Волшебство в старом парке (джен)

Седрика они встретили недалеко от лестницы в кабинет Дамблдора.

— Ты здесь? Цел? — вяло не то удивился, не то обрадовался Гарри. Сил у него не осталось совсем. Даже на радость.

Седрик, похоже, удивился меньше, а обрадовался больше:

— Гарри, вот здорово! Ох, простите, профессор…

— Не за что, — Дамблдор окинул его внимательным взглядом. — Откуда кровь, ты ранен?

— Голову расшиб, но это пустяк, уже и не болит совсем.

— Тогда беги к родителям, они в кабинете декана. А потом обязательно зайди к врачу. Обязательно — я проверю! И не болтай лишнего, понял?

— Да, сэр!

— Может, стоило бы его всё же расспросить? Хотя бы узнать, где он был? — неуверенно спросила МакГонагалл.

— Потом.

В кабинете директор прежде всего усадил Гарри в удобное кресло (кивнув Минерве на второе), подошёл к уставленному самыми разными флаконами шкафу и, смешав в серебряном кубке зелья сразу из нескольких, подал его Гарри:

— Выпей. И расскажи всё. В подробностях. Мальчик мой, я понимаю, каково тебе сейчас, но поверь, так будет лучше и для тебя самого.

— Я ничего не помню, — пробормотал Гарри. Вкуса зелья он не почувствовал, но действие его проявилось почти сразу — по крайней мере в глазах прояснилось и язык перестал заплетаться.

— Ты всё помнишь, — Дамблдор то ли просто хотел его успокоить, то ли применил какое-то освежающее память заклинание. Как бы там ни было, но Гарри действительно вспомнил всё. В подробностях. Таких, что его едва не вытошнило. Дамблдор, внимательно наблюдавший за выражением лица мальчика, осторожно положил одну руку ему на лоб, вторую — на затылок, слегка помассировал:

— Тише, мальчик, тише, всё уже позади… ну что, получше? Теперь рассказывай.

И Гарри начал рассказывать. В какой-то момент феникс, словно бы тоже прислушивавшийся к рассказу (а почему «словно»? Просто «прислушивавшийся») слетел со своего насеста и устроился на коленях у мальчика, как-то не по птичьи, а скорее по кошачьи свернувшись клубком. Гарри сразу стало легче, ледяные тиски, сжимавшие сердце, словно слегка подтаяли. К концу рассказа он чувствовал себя досуха выжатым лимоном — но это было всё же куда лучше, чем прежнее ощущение ледяной статуи. Он даже решился задать так мучавший его вопрос, хотя и подозревал, что ни директор, ни декан Гриффиндора не знают на него ответа:

— Я, наверное, сошёл с ума… но мне показалось… этот человек, тот, что проводил обряд… мне показалось, что он… что он похож на Сириуса! Но это же бред, правда?

МакГонагалл недоумённо перевела взгляд с Гарри на Дамблдора. Тот заговорил, медленно, словно подбирая слова:

— Гарри, поверь мне: Сириус никогда, даже под угрозой самой страшной пытки, не стал бы делать того, что принесёт тебе вред. Сейчас он выполнял моё задание, очень важное… и очень опасное, теперь-то я могу тебе это сказать, потому что основная опасность для него уже позади. Скоро, думаю вы сможете встретиться.

— Так значит, мне просто показалось! Но он был так похож, так… я думал, что с ума схожу, правда!

Дамблдор вздохнул, переглянулся с Минервой:

— Знаешь, Гарри… у Сириуса был брат, годом младше его. Когда-то они были очень похожи — не близнецы, но близко к тому. Говорили, что он погиб ещё тогда, давно… но толком никто ничего не знал. И он был Пожирателем Смерти.

— Брат Сириуса?!

— Да. Не удивляйся, у них вся семья такая… сплошные крайности.

— Так вот почему он сбежал из дома! — теперь, когда всё разъяснилось, Гарри почувствовал на миг огромное облегчение. Даже мысль о возрождении Лорда, за которое он, Гарри, пусть и невольно, но тоже ответственен, отступила на второй план. Всего на миг, но всё же…

— Однако, он на удивление много успел тебе рассказать! — усмехнулся Дамблдор. — Но на сегодня довольно. Минерва, отведи его, пожалуйста, в госпиталь и проследи… впрочем, Поппи сама сообразит, что нужно сделать. Просто побудь рядом, ладно?

