Чёрная Эскадрилья/Black Squadron (джен)

Остаток дня Люк провёл на побегушках у техников. Он начинал понимать, как они работают, и пару раз взялся за ремонт без их присмотра. Немного, но хоть что-то — лучше, чем путаться у них под ногами.

Ко времени приближения ночного цикла он был настолько вымотан, что даже шёл с большим трудом. Ему пришлось сдерживаться, чтобы не показать своё облегчение, когда главный техник его отпустил. Он думал только о том, как рухнет на койку и отрубится до завтра.

Тем не менее, он тыкал пальцем в датапад, еле волоча ноги и подавляя зевоту.

Ему не хотелось отчитываться перед Вейдером. Командир был строгим, пугающим и вечно недовольным, и, хотя Люк уважал его за это, у него не было сил выслушивать очередную жуткую лекцию об ответственности и подчинении.

А ещё ему было страшно. Он до сих пор не забыл ощущение опасности, возникшее в глубине его существа, когда Вейдер повернулся к нему; скрытую угрозу в его словах — угрозу чего-то гораздо более серьезного, чем простое обвинение. В один ужасный момент Люк подумал, что может вообще не выйти живым из каюты командира.

Но это было смешно. Люк вспомнил все слухи о Вейдере, но он до сих пор был жив, и тот дал ему наказание, положенное по уставу за его провинность. Нечего бояться. Он не трус, и если сейчас перестанет хандрить и отчитается перед ситхом, то сможет поспать и развеять туман в голове. С такими мыслями он направился в каюту Вейдера, заставляя себя поспешить.

Дверь открылась до того, как Люк позвонил, и ситх пригласил его войти своим низким, громыхающим голосом, который отдавался у Люка в костях и вызывал дрожь. Люк переступил порог и вошёл в комнату. Он протянул датапад с пометками главного техника, и, когда Вейдер взял его, встал по стойке смирно.

Пока лорд читал, Люк осторожно рассмотрел обстановку. Вчера он был не в состоянии это сделать, но теперь ему стало любопытно. В комнате было темно, чёрные стены, мебель практически отсутствовала: только письменный стол и кресло. Интерес вызывала лишь сферическая капсула со странным зигзагообразным узором в середине. Люк подумал, что, должно быть, по этой линии она открывается. Он никогда не видел ничего подобного.

В общем и целом, ничего особо интересного в комнате не было, и Люк перевёл взгляд на самого Вейдера. Тот, казалось, был поглощён чтением, от чего Люк осмелел. Вейдер был одет во всё чёрное, а лицо скрывала маска, не дающая понять, что у него на уме. Люк подумал, снимает ли он когда-нибудь маску и доспехи... и для чего эти кнопки на груди? Ситх склонился над планшетом, небрежно держа его левой рукой, а правой прокручивая текст. Увидев его таким, похожим на любого другого офицера, несмотря на устрашающее снаряжение, Люк решил, что тот такой же человек, как и он сам.

— Вы что, не можете нормально стоять, Энсин Ларс?

Вейдер отчитал его, даже не поднимая глаз. Слегка напуганный, Люк выпрямился и стал смотреть перед собой с виноватым видом. Ну вот, называется, произвел хорошее впечатление.

Наконец Вейдер выключил экран, положил планшет на стол и сосредоточился на Люке, который изо всех сил старался не съежиться под его тяжелым взглядом. Он стоял неподвижно, выпрямив спину и глядя перед собой. Когда Вейдер подошел к нему, по спине пробежал холодок.

— Похоже, надо поздравить вас с хорошо выполненной работой, — сказал ситх. — Ваш начальник остался доволен вашей производительностью и назвал вас прилежным.

Эти слова зародили надежду в сердце Люка, и он поблагодарил командира. Может, Вейдер восстановит его в должности раньше, чем планировал?..

— Возможно, мне стоит оставить вас на должности борттехника, а не пилота, раз вам, очевидно, проще подчиняться приказам на этой работе.

