Мальчик-который-готовил (джен)

Через какое-то время из динамика под потолком послышался треск, а потом усталый голос машиниста объявил:

— Господа студенты, через пятнадцать минут Хогвартс-экспресс прибывает на конечную станцию. Просьба переодеться в школьные мантии, а сундуки и клетки с питомцами оставить на полках: о них позаботятся домовики. Счастливого пути!

Ребята одновременно отложили книги и, открыв свои сумки, вытащили одинаковые пластиковые пакеты и рассмеялись.

— Мне мама подсказала мантию отдельно положить, а чтоб не помялась — пакет специальный выделила, — рассказала Гермиона.

— А мне тётя посоветовала, — ответил Гарри, — чтобы я, так сказать, семью не позорил.

— Суровая у тебя тётя, — улыбнувшись, покачала головой девочка.

— Самая лучшая, — на полном серьёзе ответил Поттер. — Благодаря ей я и без магии спокойно в жизни устроился бы.

— Прости, я не хотела тебя обидеть, — смутилась Гермиона и, занавесившись волосами, попыталась скрыться в тамбуре.

— Ты куда собралась? — остановил её побег Гарри. — Там наверняка сейчас не протолкнуться — затопчут, и не заметишь. Подожди, когда первая волна схлынет, тогда и пойдём, — улыбнулся он зардевшейся девочке.

Когда ребята, наконец, добрались до выхода, их аккуратно ссадили на платформу старшекурсники в синих галстуках.

— Поступающие? — спросил один из них. — Идите к тому краю и ничего не бойтесь. Удачи!

— Спасибо, — ответили хором ребята и помахали старшекурсникам.

— Это старосты были, — шепнула Гарри Гермиона, — у них на отвороте мантий значки с буквой «С».

Гарри молча вздохнул и покачал головой: трудно этой девчушке придётся, если не научится сдерживать свои менторские замашки.

Они пошли на неровный свет фонаря, раскачивавшегося, несмотря на полное безветрие. Приблизившись, ребята услышали густой бас:

— Первокурсники! Первокурсники! Все сюда!.. О, Гарри, привет! Ты чего так задержался? И как зовут эту милую леди?

— Привет, Хагрид! — ответил Поттер. — Решили дождаться, когда народ схлынет. Это — Гермиона Грейнджер, весьма начитанная особа. — Он подмигнул стушевавшейся девочке.

— Начитанная? — улыбнулся в бороду великан. — Будущая студентка Рейвенкло, значит?

— Ну, я, вообще-то, на Гриффиндор собиралась… — опустив глаза, прошептала та.

Тут в толпе кто-то громко фыркнул и заявил:

— Ага, тем, кто чужим умом живёт, там самое место!

Хагрид грозно глянул в сторону «комментатора» и, ласково погладив Гермиону по волосам, утешил:

— Не слушай никого, девочка: если хочешь в Гриффиндор — обязательно там окажешься, — а затем, обратившись ко всем, прогрохотал: — Первокурсники, внимание! Сейчас мы пойдём через лес, так что не толкаться, не пихаться, от меня не отходить! Парами становись! — Оглядев подопечных, он тяжко вздохнул: детишек было слишком много, осветить дорогу всем даже с его богатырским ростом не получится. — Так, малышня! — обратился он к ним по-свойски. — Знаете заклинание «Люмос»? Тогда берите палочки и колдуйте, только чур: в глаза никому не светить! «Фонарики» держим повыше, чтоб дорогу было видно. Все готовы?

Над толпой будущих первокурсников раздалось слаженное: «Люмос!», и процессия светящейся змейкой выступила в путь.

У причала Хагрид притормозил и обратил внимание «желторотиков» на замок, величественно вздымавший свои башни в темнеющее небо.

— Вот, ребятки, это — Хогвартс! Он был построен в незапамятные времена четырьмя друзьями, которых благодарные потомки нарекли Основателями. Эта школа была и по сей день остаётся самым безопасным местом на островах — даже дети кровных врагов спокойно учатся вместе. — Дети издали общий вздох восхищения. А вот на Гарри сказочный, ну прям Диснеевский, замок нагонял зелёную тоску: ему хотелось назад, в тёплую уютную кухню к строгой, но такой родной тёте Петунии; или, на худой конец, в свою каморку, к перу с гримуаром. — А теперь садимся в лодки по четыре человека в каждую.

