Восстать из пепла (джен)

Луна снова была в очках. В сравнении с новым предметом гардероба платье и сережки уже выглядели почти нормально. Гарри привык к странностям Луны, но выходить в очках для ловли мозгошмыгов на простую магловскую улицу было слишком. Вслух Гарри ничего не сказал. Луна все равно не обращала внимание на мнение окружающих. Он только поздоровался, как ни в чем не бывало, и свернул на менее людную дорогу.

— У тебя слишком много мозгошмыгов. Что-то случилось, Гарри?

Случилось. Ещё как. Гарри срочно нужно было в Министерство. Зафиксирован новый случай, ещё одно убийство, а ведь даже с прошлым не успели разобраться. Только улеглась паника, как сбылись худшие предчувствия. Не зря вчерашний день предвещал бурю. По раздраженному взгляду Гарри Луна все поняла. Быстрым движением она подняла очки на лоб и шагнула в сторону.

— Если захочешь поговорить, я рядом, — это были последние слова, которые произнесла Луна, прежде чем её захватил вихрь трансгрессии.

Гарри не стал задерживаться на пустых улицах. Последовав примеру Луны, он, оценив обстановку, трансгрессировал в Министерство. Одно движение палочкой — и вместо магловских джинсов и толстовки появилась обычная чёрная мантия. Гарри почти бегом достиг лифта и в последний момент заскочил в него между закрывающимися дверьми.

— Мистер Поттер, доброе утро. Слышал о произошедшем. Штаб квартире не нужна помощь Министерства?

Гарри сухо поздоровался, поблагодарил, и лифт вовремя остановился на втором ярусе. Как же надоели эти формальности, когда каждая секунда на счету!

Гарри в секунду достиг двери кабинета и дёрнул за ручку. Его встретили четыре пары глаз, одинаково напряжённые колючие взгляды. Переводя дыхание, Гарри откинул с лица волосы, поправил очки и тоже надел невидимую маску мракоборца.

— Третий случай, — излишне эмоционально заявил Мартин. — Третий за неделю. А мы все ещё точно не знаем имени убийцы. Одни предположения.

— Джонатан Стэйз, — перебил Мартина Джеффри и шагнул к двери, жестом призывая Гарри идти следом.

Они снова спустились и снова трансгрессировали. Все это время Гарри старался не думать о том, что увидит. Он прокручивал в голове новое имя и старался вспомнить, где мог его слышать. А имя однозначно было знакомо.

— Слизеринец. На два года старше тебя, — подсказал Мартин, уже когда ноги коснулись твёрдой поверхности.

Гарри машинально кивнул. Потом он прочитает все об этом Джонатане Стэйзе и вспомнит, где его видел, а пока нужно верно расставить приоритеты. Гарри представлял, какая откроется перед ним картина. На этот раз убийца выбрал новое место — заброшенный магловский дом.

Первым делом Гарри посмотрел под ноги. Он стоял на покрытых мхом гнилых досках. Воруг пахло плесенью и сыростью. Трещали под порывами ветра деревянные стены. Пучки травы прорывались сквозь доски. Плющ чувствовал себя здесь хозяином. Он обнимал стены и потолок, лез из всех углов и, единственный, оживлял мёртвый дом.

От каждого шага противно скрипели и трещали доски. За шкафом шуршала мышь, жужжали мухи, и прыгали по крыше непоседливые воробьи. Оставленный людьми дом был готов для новых обитателей. На первый взгляд устрашающий и нелицеприятный, он оказался по-своему живым, даже интересным, если бы не одно но… Об этом Гарри задумался позже. Пока его внимание привлекли оккупировавшие дом мракоборцы и тело молодого паренька у стены.

Джонатан полусидел, облокотившись на гнилые доски. Лишь закрытые глаза и побелевшая кожа выдавали скрытые штрихи смерти. Аккуратный костюм и чёрная с окантовкой мантия, уложенные пепельные волосы и лакированные туфли составляли образ Джонатана при жизни. Смерть поставила свои условия. Её визитной карточкой стал покой, всеобъемлющий и долгожданный.

Джонатан встретил смерть, как старого друга, стоя у стены, гордо вскинув голову с играющей на губах полуулыбкой. Он остался таким навсегда, застыл в вечности в своём особом образе.

Гарри подошёл ближе, коснулся холодного тела и убрал руку, оставив отделу специального назначения их прямые обязанности. Сам же он занялся осмотрел места преступления. Снова все повторилось. Зеркало и растопленный воск свечи, фигура бабочки мелом на досках и кулон, который Гарри сразу поднял. Серебряная гравюра на цепочке походила на магловскую. Только два имени были вырезаны на ней: Эшли Стэйз, Мари Клайт.

