчущегося со своими друзьями — младшим Уизли и девчонкой-всезнайкой Грейнджер. Иногда возле них крутился Лонгботтом, но насколько Северус сумел заметить, особой компании троица с ним не водила, и в какой-то степени зельевар их понимал: неуклюжий и трусоватый, Невилл никак не вписывался в образ отважного до безрассудства гриффиндорца.

Лонгботтом изначально раздражал Северуса ничуть не меньше самого Поттера. Впрочем, зельевара раздражали все первокурсники нынешнего набора. Более-менее знающей хоть что-то была Грейнджер, но спустя несколько уроков Северус убедился, что она просто тупо заучивает наизусть свои учебники, а самостоятельно думать и принимать собственные решения едва ли способна.

Даже крестник не оправдывал надежд Мастера зелий. Вместо того, чтобы учиться и показать всем этим бездарям, что Малфои — это не только большие деньги, но и блестящие мозги, Драко весь отдался вражде с Поттером. В принципе, Северус его понимал и не осуждал: его самого неимоверно бесил отпрыск идиота Джеймса, способный разве что на метле летать, к вящему удовольствию Минервы. Та уже выбила у Дамблдора разрешение на участие Поттера в квиддичной команде Гриффиндора, хотя по правилам первокурсникам запрещено играть. Однако мальчишка оказался непревзойденным ловцом, и Дамблдор сделал для него исключение.

Хотя по углам троица Поттер-Уизли-Грейнджер шепталась явно не о квиддиче. Однажды Северусу удалось уловить несколько слов, из чего он сделал вывод, что неугомонные гриффиндорцы уже побывали в запретном коридоре и видели Пушка. Зельевара опять охватила злоба на старого интригана. Если ему приспичило ловить неизвестно где обретающегося Темного Лорда, зачем такие сложные планы строить? Пустил бы слух о камне, устроил бы засаду, всего делов-то. Мальчишку зачем опасности подвергать?

И этот идиот Квирелл какой-то совсем дерганый стал. Северус пробовал прощупать его осторожной легилименцией, но не смог понять увиденные мельком образы: какие-то змеи, лес, призраки. Что за каша в голове у этого блаженного? И воняет от него все сильнее и сильнее. Словно разлагается заживо.

* * *

С каждым днем Северус становился все настороженнее. Квирелл вел себя крайне подозрительно, словно чувствуя, что за ним наблюдают, старался уединиться, иногда незаметно исчезал из замка, пару раз Северус видел его возвращающимся из Запретного леса. Что он там делал ночью?

Однако поймать Квирелла за чем-то предосудительным не получалось: он был слишком осторожен, даже неожиданно для такого рохли-заики. Северус постепенно свирепел: загадочное поведение Квирелла не давало покоя, Поттер бесил всё больше своей гриффиндорской заносчивостью, от Лонгботтома буквально сводило скулы — ни одного урока не обходилось, чтобы этот увалень не взорвал свой котел. Северус готов был выставить счет Августе за порчу школьного имущества, если бы это имело смысл: после первого урока зельеварения Дамблдор сообщил ей, что ее внуку нужен новый котел — ответа нет до сих пор. И теперь Северусу приходилось выделять этому идиоту учебный инвентарь из собственных запасов, не гонять же первогодку дважды в неделю на Косую Аллею за новыми котлами.

Больная нога также не способствовала улучшению настроения Северуса. Надо же так глупо подставиться! Накануне Дамблдор вручил ему простенькую флейту и попросил проверить, как она подействует на цербера, с тем, чтобы потом через Хагрида вручить эту флейту Поттеру. Цербер уснул при первых же звуках, но одна из его голов проснулась прежде, чем Северус успел выйти из комнаты, и цапнула его за лодыжку. С перепугу Северус хлестнул проклятую шавку заклинанием и вывалился в коридор, заливая кровью каменный пол и проклиная Дамблдора с его бредовыми идеями. Подставить мальчишку этому трехголовому монстру! Невозможно!

Ковыляя к себе в покои, Северус увидел в коридоре гриффиндорскую троицу Поттер-Грейнджер-Уизли, столпившихся вокруг банки, в которой плясал на сквозняке голубой огонь. Подивившись про себя, как первогодкам удалось освоить это заклинание, Северус все же решил дать выход своему раздражению. Поттер держал в руках «Историю квиддича», и Северус мысленно скривился: ну конечно, Золотого мальчика ничего, кроме этой дурацкой игры, не интересовало.

— Библиотечные книги запрещено выносить из помещения библиотеки, — сухо сообщил Северус, забирая книгу. — Пять баллов с Гриффиндора.

— Он только что придумал это правило! — услышал Северус за спиной возмущенный возглас Поттера, а потом его озадаченное бормотание: — Интересно, что у него с ногой?

— Не знаю, но надеюсь, что ему действительно больно, — в голосе Уизли Северус уловил неприкрытое злорадство и, усмехнувшись, похромал прочь.

Доковыляв до лестницы, Северус встретил хогвартского завхоза Филча. Старик разохался, помог добраться до учительской и засуетился над окровавленной ногой любимого профессора. Северус с любопытством наблюдал за ним и по-прежнему не мог понять, почему старик так расположен к нему. Сколько помнил Северус, Филч всегда был рядом: и когда в Хогвартс поступил необщительный долговязый мальчик, и когда сюда же вернулся мрачный молодой мужчина.

Филч начал бинтовать раненую лодыжку, когда дверь учительской без стука распахнулась. Северус скрипнул зубами. Опять этот чертов Поттер! Бормочет что-то про книжку.

— Вон отсюда! — рыкнул Северус. — Немедленно вон!

Растерянный Поттер исчез за дверью, Филч продолжил перевязку, а Северус гневно пробормотал себе под нос:

— Невыносимый мальчишка!

* * *

Что же скрывает Квирелл? Эта загадка все больше интересовала Северуса, и он начал пристальнее наблюдать за заикой. Когда Квирелл прокричал про тролля в подземелье и картинно рухнул в обморок, Северус насторожился. Пока все суетились, старшие утаскивали младших под присмотром директора, Северус не спускал глаз с валявшейся между столами фигуры в фиолетовом чурбане и сразу заметил, когда Квирелл, осторожно оглядевшись, поднялся и покинул Большой зал, почти никем незамеченный. Почти. Потому что Северус, мельком глянув на свой факультет и убедившись, что ученики под контролем старост, так же незаметно выскользнул через дверь для преподавателей.

Обнаружить заику оказалось несложно — чесночная вонь стелилась шлейфом по коридору, так что Северус шел как собака по следу. Но раненая нога не позволила двигаться достаточно быстро, и Квирелл в очередной раз ускользнул. Услышав детские вопли на третьем этаже, Северус рванул туда так быстро, как только позволяла рана, и остолбенел на пороге заброшенного туалета для девочек. На полу валялась и жутко воняла туша горного тролля, а к разбитым умывальникам жались три первокурсника. Кто бы сомневался, без этой троицы и тут не обошлось!

Подоспели Дамблдор и Макгонагалл, и Северусу оставалось только раздраженно фыркать, когда декан Гриффиндора «наказала» своих выкормышей, сняв пять баллов с Грейнджер и добавив десять Поттеру и Уизли. Ну конечно! Гриффиндор не должен остаться в минусе! Но при всем своем скепсисе Северус не мог не признать, что одолеть горного тролля для первокурсников — просто непосильная задача, и Поттер с ней справился. Невероятно!

Тут явился запыхавшийся Квирелл. Интересно, где его носило? Дамблдор и Макгонагалл ушли, уводя с собой перепуганную троицу. Северус посмотрел на Квирелла, затрясшегося при виде тела на полу, и, молча развернувшись, без зазрения совести удалился: заика всегда позиционировал себя как специалиста по троллям, вот пускай и занимается этим красавцем.

* * *

В начале ноября, несмотря на сильно испортившуюся погоду, начались соревнования по квиддичу. Утро субботы выдалось холодным, хотя и солнечным. Северус с обычным своим мрачным видом занял место на трибуне. Он не любил квиддич, но сегодня был матч между Гриффиндором и его собственным факультетом, и он не мог проигнорировать эту игру: змейки нуждались в поддержке своего декана.

Скверное настроение еще больше испортил Квирелл, устроившийся у Северуса за спиной. Мерлин, терпеть эту вонь неизвестно сколько времени! Северус поплотнее закутался в свою мантию и хмуро смотрел на поле, не слушая комментариев Ли Джордана и почти не замечая мелькавших в воздухе игроков.

Внезапно чей-то громкий крик привлек внимание Северуса, заставив его вынырнуть из своих мыслей. Взглянув на игроков, Северус похолодел. Метла Поттера вела себя, мягко говоря, странно. Она двигалась резкими рывками, поднимая его все выше и унося в сторону от поля. Вдруг метла резко перевернулась в воздухе, потом еще раз, однако мальчишка хоть с трудом, но удерживался на ней. А затем весь стадион ахнул. Метла неожиданно подпрыгнула, накренилась и, наконец, сбросила Поттера. Теперь он висел на метле, одной рукой вцепившись в рукоятку.

Северус впился глазами в беспомощно болтавшегося между небом и землей мальчишку и торопливо зашептал заклинание. То, что метлу кто-то проклял, он понял сразу, и теперь старался всеми силами удержать взбесившийся транспорт и не дать Поттеру упасть.

Неожиданно кто-то из преподавателей тронул Северуса за плечо:

— У вас мантия горит.

Северус резко вскочил, гася вспыхнувшую полу мантии. Позади с коротким криком упал со скамейки Квирелл, но Северус даже не обернулся, выискивая взглядом Поттера, а найдя, облегченно вздохнул: метла мальчишки перестала дергаться и взбрыкивать, и Поттер уже вскарабкался на нее.

Не дожидаясь конца матча, Северус ушел со стадиона и долго бродил по коридорам Хогвартса, пытаясь понять, что произошло. Метлу Поттера заколдовали, но зачем? Убить мальчишку? Кто? Ответа Северус не находил. Темный Лорд? Откуда? Кто-то из Пожирателей? Но как? Одно было ясно как божий день — Поттер в опасности. Знать бы еще, с какой стороны, от кого грозит ему эта опасность? Быть может, прав Дамблдор, и Темный Лорд уже где-то рядом? Чертов Поттер!

* * *

Накануне рождества Хагрид заполонил весь Хогвартс здоровенными пихтами. Северус терпеть не мог все эти праздничные приготовления и отводил душу, то и дело гоняя гриффиндорцев, путавшихся под ногами лесника. Хагрид пытался защищать их, но, видя, что его попытки оправдать шалости учеников еще сильнее сердят зельевара, умолкал и только грустно смотрел на Северуса, а того эти полные непонятного сочувствия взгляды ярили еще больше.

Северус сам не мог понять, что с ним происходит. Малейшее нарушение порядка в коридорах Хогвартса приводило его в такое бешенство, что он предпочел запереться в своих подземельях, опасаясь наломать дров. Выпив успокоительного, он уселся перед камином и погрузился в мрачные размышления. Дамблдор сообщил, что уже показал Поттеру зеркало Еиналеж, и тот, увидев там своих родителей, стал бегать к зеркалу чуть ли не каждый вечер, так что пришлось спрятать артефакт. И правильно — не одного взрослого мага это зеркало свело с ума, что уж говорить о ребенке.

Северус прижал руку к занывшему сердцу. Он многое отдал бы, чтобы еще раз увидеть Лили. Но смотреть в зеркало? Нет, это слишком для него. Слишком больно. Слишком тоскливо. Но так заманчиво. Хоть одним глазком.

Не выдержав, Северус опять пошел кружить по коридорам, стремясь убежать от сводившей с ума боли, от нещадно грызущей тоски. Лили. Прости…

Затуманенного горечью сознания коснулось знакомое зловоние. Квирелл. С кем-то говорит. С кем? Голос незнакомый, какой-то бестелесный. Один из хогвартских призраков? Странно.

— Мой Лорд, — неожиданно проблеял Квирелл, и Северус вздрогнул. Лорд?

Северус устремился вперед и, резко завернув за угол, буквально налетел на Квирелла. Тот аж затрясся при виде зельевара. Северус мрачно спросил, не сводя глаз с бледного лица заики:

— С кем ты разговаривал?

