Before the Dawn (джен)

К тому времени, как Гарри добрался до своей комнаты, он уже кипел от злости. Ведь, даже несмотря на то, что он сам это предложил, он не хотел, чтобы Снейп его прогонял. Он лишь хотел, чтобы профессор помог ему разобраться с проблемами, а тот лишь продолжал повторять одно и тоже, не желая отвечать на вопросы. А сам, взять хоть их разговоры за чаем, всегда ожидал, что Гарри будет изливать ему душу. Это нечестно!

К тому же, как они могли научиться ладить друг с другом, если Снейп его постоянно отсылает? Он хотел, чтобы Гарри спал, хотя знал, что ему всегда сняться кошмары. Сам же ведь заставил его рассказать и об этом, и о заглушающих чарах, которые Гарри накладывал на свою комнату, и о заклинании бодрости. И вообще, как он мог заснуть в таком состоянии, как сейчас? Упражнения вымотали его, но сердце до сих пор бешено билось в груди. Да и ссора их тоже не прошла бесследно.

Гарри бросил сердитый взгляд на простирающиеся за окном поля и рассекающие их невысокие каменные стены. Дул довольно сильный ветер, пригибая разрозненно растущие деревья к земле. Внезапно Гарри захотелось оказаться снаружи. Ему это было нужно. Просто необходимо. Не считая их небольшого путешествия через поле, когда они только прибыли сюда, Гарри не был на улице очень давно. Несколько недель. Да и Снейп сказал, что теперь, когда чары признали его, снаружи ему тоже ничто не угрожало. А еще он сказал, что Гарри снова должен начать летать, хотя бы для того, чтобы восстановить мышечную массу.

Гарри вспомнил взгляд на лице Снейпа, когда он говорил об этом. В тот момент он как раз пытался восстановить дыхание, и от подобного указания на свою слабость, Гарри хотелось ударить своего опекуна по лицу.

«Да пошел он, — подумал мальчик про себя. — Пускай катится ко всем чертям собачьим». Да что мог знать Снейп о мышечной слабости, вызванной Круциатусом? Или о треклятом повреждении мозга, причиной которому послужил твой собственный безумный дядя, решивший поиграть в душегуба? Неужто Снейп думал, что это так уж легко? Или что Гарри нравится, когда его называют размазней и напоминают, что он не может справиться даже с такой ерундой, как прогулка за пределы подземелий? Думал ли Снейп, что он хотел быть трусом? Трусливым монстром — поправил Гарри самого себя, вновь подумав о том, что он сотворил и что еще хотел сотворить с Люциусом Малфоем.

Стеллажи и выдвижные ящики стола дрожали, и безделушки в них побрякивали, ударяясь друг о друга. Гарри зажмурился и глубоко вздохнул, пытаясь подавить свою ярость. Ему и, правда, надо было слегка остыть.

На улицу. Да. И взять с собой метлу. Да.

Может, ему воспользоваться Excito, чтобы хоть слегка развеять свою усталость и вернуть остроту ума? Так он хотя бы не заснет во время полета. Да и одно заклинание вряд ли сильно повредит ему, учитывая, сколько раз он его уже накладывал. Только один раз. Снейпу об этом знать необязательно.

В конце концов, пытался убедить себя Гарри, он не обещал не использовать это заклинание. Он проигнорировал тихий голосок в голове, шепнувший ему, что именно это он и обещал Снейпу и Мадам Помфри, даже если это и было сказано с использованием других слов. Ведь кого волнуют голоса в голове?

Он поднял палочку к виску и прошептал:

— Excito Sursum.

* * *

Северус разлил овощной суп по тарелкам, найденным в одном из шкафчиков, и посыпал его сверху натертым пармезаном. Аромат трав и бобов, смешанный с резким запахом сыра, заставил его слегка улыбнуться. Северус поставил тарелки на стол и пошел позвать Гарри за стол. По его мнению, в такой промозглый и ветреный день никто не могу отказаться от тарелки горячего супа.