Люк сжал зубы, чтобы не начать протестовать, так как не был уверен, что ситх говорил серьёзно.

— Уверяю вас, милорд, я больше никогда не ослушаюсь приказа, как вчера, — сказал он на всякий случай. Он надеялся, что Вейдер на самом деле не собирается отказывать ему в допуске к полётам на неопределённый срок — мысль об этом была невыносима.

— Очень интересно было бы узнать, почему это вообще случилось.

Люк сглотнул.

— Мне нет оправданий, сэр.

— О, я не жду оправданий, — сказал Вейдер. — Хотелось бы услышать объяснение.

У Люка во рту пересохло. Нельзя рассказывать Вейдеру о внезапном ощущении опасности, которое охватило его в разгар сражения. В лучшем случае тот не поверит ему, а в худшем подумает, что он спятил. Кроме того, как объяснить то, чего сам не понимаешь?

— Даже не думайте лгать мне, — предупредил Вейдер, будто угадал мысли Люка, и тот чуть не вздрогнул. — Я сразу пойму.

Люк облизал губы, ощущая крайнюю неловкость.

— Я... не знаю, как объяснить, — ответил он. — На секунду у меня возникло стойкое ощущение, что я не должен стрелять, что, если я это сделаю, произойдёт нечто ужасное. Я пытался его игнорировать, но...

Он осёкся. Вейдер ничего не говорил, продолжая внимательно наблюдать за ним. Люк снова ощутил, как вокруг конечностей обвились тёмные, холодные щупальца, исследуя его. Ему в голову пришла совершенно нелепая идея, которую он сразу отбросил. Он начал связывать это ощущение с присутствием ситха, но тот просто не мог делать такое намеренно.

— У вас сильные рефлексы, молодой человек.

Люк не ответил — тихий голос Вейдера его глубоко нервировал. Он никогда в жизни так не нервничал. Блин, почему ситх вызывает у него такую тревогу?

Вейдер сел в кресло, откинулся на спинку и скрестил руки на груди.

— Расскажите мне о своей жизни на Татуине, — сказал он.

Люк был застигнут врасплох таким поворотом. При чём здесь это?

— Жизнь была... скучной, милорд, — неохотно ответил он. — Я жил с тётей и дядей на ферме недалеко от Анкорхеда.

Сказав это, Люк тут же подумал, какой он идиот. Как будто Вейдер знает, где Анкорхед.

— Не с родителями? — спросил ситх. Люку показалось, что он не удивлён.

— Они умерли, когда я родился, милорд.

— Вы что-нибудь знаете о них?

У Люка замерло сердце. Не может быть, чтобы он знал... не может же?

— Совсем немного, сэр, — ответил он как можно более беззаботным тоном, вспоминая предупреждение Вейдера по поводу лжи. — Я не был с ними знаком.

Его вдруг пронзило чувство утраты и тоска. Он надеялся, что Вейдер не будет давить: даже не учитывая, насколько опасно было обсуждать с ситхом своего отца-джедая, чего, как он надеялся, не придётся делать, это было слишком личное. Люк не хотел об этом говорить.

Но Вейдер всё равно попросил:

— Рассказывайте.

Люк едва дышал, ощущая неловкость под его пристальным взглядом.

Это просто безобидный вопрос — пытался убедить себя он. Такие вещи спрашивают, чтобы узнать о человеке больше... Вейдер просто интересуется, он не догадывается. Это было всё равно, что ходить по зыбучим пескам: Люк не знал, куда наступать, но понимал, что один неверный шаг — и его затянет.

— Мой отец был пилотом, — в конце концов заговорил он. Это была правда, но не вся. — А про мать я ничего не знаю.

Он не собирался рассказывать остальное: о своём неуёмном любопытстве, которое особенно касалось отца; о том, как одиноко ему было, когда других детей забирали из школы родители; о бесконечной тоске и подавленном настроении, которые сопровождали всё его детство; о том, как он без конца смотрел в небо, пытаясь отыскать хоть какой-то след отца. Это Вейдера не касалось.