— Я… я… — Квирелл попятился. Северус сгреб в кулак мантию на его груди и, впечатав его спиной в стену, прошипел:

— Ты же не хочешь иметь такого врага, как я?

— Господи, я… я… О чем ты? — Квирелла затрясло еще сильнее.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я, — Северус встряхнул его и вдруг, насторожившись, оглянулся через плечо. Коридор был пуст, однако у Северуса создалось четкое ощущение, что рядом с ним кто-то стоит. Он медленно протянул руку, но пальцы ухватили только воздух. Странно. Северус резко повернулся к перепуганному Квиреллу. — Мы с тобой поболтаем, когда ты, наконец, решишь, кому ты верно служишь.

— О, профессоры! Я нашел это в Запретной зоне. Он еще горячий. Какой-то ученик не спит ночью, — к ним подбежал запыхавшийся Филч, протягивая в сухонькой руке фонарь с разбитым стеклом.

Северус выпустил Квирелла и внимательно оглядел коридор. Тот по-прежнему был пуст. Однако ощущение чьего-то присутствия было таким явным. Северус напряженно прислушался и вдруг уловил обрывок чьей-то панической мысли. Поттер? Маленький паршивец! Хлебом не корми, дай правила нарушить! Что этот несносный мальчишка делал в Запретной зоне библиотеки?

* * *

Дамблдор тоже встревожился, когда Северус выложил ему свои размышления на тему заколдованной метлы и возможного покушения на Поттера.

— Да, Северус, очень похоже, что нашего Гарри хотели убить, и вполне возможно, что это может повториться на следующем матче, — он озабоченно огладил свою бороду, потом посмотрел на Северуса заблестевшими глазами. — Но есть выход.

Северус вопросительно изогнул бровь.

— Ты будешь судить этот матч вместо мадам Трюк.

— Что? — Северус так удивился, что даже не сразу разозлился. Дамблдор решительно кивнул:

— Да, Северус, это наилучший выход. Ты будешь в воздухе, в непосредственной близости к Гарри, и сможешь помочь ему, если что-то случится.

— Ничего более идиотского я в жизни не слышал! — взбеленился Северус. Но, как и всегда, мягко ворча и уговаривая, Дамблдор все-таки уломал его.

— Хорошо, — процедил Северус сквозь зубы. — Я буду сидеть на чертовой деревяшке, судить чертову игру и следить за чертовым мальчишкой. Довольны?

— Спасибо, Северус, я знал, что ты меня полностью поддерживаешь, — безмятежно улыбнулся Дамблдор, а Северус, скрипнув зубами, вылетел из его кабинета, от души шарахнув дверью о косяк. Правда, в течение нескольких дней перед матчем, наблюдая, как шепчутся гриффиндорцы, и ловя на себе их настороженно-испуганные взгляды, Северус немного успокоился. Ну подумаешь, полтора-два часа позора. Зато и впрямь будет проще присмотреть за мальчишкой.

* * *

— Лонгботтом! — услышал Северус голос Драко и тихо двинулся в том направлении. Если сошлись вместе слизеринец и гриффиндорец, даже такой никудышный, как Лонгботтом, жди неприятностей. — Наконец-то хоть кто-то, на ком можно попрактиковаться. Локомотор Виббли!

— Ай! — вскрикнул Лонгботтом. Северус завернул за угол. Возле библиотеки стоял с палочкой в руках Малфой, за его спиной ухмылялись его постоянные спутники, Крэбб и Гойл, а к стене, страдальчески морщась, привалился Лонгботтом. Его ноги почти не двигались и то и дело норовили подломиться.

— Что здесь происходит, мистер Малфой? — холодно спросил Северус, строго глядя не крестника. Нимало не смутившись, Драко бодро отрапортовал:

— Готовимся к уроку, профессор, тренируем Лонгботтома, а то у него заклинание никак не получается.

Северус мысленно усмехнулся. Вот паршивец! Помогает он, как же. Наглый, но находчивый, за словом в карман не лезет.

— Отправляйтесь в свою гостиную, мистер Малфой, — все так же холодно распорядился Северус и, подождав, пока троица скроется из виду, повернулся к притихшему Лонгботтому. Скорее всего, мальчишка тоже рад был бы удалиться, но заклятие ватных ног лишило его этой возможности.

— Иногда я сомневаюсь в адекватности Распределяющей шляпы, — протянул Северус, забавляясь ужасом на лице мальчишки. — В вас, Лонгботтом, нет ни капли гриффиндорской храбрости.

Он коротко взмахнул палочкой, отменяя заклинание, и пошел дальше, скорее угадав, чем услышав сдавленное «спасибо».

* * *

К облегчению Северуса, долго болтаться на метле ему не пришлось: Поттер умудрился поймать снитч через три минуты после начала игры. Конечно, проигрыш Слизерина в борьбе за Кубок школы огорчил и самого Северуса, и его змеек. Однако буквально через пару дней Минерва сделала Слизерину щедрый подарок: поймав ночью троих своих львят в коридорах Хогвартса, она в гневе сняла с каждого по пятьдесят баллов, так что Слизерин все-таки получит кубок.

— Спасибо, Минерва, не ожидал от тебя такой щедрости, — Северус при встрече не преминул уколоть гриффиндорского декана, зная, как ревностно она относилась к соревнованию между факультетами, как тряслась над каждым рубином в копилке Гриффиндора. — Вот так, одним махом, отдать мне победу…

— Еще слово, Северус, и я за себя не ручаюсь! — прошипела Минерва, смерив его взглядом голодной гадюки, Северус, развеселившись, поднял руки. Гордо вскинув голову, Минерва прошла мимо него в учительскую.

А Северус уже в который раз отправился третировать Поттера и его дружков. Час пик приближался, Северус чувствовал это, когда ловил полные ненависти и подозрительности взгляды гриффиндорцев. А когда Дамблдор объявил, что через два дня уедет из Хогвартса, Северус понял — тот, кто хотел украсть философский камень, не упустит такой возможности, и ему, Северусу, придется быть настороже вдвойне, ведь Поттер точно полезет в этот проклятый люк. Дамблдор был прав, гриффиндорцы на самом деле решили, что именно Северус хочет завладеть камнем, и не спускали с него глаз. А значит, они отправятся к камню, в своем гриффиндорском благородстве решив защитить артефакт от злодея.

Кстати, а кто же все-таки злодей? Северус склонялся к мысли, что это Квирелл, однако чертов заика, несмотря на прессинг, так и не признался, зачем он шастал в Запретный лес и с кем разговаривал в коридоре. А если не он, то кто? От кого защищать Поттера? Северус терялся в догадках и никак не мог найти точный ответ. А от этого злился еще больше, и доставалось, как всегда, гриффиндорцам.

Выскочив из кабинета Снейпа, Невилл кинулся прочь из подземелий, слегка прихрамывая от боли в ушибленной коленке. Немного поплутав, он выбрался в холл, осмотрелся. Какая лестница вела в гриффиндорскую башню, он напрочь забыл, а спросить было не у кого — все уже ушли на ужин. Невилл тоже проголодался, но где искать Большой зал, он тоже не помнил.

Вздохнув, Невилл шагнул на первую показавшуюся знакомой лестницу. Лестница оказалась движущейся, и Невилл, испугавшись, спрыгнул с нее, едва она пристала к какому-то коридору. Он долго бродил, стараясь найти выход в свою башню, потом, устав, присел у стены. Теперь он был бы рад, если бы его нашла миссис Норрис. Пускай будет отработка, но его найдут. Но никого вокруг не было. Даже привидения не показывались. Даже приставучий Пивз, вечно его достававший, куда-то подевался. Невилл поплакал, тихо всхлипывая и вслушиваясь в царившую вокруг тишину.

Наверное, уже очень поздно. Сколько он тут уже просидел? Прикорнув прямо на полу, Невилл крепко уснул. Проснулся он от чьих-то шагов и тихих голосов. Подскочив, Невилл ошалело завертел головой. Тьму коридора разогнали несколько Люмосов: рядом с собой Невилл увидел Гарри, Рона и Гермиону.

— Хвала небесам — вы меня нашли! — обрадованно воскликнул Невилл. — Я здесь уже несколько часов. Не мог выбраться из этого проклятого коридора.

— Потише, Невилл, — шикнул Рон.

— Как твоя рука? — первым делом спросил Гарри.

— Отлично, — Невилл вытянул руку и помахал ею в воздухе, потом вспомнил, кто лечил его руку, и вздрогнул: — Плохо только, что мадам Помфри не было, профессор Стебль отвела меня к Снейпу.

— Снейп лечил твою руку? — пораженно заморгал Рон. Невилл только кивнул: при воспоминании о Снейпе у него сдавило горло.

Гарри мрачно сказал:

— Э-э-э… Послушай, Невилл, нам надо кое-куда сходить, так что увидимся позже…

— Не оставляйте меня! — завопил Невилл. Он попытался подняться на ноги, но чуть не упал, зашипев от боли в коленке, ушибленной в кабинете Снейпа. — Я здесь один не останусь, тут темно и страшно!

Рон раздраженно замахал руками:

— Тише ты, чего разорался?

— Идемте уже! — Гарри нетерпеливо двинулся дальше по коридору. — Опоздаем!

Гермиона и Рон пошли за ним, Невилл захромал следом. Куда они шли, он не знал, но оставаться одному ему очень не хотелось. Рон и Гарри о чем-то пошептались, доставая свои палочки, и вдруг Невилл услышал голос старого завхоза:

— Принюхайся-ка хорошенько, моя милая, они, должно быть, спрятались в углу.

Похолодев от ужаса, первокурсники на цыпочках попятились, стараясь двигаться как можно тише, но больная коленка подвела Невилла, подогнувшись в самую неподходящую минуту. Вскрикнув от боли, он ухватился за Рона и вместе с ним рухнул на пол, свалив стоявшего на невысоком постаменте рыцаря в латах. Поднятого ими грохота и звона было вполне достаточно, чтобы разбудить весь замок.

— Бежим! — истошно завопил Гарри. Но убежать удалось только Гермионе: она шмыгнула за доспехи в нише стены. Барахтавшихся на полу Рона и Невилла схватил за шиворот подоспевший Филч, а Гарри, рванувший прочь, врезался в собственного декана: профессор Макгонагалл дежурила этой ночью в хогвартских коридорах.

— Мистер Поттер! — воскликнула Макгонагалл. — Мистер Уизли! Мистер Лонгботтом! Что вы здесь делаете?

Перепуганные ребята не смогли с ходу придумать себе оправдание, разгневанная Макгонагалл влепила каждому из них по три отработки, к великой радости Филча, довольно потиравшего руки, и отправила в гриффиндорскую башню.

* * *

Невилл иногда присоединялся к троице Гарри-Рон-Гермиона, но чувствовал себя с ними не очень уютно. У них были какие-то тайны, неотложные дела, они вечно куда-то спешили и о чем-то договаривались, и Невилл ощущал себя при этом лишним. Так что чаще всего он сидел то в гостиной, то в библиотеке в полном одиночестве. Впрочем, его это не особо тяготило: когда становилось совсем невмоготу, он бежал в теплицы к профессору Стебль и с удовольствием возился с растениями, порой забывая даже про обед или ужин.

Правда, в ближайшие три дня он в теплицы не попал из-за отработок. Заполучив в свое распоряжение сразу троих, Филч загрузил их по максимуму. Невиллу достался Зал наград, в котором пришлось отдраить до блеска все потускневшие от времени кубки.

Впрочем, наказание никак не повлияло на Гарри Поттера и его друзей, потому что они продолжали влипать в разного рода неприятности, даже с троллем сцепились в девчоночьем туалете. Невилл еще больше зауважал Гарри после победы над троллем, потому что сам он, надо честно признаться, вряд ли смог бы даже просто подойти к этому монстру.

В начале ноября начались соревнование по квиддичу. Невилл и радовался за Гарри, и в какой-то степени завидовал, как у того все здорово получалось, сколько у него друзей и как все за него переживали, когда он чуть не упал с метлы. И восхищался Гермионой, не побоявшейся поджечь мантию самому Снейпу, чтобы заставить того прекратить заколдовывать метлу Гарри. И правда, едва Снейп отвлекся, Гарри тут же подчинил себе метлу.

