Тени цепи (гет)

Удар по запястью был совершенно нежданным и болезненным. Тяжелый меч, печально звякнув, упал на землю. Спустя пару секунд к нему присоединился незадачливый хозяин.

- Пуф! Убит.

— Давай еще раз! — Оз мгновенно вскочил, поднимая меч, который после каждого поражения казался все тяжелее и тяжелее. Но парень не терял энтузиазма. Брейк поморщился.

— Какой ты надоедливый, шкет.

— Какой есть, — Безариус вновь встал в стойку. Шляпник только вздохнул, сетуя на усталость, радикулит и надоедливых детишек. Хотя ни первое, ни второе, ни третье не мешало ему уделывать Оза раз за разом.

— Он собой уже всю поляну вытер, — критически заметила Ника, ни к кому конкретно не обращаясь и осторожно пробуя чай. — Что с ним произошло в Латвидже?

— А ты не знаешь? На них напали Баскервили, — начала Шерон, но цепь нетерпеливо булькнула.

— Про Баскервилей знаю, — отмахнулась Ника.

Они там по моей вине и оказались.

— И после этого Оз хочет научиться сражаться, чтобы защищать себя и своих друзей, — глаза Шерон блестели, а на щеках играл румянец.

— Это не из-за Баскервилей, — на террасу вышел немного помятый Гилберт. — Это из-за Элиота.

Ника склонила голову. Про Элиота Найтрея она тоже наслушалась порядочно. Хоть вчерашний день и выплывал из тумана очень медленно.

Она помнила, как в квартиру ворвались люди в форме Пандоры, возглавляемые Оскаром Безариусом, и уволокли Оза, Алису и Гила на «сверхважное и архисекретное задание». Ника же успела вовремя ретироваться и избежать работы. Кто ж знал, что этим самым «заданием» окажется поездка в академию Латвидж к сестре Оза. Дальше в голове клубился туман, и то, как она попала в дом к Рейнсворт, Ника помнила смутно. Кажется, вечером приехал экипаж от Шерон, приглашающей их на вечерние чаепитие. Ника помнила кислые мины Оза и Гилберта и недовольно жующую Алису. Пока Шерон куда-то уволокла Крольчиху, Брейк вкратце поведал Нике о приключениях в Латвидже. Причем так красочно, будто сам там был.

Потом появился Оскар с его «соком». А дальше память насмешливо выбрасывала какие-то обрывки событий. Судя по трещавшей голове, посидели они замечательно, потому что Ника проснулась в камине.

— И что там с Элиотом? Он прекрасный фехтовальщик? — Ника отпила чай, стараясь не обжечься и краем глаза следя за поединком.

— Очень, — Гил благодарно принял чашку. — Но когда он узнал, что Оз работает с Брейком…

Найтрей закатил глаза. Вспоминать встречу с младшим братом ему не очень хотелось. Неприятный осадок не смылся даже «соком» Оскара. Элиот был в ярости. А когда услышал, что Безариус работает с Брейком, едва не взлетел.

— Элиот мечтает победить Брейка. Как-то раз они встретились в Пандоре, а Брейк был немного не в духе… — пояснила Шерон.

— Ага, а еще Элиот намекнул Озу, что тот дерется как убитый кролик, — фыркнула Ника.

— У господина не было возможности учиться! — возразил Гилберт, но как-то неуверенно.

Ника закатила глаза, но промолчала. Хотя была уверена, что Оза должны были учить владеть клинком едва ли не с раннего детства. Другое дело, что, скорее всего, он учился вполсилы.

— Ну поня-я-я-тно. Теперь возможность есть. Только он все равно не учится, — Ника поднялась и встала рядом с Вороном. — Они сражаются в восьмой раз, а Оз всегда делает одно и то же. Там, где нужно защищаться, он открывается, а за ногами не следит вообще.

— О-о-о! Я слышу голос великого мастера! — задорно крикнул Брейк, вновь отправляя ученика подметать собой полянку. — Жаль, что излишки мастерства не позволяют ей обучать нашего дорогого друга.

Ника вспыхнула. Ключица вновь заныла, напоминая о холоде катаны, но гордость взяла вверх над осторожностью. Шпага рассекла воздух с тихим свистом, а Ника решительно двинулась к поляне.

— Куда уж мне тягаться с великим клоуном, — Ника не стала принимать никаких поз, останавливаясь в пяти шагах от Брейка и сверля его взглядом.

— О нет, я не подписывался бить детей! — Брейк опустил оружие.

Цепь фыркнула и, не тратя времени на разговоры, бросилась вперед. Обманный выпад заставил Шляпника уйти вправо, позволяя Нике попасть в «слепую» зону. Одним размытым движением она оказалась за его спиной.

Шпага столкнулась с узким лезвием катаны. Краем уха Ника услышала восторженный выдох Оза. Да, скорость Шляпника впечатляла. Но она все равно быстрее! Девушка отскочила. У нее преимущество. Она успела изучить его манеру боя. И намеревалась взять реванш.

— Бить в спину! Вам не стыдно, миледи?

Ника не реагировала, неторопливо кружа вокруг Шляпника, раздражая его быстрыми выпадами. С каждым новым кругом она немного ускорялась. Короткие уколы вылетали из самых неожиданных позиций. Вреда они не наносили, но внимание противника рассеивали. Она не надеялась обмануть его таким простым трюком. Цепь искала брешь. Хотя бы одну маленькую щель в обороне.

Брейк мысленно хихикал, небрежно уходя от уколов и театрально зевая. Изредка он поглядывал на блюдо с пирожными, стоявшее на столе. Одно из них так и манило воздушным кремом…

Бумс! Отразить прямой удар по ногам было легко. Но кулак девушки прилетел почти в ухо. От удивления он даже пошатнулся, но Ника уже отступила. Ее лицо пылало гневом.

- Ты! Тупой! Кусок! Сахара!

Вспышка гнева была столь неожиданной, что Шерон выронила ложечку, Гил смотрел на цепь с суеверным ужасом, а Оз только хлопал глазами.

— Фи-фи, как невежливо, — клацнула кукла Эмили и замолчала, потому что Ника метнула на нее испепеляющий взгляд. Сам Брейк, не до конца понимая, чем вызвана такая бурная реакция, смотрел с вежливым интересом. А цепь наступала, угрожающе перехватывая шпагу.

— Я тоже кое-чего стою, — прорычала она.

— Ой ли, — Брейк прищурился, спокойно выдерживая обжигающий взгляд Ники.

— Не смей драться со мной вполноги!

Шпага блеснул в опасной близости от шеи Шляпника, сталкиваясь с ловко подставленным лезвием катаны. Брейк склонил голову и резко оттолкнул ее. Прежде чем Ника успела моргнуть, она была атакована.

