Год, какого ещё не бывало (джен)

Жалкий клочок пергамента...

Гарри поднял глаза и встретился взглядом с отцом.

— Ну, я думаю, ты уже понял, что это тот самый пергамент, который оскорбил тебя в тот раз. И ты знаешь, кто его создал... Если честно, я мало что понимаю в том, как эта штука работает. Хотел бы я объяснить, как она могла показать Драко в роли убийцы, и почему она это сделала...

Отведя глаза, Гарри тяжело вздохнул и поправил лёд, прижатый к воспалённому глазу.

Наклонившись, Снейп взял карту и разложил её на столе, затем небрежным жестом призвал стакан воды и передал его Гарри.

— Выпей. Несомненно, ты ещё не пришёл в себя после разрушения Петрификуса. Через несколько минут я принесу кое-что, что поможет тебе уснуть.

— Хорошо, — согласился Гарри, осушая стакан и ставя его рядом с тарелками. Он на мгновение задумался, не стоит ли убрать их или хотя бы левитировать к камину, но поскольку его магия всё ещё не пришла в норму, решил не заморачиваться.

Снейп, судя по всему, понял, о чём подумал Гарри.

— Лучше не рисковать испачкать карту, — пробормотал он, убирая грязную посуду взмахом палочки. — Я свяжусь с Люпином, как только Альбус сможет это устроить. Однако на данный момент мой единственный источник информации — это ты. Так что вместо того, чтобы сокрушаться о том, чего ты не знаешь об этом пергаменте, расскажи мне всё, что тебе о нём известно.

— Ну, я знаю, как ей пользоваться, вот и всё, — пожал плечами Гарри и уточнил: — касаешься пергамента палочкой, говоришь: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!», и карта проявляется. А потом снова касаешься и говоришь: «Шалость удалась!», чтобы пергамент стал чистым.

Внезапно Гарри захлестнуло осознание того, как сильно изменилась его жизнь за последние месяцы. Он не только добровольно раскрывал Северусу Снейпу секреты Карты Мародёров, — ему даже в голову не приходило колебаться и что-то недоговаривать.

Глаза Снейпа потемнели от воспоминаний.

— Шалость удалась... Да, Джеймс Поттер счел бы это забавным.

— Я не использовал карту для злых шуток, — возразил Гарри.

— Правда? То есть это не ты был тем негодяем, который забросал Драко грязью в Хогсмиде, а потом попался в Хогвартсе с этой картой в руках?

— Он первый начал, — оправдался Гарри. — А что касается моего... То есть, что касается Джеймса...

Снейп взмахнул рукой словно стирая что-то с доски.

— Я не обвиняю тебя, это шутка. Твой отец любил аллитерации, это всё, что я имел в виду.

— Ты — мой отец, — возразил Гарри, нахмурив брови. — Кстати, что такое аллитерация?

Тёмные глаза Снейпа смотрели оценивающе, Гарри уже и отвык чувствовать себя чем-то вроде редкого ингредиента для зелий под этим пронизывающим взглядом. Но комментариев не последовало. Вместо этого Снейп объяснил:

—Аллитерация — это повторение одинаковых или созвучных согласных. Замышляю шалость — шалость удалась. Повторяющиеся звуки. Но кажется, мы отклонились от темы.

Снейп некоторое время изучал карту, проверяя положение нескольких точек, включая свою и Гарри.

— Похоже, она действительно точна. Ты никогда раньше не видел, чтобы карта ошибалась?

— Ни разу, — сердито ответил Гарри.

Снейп на мгновение задумался, затем продолжил:

— А как она к тебе попала? Я помню, Люпин сказал, что заберёт её. Предполагаю, что он, видимо, вернул карту тебе? Откуда ты вообще её взял изначально?

— Мне дали её Фред и Джордж Уизли, — Гарри сглотнул, чувствуя себя немного предателем, хотя теперь уже не имело никакого значения, узнает Снейп правду или нет. — Они стянули пергамент из кабинета Филча. Я всегда думал, что Филч конфисковал его у моего... у одного из Мародёров. Но это всего лишь моё предположение. Честно говоря, я не знаю, как карта попала к Филчу, и не имею понятия, как Фред и Джордж выяснили, что это такое и как ей пользоваться...

— А твои особенные заклинания срабатывают? — спросил Снейп, и, слегка нахмурившись, добавил: — Признаюсь, не могу точно припомнить… Когда мы искали Драко, ты активировал карту рукой или палочкой?

Это признание больше, чем все предыдущие наблюдения, показало Гарри, насколько сильно Снейп нервничал тогда; обычно тот не упускал из виду ни одной детали, даже самой незначительной.

— Пальцами, — признался он. — Прости. Я знаю, что должен скрывать свои способности, держать палочку в руке, когда колдую, и всё такое, но это было неудобно.

Гарри решил на всякий случай не упоминать, что тогда был уверен, что его палочка у Драко.

Снейп вздохнул.

— Гарри... Я надеюсь, ты осознаёшь, что у меня есть веские причины устанавливать для тебя правила. Обстоятельства, заставившие тебя активировать карту, были экстраординарными, и я понимаю, почему ты не стал тратить время на поиск палочки. Но трансфигурация рамки непроверенным заклинанием, которое ты решил применить без присмотра, чтобы увидеть Драко — другое дело. Ты должен сдерживаться.

Разочарование, звучавшее в голосе отца, огорчило Гарри больше, чем любые строчки или баллы. И всё жё он собрался с духом и возразил:

— Я должен был знать, что происходит.

И тут же пожалел о своей смелости, увидев, как Снейп раздражённо раздул ноздри, словно собрался наказать его. Но, по непонятным Гарри причинам, передумал.

— Вернёмся к управлению картой, — резко произнёс Снейп. — «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!» вряд ли переводится на змееяз. Разве в нём существует слово «шалость»?

Гарри покраснел.

— Э-э, нет, не совсем. Понимаешь, мои заклинания не всегда являются прямым переводом с латыни или английского.

— И как же это звучит?

Гарри залился краской до корней волос.

— М-м-м… Ну какая разница, что я говорю на змееязе, — пробормотал он, слегка прикусив нижнюю губу.

— Мы пытаемся раскрыть тайну, — жёстко напомнил Мастер зелий. — Чем больше я узнаю о том, на что реагирует этот пергамент, тем больше у нас шансов оправдать Драко. Мы не знаем, как может повлиять на дело даже малейшая зацепка, так что сделай одолжение, расскажи.

Гарри вздохнул, понимая, что рассказать придётся. Что такое небольшое унижение по сравнению с жизнью брата?

— Сначала я пытался перевести «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!», говоря что-то вроде «У меня вообще нет хороших намерений, у меня их просто нет», но карта не реагировала, пока я... — он сделал глубокий вдох. — Я сейчас объясню… Когда я впервые получил эту карту — на третьем курсе, между прочим, — мне очень не хотелось столкнуться с тобой, бродя по ночным коридорам Хогвартса. Это было главной мыслью, когда я торжественно клялся, что замышляю только шалость…

Выражение лица Снейпа к тому времени представляло собой странную смесь нетерпения и чего-то ещё, чего Гарри не смог распознать.

— Так что теперь мне приходится говорить, — продолжил он, откашлявшись, —«Покажи то, что поможет мне спрятаться от сальноволосого мерзавца».

Мастер зелий уставился на него, приподняв брови.

— Да уж...

— Тогда мы не ладили, — пробормотал Гарри, чувствуя себя немного странно от того, что ему приходится об этом напоминать.

— Я помню… — задумчиво произнёс Снейп. — М-да… Что я нахожу интересным, так это степень твоей запуганности, о которой свидетельствует эта фраза. Ибо, когда мы встречались в коридорах, не создавалось впечатления, что ты настолько сильно меня боишься. Раньше это меня бесконечно раздражало.

— Бравада, — пояснил Гарри.

— М-да, — снова сказал Снейп. — Неудивительно, что ты напоминал мне Джеймса.

— Ты можешь просто перестать всё время упоминать его? — спросил Гарри с отчаянием в голосе.

— Не вижу особых причин для этого, — заметил Снейп, снова изучая Гарри странным взглядом. — Однако на данный момент я думаю, что мы всё же должны закончить с картой. Итак... Твоё заклинание. Ты всерьёз ожидаешь, что я поверю, что в змееязе есть слово «мерзавец»?

— Змееяз очень странный, — попытался увильнуть Гарри.

— Просвети же меня, — протянул Снейп.