К Гарри с Гермионой присоединился пухленький русоволосый паренёк и смешливая голубоглазая блондинка. Явно нервничавший мальчик протянул Гарри руку и представился:

— Невилл Фрэнк Лонгботтом, а это — Лаванда Браун.

Гарри с удовольствием пожал слегка влажную ладонь:

— Очень приятно, Невилл, Лаванда. Я — Гарри Джеймс Поттер, а это — Гермиона Джин Грейнджер.

При звуке известного имени у Лаванды в глазах загорелся интерес, однако Лонгботтом, слегка дёрнув ту за мантию, предупреждающе покачал головой. Девочка обиженно надула губки и отвернулась. Гарри благодарно кивнул Невиллу.

Тем временем их маленькая флотилия приблизилась к гроту, вход в который закрывали длинные побеги, спускавшиеся до самой воды. Хагрид дал команду пригнуться, а на дерзкий смешок, что не все тут такие огромные, спокойно объяснил:

— Этот грот — вход на территорию Хогвартса. Кланяясь, вы выражаете почтение как Основателями, так и профессорам, а также доказываете чистоту своих помыслов. Всё равно, что поприветствовать хозяев дома, в который вас пригласили.

Недовольное бурчание тут же стихло. Лодки тихонько ткнулись носами в причал, и Хагрид, спрыгнув на берег, стал помогать детям. Как только те оказались на суше, он оглядел их и, собрав вокруг себя, будто курица-наседка, повёл всю ватагу к массивным воротам, укреплённым металлическими пластинами.

Трижды стукнув в ворота по самой толстой из пластин, великан стал ждать. С последним ударом в воротах открылась калитка, явив уставшим первокурсникам высокую сухопарую даму в наглухо застёгнутом платье из зелёного тартана в чёрно-синюю клетку. Хагрид приосанился и торжественно произнёс:

— Профессор МакГонагалл, вот первокурсники. Я их привёл.

Та даже не улыбнулась. Чопорно кивнув, она ответила:

— Хорошо. Вы свободны, Хагрид. — «будто отзыв на пароль», — подумалось Гарри, который с удовольствием смотрел фильмы о разведчиках. — Дети, прошу за мной! — обратилась МакГонагалл к ним и, развернувшись на каблуках, зашагала внутрь замка.

Дальше всё было как в тумане: пространная лекция о факультетах и правилах школы; тесная комнатушка, куда их запихнули, как селёдок в бочку, и оставили приводить себя в порядок; «визит» привидений, перепугавших всех без исключения девчонок и, наконец, финальное шествие на распределение.

Чувство пустоты и холода так и не покинуло Гарри. Он старался убедить себя, что в таком огромном средневековом замке и кухня должна быть гигантская — с несколькими печами и плитами. Вот где ему было бы раздолье!

* * *

Профессор МакГонагалл подошла к высоким двустворчатым дверям, и они тут же распахнулись. Дети, уставшие и в большинстве своём голодные, вошли в огромный зал с высоченными потолками с иллюзией ночного неба. Гермиона моментально отвлеклась на соседку, рассказывая ей шёпотом о том, кому и зачем понадобилось превращать столовую в пикник под открытым небом. Гарри даже не пытался прислушиваться к ней: в его издании «Истории Хогвартса» говорилось, что именно Годрик Гриффиндор выдвинул эту идею. Он, будучи военным, полагал, что подобные трапезы укрепляют товарищеский дух. Поттер вернулся к наблюдениям.

Столов в зале было пять: четыре факультетских, стоявших боком ко входу, над каждым из которых висел штандарт с изображением животного (серебряная змея на зелёном фоне — Слизерин, парящий медный орёл на синем фоне — Рейвенкло, чёрный барсук на жёлтом фоне — Хаффлпафф, и наконец, золотой лев на задних лапах на алом — Гриффиндор), а на небольшом возвышении у самой стены, что напротив входа, находился стол для преподавателей. Посередине на позолоченном кресле восседал благообразный старец, чем-то напомнивший Гарри Мерлина из старого Диснеевского мультика⁽¹⁾. А над его головой красовался огромных размеров герб Хогвартса — тот самый, с печати на письме.

Наблюдения Гарри были прерваны сухим покашливанием. Это профессор МакГонагалл, стоя за странным трёхногим табуретом с древней (по-другому не скажешь) шляпой, развернула длинный свиток и начала зачитывать имена. Распределение началось.

