l. Справедливый (гет)

Эдмунд, изо всех сил вжимаясь в кору дерева, почувствовал, как оно еле склоняет свои ветки и шелестит ими, чтобы хоть как-то прикрыть короля. Но в этом не было никакого смысла, потому что хищник уже учуял свою добычу.

Эдмунд уже услышал волчье дыхание где-то слева от себя и, схватившись за рукоятку меча, немного потянул его вперед.

— Уинстон! — воскликнули откуда-то из дворца, разозлив зверя.

— Что?! — рыкнул он со страшной силой.

— Королева призывает нас немедленно прийти к ней! — вновь кричит тот, второй страж, которого Эдмунд уже слышал.

— Она может подождать две минуты? — понизил тон первый.

— Она похожа на того, кто умеет ждать?

— Ладно! — оскалился волк, издав страшное громогласное рычание. Он в последний раз бросил подозрительный взгляд, но робость перед Колдуньей сыграл свое. Хищник отступил.

Только-только Эдмунд услышал закрывшуюся входную дверь, как позволил себе дышать. Страх — то самое чувство, которое перекрывает всякую способность функционировать в привычном смысле этого слова. Что ж, и король иногда боится.

Эдмунд, с опаской оглянувшись по сторонам, поспешил спуститься вниз, к морю, где его с плохо скрываемым нетерпением ожидали Стефани и Юстас. Они напряглись, едва заслышав хруст ломающегося под ногами снега, но позже узнали Эдмунда.

— Ну что там? — с нетерпением кинулся Вред.

— Всё, как мы и думали. Дворец охраняют волки, а внутри наверняка есть и циклопы или тролли, но скорее первое.

— И что делать?

— Сейчас их зачем-то призвала Колдунья. У них что-то вроде собрания. А значит, что замок будет относительно пуст.

— Пока тебя не было, я просмотрела карту, — Стефани развернула крупный кусок выцветшего пергамента. — Каспиан отметил на ней все тайные ходы, новые и старые. Есть один, который ведет прямо к его покоям.

— Не вариант, — категорично махнул головой Справедливый король.

— Это еще почему?

— Джадис не дура. Она понимает, что у любого адекватного монарха так или иначе будет ход к отступлению. И конкретно те, что располагались в наших покоях или кабинетах, она давно опечатала.

— В принципе логично, — подумав, сказал Юстас. — Но вот что странно: в сносках есть пара обозначений. Они написаны не почерком Каспиана.

Эдмунд взглянул туда, куда показывал его кузен. И правда, на карте было несколько черных аккуратно нарисованных снежинок. Они были пронумерованы еле видными цифрами, а в сносках мелким, красивым и извилистым почерком были начертаны слова: «из тернии к звездам».

— Из тернии к звездам? — Эванс задумчиво нахмурилась, пытаясь найти разгадку. Все трое начали скрупулезно размышлять.

«Так… Это явно писал не Каспиан, — поток мыслей одолел Эдмунда, — и карта эта довольно новая, была начертана незадолго до нашего прихода. Из тернии к звездам… Из тернии к звездам… Ну конечно!»

— А может, это просто так тут?.. — от безнадежности спросил Юстас.

— Вовсе нет! — как громом поразило Эдмунда. Он невольно размахивал руками, понимая гениальность загадки. Остальные посмотрели на него недоверчиво. — Из тернии к звездам! Лили! Она содействовала новой отстройке Кэр-Параваля и внесла свою лепту.

— Ближе к делу.

— Посмотрите сюда, — Эдмунд указал на некоторые нарисованные на пергаменте линии. — Под всей картой нарисована звезда, но это вовсе не фон для красоты. Это указатели, пути. А красные точки располагаются на концах этой звезды, но не настолько явно, чтобы это сразу бросалось в глаза, а на некотором расстоянии.

