2012. Сиракузы (гет)

Хью сообщил, что из Гринготтса явился старый гоблин Грэйноуз. Это был один из наиболее влиятельных представителей рода. Войдя и поприветствовав хозяина кабинета, он сразу попросил аудиенции наедине. Гарри согласился, и, когда авроры вышли, принял гостя с почтением и благосклонно выслушал уверения, что гоблины и впредь будут поставлять магам продовольствие...

Вдруг Грэйноуз сделал многозначительную паузу, а потом проговорил:

— Есть только одно но... Мы требуем, чтобы маги вернули нам все волшебные артефакты, созданные руками подземного народа и в разное время переданные людям во временное пользование.

В доказательство своих слов он предъявил длиннющий свиток с перечислением всех этих предметов.

Гарри удивлённо посмотрел на гоблина, потом — на свиток и нахмурился. Он всегда знал, что гоблины своего не упустят, но это заявление явно попахивало бредом. Соглашаться на передачу артефактов означало бы подлить целый ушат масла в огонь разгорающейся вражды между двумя народами.

«Мало им одного убитого, они хотят ещё жертв! Ну нет, этого я не допущу!» — подумал Гарри и вскочил. Встал и его собеседник.

Возвышаясь над маленьким человечком, Гарри настороженно спросил:

— Могу я узнать, чем вызвано такое решение?

Грэйноуз приподнял брови, показывая, что давно готов к подобному вопросу, и ответил:

— Вы всегда были честны с нами, мистер Поттер, и у меня нет причин не платить вам тем же. Видите ли, наши пророки предрекают, что в грядущей войне маги могут не выжить, и зачем тогда нашему добру пропадать у вас зря?.. Я достаточно искренен?

— Да уж. Дальше некуда, — изумлённо ответил Гарри. — Но уверяю вас, это вряд ли возможно. Мы принимаем все меры по спасению нашего вида!

— В ваших усилиях я не сомневаюсь. Однако наши пророки ещё не ошибались... Посему давайте вернёмся к списку. — И гоблин сунул Гарри в руки свиток с перечислением артефактов.

Гарри сел и стал тревожно и задумчиво вглядываться в текст. В глаза бросилось несколько названий: «меч Годрика Гриффиндора», «Магия порядка» — чаша, «Слёзы Эльзы» — ожерелье и т. д.

«Я точно знаю, что последние два предмета находились во владении у одной из старейших магических семей. И она хранила их, как зеницу ока. Значит, когда шла эвакуация, их либо взяли с собой в подземелья, либо поставили на них сильнейшие защитные чары. И что — пойти и отобрать? Или разворотить дом?.. Господи, о чём я думаю?! О возвращении артефактов не может быть и речи! Мало мне последних двух бунтов?! Что бы там ни говорили их пророки, нужно гнуть свою линию!» — думал Гарри.

Он тяжело вздохнул и твёрдо сказал:

— Мистер Грэйноуз, ваши требования впечатляют. Тем не менее, несмотря на режим чрезвычайного положения, отношения между магическими народами всё ещё регулируются определёнными правилами.

— Но я думал, что основополагающим принципом этих отношений будут наши личные договорённости, — парировал гоблин.

— Вы заблуждаетесь. Хоть я и несу ответственность за нынешнее состояние дел в волшебной Британии, однако я не уполномочен решать вопросы, касающиеся частного имущества граждан.

— Полноте, мистер Поттер! Кто, как не вы, своей властью можете заставить людей вернуть моему народу то, что принадлежит ему по праву! Или вы не владеете ситуацией?! — воскликнул Грэйноуз.

Гарри хмыкнул — этот старый лис явно старался надавить на больное место.

«Ну, раз ты так, то и мы — так», — подумал он.

— Давайте сделаем следующее, — предложил Гарри. — Мы вернём вам артефакты. Но исключительно те, которые не были куплены за деньги или заменены на что-либо другое. То есть, те из них, что оказались у магов случайно либо по злой воле. Если вы сумеете доказать, что, скажем, — тут Гарри углубился в список, — чаша «Магия порядка» — была украдена, то вам её вернут.

