Come, My Heart (гет)

Элии Мартелл, дочери Дорна, говорили, она достаточно взрослая, чтобы понимать, что она должна выполнить свой долг перед своим домом. Она должна выйти замуж и родить своему лорду-мужу детей. Это означало, что ей придется перебраться в новый дом к мужчине, которого она едва знает, или который ей даже не нравится. В глубине души Элия была романтична. Она нуждалась в истории любви, достойной песни. Она хотела стать для своего лорда-мужа Джонквиль. Она желала быть его Алисанной.

Необходимость замужества ее не радовала. Она хотела свободно любить того, кого сама пожелает, и выйти замуж за того, кого сама выберет. И если бы она пожелала принести обеты и стать септой, то она хотела бы получить позволение сделать и это.

Однако у нее был долг, и со временем она согласилась с этим. Случались мгновения, когда она отчаивалась, но какое значение имела любовь, пока она выполняла свой долг.

Когда ее леди-мать пришла к ней с брачным соглашением, которое она заключила с королем Эйрисом, Элия почувствовала облегчение. О принце Рейгаре говорили только хорошее. Он был красив и не похож на своего лорда-отца. Когда-нибудь он станет королем. Лучшим со времен Миротворца, как говорил ей ее дядя — принц Ливен Мартелл, служивший в Королевской Гвардии.

Элия не знала, был ли принц Рейгар новым воплощением Джейехериса, но она могла поверить, что из принца выйдет достойный король. Она видела это в его общении с лордами, и она видела это в том, как он справлялся со вспышками королевского гнева. Со спокойствием, дипломатичностью и достоинством.

Они смогут когда-нибудь полюбить друг друга, сказала она себе.

Однако принц не потеплел к ней. Он был вежлив и добр, но на этом его усилия заканчивались.

Она думала, что те десять дней, которые она должна была провести в его присутствии, будут иметь большое значение для того, чтобы они могли лучше узнать друг друга, прежде чем станут мужем и женой. Однако принц был озабочен своим отцом, таинственным рыцарем и Робертом Баратеоном.

Он был безразличен к ней так же, как и ко всем остальным дамам. За исключением той, что была родом с холодного и мерзлого севера. Это задевало Элию и злило ее брата.

«Однако мне следовало этого ожидать, разве нет?» — спрашивала она себя дюжину раз. «Мать сказала мне, что принц не желал помолвки, потому что был влюблен в другую и дал клятву ей».

Дорея Дорнийская усмехнулась, вспомнив тот свой разговор с принцем.

— Я сказала ему, что он рожден для того, чтобы исполнить свой долг.

— Не думаю, что это ему понравилось. Что он ответил? — спросила Элия.

— Он недоверчиво посмотрел на меня и заметил, что я сама вышла замуж по любви. Он высказывался довольно дерзко. А ведь кажется таким тихим, я и не предполагала, что в нем есть такое упорство. В конце концов, возможно, в его жилах действительно течет кровь дракона. Я знаю принца с тех пор, как он был маленьким мальчиком, возился с книгами тяжелее, чем он сам. Должна признаться, он меня удивил.

— Кто она, эта женщина?

Ее мать пожала плечами.

— Разве это имеет значение? Он не назвал ее имени, но она не простолюдинка. В этом я уверена. Со временем он полюбит тебя, Элия. В противном случае ему все равно придется разделить с тобой постель и произвести на свет наследников. Когда-нибудь ты станешь королевой, а твой сын сядет на Железный трон. Только представь себе это!

Да, только представьте! Элия Мартелл — не женщина, а поле, которое нужно вспахать и засеять. «Мечта сбылась», — с насмешкой подумала Элия. Трепет, который она испытывала при мысли о браке с принцем, покинул ее. Как только он наградит ее детьми, ему больше никогда не придется смотреть ей в лицо. Элия посчитала свою судьбу жестокой.

Остальное осталось недосказанным. Единственная причина, по которой ее мать так старательно пыталась организовать брак своей дочери с принцем Рейгаром состояла в том, что она чувствовала себя уязвленной Тайвином Ланнистером. Он оскорбил ее и тем самым оскорбил дом Мартеллов и Дорн. Для принцессы Дореи это было возмездием, а наследный принц и будущий король Семи Королевств принц Рейгар Таргариен был призом, на который она нацелилась и завоевала.

