Разоблачение государственной измены (джен)

Весь следующий день Зорро оставался верен своему слову.

Диего вновь взялся за фехтование, начиная с самых азов. Ему предстояло отточить заржавевшие навыки, вернуть им прежнюю остроту клинка. Бернардо тоже усердно тренировался, вызывая у Диего множество замечаний. Когда же Бернардо заметил, что и сам Диего слегка утратил былую форму, он был вознагражден лишь печальной, самоуничижительной улыбкой молодого человека. Диего признал, что не вправе судить Бернардо, и попросил прощения, которое было с готовностью даровано. И тогда началась настоящая, беспощадная практика.

Диего чувствовал, что не успевает. Шпага больше не казалась продолжением его руки, а была лишь длинным, неуклюжим инструментом. Чтобы иметь хоть малейшую надежду одолеть Сантьяго в грядущей дуэли, он должен был быть безупречен. Сантьяго никогда не ослаблял хватку, тренируясь со всеми, кто мог ему противостоять, в то время как Диего совершил роковую ошибку, позволив работе в офисе магистрадо поглотить его время, отняв его у тренировок. И все же, несмотря ни на что, Диего гордился той работой, которую он успел сделать за столь короткое время в качестве помощника магистрадо. Несмотря ни на что, они принесли немало пользы жителям округа. Но за это пришлось заплатить высокую цену, и теперь ему предстояло искупить ее тяжелым, изнурительным трудом. Он лишь молил судьбу о том, чтобы у него хватило времени вернуть утраченное до того, как надвигающиеся события настигнут его.

Время от времени он заглядывал к отцу и снова и снова терзало его душу. Он был полон решимости, как никогда прежде, добиться справедливости в отношении Сантьяго, пока не стало слишком поздно. И тренировки его становились все более и более интенсивными.

-Z-Z-Z-

Когда снова наступила ночь, Зорро отправился на Торнадо, чтобы воплотить в жизнь следующий акт своего дерзкого плана. Он въехал в Лос-Анджелес и нашел место, откуда мог наблюдать за всей площадью, оставаясь незамеченным. Лишь несколько пеонов, слоняющихся без дела, и часовые, монотонно охраняющие казармы, нарушали тишину. Он затаился, терпеливо выжидая момент, когда удача улыбнется ему. И судьба, казалось, благоволила ему — спустя полчаса дверь таверны распахнулась, выпустив на волю двух мужчин. Один — капитан Хидальго, другой — сам магистрадо. Они шли, погруженные в тихую беседу. Это был именно тот сценарий, на который он тайно надеялся, и Зорро вознес безмолвную благодарность своему святому покровителю за столь щедрый подарок. Он ударил коленями по бокам Торнадо, и конь рванулся вперед.

Двое мужчин, потревоженные внезапным грохотом приближающихся копыт, резко обернулись. На них неслась черная как смоль фигура — всадник в полуночной одежде на вороном коне, вырвавшемся из самой тьмы. В секундном оцепенении, они замерли, а затем, повинуясь инстинкту, бросились в разные стороны, пытаясь избежать неминуемой угрозы. В безмолвном гневе, Сантьяго мысленно закричал: «Урести! Что ты творишь?» Ярость душила его, и он едва сдержался, чтобы не выплюнуть проклятие. Как этот безумец посмел ослушаться его приказа?

Он нырнул в укрытие, едва успев уклониться от пули, выпущенной Зорро. Грохот выстрела эхом прокатился по площади. Сантьяго кубарем покатился по земле, замирая за прохладной стеной центрального колодца. Он проклинал себя за то, что оставил пистолет дома, полагаясь лишь на шпагу. В этот момент он услышал голос разбойника. Осторожно выглянув из-за укрытия, он увидел, как вздыбился конь, осыпая мостовую градом копыт.

— Я не забыл Диего де ла Вегу! — закричал всадник в маске, эхом отдаваясь от стен зданий. — В следующий раз вам так не повезет, сеньор магистрадо!

С этими словами он развернул коня и исчез в лабиринте ночных улиц.

Сантьяго услышал еще один выстрел — капитан Хидальго пытался достать беглеца из пистолета. Но увидел, что капитан промахнулся, потому что всадник в маске, не замедляя хода, скрылся за углом здания. Ярость на Хидальго за его промах вспыхнула с новой силой. Часовые из казарм открыли огонь из мушкетов, но было слишком поздно, и их выстрелы лишь отбили штукатурку со стен зданий. «Если бы этого проклятого пьяницу пристрелили, это стало бы достойным наказанием», — злобно подумал Сантьяго. Но теперь, когда Урести ускользнул, необходимо было как можно скорее обуздать его безумство, пока он не натворил еще большей беды. Сантьяго поклялся себе, что следующий, кого он выберет на роль Зорро, не будет позволено пить ничего, кроме воды.

Поднявшись на ноги и стряхнув грязь с одежды, Сантьяго оказался в окружении возбужденных горожан. Пеоны, напуганные случившимся, наперебой рассказывали всем, что именно Зорро стрелял в магистрадо.

— Да, говорю вам, это был Зорро! — говорил один из них. — Он пришел, чтобы отомстить за Диего де ла Вегу! Чуть не убил магистрадо!

Тио, хозяин таверны, протиснулся сквозь толпу, с тревогой глядя на Сантьяго:

— Вы в порядке, магистрадо? Не хотите ли вернуться в таверну? Я угощу вас лучшим вином.

Он протянул Сантьяго его шляпу, в тулье которой зияла предательская дыра.

— Нет, нет, — ответил Сантьяго, решив разыграть спектакль для собравшихся. — Я цел и невредим. Он промахнулся, — он взял шляпу у Тио и, указывая на дыру, добавил: — Ну, почти.