Вред и Эванс внимательно взглянули на пергамент. А ведь Эдмунд, Таш побери, прав! Правда, это уязвило самолюбие Юстаса, потому что в своем классе он привык быть самым умным и догадливым. Однако это чувство меркло на фоне того, что теперь им будет проще достать кольца.

— Вход в эти ходы прямо через ту пещеру, из которой и смог сбежать Вакиль. Она здесь, неподалеку.

Вся троица во главе с Эдмундом направилась ко входу, что был до этого окутанным тайнами. Скупо освещая фонариком путь, они добрались до места. А тайная дорога вела прямо через камин в комнате Сьюзен.

* * *

— Что-то он сужается, — недовольно высказался Вред, чувствуя, как его голова всё больше и больше стала упираться в каменный потолок пещеры.

— Потерпи, — уже почти ползла Стефани, значительно продвинувшись вперед. — Скоро будем у цели.

— Да когда же это скоро-то?

— Ты вроде как сам вызвался на эту миссию, — продолжила попрекать Эванс, потому что эта истерика продолжалась уже ни две, ни три минуты, а около десяти!

— Да знаю, знаю. Но это не умаляет того факта, что мы находимся в полных антигигиенических условиях и рискуем задохнуться землей и пылью, а потом помереть здесь, оставляя наши скелеты навеки покоиться…

— Да хватит ныть! — не выдержала Стефани и даже остановилась от такого потока слов. Она сейчас просто закипала от раздражения.

— Ты когда злишься, у тебя забавно носик морщится, — с явной доброй насмешкой подтрунивал Эдмунд, стараясь не допустить ссоры. Хотя его злая огненная девочка порой так умиляла.

— Ха-ха-ха, — цокнула языком Стефани, однако тепло от сказанных слов всё-таки пронзило её душу.

Наконец Стефани впереди себя, как бы сверху под углом, нащупала что-то твердое. Она прикоснулась к ледяному кафелю и поняла, что он слишком примерз, чтобы быть открытым.

— Я уже не могу здесь… Чего ты там вошкаешься?! — снова заныл Юстас.

— Я убью его… — деланным спокойствием отозвалась Эванс, превращаясь в Кэрол, однако быстро взяла себя в руки и магией прогревала поверхность плитки.

Когда от кафеля начало исходить явное тепло, Стефани с некоторой силой вытолкала его наверх. Наконец-то выбравшись из земляной могилы, вся троица смогла задышать свежим воздухом.

— Никого нет, — прошептала Эванс.

В комнате почти ничего не изменилось. Разница была лишь в том, что теперь покои были похожи на свалку разбросанных на ледяной пол вещей. Джадис явно пыталась найти что-то, что могло бы ей помочь навсегда уничтожить Певенси, но, видимо, ничего так и не найдя, она оставила всякие попытки.

— Ну и свинарник, — брезгливо отозвался Юстас, но, услышав недовольный вздох Стефани, решил поменять тему. — Как думаете, как нам теперь добраться до комнаты Каспиана?

— Она через пять комнат отсюда прямо по коридору. Нужно по-быстрому пройти туда и всё забрать.

— А где они конкретно там лежат? — что-то обдумывая, спросила Стефани.

— Лили была девушкой очень умной, и в целях предосторожности она пользовалась правилом: если хочешь спрятать, прячь на самом видном месте.

— Шкатулка с драгоценностями?.. — немного подумав, смекнула Стефани. В книгах, которые она читала, всё так и было.

— Именно. Никто бы и не подумал, что там может лежать что-то ценное, — радуясь догадливости своей любимой, улыбнулся Эдмунд.

— Тогда я пойду туда.

— Хорошо, — даже не думал на этот раз возражать Справедливый король, из-за чего Эванс недоверчиво на него покосилась.

— Ты даже не будешь останавливать? Говорить, какая я хрупкая и неопытная? Не побежишь защищать меня?

— Нет.

— А как же убеждать меня в том, что я беспомощная и не смогу защитить себя? — Эдмунд пожал плечами.