«Что ж, он сам напросился», — рассудил Гарри. Кроме того, он предпочёл бы обсуждать карту, чем говорить о своём... Чем говорить о Джеймсе со своим отцом. Конечно, Снейп признался, что давно простил Джеймса и в конце концов стал уважать его, но это не очень помогало. Гарри не нравилось ощущение, что он напоминает Снейпу младшую версию Джеймса... Что он напоминает мальчика, который превратил школьные годы Снейпа в ад.

Так что на самом деле вернуться к змееязу стало облегчением даже в таком разрезе.

— Сначала я пытался сказать «сальноволосый ублюдок», — признался Гарри, снова краснея, — поскольку именно так я думал о тебе, когда впервые научился пользоваться картой. Я чувствовал, как мои губы шевелятся, чтобы произнести эти слова... Но, видимо, таких слов в змееязе нет, так что вместо этого я услышал «ужасный жирный человек с большим носом».

— Интересно. Обычно размер носа никак не связан с обстоятельствами рождения.

— Ну, это словосочетание позволяет идентифицировать тебя.

— Да, хотя ему не хватает аллитеративного очарования оригинала, — посетовал Снейп, пронзая Гарри взглядом тёмных глаз.

Когда Гарри не ответил, только напрягся, Снейп резко спросил:

— В таком случае твоя версия «Шалость удалась!»?

— «Надоело быть слизеринцем», — почти прошептал Гарри.

— Ну конечно.

— Да, конечно. Для меня вот это всё — прятаться, скрываться, хитрить, — ассоциировалось со Слизерином.

— У тебя совсем никогда не появлялось ощущения некой связи с моим факультетом? В конце концов, как оказалось, ты обладаешь способностями провидца.

— О, я не знаю, — сердито пробормотал Гарри. — Хватит о заклинаниях, ладно? Давай поговорим о стратегии. Карта может подтвердить виновность Драко, а он на самом деле невиновен! Так на что же, чёрт возьми, ты надеялся, согласившись всё рассказать директору? Ты же не можешь сообщить ему о том, что мы видели?

Снейп дёрнул плечом.

— Другого выхода нет. У меня нет возможности связаться с Люпином. Только Альбус знает его местонахождение, и он вряд ли поможет нам, если не будет убеждён в неотложности этого дела... Однако теперь давай вернёмся к происхождению карты. Я полагаю, это та самая карта, которую Крауч называл Картой Поттера?

— Да, он забрал её у меня перед вторым заданием, — со вздохом признался Гарри. — Я получил карту обратно только после того, как возродился Волдеморт. Ты же слышал. Ты был там, когда Крауча разоблачили.

Мастер зелий сузил глаза.

— Был, — согласился он, поморщившись.

«Наверно, — подумал Гарри, — сожалеет, что не смог сразу разоблачить двойника».

— Итак, эта карта находилась во владении сумасшедшего сторонника Волдеморта несколько месяцев. Он мог сделать с ней всё, что угодно! Он мог найти способ испортить её; он мог бы сделать копию или несколько копий! Об этом ты не подумал, прежде чем давать карту кому попало?

— Я не давал её кому попало, только человеку, которого я считал Аластором Моуди! — возразил Гарри. — Я же думал, он — бывший аврор, понимаешь? Я думал, что он использует карту, чтобы доказать, что ты замышляешь что-то недоброе! А почему я решил, что ты заслуживаешь пристального внимания? Потому что ты намеренно вводил учеников в заблуждение, заставляя нас так думать! И в любом случае, это не моя вина, что Крауч «позаимствовал» карту. Он всё равно отнял бы её, даже если бы я не согласился! Он знал, что карта может показать его настоящее имя и помешать притворяться преподавателем Защиты!

— Верно, — признал Снейп, хотя всё ещё выглядел так, словно считал Гарри виноватым.

— Знаешь, — повысил голос Гарри, старые обиды всплыли из каких-то тёмных глубин его души, — если бы тогда ты просто оставил Ремуса в покое, ему не пришлось бы уходить в отставку, и мы бы не получили в качестве преподавателя Пожирателя Смерти, замаскированного под профессора! Так что, если кто-то и виноват в том, что карта попала в плохие руки и была испорчена, так это ты!

— Не время искать виноватых в событиях давно прошедших дней, — ровно ответил Снейп, но Гарри это не остановило.

— Тебе просто не нравится Ремус! Ты был жесток с ним только из-за того, что случилось много лет назад!

— Жестоко было бы прекратить варить ему аконитовое зелье, — возразил Снейп. — Что касается остального, мои возражения против присутствия оборотня в штате были совершенно обоснованными, не в последнюю очередь потому, что я не понаслышке знал, что значит столкнуться с ним в полнолуние.

— Ты знал, что он безопасен, пока принимал зелье...

— Которое забывал принимать.

— Ты просто никогда не простишь его за то, что он дружил с моим... С Джеймсом!

Снейп поднял руку.

— Остановись. То, как я обращался с Люпином много лет назад, не имеет значения, Гарри. Как и то, что я думаю о нём сейчас. Осталось что-нибудь ещё, что ты можешь рассказать мне об этой карте?

Заставив себя успокоиться, Гарри порылся в памяти.

— Нет. Ну, только то, что я никому её не давал после того, как вернул от Крауча. И что каким бы бесполезным Хвост ни был в школе, он, скорее всего в курсе, как её делали. Думаю, он мог помочь Краучу понять, как... как перенастроить её. Я имею в виду, что Хвост охранял отца Крауча, так что я уверен, что они часто встречались.

— Жаль, что Волдеморт никогда не говорил о карте в моём присутствии, — задумчиво произнёс Мастер зелий, постукивая длинным пальцем по щеке.

— Она уже вернулась ко мне к тому времени, когда ты... снова пришёл к нему, — отметил Гарри.

— Да, но он ни разу не упоминал ней после своего воскрешения, что означает, что я был не так близок к нему, как думал.

— Внутренние разборки, — предположил Гарри. — Как ты говорил директору.

— Возможно, — Снейп ещё мгновение изучал карту, затем постучал по ней палочкой. — Шалость удалась.

Карта Мародёров послушно опустела.

— Интересно, что она принимает как старые, так и новые пароли, — заметил Снейп. — Зачарованные объекты обычно гораздо более привередливы. Иногда простого изменения интонации может быть достаточно, чтобы заклинание не подействовало. Но эта карта способна реагировать даже на змееяз. Это на самом деле совершенно поразительная вещь.

Мастер зелий перевёл взгляд на Гарри, который только вздохнул.

— Интересно... Как ты думаешь, может быть, если я попрошу, она покажет нам, что на самом деле произошло в совятне?

— Я думаю, что она скорее самоуничтожится.

— Но моё колдовство не уничтожило зачарованную рамку для картины...

— Но могло, — настаивал Снейп, — более того, как тебе хорошо известно, я не смогу отменить твою магию. Что, если вместо того, чтобы уничтожить карту, заклинание, например, засосёт тебя в неё, Гарри? И тогда только заклинание на змееязе сможет вытащить тебя оттуда! Не думаю, что Волдеморт пойдёт нам навстречу и поколдует над картой!

— Я сам мог бы...

— Неизвестно, что произойдёт, если ты окажешься внутри карты! Возможно, ты не сможешь коснуться её, чтобы активировать.

Гарри моргнул, понимая, что это — весомый довод.

— Ладно. Я просто спросил, понимаешь.

— Я надеюсь, что сейчас ты выключишь гриффиндорца, не так ли? Ты же не собираешься сделать что-то совершенно безумное, например, попытаться решить все проблемы самостоятельно?

— Эм, ну, я только попросил Добби попытаться найти палочку Драко...

Вспышка зелёного огня в камине прервала их разговор.

— Северус, у меня в кабинете Паркинсоны. Не будете ли вы так добры присоединиться к нам?

— Конечно, директор, — спокойно ответил Снейп. Бросив красноречивый взгляд на Гарри, он сложил карту и, поднявшись, сунул её в карман брюк. Прежде чем отправиться к Дамблдору, он зашёл в свою спальню, чтобы переодеться в свежую преподавательскую мантию. Вернувшись с одноразовым флаконом, наполненным чем-то жидким и розовым, Снейп объяснил:

— Это очень слабое снотворное. Тебе пойдёт на пользу немного отдохнуть. Выглядишь довольно потрёпанно.

— Ты не лучше, — проворчал Гарри, но послушно взял пузырёк и выпил содержимое. — После всего этого нам обоим не мешало бы немного поспать. Жаль, что тебе нужно идти...

Зелье уже начало действовать, и Гарри широко зевнул.

