Разоблачение государственной измены (джен)

Бернардо все чаще подходил ко входу в пещеру, вглядываясь в лианы, что свисали густой зеленой завесой. Прошла почти неделя с тех пор, как Диего увезли на корабль. Днем и ночью он обшаривал взглядом каньон, выискивая хоть малейший признак возвращения хозяина. Но его снова и снова встречало лишь горькое разочарование. И этот день не стал исключением. Скоро стемнеет, а Диего все еще не было. Позволив лианам сомкнуться, словно смирившись, он решил вскипятить воды для чая. Проходя мимо Торнадо, он несколько раз ласково похлопал жеребца по шее. Каждый вечер после захода солнца Бернардо выводил Торнадо в каньон, чтобы тот мог размять ноги. Им обоим это было необходимо, как короткий глоток свободы из каменного плена. Допив чай, он непременно выходил на улицу. В последний раз похлопав Торнадо, Бернардо помешал угли в костре и подбросил несколько поленьев.

Он допивал свой чай, когда Торнадо вдруг встрепенулся, фыркнул и навострил уши, уставившись на вход в пещеру. Бернардо отставил чашку и бросился к пистолету Зорро, который всегда держал наготове. Затаившись за одним из валунов, он замер в ожидании.

В пещеру въехал всадник на измученной лошади, видевшей лучшие времена. Его одежда была грязной и рваной. Темные волосы всклокочены, а щетина на лице делала его вид неопрятным. Он выглядел таким же утомленным, как и его конь. Мужчина медленно слез с седла и огляделся. Увидев Торнадо, он прохрипел:

— Ну что, приятель... что ты сделал с Бернардо?

Сердце Бернардо вспыхнуло радостью! Он узнал этот голос! Выскочив из-за камня, он кинулся навстречу Диего. Тот, увидев его, ждал с усталой, но счастливой улыбкой на лице. Они обнялись в знак приветствия, похлопывая друг друга по спине. Наконец Диего отстранился и произнес:

— Да, хорошо вернуться домой и снова увидеть тебя, мой друг. Это был долгий и трудный путь, но об этом мы поговорим позже. Сначала я хочу есть. Что у тебя есть?

Бернардо просиял и жестом предложил говядину.

Он был озадачен жалобным стоном Диего.

— Бернардо, я столько съел говядины с тех пор, как покинул эти края, что буду рад никогда больше не видеть ни одной коровы! — с гримасой сказал Диего. Заметив смятение на лице Бернардо, он немного смягчился и спросил: — Говядина — это все, что у тебя есть?

Бернардо кивнул. Вздохнув, Диего сказал:

— Что ж, приготовь ее. Я так голоден, что сейчас съем даже говядину. Вчера у меня закончилась еда, и я не смог раздобыть ничего другого. И, в отличие от моего доблестного скакуна, я не мог питаться травой.

Бернардо жестом спросил о лошади, и Диего улыбнулся:

— Позже, позже. Просто иди и начни готовить мясо, хорошо?

Он ласково похлопал Бернардо по плечу, и слуга поспешил исполнить приказ.

Как ни устал Диего, он все же собрался с силами, чтобы позаботиться о коне. Он привязал измученное животное рядом со стойлом Торнадо и снял седло, бросив его на землю. Лошадь тут же жадно припала к ручью, протекавшему через пещеру. Диего подтащил немного сена, чтобы животное могло до него дотянуться, а затем взял старый мешок с овсом и принялся растирать зерно. В этот момент его остановила чья-то рука. Оглянувшись, он увидел Бернардо с дымящейся чашкой в руках. Бернардо жестом показал, что говядина готовится, а с лошадью он закончит позже. Диего благодарно кивнул и взял чашку горячего чая.

Он подошел к столу и сел, наблюдая за Бернардо и потягивая чай. Бернардо вскоре закончил с лошадью и вернулся, чтобы поставить котелок на огонь. Он принес хлеб и бутылку вина и поставил их на стол. Диего набросился на хлеб и проглотил его в мгновение ока. Бернардо, пораженный, принес еще немного из своих запасов.

Диего чувствовал себя лучше, чем за весь день до этого.

— Сегодня я готов съесть и тебя, Бернардо! Надеюсь, ты сможешь «раздобыть» у моего отца еще еды, чтобы пополнить свои запасы.

Бернардо кивнул, и Диего, посерьезнев, спросил:

— Как мой отец? С ним все в порядке?

