Сказка о солдате, поэте и короле (джен)

В середине первой недели декабря пошел первый снег и вскоре он закрыл собой серую, покрытую рыже-коричневой листвой, землю. В Хогвартсе стала чувствоваться атмосфера приближающихся рождественских каникул. На выходных должна была состояться первая вылазка в Хогсмид.

Раньше Ник пользовался ей, чтобы закупиться подарками для своих друзей, но в этот раз у него было слишком мало денег. Раньше Ломаны давали ему пятьдесят фунтов на год. А теперь он от них ушел и оказалось, что оставшихся пятнадцати не хватит на какую-то хоть сколько-то самостоятельную жизнь. Именно поэтому Ник решил, что останется в Хогвартсе.

Дороти попрощалась с ним и, смеясь и болтая с подругами, покинула гостиную. Она говорила ему, что собирается найти платье на предстоящий бал. На который Ник до сих пор не пригласил её, хотя, наверное, должен был. Да, он определенно должен был позвать её, но… Парень не хотел позорить Фостер, появившись в старой парадной мантии, которую ему когда-то на всякий случай одолжила Андромеда. Мантия не была плохой. Нет, она была очень даже парадной. Женщина говорила, что мантия когда-то принадлежала одному из её братьев. И все же, она была старомодной и появиться в такой мантии было бы неуважением к такой девушке, как Дороти.

— Не толпитесь! Стойте в парах, пожалуйста! — размахивая руками требовала Сара.

Ломан тряхнул головой, отгоняя мысли о мантии. Подруга стояла перед кучкой третьекурсников, взывая к порядку. Чуть дальше Тед и другие старосты занимались тем же. Ник еще раз порадовался тому, что он не староста, и уже собирался уйти в Большой зал, как наткнулся на Торнтонов.

Они появились, словно из воздуха. Близнецы были в черных длинных утепленных мантиях, расшитых золотыми нитями. На голову Ирмы был наброшен капюшон, а волосы Эрнеста были собраны в низкий хвост. Торнтоны приветственно улыбнулись.

— Привет, — сказал Эрнест, а затем, оглядев его, продолжил, — пойдешь в Хогсмид с нами?

Николас, не думая, согласился. Близнецы подождали, пока парень заберет свою мантию из комнаты, и они все вместе покинули школу.

* * *

— Тедди, спустись, пожалуйста! — донесся женский голос.

Тед распахнул глаза и, сонно оглядев свою комнату, поднялся с кровати. Вечерело. За окном шел снег. Это был канун Рождества и вскоре должны были прийти гости. Парень зевнул, потянулся и вышел из комнаты.

Скрипя половицами, Люпин спустился на первый этаж и увидел родителей на пороге. Их одежда и волосы были припорошены снегом, похожим на сахарную пудру, а в руках были пакеты с продуктами. Тед подошел к ним и забрал бумажные пакеты. Мама поцеловала его в щеку и потрепала по русым, как отца, волосам.

Проходя на кухню, она рассказывала про то, как много людей было в супермаркете, а Тед слушал её и разбирал пакеты с продуктами. А потом они занялись приготовлением праздничного ужина. Парень рассказал про Мари-Виктуар, мама сказала, что она давно подозревала, что Уизли нравится ему, а отец просто сказал, что он рад за Теда. И все было хорошо. Вот только… Как жаль, что все это было сном.

Медленно кружась, снег опускался на землю. По улицам Хогсмида, от магазина к магазину бродили группки школьников. В воздухе, в праздничных украшениях, в конфетах, выставленных на витрину «Сладкого королевства», чувствовался дух Рождества. Тед невольно улыбнулся и засунул руки поглубже в карманы.

Он шел один. Потому что Сара и Мари выбирали платье на бал, Джейми покупал канцелярию, Доминик гуляла с однокурсниками, а Ник остался в Хогвартсе. Впрочем, там, куда он направлялся, Люпин должен был быть один. Это было важно и все его друзья это понимали. К тому же, они все равно встретятся в «Трех метлах».

Вскоре голоса и смех студентов стихли. Тед покинул основную часть деревни, где располагались все яркие лавки, и вышел туда, где находились серенькие, покрытые ослепительно белым снегом, домики. Парень остановился у кованых ворот, поскрипывающих на ветру. Это было главное и единственное кладбище Хогсмида. Он толкнул ворота и прошел внутрь.

Дойдя до нужного места, Люпин остановился, смахнул снег с каменных надгробий и еще раз прочитал эпитафии. Парень поменял свечи, зажег новые и наколдовал венок. Он всегда заходил сюда, когда особенно сильно скучал по ним. Покойтесь с миром Римус Джон Люпин и Нимфадора Тонкс-Люпин.