— Давай в постель. И больше никакого сна на диване, — мягко попенял Снейп. — А что касается Добби и палочки, я позабочусь об этом. Ты больше не должен вмешиваться, не согласовав это со мной, понятно?

— Да... — пробормотал Гарри. Когда он, спотыкаясь, добрался до открытой двери спальни, за спиной зашумел камин.

Ещё несколько шагов — и Гарри рухнул на кровать, провалившись в сон.

* * *

Разбудил его звук волшебного дверного колокольчика.

«Хорошо, что зелье было слабенькое», — подумал Гарри, тащась в гостиную, чтобы проверить пергамент на двери. В противном случае он мог бы проспать визит Рона и Гермионы. Ему было неприятно думать о том, какие могли пойти слухи. Достаточно того, что они видели фингал. Гарри не хотелось, чтобы друзья вдруг решили, что он пропал.

Он огляделся в поисках своей мантии. Та валялась на полу рядом с диваном, гербом вверх. Этого было достаточно, чтобы помочь ему сотворить заклинание, открывающее дверь.

— Входите, — сразу же пригласил Гарри, торопясь закрыть дверь, прежде чем какой-нибудь проходящий мимо слизеринец мог увидеть его подбитый глаз. Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше.

Гермиона и Рон вытащили свои палочки.

— Он здесь? — прорычал Рон, прежде чем Гарри успел что-то сказать.

Гарри не нужно было переспрашивать, кого он имел в виду.

— Нет.

— Хорошо, — сказал Рон, оглядываясь вокруг, как будто хотел убедиться, что Гарри не врёт. — Я не думал, что Снейп позволит Малфою вернуться сюда, но со слизеринцами никогда не знаешь наверняка.

— Давай сядем, — предложил Гарри.

— Да, давай, — согласилась Гермиона, присаживаясь на край дивана. Рон взял стул, но не плюхнулся на него, как обычно. Он сел прямо, настороженно сжимая палочку в руке, как будто ожидал, что Драко в любой момент появится из тени в углу.

Гарри вздохнул, но заставил себя мыслить конструктивно.

— Вы были в кабинете Дамблдора, когда ему сообщили о Панси Паркинсон?

Гермиона покачала головой.

— Нет, когда мы туда добрались он уже был в курсе. Сьюзен Боунс вышла на прогулку и заметила... э-э, заметила её. Она была в шоке, но кто бы не был в шоке, увидев такое… Похоже, у Сьюзен началась истерика, она хватала за руки всех, кто проходил мимо, и что-то кричала. Кто-то из учителей услышал и сообщил директору.

Гарри попытался представить всё это и мысленно составить временную шкалу, которая учитывала бы действия каждого из участников событий.

— Так вы пошли к Дамблдору, чтобы рассказать ему о моём глазе, я полагаю? Вам не пришло в голову не лезть не в своё дело, и что мой отец сам во всём разберётся? Нам не нужен ещё один визит министерских!

Гермиона наклонилась вперёд и положила руку на колено Гарри.

— Я понимаю. Но когда мы не смогли найти Малфоя...

— Да, я собирался как следует начистить ему морду и посмотреть, как ему это понравится! — перебил Рон, покраснев от гнева и сжимая кулаки.

— Его нигде не было, — невозмутимо продолжила Гермиона.

— Он сбежал!

— Рональд, ты позволишь мне объяснить или нет?!

Пробормотав что-то, Рон наконец убрал палочку и саркастическим жестом показал, что уже заткнулся.

Гермиона на мгновение раздражённо поджала губы, затем продолжила:

— Мы не смогли найти Малфоя, но когда возвращались из совятни, услышали, как Сьюзен кричит, что нашла мёртвую Панси...

— Подожди, — сказал Гарри, поспешно соображая.

Разве тело не было в таком неприглядном виде, что его можно было хоронить только в закрытом гробу? Может быть, история расходилась с вещим сном, потому что…

— Сьюзен сразу поняла, что это именно Панси?

Гермиона поморщилась.

— Не совсем так. Она описывала что-то ужасное, — понизив голос, она сообщила: — Вроде как тело практически разлетелось… расплескалось как жидкость, Гарри. О боже, это ужасно даже произносить. Не знаю, что со мной было бы, если бы я это увидела. Бедная Сьюзен. Она сказала, что тело упало лицом вверх, хотя от лица почти ничего не осталось. Но волосы такого же цвета, как у Панси, они разлетелись облаком вокруг головы... И медальон, знаешь, золотой, которым она хвасталась сразу после Рождества...

Гарри выразительно посмотрел на неё, на что Гермиона вздохнула:

— Да, ты же не видел. Ну, на нём были изящно переплетённые змейки, образующие две буквы «П». По нему Сьюзен и догадалась, кто это...

Гермиона резко замолчала и отвела взгляд, сделав пару глубоких вдохов.

— Хочешь немного успокоительного для желудка? — предложил Гарри намеренно небрежным тоном, и не только для того, чтобы успокоить Гермиону. Он начал воплощать в жизнь свой замысел. — Я знаю, где у Северуса хранятся зелья.

— Нет, всё нормально, — сдавленно прошептала Гермиона. Она перевела дух и продолжила: — Итак, мы пошли к директору, потому что прекрасно знали, кто, скорее всего, столкнул Панси с совятни. Мы подумали, что стоит поскорее сообщить директору, пока у Малфоя не появился шанс причинить вред кому-нибудь ещё.

— Драко ударил меня, но он не убивал Панси, — резко сказал Гарри и, заметив их недоверчивые взгляды, добавил: — Это правда. И вообще, почему вы решили, что это именно он? Только потому, что его не было в покоях Северуса во время убийства?

— Довольно подозрительное совпадение, — отметил Рон.

— Ничего подобного. Просто так и было задумано. Преднамеренно, понимаете? Драко подставили.

Это заявление было встречено мёртвой тишиной.

Гермиона нарушила её первой.

— И ты веришь в это, потому что?..

— Потому что это единственное, что соответствует фактам, — Гарри вздохнул, размышляя, как много можно им рассказать. По его мнению, слишком большое количество информации могло привести к такой же путанице, как и слишком малое. — Послушайте, вы не видели его после убийства. Я имею в виду, Северус нашёл его и принёс домой, и Драко в это время был без сознания. То есть, в коме от комбинации какого-то проклятья, которое вырубило его, и дозы Сомнула. Это зелье, от которого человек мгновенно отключается, — на всякий случай пояснил он. — Кто-то — мы подозреваем, что это Люциус, — полон решимости добиться исключения Драко из школы, даже если для этого придётся пожертвовать ещё одним слизеринцем, чтобы Драко можно было обвинить в убийстве.

Рон фыркнул.

— Приятель... Не хотелось бы тебе это говорить, но я думаю, что тебе навешали лапши. Малфой достаточно умён, чтобы устроить дело так, словно его подставили, чтобы ему сошло с рук убийство. Очень по-слизерински выглядит, да. Кроме того, если всё это — просто какой-то большой план его отца, тогда почему Малфой ударил тебя? Мне кажется, он просто показал своё истинное лицо.

— Мы с Драко поругались, — признался Гарри. — Он не смог удержать себя в руках и не справился со злостью. Это не значит, что я собираюсь теперь избить его в отместку. Я лучший друг, чем он.

— Ты лучший друг, чем он заслуживает, — тихо сказала Гермиона.

— Не так давно я ударил Рона, так ведь? — жёстко напомнил Гарри, разворачиваясь вместе со стулом, чтобы видеть обоих друзей одновременно. — Мы поговорили об этом и помирились. Так поступают друзья.

— Да, но я во многом сам напросился, говоря гадости… Ну, ты помнишь, что я сказал, — признался Рон, заливаясь пятнистым румянцем.

— Хорошо, что ты это понял, — Гарри помолчал, размышляя. Лгать Рону и Гермионе, было противно, но признаться им, что Драко ударил его, потому что так отчаянно хотел встретиться с Панси, было невозможно. Они и так уже считали того убийцей. Но Гарри должен был как-то объяснить эту драку... — Я тоже, считай, напросился. Сказал кое-что, чего не должен был говорить. И Драко не смог этого вынести. Я... Не знаю, поймёте ли вы, но, если честно, я рассказал ему о той истории, которая мне приснилась, ну про Люциуса.

Гермиона скрестила руки на груди и покачала головой.

— Знаешь, Гарри, если Драко Малфой ударил тебя за то, что ты обругал его гадкого отца, это достаточно хорошо показывает, что на самом деле он совсем не изменился.