— Вы не понимаете, мистер Поттер. — Грэйноуз склонил голову на бок и угрюмо посмотрел на Гарри снизу вверх. — Всё, что сделано руками гоблинов, всегда будет принадлежать гоблинам!

Гарри задумался.

— Давайте тогда сделаем иначе, — сказал он. — Все ваши потери будут компенсированы, но несколько позже, когда обстановка стабилизируется, и конфискация артефактов уже не вызовет большого недовольства со стороны магов.

— Э-э, нет. Мы требуем вернуть принадлежащее нам имущество в ближайшие два дня, — старый гоблин подозрительно прищурился.

Гарри с трудом сдержался, чтобы не выкрикнуть резкостей в лицо коротышке. Подавив первый порыв, он проговорил:

— Хорошо, я предлагаю вам другой вариант: мы можем передать вам в безраздельное владение золотой запас министерства магии, если вы откажетесь от своих притязаний на артефакты. Это беспрецедентный шаг, но я могу на него пойти ради сохранения мирного сосуществования.

Грэйноуз самодовольно ухмыльнулся и сказал:

— Вам незачем это делать, потому что всё золото министерства и без того находится под нашим контролем... Итак, мистер Поттер, я жду вашего ответа.

Гарри сосредоточенно размышлял.

— Дайте мне один месяц. Один месяц, — наконец, ответил он. — Через тридцать дней вам всё вернут.

— Нет. Два дня, — отрывисто и резко проговорил гоблин.

Гарри подскочил и навис над ним.

— Три недели! — стал торговаться он.

— Два дня и ни часа больше! Иначе мы объявим вам бойкот! А без нас вам, ох, как туго придётся! — прошипел Грэйноуз.

Ноздри его раздулись, а глаза — сузились от злобы.

Гарри тяжело опустился в кресло.

— Вы ведь понимаете, что я не могу сейчас это сделать! — стал он увещевать гоблина тихим голосом. — Поднимется волна возмущения, и могут пострадать не только люди, но и вы!

— Мистер Поттер, это — наше последнее слово. Все артефакты. Через два дня. Иначе — голодная смерть!

Гарри вдруг изменился в лице: просительное выражение сменилось маской холодного отчуждения. Он откинулся на спинку кресла и уставился на противоположную стену.

— Я исчерпал все аргументы. Этот гоблин не хочет меня понять, — тихо пробормотал он, возводя руки к небу.

В наступившей тишине внезапно что-то произошло — будто в воздухе пронеслось ощущение беды. Гоблин нахмурился и тревожно зыркнул на Гарри. Тот сидел неподвижно, вцепившись пальцами в подлокотники кресла и склонив голову, будто чего-то ждал. Ни страха, ни беспокойства, ни досады не было на его лице, а лишь сосредоточенное ожидание, словно он давал собеседнику последний шанс. И тут Грэйноуз почувствовал леденящий ужас от внезапного осознания того, что сейчас должно произойти. Он собрался уже что-то сказать, как Гарри громко крикнул:

— Хьюго!

Хьюго тотчас же вошёл в кабинет, как будто ждал, что его позовут.

— Вяжи этого, — приказал Гарри, махнув рукой на гоблина и не глядя на него.

Грэйноуз с расширенными от страха глазами подскочил на месте и всплеснул руками, не в силах произнести ни слова. В один миг его тело и голову связали крепкие верёвки так, что он уже не смог ничего сказать.

— Теперь что, сэр? — спросил Хьюго.

— Собери ребят пошустрее и быстро отправляйтесь в Гринготтс. Возьмёте в заложники пятерых старейшин гоблинов и прямиком сюда. Остальным объявите, что за малейшее неповиновение и попытку саботировать поставки продовольствия они будут получать своих старейшин... по частям, — сказал Гарри.

Хьюго холодно ухмыльнулся и отправился исполнять приказ. А связанный и беспомощный Грэйноуз отчаянно замычал сквозь верёвки.

Гарри грустно посмотрел на барахтающегося на полу человечка и, скривившись, будто испытал тупую боль, произнёс:

— Грейноуз, у вас была возможность всё изменить. А теперь мне придётся делать это за вас, — и скорбным жестом прикрыл глаза рукой.