Несколько месяцев спустя, когда ее мать умерла, Элия обнаружила, что задает своему дяде из Королевской гвардии тот же вопрос, который она однажды уже задавала своей леди-матери.

— Кто она, дядя? Конечно, вы должны это знать.

— Не та, о которой все сплетничают, — ответил он с тяжелым вздохом.

— Если не Серсея Ланнистер, то кто?

— Милая, не мне рассказывать. Я предупреждал твою мать, когда она расспрашивала меня о принце. Принц Рейгар хороший человек. Он верный и послушный долгу. И он уже давно любит ту женщину.

— Вы сказали, что он обладает чувством долга, дядя. Конечно, он сделает то, что ему велят, и станет моим мужем.

— Он не женится на тебе, племянница. И это, может быть, даже к лучшему. Красный Замок — не место для тебя. Жизнь там тяжелая, Элия. Его величество и принц, они не очень-то хорошо ладят между собой. Брак с Рейгаром, каким бы нежным и добрым ни был принц, нарисует мишень на твоей спине. Я не желаю этого для тебя. Твоей матери тоже не следовало бы желать тебе этого, но Эйрис в те дни еще не был настолько плох.

— Он сам сказал вам это? Принц Рейгар? Что он не женится на мне?

— Нет, не говорил. Он не настолько доверяет мне, однако я знаю его с тех пор, когда он был еще мальчиком, все еще читал свои книги и избегал тренировочного двора. Рейгар целеустремлен. Это просто вежливый способ сказать о нем, как о человеке своенравном и упрямом. Если бы он не был знаком с той леди, то я не сомневаюсь: он сделал бы то, что ему велят, и взял бы тебя в жены. Однако в его жизни есть она. — Принц Ливен покачал головой так, как мог бы это сделать только очень усталый человек. — Все очень заняты, обращая все свое внимание на слухи о леди Серсее и разбирая по косточкам каждое ее слово, сказанное принцу, и не видят того, что смотрит им прямо в глаза. Серсея Ланнистер солгала, и принц Рейгар использовал эту ложь, чтобы оградить и защитить ту, кого он действительно любит. Этими слухами он подкармливает презрение и недоверие Эйриса, а также его подозрения в измене. Эйрис и раньше угрожал жизни девушки. Только так ему удалось немного усмирить своего сына.

— Леди Серсея знает?

Принц Ливен улыбнулся.

— Я не знаю, что ей известно. И я не знаю, понимает ли она, что натворила. — Он присел на диван. — Дорея поступила нехорошо. Нехорошо по отношению к принцу и его леди. Однако в первую очередь нехорошо по отношению к тебе. Ты ее дочь, она должна была позаботиться о твоих интересах, но она этого не сделала. Что будет с тобой, когда ты родишь детей, Элия?

«Окажусь прикованной к постели, — подумала Элия. — Стану бесплодной. Может, даже умру». Мейстер из Солнечного Копья не смягчил для нее правду. Ее мать лишь пожала плечами, напомнив ей, что у нее самой было несколько выкидышей за десять лет, которые потребовались ей для того, чтобы Элия появилась на свет. Элия не думала, что мать рассказала об этом Эйрису. Почему-то ей казалось, что его это в любом случае не волновало бы, пока у него была возможность поставить на место лорда Тайвина.

— Рейгар исполнит свой долг. Большего от него не требуется. И в тот день, когда мейстер скажет ему, что ты больше не можешь иметь детей, он возьмет себе другую жену. А если ты умрешь, он все равно возьмет другую жену. И это будет она. Не существует таких обстоятельств, при которых он откажется от нее. Твоя мать возложила на твои плечи ответственность, в которой ты не нуждаешься. Это было легкомысленно с ее стороны. «Непреклонные, несгибаемые, несдающиеся», — сказала она мне, когда я упрекнул ее, она полагала, что я забыл, кто я и откуда. Не думаю, что твой лорд-отец согласился бы на это, будь он жив.

— Отец не любил драконов, — отозвалась Элия. — Что она из себя представляет, возлюбленная принца Рейгара?

— Добросердечная, но немного грубоватая, своенравная, легкая на улыбку и смех, заботливая, нежная, она проявляет уважение ко всем от самого скромного повара на кухне до высочайшего лорда, но при этом она не позволяет никому задевать ее.