Слегка стиснув зубы, Гарри смерил её взглядом.

— Если не понимаешь, о чём речь, лучше лишний раз не открывай рот, Гермиона. Я сказал Драко, что мне приснилось, что его отец помогал магглорожденным и полукровкам сбежать от Волдеморта! И Драко очень расстроился. Он очень, очень хотел бы увидеть Люциуса, искупающего свои грехи, но в глубине души он знает, что такого никогда не произойдёт! Он решил, что я издеваюсь! И он ударил меня! И знаете что? Я не могу винить его, учитывая... И я не готов смотреть, как вы двое решаете, что он способен на убийство, основываясь всего лишь на какой-то драке!

Рон и Гермиона уставились на него, выглядя немного шокированными. Наверное, им было трудно переварить столько информации разом.

— Зачем ты рассказал Малфою про свой сон? — спросила Гермиона.

— Чёрт возьми, почему тебе вообще приснился Малфой? — одновременно с ней задал вопрос Рон.

— Я не знаю, — ответил Рону Гарри. — Послушай, это же не ты живёшь в одной спальне с Драко уже несколько месяцев. История с отцом действительно причиняет ему боль. Как бы ты себя чувствовал, если бы мистер Уизли отрёкся от тебя и назначил награду за твою голову? Может быть, мне просто было жаль Драко. А что касается того, зачем я рассказал ему... — Гарри вздохнул. — Я не должен был этого делать, ясно? Он был в депрессии, был очень подавлен тем, как мало у него сейчас возможностей повлиять на Слизерин, и я рассказал про Люциуса. Наверное, в тот момент я решил, что это как-то стимулирует Драко, поддержит его. Но получилось так, как получилось, — добавил Гарри, потянувшись за пакетом со льдом, забытым на столе, и прикладывая его к глазу.

— В твоих снах сам Мерлин не разберётся, — вздохнул Рон.

— Наверное, ты испытываешь противоречивые чувства из-за того, что так сильно привязался к Малфою, — сказала Гермиона с задумчивым выражением лица. — Ты сомневаешься, разумно ли это, поэтому, когда ты спишь, ты придумываешь фантазии о том, что его семья не так ужасна, как на самом деле.

— Ага, наверное, — согласился Гарри, на всякий случай кивая. Слава богу, никто из его друзей не связал этот странный сон с его способностью видеть будущее. Лучше позволить Гермионе пытаться анализировать его чувства, чем обсуждать вещие сны.

Рон скорчил гримасу.

— Ну, если ты хотя бы подсознательно сомневаешься в том, что тебе нравится Драко Малфой, то, по крайней мере, ты не сошел с ума окончательно.

— Это противоречие также объясняет, почему ты так не хочешь верить в его виновность, — указала Гермиона профессорским тоном.

— Я не хочу в это верить, потому что он на самом деле невиновен! — воскликнул Гарри. — Драко был без сознания, когда убили Панси!

— Откуда ты это знаешь?

— Я видел, как он пришёл в себя, когда подействовал антидот, который дал ему Северус! Драко даже не знал, что Панси мертва, Гермиона! И он воспринял это не очень хорошо. Даже уходя, он всё ещё не мог до конца поверить в это.

— Хм, — сказала Гермиона, её глаза сузились, — в каком смысле «уходя»? Что ты имеешь в виду? Если он невиновен, разве он не должен остаться здесь, чтобы рассказать аврорам свою версию событий?

— В последний раз, когда он что-то сказал аврорам, его избили до беспамятства, — объяснил Гарри. — Он принёс мою палочку, а они... Ну, я точно не знаю, что они сделали, когда остались с ним наедине, но что бы это ни было, это было жестоко. Северус и Дамблдор полны решимости минимизировать его контакты с аврорами.

— Дамблдор? — резко переспросил Рон.

— Да, он был здесь, и он знает, что Драко невиновен, — слегка преувеличил Гарри. Но вдруг это правда... Дамблдор ничего не обещал, но то, как он говорил с Драко перед уходом, с таким мягким сочувствием, как будто тот был сделан из хрупкого стекла, и неловкое грубое слово могло разбить его... Это должно было быть хорошим знаком, не так ли? Гарри решил, что так оно и есть. — Дамблдор был здесь, когда Драко очнулся от Сомнула. И я подозреваю, что он проверял Драко легилименцией. И это Дамблдор настоял, чтобы Драко отправили туда, где ему не будет угрожать произвол авроров.

— Тебе не кажется, что Малфой наверняка владеет хотя бы начатками окклюменции? — настаивала Гермиона.

— Нет, не владеет. Люциус не хотел, чтобы Драко научился что-то скрывать от него, — ответил Гарри. — И, как я уже сказал, тебя здесь не было, когда Драко пришёл в себя. Чтобы использовать окклюменцию, нужно оставаться спокойным и сосредоточенным, а он в первые минуты даже не мог связно мыслить! Во-первых, он был потрясён смертью Панси, даже если не считать того, что проснулся он с жутким криком... — Гарри замолчал, понимая, что рассказать придётся. —Не говорите никому, хорошо? — попросил он. — Драко был очень расстроен, потому что у него на груди появился огромный ожог. Понимаете, я подарил ему амулет, который должен был нагреваться при приближении опасности, и тот обжёг его. Северус запретил лечить этот ожог, потому что он является доказательством того, что Драко долгое время находился рядом с людьми, которые желали ему зла.

— Ну, это либо улика, либо хитроумный способ сбить тебя со следа.

— Гермиона...

— Убита ученица, Гарри, —жестко произнесла та, как будто он этого не знал. — Я понимаю, что ты чувствуешь непреодолимое желание вступиться за Драко, но ты не можешь быть на сто процентов уверен, что он этого не делал.

— А вы не можете быть уверены, что он это сделал!

— Я не могу быть стопроцентно уверена, но очень, очень подозрительно, что он вышел из подземелий как раз в нужное время. И судя по тому, что ты рассказываешь, Малфой был в ярости из-за твоего сна. Ты не думал, Гарри... Может быть, твой рассказ заставил его почувствовать, что имя Малфоев теряет часть своей тёмной репутации, и он был полон решимости вернуть его, даже ценой жизни Панси Паркинсон...

— Если бы он хотел восстановить тёмную репутацию Малфоев, он бы вышвырнул из совятни магглорожденного! Кого-то вроде тебя, Гермиона!

— Эй, это слишком! — воскликнул Рон.

— Как и то, что она называет Драко убийцей!

— Я этого не говорила, — процедила Гермиона сквозь зубы.

— Ты это имела в виду!

— Да, — призналась она. — Гарри... Мне жаль, но я не могу поверить в доброту Малфоя, как тебе, очевидно, хочется. Не могу, ясно? Неужели мы должны ссориться из-за этого?

Гарри мгновение смотрел на обоих своих друзей.

— Я не хочу ссориться. На самом деле, я хочу вас кое о чём попросить. Это очень важно. Это действительно важно.

Гермиона поджала губы.

— Я не могу позволить Драко Малфою уйти от наказания за убийство, поэтому, если ты собираешься попросить нас солгать, лично я не буду этого делать.

— Я тоже не буду, — сказал Рон, качая головой. — Я бы солгал, чтобы прикрыть тебя, но, видишь ли, я бы реально верил в твою невиновность. А ради него... Ну, я не смогу.

— Вам не нужно лгать, — вздохнул Гарри. — Просто промолчите о том, что на самом деле не имеет отношения к произошедшему в совятне.

— А?

— Он имеет в виду свой глаз, Рон, — сказала Гермиона и бросила на друга короткий взгляд, прежде чем снова повернуться к Гарри. — Знаешь, я бы не сказала, что это совсем не имеет отношения к совятне. Это показывает, в каком настроении был Малфой, когда выбегал отсюда.

— Ты хочешь, чтобы Драко осудили за убийство потому, что он вправду кого-то убил, или потому, что ты зла на него за то, что он ударил меня? — с вызовом бросил Гарри. — Я просто предлагаю отделить доказательства убийства от прочих обстоятельств и предоставить им самим говорить за себя, ясно? Что, если Драко окажется невиновным, но его всё равно бросят в Азкабан, потому что Визенгамот будет пристрастен: ведь Малфой ударил Мальчика-Который-выжил, ужасное преступление! Так же реально может быть! Так что обещайте мне, поклянитесь, что ни единой живой душе не скажете ни слова о нашей драке!

Рон, казалось, разрывался между гриффиндорским чувством справедливости и сильным желанием увидеть Драко Малфоя в Азкабане.