Бой был стремительным. К удивлению Ники, Шляпник совершенно не уступал ей в скорости. К тому же он был сильнее и выше. Зато ее клинок имел преимущество в длине, и она активно пользовалась этим, нанося удар и отступая, заставляя противника тратить драгоценные секунды на то, чтобы достать ее. За несколько мгновений Ника успевала менять десятку тактик. Совершать самые невообразимые комбинации, то уходя в глухую оборону, то начиная серию мгновенных атак. Клинки звенели. Сталкивались, едва ли не высекая искры.

Брейк оставался верен принципу «лучшая защита — нападение». Он не разменивался на лишние жесты. Каждый удар был совершенен, но Ника ухитрялась уворачиваться от самых точных и быстрых атак. Отступала и набрасывалась со спины. И куда делась ее обычная неуклюжесть — оставалось только гадать. В бою ее ловкости не было равных, а предугадать ее действия было почти невозможно.

Брейк впервые почувствовал, как его преимущества обращают против него же. На сильный удар нужно время, но цепь ускользала за миг до того, как клинок достигал цели. Все финты она парировала, а если отразить удар было невозможно, она бросалась в атаку, как самоубийца.

Ника отдавалась бою до конца. Упивалась, как зависимый опиумом. Уклон. Поворот. Финт. И тут же шаг назад и в сторону, словно танцуя вальс. Да и кто сказал, что бой — это не танец?

Ритм драки был поистине бешеным. Окружающий мир утратил четкость, превратившись в цветные пятна. Были только она и ее дьявольски сильный противник. Девушка вновь и вновь бросалась на отчаянные попытки достать его.

Бой кончился спустя семь минут. Хотя сражавшимся казалось, что прошла вечность. Шпага выпала из руки, а сама Ника бесславно грохнулась в пожухлую траву. Лезвие катаны застыло над правым плечом девушки.

— Итак, что мы имеем? Рана на спине, укол в живот и чья-то очаровательная голова во-о-н там, — Брейк был доволен как черт и не торопился убрать меч. Моментом триумфа нужно насладиться в полной мере. Он снисходительно взглянул ей в глаза, ожидая увидеть досаду и посмеяться над уязвленным самолюбием, но, к его удивлению, Ника сидела и улыбалась, щуря желтоватые глаза.

- Угу, — она кивнула. — А рядом с головой чья-то левая рука, а еще кто-то не смог бы ходить.

Брейк фыркнул, отмахиваясь и заявляя, что такие мелочи никому не интересны. И вообще, ее грубые слова ранили его бедного в самое сердце.

Ника скользнула взглядом по валявшейся в листве шпаге и подняла голову.

— Ладно. Признаю, ты крутой.

Брейк удивленно моргнул, ожидая очередной вспышки гнева и обещания расквитаться. Но Ника только тряхнула головой и улыбнулась.

— Спасибо за урок, Брейк.

Он удивленно посмотрел на ее протянутую руку. На лицо девушки, которое лучилось таким теплом и радостью, что не поверить ей было невозможно. Не могут лгать такие чистые глаза.

— Пожалуйста, — он подал руку, помогая ей подняться, запоздало замечая, как черти в глазах цепи пустились в пляс. Ника резко дернула руку на себя. Шляпник не удержал равновесия и плюхнулся на землю.

— Маленькая месть, — хихикая, крикнула девушка, быстро убегая к террасе, где ее ждал недопитый чай и три пары удивленных глаз.

- Где?! Где ты научилась так драться? — Оз накинулся на нее, едва не сшибая с ног.

Ника задумчиво нахмурила брови и задумалась.

— Нууу… Сама научилась. Нельзя же во всем полагаться на силу цепи, — очаровательно улыбнулась Ника, чувствуя, как эта ложь шита белыми нитками. Отчего-то стало противно. А вот самооценка Безариуса упала на пол и пробила землю до самой Бездны. Он страдальчески опустился в кресло.

— Я ничтожество по сравнению с вами, — произнес Оз тоскливо.

Гилберт заговорил что-то утешающее, но это не особо помогало. Скорее наоборот, чем больше тебе говорят, что все хорошо, тем меньше ты в это веришь.

— «Ты не ничтожество, ты дурак!» — сказала бы Алиса, — Ника откинулась на спинку кресла. — Но Алиса еще дрыхнет, поэтому говорю я.

Оз удивленно посмотрел на нее, а Шерон одобрительно улыбнулась.

— Ты дурак, Оз. Вместо того, чтобы ныть, иди и наваляй этому клоуну! Мне кажется, так сказала бы Алиса, — Ника щелкнула ногтем по чашке, прислушиваясь к звону.

Вдруг на террасу заглянула горничная.

— Госпожа Шерон, прибыла мадам Сендин… Она ждет вас.

Шерон вздохнула и собралась уходить, пояснив, что мадам Сендин — модистка, прибывшая по поводу платья на осенний бал.

— Да уж, ну и суета с этим маскарадом. В Ливере только о нем и говорят, — Ника задумчиво смотрела вслед Шерон.

— Неудивительно. Маскарад леди Амберс — это самый грандиозный прием. Даже герцогские дома с ней не сравнятся, — со знанием дела пояснил Брейк, плюхаясь на место Шерон.

— Расскажи, — попросил Оз, отмахиваясь от летящего в его сторону табачного дыма. Гилберт поспешно отодвинулся. Нике на миг показалось, что это не только из-за дыма.

- Да, расскажи! — поддержала цепь.

— Пф… Вот еще, — Брейк демонстративно отвернулся. — Ты мне надоел, — он кивнул на Оза, — а с тобой, — он перевел укоряющий перст на Нику, — я в обиде до конца жизни.

Ника посмотрела на Оза. Безариус посмотрел на цепь.

У кого там мысли сходятся?

Через несколько минут беззастенчивой лести и поиска новых пирожных Зарксис сменил гнев на милость.

— Маскарад Амберс — это грандиозное шоу. Похоже на фестивали, проходящие в Ливерре. Она приглашает лучших музыкантов, артистов и гостей. Веселье тянется до рассвета, а столы ломятся от угощений, — Брейк удивленно посмотрел на одинаково мечтательные лица Оза и Ники. Настолько радостные, что пора было спустить их на землю. — Но попасть туда можно только по приглашению самой Амберс.

Шляпник с удовольствием отметил, как улыбки сползли с лиц этой парочки, и добавил, покосившись на курившего Гилберта, который усердно делал вид, что разговор ему до лампочки:

— А еще это один из редких балов, куда обязательно идти с парой, — Брейк был собой доволен. Теперь у всех троих были до забавного одинаковые кислые лица.