Тед шмыгнул и утер нос рукавом мантии. Те, кто знал его родителей, очень много про них рассказывали. Ему говорили какой смелой была его мать и каким умным был его отец. Парень видел их на многих фотографиях и на портрете в Хогвартсе. И все же, этого было недостаточно. Люпин хотел знать их. По-настоящему знать. Какими бы они были сейчас, если бы выжили в ту ночь? Тед хотел слушать, как они бы без конца вспоминали про свое знакомство, про школьные годы, про свое детство. Может быть, они бы шуточно ругались из-за какого-нибудь пустяка. Может быть, они бы праздновали Рождество дома и приглашали всех знакомых из Ордена или наоборот ходили бы в дома Поттеров и Уизли. Или вообще посещали министерскую рождественскую вечеринку.

Тед так хотел, чтобы они были сейчас здесь. Чтобы они были живы. Часто, слушая своих друзей, когда те жаловались на какую-нибудь ссору с родителями, Люпин думал о том, как им повезло. Когда он видел Поттеров или Уизли, парень представлял, каково это — иметь большую семью. Конечно, у него была бабушка и Уизли с Поттерами относились к нему, как к родному. И все же, это было совершенно не то.

В детстве Люпин фантазировал, будто его родители живы и просто притворяются. Будто они по приказу Ордена отлавливают оставшихся Пожирателей и рано или поздно обязательно вернутся к нему. Однако время шло, а они все не возвращались. Тогда Тед повзрослел и понял, что они никогда не вернутся, как бы ему этого не хотелось. Ему было двенадцать лет и он впервые заплакал на их могиле. Как жаль, что все это было реальностью.

* * *

Мари кружилась перед зеркалом в небесно-голубом шелковом платье, рассматривая себя со всех сторон. Это было уже шестое платье, которое она меряла. И оно тоже ей идеально подходило. Казалось, все платья в этом магазине шились специально для неё и при этом ни одно её не устраивало. Сара устало наблюдала за Виктуар, сложив руки на груди и прислонившись к стене. Подруга вопрошающе взглянула на неё через зеркало.

— Если хочешь знать мое мнение, то это платье подходит тебе так же, как предыдущие. Знаешь, если ты придешь туда в мешке из-под картофеля, ты все равно будешь выглядеть идеально.

Виктуар улыбнулась.

— И все же, я хочу померять последнее, — с этими словами она скрылась в кабинке. Доминик, сидевшая рядом с Сарой, устало вздохнула.

Над дверью звякнул колокольчик и в магазин прошла Ирма Торнтон. Все разговоры стихли и другие студентки, готовившиеся к балу, уставились на неё. Девушка этого, казалось, не заметила, сняла мантию и стала ходить по магазину, рассматривая платья и костюмы. Было странно видеть её здесь, потому что за все шесть лет своего обучения она и её брат ни разу не появлялись на ни на одном Зимнем балу. Доминик поднялась с места, подойдя к Торнтон, улыбнулась ей и стала помогать с платьем. Слизеринки, находившиеся чуть подальше, зашептались между собой.

Старшая Уизли вышла из кабинки в новом платье, которое было похоже больше на свадебное. Оно было белым, без рукавов и расшито узорами цветов. Без шелка любимого Виктуар, конечно, не обошлось. Из него были длинные белые перчатки длиной чуть выше локтя. Мари вновь внимательно осмотрела себя в зеркале и сказала, что хочет посмотреть что-то еще. Саре это надоело и она, предупредив подруг, ушла.

Вуд не знала, куда идет. В общем-то, она могла остаться с сестрами Уизли в теплом магазине, а не бродить по улице в снегопад. Или не могла? Девушка знала, что Мари выбирает платье, чтобы покрасоваться перед Тедом, чтобы все вновь восхищались ей, чтобы вновь быть в центре внимания. Все, кто был в том магазине, выбирали лучшие платья, чтобы ими восхищались и любовались. Это было естественно, потому что Зимний бал был одним из важных событий года. И все — от третьего до седьмого курса — хотели там блистать. В том числе и Сара.

Утонув в своих мыслях, девушка не следила за тем, куда идет, и в один момент она с кем-то столкнулась. Подняв взгляд, Вуд увидела охотника гриффиндорской команды по квиддичу — Дэниэла Макдональда. Сара поспешила извиниться, а затем заметила, где они столкнулись. Лавка «Все для квиддича». На витрине была выставлена новая модель «Нимбуса», которую, судя по всему, и рассматривал Дэниэл.