«Гарри, Гарри, никогда не сожалей о том, что в нужный момент проявил решительность и волю! Не жалей их. Они тебя не пожалели бы!»

«Да знаю я всё. Отвали, Риддл, и без тебя тошно».

«Ты всё сделал правильно».

«Может быть, надо было...»

«Нет! Никаких «может быть»! Это было единственное решение в данных обстоятельствах! А проявишь мягкость — тебя сожрут».

«...Боже! Я устал! Как же хочется всё вернуть назад!»

«А уж мне как хочется!»

Гарри вдруг до боли захотелось увидеть Джинни и детей, обнять их, напитаться их свежестью, подышать с ними одним воздухом. Возможно, тогда он сможет отделаться от ощущения заползшей в душу скверны?

Оставив двух авроров охранять камин, он переместился в Хогвартс.

* * *

На улице уже давно стояла непроглядная темень, и в кабинете директора школы горел одинокий факел. Когда зелёный огонь от перемещения по каминной сети рассеялся, Гарри увидел Невилла. Тот вскочил, не ожидая появления ночного гостя.

— Гарри! Что-то случилось?

— Здравствуй, Невилл. Дежуришь?

— Да. Все в подземельях, а мы с Молли остались приглядывать за камином. Она вышла на минутку.

— Всё в порядке? Никаких эксцессов?

— Да, всё нормально.

Гарри недоверчиво оглядел Невилла. Тот здорово похудел и выглядел измождённым. По жалостливому выражению его лица Гарри понял, что сам выглядит не лучше.

— Мы в эти дни ставили вокруг замка защитные чары. Я подумал, чем их больше, тем выше вероятность, что его не снесёт взрывной волной. А женщины внизу обустраивали подземелья. Теперь там почти комфортно.

— Молодцы. Где Джинни?

— Должна быть в правом крыле, там самое тёплое убежище. Его расширили, чтобы поместить как можно больше народу.

— Покажешь? — попросил Гарри.

— Я покажу, — услышали они женский голос: в кабинет вошла Молли Уизли. — Здравствуй, Гарри.

— Доброй ночи, Молли, — сказал Гарри, поворачиваясь к ней.

Она подошла и крепко обняла его.

— Мой дорогой, как ты отощал! — прошептала Молли. — Наверное, и поесть-то некогда?

Гарри горько улыбнулся.

— Как вы тут? — спросил он обеспокоено. — Проблемы есть?

— Нет, нет. Ты за нас не волнуйся. Мы — женщины — на многое способны. И потом, с нами Невилл и Хагрид. Ты, главное, занимайся своими делами, я же знаю, как они важны. А мы тут присмотрим за всеми.

— Спасибо, — выдавил из себя Гарри. От ощущения заботы, исходящей от этой уютной женщины, на глаза навернулись непрошенные слёзы.

— Пойдём, пойдём, — сочувственно пробормотала Молли, похлопывая его по спине.

* * *

Они шли по освещённой факелами длинной лестнице, ведущей вниз, к убежищам. Молли рассказывала, как они обустраивали нижние этажи; как оказалось, что под замком существует развитая сеть подземных коммуникаций, как долго не могли разобраться, куда они ведут, но в итоге — разобрались; как встретили в подземелье множество мелких и крупных тварей, обитающих там испокон веков, как боролись с ними и победили; как Невилла чуть не засосало в какую-то новую разновидность дьявольских силков, которые не боятся света, но он сумел выбраться; как Хагрид построил в подземелье загон для магических тварей, а Луна ему помогала...

Гарри вдруг спросил:

— Молли, что слышно о Роне?

Она помолчала, поджав губы, и быстро произнесла:

— Я не видела его.

Он остановился и заглянул ей в глаза.

— Вы ведь знаете, из-за чего он ушёл? — спросил он с замиранием сердца, ожидая услышать слова осуждения.

— Что бы там ни было, Рон не должен был покидать тебя в такой тяжёлый момент. Сейчас мы должны отбросить любые личные притязания, чтобы заняться важным для всех делом, — твёрдо ответила Молли, и глаза её блеснули в свете факела.