— Звучит захватывающе. Это правда, что у вас есть любовница? —спросила она.

Дядя пожал плечами.

— Правда. Несмотря на все клятвы, которые я принял и сдержал... Я не Барристан Селми. Я любил ее долгое время и не желал отказываться от нее. Да, я нарушаю один из своих обетов, но я нарушу его еще тысячу раз во имя того счастья, которое дарит мне эта женщина. Мы видимся очень редко. Принц будет посещать твою постель только из чувства долга, чтобы продолжить свой род. Он никогда не будет делать это ради удовольствия или в поисках тепла. Он может со временем привязаться к тебе, но какие бы ожидания относительно будущей любви ты ни имела, тебе придется забыть о них, дитя.

Элия, возможно, никогда не лучилась здоровьем, но то, что поражало ее тело, не затрагивало ее разум. Она не была ни глупой, ни слепой. Все кругом могли сплетничать о Серсее Ланнистер, и ее дядя, возможно, решил придержать язык, когда дело касалось личных дел принца, но Элия была почти уверена, что она уже догадалась, кто эта таинственная женщина.

Элия видела ее в тот вечер на пиру по случаю открытия турнира, одетую в серое и белое, сидящую за столом со своими братьями и знаменосцами ее отца.

Лианна Старк была не такой, какой представляла ее Элия. Говорили, что она была дика, но Элия увидела перед собой девушку уравновешенную, сдержанную и внимательную, грациозную в танце и очень красивую. Судя по его поведению в тот вечер, Роберт Баратеон не заслуживал ее. Элия видела девушку, которая помнила о манерах и казалась ей всеми любимой. Какое значение имела ее дикость, если Лианна Старк могла вести себя как леди, когда это от нее требовалось?

Элия не очень хорошо знала принца Рейгара. Они встречались лишь однажды, когда он ездил в Дорн, чтобы посмотреть кое-какие книги в библиотеке Солнечного Копья. Когда он приехал, она была нездорова, и ее служанка дольше помогала ей одеваться и укладывать волосы, чем Элия провела в обществе принца. Он был вежлив и рассказал о своем недавнем путешествии к Стене, когда его настойчиво об этом попросили, но большего от него добиться не удалось. Он скрывался в библиотеке и проводил там долгие дни, прежде чем покинуть их и вернуться в Королевскую Гавань. Тогда ему было не больше четырнадцати лет.

Однако принц Рейгар был небезразличен к Лианне Старк. Это Элия могла сказать точно. Она заметила это во время пира, когда лорд Роберт Баратеон пригласил Лианну Старк на танец. Принц напрягся, и его пальцы так сильно сжали ножку его кубка, что ей показалось, он может сломать его.

Когда она сказала об этом Оберину, он пожал плечами и назвал девушку молодой, красивой и весьма желанной. Сам Оберин не мог оторвать от нее глаз, пока она танцевала с сиром Эртуром Дейном. Она нравилась горячим мужчинам не меньше, чем леди Эшара или сама Элия, сказал ей ее брат.

«Однако это не то же самое».

По мере того, как продолжался турнир, Элия успела понаблюдать, как леди Старк соревновалась в верховой езде с мужчинами крупнее и сильнее ее и почти победила.

Элия видела, как она вошла в чертог под руку с принцем, когда в последний раз они почтили своим присутствием Зал Тысячи Очагов. Она была одета в черное платье из мирийского кружева, отделанное атласом того же цвета и красной парчой, проступающей сквозь разрезы. Лиф ее платья выглядел так, словно полыхал огнем.

Различие между ее одеянием во время пиршества по случаю открытия, и платьем, в которое она облачилась тем вечером, было поразительным. Лианна Старк больше походила на принцессу из дома Таргариенов, чем на Старка из Винтерфелла. Ее скорее можно было принять за невесту Рейгара Таргариена, нежели Роберта Баратеона.

Разговор с принцем Ливеном потряс Элию, ей было о чем подумать после него. По крайней мере, теперь она была готова, когда пришло время встретиться с принцем.

Она нашла его сидящим на зубчатой стене и смотрящим вниз во двор с легкой улыбкой на губах.