— Ты у меня в долгу, в конце концов! — взорвался Гарри. — Снейп собирался заставить тебя написать ещё десять тысяч строк, как обещал! Он собирался уговорить твоих родителей заставить тебя подчиниться, а я сказал ему, что это глупо, мелочно и мстительно, и заставил его придумать другой способ заманить тебя сюда, чтобы ты увидел, каким хорошим отцом он может быть! Ты у меня в долгу за то, что я нашёл выход, за то, что не заставил тебя выбирать между отчислением и очередными тысячами строк!

Рон сжал губы, затем резко кивнул.

Частично удовлетворившись, Гарри повернулся к Гермионе.

— И ты тоже мне должна! Ты должна мне за катастрофу с семейной службой! Ты чуть не лишила меня отца, сделав слишком поспешные выводы. Так что на этот раз просто повремени, хорошо? Пусть авроры сами решают, что Драко сделал, а чего не сделал.

Гермиона замерла.

— Хорошо, — уступила она, выглядя расстроенной. — Я никому не расскажу о твоём глазе, обещаю.

Успокоившись, Гарри начал обдумывать стратегию.

— Кто знает о драке, кроме Дамблдора?

— Никто...

— Ты не видела Джинни с тех пор, как посылала её сообщить Северусу, что не можете достучаться до нас?

— Ну, мы видели её, но не общались. Она пыталась успокоить Сьюзен, чтобы отвести её в Больничное крыло. Мы не хотели отвлекать её — Сьюзен действительно нуждалась в помощи, но кажется, никто, кроме Джинни этого не понимал! Так или иначе, мы только сказали ей, что пришёл профессор Снейп и принял меры. Потом мы пошли к Дамблдору, рассказать, что Драко ударил тебя и побежал в совятню.

— Вы не могли знать, что он пошёл в совятню, вы только слышали, как я говорил, что боюсь, что он пойдёт туда, — уточнил Гарри, откидываясь на спинку стула. Ему очень хотелось ещё поспать, но сон мог подождать. — А теперь вспоминайте хорошенько. После того, как вы покинули кабинет Дамблдора, вы кому-нибудь рассказывали о моём глазе?

Рон покачал головой.

— Директор велел нам никому не говорить. И ещё сказал не раздувать пламя слухов. Поэтому я понял, что ты, скорее всего, не хочешь, чтобы вся школа знала, что Малфой тебя отделал. Это не очень приятно. И, кроме того, я знал, что Снейп о тебе позаботится.

— А он позаботился? — вставила Гермиона. — Твой глаз выглядит так же ужасно, как и раньше...

Гарри поспешно поднял лёд, чтобы прикрыть синяк.

— Да, — согласился Рон. — Если тебя интересует моё мнение, то выглядит действительно ужасно. Когда ты открыл дверь, ты вёл себя так, как будто Малфой только что ушёл, вроде как он только что тебя ударил, верно? Но твой глаз уже был чёрным и опухшим…

— Поэтому Северус и опасается сразу начинать лечение без тщательного обследования, — на ходу придумал Гарри. — Помнишь, сколько магии он влил в мои глаза, чтобы исцелить их? Он думает, что такое быстрое образование синяков может быть результатом этого. Поэтому он не хочет применять дополнительное магическое воздействие, пока не разберётся в этом вопросе и не будет уверен в результатах.

— Другими словами, — язвительно заметила Гермиона, — он был занят проблемами Малфоя. Кто-нибудь задумывался о том, что без немедленного лечения ты можешь потерять зрение?

— С той же вероятностью это случится, если применить магию на свежую рану, —защищал отца Гарри. — Северус не игнорирует мою проблему, Гермиона, перестань пороть чушь — это бесит! Северус — хороший отец!

Он хотел добавить: «Для нас обоих», но решил воздержаться. Не то, чтобы Гарри было стыдно признаться, что он считает Драко Малфоя своим братом... Скорее, такое признание не принесло бы ничего, кроме раздувания пламени слухов, как выразился Дамблдор. Гарри не хотел ещё сильнее злить Рона и Гермиону.

— Послушайте, — попросил он друзей. — Нам надо создать легенду для авроров, и договориться придерживаться её. Вас двоих, скорее всего, вообще не будут допрашивать. Нет причин впутывать вас, если вы сами не впутаетесь... Но на всякий случай... Давайте посмотрим: Джинни пришла сюда с вами, но вы отправили её искать Северуса, когда не смогли до нас достучаться. Потом вы сказали ей, что мой отец обо мне позаботился. Так что... Когда увидите её снова, просто скажите, что мы с Драко не могли открыть дверь, потому что экспериментировали с оглушающими зельями и взорвали котёл. И Северус разобрался, верно? Он пришёл домой и застал нас оглушёнными... Он открыл дверь и сказал вам, что сварит антидот, и что всё будет хорошо.

Рон прочистил горло.

— Это... Думаю, это неплохая легенда.

— И я скажу Драко, чтобы он говорил то же самое... — Гарри вздохнул. — Хотя, если они накачают его сывороткой правды, я думаю, истина всё равно всплывёт.

— Тогда очень жаль, что они не имеют права этого сделать, — сказала Гермиона.

Гарри наморщил лоб, но поспешно расслабился, потому что глаз пронзила боль.

— А?

— Гарри, — укоризненно покачала головой Гермиона. — Это написано в учебнике по зельеварению. Сыворотка Веритасерум не может быть использована на несовершеннолетних волшебниках — детях младше семнадцати лет, — пояснила она Гарри, словно полному невежде, — без согласия родителей. А поскольку Малфой был эмансипирован, он, так сказать, сам себе родитель. Всё, что ему нужно сделать — это отказаться, и Министерство ничего не может с этим поделать.

— Ты уверена? Может быть, эмансипация означает, что он больше не считается несовершеннолетним? — забеспокоился Гарри.

— Нет, он всё ещё несовершеннолетний. Он просто уполномочен самостоятельно принимать любые решения, касающиеся его жизни, включая и это, — настаивала Гермиона. — Если Министерство хочет использовать сыворотку правды, им придётся убедить Малфоя согласиться добровольно принять её или дожидаться, пока ему не исполнится семнадцать.

Первая мысль Гарри была об Амбридж. Она, конечно же, не спрашивала согласия Дурслей, прежде чем подлить Гарри Веритасерум, но Амбридж вряд ли уважала законы. Если подумать, даже Снейп с Дамблдором нарушили этот закон, когда настояли, чтобы Драко доказал свою лояльность с помощью сыворотки правды, но на них Гарри точно был не в обиде. Амбридж — другое дело.

На самом деле его сильно возмутил тот факт, что отец ни разу не упомянул о таком законе. О том, что Драко нельзя заставить принимать Веритасерум. И если Снейп и директор намеревались не оставлять Драко наедине с аврорами, насильно ему зелье тоже не вольют… Так что сыворотка правды просто не представляла опасности. И всё же Снейп позволил Гарри поверить в обратное и сделать всё, чтобы Драко не понял, что Гарри сам избавился от Петрификуса!

Но беспокоиться было не о чем, верно? Пока Драко сохраняет самообладание и не позволяет обмануть себя хитроумными психологическими уловками, секреты Гарри останутся в безопасности. Все его секреты. Его подбитый глаз. Его тёмные силы. Пророчество, которое Волдеморт всё ещё мечтал заполучить в свои чешуйчатые лапы...

— С тобой всё в порядке, Гарри? — спросил Рон. — Ты так резко замолчал…

— Просто задумался, — ответил Гарри. — Немного беспокоюсь о Драко.

Он заметил жалостливые взгляды, которыми одарили его Рон и Гермиона, но решил не обращать на это внимания. Пусть молчат хотя бы из жалости. Он не хотел втягивать отца в их разборки. Северус и так был не особенно высокого мнения о его гриффиндорских друзьях.

— Мистер Уизли, мисс Грейнджер, — официально приветствовал их Снейп, стряхивая пепел со своей мантии. — Гарри, я думал, ты спишь. Рад видеть, что ты хотя бы не забыл приложить лёд.

— Я правда немного поспал. Меня разбудил звонок в дверь... Ты всё уладил с Паркинсонами?

Гермиона слегка вздрогнула. Гарри предположил, что она представила, каково было бы её собственным родителям услышать, что их дочь погибла.

Снейп серьёзно кивнул.

— Они не будут препятствовать расследованию, хотя, как большинство чистокровных магов, отказались дать разрешение на вскрытие тела дочери. Авроры прибыли и приступили к обследованию места преступления, и осмотру тела, хотя, как я уже сказал, без какого либо физического воздействия на него...