Зарксис с удовольствием проглотил последнее пирожное с тарелки Ники и вскочил, собираясь уходить. В Пандоре еще куча дел, которые нужно на кого-нибудь спихнуть, чтобы заняться расследованием. То, что убийства прекратились, еще не повод расслабляться.

Но из кармана плаща выпало несколько бумаг. Одна из них подлетела к ногам Оза. Юноша подхватил листок, собираясь отдать его Брейку, но взгляд скользнул по строчкам и Оз оцепенел.

— Герцог Барма?

Гилберт встрепенулся, а Брейк досадливо поморщился.

— Да… Это трепло приглашает в оперу, — на лице Шляпника отразилась вымученная гримаса.

— Он приглашает меня! Брейк, и ты молчал?

По лицу Зарксиса Ника видела, как он жалеет, что не вырубил Оза, пока была возможность.

— Хотел сначала отдать госпоже, — процедил он.

— Барма? А что ему вообще от вас нужно? — Ника с подозрением смотрела на Шляпника.

По террасе пронесся холодный ветер, бросив на ступени талые листья. Брейк неторопливо развернулся к Нике.

— Не только от «нас», — голос его показался зловещим. — Ты тоже приглашена.

— Что?

Мысли заметались в голове, стуча по вискам. Барма. Герцог Барма. Он что-то знает о ней. Черт! Вот же черт!

— Вот и мне хотелось бы знать, что он задумал, — Брейк перевел взгляд на серое октябрьское небо.

* * *

— Ника, ты идешь?

— Да… Сейчас приду.

Оз скрылся в светлом холле особняка. Опера закончена. Артисты возвращаются по домам. Можно вздохнуть с облегчением, не так ли? Ника осталась у перил, на которых тончайшим слоем поблескивал снег. Ничего страшного не случилось, но она чувствовала себя ужасно разбитой. Как же отвратительно, когда на твоих глазах вспарывают чужие тайны.

Как все запутанно… Ника честно пыталась разобрать по ниточкам клубок мыслей в голове. Но что-то не очень получалось. Вроде бы она должна быть довольна. Загадка по имени «Зарксис Брейк» разгадана, а больше ничего не произошло. Хотя нет. Еще кое-что заставляло Нику нервно кусать губы.

Когда все закончилось, Нику задержал герцог Барма. Сердце тревожно стукнуло и притаилось. На протяжении тех бесконечных часов герцог обращал на нее внимания не больше, чем на сцену. Сначала это настораживало. А потом было уже не до того.

Потом… когда герцог говорил о Джеке. Ника до боли сжимала подлокотник кресла, чтобы не закричать от бессильной, душащей злобы. И только страх, что Барс проснется, заставлял сидеть неподвижно и отводить взгляд.

Ника вздохнула, ногтем рисуя на перилах линии. Тогда, в самом конце, герцог задержал ее и смерил заинтересованным взглядом.

— Будет интересно посмотреть, как ты себя проявишь теперь.

И все. Одна фраза — сотни смыслов, подтекста и недомолвок. Что он хотел сказать? Почему он сказал именно тогда? На какую реакцию рассчитывал? А она просто кивнула и ушла, не пытаясь уловить смысл фразы. Слишком много вышло событий для одного дня.

— Черт возьми… — девушка подняла голову к сиреневому холодному небу. Снежинки падали так осторожно, замирая у самой земли. И почти не холодно. А мысли все равно возвращались к Брейку. И так же пугливо замирали.

Тонкая черта света и тени легла у ног. Кто-то вышел и закрыл дверь. Снова стало сумрачно.

— Простужаемся?

Ника вздрогнула, не обернувшись. У него был такой голос, словно ничего не произошло. Ей не хотелось оборачиваться, хотя темнота стирает черты. И который час? Наверное, за полночь перевалило давно.

— Я скоро приду, — выдавила Ника.

— Что-то случилось?

Девушка сжала перчатку, продолжая ногтем выводить линии. Брейк. Черт возьми, почему у тебя такой обычный голос?

— Даже не знаю, — колкие слова резанули горло, но вырвались. Ника сама удивилась, насколько злорадно это прозвучало. Она же собиралась сказать что-то другое. Ответом ей был тихий смешок, и она не выдержала. Обернулась. Тусклый свет из огромных окон особняка падал на мраморную площадку, на уходящие вниз ступени. Брейк стоял, опираясь спиной о дверь, положив руку на трость. Она не могла разглядеть его лица, но ей казалось, что он улыбается.

— Несмешно, — буркнула она, морщась от севшей на нос снежинки. — Совершенно не смешно.

— О да, это очень печально. Давай позовем всех и будем плакать, — Брейк поморщился, — а вообще можно и помягче. Или трепло-герцог узнал и твою страшную тайну?

Ника на время замолчала, разглядывая тающий снег.

— И как его еще никто не отравил?

— Барму-то? Это только кажется, что к нему легко подобраться. Он сам твой яд тебе же в чашку подмешает.

В голосе Шляпника прозвучала досада, и Ника пожалела, что в полумраке почти не видно его лица. Она вздохнула, натягивая перчатку. Руки замерзли, но уходить еще не хотелось. Брейк молчал, погруженный в свои мысли. На секунду Нике захотелось понять, что творится в его голове. Спросить что-то абсолютно неважное и невероятно необходимое. Но тишина была такой завораживающей. Не хотелось никаких слов. Просто стоять и ловить губами снежинки. Вся площадка уже покрылась тонким серебрящимся полотном, и девушка не смела сделать шага, чтобы не нарушить эту волшебную тишину.

— Что тебе сказал Барма?

Девушка недовольно оглянулась на Шляпника, жалея о потерянном наваждении, и поморщилась. Вспоминать не требовалось. Его слова прочно отпечатались в памяти.

— "Будет интересно посмотреть, как ты себя проявишь теперь", — Ника настолько похоже передразнила интонацию герцога, что Брейк усмехнулся.

Вдруг тихо скрипнула дверь, и Брейк едва не споткнулся. В сияющем проеме появился маленький дворецкий. Блестя моноклем, он щурился, оглядывая площадку.

— Леди Ника? — его взгляд остановился на девушке. — Вам только что доставили, — он протянул небольшую прямоугольную коробочку, перетянутую серебристой лентой. Ника непонимающе оглянулась на Брейка, но тот пожал плечами. Ничего не понимая, девушка потянула тонкий атлас и разорвала бумагу.

Ника почувствовала, что мужчина остановился у нее за спиной, заглядывая через плечо. «Что бы там ни было…» — подумала Ника и, не позволяя себе медлить, открыла коробку. Брейк тихо присвистнул, но она уже не слышала.