После этого Невилл еще больше стал бояться профессора зельеварения: одно дело — придирки на уроках, а тут он хотел если не убить Гарри, то по крайней мере покалечить. А когда Гарри сказал Невиллу, что именно Снейп хочет украсть философский камень, чтобы вернуть Волдеморта, Невилл стал ходить на уроки, едва переставляя ноги, и в присутствии Снейпа почти терял сознание от ужаса.

Перед вторым матчем по квиддичу Гриффиндор просто кипел от ненависти: стало известно, что судить игру будет Снейп, а значит, победы гриффиндорцам не видать как собственных ушей — летучая мышь наверняка будет подсуживать своим змеям. Невилл не участвовал в горячих спорах и обсуждениях факта судейства предстоящего матча слизеринским деканом, но от души сочувствовал Гарри, которому придется летать совсем рядом со Снейпом. Если бы Невилла заставили лишнюю минуту провести в обществе Мастера зелий, он просто умер бы от разрыва сердца, честное слово.

* * *

Накануне Рождества Невилл опять налетел на Малфоя. Выйдя из библиотеки, он буквально уткнулся носом в слизеринскую троицу Малфой-Крэбб-Гойл.

— Лонгботтом, — протянул Малфой, кривя тонкие губы. — Наконец-то хоть кто-то, на ком можно попрактиковаться.

Он вскинул палочку: 

— Локомотор Виббли!

— Ай! — вскрикнул Невилл, почувствовав, что ноги у него стали совсем ватными, так что пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. Малфой обернулся к своим телохранителям, и все трое мерзко захихикали.

— Что здесь происходит, мистер Малфой? — раздался холодный голос. Невилл съежился в ужасе, а Малфой, досадливо поморщившись, повернулся к своему декану и заявил, что они повторяют урок и тренируют Невилла. Снейп отправил всех троих в гостиную Слизерина и даже не снял с них баллы. Впрочем, Невилл этому и не удивлялся: Снейп никогда не снимал баллы со своего факультета.

— Иногда я сомневаюсь в адекватности Распределяющей шляпы, — повернувшись к застывшему у стены Невиллу, сказал Снейп. — В вас, Лонгботтом, нет ни капли гриффиндорской храбрости.

Невилл готов был согласиться со всем, что бы ни сказал слизеринский декан, лишь бы тот ушел отсюда. И Снейп, словно услышав немую мольбу, шагнул прочь, небрежно взмахнув вытащенной из кармана палочкой. В ту же секунду Невилл вновь ощутил свои ноги. Сообразив, что Снейп отменил наложенное Малфоем заклинание, Невилл почти беззвучно выдохнул «спасибо». Не обернувшись, Снейп устремился дальше по коридору.

Невилл с трудом добрался до своей гостиной: несмотря на снятое Снейпом проклятие, ноги все равно подгибались и идти было очень трудно. В гостиной, как всегда, было шумно: что-то весело рассказывали близнецы Уизли, Фред и Джордж, ученики вокруг смеялись их шуткам, на одном из диванов Рон играл в шахматы с Гарри, азартно вскрикивая и комментируя игру. Гермиона сидела над целой стопкой учебников и что-то писала на пергаменте. Она первой увидела едва ковылявшего Невилла и вскочила:

— О боже! Невилл, что случилось?

— Малфой, — Невилл поморщился и плюхнулся на диван рядом с Гарри так, что доска подскочила, и волшебные шахматные фигурки, ругаясь, разлетелись по полу.

— Невилл! — возмущенно воскликнул Рон, а Гарри с облегчением улыбнулся:

— Все, Рон, я больше не хочу играть.

— А больше и не надо, — пробурчал Рон и стал собирать фигуры, ползая по ковру на коленках и заглядывая под диваны и кресла.

— Что от тебя хотел этот хорек? — спросил Гарри. Невилл пожал плечами, но Гарри не стал ждать ответа, да и говорить Невиллу было особо нечего, и так все было понятно: Малфой никогда не упускал случая зацепить гриффиндорца.

* * *

Матч по квиддичу, который должен был судить Снейп, оказался самым коротким в истории этой игры. Невилл не успел даже устроиться поудобнее на скамье, как все трибуны, кроме слизеринской, бешено взревели: Гарри поймал снитч, Гриффиндор выиграл. Невилл увидел, как Снейп приземлился, бросил на Гарри яростный взгляд и, сплюнув, ушел со стадиона. Гриффиндор ликовал — благодаря этой победе Слизерин проиграл кубок школы.

Однако долго радоваться гриффиндорцам не пришлось. Буквально на этой же неделе Гарри с друзьями, помогая Хагриду спасти маленького дракона Норберта, попали прямо в руки Макгонагалл, которую навел на них подслушавший под окном хижины Малфой. Разгневанная декан сняла с каждого по пятьдесят баллов, так что, потеряв полторы сотни сразу, Гриффиндор упустил свое лидирующее положение в борьбе за кубок школы.

Невилл от души сочувствовал Гарри, Рону и Гермионе, однако не мог не порадоваться, что его с ними в тот момент не было. На Золотое трио факультет подулся и забыл, а если бы Невилл провинился в потере такого количества баллов, вряд ли ему это простили бы: он и так терял кучу баллов на каждом уроке зельеварения.

* * *

С каждым днем Снейп становился все злее, и Невилл буквально заставлял себя переступать через порог класса зельеварения. На уроке он старался спрятаться за своим котлом, лишь бы не видеть черную мантию, неумолимо приближавшуюся к его столу. У него начинали дрожать руки, в котел сыпались лишние ингредиенты, как следствие, происходило неизбежное: котел либо плавился, либо вообще взрывался, и Невиллу приходилось выслушивать немало ядовитых комментариев, от которых его начинало трясти еще больше, а на глаза наворачивались слезы.

Несколько раз он убегал в теплицы, где, усевшись прямо на пол и гладя ластившиеся к нему черные плети дьявольских силков, давился слезами, выплескивая свои обиды, жаловался безмолвному растению на проклятого профессора, из-за которого он, Невилл, не мог нормально заниматься таким интересным предметом, как зельеварение. Словно понимая его горечь, силки ласково обвивали его, и Невилл иногда даже дремал в этих своеобразных объятиях, когда уставал от слез и жалоб.

Возвращаясь из теплиц в гостиную, Невилл часто попадал на своего рода совещания между Гарри, Роном и Гермионой, все больше убеждавшихся в том, что Снейп ближе и ближе подбирается к философскому камню. А потом как гром с ясного неба прозвучала новость — Дамблдор уезжает из Хогвартса.

Накануне Гарри удалось подслушать разговор между Квиреллом и Снейпом, и теперь он делился со своими друзьями. Рядом сидел и Невилл. Он был не совсем в курсе происходящего с Квиреллом, и ребята в нескольких словах просветили его. От услышанного у Невилла отвисла челюсть. Оказывается, Снейп давно уже угрожал Квиреллу.

— Снейп наверняка хотел узнать, как преодолеть защиту философского камня, профессор Квирелл долго держался, — рассказывал Гарри. — Но сегодня я подслушал их разговор и понял, что профессор Квирелл не выдержал и рассказал все Снейпу. А раз эта летучая мышь знает, как преодолеть защиту, и Дамблдора не будет, то Снейп наверняка попытается украсть камень для своего хозяина. И мы должны этому помешать, иначе Волдеморт вернется.

— Как мы помешаем? — с сомнением спросила Гермиона. — Профессор Снейп — очень сильный волшебник, что смогут сделать против него несколько первокурсников?

— Мы проникнем туда первыми, — решительно заявил Гарри. — И первыми возьмем камень, чтобы он не достался Снейпу.

— Да, идем! — Рон вскочил, но Гермиона потянула его за руку, заставляя сесть, и прошипела:

— Тише ты!

— Мы пойдем под мантией-невидимкой, — зашептал Гарри, убедившись, что никто в гостиной не среагировал на выкрик Рона. — Она большая, мы как раз все под ней спрячемся.

Невилл почувствовал, как внутри что-то задрожало. Ему стало одновременно и страшно, и лестно, что его тоже включили в это «мы».

Пошептавшись еще немного, заговорщики разбежались по спальням, условившись встретиться в гостиной, когда все уснут.

* * *

Спускаясь в гостиную в назначенное время и прижимая к себе своего Тревора, которого он почему-то решил взять с собой, Невилл испытывал двоякое чувство. С одной стороны, ему понравилось, что Гарри, Рон и Гермиона допустили его в свою компанию. С другой — он боялся. Боялся, как бы эта авантюра не вышла им боком, ведь они шли против Снейпа, а он никогда не простит им, если они сорвут его планы.

Слегка заикаясь от волнения, Невилл высказал ребятам свои сомнения.

— Струсил? — сжал кулаки Рон.

— Ничего я не струсил! — неожиданно взбеленился Невилл и, подхватив Тревора, решительно шагнул к выходу.

— А жаба тебе зачем?

Не отвечая, Невилл выбрался наружу, остальные вылезли за ним. Тесно прижавшись друг к другу, они укрылись мантией и осторожно двинулись по коридору, обойдя по пути миссис Норрис и шуганув вредину-полтергейста — Гарри мастерски изобразил скрипучий голос слизеринского привидения, единственного, кого Пивз боялся и слушался.

Вскоре они стояли перед дверью, ведущей в запретный коридор. Дверь была распахнута настежь.

— Черт! — с досадой сказал Гарри. — Значит, Снейп уже опередил нас и прошел мимо Пушка.

Вид открытой двери напомнил всем о том, что их ждет впереди. Гарри повернулся к друзьям.

— Если вы хотите уйти, я на вас не обижусь, — сказал он. — Можете взять мантию — здесь она мне уже не понадобится.

— Не будь дураком, — посоветовал Рон.

— Мы с тобой, — подтвердила Гермиона.

Чувствуя, как трепыхается в груди сердце, Невилл глубоко вздохнул и просто молча шагнул к двери, крепко прижимая к себе жабу. В конце концов, они ведь уже решились и пришли сюда все вместе. И оставлять Гарри одного — совсем не по-товарищески.

В Невилле вдруг проснулся гриффиндорец.

Некоторые диалоги позаимствованы у мадам Роулинг.

Северус пришел в Запретный коридор заранее: кто знает, в котором часу явится сюда Поттер со своей компанией, лучше быть наготове. Осторожно заглянув в комнату с цербером, Северус нахмурился: люк под лапами трехголового пса был открыт. Неужели опоздал?

Кинув заклинание в стоявшую в углу арфу, Северус дождался, пока цербер уснет, и вошел, сжимая в руке палочку и прислушиваясь. Тишину нарушало только дыхание сладко спящего пса и тихие звуки музыки. Тут в коридоре послышались голоса, и Северус немного успокоился: Поттер не успел еще проникнуть в запретное место.

Северус усилил заклятие на арфе, решив, что не стоит рисковать и заставлять Поттера усыплять цербера этой чертовой дудкой, слишком печально это закончилось для самого Северуса, чтобы подвергать такой опасности детей. Помедлив еще пару секунд и убедившись, что первокурсники уже совсем рядом, Северус спрыгнул в люк, приземлившись на гибкие плети дьявольских силков, постарался максимально расслабиться и соскользнул вниз. Наложив на себя маскирующие чары, он притаился, прижавшись к стене и в ожидании уставившись на растение над головой.

* * *

Невилла передернуло от ужаса, когда он увидел огромную трехголовую собаку. Немного успокаивало, что пес мирно спал, положив головы на толстенные лапищи, одна из которых накрывала люк.

— Помогите мне, — Гермиона навалилась на лапу, пытаясь сдвинуть ее в сторону и освободить проход. Вчетвером они смогли лишь слегка пошевелить мохнатую конечность, так что пришлось в буквальном смысле протискиваться мимо нее. Первым в люк нырнул Гарри, за ним Рон, Гермиона. Невилл какое-то время колебался, потом, решившись, тоже прыгнул. Он приземлился на что-то упругое, его тело сразу опутали десятки гибких веревок. Поначалу испугавшись, Невилл облегченно засмеялся: дьявольские силки!

Рядом пыхтели и барахтались Гарри, Рон и Гермиона. Длинные ползучие побеги связывали их тем крепче, чем сильнее они сопротивлялись и старались освободиться. Невилл ласково погладил стебли и крикнул:

— Это дьявольские силки!