Ждать своей очереди было откровенно скучно. Процесс казался до умопомрачения однообразным: звучало чьё-то имя, названный выходил, садился на табурет, ему надевали шляпу, а вот дальше были варианты — старинный головной убор мог сразу озвучить факультет, или же ребёнку приходилось сидеть на жёстком стуле по несколько минут. От нечего делать Гарри стал играть в тотализатор: старался угадать, куда попадёт тот или иной студент. Как ни странно, в семидесяти процентах случаев он был прав. Остальные тридцать мальчик списывал на желание самих детей: он помнил слова Хагрида, что если очень захотеть… Значит, и шляпу можно переубедить — уже легче. Так, мелкий сноб Малфой ушёл на Слизерин, забрав с собой Винса и Грега; стеснительный Невилл, по которому Хаффлпафф рыдал горючими слезами, оказался в Гриффиндоре — очевидно, не захотел оставлять прекрасную Браун, туда же угодила Гермиона, а когда к ним присоединился Рон, мальчик искренне посочувствовал новым знакомым. Тут на весь зал прозвучало:

— Гарри Поттер!

Мальчик выдохнул и, старательно не обращая внимания на шепотки и крайне невежливые тычки пальцами, направился к Шляпе.

Присев на табурет и ощутив тяжесть фетра у себя на макушке, Гарри решил проявить вежливость:

— Вечер добрый, уважаемая Шляпа!

После чего услышал тихий заинтересованный голос:

— Добрый, наследник Поттер, рада встрече с Вами! Какие у Вас предпочтения?

Что-то подобное Гарри и предполагал, поэтому попросил:

— Если можно, отправьте меня туда, где я бы мог спокойно учиться и меня оценивали только по моим заслугам, без этой дутой популярности.

— Значит, слава не прельщает Вас, наследник?

— Я глубоко убеждён, что такая слава — неверная подруга, — мысленно ответил Гарри. — Стоит мне оступиться, и я из героя превращусь в злодея или сумасшедшего.

— Что же, — «задумалась» Шляпа. — Тогда перед Вами два пути: либо в Хаффлпафф, известный своим упорством и дружелюбием, либо Рейвенкло — гнездо, откуда вылетело множество исследователей-экспериментаторов. И, кажется, я уже знаю, какой выбор сделаете Вы.

— Тогда, прошу, не томите ожиданием остальных, — усмехнулся Гарри, и на весь зал разнеслось хриплое:

— РЕЙВЕНКЛО!!!

— Спасибо, уважаемая! — успел поблагодарить Поттер, перед тем как Шляпа покинула его голову.

Гарри встал, и его галстук и отвороты мантии окрасились в синий.

* * *

Стоило Гарри занять место рядом с остальными первокурсниками и пожать руку соседу (демонстративно не глядя в сторону Чжоу Чанг, кидавшей на него призывные взгляды), как на его тарелке появился пергамент, по формату напоминавший визитные карточки дяди Вернона: Дадли хвастался, что ему удалось выпросить целых пять штук. Убористым почерком, изобиловавшим всякими завитушками, там было написано:

«Гарри! Прошу навестить меня в моём кабинете после ужина (дорогу тебе подскажет домовик). Пароль — «тыквенные котелки».

А. П. В. Б. Дамблдор.»

Пожав плечами, Гарри убрал приглашение в карман мантии и решил подумать о нём позже.

После излишне радушного, на его взгляд, приветствия директора, напоминания о немногочисленных «туда не ходи и это не делай», детям наконец-то разрешили поесть. Гарри был, честно говоря, разочарован: похоже, меню школы не менялось со времён Основателей. Все блюда были тяжёлыми и жирными. Ну, что ж, значит, откладывать беседу с директором не стоит. Поэтому, когда он почувствовал, что кто-то подёргал его за мантию, то тут же дал знать старосте о вызове к директору и, насладившись недоумением на лице старшего товарища, протянул руку странному лопоухому существу. Секунда — и они уже стояли в пустом коридоре перед каменной статуей, закрывавшей проход наверх.

— Гарри Поттер, сэр, должен назвать пароль, — пропищал проводник. — Горгулья отодвинется и путь будет свободен.

— Спасибо, э-э-э… — замялся Гарри. — Прости, а как тебя зовут?

В огромных, с теннисные мячики, зелёных глазищах домовика (так, кажется, его назвал директор) загорелся маниакальный восторг:

— О, великий Гарри Поттер, сэр, такой внимательный! Он хочет знать моё имя! Добби так счастлив! Даже больше, чем когда директор Дамблдор выкупил его у прежних хозяев.