На темном бархате лежала маска. Изящная серебристая маска, отделанная темно-синим и расшитая тончайшим нитями. Справа спускалась тонкая узорчатая вязь. Ника заворожено смотрела игру света на бархате. Она казалась ей невероятной. И девушка не решалась коснуться ее.

К реальности ее вернул голос Брейка и его рука, подтолкнувшая ее в холл. Упругая волна тепла приятно коснулась кожи.

— Это же то, о чем я думаю, — Ника кивнула на коробку в руках, жадно глядя на мужчину.

- Ага, — он кивнул и направился к лестнице. — Но радоваться я бы не спешил.

Ника серьезно кивнула, но губы предательски растягивались в улыбку. Леди Амберс желает видеть ее на маскараде. Конечно, не просто так. Конечно, это приглашение с двойным дном. И еще сотня этих «конечно». Но сердце сбивало ритм в предвкушении бала.

Брейк внимательно посмотрел на нее и тяжело вздохнул. Глупая девчонка не понимает, что ничего хорошего ей этот бал не принесет. Даже наоборот. Нехорошее предчувствие кольнуло Шляпника, поднимая неприятные мысли, как ил со дна реки. Хотя какая ему разница? Пусть делает что хочет.

— Но это же не официальное приглашение, — вдруг сказала Ника, догоняя его на лестнице. — Не в окно же мне лезть.

— Отличная идея, — одобрил Шляпник и натянуто рассмеялся, глядя на серьезное лицо Ники, — но лучше пойти с тем, у кого приглашение есть.

Ника остановилась на предпоследней ступеньке, нервно постучав пальцами по перилам.

— Имеешь в виду…

- Угу, Гилберт — заклинатель женских сердец, так что удачи, — Брейк зевнул и пошел. — Но с окном и правда отличная идея.

— Погоди, — он обернулся, смерив ее ну-чего-тебе-еще взглядом.

А Ника сама не понимала, что хотела сказать. Просто знала, что какие-то слова необходимы. Но все правильные фразы ускользнули. Он смотрел прямо ей в глаза и собирался уйти. Совсем отвлечено она увидела на дне его взгляда усталость. И мороз пробежал по коже.

Он… Сдался?

Ника тряхнула волосами и резко выдохнула. Нет. Ни за что. Не он.

— Брейк… — вот сейчас самые правильные слова должны быть сказаны, но ничего, только глупое. — Спокойной ночи...

- Да. Спокойной.

Ника почти бегом бросилась по лестнице. В коридорах давно погасили свет, и девушка не поняла, как оказалась у себя. Не раздеваясь, она упала на кровать. Душно. Душно. Душно! Корсет — к черту! Платье — туда же. И все равно душно. Она метнулась к окну и распахнула скрипнувшие створки. Вдыхала морозный ветер до боли в легких.

Не-думать-не-думать-не-думать. Не превращать свою глупость в идею фикс. Ушедший вечер навалился и душил. Она ненавидела Шляпника за эту чертову искренность. За эту усталость в алом взгляде. За то, что сегодня она видела его слабость. И ненавидела. Взгляд зацепился за брошенную маску. Ника быстро прислонила ее к лицу. Так ведь намного лучше.

Ни-чер-та.

Она злилась на себя. За весь этот вечер. За то, что единственный раз не смогла сказать правильные слова.

* * *

Две недели до маскарада прошли в радостно-суетливом возбуждении. Отчасти потому, что Брейка Ника почти не видела, как, впрочем и Гила с Озом. А Шерон организовала бурную деятельность по подготовке к балу, и счастью ее не было предела. У «сестренки Шерон» появились сразу две сестры, которых можно было опекать. Она вслух читала Алисе романы и помогала Нике с выбором платья. По поводу последнего забот было навалом. Шерон поставила на уши модистку, и бедная женщина сбивалась с ног и постоянно ворчала, что только сумасшедшие заказывают платье за такой короткий срок, и вообще можно пойти в прошлогоднем.

Но Шерон была непреклонна, заявляя, что на этот бал Ника должна пойти в лучшем платье, сшитым только на нее. Цепь пыталась сопротивляться, но вскоре девичий азарт взял свое. Ника стоически терпела пять примерок на дню и огрызалась на подколы Алисы.

За эти две недели Шерон успела поразить Нику. Если не брать во внимание излишний романтизм, то Рейнсворт оказалась милой и приятной девушкой без толики лицемерия. Цепи стало совестно, что она думала о Шерон как о легкомысленной девочке. Шерон оказалась полной противоположностью Ники, но темы для разговоров находились постоянно. Дни пролетали мирно и незаметно.

На известие о том, что Ника едет с ним, Гилберт отреагировал вполне спокойно. Позже Шерон рассказала Нике, что Гил пользуется огромным вниманием девушек, а Брейк ехидно добавил, что вот беда — девушки не пользуются успехом у него. А проще говоря — он их боится. Задача Ники — отпугивать слишком решительных девиц. Гилберт возмущенно краснел, бледнел и отнекивался, а Оз с Алисой хохотали в голос.

Эти двое были вынуждены остаться дома. Хоть это и маскарад, но в Пандоре ясно дали понять, чтобы Оз не светился на больших приемах, а Черный Кролик — тем более.

И вот час "икс" настал. Ника едва смогла уснуть ночью, предвкушая бал. Но у ночи было не лучшее свойство. Ночь хотела рыться в памяти и портить настроение. Как Ника ни прогоняла воспоминания, назойливые картинки вставали перед глазами.

— Ты не идешь! Замечу — скормлю Леону.

Шарлотта была непреклонна.

— Значит, нет? — голос опустился до свистящего шепота.

- Нет, — Лотти отвернулась. Громко зашелестело платье.

— Ну и ладно! Напишу господину Глену любовное письмо от твоего имени, — крикнула она удаляющейся Лотти. И поняла, как сильно перегнула. Спина девушки окаменела. И Ника поняла, как важен план "Б" — бежать.

Она спряталась в темном чулане. Единственный свет пробивался из-под двери. И ничего не оставалось, кроме как сидеть здесь до позднего вечера. А потом еще неделю не попадаться Шарлоте на глаза.

Ника вздохнула. Последний месяц выдался ужасным. После странного исчезновения Леви, о котором никто ничего не говорил, ее положение висело на волоске от пропасти. И если бы Глену не было наплевать на такие мелочи, то, может быть, ее здесь уже не было бы.

Внезапно дверь открылась и Ника подскочила, схватив что-то холодное и длинное. Если это Лотти — ей конец. Леону, может, и не скормит… это слишком гуманно.