— Ты уже не слабая девочка, что с нулевыми знаниями пришла в Нарнию. Ты уже сильная и смелая воительница, которая способна не только постоять за себя, но и защищать других. Я горжусь тем, какой ты стала.

Все эти слова Эдмунд говорил с такой неподдельной легкостью, непринужденно, что в их правдивости и честности сомневаться не приходилось. Стефани, обдумывая только что услышанное, притянула голову короля к своей и со страстью поцеловала его в губы. Но долг звал, а страсть должна была подождать.

— Я скоро вернусь, — улыбнулась она, стремительно выходя из комнаты, а Юстас и Эдмунд зашли за шкаф Сьюзен, дабы спрятаться в случае прихода незваных гостей.

* * *

Около двух недель назад, а может быть, и чуть больше, в убитый нищетой и безразличием властей Ташбаан прибыл странный человек. Вечно в длинном темно-зеленом плаще, скрывая больше половины лица под капюшоном, он остановился в скудной городской гостинице, которая называлась «Золотое яблоко». Таинственный гость редко говорил, а если и произносил что-то, то настолько тихо и неприметно, что заставлял к себе прислушиваться.

Другие постояльцы данного жилищного заведения часто называли его «Опасный человек» или просто «Таинственный незнакомец». Он был в сопровождении одного единственного молодого и весьма легкомысленного, но в важных делах ответственного фавна. Колдунья, несмотря на свою жестокосердность, всё же запрещала трогать нарнийцев и наносить им хоть какой-нибудь вред. Хотя, скорее всего, это было продиктовано тем, что людей она считает чернью и просто-напросто недостойными, но иногда полезными созданиями.

Поскольку в Тархистане не привыкли общаться с некими мифическими существами, фавн наводил на них непонятный ужас одним своим получеловеческим видом. Что ж, таинственному незнакомцу это было как раз таки на руку, чтобы с большей убедительностью оставаться инкогнито.

Многие постояльцы рассказывали, как ночью они выходили в туалет или просто попить воды и замечали, что в номере этого человека горит слабый, исходящий от фитиля свет. Впрочем, они были правы. Из-за своей репутации неизвестного богатого странника к незнакомцу никто не рисковал заходить. Только персонал, чтобы поинтересоваться, не нужно ли что-нибудь «светлейшему господину».

Стук в дверь. Получив разрешение войти, фавн, которого звали Эмиль, проскользнул в дверь и поставил перед своим господином чашку горького черного кофе, которое растворило неприятный запах грязных тархистанских улиц, и положил несколько вырванных из книги страниц.

— Это всё? — с легким удивлением поинтересовался инкогнито.

— Всё, что смог найти, — кивнул Эмиль и принялся за обе щеки уплетать на редкость отвратительный суп с клецками. Но выбирать не приходилось.

— Когда я в последний раз был в тархистанских архивах, там можно было найти значительно больше информации, — незнакомец взял из шкафа крупный пергамент и развернул его. На нем была карта созвездий. — Что слышно в городе? — после некоторого молчания спросил инкогнито.

— Да ничего, — отмахнулся фавн. — Люди всё больше недовольны, работать никто не хочет, бедность, нищета, голод и всё такое прочее.

— Сыновья и дочери Азамата?

— В шоке, но против Колдуньи не попрешь.

— Отлично. Значит, не так уж и сложно будет переубедить этих упрямых ослов встать на нашу сторону. Я изучил те планы, которые принес мне генерал Анар.

— И что в них, сир?

— Ой, просил же без этого, — с доброй улыбкой в голосе отозвался инкогнито. Он ценил своего помощника. — А, ничего стоящего. Сплошные наброски нового построения войск, которые мало чем отличаются от предыдущих. Если кирпич во дворце передвинуть, и то заметнее выйдет.

— И какой из всего этого делаем вывод? — всё так же беззаботно отзывался Эмиль, что весьма забавляло его господина. Фавну почему-то доставляло удовольствие слушать то, как он строит цепочку причинно-следственных связей.