Он повернулся и посмотрел на нее, жестом пригласил сесть. Некоторое время они смотрели друг на друга, прежде чем он наконец заговорил.

— Я должен был сделать это гораздо раньше, — сказал он с сожалением, качая головой, его взгляд снова обратился на двор внизу. Элия смогла разглядеть там ее, Лианну Старк, в синем хлопковом платье, украшенным беличьим мехом, в одной руке она сжимала цветы, а другой держала за руку маленького мальчика с серебряными волосами, одетого в серебристый и цвет морской волны.

— Полагаю, лучше поздно, чем никогда, — отозвалась Элия. — Кто этот мальчик?

— Ауран. Побочный сын лорда Велариона. У него сегодня четвертые именины, и он хочет быть «пиватом в Пыточной Гвуби», или, по крайней мере, так он говорит с тех пор, как один из мейстеров показал ему на карте Ступени, — ответил принц, застигнув Элию врасплох своей шуткой. «Неужели это действительно Рейгар Таргариен?» — подумала она. — Он милый мальчик, — продолжил принц.

— И, кажется, весьма очарован этой леди, — сказала она, наблюдая, как мальчик сорвал цветок и подарил его ей. Лианна Старк наклонилась и поцеловала его в щеку, а затем снова взяла его за руку, и они оба пошли к шатрам Веларионов, без сомнения, чтобы разыскать отца мальчика.

— Она хорошо к нему относится, и ей нравится его общество. Он привязался к ней с тех пор, как умерла его леди-мать. Она помогает ему забыть, что он скучает по ней. Она сдержала свое обещание отвести его на представление скоморохов, — сказал принц Рейгар.

Элия кивнула, и он, наконец, обратил на нее все свое внимание после того, как леди исчезла за палатками и шатрами.

«Я постараюсь проявить понимание», — пообещала она себе, но находиться здесь оказалось намного труднее, чем она ожидала. Ее дядя был прав. Принц Рейгар, король Эйрис и ее леди-мать поступили с Элией несправедливо. Из-за последней Элии было больнее всего.

Принц и король для нее ничего не значили. Она почти не знала принца, а король Эйрис пугал ее. Необходимость сидеть на королевском возвышении рядом с ним стала вызовом ее хорошим манерам. Он едва ли обращал на нее внимание, и Элия была ему за это безмерно благодарна.

— Моя леди-мать сказала мне, что вы любите некую женщину, хотя она и отказалась назвать мне ее имя.

— Мне говорили, она заплатила хорошие деньги, чтобы развязать языки в Красном Замке. Она пыталась узнать ее имя. Насколько я знаю, это ей так и не удалось. Моей матери прислуживают множество женщин знатного происхождения. — Он пожал плечами. — Есть одна леди, это правда. И я люблю ее. Я не могу вспомнить того времени, когда бы я ее не любил, — сказал он.

— Она здесь, эта леди? — спросила Элия, усаживаясь напротив него. Она посмотрела на двор.

Он оставил ее вопрос без ответа.

— Ваша леди-мать посмеялась надо мной, когда я объяснил ей, почему я не могу взять вас в жены. Она сказала, что в моих жилах, несомненно, течет кровь Эйгона Невероятного. Все его дети заключили браки по любви, но долг должен быть важнее сердечных дел. Она посоветовала мне жениться на вас и оставить мою леди своей любовницей. Даже попытка Саймона Тойна убить меня на глазах у толпы не разозлила меня хоть наполовину так сильно, как ваша мать в тот день.

Элия хотела бы сказать что-нибудь, чтобы защитить память своей леди-матери, но что она могла предложить, если сама знала, что ее мать способна на то, чтобы говорить такие вещи? Ее мать всегда имела в виду ровно то, что говорила. Если бы не это, она никогда не смогла бы править Дорном. Однако Элии все равно было больно.

— После мятежа Сумеречного Дола мой отец вбил себе в голову, что я собираюсь жениться на Серсее Ланнистер и использовать армию лорда Тайвина, чтобы свергнуть его. Нет ничего более далекого от правды. Когда ваша леди-мать пришла к нему со своим предложением, это явилось ответом на его молитвы. Ничто из того, что я говорил ему, не могло заставить его поступить разумно и вернуться к соглашению, которого он и я достигли, прежде чем он уехал в этот проклятый город. Я знал, кого хочу видеть своей невестой еще до того, как настали мои восемнадцатые именины. Я знал, кого желаю, и знал, кого люблю, и мой отец пытался отобрать это у меня. Мой отец и ваша мать были единодушны, когда дело доходило до того, чтобы расплатиться с Тайвином Ланнистером за его проступки, воображаемые или же нет. Мы с вами стали той платой, которую они назначили.