Не имя, фамилия показалась знакомой Гарри! Эшли Стэйз. Воспоминания вспышкой пронеслись в голове. Он замер, сжимая брелок, вглядываясь в ровные выгравированные буквы и видел измученное лицо человека в зале суда. Эшли Стэйз, пожиратель смерти, умер в Азкабане через полгода после заключения. Гарри и не задумывался, что у него остался сын.

Имени Мари Клайт Поттер не помнил. Именно поэтому он спрятал кулон в полы мантии и лишь бросил строгий взгляд на мракоборца, который хотел забрать вещественное доказательство.

Мари Клайт. Это имя стучало в висках, оно въелось в сознание настолько прочно, что Гарри не мог избавиться от навязчивой мысли о неизвестной девушке. Едва ли смерть Мари Клайт могла что-то прояснить для расследования. Но все равно первым делом, вернувшись в отдел, Гарри нашел информацию о ней. Очередная история с несчастливым финалом, уничтоженная войной жизнь. Гарри застыл, глядя на колдографию улыбающейся девчонки в когтевранской форме. Внутри похолодело, он сглотнул, закрыл глаза, откинулся на спинку кресла. Снова. Снова отчаяние и безнадежность, бесконечная чёрная пропасть прошлого.

Мари Клайт. Ей было всего девятнадцать. Она встала на защиту Хогвартса и навсегда осталась среди хаоса и разрухи. Джонатан Стэйз. Мальчишка, готовый пойти против семьи, против всего мира, лишь бы защитить тех, кто ему дорог. Их любовь, молчаливая и никем не замечённая, осталась в пламени битвы. Может, так лучше. Может, только там вместе будут те, кому вместе быть нельзя. Чистокровный и маглорожденная. Искренность и фальшь. Иллюзия и правда.

Колдография девочки слилась воедино с картинками из заброшенного дома, отпечаталась под веками. Джонатан… Гарри по-новому посмотрел на него. Под маской идеального аристократа скрывался уничтоженный, разбитый вдребезги мир. Джонатан потерял Мари в битве, потерял отца, когда война уже закончилась. Гарри знал, что такое остаться в живых после стольких смертей вокруг. Наверное, поэтому он просто не мог видеть в смерти Джонатана жестокое убийство.

Мартин снова увлёкся делом. С новыми силами он принялся за расследование, будто и не было этих дней затянувшегося перерыва. Гарри так и не смог заразиться его энтузиазмом. Он смотрел на дело совсем не так, как должен был. Тянущее ощущение несправедливости, глупости всего происходящего убивало любое желание действовать. Смотреть на эти убийства равнодушно и субъективно Гарри не мог.

Луна права, нужно заканчивать. Нужно взять убийцу, остановить беспредел, уничтожить остатки войны, восстановить наконец мирную жизнь. Так говорили аврор в голове Гарри, здравый смысл и совесть. Но эмоции, воспоминания, навязчивые идеи слились в единый вихрь. Он не давал спокойно идти по намеченной прямой дороге, заставлял сомневаться, искать другой несуществующий выход и все усложнять.

Неизвестность хуже всего. Каждый новый шаг Гарри делал наугад, в темноту, лишь наощупь догадываясь, что за ним последует. Сложно бороться, не понимая, кто враг. Сложно идти, не видя цели. Сложно жить, когда внутри пусто.

Только один человек ещё мог вытащить Гарри. Единственная, кто понимала и верила. Единственная, с кем было несложно.

Расследование — не лучшее время, чтобы принимать приглашения в гости. Но Гарри отговаривался от совести тем, что Луна поможет в деле. И банальным: надо развеяться, выбросить из головы лишние мысли. На самом деле отказать Луне Гарри просто не мог, хоть и жалел об этом, когда пришлось раньше трансгрессировать из Министерства, забрав стопку бумаг. Он буквально чувствовал угрозу бессонной ночи. Хорошо, что остались запасы зелья сна без сновидений.

К дому Лавгудов Гарри трансгрессировал, когда солнце уже скрылась за горизонтом, а на небо, прорвавшись сквозь плотные низкие тучи, вышел тонкий месяц. Не сказать чтобы впервые Поттер ступал на это крыльцо, но нельзя привыкнуть к тому, что столь сильно отличается от называемого обычным.

— Привет, я знала, что ты согласишься, — весело встретила гостя Луна. В лёгком домашнем платье она выглядела ещё милее и привлекательнее. Гарри даже на секунду поднял голову, навстречу нависшему над землёй тяжёлому небу, чтобы освежить мысли. Точно не об этом он сейчас должен думать.

Луна ничего и не заметила. Она распахнула дверь и, как раньше, вприпрыжку побежала по коридору. Рядом с воплощением надежды и радости Гарри не мог быть серьёзным, холодным аврором.