— Все в порядке, — ответил парень и перевел взгляд на метлу. — С твоей, конечно, не сравнится, но, по-моему, ничего так, а?

Сара тоже посмотрела туда.

— Слишком много прутьев, по-моему, — придирчиво сказала она, а потом поспешила объяснить. — Это утяжеляет метлу и делает её менее маневренной.

Макдональд хмыкнул.

— Да, но зато ей становится легче управлять.

Девушка пожала плечами и ответила:

— Выбирая между маневренностью и управлением, я выберу маневренность.

— Если ты сейчас свободна, то можешь помочь мне выбрать новую метлу? Как капитан и эксперт в квиддиче, а?

— Хорошо, почему бы и нет? — усмехнулась Сара.

Он подошел к двери и распахнул её, пропуская Вуд внутрь. Девушка помогла ему выбрать хорошую метлу, а Дэниэл поделился с ней, что хотел бы попробовать попасть в «Стоунхейвенских сорок» после школы. Закончив с покупками, они вышли из лавки и, стоя на пороге, Дэниэл пригласил её в «Три метлы». Так как, скорее всего, Мари все еще занята платьем, Сара согласилась. К тому же, она хотела побыть сегодня с кем-то, кроме подруги.

* * *

— Мы в этом году останемся в Хогвартсе на Рождество, — сообщил Эрнест, растирая замерзшие руки. — Наши родители сейчас в Австралии.

— Я тоже в этом году никуда не еду, — разглядывая снег под ногами, ответил Николас.

— Из-за родителей?

Ник остановился и посмотрел ему в глаза. Он попытался вспомнить, когда говорил что-то Эрнесту про своих родителей или про побег, но у него не получалось. Нет, парень определенно ничего не говорил. Про то, что он ушел из дома, знали всего несколько человек. Эрнест поджал губы и отвел взгляд.

— Я просто предположил, — объяснил он, — что если ты никуда не едешь, то скорее всего поругался с родителями.

— Я ушел из дома, — ответил Ник. — Тед проведет каникулы у Поттеров, а Сара обычно уезжает с родителями. Поэтому в этом году я в Хогвартсе.

Торнтон кивнул, а затем, осмотревшись, предложил:

— Зайдем в «Три метлы»?

Ник кивнул. Вскоре они уже сидели в баре за самым отдаленным столиком, обсуждая книги. Начав читать больше магловской литературы, Николас загорелся идеей написать свою книгу. У него даже были идеи насчет сюжета и персонажей. Этими идеями он поделился с Эрнестом и тот подхватил его настрой, предлагая новые идеи. Позже к ним присоединилась Ирма. Жестами она объясняла что-то брату, а он переводил её мысли Николасу.

— Так, — откинувшись на стуле и заложив руки за голову, произнес Ломан, — действие происходит в старом особняке, который переделали под детский дом. Героев будет…

— Трое, — подсказал Эрнест и глотнул сливочного пива.

— Да, их будет трое. Кэрол, Джон и Трэвис, — когда он сказал это Ирма сморщила нос. — Над именами мы, конечно, еще подумаем, — успокоил её Николас.

Парень щелкнул пальцами, подумав, что стоит записывать их мысли, и стал искать пергамент. К счастью, пустой блокнот нашелся у владелицы бара мадам Розмерты. Они сидели, расписывая и обсуждая все идеи, до тех пор, пока не стемнело. Но даже то, что многие студенты стали покидать бар и возвращаться в Хогвартс, не остановило их. В какой-то момент перо вылетело из рук Николаса. Возмущенно оглядываясь, он увидел Дональда Снайда, стоявшего у их стола.

— У вас тут типо свидание? — ехидно протянул тот. — Что, Ломан, Фостер больше не дает и ты решил переключиться на фриков? Или тебе нравится, что их двое?

Ник шумно выдохнул и поднялся из-за стола. Ему как раз нужно было поговорить со Снайдом. Глядя в глаза однокурснику, Николас сказал:

— Нужно поговорить, пойдем выйдем.

Дональд усмехнулся, бросил взгляд на близнецов и ответил:

— Ну пойдем.

Накинув мантию, Ломан вышел из бара вслед за Снайдом. Дональд зашел в переулок и остановился, сложив руки на груди. Николас повторил его жест.

— Не смог смириться с тем, что девчонки играют лучше тебя, и решил их всех выгнать? — поинтересовался он.