— Если вы знали, кого хотите взять в жены, еще до того, как вам исполнилось восемнадцать, то почему не сделали этого? Вы могли бы жениться пару лет назад. Если бы вы предприняли эти шаги, то сейчас все было бы по-другому, — сказала она. Он мог винить ее мать и своего отца во всем, чем угодно. Но где же была его ответственность во всей этой истории?

— Она была слишком молода и стремилась к свободе. Я бы не стал отнимать это у нее. Мне не нужно напоминать вам, что королевские браки связаны с ожиданием наследников. Сын, который сядет на трон после того, как я оставлю этот мир. Моей леди-матери едва исполнилось четырнадцать лет, когда она произвела на свет меня, и я видел, какие потери это принесло ей, какие трудности она испытала впоследствии, каждый выкидыш и каждое мертворожденное дитя, то, как это разрушало ее. Независимо от ее чувств ко мне, нечто подобное отравило бы мой брак. Я бы этого не допустил. И меньше всего мне хотелось потерять ее на родильном ложе. Однако я говорил с моим лордом-отцом, и он знал, чего я хочу, он заверил меня, что свяжется с ее досточтимым родителем. Это было менее чем за полгода до событий в Сумеречном Доле. С тех пор это стало похоже на жизнь в сердце бури. Лорд Дарклин, лорд Тайвин, ваша леди-мать…

— Мою мать оскорбил лорд Тайвин, — сказала Элия. — Она расквиталась с ним за свою честь, за мою честь и за честь Дорна, отняв у него то, чего милорд Ланнистер жаждал больше всего. Она пыталась наказать его за то, что он обращался с ней так, будто она соскребала грязь с подошв его сапог, будто она была ниже его, лишь потому что у нее выросла грудь вместо члена. Они с леди Джоанной строили планы, а он их все разрушил.

Рейгар бросил на нее бесстрастный взгляд.

— Она повела себя мелочно, — сказал он. — Ее поступок причинил боль более чем одному человеку, включая вас, миледи, ее собственную дочь.

— Ваше высочество, — начала Элия, — я всегда знала, что у меня есть долг перед моей семьей и Дорном. У вас тоже есть долг перед вашей семьей и королевством.

— Мой долг перед моей семьей — жениться и произвести на свет наследников. Мне не обязательно брать в жены именно ту женщину, которую выбрал мой отец, чтобы достичь этой цели. Я не кошель с монетами, который можно просто так отдать тому, кто победил в последнем поединке на рыцарском турнире, — сказал он обиженным и резким тоном. — И вы тоже. Разве вы не хотите большего? — спросил он, немного смягчившись. — Разве вы не хотите от этой жизни большего, чем это? Возможно, я не говорил бы так три или четыре года назад, но, боги, Элия, мы можем гораздо больше, чем просто оставаться пешками в чужой игре.

«Конечно, я желаю большего. А кто не желает? Я хочу любви, достойной песни», — едва не вырвалось у нее. Вместо этого она стиснула зубы.

— Честь…

— Честь? — спросил он. — Снова это слово. К Иным все эти разговоры о чести! Послушайте, миледи, считаете ли вы что-нибудь из этого честным или справедливым? Ваша леди-мать могла повторять, что долг должен быть превыше всего, пока Стена не растает и снова не наступит Долгая Ночь. Моих родителей заставили вступить в брак, которого они оба не желали. Они одним и тем же воздухом дышать не могут. Я никогда не подозревал, что два человека способны сделать друг друга настолько несчастными, просто пройдя мимо друг друга в коридоре. — Он взял ее руки в свои. — Почему вы не можете получить то, что было у вашей матери? Брак по любви. Это то, что есть у вашего брата Дорана, не так ли?

«Возможно, когда-нибудь», — подумала она. Однако у Дорана и его жены из Норвоса начались разногласия из-за того, как воспитывать их сына. Они ссорились уже несколько месяцев. Бывали дни, когда они даже не могли смотреть друг на друга.