Гарри изумлённо приоткрыл рот.

— Давай не будем сейчас это обсуждать, — продолжила она. — Вот когда всё закончится, тогда и разберёмся, кто виноват.

С этими словами она прошла дальше, показывая, что разговор окончен.

Гарри стал спускаться вслед за ней.

В подземном убежище стоял запах сырости, плесени и... манной каши.

— Мы ещё не совсем наладили вентиляцию, — пояснила Молли. — Сделаем на днях. Здесь сыровато, но зато рядом — источник чистейшей воды.

Просторное помещение было заставлено множеством маленьких зачарованных палаток, которые внутри были больше, чем казались снаружи. В каждой из них спали женщины и дети.

— Джинни за эти дни так умаялась — почти не спала. Мы столько дел переделали! — устало произнесла Молли, но в её голосе различались нотки гордости за свою дочь. — Заходи, — предложила она Гарри, отодвигая полог одной из палаток.

Гарри с радостным трепетом вошёл внутрь. Молли осталась снаружи.

Джинни спала в обнимку с Лили. На соседней койке, раскинув руки, сопел Джеймс. На другой, свернувшись калачиком, — Альбус-Северус.

Пространство освещал тусклый свет ночника.

Гарри тихонько подошёл к кровати Джинни и опустился на стоящий рядом стул. Никто не шелохнулся, только Лили прерывисто вздохнула во сне.

Стараясь не шуметь, Гарри сидел и прислушивался к мирному дыханию спящих. Глядя на бледные, спокойные лица самых дорогих на свете людей, он испытал щемящую нежность. На миг ему захотелось бросить всё и остаться с ними навсегда. Прижать их к себе, ощутить ответные лёгкие объятья маленьких детских рук, расцеловать нежные щёчки так, чтобы в рту стало сладко от слюны. Безмятежно развалиться на полу, и, как в старые добрые времена, устроить свалку с мальчишками, щекотать им животы и радостно улыбаться, глядя, как они заливаются от смеха, запрокинув головы и показывая молочные зубки. Усадить к себе на колени Лили, втянуть в себя мягкий аромат её волосиков и наблюдать, как она деловито и сосредоточенно изучает окружающий мир, а потом вдруг улыбнётся, прищуривая глазки, и скажет: «Папа!»... Крепко-крепко прижать к себе Джинни и почувствовать волны доверия и тепла, исходящие от неё...

Гарри протянул руку, чтобы дотронуться до волос жены, небрежно рассыпавшихся по подушке, но... рука застыла на полпути. Он не смог прикоснуться к ней. Ему вдруг показалось, что, если он это сделает, то вся та грязь, что скопилась у него внутри, запачкает его любимую женщину.

Нет. Он не нарушит их покой. И убережёт их от всего того дерьма, что пришлось пережить за последние дни. Они ведь ни в чём не виноваты. Пусть спят.

Гарри поднялся со стула и направился к выходу.

— Папа! — вдруг раздалось позади.

Он обернулся и увидел, что Альбус-Северус проснулся и сидит на кровати с заспанным, но радостным лицом. Мальчик вскочил и бросился в объятья к отцу.

— Тсс, — прошептал Гарри, обхватывая сына и прижимая к себе.

— Папа! — зашептал тот. — Я так и знал, что ты сегодня придёшь.

— Как дела, Ал? — спросил Гарри, присаживаясь перед ним на корточки.

— Всё хорошо, папа. Ты уходишь?

— Да, сынок. У меня ещё дела.

— А когда вернёшься?

— Скоро, сын.

— Я буду ждать, — тихо пообещал мальчик. — Ты же точно придёшь?

— Конечно, а почему ты спрашиваешь?

— Не знаю. Мне тревожно. Поклянись, что вернёшься.

— Клянусь, — пробормотал Гарри, внимательно вглядываясь в серьёзные глаза.

— Папа!

— Что, малыш?

— А ты купишь мне метлу, как у Джеймса? А то он не даёт покататься.

— Конечно, сын. Я вернусь и привезу тебе самую лучшую метлу, которая только есть на свете.

