Ангелы поневоле (гет)

Я предложил ей присесть.

Она явно хотела меня о чем-то расспросить и не отрывала взгляд от двери лаборатории. Я сел напротив нее, и Гермиона слабо улыбнулась.

— Ну зачем так далеко? — сказала она и похлопала рядом с собой.

Я слегка нахмурился, не понимая, во что она играет. Она опять была совершенно другим человеком. Гермиона, которую я видел на вечеринке, не имела ничего общего с той, что сейчас сидела рядом со мной. Я пересел ближе к ней.

— Вы расскажете мне, что происходит, Гермиона? Я теперь впутался в дело не меньше вас.

Я пытался как-то повлиять на неё. С самого первого дня она только обманывала меня, и я сам не понимаю, почему до сих пор терпел такое поведение.

— Я знаю, что формула сейчас у вас, и вы наверняка ее уже проверили.

— Да. Думаю, сейчас нужно рассказать все директору. Тогда мы сможем решить, что делать дальше.

— На это нет времени. Дайте мне формулу, и я спрячу ее. Дуэйн придет за ней сегодня вечером. Я подслушала, как он говорил об этом с Малфоем.

— Исключено! Как вы собираетесь спрятать от них рецепт?

— Это моя формула, Северус, я имею полное право распоряжаться ей! Я пришла к вам за помощью, потому что знала — я могу вам доверять. Почему же вы не доверяете мне?

Гермиона положила руку мне на колено, и я инстинктивно отодвинулся. Я не привык, чтобы до меня дотрагивались, и не хотел терять контроль над чувствами.

Она разочарованно посмотрела на меня.

— Почему вам не нравятся мои прикосновения? Кто-то когда-то причинил вам боль?

— Сейчас не лучшее время для подобных разговоров, — ответил я, нахмурившись. Нужно держать ее на расстоянии.

— Почему бы не капнуть йода на больное место?

Я усмехнулся.

— Разве существует йод для таких ран?

— У меня как раз есть пузырек, — сказала Гермиона мне на ухо. Я чувствовал ее теплое, нежное дыхание. И закрыл глаза, пытаясь отогнать чувства, которые она во мне вызывала.

— Будет немножко щипать, но потом все пройдет… пройдет и не будет болеть… Маленькая капелька йода…

Она почти дотронулась губами до моей щеки. Хватит.

Я встал и отошел от неё как можно дальше.

Она сердито посмотрела на меня.

— Вам не нравится, когда вас соблазняют, — сказала она, скрестив руки на груди.

— Чтобы заставить сделать то, чего я не хочу, — я старался выглядеть равнодушным.

— Ничего подобного! — она выглядела оскорбленной.

— В последнее время вам трудновато верить, — холодно заметил я.

Гермиона вскочила и бросилась к двери. По ее щекам текли слезы. Я не дал ей выйти из кабинета. Она пыталась сопротивляться, но я не отпускал ее.

— Вы не понимаете? Я люблю вас больше, чем вы можете себе представить. Но не в обмен на зелье. Я хочу, чтобы все было искренне, — я прошептал ей на ухо.

И поцеловал. В ее глазах словно бы мелькнула та, прежняя Гермиона. Я знал, что поцелуй — не лучшая идея. Пожалуй, это была моя самая большая слабость. Но это было великолепно.

Когда я отпустил ее, она немного нахмурилась, выглядела слегка смущенной. Как будто в ней шла какая-то внутренняя борьба. Только позже, я понял, что это значило.

Она взяла меня за руку.

— Тогда дайте мне зелье. Я уйду до того, как придет Дуэйн. Мы сможем встретиться на крыше клуба Элиота. Там решим, что делать дальше.

— Но Дуэйн попросит зелье. А у меня его не будет.

— Скажете, что оно не закончено. Будет готово через пару дней. У нас будет время все решить.

В ее глазах была мольба.

А потом я сделал то, чего всегда избегал. То, из-за чего я всегда старался держаться подальше от всяких проявлений чувств. Я принял неверное решение.

Я пошел в лабораторию, достал листы с формулой, флакон зелья и передал их Гермионе. Она спрятала все в сумочку. Сжав мою руку, она сказала:

— Встретимся в семь вечера на крыше клуба.

А потом исчезла, оставив после себя лишь легкий аромат. И очень долго это было единственное, что у меня от нее осталось.

* * *

Я ждал Дуэйна, а он все не приходил. Я аппарировал на крышу клуба в назначенное время, хотя было чувство, что Гермиону я тоже не увижу. Я просидел больше часа. Прохладный ветер трепал мои волосы, а я пытался собраться с мыслями.

Она обманула. Снова.

А я отпустил ее. Отдал все и отпустил. Позволил манипулировать собой. И наверняка позволю еще раз, если только выпадет случай… Забавно. Хрупкая девушка могла делать со мной то, что не удавалось ни одному Пожирателю. Даже Темному Лорду. Она сделала меня уязвимым. Неспособным здраво мыслить.

Я решил заглянуть к Дуэйну. Может, удастся вытащить что-нибудь из него.

Я аппарировал к поместью Биллингса. Что-то было не так. Тихо. Слишком тихо для дома, в котором полно слуг. Я постучал несколько раз, но не дождался ответа. Пришлось применить открывающее заклинание. Некогда красивое фойе, в котором было множество картин и богатых ковров, теперь пустовало. На стенах остались лишь светлые пятна.

Я прошел по длинному коридору. В гостиной тоже пусто. Поместье было заброшено. Ни мебели, ни картин, ничего. Разум подсказывал мне правду, но я не хотел к нему прислушиваться. Я не хотел признавать, что Гермиона была заодно с Дуэйном.

И я сделал единственное, что мне оставалось. Я обратился к людям, которые знали ее лучше всего. К ее друзьям.

* * *

Поттер и Уизли появились сразу же, как получили от меня письмо. Я не мог связаться с ними с помощью летучего пороха. Все-таки они работали в Министерстве, и Фадж мог нас услышать.

Я рассказал им все с того момента, как она пришла ко мне в кабинет за помощью. Они больше удивились поведению Гермионы, чем тому, что я сам отдал в ее руки очень опасное зелье.

— Что-то здесь не сходится. Гермиона никогда бы так не поступила, — сказал Поттер.

— В смысле она, конечно, бывала упрямой. И даже могла манипулировать людьми. Но она бы не стала обманывать.

Казалось, Уизли больше разговаривает сам с собой, чем с нами.

— Но она не остановилась перед…

И тут меня осенило.

Поттер и Уизли удивленно на меня уставились.

— Ну конечно! Как же я не догадался!

Я вскочил и начал бродить по комнате.

— Что такое? — хором спросили они.

— Заклинание «Империус».

Мы должны были найти ее, пока не стало слишком поздно.