Аноним (джен)

Долорес Амбридж быстро установила в школе свои порядки. В ужасе от нее были все. Казалось, даже профессора боятся потерять работу и при этом не замечают того, что происходит со студентами. Гарри сомневался, что это так на самом деле: портреты и призраки очень любят сплетничать. К ним просто надо прислушаться.

Гарри знал: то, что он настаивает на факте возрождения Волдеморта, а Министерство отказывается это признавать, неизбежно приведет к попытке исключить его из школы. Вопрос только в том, когда.

Амбридж назначала ему ежевечерние отработки уже больше недели, а ведь семестр только начался. Рука сильно болела. Перо, которое она дала ему, чтобы писать "строчки", не нуждалось в чернилах. Когда он водил им по пергаменту, кровавые буквы появлялись на тыльной стороне ладони. Они были уже настолько глубокими, что Гарри уходил с отработок, замотав руку тряпкой, которая мгновенно пропитывалась кровью. Он старался не оставлять кровавых следов по дороге в спальню, где руку можно было нормально перебинтовать.

Гарри знал, что такие отработки были не только у него, и он приходил в ярость от мысли о том, что так же мучают других — и может быть, даже младших! — студентов. Ее целью были все нечистокровные. Что ж, этим придется заняться. Но прежде чем что-нибудь предпринимать, надо провести некоторые исследования.

«И что теперь подумает волшебный мир? Преподаватель, назначенный министерством, использует инструмент пыток на невинных студентах? — размышлял Гарри. — Наверное, Оливеру стоит задать об этом вопрос.»

ххх

Три недели спустя он прятался в самом дальнем конце библиотеки под мантией-невидимкой. С самого первого дня семестра почти месяц назад рядом с Гарри все время кто-нибудь был. Чтобы остаться в одиночестве, приходилось убегать и прятаться.

Только поздно ночью он мог выскользнуть из спальни, чтобы поработать над бумагами, которые присылал Лорд Питер или над финансовыми документами из «Гринготтса». Его «опекуны» — обычно Рон и Гермиона — липли к нему, как мухи к варенью. Гарри это бесило. Неужели они думают, что если держаться к нему поближе, он их быстрее простит? Да ничего подобного! Они становились все дальше друг от друга. Но была в этом и хорошая сторона: когда начнется охота за Оливером Твистом, у него будет железное алиби. Которое организовал сам Дамблдор.

Гарри знал, что его почту вскрывают. Слава Мерлину, он арендовал этот ящик на почте, а Добби мог работать курьером. Иначе ничего бы не получилось.

Его по-прежнему раздражало, что Дамблдор держит его в неведении о традициях волшебного мира. Но Гарри не был дураком, хотя и научился им притворяться. При помощи Лорда Питера пробелы в его образовании успешно заполнялись. Сортировочная шляпа знала, что говорит, когда утверждала, что Гарри хорошо чувствовал бы себя на змеином факультете.

Время подходило к полуночи, когда Гарри закончил со своими бумагами. Оставалось всего одно дело. Потирая порезанную руку, Гарри написал жалобу Лорду Питеру и гоблинам. Использовать темномагический артефакт, каковым является кровавое перо, на любом волшебнике моложе 17 лет было категорически запрещено. Да и для взрослых это допускалось только при подписании особо важных документов. Мадам Долорес Амбридж — чиновник Министерства, и должна знать законы лучше многих. Свою жалобу Гарри подкрепил вескими доказательствами.

Взяв еще один лист пергамента, Гарри начал работать над статьей для очередного выпуска газет. К счастью, статьи выходили только раз в неделю. Писать ежедневно он бы не смог, да и шансы быть пойманным повысились бы. Передавать статьи Лавгуду надо было по вторниками, а он уже передавал их в «Пророк» для публикации днем позже, чем в Придире» — таковы были условия подписанного Гарри контракта. Ему нравилось, что он фактически платит сам себе, и никто этого не знает!

ххх

Неделей позже Долорес Амбридж после завтрака наслаждалась второй чашкой чая в своем кабинете. Стены были увешаны десятками картин с изображением котят и кошек. Большая их часть спала, некоторые потягивались и зевали. Похожая на жабу женщина рассматривала свои сокровища. День обещал быть удачным.

Предыдущий вечер тоже прошел вполне удовлетворительно: этот негодяй Поттер снова писал строчки. «Надеюсь, до него наконец дойдет смысл этого наказания!» Перья ее дедушки, которые всегда оставались острыми, очень даже пригодились. Долорес была удивлена, что без проблем пронесла их в Хогвартс: ха-ха, вот и хваленые защитные чары Директора Дамблдора!

Прибыла утренняя почта, в том числе и номер «Придиры». О ней там пока еще не писали, но вообще-то этот поганый листок надо будет запретить. Слишком много от него проблем. Она сначала прочитает письма, чтобы не портить себе настроения очередной злобной статейкой.