Бернардо потребовалось несколько секунд, чтобы жестами сообщить, что дон Алехандро здоров физически, но его сердце разбито горем из-за «самоубийства» Диего, не говоря уже о суде и вынесенном приговоре.

Диего на мгновение опустил взгляд на свою пустую чашку, его челюсти напряглись, а затем он твердо сказал:

— Что ж, теперь я вернулся, и скоро мы узнаем правду. Мой отец скоро узнает, что Сантьяго — причина его страданий. И сеньор Сантьяго скоро встретится с Зорро, — затем, с насмешкой в голосе, Диего заявил: — И правосудие восторжествует.

Бернардо торжественно кивнул в знак согласия.

Говядина вскоре была готова, и Диего, отбросив предубеждения, съел все до последней крошки, а также выпил почти всю бутылку вина. Затем, как бы он ни устал, он не собирался ложиться спать, не приняв ванну и не побрившись. Бернардо, предугадав его желание, наполнил большую ванну водой, пока он ел.

Бернардо подготовил бритвенный прибор. Он помог Диего надеть ночную рубашку и халат и убрал всю его старую одежду. Ничто из этого уже не годилось, и он собирался выбросить все позже. Диего начал бриться, и вскоре он снова стал похож на себя. С волосами было сложнее. После купания в океане они жили своей жизнью, и ничто не могло заставить непокорную прядь перестать падать на лоб. Он в последний раз провел по ним расческой, посмотрел, как они падают ему на лоб, и сдался. Все, чего он сейчас хотел, — это забраться в мягкую постель и провалиться в сон. В последнее время он спал урывками на жесткой, бугристой земле.

— Которая из них моя?- спросил он Бернардо, указывая на кровати.

Бернардо указал на ближайшую к стене.

— Спасибо, Бернардо, — сказал Диего. — Не буди меня, если только землетрясения или очередной пакости от магистрадо. В противном случае дай мне поспать.

Бернардо кивнул.

Диего отдал слуге свой халат, забрался в постель и натянул одеяло до подбородка.

«Как хорошо быть чистым и сытым, — подумал он. — А теперь спать».

Он повернулся на бок, ощущая ком сена между лопатками, глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Бернардо задул все свечи, кроме одной маленькой, и тоже начал готовиться ко сну.

— Спокойной ночи, Бернардо, — пробормотал Диего, засыпая.

Бернардо поднял свечу, чтобы лучше видеть Диего в мерцающем свете. Он был безмерно счастлив, что его друг и хозяин благополучно вернулся. Несколько минут он смотрел, как Диего спит, радуясь его присутствию. Завтра будет время узнать все, что случилось с ним после его исчезновения. Задув свечу, он лег в постель и накрылся одеялом. Он не знал, что принесет ему завтрашний день, но это не имело значения, пока он мог быть рядом с Диего. Некоторое время он лежал в темноте, прислушиваясь к ровному дыханию спящего молодого человека. Затем, с улыбкой на лице, он тоже провалился в сон.

-Z-Z-Z-

Диего проснулся на следующее утро с ощущением возрождения. Долгий путь по суше все еще отзывался усталостью, но теперь, дома, все невзгоды казались далеким сном. Оставив Бернардо хлопотать над завтраком, Диего облачился в свой лазурный костюм и, словно тень, скользнул по тайным ходам, ведомый нетерпеливым желанием увидеть отца. Ни в гостиной, ни в библиотеке его не оказалось, и Диего поднялся к отцовской спальне. Прильнув к глазку, он заглянул внутрь. Полумрак комнаты играл тенями, окрашивая все в оттенки серого. В туманной дымке проступили очертания кровати. То, что он увидел, потрясло его до глубины души. В этом предрассветном сумраке дон Алехандро съежился на кровати, словно эмбрион, а смятое и скомканное постельное белье свисало на пол, свидетельствуя о беспокойной ночи.

Отец, некогда такой сильный и непоколебимый, казался сейчас хрупким и беззащитным. Диего увидел, как дон Алехандро застонал во сне и протянул руку, словно в отчаянной попытке дотянуться до чего-то или кого-то.

— Изабелла! — закричал он во сне. — Изабелла! — затем он на мгновение забился в конвульсиях, прежде чем замереть. Остатки постельного белья беззвучно соскользнули на пол.

