Коротко о Золдиках (джен)

Аллука смотрел на крохотную юркую мышь в стальной клетке. Та своими черными глазами-бусинками смотрела на Аллуку в ответ. Какое-то мгновение. А потом опять поджала к животу перебитую при поимке лапку и заметалась из стороны в сторону, в напрасных поисках выхода. Мозга, чтобы оценить всю безнадежность ситуации, в крохотной черепушке, конечно, было недостаточно.

Сбоку от входной двери за их переглядками флегматично наблюдал сложивший руки на груди Иллуми. Он расслабленно стоял, опершись спиной на дубовый косяк, и всем своим видом говорил, что ускользнуть из комнаты мимо него не выйдет. И хоть демонстрация была рассчитана исключительно на Аллуку, он готов был поставить все свои игрушки на то, что мышь тоже бы не проскочила. Даже если бы он героически отвлек внимание на себя.

Аллука тяжело вздохнул. Разгладил стрелки брюк на коленках, подёргал полы пиджака... И, наконец, перевел полный тоски взгляд на старшего брата.

— Иллуми...

— Оторву язык, — мгновенно предостерёг тот.

Оставалось только покорно повернуться обратно к клетке и...

— Безымянная мышь, отдай мне свою печень, — громко попросил Аллука, имитируя интонацию пафосных киношных злодеев.

Не сработало.

В смысле, от безмозглого грызуна хоть сколько-нибудь разумной реакции Аллука и не ожидал. Но и радостного, золотисто-искрящегося, словно пузырьки лимонада, чувства, обычно наполняющего сознание, когда в просьбы добавлялась сила нэн, не возникло.

По непроницаемому лицу Иллуми прочитать, догадался ли он, что не получается, было совершено нельзя. А вот то, что у Аллуки нет шанса выйти из комнаты целым и невредимым раньше, чем проблема будет решена, — виделось ясно. Разве что неоновыми буквами на лбу не сияло.

Аллука поморщился, серьезно посмотрел на мышь и попробовал усложнить:

— Я назову тебя... — мысленно перебрал все производные от имени Иллуми, прикинул шансы остаться без языка и предпочел нейтральное — Алекс.

Мышь проигнорировала, продолжив нарезать по клетке круги.

— Итак, Алекс, — вот теперь легкая, едва заметная сила в словах ощущалась, — пройди ко мне сквозь решетку.

Аллука ожидающе протянул к прутьям руку. Мышь испуганно шарахнулась прочь.

Щелк. Первый отказ внутренняя сила зафиксировала.

— Алекс, поговори со мной на человеческом языке.

Мышь даже не запищала. Аллука довольно кивнул. Два.

— Алекс, — голос теперь звучал алчно и уверенно, — станцуй для меня польку.

Никакой реакции. Три.

В голове Аллуки это так и звучало: как щелчки шестерёнки часового механизма, отсчитывающего мгновения до того, как мир взорвется кровью и криком.

На последнем пункте пришло вдохновение. Под внимательным взглядом Иллуми Аллука подался вперёд, злобно выдохнул:

— Алекс, загрызи для меня Иллуми.

И распахнул дверцу клетки. Со стороны двери донесся снисходительный смешок.

Тем временем освобожденная мышь, бодро перебирая тремя здоровыми лапками, рванула наружу. Дернулась в сторону Иллуми, повела усиками и свернула прочь, едва учуяв человеческое присутствие. Четыре.

В тот же миг уши заложило отчаянным, полным муки писком. Серенькое тельце сплюснулось, пошло гротескной шерстистой гармошкой, а потом резко разлетелось во все стороны кровавым дождем.

— Отлично, — Иллуми бодро хлопнул в ладоши, отлип от косяка и снял трубку внутреннего телефона.

После первого же гудка голос управляющего возвестил:

— Двадцать три пойманные мыши разорваны, господин Иллуми. Остальные невредимы. Дворецкий, извлекавший мышь из ловушки и доставивший ее вам, жив.

Трубка опустилась на место.

— Интересно. Это контакт с человеком был слишком коротким? — задумчиво предположил Иллуми, больше обращаясь к самому себе, — или дело в страхе перед людьми? Или в том, что мы другой вид, и мыши нас воспринимают чужаками? Ты знаешь?

Черные пустые глаза не мигая уставились на Аллуку. Тот в ответ привычно потупил взгляд и неопределенно пожал плечами. Для него самого врожденная сила была наполовину загадкой.

— Могу я теперь выйти отсюда? — робко попросил он.

Иллуми склонил голову вбок и приложил палец к подбородку, как он делал всегда, если пытался изобразить размышления.

— Дай подумать. Мыши — это всё-таки не люди. Даже если умерли все, с кем контачила данная особь, их жалких жизней для того, чтобы покрыть желание, могло не хватить. — Теперь к общему дискомфорту добавилось ощущение ментальных щупалец, изучающе скользящих по коже. — Ты все еще хочешь, чтобы я отдал тебе свои внутренние органы?

И Аллука, отчаянно мечтающий завязать и с Иллуми, и с его проклятыми экспериментами, почувствовал, как губы против воли растягивает широкая кровожадная улыбка. Последнее исполненное им желание безвозмездно присоединяло к владениям Золдиков еще двести сорок акров земли.

— Ясно, — Иллуми понимающе кивнул и снова снял трубку. — Гото, принесите сюда еще две дюжины мышей. Непременно выловленных в разных частях усадьбы.

Как и следовало ожидать.

Аллука поморщился и совершенно безнадежно откинулся на спинку стула. В распахнувшихся дверях появились слуги, торжественно, точно блюда на званный ужин, несущие новые клетки с пленными грызунами.

— К счастью для тебя, — Иллуми наставительно поднял вверх палец и перешел на лекторский тон, — мышей у нас этой осенью много. — И совсем тихо, практически себе под нос, прошептал: — Заодно и выведем.