Но в чулан вошел крупный мужчина и удивленно посмотрел на нее. Ника опустила руку, вздыхая с облегчением, но подозрительно приглядываясь к нему. Она часто видела его. Даже вспомнила, что его зовут Фанг. Хотя в последнее время в замке столько Баскервилей. Ника не пыталась ни с кем из них сближаться. Даже заговорить. Ей хватало Лотти.

— Вы поранитесь, — вдруг произнес мужчина, аккуратно забирая у нее из рук длинный шест. — Как вас зовут?

— Никки, — зачем-то она попыталась сделать реверанс и почти уронила полку. Полка скрипнула, но устояла. Мужчина улыбнулся, еще больше прищурив глаза. Ника недоверчиво его оглядела.

— Та самая, значит? — он подошел к одной из полок, придирчиво оглядывая разложенные на них кинжалы.

— Вы меня знаете?

— Шарлотта вас ищет, — Фанг добродушно усмехнулся. — Чем же вы ее так разозлили?

Ника присела на здоровенный сундук, оглядывая комнату, уставленную оружием всех мастей. Отвечать не хотелось. Отчасти потому, что легкое чувство вины настойчиво пихалось в ребра.

— Она сама виновата, — буркнула Ника, осторожно взяв в руки тонкий стилет. — Запретила мне приходить на бал. Ну я и вспылила.

Фанг промолчал, сосредоточенно сравнивая пару широких мечей.

— И даже не объяснила — почему, — продолжала Ника. Впервые за два месяца, которые она торчит здесь, появился человек, который смотрел на нее, а не сквозь. Лотти была не в счет.

— Потому что этот бал, — он замолчал, подбирая слова. — Для высоких гостей и для нас, а вы…

— Ясно, — Ника спрыгнул с сундука. — Благодарю за объяснение.

Она резко отбросила стилет и направилась к двери. Ну а что еще следовало ожидать? Глупо было рассчитывать попасть на бал, когда ты на-правах-не-пойми-кого. Но червячок обиды подтачивал яблоко хладнокровия.

— А бал будет ужасно скучным, — продолжил Фанг. — Я вам даже завидую. Можно целую ночь бродить по замку, не думая, что попадешься охране. А представьте, кто-нибудь забудет запереть северную башню? — Ника резко обернулась, недоуменно глядя на мужчину, готовящегося точить широченный двуручник.

Откуда он знает про северную башню, про комнату под самой крышей, которая всегда закрыта? Комнату, куда недавно переносили старинный телескоп…

— Зачем ее откроют? — подозрительно спросила она.

— Шарлотта просила сделать новый замок, а ключ пока только один. Знаете, я такой рассеянный, — доверительно сообщил Фанг и одобряюще улыбнулся.

* * *

Экипаж трясло и подбрасывало. Ника смутно жалела, что не обернулась Барсом. Так было бы быстрее и комфортнее. Гилберт упорно молчал, глядя в окно, где тонкий серп луны прыгал по верхушкам деревьев и блестел в отражении реки. Его маска лежала рядом, до банальности черная, как и весь его костюм. Немного нервно девушка оправила платье.

От платья Шерон была в восторге, возбуждено оглядывая манекен со всех сторон. А Ника стояла не в силах отвести взгляд от переливов ткани. Темно-синие острые складки верхней юбки несимметрично спускались к полу. Нижняя юбка переливалась серебристым, заставляя вспомнить о снеге. На плечах был закреплен черно-синий плащ, отделанный серебристо-белым мехом. Ника, не удержавшись, поставила на мех несколько чернильных клякс. Подаренная Мираной маска идеально подходило к платью.

В зеркало Ника так и не посмотрела. Поэтому о своей прическе имела весьма смутное представление. Служанка долго собирала волосы наверх и хитроумно заплетала, но длинные пряди лежали на плечах. Когда Ника предстала перед Шерон, та долго не могла подобрать слов, но все эмоции отразились в одном: «Великолепно!». А вкусу Шерон Ника доверяла полностью. Гилберт же быстро отвел глаза, ограничившись дежурным и размытым комплиментом.

Ника вздохнула и тоже повернулась к окну. Молчание было правильным. Успокаивающим. Девушка скосила взгляд на Гилберта. Его лицо было как книга, открытая на странице беспокойства.

— Волнуешься? — он вздрогнул и обернулся.

- Нет.

Ника улыбнулась, и Гилберт опустил голову, понимая, что соврать не получилось.

— Я тоже, — доверительно произнесла девушка, — вообще на балах никогда не была.

Гилберт собирался ответить, но карету тряхнуло особенно сильно и оба приложились головами о стенку. Ника рассмеялась, потирая ушибленный лоб. Гил улыбнулся, нашаривая упавшую маску.

— Смотри! Что там? — Ника высунулась в окно экипажа, не думая о ветре, трепавшем волосы. Там, где дорога уходила выше, переливалось море огней.

— Это особняк леди Амберс. Бал уже начинается, — она повернулась к Гилберту, завязавшему свою маску. Ника последовала его примеру. Сердце заметалось. Уже. Сейчас. Первый в жизни бал. И никто не скажет ей «нет».

Экипаж медленно въехал в распахнутые парадные ворота. Ника с восторгом оглядывалась. Всюду горели разноцветные фонари. Облетевшие деревья пестрели изящными гирляндами. А к парадному выстроилась очередь самых невероятных карет. Как только один экипаж отъезжал от начала длинной мраморной лестницы, его место занимал новый. Кучер распахивал двери. Из кареты выходил мужчина, подавая руку своей спутнице, и они неторопливо поднимались к распахнутым дверям, у которых замерли лакеи в белоснежных костюмах и масках.

Окна во всем особняке горели теплым золотым светом. В воздухе струилась музыка, взлетающая к темно-синему, кристально-ясному небу. Ника недоверчиво оглянулась на Гилберта, словно боясь, что это волшебный сон. Но Гил был вполне реален. Как и хрустальный звон музыки. Как и теплый свет. И тени, мелькающие в окнах.

Экипаж тронулся, мягко скользнув мимо резных статуй, и остановился. Дверь распахнулась, и Ворон неслышно скользнул вниз. На миг душой овладел страх. Захотелось захлопнуть дверь и умчаться обратно. Все здесь казалось таким невероятно-прекрасным. Слишком прекрасным. Как будто она этого не достойна. Ника выдохнула, загоняя волнение подальше. Нет. Сейчас или никогда. И подала руку Гилберту, придерживая платье.

Подъем по лестнице хотелось растянуть в вечность и тут же сжать до секунды. Каждый шаг по белым ступеням. Ника оглянулась на длинную очередь карет, тянувшуюся от самых ворот. Там, за ночным сумраком, прекрасные дамы и кавалеры. Ждут. Смотрят.

На нее.