Комок подступил к горлу Диего. Он провел рукой по лицу. Бедный отец. Несмотря на все испытания, выпавшие на его долю, казалось, именно отец пострадал больше всего. Диего поклялся, что Сантьяго заплатит за каждое мгновение его страданий. Отец снова тихо застонал. Не раздумывая, Диего открыл потайную панель и шагнул в угол, где густая тень, отбрасываемая массивным шкафом, скрывала его. Убедившись, что отец больше не двигается, он приблизился к кровати. Тихонько собрав постельное белье, он бережно укрыл им дона Алехандро. Нежно расправив простыни и одеяло, он заботливо подоткнул их под него. Легким прикосновением он убрал со лба отца выбившуюся прядь волос и наклонился, чтобы поцеловать его.

— Мммфхфф, — пробормотал дон Алехандро, словно пробуждаясь от глубокого сна. Затем он крепче закутался в одеяла и испустил долгий, глубокий вздох. — Нет, querida[1], — прошептал старик во сне. — С Диего все будет в порядке. Я присмотрю за ним. Ты просто постарайся отдохнуть. Ты должна беречь силы. Доктор скоро будет здесь…- голос его затих.

Диего показалось, что он слышит тихие, сдавленные рыдания отца. Он знал, что отец не может оправиться от смерти любимой жены, матери Диего. Сердце Диего сжалось от боли. Он никогда прежде не видел слез отца. Почти коснувшись его, чтобы разбудить, Диего в последний момент остановился. У него был лишь смутный план, как разоблачить Сантьяго, сорвать с него маску лжи и показать миру убийцу. Для успеха этого замысла Диего должен оставаться незамеченным, призраком в тени, даже для своего отца. Магистрадо и все остальные должны верить в его смерть. Если справедливость должна восторжествовать, то Эль Зорро должен взять дело в свои руки. Дон Алехандро должен стать неотъемлемой частью его плана, и Диего понимал, что только Зорро, истинный Зорро, сможет заслужить уважение отца и его помощь. Он, Диего, был бессилен. Зорро должен убедить дона Алехандро в двуличности Сантьяго, в том, что именно он отдал приказ фальшивому Зорро убить Грасилию и обвинить Диего в измене. До тех пор, пока справедливость не восторжествует, Диего не существует. Есть только Эль Зорро.

В последний раз поправив одеяло, Диего направился к потайной панели. Он замер, услышав голос отца за спиной.

— Диего? — он обернулся и увидел, что отец все еще лежит на кровати, пытаясь сфокусировать на нем свой взгляд.

Отступив еще дальше в тень возле шкафа, Диего тихо произнес:

— Нет, сеньор де ла Вега. Это всего лишь сон. Продолжайте спать. То, что вы видите, — лишь тень прошлого.

Он вернулся в потайной ход и бесшумно закрыл панель. Затем он прильнул к глазку, чтобы посмотреть.

Дон Алехандро сбросил одеяло и сел.

— Диего? — снова позвал он.

Вытянув руку перед собой, дон Алехандро подошел к тому месту, где, как ему показалось, он видел Диего, и наткнулся на стену. Словно не веря своим глазам, он ощупал деревянные панели, ища того, кого, как ему казалось, он видел. Затем, спотыкаясь, он вернулся к кровати и сел на ее край, устремив взгляд в пустоту, где только что исчез призрак Диего. Он потер лицо рукой и провел ею по волосам, прошептав:

— Сон... это был всего лишь сон...

С глубоким вздохом дон Алехандро лег обратно и накрылся одеялом.

— Сон, — пробормотал он еще раз, прежде чем снова затихнуть, и Диего искренне надеялся, что отец снова заснул.

Диего закрыл глазок и прислонился спиной к стене коридора. «Магистрадо пожалеет о том дне, когда он приехал в Лос-Анджелес», — поклялся он себе. То, что Сантьяго сотворил с ним и с Бернардо, было непростительно, но то, что он причинил столько страданий его отцу, было невыносимо. И смерть Грасилии, уланы, похищение Эдуардо… Он сжал кулаки и, оттолкнувшись от стены, направился по коридорам обратно в пещеру.

Бернардо понял, что что-то не так, как только увидел, что Диего входит в пещеру, и безошибочно догадался, в чем дело. У него было время, чтобы немного свыкнуться с состоянием дона Алехандро, но Диего впервые столкнулся с этой болью. Но вместе с печалью в глазах Диего он увидел и неукротимую ясность цели.

— Хорхе Мартинес Сантьяго заплатит за свои преступления, — твердо заявил Диего.

Бернардо торжественно кивнул в знак согласия. Диего оглянулся на коридоры, ведущие к комнате отца.