— Я ужасно рад, что это именно так называется! — прорычал Рон, пытаясь помешать стеблю, пытавшемуся обвиться вокруг его шеи. — Это, конечно, нам поможет!

— Расслабьтесь, не напрягайте тело, и они вас отпустят! — посоветовал Невилл. Гермиона послушалась первой и, едва расслабившись, соскользнула вниз. Встав на ноги, она засмеялась:

— Гарри, Рон, делайте, как Невилл сказал, расслабьтесь.

— Как? — сдавленно отозвался Рон.

— Мне уже дышать нечем! — выдавил Гарри.

Невилл, цепляясь за гладкие стебли, подобрался к ним и стал осторожно, поглаживая и похлопывая, освобождать их от черных плетей. Те нехотя разжимали свои смертельные объятия, но Невилл был настойчив и, в конце концов, силки выпустили свою добычу. Гарри и Рон шлепнулись на пол, долго кашляли и пытались восстановить дыхание.

Наконец Гарри и Рон смогли подняться.

— Спасибо, Невилл, — прохрипел Гарри, а Рон благодарно хлопнул его ладонью по спине.

* * *

Скрытый чарами, а потому незамеченный детьми, Северус с удивлением смотрел на Лонгботтома. Немыслимо! Силки слушались мальчишку! Северусу как-то не приходилось слышать, чтобы в роду Лонгботтомов и вообще в волшебных семьях были друиды, но, судя по всему, все-таки были. У мальчишки явный дар общаться с растениями, даже с такими гибельными, как эти силки.

Тем временем все четверо, придя в себя, пошли дальше, и Северус бесшумно двинулся за ними. В комнате с летучими ключами Поттер, обнаружив оставленную специально для него метлу, без особого труда поймал нужный ключ.

А в зале с шахматной доской главную роль взял на себя Уизли. Северус не знал, что этот рыжий балбес умеет играть в шахматы, но как выяснилось, он не только умел, а оказался еще и достаточно самоотверженным, решив пожертвовать собой. «Идиот», — покачал головой Северус, подняв палочку, невербальным заклинанием смягчил падение мальчишки с огромного шахматного коня и разнес вдребезги замахнувшуюся на упавшего пешку. Кусок фигуры все-таки задел Уизли по голове, так что тот, оглушенный, оказался не в состоянии идти дальше. Оставив его, троица пошла дальше, а за ними невидимой тенью следовал Северус.

В следующей комнате должен был быть тролль, и судя по вони, он там и был. Северус скрипнул зубами: старый интриган не внял его просьбам и все-таки оставил тут это смертельно опасное существо. Однако тот, кто прошел здесь перед ними, успел позаботиться об этом: туша тролля неподвижно лежала поперек комнаты.

— Хорошо, что нам не пришлось с ним сражаться. Пойдем отсюда скорее, тут нечем дышать, — прошептал Поттер, и Северус мысленно поддержал его: вонь действительно стояла просто невыносимая. Однако тонкое обоняние Северуса уловило в этом отвратительном запахе знакомую нотку. Чеснок! Квирелл был здесь, и был совсем недавно. Значит, все-таки заика охотился за камнем! Однако крепким же он оказался орешком, жаль, что Северус не смог применить к нему никаких мер, кроме словесных угроз.

Тем временем Поттер, Грейнджер и Лонгботтом прошли в следующую комнату, и Северусу стало любопытно, разгадают ли они его головоломку. Проскользнув вслед за троицей, Северус обезопасил себя от тут же вспыхнувшего вокруг стола с зельями фиолетового огня и стал молча наблюдать, готовый в любой момент погасить пламя.

Как и следовало ожидать, Грейнджер первой нашла пергамент с подсказками и вслух прочитала:

Впереди опасность, то же позади,

Но две из нас помогут, ты только их найди.

Одна вперед отправит, еще одна — назад,

В двух — вино всего лишь, а еще в трех — яд.

Ты хочешь здесь остаться на долгие века?

Тогда ищи — к тому же подсказка тебе дана.

Во-первых, как бы ловко ни скрывался яд,

Найти его несложно — от вина левый ряд.

Второе — в крайних бутылях налито не одно и то ж,

Но если вперед тебе надо, помощи зря ты ждешь.

Затем ни в большой, ни в малой смерти ты не найдешь,

А если из второй слева и второй справа глотнешь,

Сам убедишься — налито одно и то же в них,

Хотя на взгляд они разные, но это уже в-четвертых.

Северус усмехнулся, глядя на растерянное лицо Поттера. Кто бы сомневался, что даже такая простая загадка не поддастся его куриным мозгам. Однако Грейнджер и, к изумлению Северуса, Лонгботтом быстро разобрались, что к чему.

— Гениально, — произнесла Грейнджер. — Это не магия — это логика. Логическая задача. Между прочим, многие величайшие волшебники были не в ладах с логикой, и, попади они сюда, они остались бы здесь навечно.

Северус едва удержался, чтоб не хмыкнуть одобрительно: а девчонка-то молодец, умеет мыслить, когда захочет.

— Как и мы, — мрачно вставил Поттер. — Разве не так?

— Нет, Гарри, — вмешался Лонгботтом. — В свитке есть все, что нам надо. На столе семь бутылей: в трех находится яд, в двух — вино, еще одна даст нам возможность вернуться обратно, а седьмая пропустит вперед.

— А как мы узнаем, из какой мы должны отпить?

— Подожди, сейчас.

Лонгботтом и Грейнджер какое-то время торчали, перешептываясь, у стола с бутылками, то и дело сверяясь со свитком, потом Лонгботтом схватил самый крошечный пузырек, а Грейнджер — бутылочку побольше.

— Вот!

— Что вот? — мрачно спросил Поттер. Северус даже развеселился: надо же, поттеровское отродье в очередной раз подтвердило свою тупость и неумение логически мыслить.

— Вот это зелье позволит кому-то из нас пройти дальше, — девчонка кивнула на пузырек Лонгботтома, — а это… — она показала свой, — даст возможность вернуться сквозь пламя назад.

— Но тут всего на один глоток и того, и другого, — Поттер посмотрел на пузырьки. —  А нас трое. Значит, кто-то останется здесь, посреди этого огня?

— Давайте жребий бросим, — предложила Грейнджер, и Северус мысленно застонал. Сколько они тут еще возиться будут? Квирелл уже наверняка возле зеркала. Правда, Дамблдор говорил, что достать камень из Еиналежа сможет только Поттер, но кто знает, может, и Квирелл нашел способ?

Однако дети разобрались между собой достаточно быстро: Грейнджер отправилась назад, к Уизли, Поттер выпил зелье из самого маленького пузырька и шагнул сквозь расступившееся перед ним пламя, а Лонгботтом, которому достался жребий остаться, вдруг завопил:

— Дудки! Я с тобой!

«Идиот!» — взвыл про себя Северус и едва успел сбить вновь полыхнувший огонь, чтоб чертов мальчишка, кинувшийся вслед за Поттером, не поджарился вместе со своей жабой.

* * *

Невилл сам не смог бы объяснить, что толкнуло его кинуться в огонь, но тем не менее он это сделал. Удивительно, но пламя опало, едва Невилл шагнул в него. Догнав Гарри, он прямо врезался в его спину, когда тот застыл на пороге следующей комнаты, и сам тоже замер от неожиданности: в последней комнате, напоминавшей скорее просторный зал, стоял человек. И это был не Снейп. И не Волдеморт. Это был тот, кого и Невилл, и Гарри меньше всего рассчитывали здесь увидеть.

Посреди комнаты стоял профессор Квиррелл.

— Вы? — изумленно выдохнул Гарри.

Квиррелл улыбнулся. Невилл заметил, что лицо его, обычно конвульсивно дергавшееся, на сей раз выглядело абсолютно нормальным.

— Именно, — спокойно подтвердил он. — А я все гадал, встречу ли здесь тебя, Поттер. И второй тоже явился. Тем лучше.

Невилл не понял, что имел в виду Квирелл, но ему не понравилось выражение лица профессора ЗОТИ.

— Но я думал… — ошеломленно пробормотал Гарри. — Я думал… что Снейп…

— Северус? — Квиррелл расхохотался, и это было не его обычное дрожащее хихиканье, но ледяной, пронзительный смех. — Да, Северус выглядит подозрительно, не правда ли? Похож на огромную летучую мышь, парящую по школе и хватающую невинных учеников. Он оказался мне полезен. При наличии такого Снейпа никто не мог заподозрить б-б-бедного за-за-заикающегося п-п-профессора Квиррелла.

Квиррелл явно издевался, копируя собственное заикание.

* * *

Северус, стоявший почти рядом, до боли стиснул кулаки. Как ему хотелось схватить этого заику, сдавить ему горло, переломать все кости. Но было что-то, что пока сдерживало гнев. Квирелл вел себя непривычно уверенно, не трясся, как обычно, не заикался, говорил свободно и властно. Это было странно, и Северус, держа наготове палочку, тем не менее, медлил.

А Поттер все никак не мог поверить в происходящее.

— Но Снейп пытался убить меня! — воскликнул он, ухватившись за спасительную нить.

— Нет, нет и нет, — Квиррелл категорично замотал головой. — Это я пытался убить тебя, Поттер. Снейп случайно сбил меня с ног, когда твоя подруга мисс Грейнджер подпалила его мантию. Я упал, и зрительный контакт прервался. Мне не хватило нескольких секунд, чтобы сбросить тебя с метлы. Конечно, ты бы давно был мертв, если бы Снейп не пытался спасти тебя. Ведь это именно он бормотал себе под нос контрзаклятие.

Северус впился взглядом в бледное и самодовольное лицо Квирелла. Значит, он был прав, с самого начала подозревая эту вонючку. Альбус, Альбус, как же ты слеп, несмотря на все свое могущество!

— Снейп пытался меня спасти? — Поттер выглядел донельзя потрясенным, и Северус в какой-то степени понимал его: ненавистный профессор, люто ненавидевший проклятого гриффиндорца, оказывается, спасал ему жизнь. А Грейнджер-то какова! Недооценил он этих малолеток, ох, недооценил!

— А как ты думаешь, с чего это Снейп решил судить следующий матч? — холодно спросил Квиррелл. — Он пытался помешать мне сделать это снова. Это на самом деле смешно — ему вовсе не надо было так стараться. Я все равно ничего не мог сделать, потому что на матче присутствовал Дамблдор. Хотя Снейп зря терял время, потому что сегодня ночью ты все равно умрешь. Заодно и второго с собой прихватишь, — Квирелл уставился на Лонгботтома. — На всякий случай, мало ли…

* * *

Невилл во все глаза смотрел на профессора ЗОТИ и не узнавал его. Вроде то же лицо, тот же нелепый фиолетовый тюрбан на голове, и вонь чесночная такая же, но было ощущение, что перед ними стоит совершенно другой человек: сильный, уверенный и безжалостный.

— Но я видел вас со Снейпом, он угрожал вам, — растерянно сказал Гарри, пока Квирелл ходил кругами вокруг большого зеркала.

— Да, — рассеянно согласился Квиррелл, мельком глянув на обоих мальчиков и опять сосредоточившись на зеркале. — Он был уверен в том, что это я, и пытался выведать, как далеко я готов зайти. Он с самого начала меня подозревал. Пытался меня напугать — как будто это было в его силах! Ведь на моей стороне сам лорд Волдеморт…

Невилл вздрогнул. Волдеморт? Здесь?

— Но я слышал, как вы плакали несколько дней назад, — настаивал Гарри. — Я думал, Снейп вам угрожает…

В первый раз с того момента, как Гарри и Невилл появились в зале, Квиррелл утратил спокойствие. На его лице отразился страх.

— Он здесь ни при чем, — голос Квиррелла чуть подрагивал. — Просто иногда… иногда мне бывает нелегко выполнять приказы моего господина — ведь он великий волшебник, а я слаб и… Я встретил его, когда путешествовал по миру. Я был молод, глуп и полон нелепых представлений о добре и зле. Лорд Волдеморт показал мне, как сильно я заблуждался. Добра и зла не существует — есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ней… С тех пор я служу ему верой и правдой, хотя, к сожалению, я не раз подводил его. Ему приходилось быть со мной суровым…

Квиррелл внезапно поежился.