— Оберин вряд ли остепенится, — сказал принц Рейгар. — Он всегда был беспокойным. Тем не менее, вы должны выполнять свой долг. Я не считаю это справедливым. — Его глаза впились в ее, и его лицо исказилось хмурым взглядом.

То были горькие слова, и этот разговор принимал поворот, которого Элия не ожидала. Горькие слова и от того не менее правдивые, ей казалось, что Рейгар Таргариен хотел на время переложить их на чужие плечи. Она вырвала свои руки из его и положила их себе на колени.

— Миледи, — сказал принц, слезая с того места, где сидел. Он обнял ее за талию и помог ей спуститься. — Прошу, простите меня. Я не хотел быть столь резким, — повинился он. — Я хотел, чтобы мы поговорили и все прояснили между нами. Я хотел объясниться, потому что я держался с вами отстраненно лишь по той простой причине, что я не хотел давать вам ложных надежд. Мы с вами родня, и я никогда не имел намерения или желания обидеть вас или ваши чувства.

«У вас есть ваша маленькая леди, а мне достались лишь разбитые мечты, потому что я пыталась исполнить свой долг». Она подумала о наследнике Рогаре, который приезжал из Лиса и заинтересовался ей. Он успел понравиться ей за то время, что пробыл в Дорне. Однако ее мать отправила его восвояси и после этого отклонила все предложения. Никто не был для нее достаточно хорош, кроме Принца Дракона.

Вскоре наследник Рогаре женился, но его жена недавно умерла при родах. Скоро он будет искать другую жену. «Я могла бы стать ею», — подумала она. Она могла бы стать матерью его детям и со временем подарить ему еще одного, не испытывая неотложной необходимости производить на свет наследников. Она молилась о том, чтобы не умереть, как его первая жена. И о том, чтобы выжил ее младенец. Он или она будет принадлежать ей и только ей, и она будет любить его всем сердцем.

— Вы ничего подобного не заслуживаете, леди Элия. Я причастен ко всему этому больше, чем кто-либо другой. В конце концов, виноват я. Все это моих рук дело, — прошептал он и его взгляд сделался отстраненным. — Если бы только я умел видеть будущее. Мне следовало быть тверже. Больше всего мне следовало бы быть смелее. Однако я не был. Я думал, что моему отцу станет лучше после Сумеречного Дола, но вместо этого ему стало только хуже. Он угрожал ее жизни, и чем более сумасбродным он становился, тем сильнее я боялся, что он выполнит свои угрозы. Это ужасное чувство, миледи. Я никому такого не желаю. Я сделал все, что мог, чтобы оградить ее от него. — Он вздрогнул, как будто мысленно возвращался в то страшное время. — Будет ли ваш брат препятствовать вам поступать так, как вы захотите? Самостоятельно выбирать? — спросил он.

Она покачала головой.

— Нет. До тех пор, пока он будет считать партию подходящей. — Она знала, как обращаться со своим братом. Она внезапно почувствовала себя немного лучше, зная, что у нее есть возможность выбора.

— Вы добрая, милая, умная и красивая. Вы сделаете счастливым любого мужчину, — сказал принц. Он выглядел немного расслабленнее, чем был с тех самых пор, как прибыл в Харренхолл.

— Любого мужчину, кроме вас? — спросила она. Он ничего не сказал, а вместо этого ласково ей улыбнулся. — Мы все еще можем пожениться. — После подобного разговора последняя отчаянная попытка не казалась неуместной. Однако она знала, что решение уже было им принято.

Принц Рейгар покачал головой.

— Вы мне очень нравитесь, принцесса Элия. Но нет. Это бы противоречило законам богов и людей.

Глаза Элии расширились, когда он поглядел на нее, скрестив руки на груди.

— Я думала, что Таргариены не подчиняются ни богам, ни людям, — ответила она.

— Так говорят, и моему лорду-отцу хотелось бы в это верить. Но я бы не стал искушать судьбу. Многие и так будут недовольны.

— Как давно?

— До Сумеречного дола.

«Так давно? Тогда почему об этом никто не знает?» — подумала она.

— Исполнен? —спросила она.

Он приподнял бровь, глядя на нее.

— А как вы думаете? — «Да, исполнен. Не один раз», — подумала Элия.