Однако Люк задавался вопросом, насколько это действительно было его личным делом. У него было ощущение, что Вейдер видит его самые потаённые мысли, и ему это ужасно не нравилось.

— У вас были такие... чувства в более раннем возрасте?

Люк нахмурился и задумался.

— Иногда я... предчувствовал песчаную бурю или знал, где найти потерянную вещь, — ответил он. — Но не более того. Такого как в бою никогда не было.

Вейдер сидел неподвижно со скрещенными на груди руками и смотрел на Люка в упор.

— Вы были знакомы с человеком по имени Оби-Ван Кеноби?

— Нет, сэр, — ответил Люк, но затем кое-что вспомнил, — хотя раньше был такой старик Бен. Бен Кеноби — старый отшельник, живший за Дюнным Морем. Я иногда видел его издалека, когда тусовался в Анкорхеде. Но несколько лет назад он исчез, и я понятия не имею, что с ним случилось.

Вейдер склонил голову набок, и Люк подумал, что такого важного могло быть в его прошлом, что ситх пытался узнать. Он надеялся, что Вейдер закончил допрос, так как боялся внезапно упасть в обморок, если его будут задерживать дальше.

— Очень хорошо, — сказал Вейдер и махнул рукой, — можете идти.

Люк решительно кивнул, развернулся и направился к выходу. Дверь открылась сама, ему не потребовалось нажимать никаких кнопок.

Когда дверь закрылась за спиной и Вейдер остался за ней, на Люка невольно накатило облегчение. Капец он странный. По крайней мере, на сегодня дела были закончены, и Люку не улыбалось проходить такую процедуру каждый вечер. Стараясь думать не об этом, а о том, что его ждёт целая ночь крепкого сна, он поспешил в свою каюту.

Войдя в знакомую комнату, Люк словно вернулся домой после долгого отсутствия. Он уже направился прямо к кровати, но урчание в животе напомнило, что сегодня он ещё ничего не ел. Он направился в кают-компанию с намерением быстро перекусить и выпить стакан воды, прежде чем рухнуть на койку.

Когда он вошел, Тайный Матерщинник, Гад и Охотник сидели на скамейках и разговаривали. Они не сразу его заметили.

— Привет, ребята, — небрежно бросил Люк и направился к холодильнику.

Люк отметил, что там мало что осталось от еды и выпивки, и напомнил себе как можно чаще пополнять запасы эскадрильи — это была одна из его неофициальных, но от этого не менее важных обязанностей как младшего члена отряда. У неё были свои преимущества, так как он мог выбирать, что взять со склада, но также это означало холодный приём, если он опаздывал с пополнением холодильника.

— Салага? — услышал он удивлённый голос за спиной.

Люк обернулся, позабыв о том, что хотел есть, и увидел три пары глаз, глядящих на него с таким изумлением, будто в комнату вошёл неведомый зверь. Квадратная челюсть Охотника отвисла.

— Ага, я тоже рад вас видеть, — осторожно ответил он, не понимая, что происходит. — А что случилось? Вы как будто привидение увидели.

— Да уж, ты точно не привидение, — парировал Охотник. — Ты где был-то, бл@ть?

— Э-э-э... Меня отстранили от полётов, — ответил Люк. — Ничего особенного.

Его напарник фыркнул и нахмурился.

— Ну да, ничего особенного, — усмехнулся Охотник.

— Садись с нами, — пригласил Гад, заметив смущение Люка. — Мы думали, что тебе крышка — после боя ты ушёл с Лордом Вейдером и пропал...

Люк сел рядом.

— О, — он вдруг понял, о чём говорит Гад, — вы решили, что он меня убил?

Люк содрогнулся, подумав, что это действительно могло случиться. Он и сам не знал, как остался жив.