— Ты выглядишь очень уставшим, папа, — тихо заметил Гарри. — Может быть, тебе тоже стоит немного поспать?

— Нет, у меня ещё много дел. Похороны назначены на среду, здесь, в Хогвартсе. Я должен исполнить свои обязанности декана факультета. И ещё сегодня вечером я обещал зайти к Драко.

— Я с тобой, — выпалил Гарри.

Снейп сверкнул глазами.

— Тебе нужно выспаться.

— Я могу поспать в... — Гарри внезапно понял, что кроме синяка под глазом есть ещё кое-что, что Рон и Гермиона должны были держать в секрете. — Вы не должны никому рассказывать о доме в Девоншире, — сказал он, зная, что они всё равно скоро догадаются, куда делся Драко.

— Ясное дело, не расскажем, — сухо подтвердила Гермиона.

Видя недоумение Гарри, Рон решил объяснить:

— Она имеет в виду, что Fidelius не позволит нам, Гарри. Мы технически никому не можем рассказать о коттедже в Девоншире. Думаю, даже сыворотка правды не поможет.

— Я думал, что вы просто не можете выдать его местоположение?

— Действие Fidelius подразумевает, — объяснил Снейп, подходя к Гарри, — что никто, кроме Альбуса, не может даже намекнуть на существование моего коттеджа. Авроры даже не будут знать, что мы с Альбусом спрятали Драко. Они просто обнаружат, что он недоступен поисковым чарам и совам.

В груди Гарри вспыхнула злость на Хвоста. Оказывается, дом в Годриковой лощине мог быть абсолютно безопасным местом! Что ж, по крайней мере, директор точно будет надёжным Хранителем секрета. Возможно, он ещё не полностью убедился в невиновности Драко, но явно склонялся к этому. Гарри надеялся, что рассказ о карте не стал роковой ошибкой.

— Славно, что у нас есть хорошее место для Драко, — пробормотал он.

Мантия Снейпа всколыхнулась, когда тот скрестил руки на груди.

— И ты всё уладил со своими гриффиндорцами? — спросил он, слегка насмешливо выделив последнее слово.

— Они не видели ужасного состояния Драко, поэтому их было нелегко убедить, — сказал Гарри, намеренно преуменьшая враждебное отношение друзей к Драко.

Снейп презрительно скривил губы, явно читая между строк.

— Но они никому не расскажут, как я получил синяк под глазом, — поспешил добавить Гарри. — Они обещали.

— О, обещания гриффиндорцев, — презрительно бросил Мастер зелий. — Тебе не кажется, что Obliviate намного надёжнее? Нет? Что ж, тогда я хочу, чтобы они пообещали кое-что и мне, — протянул Снейп, обводя друзей сына тяжёлым оценивающим взглядом. — Вы двое никоим образом не будете помогать аврорам в их расследовании, это ясно? Вы не скажете им, что Драко отсутствовал в подземельях во время убийства. Если вы раскрыли эту маленькую интересную подробность кому-нибудь, кроме директора...

— Они никому не сказали, — перебил Гарри.

Снейп не обратил на него внимания, продолжая свою речь.

— …вы откажетесь от своих слов! Скажете, что неправильно поняли Гарри, но теперь уверены, что Драко был в это время здесь...

Гарри снова перебил отца, на этот раз повысив голос.

— Послушай, они скажут, что Джинни пришлось пойти за тобой, потому что мы с Драко возились с оглушающими зельями, взорвали котёл и не слышали, как стучали в дверь, ясно? Мы уже обсудили это!

Гарри показалось, что Снейп выглядел слегка впечатлённым, когда обдумал это и, наконец, произнёс:

— Очень по-слизерински.

— Я тоже так подумал, — вставил Рон. — Видно ты и вправду принадлежишь к обоим факультетам.

Он сказал это нейтральным тоном, без отвращения или одобрения, и Гарри это вполне устраивало.

— Я знаю, — тихо согласился он. — Я говорил тебе, что Слизерин — это не воплощённое зло. Помни об этом, когда будешь думать о Драко, хорошо? Он не злой. Я имею в виду, у него есть проблемы, и он далёк от совершенства, но он не убийца.

Рон и Гермиона снова переглянулись, но у них хватило ума не отвечать, пока Снейп находился в комнате. Если бы они случайно дали Мастеру Зелий повод усомниться в своих намерениях, тот просто применил бы Obliviate, чтобы решить проблему.

— Скоро комендантский час, — пробормотала Гермиона. — Нам пора идти. Гарри, ты всё ещё собираешься вернуться в башню в воскресенье?

Гарри взглянул на отца.

— Хм, не уверен.

— Если мне удастся скрыть или залечить синяк под глазом, то да, он вернётся, — решительно ответил Снейп.

— Но если Драко надолго застрянет в Девоншире, я думаю, я должен остаться с ним для моральной поддержки...

— Я думаю, что ты пропустил достаточно занятий.

— Но...

— Я также думаю, — прервал его Снейп, — что, поскольку я — твой отец, ты будешь делать то, что я скажу. И, — он поднял руку, пресекая попытку Гарри заговорить, — я также думаю, что это семейное дело, и тебе лучше не спорить со мной в присутствии твоих друзей.

Гарри вспомнил, что Снейп уже говорил ему что-то подобное раньше. Проявление уважения, по крайней мере, в присутствии других людей, имело для Снейпа большое значение; возможно, это было как-то связано со слизеринскими амбициями.

— Хорошо, — признал он. — Рон, Гермиона, я вам сообщу, хорошо? Ну, когда соберусь переселиться в башню. А пока, я думаю, вам лучше пока не приходить в гости. Я не хочу, чтобы авроры поняли, что вы часто бываете здесь и можете знать больше, чем другие ученики. Будет лучше, если им не придёт в голову задавать вам дополнительные вопросы, верно?

Гарри выудил из кармана Сэл, чтобы открыть дверь — хотя под пристальным взглядом отца он тщательно скрывал свою беспалочковую магию, — затем поторопился выпроводить своих друзей, прежде чем Снейп снова заговорит о преимуществах Obliviate.

— Так что насчёт Девоншира? — спросил Гарри, плотно закрыв дверь. — Можно мне пойти с тобой? Не похоже, что вам с директором необходимо общаться с Драко только с глазу на глаз? Мне нужно быть в курсе всего, чтобы я мог быть уверен... э-э, что все факты сойдутся на случай, если авроры будут меня допрашивать... Скажи, почему ты не сказал мне, что Драко не могут заставить принять Веритасерум? Гермиона говорит, что для этого требуется согласие родителей.

— Возможно потому, — холодно сообщил Снейп, — что я хотел, чтобы ты хорошо осознавал важность контроля за своими высказываниями в присутствии Драко.

— Ой да ладно, он не сломается на допросе. Драко слишком хитёр для этого. Если они снова не побьют его — хотя в прошлый раз и это не сработало, — с ним всё будет в порядке. И в любом случае ты не позволишь им жестоко обращаться с Драко, я уверен...

— Гарри, — прервал его Снейп таким мягким голосом, что Гарри понял, что сейчас услышит нечто неприятное. — Ты, кажется, недопонимаешь, в каком состоянии в данный момент находится Драко. Да, он обладает тонким умом и отличным стратегическим чутьём. Но так внезапно узнать, что девушка, с которой он мечтал восстановить отношения, погибла... Это вывело его из равновесия. Когда мы прибыли в Девоншир, и он начал сквозь шок и отрицание осознавать, что это правда… — Мастер зелий нахмурился. — Я рассказываю тебе это по секрету; не обсуждай его состояние ни с кем, даже с ним самим, ни при каких обстоятельствах. Но ты должен об этом знать, чтобы быть осторожнее.

— Я не скажу ни слова, — поклялся Гарри, сразу поняв, почему отец так настаивал, чтобы его выслушали до конца. — Мне жаль, что я недостаточно прислушивался к твоим словам. Это больше не повторится.

Снейп махнул рукой, как бы говоря: «Проехали и забыли».

— Я тоже сожалею о многом, что говорил тогда. Ты прекрасный сын, Гарри, и... —Мастер зелий на мгновение отвёл взгляд, затем снова посмотрел на Гарри и закончил: — Я хочу быть уверен, что ты понимаешь — я очень горжусь тобой. Когда ты остался здесь, как я просил, и позволил мне спокойно отыскать и вернуть домой твоего брата домой, ты поступил правильно. Зрелое решение.

Гарри нервно переступил с ноги на ногу.