— Если я не смогу стать королевой, возможно, ей станет моя дочь.

— Вы хотите, чтобы я пообещал вашей еще нерожденной дочери своего еще нерожденного сына?

Элия медленно кивнула и улыбнулась.

— Я хочу королеву-дорнийку. Со времен Марии Мартелл не было ни одной.

— Этот разговор следует отложить на несколько лет, вам так не кажется? Давайте для начала заведем этих детей и посмотрим, смогут ли они терпеть друг друга, прежде чем мы будем строить для них все эти грандиозные планы. Что скажете?

— Я скажу, что нам стоит держать эту дверь широко распахнутой.

— И мы будем, — отозвался он, перегнувшись через парапет и снова взглянув во двор. Его лицо озарилось улыбкой. «Принц красив», — подумала Элия, но когда он улыбается, кажется, будто он явился не из этого мира. Леди Лианна вернулась во двор, переодевшись из красивого платья в бриджи. Она вела под уздцы кобылу. — Вы спросили меня, здесь ли моя леди, — сказал принц Рейгар и указал Элии на нее. — Вы умны, и я думаю, вы искали подтверждение тому, что уже знали.

— Я лишь предполагала. Это было хорошо заметно по тому, как вы смотрели на нее или как вы танцевали с ней. Я удивлена, что другие не знают. — Элия пожала плечами. — Она прекрасная девушка.

— Да, — согласился принц. — Она восхищается вами. Она была обеспокоена тем, что ваша честь была поставлена под угрозу.

— Ей не нужно обо мне беспокоиться. Я сильнее, чем кажусь, и храбрее некоторых мужчин, которых знаю.

— Я очень хорошо понимаю, что вы имеете в виду, принцесса, — ответил Рейгар Таргариен. —Никаких извинений не хватит, чтобы загладить вину за то, что случилось.

— Я тоже восхищаюсь леди Лианной, — сказала Элия. Девушка была мила и обладала бойким нравом. — Я говорила с ней, поздравила ее с успехом на скачках.

— Она была великолепна, — ответил принц, его глаза светились гордостью, и Элия завидовала этому. Она часто задавалась вопросом, какой бы была ее жизнь, не появись она на свет прежде срока.

— Я часто замечаю, что людям больше нравятся слухи, чем правда, — говорил принц Рейгар. — Слухи всегда можно приукрасить, в то время как правда обыденна. Толки о Лианне Старк всегда идут впереди нее. Говорят, она своенравная, дикая и ведет себя как мальчишка. Она определенно своенравна. Я несколько раз испытал это на себе. И временами она необузданна, ей нравится сражаться на мечах, стрелять из лука и упражняться с кольцами. Если все это делает ее дикой и похожей на мальчишку, пусть будет так. Однако она также обладает любящим сердцем. Она мила и добра ко всем, кто окружает ее. Она яркая и умная, и с ней легко быть рядом. Она не заставляет тех, кто ниже ее по положению, чувствовать себя маленькими или незначительными. В платье она выглядит так же прекрасно, как и в бриджах, однако в этом вопросе я предвзят. Людей не интересует ничего, кроме того, что они слышали о ней. Они решили, что принц Рейгар никогда не полюбит ее. Они сами убедили себя в этом. Мы с Лией рады позволить им предполагать все, что им угодно, лишь бы они оставили нас в покое.

— Когда вы поняли, что любите ее?

Принц смотрел на нее не дольше удара сердца, прежде чем снова перевести взгляд на Лианну Старк.

— Я обнаружил, что она стала важной частью моей жизни, когда я начал скучать по ней. Но я понял, что влюблен в нее, в то утро, когда покидал дом ее тети, чтобы вернуться в Королевскую Гавань. Я сел на лошадь, посмотрел на нее и осознал, что не желаю от нее уезжать. Эти слова едва не сорвались у меня с языка, когда я с ней прощался. С тех пор не проходило и дня, чтобы я не влюблялся в нее снова.

Элия задумалась о том, каково это.

— Леди Старк обручена с Робертом Баратеоном, — сказала она. Однако вокруг происходило и нечто более важное. Если слухи верны, и принц желает созвать Великий Совет, то поддержка, в которой он нуждается, начнется с его названного отца, Хранителя Севера. Лорд Рикард сам по себе был могущественным человеком, но и приобрел могущественных союзников, отправив одного сына воспитываться в Долину и обручив другого с дочерью лорда Хостера Талли.