Однако Гарри он в комнате не обнаружил.

Поначалу Северус подумал, что мальчик, наверно, предпочел провести это время в гостиной за чтением, а не праздно валяться в кровати. По двум причинам он знал, что Гарри не спал. Во-первых, Северус лично убедился в невозможности установки заглушающих чар вокруг спальни мальчика. А во-вторых, в последнее время ни одна ночь не проходила без того, чтобы Гарри не приснился кошмар. Так что, если бы ребенок решил поспать, Северус бы услышал его крики.

Он не подвергал сомнению частоту его кошмаров. Вряд ли у Гарри были причины врать о чем-то, что, по его мнению, делало его слабым в глазах других. А Северус знал, что больше всего мальчику не нравилось, когда люди думали, что он слаб и нуждается в чужой помощи. Именно поэтому зачастую было так трудно ему помогать.

Мимоходом Северус заметил, что гаррин сундук стоял в углу, а учебники и письменные принадлежности лежали на столе, как и дневник, послуживший первопричиной его беспокойства. Приглядевшись чуть внимательнее, Северус заметил, что дверь шкафа была слегка приоткрыта, а значит, одежду мальчик тоже, скорее всего, разложил. У Гарри было мало личных вещей, особенно после того, как Пожиратели Смерти обыскали дом, в котором он жил. Но кое-что все же осталось: альбом с фотографиями родителей и друзей, который вернул Люпин, лежал на небольшом прикроватном столике; а треклятая мантия-невидимка, унаследованная мальчиком от отца, была затолкана в один из выдвижных ящиков письменного стола. Больше ничего не было.

Удостоверившись, что Гарри в комнате не было и что мальчик действительно обосновался на новом месте, Северус вышел, прикрыв за собой дверь. Войдя в гостиную, он ожидал увидеть ребенка, удобно устроившимся на диване или в одном из мягких кресел перед камином.

Но Гарри не было и в гостиной.

Северус начал беспокоится. Возможно, Гарри просто вышел на улицу, чтобы слегка остыть после их занятий. И даже если и так, Гарри наверняка осознавал необходимость оставаться в пределах каменной стены, окружавшей дом и обозначавшей границу защитных чар.

Конечно же, осознавал.

Но все же прошло несколько часов с тех пор, как Гарри покинул гимнастический зал, и, хотя здесь было теплее, чем в окрестностях Хогвартса, снаружи дул довольно сильный ветер. По дороге к входной двери, Северус про себя взмолился, чтобы мальчик додумался надеть хотя бы теплую мантию. Порой ребенок относился к своему здоровью чересчур пренебрежительно, но он наделся искоренить подобное поведение как можно скорее.

Войдя в прихожую, Севеурс заметил, что гаррины кроссовки пропали. Но на них было наложено заклинание, защищающее их от влаги, и поэтому Северус хотя бы был избавлен от необходимости беспокоиться, что ребенок промочит ноги. Мантии тоже не было видно. Хорошо, значит, у Гарри присутствовала хотя бы толика здравого смысла… Северус замер. Он знал, что упускает что-то важное, но не понимал что. Он еще раз не окинул комнату взглядом.

Гаррина метла.

Мысленно еще раз промотав все свои наблюдения, Северус понял, что не видел злополучную метелку и в комнате мальчика. Он покачал головой, попытавшись отмахнуться от глупой мысли, что Гарри решил полетать. Ведь ребенок бы не стал этого делать, когда всего пару часов назад они условились, что Гарри будет летать только под наблюдением Северуса?

Конечно, нет.

И все же, когда он открыл входную дверь на встречу пронизывающему ветру, взгляд Северуса сразу же уперся в пятно красного цвета недалеко от края владений. Трепыхавшееся знамя, по виду крайне напоминавшее гриффиндорский шарф, запуталось среди нижних веток чахлого дерева. Прямо под ним, раскинувшись поперек низкой каменной стены, лежала какая-то темная куча, пугающе смахивающая на тело.

