Солнце Татуина (гет)

На встрече в резиденции Биба Фортуны собрались самые важные авторитеты Татуина, державшие под своим неусыпным контролем невидимые ниточки всех сфер повседневной жизнедеятельности на планете. Облеченные огромной преступной властью представители различных рас были, тем не менее, лишь незначительной частью огромного пространства Хаттского космоса, где правил только один закон — закон криминального теневого братства. Здесь не могло быть и никогда не было случайных существ, которые попали в это сообщество волей слепого случая. Подобное просто не представлялось возможным. Хорошо отлаженная машина по выкачке ресурсов из подвластного населения не давала сбоев вот уже много веков, и казалось, что такое обстоятельство может породить только само успокоительную безмятежность. Но это был лишь внешний обман. Немало нахальных новичков в прошлом фатально поплатились за свой дерзкий поступок или даже неаккуратное слово.

Сообщество такое не прощало.

Между тем, разговор предстоял особый. Сам Джабба Хатт собирался лично участвовать в этой важной встрече, но за день до встречи занемог, и уполномочил белокожего тви’лекка — своего ближайшего подручного и доверенное лицо, представлять и говорить за него. А также принимать необходимые решения.

В зале, чьи стены были завешаны дорогими коврами и гобеленами, за длинным столом сидели представители упомянутого преступного мира. Присутствующие, ожидая Лорда, как величал себя сам Биб, переговаривались и делились мнением о том, какую тему затронет он на этой встрече. Ждать пришлось не слишком долго. Фортуна стремительно вошел в зал, и на ходу произнес.

— Здравствуйте, братья!

После этого приветствия, он прошел к своему месту во главе стола.

— Заставляешь ждать нас, Биб. Это не хорошо, — прохрипел сидящий рядом с ним трандошанин. Это был Гордосск, баскак Анкорхеда, злой и жестокий, какими, собственно, являлись все трандошанцы.

— Я задержался, потому что разговаривал с Его Преосвященством, — ответил тви’лекк, занимая свое кресло, — Он шлет вам свое приветствие. Но тобой он весьма огорчен, — недовольно сказал он трандошанину.

— Огорчен мной? — удивленно переспросил Гордосск.

— Да, персонально тобой, и... — Фортуна обвел внимательным взглядом неприятных красноватых глаз своих коллег по цеху виброножа и бластера — Всеми вами.

В зале снова поднялся гомон. Криминальные авторитеты выражали несогласие с его заявлением. Смотрящий Бестина, забрак Баай Пуу, по прозвищу «Ржавый», из-за своего неестественного цвета кожи, вел себя наиболее активно.

— Это как же так, братья?! — вскочил Пуу со своего места, привлекая внимание, — Говорю за себя — я косяков не порол! Кто меня знает, все во мне уверены. Его Преосвященство…

Фортуна резко хлопнул ладонью по поверхности стола. Гомон стих.

— Сядь, Ржавый! И сиди, пока я к тебе не обращусь. Ты, кстати, больше всех накосячил. Так что с тобой в оконцове перетрем.

После чего тви’лекк вздохнул, и важно откинулся на спинку кресла, больше похожего на трон.

— Но сегодня мы собрались здесь для того, чтобы не только о делах наших обыденных поговорить. Пусть слово возьмет Песчаный.

Гор Бендоу поднялся со своего места, поклонился окружавшим его сообщникам, и заговорил.

— Десять лет назад, мой наставник, о котором я благодарно вспоминаю каждый день, ввел меня в наше сообщество. Я был еще сравнительно молодым человеком, неопытным, и не снискавшим себе большого весу, но учитель замолвил за меня слово, которое весило больше чем все планеты нашей системы, кроме слова Его Преосвященства. Я нашел здесь семью и соратников, которые всегда приходили мне на помощь нужным делом или добрым словом. И никто и никогда из здесь присутствующих, — Песчаный обвел рукой всех сидящих, — Не мог меня упрекнуть в том, что ученик Дар-Лана, по прозвищу Костолом, посрамил наше дело, опозорил дайме, был пустословом и неряхой! Никто!

Авторитеты негромко заговорили как бы про себя.

— Да-да, это верно… Песчаный правду говорит… Точняк…

Бендоу продолжил.

— Как вы знаете, дорогие братья, моего учителя пять лет назад убили какие-то крысы на Нар-Шадда. Совсем недавно ко мне попала информация о заказчике и исполнителях этого злодеяния. Мой долг призывает меня выследить их, поймать, зачитать им приговор от имени нашего общества и исполнить его. Но прежде чем приступить осуществлению своей мести и повинуясь древнему закону, я должен передать бразды правления моему ученику, моему последователю, который продолжит дело после того, когда меня, возможно, уже не станет. Уважаемый глава, — обратился он к Бибу Фортуне, внимательно слушавшего его, — Дорогие братья, позвольте ввести в наше общество нового соратника. Его зовут Энакин Скайуокер, который известен вам так же под прозвищем Механик.

Биб Фортуна, скрестив пальцы, и уперев локти в стол, глубокомысленно произнес.

— Ммм… Энакин Скайуокер… Ведь это он выиграл гонку «Бунта Ив Классик» десять лет назад? Первый представитель человеческой расы. Как же — я помню его. Помню, как был удивлен Его Преосвященство, когда он узнал про победителя. Но и позже этот мальчик давал о себе знать — закон наш соблюдал, пополнял казну, способствовал увеличению нашей власти — через него общество большую выгоду поимело. Я скажу — да!

Легкий благожелательный шум пронесся над головами криминальных боссов.

— Я тоже скажу — да! — поддакнул Баай Пуу.

Гродосск хмыкнул, но тоже поддержал. Песчаного трандошанин уважал.

— Да!