— Все это разрушает его, — сказал он. — Он болен душой. Боюсь, он умрет от тоски, прежде чем мы сможем что-либо предпринять против Сантьяго.

Диего сел за приготовленный Бернардо завтрак, но лишь рассеянно ковырял вилкой в тарелке, поглощенный мыслями об отце. Наконец, он заговорил, и в голосе его звучала тоска.

— Почему я не предвидел этого, Бернардо? Я терзаю себя этим вопросом тысячу раз. Почему я проигнорировал твой скептицизм? Неужели я настолько слеп?

Он не ждал ответа, но Бернардо горел желанием высказаться. В часы вынужденного бездействия, пока Диего отсутствовал, у него было предостаточно времени, чтобы осмыслить все: он видел, что сделали с доном Алехандро суд, а затем известие о «смерти» Диего. Всех ответов у него не было, но он должен был поделиться своими мыслями. Как всегда, человеку, лишенному дара речи, было нелегко выразить все, что он чувствовал, но со временем, благодаря проницательности Диего, Бернардо научился передавать суть своих переживаний.

В глубине твоего сердца живет чувство долга перед семьей, основанное на чести и любви, — начал Бернардо.

Сеньор Сантьяго, возможно, и не знал об этом в полной мере, но он умело воспользовался этим, когда предложил тебе стать его помощником. Ты увидел в этом возможность заслужить гордость отца.

Диего задумчиво кивнул.

Но у сеньора Сантьяго были свои планы на твое будущее. Он строил свое, используя тебя как инструмент. Ты так отчаянно хотел добиться признания отца, что не заметил, как он тобой манипулирует.

Диего поднял на него глаза, пораженный не столько правдивостью слов, сколько их попаданием в суть. Магистрадо использовал его. Бернардо продолжил:

Он казался тебе тем, кем ты хотел его видеть. Он был таким, какой ты есть.

Диего нахмурился.

Да. На первый взгляд, он — это ты, мой юный друг. Острый ум, проницательный взгляд, те же интересы. Музыка… книги… фехтование… И, казалось, под внешней оболочкой — человек чести и благородства, такой же слуга сеньориты Справедливость, как и ты.

Диего молчал, не сводя глаз с жестикулирующего Бернардо.

Он использовал тебя. Манипулировал тобой. Добился большего, чем рассчитывал, благодаря тому, кто ты есть. Загнал в угол, из которого, казалось, нет выхода. Как змея, которой он и является, сеньор Сантьяго готов нанести удар, но ты не его добыча.

Бернардо сделал паузу, а затем показал жестами:

Это твой отец.

Диего изумленно посмотрел на Бернардо.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросил он.

Бернардо вздохнул. Самое трудное еще предстояло сказать.

Я много думал о тебе, пока тебя не было, — показал он он.

Сеньор Сантьяго приложил огромные усилия, чтобы подставить тебя на суде. Ты — сын самого могущественного и влиятельного землевладельца в Калифорнии. Но даже будучи его сыном, ты не владеешь ни одной из земель или владений своего отца. Убийство тебя не принесет ему никакой выгоды. Но Сантьяго намеревался повесить тебя за измену. Почему за измену? Есть тысяча других способов убить тебя, более быстрых и менее хлопотных. Он выбрал измену не случайно. Я думаю, он тщательно изучил твоего отца и нашел его слабое место.

— И что это? — спросил Диего.

Бернардо указал на Диего.

Ты.

— Я? — переспросил Диего.

Да. Твой отец — богатый и влиятельный человек. На него нельзя напасть в лоб. У него по-прежнему есть влиятельные связи в Испании, и он пользуется благосклонностью губернатора. Он лидер, которого уважают все остальные землевладельцы, и он оказывает влияние на многих других. Человек кристальной чести. Никто никогда не сомневался в его честности и порядочности. Сеньор Сантьяго хочет получить от твоего отца то, чего не может получить силой. Обвинить его напрямую в измене не получится, и он это знал. Никто не поверит в такие обвинения против твоего отца, особенно после того, как он выступил против Орла в защиту Калифорнии и короля. Но я все равно считаю, что сеньор Сантьяго чего-то хочет от твоего отца, и он знал, что обвинение тебя в измене — это выход. Он был уверен, что, добившись твоего осуждения и увидев тебя повешенным, он получит желаемое. Подумай о том, что твое осуждение за измену сделало бы с твоим отцом.