Северус побежал.

Он никогда не был хорошим бегуном и в иных обстоятельствах бы поразился тому, как быстро он преодолел расстояние, отделявшее его от Гарри. Он просто бежал, ни разу не запнувшись о камень или корень. Все, о чем он мог думать во время этой бешеной гонки, было: «О, нет, о, Господи, нет, пожалуйста, нет…»

Лицо Гарри было покрыто смесь грязи и крови, а ноги располагались под странным углом к верхней части тела. Потянувшись пальцами к шее мальчика, Северус приготовился к худшему.

Но мальчик был жив. Кончиками пальцев Северус нащупал его слабый пульс и почти заплакал от облегчения. Однако тело ребенка было покрыто кровью, и Северус просто не знал, на что в первую очередь обратить свое внимание. Остановить кровотечение… А что если Гарри пробил легкое?.. Он должен унести его с холода… Но сначала надо проверить спину…

Никогда прежде, сталкиваясь с подобной ситуацией, Северус так не нервничал. Прошла целая минута, прежде чем он справился с оцепенением и смог принять какое-то решение. Наконец, захлебываясь собственным дыханием — он бы никогда в жизни не признался, что плакал от страха и ужаса — Северус закрыл глаза и, призвав все свои навыки Окклюменции, попытался успокоиться.

— Глупый, глупый ребенок, — наконец, прошептал он и открыл глаза, окинув раны мальчика новым взглядом. — Безмозглый мальчишка, — продолжал бормотать он себе под нос, накладывая диагностические, а затем и целебные заклинания.

Лишь где-то четверть часа спустя, остановив внутренне и внешнее кровотечение, Северус решился занести Гарри в дом. Он левитировал его в гостиную, поближе к камину. Разведя с помощью заклинания огонь и погрузив Гарри в целебный сон, он провел следующие несколько часов, накладывая различные лечебные заклинания. Как с ним бывало и прежде, Северус впал в своеобразный транс. При необходимости он призывал необходимые зелья из хранилища внизу и поил ими мальчика. И лишь раз остановился, чтобы смочить пересохшее горло глотком воды. Но, за исключением этого, следующие четыре часа он не переставал монотонно бормотать заклинания, время от времени отслеживая состояние мальчика. Он едва ли вообще вспоминал, что ему нужно дышать.

Когда Северус, наконец, закончил, за окном уже давно стемнело. Огонь был единственным источником света не только в комнате, но и во всем доме. Дрожащее пламя превращало книжные шкафы в больших, квадратных чудовищ. Наложив последнее заклинание, Северус придвинул кресло поближе к дивану, на котором спал Гарри. Одна его рука сжимала палочку, другая все еще покоилась на лбу ребенка. Северус заботливо откинул темную челку, открывая вид на сморщенный и покрасневший щрам-молнию. После этого он все же позволил своей руке опуститься, а сам откинулся на спинку кресла. Он был абсолютно измотан. Его одежда прилипла к телу и была пропитана потом. Лечение потребовало от него, как и от любого другого целителя, много сил, а ведь он даже не был официально обучен этому искусству.

Единственным напоминанием о происшедшем была засохшая кровь. К тому времени, когда Северус избавился от ее всех следов, его руки дрожали так, словно последние несколько часов он провел под пытками у Темного Лорда. Северус сжал кулаки, словно это могло как-то помочь. Но дрожь сотрясала все его тело, и он чувствовал, что сейчас просто рассыпиться на маленькие кусочки. Севеурс понимал, что все это последствия мощного выброса адреналина, но легче ему от этого не становилось. Он должен был оставаться рядом с Гарри, отслеживать его состояние. Нельзя было забывать и о кошмарах, которые могли увенчать всю эту ситуации финальным штрихом.

