Живучий Гарри (джен)

После всего случившегося Дамблдор, естественно, не мог позволить, чтобы Гарри оставался на Тисовой улице. А потому отправил за ним целую команду волшебников, которая доставила его в дом Сириуса Блэка.

Там на него с порога напала миссис Уизли.

— Гарри, ты похудел… Придётся теперь немного ушить твой свадебный костюм.

— Не буду я жениться на вашей дочери!

— Ну-ну, бедный мальчик, сам не знаешь, что говоришь. Но это не удивительно, ты столько всего пережил… У нас тут сверхсекретное совещание касательно раздела твоего имущества, а ты иди пока наверх к Рону и Гермионе.

Спорить было бесполезно, а потому Гарри просто поплёлся наверх. Однако стоило Гарри преодолеть лишь несколько ступенек, как он услышал чей-то скрипучий голос:

— Подстроить смерть последнего Блэка… Завладеть его носками… Самому стать хозяином дома… Да, моя прелесть, так мы и поступим… Но если эти маги что-то заподозрят?.. Моя «бедная госпожа» тоже подозревала, и где она теперь?.. Да, мой хороший, у тебя всё получится…

Гарри поднялся ещё чуть выше и едва не натолкнулся на самого старого и сморщенного домовика, которого только видел в своей жизни. Эльф одарил его злобным взглядом и тут же спрятал нечто удивительно похожее на нож под свои лохмотья.

— Повезло тебе, что мне лень вникать в твои коварные планы, — бросил ему Гарри и, наконец, добрался до нужной комнаты.

Гермиона тут же бросилась его обнимать, но тут портрет матери Сириуса завопил на весь дом:

— Нарушение канона! Обнимашки дольше двух секунд! Как вы смеете осквернять дом моих предков своим неканонным пейрингом…

— Дамблдор заколдовал портрет, чтобы присматривать за нами, — пояснила Гермиона. — Я несколько раз пыталась сжечь его, но на нём какие-то особые чары…

Гарри кивнул и только сейчас заметил Рона. Вернее, это был упырь, который только под него маскировался. Выглядело это так, будто бы на склизкого малорослого тролля надели парик и человеческую одежду. Упырь повернул к Гарри голову и оскалил пасть, полную больших кривых зубов, при этом глаза его замерцали зловещим зеленоватым светом.

— Я даже сначала приняла его за настоящего Рона, — сказала Гермиона. — Полчаса с ним разговаривала, пока миссис Уизли не открыла мне правду.

— Да уж… в Хогвартсе мало кто заметит разницу.

— Кстати, упырь Рон ведь теперь ещё и староста! Дамблдор назначил нас двоих, чтобы мы проводили больше времени вместе и сблизились.

Гарри и Гермиона одновременно презрительно фыркнули, а упырь Рон полез в большой платяной шкаф, где начал охотиться на моль.

— Типичный Рон, — вздохнул Гарри, глядя на это. — Кстати, совсем скоро у меня суд…

— Не волнуйся, Гарри, я знаю как минимум четырнадцать способов сбежать из Азкабана.

— Вообще-то я надеялся на то, что меня оправдают, но всё равно спасибо! Кстати, где мы находимся? Это ведь дом Сириуса, верно?

— Да, — кивнула Гермиона. — Сириусу пришлось предоставить его ордену в обмен на то, что Дамблдор не выдаст его мракоборцам.

— Какому ещё ордену?

— Ордену канона. Дамблдор создал его для борьбы с нашей парой, когда понял, что полиция канона не справляется. Дамблдор запретил мне писать тебе. Он лично сбивал всех сов убивающими заклинаниями. То письмо, которое ты получил, мне пришлось отправлять через знакомых леших… А ещё в моей комнате здесь он на всех стенах развесил фотографии Рона. Я когда проснулась и первый раз увидела, подумала: всё, с ума сошла…

* * *

Их позвали на ужин лишь несколько часов спустя. На кухне собрался весь орден, который то и дело бросал на Гарри и Гермиону подозрительные взгляды.

— Это очень странно, — задумчиво произнёс мистер Уизли. — Оказывается, волшебникам нельзя грабить банки и угонять автобусы… А дальше что, нам запретят размахивать волшебными палочками во все стороны и творить всякую магию? Знаешь, в твоём возрасте, Гарри, я вёл себя точно так же! Как-то раз ещё в школе, чтобы впечатлить Молли, я залез в кабинет Дамблдора и попытался выкрасть оттуда небольшой сувенир. У меня почти получилось, но тут вернулся директор и…

Мистер Уизли нахмурился и потёр лоб, явно силясь вспомнить, что было дальше. Однако тут он вдруг содрогнулся и упал лицом в тарелку с кашей, а когда вновь поднялся, голос его был полностью безэмоциональным, как у робота:

— Альбус Дамблдор — лучший директор Хогвартса. Он не рассердился на меня, когда увидел в своём кабинете и не применил ко мне мощнейшее заклятие забвения, которое необратимо повредило мой мозг. Альбус Дамблдор — лучший директор. Конец связи.

И мистер Уизли снова рухнул в тарелку.

— Здесь как раз всё понятно, — хмыкнул Люпин. — Министерство хочет использовать твой проступок, чтобы надавить на Дамблдора. Им, видите ли, не нравится, что в школе каждый год умирают ученики…

На кухне тут же поднялся гневный ропот.

— Да когда мы учились, если до выпускного доживала хотя бы четверть всего курса, это считалось за невероятный успех! — вмешалась миссис Уизли. — Директору давали за это орден Мерлина. А сейчас что? Смертельные турниры проводить нельзя. Испытывать василисков на учениках нельзя. На каникулах дети пытаются расслабиться, погонять гоблинов по подземельям, так и это теперь запрещено… Магический мир уже не тот!

— Но не волнуйся, Гарри, — вновь заговорил Люпин. — Мы не допустим, чтобы тебя признали виновным. Мы уже позаботились о том, чтобы найти тебе адвоката.

— Это немного успокаивает… — вздохнул Гарри. — А, кстати, кто мой адвокат?

— Ну, как бы я! — мистер Уизли вынырнул из тарелки, и на его измазанном кашей лице появилась улыбка.