— Так, Добби, я понял, — постарался поскорее заткнуть восторженный фонтан оглушённый Гарри. — Прости, но уже очень поздно, завтра на уроки, а директор назначил мне встречу — нехорошо заставлять ждать такого уважаемого человека.

— О-о-о! Гарри Поттер такой мудрый и ответственный! Доброго вам вечера, сэр! — И лопоухое чудо с оглушительным хлопком исчезло.

Когда волшебная лестница привезла Гарри к массивной двери из морёного дуба с серебряной табличкой, где всё тем же вычурным почерком было написано «Директор», из кабинета раздалось не по-старчески звонкое:

— Проходи, Гарри, не стесняйся.

Он сделал два глубоких успокоительных вдоха и последовал приглашению. Закрыв за собой дверь, он обратился к хозяину кабинета:

— Здравствуйте, господин директор! Вызывали? Если это из-за той драки в поезде, так…

— Гарри-Гарри, успокойся, ты ни в чём не виноват, — размеренно прожурчал Дамблдор, — я просто хотел познакомиться — мы так давно не виделись. — На его благообразном лице появилась грустная улыбка, а глаза заблестели из-за непролитых слёз. — Присаживайся, мальчик мой. Чаю? Лимонную дольку?

— Спасибо, но нет, — ответил Гарри, с удобством разместившись на кресле для посетителей. — Много сладкого есть вредно, а уж на ночь — так тем более. Хотя, знаете, директор, работающим допоздна людям специалисты-диетологи советуют устраивать перекус полезными снеками. У Вас тут что, леденцы? Мармелад? О, вот как раз мармелад может быть вполне себе полезным продуктом, если вместо сахара добавить свежую стевию.

— Ох, мой мальчик, как это занимательно, — закашлялся директор, только что со вкусом положивший себе в рот не менее трёх сахарных леденцов.

— Я чувствую, что просто обязан позаботиться о вашем здоровье, сэр — Вы ведь такой занятой человек…

— Ты так вырос, Гарри… — растроганно прошамкал Дамблдор.

Мальчик, казалось, вообще перестал понимать, что происходит. В его прежней школе вызов к директору означал безусловную головомойку с занесением в личное дело, а потом — полуторачасовую лекцию от тёти. Нет, сам он этой сомнительной чести не удостаивался, а вот хулиганистому Дадли не раз приходилось идти на ковёр к мистеру Смайлу, который, вопреки своей фамилии, был весьма суровым господином: тростью и розгами, он, конечно, не баловался, однако после визитов к нему даже Дадли на пару месяцев охладевал к поискам приключений на свою пятую точку. А здесь чаёк со сладостями — такое впечатление, что к дедушке зашёл о жизни потолковать.

— Не знаю, упоминала ли об этом твоя тётя, — продолжал меж тем сей седобородый старец, — но я — твой опекун в магическом мире.

Поттер удивлённо вскинул бровь.

— Господин директор, в «Истории Хогвартса», конечно, упоминалось, что вы по должности являетесь опекуном для всех магглорождённых вплоть до окончания ими школы, но я по рождению как бы не отношусь к этой категории учащихся.

— Верно, мой мальчик, — благостно вещал Дамблдор. — Я назначен опекуном согласно последней воле твоей матери.

— Вот так новость! — возмутился Гарри. — А как же тётя Петуния? И почему же Вы в таком случае ни разу не навестили меня? Не то чтобы мне это было нужно, но всё-таки…

— Твоя тётя получала от меня ежемесячное пособие на твоё содержание, — опустив взор, ответил Дамблдор. — А что не навещал — так это было единственное требование Петунии… Но у меня свои источники, и я многое о тебе знаю.

— Надеюсь, не из той беллетристики о жизни Мальчика-который-выжил, коей наводнены все книжные Косого переулка? Эти истории не имеют ко мне никакого отношения, а то, что главного героя этих, с позволения сказать, опусов зовут так же, как и меня, так это чистой воды совпадение. Или, может, вы шпиона к нам в Литтл Уиннинг внедрили? — Дамблдор как-то вдруг занервничал. — Так и тут промашка вышла: я — классический домосед, и, чтобы обо мне что-то реальное узнать, надо было внедрить соглядатая непосредственно в семью Дурслей, а никого постороннего я за всё время проживания там не видел. А все те слухи, что тётушка распространяла среди своего женского клуба, и кната ломаного не стоят — всё направлено на то, чтоб ей завидовали, но никаких поползновений в мою сторону не имелось. Даже та тётка Фигг, к которой меня иногда сплавляли родственники, ничего толком обо мне не знает. Так, видела пару раз, как я газон-сад обихаживаю да забор крашу — так у всех детей свои обязанности. Дадли, вон, с отцом в гараже зависает — с машиной и мопедом занимается.