Скривившись, он всмотрелся в бледное лицо мальчика, напряженное даже во сне. Кажется, передышка не помешала бы им обоим. Если бы только Гарри хоть иногда думал, прежде чем в очередной раз подвергнуть свою жизнь опасности. «Мерлин, Мордред и Моргана, что же мне делать с этим мальчишкой? Как же мне все исправить?»

Очевидно, Гарри полностью пренебрег правилами, которые они установили. Северус не знал, было ли это вызвано их размолвкой или причина крылась в чем-то другом. Возможно, мальчик контролировал свою импульсивность меньше, чем они думали.

В любом случае, им двоим предстояло обсудить всю ситуацию, несмотря на то, что больше всего Северусу хотелось просто забыть о ней, дабы не начинать новую ссору. Он устал. Он был зол и неуверен, правильно ли поступил, привезя Гарри в этот дом.

Возможно, он совершенно не годился на роль опекуна мальчика.

Возможно, пришло время позвать директора и предоставить ему и Поппи Помфри поступать по их собственному усмотрению. Возможно, несмотря на то, что Северус думал, что сможет помочь Гарри, они были правы на счет всей этой ситуации. Возможно, он не был готов к подобному испытанию. Могло ли так получиться, что он покусился на слишком большой кусок пирога?

Вздохнув, он опустил голову на руки. Не все ли равно, что он думал обо всем этом? Какие еще варианты были у мальчика? Кто, кроме него, еще остался у ребенка? Кто еще позаботиться о нем, поможет ему преодолеть все эти испытания, да хотя бы подготовит его к смертельной схватке с Темным Лордом?

Никто. Никто, кроме Северуса. Только он мог взяться за эту работу, даже если он и провалился.

До невозможности измотанный он ждал, когда ребенок очнется.

* * *

Крики начались через час. Как обычно гаррины кошмары разбивали Северусу сердце. Он снова вступил в схватку с ребенком, сначала пытаясь его разбудить, затем успокоить и вновь заставить дышать. Когда мальчик затих, они шепотом поговорили о кошмаре, точнее, Северус пытался заставить Гарри поговорить об этом. Но этот сон мало чем отличался от предыдущих: дядя Гарри избил его до крови, а мальчик чувствовал, что не мог ни вздохнуть, ни сбежать из этого ада.

Несколько раз за время разговора Северус напоминал Гарри, где они, кто находился в комнате и, что более важно, кого здесь не было. В нужные моменты Гарри кивал, но отворачивался, когда Севеурс просил его рассказать о сне поподробнее, произнеся лишь:

— Это было чертовски ужасно.

После этого Северус решил поднять тему, которой они оба страшились. Он даже удивился уровню своего самоконтроля, когда сумел заговорить об этом ровным, спокойным голосом:

— О чем ты думал, когда тебе взбрело в голову полетать на метле?

Когда Гарри сморщился, словно не помнил ничего такого, Северус решил напомнить ему несколько более резким тоном:

— Я нашел твое тело под березой на краю поля и потратил более четырех часов, собирая тебя по кусочкам. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Бессмысленный взгляд Гарри почти довел Северуса до грани, но тут мальчик, кажется, наконец-то пробудил эти неприятные воспоминания. Но, даже несмотря на то, что он покраснел, Гарри сумел сказать лишь:

— Мне нужно было выйти наружу. Я не был на улице несколько недель.

— Я думал, мы договорились, что ты не будешь летать без моего присмотра.

Отвернувшись, мальчик ссутулился.

— Ага.

Ага? Ага!

— И что, прости, это твое «ага» должно означать?

— Эм, ну… — мальчик вздохнул, и Северус едва удержался оттого, чтобы схватить его и хорошенько его встряхнуть. — Я забыл.

— Я тебе не верю.

— Вы хотите сказать, что я лжец?

— Да. Попробуй доказать мне обратное.

Гарри бросил на него сердитый взгляд.