Мальчик обрадовано засиял.

— А теперь мне пора, Ал. Слушайся маму и бабушку.

Альбус-Северус с готовностью кивнул.

Гарри протянул ему ладонь, как взрослому. Тот пожал её так крепко, как смог; и Гарри с улыбкой встал, а потом порывисто обхватил мальчишечью голову и поцеловал вихрастую макушку.

— До встречи, Ал, — сказал он и быстро вышел.

Молли ждала его снаружи. Не говоря ни слова, она повела его обратно наверх.

* * *

В кабинете директора они увидели сидящих за столом Невилла и... Гермиону. Она встала, увидев вошедших, и напряжённо сжала ладони.

— Доброй ночи, Молли, — сказала Гермиона тонким голосом.

— Здравствуй, — неожиданно холодно сказала Молли, раздражённо глянула на неё и обратилась к Гарри: — Если тебе что-то понадобится, дорогой, обращайся ко мне, — и вышла, плотно притворив дверь.

— Гарри, посиди с нами, — предложил Невилл, доставая третью чашку. Он разлил крепкий, почти чёрный чай и добавил в него Бодрящее зелье.

Гарри присел за стол и спросил Гермиону:

— Ты давно здесь?

— Да. Приходила посмотреть на детей.

— Как они?

— Хорошо. Молли за ними присматривает. И мои родители... тоже.

— Они здесь?

— Да. Молли сказала, что в Хогвартсе необходимо иметь врачей, даже если они — магглы.

— Похоже, она здесь многое решает, — сказал Гарри с улыбкой.

— Если бы не она, в школе был бы сущий кавардак.

— А у тебя с ней что, не ладится?

— С тех пор, как ушёл Рон, она не сказала мне и пары слов. Я думаю, ей трудно смириться с тем, что я стала причиной его ухода.

— Но ведь это не так! Ты не виновата! — горячо воскликнул Гарри.

Гермиона быстро глянула на него исподлобья.

— Прости меня, Герм, — сокрушённо сказал он.

— Хватит извиняться, Гарри. Теперь это никому не нужно, — жёстко произнесла она и внимательно посмотрела на него. — У тебя такой ошалелый вид — я сказала что-то из ряда вон выходящее?

— Нет. Просто я думал, ты будешь... обвинять меня... и... плакать.

Гермиона фыркнула и закатила глаза, словно услышала какую-то ненаучную чепуху.

— Ты слишком много думаешь, Гарри Поттер, — сказала она с мимолётной ухмылкой.

— Ты права. Наверное, я порядком возомнил о себе, — сказал Гарри, не сводя взгляда с Гермионы.

— Ещё как... — ответила она, понизив голос, и улыбнулась одними глазами.

«О Гарри, что я вижу? Эта женщина пытается кокетничать с тобой? У меня просто нет слов!»

Гарри стал рассматривать её лицо, задержался взглядом на губах и вспомнил их вкус, отдающий мятным чаем. Вспомнил, как прижимал к себе Гермиону, сминая сопротивление тонких рук; мягкость и податливость её рта, и... то, как она неожиданно и страстно ответила на его поцелуй.

Гермиона вдруг вспыхнула под его взглядом и украдкой посмотрела на Невилла. Тот отрешённо сидел, уставившись на игру свечного пламени, а потом задумчиво произнёс:

— Неужели скоро это закончится навсегда?

— Что закончится, Невилл? — спросил Гарри, отхлёбнув горький чай.

— Всё. Наша привычная жизнь. Теперь всё будет иначе... А помните, как мы в первый раз приехали в Хогвартс? У меня тогда и в мыслях не было, что когда-нибудь я увижу его последние дни.

Гарри насупился. Расслабленное состояние сменилось привычной тревогой.

— Знаете, если бы была возможность вернуться назад и начать наше дело чуть раньше... Было бы у меня хотя бы полгода! — воскликнул он с досадой. — Я бы душу заложил за это!

Было похоже, что он сам давно убедил себя в том, что говорит.