Директор совсем скис. Рот откроет — и закрывает через секунду: нечего сказать, а оправдываться ой как не хотелось! Наконец, набравшись смелости, он выдавил:

— Ты так похож на своих родителей, Гарри! Такой же прямолинейный и честный. Странно, что не попал в Гриффиндор — твои родители оба закончили этот факультет.

— Ну, полагаю, за это надо сказать спасибо мистеру Уизли и мисс Грейнджер: они своим беспардонным поведением отбили всю охоту идти по стопам родителей. Один пальцами в лицо тычет да про Неназываемого расспрашивает, а другая, подобно вам, кстати, обо мне всё-превсё знает… Окажись я в вашем львятнике, на меня бы пялились, как на экзотическую зверушку в зоопарке! Только звери хоть ночью отдохнуть в тишине могут, а я и этой возможности был бы лишён — тут же интернат. И как бы я учился при таком усиленном внимании?! Была мысль податься на Слизерин — оплот аристократии и магических традиций, но и тут не свезло: встретился мне на пути Драко Люциус Малфой. Такого высокомерного сноба ещё поискать, и опять же ему я был интересен только из-за моей известности. Нет уж, Рейвенкло — самый спокойный факультет: все делом заняты, никто к тебе не докапывается — красота!

— Но ты же Герой, — возмутился вдруг Дамблдор, — как же твоя миссия? На Гриффиндоре ты бы нашёл верных друзей, которые, когда придёт время, встанут с тобой плечом к плечу в борьбе со злом.

— О какой миссии речь, господин директор? Какая борьба? С каким злом?! Может, в то время, когда вы были студентом, на факультет ало-золотых и попадали смелые и благородные, но сейчас это настоящий львиный прайд, где слабого и «не вписывающегося в рамки» изгоняют с позором, ежели не съедают. А я, господин директор, жить ещё даже не начинал. У меня свои планы.

Посмурнел Дамблдор после такой оценки гриффиндорцев, не понравилась она ему, но, видно, и правда — слишком много времени прошло, и поменялись приоритеты у молодёжи. Он решил сменить тему:

— И чем же ты планируешь заниматься, мальчик мой?

Гарри про себя усмехнулся, но виду не показал — ответил вежливо:

— С самого детства мечтаю стать поваром. У меня и собственный гримуар есть, — Дамблдор насторожился, — я там рецепты интересные записываю. Веду его уже лет пять, а до середины даже не дошёл… А насчёт борьбы со злом, — как бы ненавязчиво вернулся к теме Гарри, — голод — это же зло, ведь так, директор? Вот с ним, когда освою профессию, я в первую очередь и буду бороться. Достойная цель, как вы считаете?

— Вполне, мой мальчик, вполне. А сейчас уже поздно, Гарри. Позволь, я доведу тебя до башни твоего факультета и расскажу об особенностях его стража.

— Буду весьма признателен вам, директор, — ответил с поклоном Гарри. — А то прошлый провожатый меня, если честно, напряг.

— Что так? — мягко улыбнулся Дамблдор. — Добби очень исполнительный домовик.

— Может, оно и так, — взлохматил Поттер у себя на макушке волосы, — да больно восторженно он ко мне отнёсся: «Великий Гарри Поттер!» — запищал он, изображая чудика. — «Самый мудрый и ответственный! Я так рад!». Тьфу, противно даже!

— Не сердись на него, Гарри, — со вздохом ответил Дамблдор. — Дело в его сущности, ведь домовик — хранитель очага, напрямую связанный с магией дома и рода его призвавшего. Так случилось, что Добби, будучи призван Поттерами незадолго до твоего рождения, остался без подпитки родовой магией и был вынужден уйти в услужение к другому роду. Я, когда обнаружил это, выкупил его, но было поздно — «сдвиг по фазе», как вы выражаетесь, уже произошёл.

— И ничего нельзя сделать? — спросил Гарри, которому, в сущности, стало жалко несчастного.