— Правда в другом, миледи, и время для игр прошло.

Они замолчали. Глаза принца следили за леди Лианной, пока она не убежала со двора и не скрылась из виду.

— Я знаю, что ваш брат будет в ярости, — сказал он. — Ожидать чего-то меньшего было бы верхом высокомерия, но я действительно надеюсь, что смогу рассчитывать на дружбу Дорна, когда придет время, когда Семи Королевствам нужно будет объединиться под одним знаменем и одним предводителем ради выживания. Это время уже близко. Дома и имена больше не будут иметь значения. Жизнь каждого будет висеть на волоске, и мы либо переживем то, что грядет, вместе, либо вместе погибнем.

«Боги, о чем он толкует? Неужто грядет война?»

— Что вам нужно от меня, Рейгар?

— Дружба Дорна, — без колебаний сказал принц. — Я знаю, что не заслуживаю этого, но надежда умирает последней. Я очень надеюсь получить и вашу дружбу, Элия. Но я знаю, что прошу многого.

— Я поговорю со своим братом по возвращении в Солнечное Копье.

— Я буду молиться о том, чтобы вы обрели то же счастье, что и я, — искренне сказал он. — Я не знаю никого, кто заслуживал бы этого больше. Вы проявили больше понимания, чем я имел право надеяться, и я благодарю вас за вашу доброту.

— Должно быть приятно получить то, чего желает ваше сердце.

— Лианна — не желание моего сердца, миледи. Лианна и есть мое сердце.

Когда копье принца Рейгара ударило по нагруднику сира Барристана Селми, чтобы уж наверняка выбить его из седла в последнем заезде, воспоминания об их с принцем разговоре зазвучали у Элии в голове.

Она видела, как принц бросил свой шлем на землю и взял в руки красивый венок из зимних роз, который он преподнесет своей королеве любви и красоты. Элия смотрела, как он развернул лошадь, его глаза осматривали трибуны, пока он не нашел свою леди и не погнал лошадь вперед.

— Ваше высочество, — осторожно сказала Элия перед тем, как они расстались, — я понимаю, что вы любите леди Лианну, но стоит ли она того хаоса, который наступит после того, когда ваша тайна будет раскрыта? Стоит ли она вашей короны?

— «Любовь — это погибель чести и смерть долга», — сказал мне однажды дядя. И все же не было и дня, чтобы я сомневался или сожалел о том, что люблю ее или выбрал ее. Я оказался на развилке и поступил так, как от меня никто не ожидал. Послушный Рейгар выбрал любовь. Она стоит каждой жертвы, которую я когда-либо принесу. Она стоит всего. Я бы ни на что не променял то, что существует между нами. Моя корона значит гораздо меньше. У меня есть обязанности перед королевством, это правда. Мне не нужно сидеть на Железном Троне, чтобы исполнить их.

Когда принц Рейгар Таргариен кончиком своего копья возложил венок из зимних роз на колени леди Лианны Старк, Элия могла слышать его голос так же отчетливо, как и три дня назад.

Элия посмотрела на Лианну Старк, которая выглядела как сама Дева в своем кремовом бархатном платье и бело-сером плаще, ее волосы — вихрь из волн и кудрей. Она осталась сидеть, в то время как все вокруг нее в ярости повскакали на ноги. Особенно это касалось ее старшего брата, которого пришлось сдерживать. Одного гнева было недостаточно, чтобы описать выражение его лица.

Леди Лианна поднесла венок к носу, затем резко поднялась и покинула ложу, оставив за собой хаос.

Элия пожалела северянку. Ей было жаль и принца. То, как он и его маленькая леди любили друг друга, было прекрасно. Однако это было также и душераздирающе. Как песни, под которые вздыхала взрослеющая Элия.

— Что такое честь по сравнению с любовью женщины? — спросил ее принц. «Ничто. Честь — ничто по сравнению с этим», — хотела сказать Элия. Она только тоскливо улыбнулась и кивнула ему.

Хорошо это или плохо, но Рейгар Таргариен бросил жребий. Если война действительно приближалась, то Элия была рада, что она окажется от нее подальше.