Смотрите. Да. Смотрите, больше вы никогда не увидите эту девушку. Девушку, знай вы о которой хоть что-нибудь, скривились бы. Знай вы правду, поставили бы клеймо «недостойной». Только вы не знаете. И не узнаете никогда. Ника расправила плечи, неосторожно двинув локтем.

— Прости, — шепнула она на удивленный «ох» Гилберта, оставляя последнюю ступеньку за спиной.

Ворон подал лакею приглашение. Юноша быстро скользнул взглядом по строчкам и бегло взглянул на Нику. Поддаваясь игривому прорыву, она слегка улыбнулась ему.

— Добро пожаловать, — лакей быстро опустил голову.

Внутри ярко горел свет. Ника вертела головой, взгляд терялся в полумраке коридоров. Лестница вела наверх алым ковром. Сердце стучало, готовое разорваться, и девушка сжала руку Гилберта. Еще поворот. Мимо картин. Мимо резных перил. И она замерла перед огромными двустворчатыми дверями, у которых замерли лакеи в белоснежных костюмах с золотистой отделкой и в масках с длинными птичьими клювами.

Они склонили головы и распахнули двери. И Нике показалось, что она ослепла.

Огромный зал сиял золотым светом. Колонны взметались вверх к высокому потолку с огромной хрустальной люстрой. Свет трепетал в такт оглушающей музыке. Ника застыла. Сердце пропустило удар и остановилась.

Она взглянула на Гилберта. И он кивнул.

Не сон. Девушка быстро коснулась рукой своей маски. Страх и восторг сплелись в двух яростных змей, оплетая ребра. Внизу кружились пары. Самые невероятные костюмы. Самые яркие платья. И маски. Маски. Всюду маски. Смеющиеся. Печальные. Злые. Сменяли друг-друга с тихим шелестом. В такт. И никто не сбился с шага. Ника опустила взгляд, цепляясь за руку своего кавалера и шагая вперёд.

Спрячь лицо, так мир никогда не отыщет тебя.

Горящие взгляды. Ника чувствовала их. Там — за масками — живые глаза. Смеющиеся губы. Кровь закипала, и девушка в пику страху подняла голову, отвечая им всем и сразу ровной улыбкой. Всем лицам. Она готова шагнуть на карнавальное колесо. И стать такой же, как они.

Лестница кончилась, и они оказались в вихре масок. Гилберт быстро потянул ее в сторону от танцующих, туда, где у колон собирались пестрые стайки.

От одной из групп отделилась высокая девушка, с копной медно-рыжих волос. Ее кавалер, высокий блондин, беседовал с каким-то мужчиной в золотом тюрбане и не заметил ухода партнерши.

А девушка, чье лицо скрывала багровая маска, направилась прямиком к ним. Ника удивленно взглянула на Гилберта, который замер столбом.

— Добрый вечер, — голос у рыжей был удивительно низким. Ника отметила, что обращалась она непосредственно к Ворону. Ника же удостоилась неприязненного взгляда на три секунды.

— Кажется, вы разгаданы, господин Найтрей, — продолжила она, стреляя глазами на поражение. Ника поймала взгляд Ворона. Спасите-меня-взгляд. Вспомнился Брейк, с его напутствием "оберегать мистера Бесполезность". Да, клоун не преувеличивал. У Гилберта было два страха: кошки и женщины. Очень похожие страхи, если подумать. А рыжая пододвинулась еще ближе. Так, что при желании Ника могла наступить ей на подол. А желание было.

— Но я сохраню вашу тайну, — продолжила рыжая. — Если вы подарите мне танец.

Нику она в упор отказывалась видеть, и это гордая цепь проглотить не могла. Гилберт не успел набрать воздух для ответа, а Ника обворожительно улыбнулась:

— Какая жалость, первый танец уже обещан, — цепь с наслаждением наблюдала, как улыбка на лице рыжей становится натянутой. — А джентльмены никогда не нарушают слов.

И не оставляя возможности парировать, Ника незаметно подтолкнула Гила в сторону танцующих.

— Спасибо, — облегченно выдохнул юноша. Все-таки рыжая перегнула в своем желании пофлиртовать. Ника довольно хмыкнула.

— Спасибом не отделаешься, — коварно заявила она, — как истинный джентльмен ты должен мне танец.

Не то чтобы это заявление сильно обрадовало Ворона. Скорее совсем не обрадовало. Но Ника была настроена не менее серьезно, чем рыжая. Ее испуг выветрился, а волнение на время замолкло. Ника отбросила прядь с лица и с вызовом взглянула на него. И Гил сдался.

— Позвольте пригласить вас, — немного официально произнес он, сам смутившись своего тона. Ника мягко присела в реверансе, принимая приглашение, и потянула его в центр карнавала. Туда, где под хрустальной люстрой порхали пары.

Masquerade!

Grinning yellows,

Spinning reds...

Masquerade!

Take your fill —

Let the spectacle

Astound you!*

На балконе было холодно. Октябрь уходил с фанфарами и музыкой, отмечая свой уход вином, звоном бокалов и смеющимися масками в зале.

— Опять ты пропускаешь весь праздник, а, Брейк? — раздался рядом звонкий голос Шерон.

Он хмыкнул, допивая вино. За столько лет Шерон так и не смирилась с тем, что у него другое понятие о веселье.

— Госпожа, вы знаете, я не люблю балы.

— Потому что надо было тебя заставить учиться, — ответила девушка, останавливаясь рядом. — Слуге герцогского дома стыдно не уметь танцевать.

— Повторяетесь, госпожа, — усмехнулся он, обернувшись. — Каждый раз так говорите. А заканчивается все тем же.

— Потому что ты упрямый баран, — беззлобно произнесла Шерон, раскрывая веер. Брейк быстро прикинул, что она может сделать и не пора ли искать другое спокойное местечко. Но девушка лишь принялась им обмахиваться. Ей было душно несмотря на холодную ночь. Шеки Шерон раскраснелись от танцев. Брейк облегченно фыркнул, тут же незаметно получив по затылку. Хорошо, что веер легкий. Он обиженно ойкнул и снова взглянул на танцующих. Музыка сменилась на плавный торжественный тон. Кажется, что-то из любимых королевских танцев. И тут же взгляд нашел спину Гила, делавшего поклон Нике, которая в ответ сдела неловкий книксен и едва устояла на ногах. Брейк усмехнулся, а Ника, широко улыбнувшись, уже протянула руку Гилберту, готовясь начать танец. Взлетела музыка, звеня хрусталем и серебряными переливами.

Шерон проследила его взгляд и довольно качнула головой.

— Она изменилась, — сказала девушка, сложив веер.