— Согласен!

— Пусть заменит Песчаного, если что!

— Новая кровь в наших рядах!

Эти возгласы заставили Бендоу улыбнулся.

— Спасибо, братья. Иного и не ожидал. Мы все здесь единомышленники и живем одною верой, что доводит до нас Его Преосвященство. С вашего позволения я введу его, и пусть начнется таинство.

Фортуна приказал опустить бронированные оконные жалюзи, и в комнате стало темно, словно в пещере. Присутствующие отключили свои комлинки, чтобы не испортить важную церемонию посвящения. Когда все приготовились, Бендоу вышел в секретную комнату, где находился Энакин, и, освещая себе путь факелом, предоставленным слугой тви’лекка, ввел юношу в зал. В этот момент заиграла медленная и печальная музыка. Скайуокер был раздет до пояса, с закатными по колено штанами. Его глаза были завязаны платком, и Бендоу вел парня за собой. Пламя факела горело ровно и тихо, и лишь слегка потрескивала, сгорая, промасленная ткань, намотанная на палку.

Спокойным и внушительным голос, Бендоу произнес.

— Опустись на одно колено, младший брат.

Энакин послушно опустился на колено. Он был тих и спокоен, несмотря на то, что был предупрежден — если он не пройдет ритуал, то расстанется с собственной жизнью. Песчаный сообщил ему об этом с сожалением, за несколько часов до обряда. Впрочем, Скайуокер не выказал страха, и согласился с таким вариантом. Это была единственная для него возможность попасть на самый верх, к чему он стремился. Криминальная организация Джаббы не была простой бандой, пускай многочисленной и могущественной, похожей на тысячи других подобных в разных частях необъятной галактики. Это было самое настоящее тайное общество со строгой иерархией и загадочными ритуалами, призванными скреплять общество в единый кулак, способный править жестоко и безраздельно над всем, что ему подчинено.

— В этой комнате есть три старших брата — они хотят задать тебе вопросы. Ты готов?

— Да, — сказал Энакин.

Послышался вздох, и грубый голос, измененный на синтезаторе, сказал.

— Что важней для тебя, младший брат — великая гордость или малая низость перед нашим законом и всеми нами?

— Малая гордость, — ответил юноша, инстинктивно попытавшись повернуться в сторону говорившего, но Бендоу, стоявший рядом, не позволил ему этого сделать. Энакин должен был отвечать на вопрос, склонив голову.

Тот же голос спросил.

— Поведай нам свое решение.

— Малость позволит услышать мне голоса моих братьев, которые дадут мне совет, и помогут делом, если я собьюсь со своего пути. А гордость не позволит мне стерпеть глумления врагов наших.

— Ты очень проницателен, и не дал себя провести. По истине я доволен твоим ответом, — промолвил тот же голос. — А теперь с тобой заговорит второй старший брат.

Этот голос тоже был похож на предыдущий своим синтезированным звучанием, но звучал не так резко.

— Ты рожден был без отца. Кого бы ты назвал своим благодетелем, помимо своего наставника?

Юноша вздрогнул, услышав этот вопрос. В его мыслях пролетела череда различных событий, выделявшее одно самое яркое — мастер Квай-Гон Джинн выкупает его, берет на руки, и объявляет свободным.

Энакин сказал.

— Был человек в прошлом, сильный и смелый. Он пришел к нам издалека. Поверив в меня, в мои способности, он выкупил и даровал мне свободу.

Второй старший брат сказал со значением в голосе.

— Ты мог бы назвать любое известное имя, но ты доказал, что честен и правдив. По истине я доволен твоим ответом. А сейчас с тобой заговорит третий старший брат.

Энакин приготовился к третьему вопросу. Он не знал, чего ждать, но неизвестность не страшила его.

Новый голос в привычной обработке, важно произнес.

— А теперь встань.

Юноша поднялся, ожидая следующего веления.

— Сделай два шага вперед.

Энакин послушно исполнил сказанное ему.

— Как младенец рождающийся из материнского лона, весь покрытый кровью, ты видишь первый луч солнца над собой и громко кричишь для новой жизни.

Музыка, казалось, усилилась, нагоняя тревожность и драматизм.

В этот момент Бендоу достал кинжал, и сделал неожиданный и глубокий порез под правой ключицей Энакина. Тот невольно вскрикнул от боли. Кровь из раны обильным потоком стекала по мускулистому торсу юноши.

— Дайте свет! — прогремел голос.

Открылся люк в потолке над головой Скайуокера, и он оказался в теплом, светлом круге.

— Теперь сними повязку — пусть солнце Татуина заглянет в твои глаза, ибо ты родился заново.

Энакин задрал голову и увидел над собой желтый круг далекого небесного светила. Оно ослепило его так, что он невольно прикрыл глаза.

— Молодец! Теперь ты рожден заново. Брат Бендоу, ты можешь увести своего ученика — он прошел все испытания. Пусть слуги дадут ему помыться, а медицинский дроид обработает и зашьет рану. После чего он должен облачиться в одежду и присоединиться к нашему пиршеству.

— Слушаюсь, — сказал Бендоу, и увел Энакина за собой.

После того как они вышли, Биб Фортуна отдал приказ привести все в обычный вид. Факел потушили и унесли, музыку выключили и бронированные ставни подняли так, что свет с улицы по-прежнему проникал в помещение. Слуги принялись сервировать стол, осторожно снуя рядом с притихшими авторитетами.

Тви’лекк удовлетворенно хмыкнул, поглаживая себя по лбу.

— Он определенно хорош. Очень умен, — сказал он, обращаясь к прочим. — Теперь он полноправный член общества, и весь Татуин должен об этом знать.

Остальные согласно закивали, и принялись ожидать своего нового брата.