— А какая разница, Гарри? — горячо возразил Невилл. — Всё равно нам грозит уничтожение! Если уж возвращаться, то не на полгода... а на, я не знаю, сорок, пятьдесят лет назад, когда началось всё это ядерное безумие!

— Военная наука, как любая другая, развивается по своим законам. Раз в своё время возникли предпосылки для расщепления атома, значит, появление ядерного оружия было предопределено, — помотав головой, веско ответила Гермиона, словно продолжая давно начатый разговор.

— Не-ет. Дело не в этом, — стал спорить Гарри. — А в том, что фундаментальная наука стала служить военным целям! Если бы эти разработки не попали в неправедные руки, то наш мир можно было бы спасти!

— По-моему, история не знает таких фактов, чтобы удалось скрыть от плохих дядек что-то полезное для завоеваний, — скептически произнёс Невилл.

— На самом деле, такие факты есть. Один из них — история со смертью Архимеда, — сказала Гермиона.

— Архимед? Что-то знакомое... Архимедовы штаны во все стороны равны, так кажется? — пошутил Гарри.

— Пифагоровы! И ничего смешного, — надменно сказала Гермиона. — В гибели этого древнегреческого учёного есть очень много странностей. Во-первых, остался невыясненным факт, действительно ли он был убит римским солдатом, якобы, не узнавшим великого гения, или же сбежал. А во-вторых, после его смерти не осталось, практически, ни одного научного документа с его последними разработками. А их было немало, и многие из них как раз относились к военной сфере. Все они таинственным образом исчезли из захваченных римлянами Сиракуз и вновь появились на свет уже в средние века в просвещённой Европе.

— Стоп, стоп. Ты хочешь сказать, что Архимед как-то сумел спрятать свои манускрипты да так, что в течение многих веков их не могли найти? — заинтересовался Гарри.

— По разным сведениям, их очень активно искали по всему городу. Практически, перерыли всё. Их нигде не было, — ответила Гермиона.

— Может, они были как-то зачарованы? — предположил Невилл.

— Нет. В истории магии нет сведений, что Архимед был магом. Гением — да. Но волшебником — нет.

— Может быть, волшебником был кто-то, кто его хорошо знал и понимал, что эти работы, попади они к римлянам, станут смертельно опасными?

— Невилл, где ты видел волшебника, разбирающегося в маггловской науке? — задала Гермиона риторический вопрос.

— Ну, я не знаю... Может, Архимед общался с каким-нибудь древнегреческим магом и упросил его перенести эти документы в надёжное место? — снова выдвинул версию Невилл.

— Или изобрёл машину времени, — задумчиво подхватил Гарри.

Невилл недоверчиво фыркнул, а Гермиона сказала:

— Кстати, Гарри, твоё предположение в своё время горячо обсуждалось в околонаучном мире, ведь уровень знаний Архимеда позволял ему изобрести что-то подобное. Но потом эти дискуссии как-то увяли.

— Потому что машину времени так и не нашли? — с усмешкой высказался Гарри.

— Да.

— Откуда ты всё знаешь, Герм? — удивился Невилл.

— Из книг, разумеется.

— Я предлагаю закончить чаепитие и вернуться к нашим баранам, — деловито сказал Гарри, вставая. — Гермиона, пора в министерство, пока там всё не развалилось без нас.

— Да, конечно. — Она с готовностью поднялась и обратилась к Невиллу: — Спасибо за чай — теперь можно ещё сутки не спать.

— Пожалуйста, я только им и спасаюсь, — пробормотал тот и повернулся к Гарри. — Я бы пошёл с вами, но здесь тоже... столько дел.

— Нет, Невилл, ты в Хогвартсе — на своём месте. Оставайся. Надеюсь, мы ещё увидимся на этом свете.

— Почему ты так сказал? — тревожно спросил Невилл.

— Не знаю, — растерялся Гарри. — Вдруг в голову взбрело. Наверное, от бессонницы. Счастливо.

Он махнул рукой расстроенному другу и повернулся к камину. Гермиона подошла вплотную и встала рядом с Гарри. Он покосился на неё и ободряюще кивнул — она улыбнулась в ответ.

Через несколько секунд они с Гермионой оказались в кабинете министра магии.