Брейк непонимающе взглянул на свою госпожу, не понимая золотых искр в ее глазах. Но она только загадочно улыбнулась и направилась в зал. Он проводил госпожу взглядом и взял еще бокал. Какая разница, сколько выпить, если опьянеть не можешь. Он зажмурился, прикидывая, сколько еще будет длиться бал. Но маскарады Мираны не заканчиваются до рассвета, так что глохнуть от музыки ему еще долго. Как же это надоело... Музыка замерла, словно делая паузу на вдох. И вновь взметнулась вихрем. Не глядя он протянулся за своим бокалом, но наткнулся на пустоту. Мужчина недовольно оглянулся. Рядом, опираясь локтями о ледяные перила стояла Ника, с интересом нюхая вино и не решаясь пригубить.

— Я все видел.

Ника закусила губу, но бокал не поставила. К нему она стояла в профиль, мастерски спрятав глаза.

— Хотя... — продолжил Зарксис, — пей лучше из моего. Отравы там точно меньше.

Ника фыркнула, перекручивая в руке хрустальную ножку:

— Это почему же?

— Потому что ненависть половины женщин ты уже получила, поздравляю, — Ника скривилась от яда в его словах и передернула плечами.

— Ты всегда такой противный или это специально для меня?

Мужчина удивленно открыл и закрыл рот. Ника упорно стояла к нему в профиль и избегала смотреть в глаза. Отрешенно Зарксис понял, что после оперы они почти не разговаривали. Надо же. А он и не заметил. Ника заметно нервничала, крутя бедный фужер.

— Отдай бокал, ты его в пыль сотрешь, а мне до конца жизни не расплатиться, — но Ника молчала.

Девушка упорно разглядывала танцующих. Вот леди Шерон в бежевом платье, с пурпурной отделкой, пронеслась мимо балкона, с каким-то юношей в огромной шляпе. У колонн мелькнул Гилберт, танец которого все-таки украла рыжая девица.

Чуть дальше, за колоннами, устроились те, кто не танцует. Особенно занимательна была пестрая стайка девушек, порхающих в своих пышных платьях и "невзначай" оказывающихся рядом с высоким блондином. Вот от стайки отделилась совсем юная девушка в маленькой аккуратной маске. Ее желтое платье делало ее похожей на маленькое солнце.

— Не знаю, найду ли когда-нибудь подходящие слова, — голос цепи отчего-то стал грустным. И Ника отвернулась, разглядывая увешанный фонариками сад. — Все время кажется, что я говорю что-то не то.

Брейк прищурился, вглядываясь в Нику. Казалось, что она говорит сама с собой. Пальцем она выводила узоры на перилах. На серебристых перчатках уже появилось темное пятно.

— Тогда зачем ты это говоришь?

Странный разговор.

— Ну может быть я хоть в чем-то смогу быть полезной. Даже неправильные слова лучше, чем ничего, не находишь? — она закусила губу.

Брейк задумался. Можно завершить этот разговор шуткой. Но почему-то шутить ему сейчас расхотелось. Брейк отчетливо понял, что если прозвучит шутка, она развернется и уйдет. Пауза повисла в холодном воздухе.

— Нет, — наконец-то ответил он.

Ника усмехнулась и выразительно скосила взгляд.

— А я все равно скажу, — решительно отозвалась она и резко обернулась к нему. — Ты идиот, Зарксис Брейк.

"Может, Шерон права, и Ника действительно изменилась", — подумалось ему.

— От умной слышу, — парировал Брейк.

— Хватит уже, — Ника тряхнула волосами. — Я тут пытаюсь стать твоим другом. Вроде как.

Зарксис чуть не уронил свой бокал. Вот это заявочка. У этих детишек новая простуда, или ее просто Алиса покусала?

— Ну да. Назвать меня идиотом — отличное начало для дружбы, — фыркнул мужчина, похлопывая карманы в поисках ирисок. Правда раздражения в голосе было меньше, чем ему хотелось бы.

— Возвращаю твою доброжелательность, — хмыкнула Ника, поправляя съехавшую на нос маску. Бросив быстрый взгляд на Брейка, девушка улыбнулась. Шляпнику не шла роль обиженного, и он фальшивил, копаясь в карманах.

— Потерял? — Ника достала из ридикюля маленькую конфету. И тут Брейк удивился по-настоящему. Это его конфета, несомненно. Но как она смогла украсть ее так незаметно? Когда?

— Как?

— Это фокусы, — загадочно подмигнула Ника. — Ну так что, мир-дружба-конфеты?

— Только ради конфет.

Ника улыбнулась и вернула ему ириски. Зарксис отметил, что раньше их было больше. Но посмотрев на довольное лицо цепи, искрящееся честностью, махнул рукой. Вновь грянул оркестр, и на лестнице появились люди в одинаковых черно-золотых масках. Они исполняли забавный танец так синхронно, что казалось, танцует только один. А все остальные — его отражения. Ника заворожено следила за их танцем. Мимо прошли несколько девушек. Одна из них взглянула на Нику и демонстративно вскинула подбородок. Остальные зашептались.

— Что это было? — удивленно моргнула Ника.

— Они тебя ненавидят, — откликнулся Брейк, повеселев. — Ну и еще ползала женщин.

— Потому что я танцевала с Гилбертом?

— Угу.

Ника довольно закусила губу и оправила плащ. Ей это польстило.

— И с кем мне нужно потанцевать, чтобы меня ненавидели все? — заинтересовано спросила она, оглядывая мужчин в зале.

— О, всего лишь с одной помойной крысой, — съязвил Брейк, кивая в сторону. Ника проследила его взгляд и увидела того самого высокого блондина, рядом с которым стояла "солнечная" девушка. Вдруг юноша повернулся, и Нике показалось, что смотрит он на нее. Но это длилось лишь мгновение.

— Прекрасно, — Ника отстранилась от перил. Юноша ее заинтересовал, и хоть он больше не оборачивался, Ника была уверена, что он ее заметил. К нему подошла еще одна женщина, в костюме, напоминающем белую птицу. По пепельным волосам, Ника узнала в ней Мирану.

— Интересно, — процедил Брейк, тоже наблюдающий за ними.

Ника отбросила волосы за спину и залпом выпила вино. Брейк смерил ее скептически взглядом, но оценить колкость было уже некому. Ника сунула бокал ему в руку и направилась в зал. Танцоры на лестнице заканчивали свое выступление, и скоро должен был начаться новый танец.

Masquerade!

Seething shadows,

Breathing lies...

Masquerade!

You can fool

Any friend who

Ever knew you!**

— Вы разгаданы, госпожа Эйда. И вы, господин Винсент, — женщина в белом платье обворожительно улыбнулась.