Диего сказал:

— Больше всего на свете мой отец презирает предателей своего короля и своей страны, — задумчиво ковыряясь в еде, он продолжил: — Если бы меня осудили за такое преступление… если бы меня, единственного сына Алехандро де ла Веги, осудили за измену, это уничтожило бы его.

Бернардо медленно кивнул в знак согласия. Затем он жестами показал:

Твой отец очень сильно тебя любит. Так сильно, что позволил тебе стать тем Диего, каким ты стал после Испании, хотя этот Диего не тот сын, которым он может гордиться. Он глотает эту горечь из-за любви, которую испытывает к тебе. Именно эту любовь сеньор Сантьяго использует как оружие против твоего отца. Как только тебя признают виновным в измене и повесят, любовь твоего отца к тебе будет разрушена. Он будет унижен перед своими собратьями за то, что у него такой сын; позор падет на него. У него не будет ни наследника, ни внуков, которые продолжили бы род де ла Вега. Вот тогда змеиный яд сделает свое дело.

— Мой отец беззащитен перед любым ударом, который замыслит Сантьяго, — с мрачной уверенностью произнес Диего. — Он просто не представляет, что магистрадо — лицемер, прикрывающийся маской честности.

Бернардо в знак согласия склонил голову. Диего в отчаянии хлопнул себя по бедру, словно пытаясь выбить из себя тягостные мысли.

— О, если бы я только знал, что за дьявольские цели скрываются за этим планом Сантьяго!

Внезапно его осенило. Письмо Грасилии!

— Где та записка, что я подобрал в ночь твоего побега из казармы? — спросил он, внезапно встрепенувшись. — Мне нужно перечитать ее.

Бернардо поспешил за письмом. Диего жадно впился взглядом в строки.

— Послушай, — произнес он, с каждым словом мрачнея. — Хорхе уничтожит душу твоего отца. Хорхе хочет все земли. Земли твоего отца. Все земли Калифорнии, — прочитал он.

— Я почти забыл об этом. Теперь все части головоломки встают на свои места, друг мой. Теперь мы знаем, что Сантьяго хочет земли, много земли. Он готов был убить меня, чтобы добраться до отца и манипулировать им. Хорхе уничтожит душу твоего отца, — тихо повторил он. — И он почти преуспел. А теперь, после моего осуждения и моей «смерти», отец как никогда уязвим. Интересно, какой ход предпримет Сантьяго следующим?

Бернардо лишь пожал плечами. Ответа не было.

Диего прекрасно понимал: в обычных обстоятельствах никто не смог бы отнять у его отца ни пяди земли силой или обманом. Дон Алехандро скорее пролил бы последнюю каплю крови, защищая свое достояние. Земля была частью его души. Но гордость и честь были не менее важными составляющими его натуры. Удар в самое сердце, больнее которого нельзя было придумать. Что может быть ужаснее для его отца, чем осознание того, что его единственный сын — подлый заговорщик и предатель? Бернардо был прав, как никогда. Отец и так с трудом принимал его, Диего, — поэта и ученого, вернувшегося из Испании. Его разочарование в сыне было глубоким и плохо скрываемым, хотя Диего знал, что отец по-прежнему любит его. Но суд и обвинительный приговор стали кинжалом, вонзенным в самое сердце дона Алехандро. Честь де ла Вега запятнана, и нет наследника, достойного продолжить его дело. Вполне возможно, что Сантьяго воспользуется этой слабостью. Все возможно… даже потеря гасиенды де ла Вега из-за коварных интриг магистрадо. Образ змеи, крадущейся в тени, снова возник в сознании Диего.

Бернардо, видя его муки и тревогу за судьбу дона Алехандро, умоляюще жестом предложил Диего открыть отцу правду — сообщить, что он жив.

Диего отрицательно покачал головой.

— Чтобы хоть как-то противостоять магистрадо, я должен поддерживать иллюзию смерти Диего. По крайней мере, сейчас. Отец должен верить в это, иначе Сантьяго и его приспешники узнают правду.

Бернардо кивнул. Диего продолжил:

— Теперь я должен вернуться к тому скрытому имени, что я носил, когда впервые вернулся из Испании. Это единственное, что у меня осталось. Зорро и мой отец должны вместе разоблачить сеньора Сантьяго. Он мошенник, преступник и подлый убийца. В нем нет ни капли чести. Эль Зорро восстановит свою честь и честь Диего де ла Веги и позаботится о том, чтобы… правосудие восторжествовало.

КОНЕЦ КНИГИ 3

[1] Querida (исп.) — любимая