— Мы сделали такое умозаключение, когда ты не вернулся вчера ночью, — объяснил Тайный Матерщинник. — Никто не мог заснуть, поэтому мы вместе выпили, помянули Крысу и решили подождать, когда ты вернёшься, но через пару часов пришлось посмотреть правде в глаза.

— Ясно, — прошептал Люк. — Значит... Крысу действительно...

Все помрачнели.

— Ага, — ответил Гад.

Тайный Матерщинник вздохнул, а Охотник опустил глаза. Люк ощутил тяжесть на душе — он не слишком хорошо знал рыжего кореллианца и даже не помнил его имя, но ему нравился сухой юмор Крысы и его невозмутимая манера говорить. Сердце сжалось от осознания, что они больше никогда не увидятся.

— Так расскажи нам, что произошло, раз Лорд Вейдер, очевидно, не свернул тебе шею, — спросил Охотник, явно желая сменить тему.

— Он сделал мне выговор — сказал, что я поступил безответственно и должен быть осторожен. Потом отправил меня на ночь на гауптвахту и отстранил от полётов. Весь день я был на побегушках у борттехников, а завтра, наверно, буду дежурить и каждый вечер должен буду перед ним отчитываться.

— А что ты сделал? — Гад нахмурился.

Люк опустил глаза и ухмыльнулся: теперь, после всего, глупость его поступка казалась особенно унизительной.

— Он приказал мне выстрелить, а я попросил повторить приказ и не стрелял, пока он не повторил в третий раз.

Гад выпучил глаза.

— Ты уже должен быть мёртв, — сказал Охотник. — Ты даже не представляешь, как тебе повезло.

Люк кивнул, вспоминая угрожающий тон Вейдера, механическое дыхание над ухом, серебристый блеск рукояти меча на ремне, и пробормотал:

— Я знаю. Он жуткий.

— Да на его месте любой командир шмальнул бы тебе в затылок, — огрызнулся Охотник. — У тебя что, мозги заклинило? Нельзя игнорировать приказы! Вся миссия могла сорваться!

— Тогда давай, достань свой бластер и сделай это сам, — с раздражением сказал Люк. После вчерашнего дня и двух нервирующих встреч с Вейдером у него закончилось терпение.

— Может, и надо бы, — парировал Охотник, ткнув в него пальцем, — тогда ты больше не будешь пытаться самоуничтожиться во время операции.

Люк раздраженно закатил глаза: его уже достало, что напарник постоянно унижал его своими непрошеными советами.

— Хватит указывать мне, что делать! Ты вообще мне кто — отец?

— Очевидно, он не справился с твоим воспитанием, — ответил Охотник.

Люк побледнел, открыл рот для ответа, но снова закрыл, так как лишился дара речи от злости, после чего, наконец, умудрился возразить, с трудом контролируя себя:

— Потому что он умер!

Люк глядел на Охотника, сузив глаза и сжимая кулаки. Ему хотелось ударить напарника — сломать ему нос или поставить синяк под глазом. В ушах звенело, и он почти не слышал, как Гад и Тайный Матерщинник пытались их успокоить и разнять.

— Может, так даже лучше — он хоть не увидел, каким неуправляемым коротышкой вырос его сын.

Это была последняя капля. Люк уже собрался избить Охотника до крови, но Гад и Тайный Матерщинник его удержали.

— Ларс, хватит!

Люк ещё какое-то время матерился по-хаттски и пытался вырваться, после чего остыл. Он запыхался и злобно смотрел на Охотника, который сидел, развалившись и презрительно глядя в ответ.

— Ну и что ты тут устроил? — сказал Охотник. — Это тебе не школьный двор с игрушечными корабликами, а настоящая война, так что лучше заканчивай мечтать и иди работать, как все остальные!

Люк пристально посмотрел на него, поджав губы — он до сих пор был в ярости, — а затем утвердительно кивнул и сказал:

— Я так и сделаю, а ты продолжай оскорблять мою семью и убеждать себя, что я ребёнок.