— Спасибо, — прошептал он, преодолевая внезапное удушье и ком в горле.

— Тебе спасибо, — ответил Снейп. — Ты позволил мне полностью сосредоточиться на Драко, не терзаясь беспокойством за своего второго сына. Это помогло, Гарри. Ты очень мне помог.

Гарри не мог не нахмуриться.

— Всё это прекрасно, и мне приятно слышать, что ты гордишься мной, но... Знаешь, меня кое-что беспокоит. Первый цикл моих вещих снов помог мне не сломаться, когда я встретился с Волдемортом и пережить Самайн. Но эти последние сны... Я не вижу в них смысла. Что хорошего было в том, чтобы узнать заранее о происшествии в совятне? Ничего! Но я не могу поверить, что эти сны не имеют никакой цели, я просто не могу поверить! Обычно предполагается, что пророчество для чего-то нужно, не так ли?

Снейп склонил голову к плечу.

— Возможно, твой сон на самом деле послужил какой-то цели, Гарри. Само возникновение мысли о том, что Драко может скоро умереть, заставило тебя чётко осознать твоё отношение к нему.

— Ну да, — признал Гарри. — Но всё же я сомневаюсь — вдруг я должен был сделать что-то большее, чем просто... — по какой-то причине ему трудно было выговорить «полюбить его». Как-то слишком неловко. Он понимал, что это глупо, но иначе не получалось.

Кивок Снейпа подтвердил, что отец понял недосказанное и понимает смущение Гарри. В конце концов, он сам всего один раз сказал, что любит Гарри. Но это последнее признание, что он гордится сыном... Это значило для Гарри ничуть не меньше. Может быть, даже больше.

Гарри потребовалось не меньше минуты, чтобы вспомнить, с чего вдруг они заговорили о любви и гордости.

— Ты собирался рассказать мне что-то о брате? — спросил он.

— Да, — Мастер зелий сделал паузу, как будто обдумывая, как это сформулировать. — Когда мы остались вдвоём, Гарри, Драко не выдержал и заплакал.

Гарри почувствовал, как его глаза расширились. То есть, один глаз, другой вообще ничего не чувствовал. Решив, что хватит уже замораживать несчастный синяк, Гарри отложил пакет со льдом, прежде чем уточнить:

— Плакал? Ты хочешь сказать, что он плакал? Драко?

— Гарри, погибла его любимая девушка.

— Но... Он сам пытался убить её всего несколько месяцев назад!

— Поверь мне, если бы Драко Малфой действительно пытался убить её, то убил бы. Он просто разозлился и сорвался. У него проблемы с импульсивностью, ты же знаешь. Но Драко никогда не хотел причинить ей серьёзного вреда. Только убедиться, что она больше никогда не осмелится напасть на него.

— Но... Неужели он её любит? — удивился Гарри. — За эти месяцы он ни разу не упомянул её, а потом, когда она начала писать ему, он держал переписку в секрете… Кажется, я понял, — вздохнул Гарри, — сначала он не был уверен, можно ли ей верить, не хотел, чтобы его разыграли как дурака. Драко хотел убедиться, что она не посмеётся над ним или что-то в этом роде...

— Да, так что не унижай его, давая ему понять, что ты знаешь о его слезах. Я бы тебе и не сказал, если бы ты не должен был понять, что сейчас он более уязвим, чем обычно. Он может поддаться на махинации авроров проще, чем нам бы хотелось.

— Я понимаю его горе, — признал Гарри, думая о Сириусе. Всё предыдущее лето он утопал в депрессии. Он спрятался в своей комнате и полностью игнорировал Дурслей. Настолько, что даже не заметил, что тётя Петуния заболела. Дядя и Дадли говорили, что она якобы навещает каких-то там родственников, но Гарри было всё равно — он едва ли осознавал, что тёти часто и подолгу не бывает дома.

С другой стороны, он переживал нечто большее, чем просто горе от потери любимого крёстного. Он чувствовал ответственность и вину за гибель Сириуса... Но разве Драко не чувствовал себя виноватым в том, что случилось с Панси?

Однако даже с учётом этого между этими двумя ситуациями существовала существенная разница. Сириус действительно любил Гарри, в то время как...

— Панси просто обманывала его, пытаясь заставить покинуть защищённые комнаты! — взорвался Гарри. — Как Драко может этого не видеть?

— Любовь слепа…

— Да, но как заговорщики могли узнать, что он находится в чулане с Панси, если это не было частью заговора? Драко должен понять...

— Гарри, — прервал его Снейп, — влюблённые слепы.

— Хорошо, я понял, — кивнул Гарри, соглашаясь. — Драко не готов прислушаться к нам, только не в этом.

— В данный момент, конечно, нет. Я думаю, мы должны позволить ему пережить своё горе, принять его. Попытка убедить Драко, что девушка была недостойна его, может только отдалить его от нас в то время, когда он нуждается в нашей поддержке.

— Кстати, о поддержке. Могу я пойти с тобой?

Снейп вздохнул.

— Я бы предпочёл некоторое время держать вас подальше друг от друга, но, полагаю, ты прав. Ты должен быть в курсе всех наших планов. И ещё, когда авроры закончат с совятней и телом, они вполне могут спуститься сюда, чтобы обыскать жилище Драко. Я не сомневаюсь, что семена слухов, посеянные заговорщиками, уже пустили корни. Я бы не хотел, чтобы ты столкнулся с аврорами один на один. Так же, как и Драко.

— Но ты говоришь, что если я не впущу их, они могут просто вломиться силой — Гарри вздрогнул, удивляясь, как это ему раньше хотелось быть аврором. С другой стороны, наверняка среди них есть и хорошие люди… — А как насчет Тонкс или других авроров из Ордена? Разве директор не может добиться, чтобы расследование проводили они?

— Он делает всё, что в его силах, но в настоящее время Тонкс и прочие авроры, кому мы могли бы доверять, заняты. Незадолго до убийства мисс Паркинсон над Парламент-сквер появилась Тёмная Метка.

Гарри почувствовал, как у него упало сердце.

— Над Парламент-сквер?

— Она почти сразу исчезла, — сказал Снейп. — Тем не менее, на обычное убийство послали только самых неопытных и молодых авроров. Остальные готовятся отразить налёт на Лондон. В Министерстве считают, что не исключено нападение на маггловское правительство.

Саркастичный тон Снейпа заставил Гарри призадуматься. Как только он оправился от первоначального шока, перспектива нападения на парламент показалась ему совершенно нелепой.

— Люциус спланировал всё это просто как отвлекающий маневр... Чтобы к нам отправили авроров, на которых он, скорее всего, сможет повлиять. Новичков.

— Именно так. И поэтому ты прав. Или я останусь с тобой, или мы уйдём вдвоём, — решил Снейп. — Хотя, как ты понимаешь, я бы предпочел не сообщать о посещении коттеджа твоим друзьям.

Гарри кивнул.

— Но что сделано, то сделано, — продолжил Снейп. — Итак, сходи за учебниками Драко. Ему будет полезно чем-нибудь занять голову.

Кивнув, Гарри пошёл и собрал учебники и тетради Драко. Вспомнив, что положил Сэл обратно в карман после того, как выпустил Рона и Гермиону, Гарри осторожно достал змею и положил её на кровать, строго наказав держаться подальше от камина, так как им скоро будут пользоваться. Затем Гарри встряхнул свой плащ и быстро наложил на него разглаживающее заклинание. Определённо не стоило так часто бросать одежду на пол, тонкая ткань сильно измялась.

— Не забыл использовать палочку? Молодец, — одобрил Снейп, входя. — Готов?

Гарри наскоро огляделся.

— Драко любит читать, но я хотел бы взять что-нибудь ещё, чтобы поднять ему настроение…

— Спроси у Альбуса. Он применял к Драко легилименцию; возможно, он знает, чем можно помочь.

Гарри напрягся при упоминании директора. С легилименцией или без, отношение Дамблдора к Драко было ужасно суровым. Брат был прав: о нём судили по фамилии. Гарри знал, каково это, но, по крайней мере, к нему самому обычно относились по-доброму. Может быть, это было не так уж плохо — быть Мальчиком-Который-выжил. Лучше так, чем чтобы все с первого взгляда начинали думать о тебе как о Мальчике-Которому-вероятно-самое-место-в-Азкабане-где-должен-был-остаться-его-паршивый-отец. Конечно, Драко во многом сам виноват в такой репутации, но теперь-то он сменил сторону. Разве директор не должен был придерживаться презумпции невиновности? Дать Драко время на объяснения, хотя бы несколько секунд, прежде чем считать его виновным?