— Вы тоже, леди Амберс, — отозвался Найтрей и быстро кивнул девушке. Юная Безариус доверчиво улыбнулась и, поприветствовав Мирану, скрылась за колоннами.

— Бедная девочка, — без тени сожаления произнесла Мирана, провожая Эйду взглядом. — Беззащитный мотылек. Зачем она тебе?

Винсент только улыбнулся и промолчал. Есть вещи, о которых должен знать только один человек.

— Прекрасный бал, леди Амберс. Под стать хозяйке вечера.

Мирана скривила уголки губ. Она-то знает, что ни грамма искренности в этих словах нет. Тонкий шелк платья задрожал от ветра. Мирана поймала быстрый взгляд Винсента, брошенный на балкон. Сначала она заметила только Шляпника, но рядом, почти сливаясь с темнотой, стояла девушка в темно-синем платье. Мирана скрыла довольную улыбку.

— Не подарите ли вы мне этот танец? — вдруг Найтрей протянул ей руку. Амберс вновь взглянула на балкон. Шляпник стоял в одиночестве.

— С удовольствием, — тихо ответила Мирана, позволяя Винсенту вести ее в центр зала.

Музыка взлетела к хрустальной люстре. Скрипки вступили резко. Быстро. Их цель — сводить с ума. Заставить утонуть, захлебнуться в этом безумии вальса. Где на дрожащем, срывающемся аккорде партнеры меняются, замирают на миг и снова кружатся, еще быстрее.

Рядом пронеслась девушка в половинчатой серебристо-синей маске. Мирана быстро кивнула ей, и она, как тень, исчезла в водовороте танца.

— Кто это? — с наиграно-дежурным интересом спросил Винсент, провожая девушку взглядом.

— О, господин Винсент, — Мирана быстро отстранилась и вновь приблизилась, как требовал танец. — Эта девушка... Как раз в вашем вкусе.

Разномастные глаза заинтересованно сверкнули.

— Кажется, она пришла с вашим братом, разве вы не заметили?

Но вновь грянули скрипки, заглушая все голоса.

Faces...

Drink it in, drink it up,

Till you've drowned

In the light...

In the sound...* * *

Ника тонула и не звала на помощь. Идти ко дну в водовороте смеха, голосов и шелеста тканей. Упиваясь танцем, как упивалась сражением. Легко, играючи. Гилберт танцевал превосходно, и ей приходилось стараться не хуже. Она знала, что ее ненавидят эти взгляды, она чувствовала, что ей завидуют. И наслаждалась этим. Сегодня. Сейчас. Без имен и лиц. Здесь нет Ники. Есть незнакомка, укравшая завидного партнера. И судя по украдким взглядам мужчин — далеко не в последний раз. Так легко поддаться этому очарованию. Дикому блеску темных глаз, шелесту платья и мельканию серебряных лент.

И вновь тонуть, не замечая, как быстро идешь ко дну. Иллюзия полета, когда на миг отрываешься от пола. И кружишься. Снова. И с каждым шагом все быстрее. Отчаянно, сбивая дыхание. Мелькнуло знакомое платье Шерон. И призрачной тенью скользнула белоснежная Мирана. Нике хотелось смеяться, а может она и так смеялась. Сознание опьянело и не разделяло реальность и фантазии. Быстрее. И еще. Поворот. Шаг и быстрый полет.

Музыка вновь взлетела, застыла на пронзительной ноте.

И сорвалась.

Рука Ники выскользнула из ладони Ворона. И чьи-то чужие руки уже легли на талию, унося дальше. Тонуть. Девушка вскинула голову, ловя взгляд нового партнера. Улыбка застыла на губах. Тот самый высокий блондин.

Ледяной стилет пробил сердце. Она на секунду споткнулась, но ее кавалер не позволил ей упасть, почти до боли сжав ее ладонь.

Эти глаза нельзя спутать. Ни с чем и никогда. Ярко-алый и янтарный.

Девушку бросило в жар. Ноги стали слабыми, но бешеный темп не позволял упасть. И отвести взгляд.

Они пронеслись мимо балкона, взгляд Ники скользнул по Брейку, стоявшему в полосе света. И от его взгляда по коже пробежал мороз.

Музыка нарастала. Как и напряжение. Ника чувствовала, что еще немного и она просто упадет. Если только он не отведет взгляд. Потому что у нее не хватало сил это сделать. Отрешенно она понимала, что губы все еще улыбаются. И то, что он не узнает ее.

Порой мелькало что-то в его взгляде. Отчего из жара бросало в холод. Что-то похожее на огонек. Словно он узнавал... Но огонек узнавания тут же гас, и Ника чувствовала волны облегчения.

Винсент вглядывался в лицо, закрытое серебристо-синей маской. Незнакомка улыбалась уголками губ и пронзительно смотрела ему в глаза. Он знал, кто она. Но не узнавал.

Имя. Ее имя.

Не вспомнить.

А она смотрела, и на дне желтоватых глаз горел огонь. Обжигающе-ледяное пламя. Он проклинал эту маску на ее лице. Память выла, билась и кричала. Но не вспомнить. Где и когда он видел ее.

Музыка взметнулась и опала. Они остановились, и девушка попыталась нырнуть в толпу. Но Винсент лишь крепче сжал руки.

— Вы прекрасно танцуете, миледи, — прошептал он, чувствуя как девушка вздрогнула, — подарите мне еще один вальс.

Незнакомка рванулась и тряхнула головой. Винсент стиснул зубы. Этот жест был знаком до боли. Ответ вертелся ускользающе-близко.

But who can name the face?

Мирана появилась внезапно. Словно призрак в белоснежном платье с юбкой, похожей на хвост павлина. На ее губах играла двусмысленная улыбка. Она с интересом взглянула на Винсента и подмигнула, поймав умоляюще-испуганный взгляд девушки.

— Какая прекрасная ночь, — произнесла она. — Я угадываю всех своих гостей... А может, это они не умеют скрывать свои лица? — женщина обращалась к девушке, но взгляд голубых льдинок насмешливо изучал лицо Винсента.

— Я рада, что вы пришли, Ника.

Музыка взвилась. Гул заполнил огромный зал. Нарастая и нарастая, до пронзительной ноты.

И оборвался.

________________________________________________________________________________________________

*Маскарад!

Усмешка желтых,

Кружение алых...

Маскарад!

Впитай это,

Позволь зрелищу

Захватить тебя!

**Маскарад!

Вихрь теней,

Дыхание лжи...

Маскарад!

Ты можешь одурачить

Любого дружка, что

Когда-либо знал тебя!

* * *

Лица....

Впитай это, напейся этим,

Пока не утонешь

В огнях...

В звуках...

©Призрак оперы