— Да, конечно, — МакГонагалл обняла мальчика за плечи, помогая ему встать. — Пойдём, Гарри, тебе необходимо выспаться.

Гарри охотно позволил себя увести. Больше всего ему сейчас хотелось забиться куда-нибудь, сжаться в комок и ни о чём не думать. Совсем ни о чём.

* * *

Когда дверь за ними закрылась, Дамблдор повернулся к вроде бы пустому креслу в углу и сказал укоризненно:

— А вот подслушивать нехорошо, Сириус!

— Простите, профессор! — Сириус поднялся из кресла — словно вынырнул из воды. — Я был уверен, что вы заметите.

— Уверен он… мастер камуфляжа! — голос Дамблдора вдруг сорвался, он порывисто шагнул к Блэку, обнял, прижал к себе.

— Ну что вы, профессор, — пробормотал донельзя смущённый Сириус. — Я… Не стоит, право…

— Не стоит… дурачок, я же был почти уверен, что посылаю тебя на смерть! Я даже не представляю, как тебе удалось уцелеть!

— Да просто: я Лорда под Нерушимый подвёл. Правда, и сам туда же угодил, ну да ладно, его и без меня найдётся кому… а вот меня без прямого приказа так сразу не решились, он их там всех запугал, шевельнуться боятся.

— Погоди, расскажешь по порядку. Сперва скажи: ты как себя чувствуешь?

— Нормально. Ну, почти. А что?

— Да вид у тебя… Снотворного бы тебе сейчас и в постель.

— Помыться бы мне сейчас… и потом тоже. Нет, правда! Ну не смотрите на меня так, я же понимаю, что глупо это, но очень хочется!

— Да никак я на тебя не смотрю, хочешь — пожалуйста, вон та дверь.

— Ох, правда?

— Конечно. Пойдём, покажу.

За дверью обнаружился небольшой, но вполне комфортабельный санузел. Ванну набирать Сириус не стал, включил душ и принялся с остервенением намыливаться — раз пять подряд. Потянулся было в шестой, но встретился с понимающим взглядом терпеливо ожидающего в стороне Дамблдора, хмыкнул и выключил воду.

— Глупо, да?

— Нет, — серьёзно возразил директор, подавая ему полотенце, — и не только психологически. Вода неплохо снимает остаточную магию, тёмную — особенно. Так что всё правильно. Вот, накинь халат. Пойдём, тебе всё же надо прилечь.

За очередной дверью обнаружилась спальня. Дамблдор откинул с кровати покрывало, поправил подушки:

— Ложись. И давай-ка я тебя укрою… вот так.

— Правда ведь отрублюсь сейчас! Совсем раскис.

— Ну и на здоровье! То, что срочно, я уже услышал, а остальное подождёт. Знаешь, а давай-ка я тебе действительно снотворного дам да пойду с высокими гостями объясняться. Меня, наверное, уже ищут.

— Погодите. Что с Малышом, он в порядке?

— И даже более, чем можно было надеяться, если я не ошибаюсь. Что вряд ли. Конечно, измучен и морально, и физически, но это быстро пройдёт.

— А почему вы не сказали ему правду? Да ещё моего брата приплели?

— Зачем приплёл — ты и сам должен понимать, а вот почему не сказал… Понимаешь, ему пока НЕЛЬЗЯ знать, что всё произошедшее в конечном итоге нам на руку. И тем более — нами частично спланировано. Скоро я расскажу тебе всё, и ты поймёшь, насколько это важно — чтобы он ничего не знал. Кстати, я не сказал ему ни слова неправды. Просто позволил сделать из моих слов свои выводы.

— Знаете, профессор, иногда я вас действительно ненавижу. Да и себя до кучи.

— Думаешь, ты в этом одинок?

— Не думаю. Вот поэтому и… а, ладно, это уже лирика. Так где обещанное снотворное?