— Он не склонен прощать ошибки. Когда мне не удалось украсть камень из «Гринготтса», он был очень мной недоволен. Он наказал меня… Он решил, что должен пристальнее следить за мной и постоянно контролировать меня…

Неожиданно Квирелл выпрямился и резко сказал:

— Довольно разговоров! Мне нужен камень, чтобы преподнести его моему повелителю.

— У меня нет камня! — огрызнулся Гарри. Квирелл глянул на Невилла, и тот, испугавшись горящего ненавистью взгляда, замотал головой:

— У меня тоже нет!

— Я знаю, камень в зеркале, — брызнул слюной Квирелл. — Как его достать?

* * *

Северус окончательно решил вмешаться, но не успел. В зале вдруг раздался смутно знакомый голос:

— Используй мальчишку… Используй мальчишку…

Полыхнуло огнем левое предплечье. Северус сжал его, едва сдержав вскрик при звуке этого голоса. Темный Лорд? Но как? Голос, казалось, исходил из самого Квирелла.

Дальше события понеслись просто вскачь. Квирелл схватил Поттера, потащил его к зеркалу, сзади на него набросился Лонгботтом (кто бы мог подумать?). В пылу схватки с головы Квирелла сорвали тюрбан, и все — и Поттер с Лонгботтомом, и сам Северус под своими маскирующими чарами — замерли.

Там, где должен был находиться затылок Квиррелла, было лицо, самое страшное лицо, которое Северус когда-либо видел. Оно было мертвенно-белым, вместо ноздрей — узкие щели, как у змеи. Но страшнее всего были глаза — ярко-красные и свирепые.

И эти глаза вдруг уставились прямо на Северуса, а голос прошипел:

— Квирелл, ты идиот! Мы здесь не одни!

— Повелитель? — робко отозвался враз утративший уверенность Квирелл.

— Северус-с, — продолжал шипеть голос, а красные глаза свирепо сверкали. Северус снял с себя чары и поклонился:

— Мой Лорд.

— Северус, ты предал меня! Ты защищал мальчишку!

— Я хотел сохранить Поттера для вас, повелитель, — ровно сказал Северус. Краем глаза он увидел ужас на лицах обоих мальчишек и постарался переместиться так, чтобы они оказались у него за спиной. — Я не знал, что Квирелл действует от вашего имени.

— Мне нужен камень, который прячет этот проклятый мальчишка! — зашипел Волдеморт. — Забери его, Северус! От Квирелла мало толку!

— Конечно, мой Лорд, — Северус повернулся к остолбеневшим детям и, помедлив, одними губами шепнул: — Бегите.

* * *

Невилл в ужасе смотрел на профессора зельеварения, неожиданно появившегося перед ними. Снейп заговорил с Волдемортом, потом повернулся к ним и беззвучно велел им бежать. Гарри схватил Невилла за руку и потянул к выходу, но Тревор, неожиданно дернувшись, выскользнул и упал на пол. Невилл кинулся за ним.

— Поймайте их! — раненым зверем ревел Волдеморт. Квирелл кинул сбивающее с ног заклинание. Невилл увидел, как из палочки Снейпа вырвался яркий свет и сбил луч Квирелла так, что тот прошел мимо мальчиков. Поймав свою жабу, Невилл вскочил на ноги в тот момент, когда Квирелл опять проклял их. Палочка Снейпа опять отклонила его заклинание, но то, отклонившись от Гарри, срикошетило и ударило в Невилла. Ноги мальчика подогнулись, падая, он нажал пальцем под глазом Тревора. Тонкая прозрачная струя яда выстрелила в сторону Квирелла, но попала в него или нет, Невилл уже не видел: охваченный приступом невыносимой боли, он упал.

* * *

Северус старался как можно незаметнее сбивать заклятия Квирелла, но последнее все-таки угодило в Лонгботтома. Вцепившись в свою жабу, мальчишка тяжело завалился на бок, а из маленькой железы на морде амфибии вдруг выстрелила прозрачная струя, прошла над плечом ошеломленного Северуса. За спиной у него раздался жуткий вопль. Резко обернувшись, Северус увидел, что яд попал в цель: лицо заики покрылось жуткими волдырями.

Дико вопя и размахивая руками, Квирелл заметался по залу, налетев на зеркало, опрокинул его, и оно разлетелось мелкими осколками. Взвыв, Квирелл кинулся на остолбеневшего Поттера и вцепился в него. Северус рванулся было к ним, но замер: руки Квирелла неожиданно покрылись ожогами, кожа задымилась. Какая-то черная субстанция вырвалась из погибающего тела Квирелла, взвилась к потолку и ринулась вниз, прямо на Поттера. Северус машинально выставил щит, закрывая мальчишку, черная дымка ударилась о магический барьер, но не смогла пробиться к Поттеру, хотя и сбила его с ног. Закрутившись спиралью, мгла со свистом унеслась куда-то под самый потолок и исчезла.

Северус остался один посреди разгромленного зала, с валявшимся у его ног трупом Квирелла и двумя потерявшими сознание первокурсниками. Мельком глянув на мертвого коллегу, Северус наклонился к мальчишкам. Поттер был в порядке, просто в обмороке. У Лонгботтома дела обстояли хуже: Квирелл ударил его сильным темномагическим заклинанием и Северусу нужны были зелья, чтобы снять его.

* * *

Невилл постепенно приходил в себя. Все тело болело, руки сами собой дергались, голова просто раскалывалась, а перед глазами стояла жуткая красноглазая морда. Кто этот монстр, Невилл не помнил и вспоминать не хотел. Ему хотелось одного: забыть этот кошмар как страшный сон.

Рядом что-то тихо говорила мадам Помфри. Не открывая глаз, Невилл прислушался и понял, что она разговаривает с Гарри и Дамблдором. Потом Невилл услышал капризный голос Рона, не желающего принимать какое-то зелье. Тут скрипнула дверь, и мадам Пофри с облегчением воскликнула:

— Северус, хорошо, что ты пришел! Мистер Уизли, или вы примете это зелье, или вами займется профессор Снейп!

Рон заворчал и, видимо, выпил зелье, потому что стал отплевываться и ныть, какое оно противное. Сдержанно рыкнул знакомый низкий голос, и Рон заткнулся. Невилл притих, старательно делая вид, что спит: видеть Снейпа ему совершенно не хотелось. Хотя тот и помог им, когда они с Гарри сражались с Волдемортом, но менее пугающим от этого не стал. У Невилла по-прежнему сердце заколотилось где-то в горле, когда Снейп, стоя совсем рядом, заговорил с Гарри, как всегда, холодно и язвительно.

Единственное, что вынес Невилл из слов Снейпа, — Квирелл умер, они все-таки справились с ним и не дали Волдеморту вернуться, уберегли философский камень.

Руки Невилла опять самопроизвольно задергались, и Снейп, видимо, это заметил, потому что тихо спросил:

— Как Лонгботтом?

— Твое зелье помогло, Северус, — отозвалась мадам Помфри. — Но он пока в тяжелом состоянии, мышечные судороги не проходят, он очень слаб.

— Понятно.

Скрипнул стул. Невилл приоткрыл глаза и сжался в комок: Снейп сидел рядом, нависая над ним и внимательно разглядывая своими жуткими черными глазами.

Примечание: Северус вышел тут совсем не канонным, но что-то так захотелось Снейпа-милашку...

Какое-то время Северус молча смотрел на съежившегося перед ним на больничной койке мальчишку. Удивительно, как легко можно было напугать его, всего пару минут просто не сводить с него глаз, и вот уже его трясет не только от последствий заклятия.

Северус тихо вздохнул. Нет, не стоило сегодня увлекаться запугиванием Лонгботтома, мальчишка слишком слаб. Постаравшись обуздать раздражение, вызванное очередным нытьем Уизли в другом углу палаты, Северус спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Хо… хорошо, сэр, — едва слышно выдавил Лонгботтом.

Северус нахмурился и строго сказал:

— Давайте договоримся сразу, Лонгботтом, сейчас вы соврали мне в последний раз.

* * *

Невилл прикусил губу, чувствуя, как глаза стало жечь от подкативших слез. Что чертову профессору надо? Невилл ведь не хотел врать, просто сказал так, чтобы этот человек отвязался от него.

— Голова болит? — продолжал спрашивать Снейп. Невилл, боясь, что голос не подчинится ему, лишь молча кивнул. Даже это легкое движение вызвало боль в голове, словно в висках вдруг застучали маленькие молоточки. Неожиданно Снейп пересел на кровать, и Невилл перестал дышать: наклонившись над ним, профессор прижал пальцы к его вискам.

— Расслабьтесь, Лонгботтом, сегодня я не кусаюсь, — тихо сказал Снейп и почти беззвучно что-то зашептал.

Отстраниться было некуда, и Невилл только крепко зажмурился, изо всех сил представляя, что рядом с ним сидит не Снейп, а отец, и не то растение, что он видел в Мунго, а настоящий, живой и здоровый. Это отец, а не Снейп касается чуть прохладными пальцами его висков, это отец, а не Снейп шепчет над ним какие-то заклинания. И от этого повторения «это отец, а не Снейп», которое Невилл прокручивал в гудящей от боли голове как мантру, становилось легче, и немного отступал давящий на грудь страх, и утихомиривалась противная тошнота. Невилл боялся открыть глаза, чтобы не рассеялась призрачная иллюзия отцовского присутствия.

* * *

— Альбус, где мой внук?

Резкий женский голос заставил Северуса поморщиться. Августа!

Высокая старуха в старомодной шляпе, увенчанной нелепым чучелом, ворвалась в палату, не слушая бормотания Дамблдора, семенившего вслед за ней.

— Невилл!.. Северус, что с ним?

Лонгботтом дернулся под руками Северуса, и тот поспешно встал:

— Августа…

Они стояли друг напротив друга, и Северус с некоторым удивлением отметил, что миссис Лонгботтом почти одного с ним роста, однако выглядит намного мощнее, отчего кажется, что и выше.

— Отстань от меня, Альбус! — рявкнула Августа, стряхивая вцепившегося в ее руку Дамблдора, словно неразумного щенка. — Ты директор и должен обеспечивать безопасность вверенных тебе детей!

— Августа, успокойся, — зажурчал Дамблдор, умоляюще поглядывая на Северуса. Однако зельевар никак не отреагировал на немой крик о помощи. Скрестив руки на груди и мысленно забавляясь затруднениями директора, Северус молча ждал, пока Августа выскажет Дамблдору все, что думает, о его человеческих качествах в целом и о директорских способностях в частности. Выглядело это довольно угрожающе, так что Дамблдор в конце концов просто ретировался, оставив Северуса разбираться с разгневанной старой волшебницей.

— Северус, — почти простонала Августа, и Северус вдруг увидел перед собой не грозную волшебницу, готовую растерзать всех и вся за своего внука, а просто пожилую женщину, донельзя встревоженную и обеспокоенную его состоянием. Северус посторонился, пропуская ее к койке Лонгботтома:

— Он очень слаб, Августа, я бы попросил не слишком его утомлять.

— Да-да, — пробормотала Августа, приземляясь на кровать. Северус нахмурился, но, увидев, как мальчишка прильнул к своей суровой бабушке и наконец-то хоть немного расслабился, решил не вмешиваться и отправился в кабинет мадам Помфри: Лонгботтома нужно было серьезно лечить.

* * *

Невилл вздрогнул от неожиданности, услышав знакомый голос. Бабушка! Снейп наконец оставил его в покое и встал, так что Невилл опять смог дышать нормально, насколько это было возможно в его состоянии. А потом, когда бабушка, гневно отчитав Дамблдора — самого Дамблдора! — присела к нему на кровать, Невилл прижался к ней, со счастливой улыбкой чувствуя, как отпускает липкий страх и кажется, что даже голова стала болеть меньше и не так дергаются руки. Бабушка тут, с ним, и никакой зельевар не посмеет подойти к ее внуку.

— Невилл, мальчик, что с тобой случилось? — в голосе бабушки Невилл услышал волнение, хотя внешне она уже взяла себя в руки и снова стала его строгой бабушкой. — Я поняла из болтовни этого… — она запнулась и после секундного замешательства продолжила: — …директора, что в тебя попало какое-то сильное проклятие. Невилл, что произошло?