— Почему же нельзя? — изумился Дамблдор. — Призови его, напои своей кровью (одной капли будет достаточно) и скажи, что принимаешь его служение. Это сотрёт годы, проведённые в, так сказать, «бесхозном» состоянии и восстановит психику духа. Уверяю, преданнее слуги ты не найдёшь! Однако вот мы и пришли. Стукни вот этим молоточком в виде орла по стене.

Гарри выполнил указание и с удивлением пронаблюдал, как крылья фигурки раскрылись, а из клюва зазвучал приятный баритон:

— Что без ног бежит, без крыльев летит, не жидкое, но течёт?

— Гарри, — взял слово Дамблдор, — ответь на загадку — и сможешь пройти в гостиную своего факультета.

— Ага, — хмуро ответил опекуну уставший мальчишка, — как в сказке: дёрни за верёвочку — дверь и откроется. Не берите в голову, директор. — И, обернувшись к молотку, ответил: — Это время: оно и без ног бежит — не остановишь, без крыльев летит — не догонишь, и течёт сквозь пальцы, хоть не вода и не песок.

— Мудрая мысль, — ответил страж башни Рейвенкло. — Ты по праву стал студентом факультета Ровены. Проходи!

Перед Гарри распахнулась резная дверь, которая, казалось, только что была каменной стеной.

— Спокойной ночи, директор Дамблдор, — попрощался он. — Спасибо, что проводили.

— Спокойной ночи, Гарри, — ответил тот. — Благодарю за содержательную беседу — мне есть о чём подумать. — Сделав несколько шагов от двери, Дамблдор вдруг развернулся. — Кстати, Хагрид был в полном восторге от твоих грядок и твоего «гримуара», но особенно его впечатлила твоя комната. Не подскажешь, почему «каморка папы Карло»?

— Всё очень просто, сэр, — ответил Гарри. — В начальной школе я увлёкся зарубежной литературой: всё-таки у них детских писателей на порядок больше, чем в Англии. Моё внимание привлекла история о деревянном мальчике. Так вот, этого мальчишку выстрогал шарманщик Карло, живший — та-дам!.. — в каморке под лестницей. Моя комнатка действительно небольшая, поэтому мне показалось, что название подходит.

Глаза директора озорно засверкали:

— Да, мой мальчик, ты абсолютно прав: оно просто идеальное. Теперь осталось найти Золотой Ключик…

— Ключик… — задумчиво протянул Гарри и хитро блеснул зеленью глаз. — Ключик, пожалуй, у меня уже есть. Да и дверка, что этот ключик отпирает, известна… Осталось только дойти до мечты, спрятанной за ней.

— А что для тебя мечта? — спросил Дамблдор, слегка подавшись вперёд.

— Ну, если для деревянного мальчишки мечтой был собственный кукольный театр, то для меня, наверное, ресторан.

Директор кивнул и скрылся за поворотом.

Гарри толкнул дверь и вошёл в гостиную. На собрание он, конечно же, опоздал, а, может, его и вовсе не было: пир закончился поздно, а завтра первые уроки — надо выспаться.

Из гостиной вели две лестницы — в правое и левое крыло, но на входе у первой стояла такая защита, что аж заискрила при его приближении. Гарри понятливо кивнул и отправился в левое крыло.

Поттер с удивлением отметил семь дверей с номерами курсов. Дверь первого оказалась самой последней. Открыв её, Гарри попал в следующий коридор, где было всего четыре двери — по числу поступивших. «Ну, вообще-то логично, — подумал он, — чтобы не мешать товарищам своими экспериментами или светом, если засидишься за книгой.»

Новое обиталище мало чем отличалось от его каморки — разве что размерами.

Кровать под синим балдахином стояла у окна, рядом с ней — тумбочка с тремя полками для мелочей. У стены напротив разместился его сундук-трансформер. Направо от входа Поттер заметил ещё одну дверь — там оказалась небольшая ванная комната. Гарри был в восторге: во сколько бы он ни встал, он никого не потревожит, да и с ним никто лишний раз контактировать не сможет. Нет, он, конечно, мизантропом не был, но личное пространство очень ценил. Насест Красса, стоявший на подоконнике, пустовал: очевидно, хозяйственный ворон полетел осматривать новые владения.

Придав сундуку форму шкафа, Поттер достал пижаму и лёг спать: завтра будет тяжёлый день.

1) «Меч в камне» вышел в 1963 году, поэтому для Поттера он действительно старый.

Вернуться к тексту