— Директор уже в Девоншире? — уточнил Гарри.

— Нет, мы встретимся в твоём доме и вместе аппарируем в Девоншир, — объяснил Снейп. — Прежде чем отправиться, мы расскажем о проблеме с картой и попытаемся связаться с Люпином.

— Я очень надеюсь, что мы сможем найти Ремуса, — сказал Гарри, надевая плащ.

Посмотрев на свои руки, он увидел, что пальцы сильно дрожат. Что, если Ремус не сможет рассказать им ничего полезного? Он мог участвовать в создании карты, но это не означает, что он легко поймёт, как её испортили... От этой мысли руки задрожали ещё сильнее, Гарри хотел засунуть их в карманы, чтобы скрыть своё беспокойство, но не успел. Отец протянул руку, обхватил ладони Гарри длинными прохладными пальцами и легонько сжал.

— Мы справимся, Гарри, — пообещал Снейп. — Независимо от того, сможет Люпин помочь нам или нет, мы выясним, кто это сделал. И когда мы это выясним... — Его пальцы снова сжались, крепко, но не причиняя боли. — Возможно, мне придётся запачкаться в крови.

Гарри собирался сказать, что Северусу придётся встать в очередь, но у него не было никакого желания выслушивать ещё одну лекцию об опасности мести. Он только рискнул спросить:

— Мне казалось, ты не одобряешь месть?

— Не одобряю в твоём исполнении, — сказал Мастер зелий, поморщившись, словно ему было неприятно собственное лицемерие. — Но моя репутация выдержит и не такое. Многие бы сочли, что я недостоин прощения.

— Это неправда. Ты спас меня, заботился обо мне, приютил меня...

— Надеюсь, ты понимаешь, что я сделал это не ради отпущения собственных грехов?

Гарри понимал, правда понимал.

— Конечно, я понимаю, — воскликнул он, пытаясь придвинуться ближе к отцу, не отнимая рук. Но Снейп отпустил ладони Гарри, обхватил сына и притянул к себе.

— Я знаю, что ты помог мне после Самайна не для того, чтобы доказать людям, что все эти годы был на правильной стороне или что-то в этом роде, — продолжил Гарри, и у него снова перехватило горло от эмоций. — Я знаю, веришь? Я знаю. Мне ни разу не пришло в голову, что ты добр ко мне из корысти.

Из груди Мастера Зелий вырвался низкий рокот. Гарри не сразу понял, что это смех. Ну не совсем смех... Скорее, мрачный смешок.

— Подумать только, я отказался от ордена Мерлина, — мягко заметил Снейп. — Точнее, мне его даже не предлагали. Альбус вовремя подсуетился, чтобы мне не пришлось прилюдно отвергать милость Министерства.

— Подсуетился? — Гарри моргнул, мир на секунду расплылся. — Ты... Но я думал, что тебе хотелось иметь орден Мерлина?

— Не могу отрицать, что-то привлекательное в этом есть, конечно, — признал Снейп, мягко поддерживая одной рукой затылок Гарри, — но после Самайна я понял, что не хочу получать наград, если это будет стоить утраты твоего доверия. Если ты усомнишься в том, зачем я спас тебя или почему я потратил столько сил, чтобы восстановить твоё зрение.

— Я бы так не подумал, — немедленно открестился Гарри, но затем, немного поразмыслив, признался: — Ну, хорошо, может быть, на секунду подумал. На долю секунды. Тогда мы ещё не были... очень близки. Интересно, а ещё можно сделать, чтобы ты его всё-таки получил? Что, если я напишу... Нет, подожди, я не хочу ни о чём просить Фаджа...

— Это ещё одна причина, по которой орден Мерлина для меня сильно упал в цене. Корнелиус Фадж потерял даже те микроскопические остатки моего уважения, которые имел когда-то. Он хотел превратить вручение ордена в кампанию по восстановлению собственного имиджа после того, как поливал тебя грязью, отрицая возрождение Волдеморта.

— Ну тогда, может быть, вместо ордена мы сможем добиться появления твоего портрета на карточках из шоколадных лягушек, — пошутил Гарри. — «Северус Снейп. В течение многих лет работал над свержением тёмного волшебника Волдеморта. Неоднократно спасал жизнь Гарри Поттеру...»

— Всего два раза, — поправил Снейп, отпуская его. — Не преувеличивай.

— Это как считать, — улыбнулся Гарри. Однако, его лицо стало серьёзным, когда он вспомнил о текущих проблемах. — Думаю, нам пора идти к директору, чтобы попытаться поговорить с Ремусом.

Снейп бросил на него косой взгляд.

— Никогда бы не подумал, что когда-либо буду испытывать настолько сильную тягу к общению с Ремусом Люпином.

— Мне тоже не терпится, — признался Гарри, следуя за отцом к камину. — и не только из-за карты. Я ужасно скучаю по Ремусу. Это... гм, тебя это беспокоит?

Мастер зелий серьёзно обдумал заданный вопрос.

— Да, беспокоит, — наконец признал он. — Но не потому, что я страдаю от какой-то извращённой формы ревности. Я просто не уважаю этого человека и не доверяю ему.

— Только потому, что он оборотень? — Гарри подумал, что это явно несправедливо. Не то чтобы Ремус мечтал быть оборотнем или сам решил им стать.

— Потому что он бесхарактерный, — вздохнул Снейп. — Люпин не способен отстаивать свои убеждения. Он выбирает путь наименьшего сопротивления, а не тот, который считает правильным, просто потому, что так проще.

— Ты судишь о нём по тому, как он себя вёл, когда ещё учился в школе...

— С тех пор он не сильно изменился, — усмехнулся Снейп. — Вербовка оборотней — не самое опасное для него задание, тебе не кажется?

— Это может быть очень важно!

— Возможно, — согласился Снейп. — Но вот что я тебе скажу: будь задание реально важным и опасным, Люпин не согласился бы на него. Знаешь, что он делал в те годы, когда я рисковал жизнью и рассудком, чтобы Дамблдор мог из первых рук узнать о деятельности Волдеморта? Люпин просто жил и работал в маггловском Лондоне, среди магглов, абсолютно не участвуя в деятельности Ордена и ничем не помогая нашему делу!

— Ну, ему трудно найти работу в волшебном мире, — отметил Гарри.

— В то время это было не так; лишь немногие избранные были в курсе его проблемы. Но волшебный мир был охвачен войной, и Люпин позаботился о том, чтобы держаться подальше от сражений. Джеймс и Лили, как ты понимаешь, сделали другой выбор. Люпин — не тот человек, который достоин твоего уважения.

— Ты... — Гарри вздохнул. — Думаю, в глубине души я всегда знал, что он тебе никогда, никогда не понравится.

— Понравится, — передразнил Снейп. — Было бы уместнее порассуждать о том, смогу ли я когда-нибудь терпеть его присутствие.

Гарри ощутил тупую боль где-то в районе сердца.

— Драко его тоже терпеть не может. Я просто надеялся... Нет, на самом деле я не надеялся. Я знал, что это выглядит глупо. Глупо и нелепо. Но мне бы хотелось, чтобы мы все могли быть друзьями, нормально общаться, чтобы вы оба не так сильно его ненавидели. Он... Послушай, он совсем не пытается занять твоё место! Я не воспринимаю его как отца, правда, даже в мыслях не было никогда! Но он действительно милый! Я знаю, ты этого не видишь... Но это так.

Мастер зелий на мгновение задумался.

— Возможно, ты неправильно меня понял. Я не говорил, что запрещаю тебе видеться с ним, Гарри.

Гарри был шокирован.

— Я думал, ты мне не позволишь, — признался он, прикусив от волнения внутреннюю сторону щеки. — Я имею в виду, ты был против даже когда не был по-настоящему ответственным за меня. Ну, то есть, не так официально, как сейчас. Но ты правда разрешишь? Позволишь Ремусу прийти к нам?

— Да, позволю, — подтвердил Снейп, хотя и не выглядел особенно довольным. — Но Гарри... Вспомни, что мы обсуждали сегодня вечером. Люпин... возможно, не лучший выбор друга.

— На самом деле он не такой, каким ты его представляешь, — настаивал Гарри. — Он просто... по-другому участвует в общем деле. Ты же знаешь, не все могут выполнять самые опасные задания. У всех разные сильные стороны.

— Люпин предпочитает оставаться в уюте и безопасности.

Однако, как оказалось, Снейп ошибался.

Пребывающий за границей Ремус Люпин был весьма далёк от уюта и безопасности.