— Вывод очень прост: они в совершенном замешательстве. Как сказал Анар, армия замучена постоянным бессмысленным пребыванием в полку, население задушено налогами на военные нужды, и так скудных урожаев нет, холодает, одежды нет.

— А восстать никто и не восстанет…

— Отчего же? — на лице таинственного человека появилась дьявольская, от всех скрытая улыбка, выражаемая только одним уголком губ.

— То есть вы хотите сказать?..

— Будем бить их же оружием. Они пытались такое провернуть с Нарнией — воспользоваться внутренними противоречиями, чтобы подбить народ на бунт. Однако нам это будет сделать чуть проще.

— Сегодня же ночью займусь подготовкой плакатов.

— Да, а Анар начнет подгонять к этому армию. Что-то из Орландии есть?

— Да, я слышал, как король Эдмунд говорил что-то о том, что им нужно найти кольца какие-то, — при этих словах инкогнито дернулся и, с несколько секунд что-то обдумав, спросил:

— Сколько колец?

— Три. Четвертое они потеряли где-то на корабле, кажется.

— Мы должны найти его, — стальная решимость в голосе незнакомца никого не оставляла равнодушным.

— Чего?! В Нарнии?!

— Да, именно в Нарнии. Ты займешься подготовкой к бунтам, а мне придется отправится к Кэр-Паравалю.

— Ну это же опасно!

— На войне всегда опасно. Но эта реликвия слишком ценная, чтобы вечно оставлять её под носом у Колдуньи.

— Что ж, как скажете.

— Когда они намерены отправиться в Кэр-Параваль?

— Завтра вечером.

— Вот тогда мы и встретимся.

* * *

Эйлерт до последнего размышлял о словах Люси. Он ничего не мог понять. Эта девушка была слишком странной, слишком непонятной загадкой, которую он никак не мог расшифровать. Они знакомы так недавно, а кажется, будто она и только он знал её всю жизнь. Добрая, отзывчивая, понимающая, верная. Эпитеты к Отважной королеве можно подбирать сколько угодно, и не надоест.

Такое впервые, такого никогда у орландского принца еще не было. Всегда, даже в самый критический момент, Люси искрит надеждой и отказом сдаваться. Заражая всех своей лучезарной энергией, королева вдыхала жизнь и благоухание везде, где когда-либо находилась. Она поражала своим жизнелюбием, своей игривой детскостью, шелковистостью своих волос и белизной идеально ровных зубов.

Эйлерт не понимал, почему именно рядом с ней ему всё время хотелось улыбаться. Мама часто говорила ему о том, что однажды он встретит ту самую, которой захочет подарить весь мир. Но он не думал, что это случится так скоро. Люси одним своим обликом вдохновляла его на подвиги, на невозможные поступки и внушала бескрайнее доверие с первого взгляда.

Орландский принц не скрывал, что изначально Отважная королева показалась ему взбалмошной легкомысленной девчонкой, но позже понял, что она — сплошное воплощение доброты, которой хватит на всех.

И Эйлерту, вопреки всем здравым смыслам, хотелось исполнить её маленькую прихоть. Всего-то нужно отвести её к пещере, открыв вход своим королевским кристаллам, и снова подарить ей мир, который смог настолько очаровать её. Но внутри сидело какое-то странное надоедливое противоречие. Подсознание рьяно твердило «Опасно!» и било тревогу, которую принц тщетно пытался заглушить.

— Ну что, вы подумали? — вроде как и с той же лучезарной улыбкой спросила внезапно пришедшая Люси. Однако в улыбке этой было что-то инородно отталкивающее.

— Собирайтесь, королева. Мы едем к пещере, — попробовал Эйлерт выдавить из себя радость, но какую-то тусклую и неправдоподобную.

Люси крепко обняла Эйлерта и на радостях побежала одеваться. М-да, остается надеяться, что его интуиция — простое наваждение.