Через несколько минут очередь все же дошла до «Придиры». Статья Твиста была, как обычно, на второй странице.

Устав Хогвартса постоянно нарушают?

Подбирая материалы для своего эссе по Чарам, я наткнулся на весьма интересную книгу. Небольшой потертый томик был засунут за какие-то давно не нужные публикации на дальней полке. Оказалось, что автор книги — Хелена Рейвенкло, дочь Ровены Рейвенкло! Наверное, Хогвартсу следует более бережно относиться к своим сокровищам.

Но, ближе к делу. Знаете ли вы, что она утверждает, что в Уставе Хогвартса содержатся три основных положения, которые не могут быть отменены или изменены? Если эти положения нарушаются, контроль за школой должен быть возвращен наследниками Основателей.

Три базовых принципа таковы:

1. Ни одному студенту, вне зависимости от его происхождения, не может быть отказано в обучении. Образование — это право, а не привилегия.

2. Все преподаватели, вне зависимости от факультета, происхождения или семейных связей, должны быть справедливы и беспристрастны по отношению к студентам. Все студенты равны, пока посещают Хогвартс.

3. Директор и преподаватели должны обучать студентов всем аспектам своих предметов, будь это светлая или темная магия. Главное в магии — это намерение, и любая магия может быть использована во вред. Объясняя студентам, что именно их намерение делает магию светлой или темной, преподаватели разрушают противоречия и позволяют отделить факты от предрассудков.

Удивительно, правда? Как Хогвартсу удалось так далеко уйти от этих идеалов? Посмотрите хотя бы на вечную войну гриффиндорцев и слизеринцев, которую никто не может прекратить. Она уже дошла до того, что проклятия в коридорах звучат каждый день. А от того, что Директор постоянно сводит эти факультеты на уроках ради «межфакультетского единства», напряжение только возрастает. Профессора на уроках больше разбираются со стычками, чем обучают своим предметам. Прислушайтесь к их жалобам!

И с каких это пор в школе разрешается применять темномагические артефакты к студентам в качестве наказания? Я не узнал бы об этом, если бы не встретил двух студентов, плачущих и вытирающих кровь с рук. Они сказали, что были на отработке у преподавателя и раны — результат этой «отработки». Они были слишком напуганы, чтобы назвать фамилию преподавателя, но по следам крови в коридорах было легко понять, кто это. Судя по всему, этот человек заставляет студентов на отработках писать строчки очень специальным пером.

Самое удивительное, что Директор позволяет все это в Хогвартсе — «самом безопасном месте магической Британии». Тем более, что его «золотой мальчик» — Поттер — заработал огромное количество отработок с одним конкретным преподавателем. Я даже видел несколько раз, как он морщился и тер свою руку. Но ведь студенты пишут об этом домой? Если бы мои родители обнаружили, что кто-нибудь применяет ко мне темномагический предмет, они бы спокойно не сидели.

Не верите? Все, что вам нужно — это проверить списки отработок в любой гостиной. Там записаны фамилии, время, место отработки и с кем она проходит. И почему главы факультетов ничего не предпринимают? По правилам, им должны сообщать, когда одному из их студентов назначается отработка.

Я не называю имен, статей законов и т.п. Хотя подождите… А есть ли вообще законы о клевете в магическом мире? Судя по некоторым статьям, которые я видел в «Пророке», слово «клевета» здесь неизвестно.

Возвращаясь к теме. Я составил список студентов, которые были на отработках в этом семестре. В него внесены нарушения, имена студентов и преподавателей, даты и время. Если необходимо, я готов предоставить этот список «Придире» и «Пророку». Я оставлю взрослым решать, публиковать его или нет. Выскажите ваше мнение, пожалуйста.

В завершение. Я не знаю, как долго еще мне удастся писать мои статьи. Здесь в Хогвартсе нарастает кампания за запрет «Придиры» — и меня, соответственно. Правда, теперь мои статьи выходят и в «Пророке», так что если я кому-нибудь серьезно досаждаю, им придется иметь дело и с «Пророком» тоже.

Я верю, что маггл Клод Адриан Гельвеций был прав, когда написал: «Ограничить прессу — значит, оскорбить нацию; запретить чтение определенных книг — значит, объявить граждан дураками или рабами». Не знаете, кто такой Гельвеций? Спросите магглорожденных. Их этому учат в начальной школе.

Оливер Твист

ххх

Шум в коридоре около кабинета мадам Амбрижд резко смолк, когда из кабинета раздался громкий вопль.

Северус Снейп, который как раз шел в сторону Большого зала, остановился. Амбридж распахнула дверь и пронеслась мимо него, ничего не замечая на своем пути. Зельевар приподнял бровь и ухмыльнулся. Он терпеть не мог жабу. Любой, кто испортил ей день, сделал его день счастливым. Снейп тихо пошел вслед за ней.