Невилл попытался рассказать, хотя бы в двух словах, что у него здесь, в Хогвартсе, появились друзья, что им грозила опасность, и что он, Невилл, должен был им помочь. Но говорить было так трудно, почему-то не слушался язык, почти не шевелились губы, и голос совсем не хотел подчиняться.

— Невилл? — Августа испуганно посмотрела в лицо внука. — Невилл, почему ты не можешь говорить?

— Августа, ты не могла бы зайти ко мне? — неожиданно позвала мадам Помфри, и бабушка, погладив Невилла по голове, поднялась:

— Я скоро приду, Невилл, отдохни пока.

* * *

— Поппи, — Северус запрыгнул в кабинет колдоведьмы так же стремительно, как влетал обычно в класс зельеварения. Однако, в отличие от учеников, Помфри даже не вздрогнула и спокойно отозвалась:

— Северус.

— Меня интересует состояние Лонгботтома, — отрывисто сказал Северус. Поппи с любопытством посмотрела на него:

— А почему именно Невилла? Я думала, тебя беспокоит здоровье Гарри.

— При чем тут Поттер? — сдержанно рыкнул Северус. — С этим паршивцем все в порядке, как и с его рыжим дружком, я бы на твоем месте прямо сейчас выдворил их из Больничного крыла.

— Ты не на моем месте, — возразила Помфри и сурово добавила: — И я сама буду решать, кого и когда выписать. Так что ты хотел знать про Невилла? — мягче спросила она.

— Я провел сейчас небольшую диагностику, — Северус решил не задираться с упрямой колдоведьмой. — У него сильные головные боли.

— Боюсь, Северус, состояние мальчика очень тяжелое, — не стала томить его колдоведьма. — Магглы называют это инсультом, если тебе это о чем-то говорит.

— Инсульт, в таком возрасте? — Северус недоверчиво посмотрел на нее и шумно выдохнул: — Прекрасно, просто великолепно!

— Такое может случиться в любом возрасте, Северус, — мягко сказала Помфри. —  Проклятье вызвало у мальчика острое нарушение мозгового кровообращения, именно поэтому ему трудно дышать и говорить, у него болит голова и случаются судороги. При соответствующем лечении он восстановится месяца через два.

— Уже начались каникулы, так что у Лонгботтома есть три месяца до нового семестра, — хмыкнул Северус. Помфри нахмурилась:

— Дело не во времени, Северус. В Мунго не умеют лечить подобные болезни, эффективнее всего при таких проблемах маггловское лечение, но, боюсь, я тут тоже мало чем помогу, разве что теоретически.

— Хорошо, пусть теоретически, — нетерпеливо сказал Северус, прокручивая в голове свой план. — Что ему надо? Полагаю, речь пойдет не о зельях.

— Зелья тоже пригодятся, у мальчика сейчас все тело крайне болезненно отзывается на любое движение, а ему необходима гимнастика, и я думаю, что предварительный массаж с успокаивающим зельем поможет ему не так сильно чувствовать боль. Кроме того, на первых порах ему нужен кислород, чтобы облегчить дыхание и помочь восстановиться клеткам мозга. И капельница с физраствором не повредила бы. А для снятия судорог и более спокойного сна ночью придется колоть ему что-нибудь вроде диазепама.

— Поппи, — Северус удивленно смотрел на колдоведьму, — откуда ты знаешь, как магглы лечат инсульты?

— Я читаю не только магическую литературу, — Помфри слегка покраснела, словно стеснялась своего интереса к маггловским медицинским справочникам. — Но что толку от маггловских книг, если у меня нет ни шприцов, ни капельниц, ни лекарств, только магия и зелья, а в случае с Невиллом этого мало.

— Ты не могла бы позвать сюда Августу? — Северус посмотрел на Поппи и словно в омут бросился: — Я хотел бы кое-что предложить ей, кое-что, что поможет ее внуку вылечиться.

* * *

Услышав, что предлагает Снейп, Поппи с трудом удержалась, чтоб не вытаращиться на зельевара в немом изумлении. Она совершенно не ожидала от холодного и язвительного Северуса Снейпа подобных слов:

— Августа, я хотел бы забрать твоего внука на каникулы к себе, ему нужно лечение, которого в магическом мире он получить не может.

— Но… — старая волшебница даже растерялась, и Поппи прекрасно ее понимала: у нее самой на несколько секунд пропал дар речи. А Снейп продолжал с каким-то отчаянием в низком голосе, словно пытался побороть самого себя:

— Проблема в том, Августа, что твой внук в силу некоторых обстоятельств… хм… боится меня.

— Каких обстоятельств? — тут же взметнулась старая ведьма, но Снейп не дал себя перебить:

— Теперь это неважно, Августа. Важно только, что я могу ему помочь, и я предлагаю на те два месяца, что понадобятся для лечения, вам обоим переехать ко мне.

— Ты уверен, Северус? — тихо спросила Поппи, внимательно всматриваясь в бледное лицо Снейпа. Тот бросил на нее быстрый взгляд и свирепо рыкнул:

— Я ни в чем не уверен, Поппи! Но этот мальчишка пострадал из-за меня, я не смог отклонить чертово проклятье!

Поппи изумленно приоткрыла рот:

— О чем ты говоришь, Северус? Ты спас обоих мальчиков, и Гарри, и Невилла. Ты ни в чем не виноват!

Снейп не успел ответить, впрочем, Поппи догадывалась по его яростно сверкнувшим глазам, каким мог быть ответ, если бы не вмешалась Августа.

— Я согласна, Северус, — слабым голосом сказала она. — Если ты сможешь поставить на ноги моего мальчика, я согласна…

— Хорошо, — с некоторым облегчением сказал Снейп. — В таком случае сегодня вечером я заберу вас с собой.

* * *

Невилл был в ужасе, узнав, о чем сговорился Снейп с его бабушкой, но протестовать не мог: бабушка не понимала его невнятных, бессвязных слов, а когда он расплакался, просто сидела рядом, гладила по голове и шептала:

— Невилл, маленький мой, все будет хорошо…

Потом бабушка ушла собрать вещи, как она сказала, а к кровати Невилла подошли Гарри и Рон, до того тихо лежавшие на своих койках.

— Невилл, — Гарри осторожно погладил Невилла по плечу, — не бойся, Снейп не станет ругать тебя при твоей бабушке.

— Я бы лучше сдох, чем к этой летучей мыши поехал! — решительно заявил Рон. У Невилла опять навернулись на глаза слезы, он зажмурился, стараясь удержать их, но горячие капли уже потекли по щекам. Сильнее застучало в висках, Невилл судорожно вздохнул. Тут пришла мадам Помфри, шуганула Гарри и Рона, напоила Невилла каким-то противным зельем, а через минуту мальчик уже крепко спал, изредка всхлипывая во сне, и не чувствовал, как мадам Помфри гладила его по голове и тихо вздыхала:

— Невилл, Невилл, что же с тобой будет?..

* * *

Применив облегчающие чары, бабушка сама переправила Невилла через камин, так что Снейпа он увидел, уже лежа в кровати в незнакомой комнате. Снейп не подходил близко и разговаривал только с бабушкой, так что Невилл, настороженно глядя на зельевара, все же немного успокоился. Он не совсем понимал, о чем Снейп попросил Августу, и вздрогнул, когда та взяла какую-то прозрачную штуку и прижала ее к лицу Невилла.

— Не пугайтесь, Лонгботтом, — Снейп по-прежнему не подходил к кровати. — Просто дышите, вам станет легче.

Невилл притих, в легкие вливался такой чистый и свежий воздух, что даже закружилась голова.

— Я немного уменьшу подачу кислорода, — сказал Снейп, внимательно наблюдая на Невиллом. — Подержи его под маской минут десять, Августа, я пока приготовлю капельницу.

Невилл не обратил внимания на его слова, ему было сейчас так хорошо, что захотелось спать, и он закрыл глаза. Однако уснуть не успел: что-то звякнуло рядом с кроватью, потом сильные пальцы осторожно, но крепко сдавили его руку. Испуганно дернувшись, Невилл открыл глаза и замер: Снейп опять сидел рядом с ним, одной рукой сжимая его предплечье, в другой держа какой-то длинный жгут.

* * *

Северус взглянул на старую волшебницу:

— Августа, мне придется ввести ему в вену иглу. Если ты не можешь на это смотреть, я пойму.

— Я выдержу, — твердо сказала Августа, обняв Невилла и чувствуя, как того всего заколотило, едва Северус прикоснулся к нему. Она внимательно наблюдала, как зельевар быстро перетянул руку Невилла чуть повыше локтя резиновым жгутом, выждав секунду, протер спиртом внутренний сгиб локтя и одним движением ввел иглу внутрь вспухшей вены. Невилл жалобно ойкнул, но Северус не позволил ему выдернуть руку из своего захвата:

— Спокойно, Лонгботтом, больно больше не будет.

Распустив жгут, Северус подключил систему и, глядя в перепуганные глаза мальчишки, серьезно сказал:

— Пока будет капать лекарство, вам нельзя двигать рукой, иначе придется ставить иглу снова, это понятно?

* * *

Невилл уже не чувствовал боли, только легкий дискомфорт в месте укола, но его так трясло от всего произошедшего и от такой близости Снейпа, что не успокаивало даже присутствие бабушки. А Снейп все так же серьезно продолжал:

— Если вам сложно не шевелиться, я могу вас обездвижить.

Невилл отчаянно взглянул на бабушку, и та поняла его.

— Не надо, Северус, я сама с ним посижу.

— Хорошо.

К облегчению Невилла, Снейп поднялся и, не говоря больше ни слова, вышел. Невилл прижался к бабушке и закрыл глаза. После кислородной маски дышать стало легче, но голова болела по-прежнему, и он никак не мог заснуть из-за стучавших в висках молоточков. А еще ему было страшно. Почему, ну почему только Снейп мог его вылечить? Почему не мадам Помфри?

Невилл осторожно взглянул на странную стойку возле кровати, сверху на ней в круглом держателе вверх ногами торчала пузатая бутыль, от которой к его руке шла тоненькая трубочка. Внутри бутыли мерно капала прозрачная жидкость. Засмотревшись на это, Невилл не заметил, как задремал.

* * *

Северус сидел на кухне, мрачно глядя в чашку с остывшим кофе, когда к нему присоединилась Августа. На вопросительный взгляд зельевара старая волшебница пояснила:

— Невилл заснул.

Северус кивнул, молча налил еще одну чашку кофе и поставил перед Августой. Та благодарно улыбнулась, отпила глоток и, поставив чашку, строго спросила:

— Северус, мой внук боится тебя. Почему?

Северус пожал плечами, ему не хотелось разговаривать. Он сам не понимал, зачем притащил Лонгботтома вместе с его бабкой в свое жилище, нарушив тем самым привычное одиночество. Да, он чувствовал вину за то, что случилось с мальчишкой, за то, что не сумел спасти его от проклятия. Но разве это повод портить себе долгожданный летний отдых?

Августа требовала ответа, и Северус вздохнул, не имея желания ссориться на ночь глядя:

— Я не знаю, как тебе это объяснить, Августа.

— Ну уж объясни как-нибудь! — фыркнула Августа. Северус усмехнулся:

— Боюсь, тебе вряд ли понравится, если я скажу правду, а лгать мне сейчас что-то не хочется.

— А правда в чем? — не отставала Августа. — Ты наказывал его?

— Не более, чем он того заслуживал, — огрызнулся Северус.

— Он рос без отца, Северус! — повысила голос Августа. — Он не знал ни отцовской любви, ни отцовского воспитания!

— Я не наказывал его физически, если ты об этом, Августа, — устало сказал Северус. — А что он там себе напридумывал, меня совершенно не интересует.

— Правда? — в глазах старой волшебницы запрыгали бесенята. — Ты молод, Северус, а я стара, и ты не обманешь меня, спрятавшись за холодной стеной безразличия. Я видела, как ты хлопочешь над этими мальчиками, Гарри и Роном, кажется? И с Невиллом ты очень внимателен.

— Иди спать, Августа, — хмуро сказал Северус. — В комнате для гостей уже все приготовлено.

— А Невилл?

— Он будет спать, я позабочусь об этом.