Он был рад услышать нервный смех, прокатившийся по толпе в ответ на его неуклюжую шутку. Окинув взглядом площадь, он громко позвал:

— Капитан Хидальго? Капитан, где вы? — увидев, что Хидальго пробирается сквозь толпу, он добавил: — Вот вы где, капитан. Вы в порядке?

Хидальго кивнул.

— Да, магистрадо. Я не ранен.

— Отлично, — сказал Сантьяго. — Тогда я приказываю вам лично возглавить патруль и найти этого преступника. Немедленно! Он должен быть схвачен. Я хочу, чтобы его доставили сюда живым.

Хидальго отдал честь:

— Будет исполнено, магистрадо!

Он резко развернулся и направился к казармам. Ему претила мысль о том, чтобы в такой поздний час гоняться за любимчиком Сантьяго, Зорро, но приказ есть приказ. Он покачал головой, пытаясь понять, что могло подвигнуть Урести на такую безрассудную выходку — покушение на жизнь самого магистрадо. Прищурившись, он подумал, что Урести лучше быть таким же неуловимым, каким, по слухам, был настоящий Зорро, потому что он приложит все усилия, чтобы найти его. Сантьяго приказал доставить его живым, но нетрудно было представить, как шальная пуля случайно настигнет беглеца, и Урести/Зорро придется везти в пуэбло, перекинув через седло. Нет, это совсем не трудно представить.

Сантьяго приказал толпе разойтись по домам или вернуться в таверну, заверив всех, что с ним все в порядке. Отряхнув остатки пыли с плаща, он направился к своему дому. Уже у самой двери он увидел отряд улан во главе с Хидальго, готовых отправиться в погоню за Зорро. Он удостоил их кивком, когда они промчались мимо. Войдя в дом, он бросил шляпу с дырой через всю комнату.

Как Урести посмел на такое? Должно быть, он снова напился до беспамятства. Только пьяный мог сотворить такое — попытаться убить магистрадо. Наверное, он начал верить, что на самом деле является мстителем, жаждущим возмездия за смерть Диего де ла Веги. Это, должно быть, наваждение, вызванное непомерным количеством выпитого вина. Вспоминая встречу на площади, он вдруг осознал, что голос Зорро звучал немного иначе, чем обычно. Это, должно быть, еще один признак того, что он слишком много выпил.

Он позвал слугу.

— Роберто. Я хочу, чтобы ты немедленно отправился в дом сеньора Лосано и передал ему, что я должен немедленно встретиться с ним в моем кабинете.

— Да, сеньор Сантьяго, — ответил Роберто и выполнить приказ.

Вскоре Лосано уже стоял в кабинете Сантьяго.

— Лосано, — начал Сантьяго. — Ты знаешь, что сегодня вечером Зорро стрелял в меня?

— Да, магистрадо, — ответил Лосано. — Об этом говорит весь пуэбло. Говорят, он пытался вас убить.

— Я не знаю, чего добивается Урести, так усердно переигрывая свою роль, но это нужно немедленно прекратить, — в ярости проговорил Сантьяго. — У него не было приказа на то, что он сделал сегодня вечером. Хидальго в данный момент прочесывает холмы в его поисках. Мне пришлось это сделать, чтобы сохранить лицо, но я почти надеюсь, что Хидальго поймает Урести, — он сделал глубокий успокаивающий вдох. — Но если капитан его не найдет, Урести все равно придется приструнить. Я сам решу, когда и где появится Зорро, а не он. Я хочу, чтобы ты отправился в Сан-Педро и остался с Лолитой, его любовницей. Если понадобится, ты используешь ее, чтобы контролировать Урести. Запомни — она лишь средство достижения цели. Ты будешь угрожать Урести его женщиной, если он не возьмет себя в руки. Если придется, привези ее сюда, в Лос-Анджелес, и запри в надежном месте. Делай все, что потребуется, но верни Урести в строй. Ясно?

— Ваше Превосходительство, не проще ли было бы просто избавиться от Урести и найти кого-нибудь другого на роль вашего Зорро? — спросил Лосано. — Это значительно упростило бы задачу, не так ли?

Сантьяго кивнул.

— Да, возможно. Но он слишком полезен для меня. Когда он трезв, он делает все, что я ему приказываю. Абсолютно все. Ты сам это знаешь.

Лосано кивнул, вспоминая Грасилию. Сантьяго продолжил:

— Возможно, он еще понадобится мне, пока мы не закончим все это с доном Алехандро. Его сегодняшняя выходка пока не сорвала мои планы. На самом деле, если подумать, он, возможно, даже помог мне, поддерживая в людях страх перед Зорро, — голос Сантьяго стал жестче. — Но он не может действовать самовольно, в пьяном бреду. Мои планы слишком тщательно продуманы, чтобы он мог разрушить их, когда его голова находится в бутылке с вином. Ты отправишься к нему и объяснишь это, как только он вернется в Сан-Педро. Иди сейчас. Иди немедленно. Ты должен быть в Сан-Педро раньше, чем он вернется к своей женщине.

— Да, магистрадо, — сказал Лосано. — Я выезжаю немедленно. Но что, если он действительно пытался убить вас, Ваше Превосходительство? По какой-то своей причине?

— Я не уверен, — сказал Сантьяго. — Я все еще контролирую ситуацию, — его глаза сузились. — Однако, я скажу тебе, что он не настолько ценен, чтобы им нельзя было пожертвовать. Я доверяю тебе действовать по своему усмотрению, Лосано. Убей его, если потребуется, но не делай ничего опрометчивого. Не превышай своих полномочий.