После этого он пошёл в каюту, стараясь не спешить и остановившись, только чтобы выбросить остатки пайка в мусорное ведро. Он надел пижаму и лёг в кровать, но не мог уснуть от злости.

Люк не понял, сколько времени прошло, когда в каюту вошли. Он лежал неподвижно и делал вид, что спит, а вошедший остановился перед его кроватью примерно на середине комнаты.

— Ларс? — прошептал Охотник.

Он подождал ответа, но его не было, и Охотник, глубоко вздохнув, направился к своей кровати.

Люк натянул одеяло повыше, медленно выдохнул и закрыл глаза.

На следующее утро Люк пропустил завтрак и отправился сразу на свой пост. Он чувствовал себя так, будто его переехал спидер, и был в ужасе от предстоящего скучного дня, но также полон решимости сделать всё в лучшем виде. Он дежурил в ангаре, то есть должен был целый день записывать, кто взлетел, кто приземлился, а также отслеживать корабли, отправленные на техобслуживание, и те, которые его уже прошли и вернулись в ангар. У него опять возникло мрачное ощущение, что Лорд Вейдер задался целью давать ему самую утомительную работу.

Люк провожал тоскливым взглядом пилотов, которые отчитались перед ним с презрительным видом и отправились на взлётную полосу. Не прошло и двух дней, как он затосковал по полётам — ему не хватало восхитительного чувства, что ты оставляешь след в пустоте. Находясь на земле, он всегда ощущал себя в ловушке. Полёт был единственным средством побега от унылой реальности Татуина, и, хотя жизнь в Имперском Флоте нельзя было назвать унылой, полёты успокаивали его, давая ощущение умиротворения.

Например, сейчас он бы сразу забыл вчерашнюю ссору, которая не шла у него из головы. Охотник был прав, назвав его обузой. По правде говоря, Люк сам очень переживал, думая, что это может повториться. Что делать, если это ощущение вернётся, а он не сможет ему сопротивляться? Он не мог понять, что случилось, сколько бы ни думал об этом, и чувствовал себя ненормальным — бомбой замедленного действия, — сам не понимая, откуда берутся эти предчувствия и почему они неожиданно всплывают в уме.

По ангару к кораблям двигалась маленькая чёрная фигурка, и Люк улыбнулся, узнав дроида, которого починил днём ранее. Очевидно, Вичетыре тоже его узнал, так как сменил курс и с возбуждённым писком стукнулся об него.

— Привет, дружище, — сказал Люк. — Как дела?

Вичетыре радостно засвистел, а затем покатился дальше — видимо на работу, предположил Люк. Он подумал, чем занимался Вичетыре: ремонтом или ему повезло больше, чем Люку, и он летал на шаттле или транспортном корабле? В СИДах не было места для астромехаников, в отличие от многих других типов истребителей.

Люк с улыбкой повернулся и посмотрел перед собой. Когда он увидел, кто к нему идёт, улыбка сползла с лица.

— Черные Четыре и Десять готовы заступить на смену, — сказал Охотник, которому, очевидно, общение с Люком доставляло не больше удовольствия, чем самому Люку. Рядом навытяжку стоял Корл, который явно не замечал напряжения между ними.

Обрадовавшись поводу не смотреть на них, Люк перевёл взгляд на свой планшет с расписанием, чтобы узнать, какие машины были назначены их смене.

— Ваши корабли A61-SB-8 и 9, — сказал он деловым тоном, сохраняя нейтральное выражение лица, когда снова посмотрел в глаза Охотнику. — Об особых условиях не сообщалось.

Охотник, казалось, на секунду засомневался, открывая рот, чтобы что-то сказать, но не стал и поджал губы.

— Ясно, спасибо, — сказал он, затем кивнул, и они с Корлом ушли.

Люк медленно выдохнул. Похоже, день будет тяжелым... Он обвёл взглядом ангар и заметил маленького дроида-мышь, который куда-то спешил, быстро объезжая ноги солдат. Мышь налетел на Вичетыре, и они что-то сказали друг другу — Люк не мог разобрать.