Августа встала из-за стола и, помедлив, легко коснулась рукой плеча зельевара:

— Спасибо тебе, Северус.

* * *

Сквозь дремоту пробились чьи-то голоса, и Невилл открыл глаза. В комнате было темно, лишь на тумбочке у кровати горела лампа под зеленым абажуром. Невилл какое-то время смотрел на нее, пытаясь понять, как она горит без свечи.

— Это маггловская электрическая лампа, — тихо произнес знакомый голос. Невилл вздрогнул, пугливо метнувшись взглядом к черной фигуре, выступившей из полумрака. Снейп стоял у самой кровати, задумчиво глядя на лампу. — В этом доме много маггловских вещей, привыкайте, Лонгботтом.

Присев на край кровати, он быстро отключил капельницу.

— Я оставлю катетер в вене, чтобы завтра не пришлось опять колоть вам руку.

Снейп аккуратно забинтовал локоть мальчика. Невилл лежал, едва дыша, и не мог отвести глаз от бледного лица в обрамлении длинных черных волос. Как же он боялся этого человека! Каждую секунду он ждал, что этот низкий и на удивление мягкий голос превратится в злой рык, черные глаза полыхнут яростью, а ядовитые слова обожгут душу.

Однако Снейп вел себя вполне пристойно, не ругался, вообще не повышал голос, словно задался целью убедить Невилла, что нечего бояться. В какой-то степени ему это удалось: Невилл немного успокоился, и теперь иногда вздрагивал уже не столько от страха, сколько от последствий проклятия.

* * *

Северусу удалось немного успокоить мальчишку, теперь нужно было сделать ему укол и оставить спать до утра. Вскрыв ампулу, Северус наполнил шприц, подготовив пропитанную спиртом ватку, посмотрел на мальчишку и как можно мягче сказал:

— Это маггловское лекарство снимет ваши мышечные спазмы и поможет вам спокойно спать всю ночь.

Глаза Лонгботтома метнулись к длинной иголке в руке Северуса, зрачки расширились, но Северус не дал ему времени для паники: повернув его на бок и приспустив пижамные штаны, протер спиртом место на ягодице и слегка пришлепнул ладонью по коже в момент укола, по опыту зная, что подобный прием отвлекает от иглы и инъекция становится не такой болезненной. Все заняло буквально пару секунд, и Лонгботтом не успел даже пискнуть.

Северус привел в порядок пижаму мальчишки, уложил его обратно на спину и прижал к его лицу маску:

— Подышите немного, Лонгботтом, и перестаньте, наконец, меня бояться. Вы в моем доме, вы больны и нуждаетесь в помощи, а я все-таки не изверг, чтобы поучать вас, пока вы в таком плачевном состоянии. Думаю, с воспитательными нотациями мы подождем до того момента, когда вы вернетесь в Хогвартс.

Северус поймал недоверчивый взгляд мальчишки и слабо усмехнулся. «Браво, Северус, ты утешаешь Лонгботтома? Что дальше? Окончательно станешь ему нянькой?»

Однако глядя, как под действием диазепама и кислорода Лонгботтом постепенно расслабляется и совеет прямо на глазах, Северус, к своему удивлению, не чувствовал привычного раздражения. Лонгботтом оказался всего лишь ребенком, слишком робким, слишком пугливым и совершенно беспомощным в нынешнем своем состоянии, как, впрочем, и всегда.

Невилл проснулся от того, что солнечный лучик коварно пробрался к нему на подушку и нарисовал оранжевые круги под закрытыми веками. Полежав минутку, радуясь, что голова почти не болит, Невилл потянулся и ощутил дискомфорт: руки не хотели подниматься, отзываясь болью и дрожью, а левая нога совсем не двигалась. Собственно, от колена до пятки Невилл ее почти не чувствовал.

Перепугавшись, он вскрикнул:

— Ба!

Однако вместо бабушки в комнату вошел Снейп, и Невилл умолк, только хлопал глазами испуганно и в то же время удивленно: Снейп был без привычной мантии, в простых черных брюках и рубашке с длинными рукавами. В руках он держал уже знакомую пузатую бутыль. Пристроив ее на держателе капельницы, Снейп посмотрел на Невилла:

— Ваша бабушка, Лонгботтом, пожилой человек, дайте ей отдохнуть. Если вам что-то нужно, скажите мне.

Невилл отрицательно помотал головой, глубже сползая под одеяло. Он хотел в туалет и попить, но обращаться к Снейпу с такими просьбами было выше его сил, лучше потерпеть и дождаться бабушку.

* * *

Северус вздохнул: мальчишка от страха перед ним ни за что не скажет, что ему надо, а будить пожилую женщину в пять утра… Он присел на край кровати, игнорируя затравленный взгляд Лонгботтома, и тихо сказал:

— Я полагал, мы вчера договорились, что вы не будете мне врать. И перестаньте смотреть на меня как на монстра. В конце концов, сейчас мы не в Хогвартсе, и я не собираюсь вас наказывать. Вы должны поправиться, но если продолжите загонять себя в такое шоковое состояние, боюсь, ваше выздоровление затянется надолго.

Мальчишка только больше скукожился. Северус понял, что в ближайшее время вряд ли добьется от него какой-то другой реакции, поэтому просто стянул с него одеяло:

— Сейчас вы приведете себя в порядок, позавтракаете, получите утреннюю капельницу, а потом поговорим, как будем лечиться дальше.

* * *

Невилл готов был разрыдаться. За что ему такое наказание? Почему Гарри и Рон остались в Больничном крыле, а его Снейп утащил сюда? И где бабушка? С ней Невиллу было не так страшно. Ах да, профессор сказал, что она еще спит. Наверное, еще очень рано. Но как же хочется в туалет!

Решившись, Невилл шевельнулся, попытавшись сесть, и невольно застонал: тело совершенно его не слушалось, а все мышцы вдруг резко заныли, словно он долго и быстро бегал накануне. Снейп достал палочку:

— Знаете, Лонгботтом, в чем прелесть магии? Она позволяет справить естественные потребности, не покидая кровать.

Он взмахнул палочкой, пробормотав какое-то заклинание, Невилл почувствовал, как его окатило прохладной волной, и в туалет после этого больше уже не хотелось.

Снейп вышел и через минуту вернулся с небольшим подносом. Подложив подушку под спину Невиллу так, что тот оказался в полусидячем положении, он поставил поднос на постель и насмешливо сказал:

— Не управитесь с завтраком самостоятельно — буду кормить лично.

* * *

Позабавившись потрясенным лицом мальчишки, Северус покинул комнату. Самостоятельно есть Лонгботтому будет сложно из-за трясущихся рук и нарушенной координации, но пугать и смущать его своим присутствием Северус посчитал лишним, так же, как и плясать вокруг него, несмотря на его плачевное состояние. В конце концов, мальчишка должен научиться сам справляться с трудностями.

Северус ушел на кухню, заварил себе кофе и какое-то время читал, прихлебывая ароматный напиток. Когда истекли десять минут, отведенные на завтрак Лонгботтому, Северус отложил книгу, собираясь посмотреть, как мальчишка справился с кашей, но тут на кухню вошла Августа. Несмотря на отдых, выглядела она усталой. Северус нахмурился:

— Доброе утро, Августа, вы хорошо себя чувствуете?

— Доброе ли, Северус? — усмехнулась старая волшебница и присела у стола. Северус организовал ей чашку кофе. Пригубив напиток, Августа посмотрела на сидящего перед ней молодого профессора:

— Мне можно к Невиллу?

— А почему нет? — удивился Северус.

— Потому что в Мунго вечно всякие ограничения выставляют, когда можно навестить больного, а когда нельзя, — фыркнула Августа. Северус хмыкнул:

— Мой дом не Мунго, а я не колдомедик, так что можешь сидеть со своим внуком хоть двадцать четыре часа в сутки.

— Северус, а почему ты привез нас к себе? — дала волю любопытству Августа. — Мы могли и домой поехать, эти свои иголки ты и там в моего внука повтыкал бы.

— Не все так просто, Августа, — Северус на секунду задумался. — Иголки, как ты говоришь, еще не все, что твоему внуку нужно для лечения.

— Что-то еще надо?

— У него нарушена координация движений. Он сейчас завтракает, и не сомневаюсь, что вся постель уже заляпана кашей.

— О, Северус, — Августа порывисто поднялась. — Прости, я сейчас помогу ему.

— Сядь, Августа, — поморщился Северус. — Позволь, наконец, мальчишке хоть что-то сделать самому. Я наблюдал за ним в этом году, он совершенно не приспособлен к жизни в коллективе, не уверен в своих силах, готов споткнуться на ровном месте.

Заметив засверкавшие глаза Августы, Северус резко вернулся к изначальной теме разговора:

— Вы не могли лечиться дома хотя бы потому, что кислородный аппарат маггловский и работает на электричестве. Кроме того, как я уже сказал, у твоего внука нарушена координация, у него дрожат руки, ему больно двигаться, а сегодня утром я заметил, что он не может пошевелить левой ногой.

— Его парализовало? — ахнула Августа.

— Паралич временный, — поспешил успокоить разволновавшуюся волшебницу Северус. — Массаж с лечебными зельями и гимнастика помогут ему восстановиться.

— Я пойду к нему! — Августа решительно поднялась, но Северус и не собирался ее удерживать.

* * *

Невилл с облегчением посмотрел на закрывшуюся за зельеваром дверь и взял ложку. Не хватало еще, чтоб Снейп кормил его с ложечки. Да ему эта каша поперек горла встанет! И он не маленький, сам управится.

Однако управляться самому оказалось труднее, чем он думал. Руки тряслись, и первую ложку каши Невилл просто расплескал по постели. Испугавшись, он попробовал убрать еду с простыни, но размазал еще больше, совсем перепугался и заревел, стараясь, впрочем, не всхлипывать слишком громко — не приведи Мерлин, Снейп услышит.

Немного успокоившись, Невилл опять стиснул ложку трясущейся рукой и с невероятным напряжением всех сил сумел-таки зачерпнуть кашу и донести ее до рта, не уронив на постель. Каша оказалась слегка остывшей, но очень вкусной. Почувствовав сильный голод, Невилл облизнулся и принялся расправляться с завтраком, стараясь не обращать внимания, что половина содержимого ложки неизменно оказывается на простыне и одеяле. Кое-как приноровившись, он все-таки доел кашу, а вот с соком оказалось сложнее: Невилл успел сделать всего один глоток, когда успокоившиеся было руки опять задергались, и стакан просто выскользнул из них, разливая по постели оранжевое пятно.

Тут дверь комнаты открылась. Невилл испуганно вздрогнул и тут же облегченно вздохнул:

— Бабушка!

Августа улыбнулась, своей палочкой быстро привела в порядок изгвазданную постель и, присев на краешек, обняла внука:

— Доброе утро, Невилл, как ты?

— Хорошо, бабушка, — Невилл прильнул к бабушке, — у меня все в порядке.

Несмотря на боль, он счастливо улыбнулся, чувствуя, что может говорить почти нормально: язык опять обрел гибкость, голос звучал хоть и хрипловато, но вполне свободно.

— И опять врете, Лонгботтом, — холодный голос заставил Невилла вздрогнуть. На пороге комнаты стоял Снейп. — Перестаньте, наконец, играть в героя, в вашем состоянии нет ничего постыдного, что надо было бы скрывать.

Невилл робко посмотрел на профессора. Черные глаза встретили его взгляд спокойно, без насмешки и раздражения.

* * *

Подойдя к кровати, Северус стал готовить капельницу, продолжая говорить низким успокаивающим тоном:

— То, что с вами сейчас происходит, Лонгботтом, это абсолютно естественная реакция человеческого организма на темномагический удар. Вы справитесь с ним, но для этого нужно время и ваша полная искренность. Если вы будете скрывать что-то, лечение может затянуться.

Августа встала, уступая Северусу место возле внука, внимательно наблюдая и за Невиллом, и за Северусом, но не вмешивалась. Она могла только догадываться, что там между ними произошло раньше, но теперь зельевар вел себя более чем корректно, и Августа видела, что внук стал меньше шарахаться от него.

Северус быстро подключил капельницу и, серьезно глядя мальчику в глаза, негромко сказал:

— Итак, я вас слушаю.