Иногда можно. С этой фразы начинаются величайшие приключения, сумасшедшие истории и судьбоносные глупости. Но Гарри, не задумываясь, оставил на пороге сомнения и с улыбкой шагнул в светлый коридор.

Мистера Лавгуда не было дома. Наверное, Луна специально нашла подходящий момент. Гарри не стал об этом заговаривать. Все началось с оладьев, невероятно вкусных и воздушных. Гарри и не знал, что Луна так хорошо готовит. На самом деле он многое ещё о ней не знал.

Если один день может сблизить и даже навсегда соединить судьбы, то это однозначно он. Даже с Джинни Гарри не был так близок, не физически, душевно. Он лежал с Луной на широкой кровати, следя за мигающими на потолке магическими звёздочками. Он мог говорить обо всем, не опасаясь осуждения. Он мог слушать тишину или мелодичный голос Луны, её легенды, в которые так хотелось верить.

— Звёзды — это же не газовые гиганты во вселенной, — искренне шептала Луна. А в глазах её переливались бриллиантами блики искусственных звездочек с потолка. — Это жизни, чистые души тех, кто смотрит на нас сверху. Мы видим их сияние, пока помним.

— Ты говорила, они живут внутри нас, — дрогнувшим голосом заметил Поттер.

— Они просто живут, Гарри. Пусть каждый верит во что хочет.

Гарри готов был поверить во все и сразу. Никогда раньше ему не было так легко. Свобода опьяняла, оковы спали, позволяя вдохнуть полной грудью свежий воздух, и тихо смеяться рядом с той, кто подарила ему надежду.

Гарри не заметил, как рухнули все границы, расстворились, оставив Гарри и Луну в шаге друг от друга. Рядом с любым из друзей: Джинни, Роном, Гермионой, с кем угодно Гарри ощущал преграду. Она почти не мешала, только предостерегала и показывала: вы разные. С Луной ломались все стереотипы.

— Спасибо, — одними губами прошептал Гарри. Он должен был поблагодарить Луну, просто обязан.

Лавгуд не ответила. Она уже сидела, обняв колени. И Гарри нашёл точку, в которую устремлен был неподвижный взгляд. На комоде у кровати стояла рамка с колдографией. Светловолосая женщина улыбалась с неё, словно живая, а в таких же, как у Луны, небесно-голубых глазах сверкали искорки радости. Гарри сразу узнал, кто она, эта волшебница на снимке.

— Это моя мама. Ты уже знаешь.

Луна грустно улыбнулась. Не дрогнул её голос, не заблестели глаза, только нотки печали скользнули в словах. Гарри придвинулся ближе и аккуратно, по-дружески приобнял Луну за плечи. Они сидели рядом, держась друг за друга, похожие и такие разные одновременно. Если судьба все же есть, не зря она столкнула Гарри с Луной в кафе. С этим нельзя было поспорить.

— Все будет хорошо.

Гарри не нашёл ничего лучшего. Простая, наивная фраза сорвалась с языка прежде, чем он успел подумать.

— Все уже хорошо, — тихо ответила Луна.

Каждое её слово Гарри читал по губам. От запретной близости сердце сжималось, внутри все пылало, щеки горели. Такого не было рядом с Джинни, такого вообще никогда не было. Гарри уже успел решить, что разучился чувствовать столь ярко. Один вечер с Луной вернул ему ощущение жизни.

Гарри окончательно осмелел. Бережно он коснулся нежной кожи Луны, приподнял её подбородок и получил в ответ только улыбку. Может, Гарри потом пожалеет об этом. Но ведь иногда можно. И он припал к губам Луны. Первый поцелуй, по-детски несмелый, переполненный чувствами и пониманием, он навсегда останется в памяти Гарри. Он, мракоборец, национальный герой, как мальчишка наслаждался мгновеньем, растворившись в клубничном привкусе её губ и слабом аромате духов.

Они слились воедино, разорвав последние сантиметры пространства между ними, навечно соединив себя крепкими нитями. Ничего не существовало больше, кроме неё, её ладоней на плечах, сбившегося дыхания, светлых локонов и нелепых серёжек. Мгновенья длились вечность или вечность снизошла до мгновений, Гарри не знал. Но когда, разгоряченный чувствами, он отстранился, когда пальцы скользнули по пылающей щеке Луны, ни вина, ни удивление не испортили идиллии.

Они смотрели друг на друга ещё несколько долгих секунд и одновременно рассмеялись, упали на мягкую кровать, неосознанно продолжая держаться за руки. Луна вывернулась из полуобъятий Гарри и потянулась к комоду, нацепила очки, её внимательный взгляд скользнул по гостю. А Поттер мысленно решил, что это самое странное свидание, которое было и будет в его жизни.

— Мозгошмыгов стало меньше.

Возродиться возможно. Возможно восстать из пепла. Но для этого даже самым сильным нужна помощь.