Вдруг его пробрала дрожь без видимой причины. Он огляделся и увидел чуть поодаль Дарта Вейдера, выходящего из лифта с офицером, которого Люк не знал. Вейдер остановился, маска повернулась к нему. Даже на таком расстоянии Люк ощутил неловкость от его пристального внимания и начал переминаться с ноги на ногу. Холод усилился, пронизывая насквозь и заключая его в свои испытующие объятия. Он выдержал взгляд Вейдера, отчаянно желая прервать зрительный контакт, но решив, что не отведёт глаз первым.

От этого странного занятия его оторвал электронный звук.

Мимо него ехал Вичетыре, писк которого напоминал вздох.

— Что случилось? — спросил Люк.

В ответ дроид лишь показал ему голозапись дроида-мыши, с которым он только что встречался, и прощебетал нечто, понятное Люку и без перевода. Люк ухмыльнулся и спросил:

— Серьезно? И что ты будешь делать?

Похоже, что маленький друг его не услышал, так как продолжал с энтузиазмом насвистывать и щебетать. Люк дал роботу выговориться, но затем перестал делать вид, что ему интересно. Он поднял голову, до сих пор ощущая на себе тяжелый взгляд. Вейдер наблюдал за ним, неестественно застыв на месте, что сильно нервировало Люка. Он напрягся и мысленно сказал холодным щупальцам, мерцавшим вокруг него: "Уйдите".

Невероятно, но это сработало: ощущение отступило, Вейдер повернулся к офицеру, и они оба вышли в коридор.

Люк рассеянно наблюдал за Вичетыре и в очередной раз с ужасом думал, что на самом деле нужно от него Тёмному Лорду.

— Прошу прощения, коммандер Пиетт, — обратился Вейдер к офицеру, стоящему рядом с ним, отмахиваясь от беспокойства, вызванного парнем, которого он увидел. Несмотря на идеальную выдержку, коммандеру не удалось скрыть вопрос во взгляде, и Вейдер понял, что отвлекся слишком надолго. — О чём вы говорили?

Пиетт сразу же перешёл к делу, что безмерно порадовало Тёмного Лорда.

— Мы отправили дроидов-разведчиков, милорд, — сказал коммандер, — и ожидаем в ближайшие дни получить данные для анализа.

— Хорошо, — похвалил его Вейдер. — Должно быть, повстанцы прячут ещё одну базу в этом секторе. Мне надо найти её как можно быстрее.

Он подумал, что иначе они не могли так быстро прислать подкрепление на Карози 12. Кроме того, он знал, что крестокрылы, напавшие на транспортник, который сопровождала его эскадрилья, отследили как прибывшие из этой части галактики — слишком подозрительное совпадение.

На минуту Вейдер задумался, знали ли повстанцы, какой важный груз вёз атакованный ими транспортник, или они нападали вслепую, чтобы ослабить имперцев, и не осознавая всех последствий. Это также было одной из причин его рвения в поисках базы. Если окажется, что повстанцы знают о секретном проекте Империи, нужно будет быстро что-то предпринять, чтобы эта информация не дошла до главы их организации, которая, насколько было известно Вейдеру, быстро разрасталась и работала всё эффективней.

— Да, милорд, — ответил Пиетт, поклонился и пошёл заниматься своими делами, оставив Тёмного Лорда в одиночестве.

Вейдер смотрел ему вслед, но его мысли помимо воли постоянно возвращались к Ларсу. Молодой человек невысокого роста, со светлыми волосами и дерзким поведением одновременно раздражал и глубоко беспокоил его. Он вспомнил, как только что мельком увидел его разговаривающим с маленьким астромехаником как с другом и смеющимся с беззаботностью, о которой Вейдер давно позабыл, и в памяти всплыли давние воспоминания о другом мальчике и другом дроиде, но ситх безжалостно задавил их.

Это время прошло, нет смысла о нём вспоминать.

Вейдер пошёл по коридору, раздражаясь всё больше.