— Чепмен была дурой и набирала себе команду из таких же куриц. Общеизвестный факт, что бабы не умеют играть в квиддич, — ответил он. — И я так понимаю, что это каблук Фостер, придавивший тебя к земле, заставил сюда прийти. В любом случае, ты меня опозорил, — его кулак резко прилетел в живот Ника, заставив того сложиться пополам, — а я такого не прощаю.

Николас выругался, вспомнил, что забыл палочку в баре, и уже занес кулак, чтобы ударить в ответ, но ему в спину прилетело замораживающее заклинание. Еще одним ударом Дональд повалил застывшего на месте парня на землю. Затем удары посыпались на него со всех сторон. У Ника не было возможность себя как-то защитить. Все, что ему оставалось, — ждать и терпеть. Он чувствовал себя жалким. И чего он только ожидал?

— Эверте Статум! — прокричал кто-то, чей голос Ник не мог разобрать из-за звона в ушах, и Снайд отлетел в сторону. — Инкарцеро! Коньюктивитус!

Удары прекратились. Неизвестный, хрустя снегом под подошвами ботинок, подошел к нему. В тот же момент Ник почувствовал, что снова может двигаться. Звон в ушах еще был, но перед глазами не плыло и парень увидел протянутую ему руку. Николас схватился за неё и ему помогли подняться с холодной земли. Это был Эрнест. Он закинул руку Ломана на свое плечо, позволяя опереться на себя, и помог выйти из узкого переулка, где их ждала Ирма.

Близнецы помогли Нику дойти до больничного крыла, где мадам Помфри, ужаснувшись, стала приводить его в порядок. Закончив, женщина ушла в свой кабинет, оставив их. Николас вздохнул, еще раз взглянул на себя в зеркало и отложил его на тумбочку. Он сидел на кровати, рядом с ним была Ирма, а напротив на деревянном больничном стуле расположился Эрнест. В больничном крыле было пусто и тихо. За окном продолжал падать снег.

— Как ты? — подал голос Эрнест.

— Вроде, нормально, — повел плечом Ник. Целительница сказала, что синяки и остальные повреждения заживут быстро. — Спасибо, — добавил парень чуть тише.

Ирма молча улыбнулась и слегка толкнула его плечом. Наверное, это не так удивительно, но после месяца постоянного общения ей не требовались слова, чтобы Ломан понял её. Он даже успел запомнить, что означают некоторые жесты. Парень перестал удивляться, когда она отвечала ему так, словно слышала. Ник попытался улыбнуться ей в ответ, но разбитая губа сделала улыбку немного ломанной.

— Она может читать по губам, — неожиданно сказал Эрнест, ответив на немой вопрос Николаса. Ирма посмотрела на брата, а потом кивнула. Торнтон поднялся со стула. — Проводить тебя до гостиной?

— Я и сам могу дойти, — ответил Ник, слезая с кровати, — но буду рад, если вы составите мне компанию.

Ирма и Эрнест снова улыбнулись. Девушка спрыгнула с койки, провела рукой по ткани черного сарафана, разглаживая её, и вышла из-за ширмы. Парни последовали за ней.

* * *

Тед на ходу стянул с себя теплую мантию и открыл появившуюся дверь. В легком полумраке потрескивал камин и шелестели страницы. Люпин повесил мантию на крючок. Книга захлопнулась и была отложена на кофейный столик. Парень подошел к дивану и упал на него, расположив голову на коленях девушки. Мари тут же запустила тонкие пальцы в его волосы, перебирая их. Несколько минут они молча сидели, думая о своем.

— Как ты? — поинтересовалась Уизли.

— Как всегда, нормально, — ответил Люпин, прикрывая глаза. — Как сходили за платьем?

— Выбрала самое лучшее, чтобы мы выглядели потрясающе, — ему не нужно было смотреть на неё, чтобы знать, что она улыбается.

— Ты всегда выглядишь потрясающе, — ухмыльнулся Тед.

Она щелкнула его по носу, усмехнувшись:

— Льстец.

— Может быть, — ответил парень.

Они снова замолчали, затем Тед поднялся и посмотрел в голубые, подобные драгоценным камням, глаза. Люпин невольно улыбнулся, провел рукой по её волосам, заправляя прядь за ухо.

— Мисс Уизли, ты пойдешь со мной на Зимний бал? — серьезно и торжественно спросил он.

Девушка хихикнула, кивнула и так же торжественно ответила:

— О, мистер Люпин, конечно, я пойду с тобой.

Тед засмеялся, рассмешив Мари. Взяв его лицо в ладони, девушка притянула и поцеловала его.