* * *

Невилл сглотнул, беспомощно метнувшись взглядом к бабушке, потом почти прошептал:

— У меня нога не двигается.

— Левая, — кивнул Снейп. — Я заметил. Что еще?

— Больно шевелиться, — признался Невилл. — И руки не слушаются.

— Голова болит?

— Немного.

Снейп потер подбородок, посмотрел сначала на Невилла, потом на его бабушку:

— Августа, я сейчас пойду в свою лабораторию, приготовлю несколько зелий, а ты будь добра, проследи за капельницей.

Невилл смотрел, как Снейп показывает бабушке, что делать, когда в бутыли закончится лекарство, и больше не чувствовал того дикого ужаса, который охватывал его в присутствии профессора, не давая дышать и соображать. Сейчас Невилл так устал от боли и неконтролируемой дрожи, что уже готов был подчиниться любому действию Снейпа, лишь бы тот вылечил его.

Потом Снейп ушел, а бабушка обняла Невилла и погладила по взлохмаченной голове:

— Все будет хорошо, внучек, все будет хорошо…

* * *

За три часа Северус сварил несколько необходимых мальчишке зелий и с охапкой флаконов поднялся наверх, заглянул в комнату. Августа все так же сидела на краю кровати, Лонгботтом мирно сопел, лежа головой на ее коленях. Капельницу Августа отключила, локоть внука с катетером перебинтовала, повязка получилась немного скомканной, но вполне приличной. На подушке лежала кислородная маска.

Северус улыбнулся: Августа оказалась просто образцовой медсестрой. Поставив флаконы на тумбочку, он тихо предложил:

— Пойдем пообедаем, Августа, пусть твой внук поспит, ему полезно.

На кухне Северус быстро приготовил нехитрый обед. Августа понаблюдала за его точно выверенными движениями, потом усмехнулась:

— Ты мог бы работать поваром.

Северус пожал плечами, поставил перед ней тарелку с овощами и беконом, заварил кофе и сел за стол. Позавтракали они в полном молчании, и только за кофе Северус наконец сказал:

— Августа, я планирую сегодня начать курс массажа и лечебной гимнастики и хотел бы попросить тебя…

Августа вопросительно посмотрела на него.

— Я буду работать с твоим внуком наедине.

— То есть как? — не поняла Августа. — Но я же могу помочь, и Невилл со мной быстрее успокаивается.

— Ему будет больно, Августа, — мягко сказал Северус. — Возможно, очень больно. Тебе будет тяжело на это смотреть, а ему еще тяжелее переносить это в твоем присутствии.

— Я выдержу! — заявила Августа, выпрямляясь, но Северус покачал головой и так же мягко, но со стальной ноткой в голосе отказал:

— Нет, Августа, я не позволю тебе присутствовать на сеансах. Через несколько дней, когда ему станет легче, я научу тебя делать массаж и гимнастику, и вы сможете вернуться домой, думаю, к тому времени твоему внуку уже не понадобятся ни капельницы, ни кислород.

Августа пыталась протестовать, но Северус был неумолим. Он прекрасно понимал старую волшебницу, переживавшую за внука, но так же прекрасно он знал, как трудно будет мальчишке, если бабушка увидит его боль и страдания. Северус заметил, как он старается выглядеть бодрее, когда она рядом, как успокаивает ее, хотя сам едва сдерживает слезы при каждом движении. Нет, Августе придется смириться.

— А дать Невиллу какое-нибудь обезболивающее? — как-то беспомощно спросила Августа. Северус покачал головой:

— Перед сном он будет получать диазепам, в остальном придется потерпеть: обезболивающие зелья затормозят мышечную активность, восстановление затянется.

— Я могу с ним поговорить?

— Разумеется, когда он проснется, ты можешь даже накормить его обедом — усмехнулся Северус.

* * *

Невилл проснулся ближе к вечеру, неловко повернулся и чуть не вскрикнул от боли в резко занывших мышцах, но, увидев встревоженное лицо бабушки, прикусил губу и закрыл глаза, чтобы не показать ей навернувшихся слез. Возможно, она и заметила уловки внука, но вида не подала, лишь помогла ему сесть, опираясь спиной на подушку, и взяла со стола тарелку с сохраненным под чарами согревания супом. Невил хотел было запротестовать: он не маленький, чтобы его кормили с ложечки, однако в комнату вошел Снейп, и мальчик, побоявшись опять измазать постель и вызвать тем самым гнев профессора, послушно открыл рот, позволив бабушке накормить его.

Снейп молча сидел где-то за кроватью, пока Невилл ел, но едва была проглочена последняя ложка супа и выпито полстакана сока, как профессор возник перед мальчиком и уже привычным ему негромким голосом сказал:

— Сейчас вы отдохнете полчаса, потом приступим к следующему этапу лечения, Лонгботтом.

Невилл не решился спросить, что это будет за этап, а Снейп не счел нужным рассказывать. Вместо этого он заставил Невилла выпить какое-то горькое снадобье и молча ушел. Августа села рядом с отплевывавшимся внуком, дала ему допить оставшийся сок, опять обняла его и долго рассказывала, как Снейп будет лечить его дальше. Невилл ежился, заранее боясь прикосновения рук профессора, но желание вылечиться, встать на ноги и покинуть, наконец, этот дом и его хозяина оказалось сильнее.

Так что когда в комнату заявился Снейп со своими зельями, Невил почти не испугался. Правда, ему стало не по себе, когда Августа вышла, и Невилл осознал, что она не будет присутствовать в комнате, пока Снейп будет делать ему массаж и гимнастику. С другой стороны, Невиллу стало немного легче от того, что бабушки при этом не будет: по крайней мере, не придется напрягаться и врать, что все хорошо, если вдруг будет больно или страшно.

А страшно ему было невероятно. Снейп первым делом убрал катетер с его руки, затем стащил с него пижаму, оставив его в одних трусах. Одежда давала какую-то иллюзию защищенности, теперь же Невилл чувствовал себя под взглядом профессора крайне неуютно. А когда тот, смазав ладони зельем, начал осторожно массировать его руки, то и дело непроизвольно дергавшиеся, Невилл, закусив губу, зажмурился.

* * *

Северус растирал руки мальчишки, постепенно усиливая нажим на кожу и разогревая больные мышцы. Лонгботтом лежал тихо, крепко зажмурившись. Северус осторожно согнул-разогнул сначала его левую руку, потом правую и мягко попросил:

— Откройте глаза, Лонгботтом.

Мальчишка испуганно уставился на него. Северус несколько раз медленно повторил упражнение. Поворачивая запястье в легком круговом движении, Северус внимательно наблюдал за мальчиком:

— Так не больно?

— Нет, сэр, — хрипло прошептал Лонгботтом, явно прислушиваясь к себе и, видимо, действительно не испытывая боли: разогретые массажем мышцы оставались абсолютно расслабленными, только иногда по ним пробегала дрожь.

— Хорошо, — Снейп удовлетворенно кивнул. — Завтра пассивную гимнастику для рук заменим активной.

Заметив непонимающий взгляд мальчишки, Северус пояснил:

— Вы сами будете делать те упражнения, которые сейчас делаю за вас я.

Лонгботтом кивнул, и Северус перешел к его неподвижной левой ноге. Здесь оказалось хуже, и уже на стадии массажа Лонгботтом не сдержал слез. А когда дошло до движений, он и вовсе вскрикнул:

— Ай, больно!

Северус добавил на ладони зелья и стал снова растирать ногу от колена до стопы.

* * *

Невилл тихо всхлипывал. После повторного массажа острой боли, пронзившей ногу при первом же движении, уже не было, но пока Снейп медленно и осторожно сгибал и разгибал колено, приподнимал и поворачивал стопу, Невилл искусал губы в кровь.

— Не терпите, если больно, — сказал Снейп и неожиданно почти улыбнулся. — Ваша бабушка ничего не услышит, я наложил на комнату заглушающие чары.

Невилл почувствовал себя до смешного благодарным этому обычно мрачному и пугающему, но в последнее время внимательному и даже почти доброму человеку.

Несколько дней Снейп заставлял Невилла дважды в день делать гимнастику для рук и шеи и сам занимался левой ногой мальчика. Первое время Невилл просто ревел от боли, хотя и видел, что Снейп старается делать все как можно осторожнее. Но потом процесс постепенно наладился, Невилл уже мог самостоятельно сесть и съесть обед, не уронив кашу и не пролив суп.

* * *

Через неделю после начала гимнастики, когда Лонгботтом сумел сам, без помощи Северуса, согнуть и разогнуть ногу, профессор позволил Августе присоединиться к их занятиям, показал, что и как нужно делать, объяснил, почему перед упражнениями надо обязательно разогреть мышцы массажем, вручил флакон с зельем, и следующие несколько дней Августа сама занималась с внуком, а Северус только наблюдал и иногда вмешивался, если что-то шло не так.

А потом наступил момент, когда Северус велел Лонгботтому встать. Мальчишка явно испугался — нога еще не совсем его слушалась, но возражать не посмел и тяжело сполз с кровати. Северус запретил Августе помогать внуку, и тот стоял, судорожно вцепившись в спинку кровати.

— Вперед! — рыкнул Северус. Лонгботтом дернулся, отпустил кровать и пошатнулся, но Северус успел поймать его за локоть и удержать от падения.

— Стоять больно? — Северус внимательно посмотрел в испуганные глаза мальчишки.

* * *

Невилл несколько секунд осторожно попереминался с ноги на ногу и несмело улыбнулся:

— Нет, сэр, не больно, только…

— Только? — Снеп изогнул бровь.

— Она слабая какая-то, — пробормотал Невилл, чувствуя, как левая нога то и дело норовит подогнуться. Снейп фыркнул:

— Разумеется, слабая, для этого вы и тренируетесь, чтоб ваша нога окрепла. Попробуйте пройтись до стены.

Невилл прошел расстояние в несколько ярдов только потому, что Снейп по-прежнему поддерживал его под локоть. Ухватившись за стенку, Невилл улыбнулся бабушке, вошедшей в комнату с тарелкой супа в руках — подоспело время обеда.

— Невилл, ты начал ходить! — обрадованно воскликнула Августа. За дни болезни Невилла ее воинственный характер порядком смягчился, и Невиллу нравились эти перемены.

Снейп неожиданно разжал руку и отступил. Невилл растерянно прижался к стене, боясь упасть. Бабушка поставила тарелку на стол и хотела подойти, но Снейп не разрешил. Не спуская с Невилла глаз, он молча кивнул, предлагая вернуться в постель. Невилл сглотнул. Кровать так далеко, а ноги такие слабые!

— Ну же! — поторопил Снейп, и Невилл осторожно сделал шаг, потом еще, и еще. Ноги держали его, хотя и дрожали от слабости. Почти у самой кровати он споткнулся, ухватившись за прикроватную спинку, сел и, тяжело дыша, посмотрел на бабушку счастливыми глазами.

— Ну что ж, Августа, — Снейп устало потер лоб, словно у него вдруг заболела голова. — Пожалуй, вы можете вернуться домой. Все, что сейчас нужно твоему внуку, это регулярные тренировки и время. Делайте гимнастику, Лонгботтом, и обязательно ходите, — строго сказал Снейп Невиллу. — У вас есть еще месяц до начала занятий, если не будете лениться, восстановитесь полностью.

Невилл только кивнул, обрадованный тем, что больше не надо будет оставаться в этом доме. Конечно, он был благодарен профессору за помощь, но все же спокойнее быть где-нибудь подальше от него.

* * *

К вечеру Лонгботтомы отбыли в свое поместье, и Северус долго сидел у камина, наслаждаясь покоем. Не то чтобы его «гости» слишком его напрягали, но Северус по натуре своей был одиночкой, и лето всегда использовал для того, чтобы «зарядиться одиночеством» на предстоящий учебный год, когда вокруг будет полно шумных детей и надоедливых в стремлении поговорить с ним преподавателей.

Северус поудобнее устроился в кресле. Не хотелось ничего: ни читать, ни выпить, даже любимая лаборатория сейчас не привлекала. Просто вот посидеть у камина — что может быть лучше после месяца напряженной работы? Однако результат стоил приложенных усилий. Мальчишка все-таки встал на ноги, а к сентябрю будет в полном порядке. Северус удовлетворенно вздохнул.