— Что? И как же мне это сделать? Хотите порыться в моих воспоминаниях? Прекрасно! Приступайте!

Прищурившись, Северус почти поддался на эту провокацию, но сдержался, зная, что это вряд ли поможет разрешить эту ситуацию. Возможно, Гарри действительно забыл об их уговоре, но это все равно не объясняло то состояние, в котором он его обнаружил. Он медленно кивнул, подождал, пока Гарри снова расслабиться, а затем снова пошел в атаку.

— Однако ты опять использовал Excito Sursum, хотя я точно помню, как ты пообещал этого не делать.

Гарри открыл и закрыл рот, как рыба.

— Как..?

— Неважно, как я узнал. Ты ослушался меня, когда пошел летать без меня и использовал запрещенное заклинание. Это, без сомнения, привело к тому, что ты врезался в дерево и почти умер. — Северус скрестил руки на груди, копируя позу Гарри, который по мере разговора сжимался все больше и больше. Но он не будет его успокаивать. — Я больше не позволю тебе подвергать себя такой опасности. — После небольшой паузы Северус добавил: — В любом случае, я не видел твою метлу, когда нашел тебя, так что тебе все равно не удастся снова выкинуть нечто подобное.

По какой-то необъяснимой причине, именно это заявление вызвало у Гарри слезы. Проклятая метла, подаренная ему проклятым псом.

— Ох, — прошептал Гарри, — а вы уверены, что она не…

— Конечно, нет, — резко перебил его Северус. — Может быть, она где-то там, лежит разломанная на маленькие кусочки. Я был слишком занят, спасая твою жизнь, чтобы думать о ней.

— Ясно, — ответил мальчик глухим голосом. — Можно я пойду и…

— Ни в коем случае! — Северус быстро терял самообладание. Мальчишка опять сосредоточился совершенно не на том! — Она никуда не денется до тех пор, когда я разрешу выйти тебе из дома. И тогда, а это, скорее всего, будет еще очень не скоро, простое Accio вернет ее назад.

— Но я мог бы… — снова начал мальчик на это раз громче.

— НЕТ! — оборвал его Северус. — Мерлинова борода, мальчишка, ты что, действительно не понимаешь? Ты. Почти. Умер. И все из-за своего глупого поведения. И поэтому повторяю еще раз: ты под домашним арестом! Никаких полетов, пока я не сочту твое поведение приемлемым, а твое физическое состояние удовлетворительным. И позволь добавить, что пока мы не возьмем под контроль твою зависимость от этого проклятого заклинания, ты вряд ли когда-либо еще поднимешься в воздух.

— Постойте! Нет! Не могу поверить, что вы это делаете! — закричал Гарри, попытавшись выбраться из-под одеяла, которым его укрыл Северус. Его руки были бледными, как кость, в красноватом свете гостиной. Несмотря на то, что его пошатывало, Гарри сжал кулаки и снова закричал. — Я должен летать! Вы не можете мне запретить!

— Могу и запрещу, пока это не перестанет угрожать твоей безопасности

Гарри вздернул подбородок.

— Я и так в безопасности!

Северус усмехнулся, заметив, что, несмотря на весь свой гнев, мальчик все еще пошатывался, словно мог упасть в любой момент.

— Нет, если ты так измотан, что засыпаешь во время полета!

— Неправда!

— Правда. Даже после того, как ты наложил это заклинание. И позволь заметить, что твоя ложь и нарушенное обещание тоже говорят не в твою пользу

Лицо мальчика скривилось в гримасе, и он закричал:

— Я ненавижу тебя!

Когда Северус, слишком уставший для дальнейших препирательств, не сделал ни единой попытки возразить ему, мальчик прокричал это еще раз, а затем убежал в свою комнату. Звук захлопывающейся двери сотряс гостиную.

Северус снова опустил голову на руки, и в голове его снова и снова звучало лишь одно слово: Черт.

TBC….

п.п. да-да, я знаю, какая я плохая. буду исправляться