Добро пожаловать в Нифльхейм (джен)

Я здесь уже восемь дней, моя первая неделя на этой планете пролетела незаметно, и вся она была посвящена попыткам не дать этой станции развалится. Это было непросто.

Во-первых, каждый раз, когда я после долгих и мучительных попыток разобраться в причинах неполадки приступал к анализу барахлящей системы, выяснялось, что она просто-напросто не работала, а барахлящий системный монитор выдавал случайные значения. И каждый раз приходилось просто отключать или перекидывать ресурсы на другие системы, а ведь я геолог, а не системный инженер.

Спасибо моей работе в Спокском институте, где я научился обслуживать и конструировать геологические зонды, иначе бегал бы я с кайлом по ледяным просторам, строя ледяную иглу.

С помощью Марвина, который принялся за порученную работу с энтузиазмом, и не без помощи Хьюго (уже без энтузиазма), мы смогли всё стабилизировать примерно до уровня “проживёт ещё немного”. Я не перестаю удивляться, насколько хрупкими оказались эти надёжные системы, призванные обеспечивать наше выживание.

Также мы смогли интегрировать радиомодуль с капсулы в сеть станции. Того, чего я боялся, не произошло, он был принят системой, определялся и прекрасно функционировал.

Единственная сложность возникла с антенной, там пришлось повозится. Так как питание и сигнал шли через один интерфейс, а у нового радиомодуля всё подключено через разные интерфейсы, то получилась нестыковочка. В общем, я снова страдал вандализмом: пришлось проделать отверстия в корпусе антенны под жгут новых кабелей.

Глядя на это, можно подумать, что антенна с пачкой проводов, торчащих из некогда элегантного обтекаемого корпуса, стала жертвой современного искусства. Или, как по мне, жертвой нашествия паразитов или тентаклевого монстра.

Все манипуляции проводились методом тыка. Распиновки интерфейса антенны у меня не было, да и с её устройством я был незнаком. Она была сильно сложнее, чем я ожидал.

Но я всё подключил! И она, кажется, даже заработала. Я очень надеюсь, что там есть защита от дурака. Если её нет, то я сильно удивлюсь, правда, ненадолго. Антенна очень мощная и запросто может меня поджарить.

Теперь осталось только ждать, когда спутник сверхсветовой связи будет в зоне видимости антенны. А пока могу подумать о грядущих перспективах.

Будущее складывается так, что я тут надолго. До родной Системы шестнадцать световых лет, до ближайшего обитаемого мира Росс 128 ー пять световых лет.

Транспортник, доставивший меня сюда, не сбавляя скорости и не обращая внимания на мольбы о помощи, скоро покинет гравитационный колодец звезды и уйдёт в скачок, а значит, надеется могу только на сигнал о помощи.

Разумеется, я не буду слать сигнал домой по радио. Он достигнет адресатов через шестнадцать лет. Это огромной срок, я за это время скорее всего сойду с ума и попытаюсь коктелеформировать эту планету.

Нет, я просто свяжусь с домом через спутник сверхсветовой связи, выступающий в роли ретранслятора, благо я смог заставить радио подать признаки жизни. Так как проклятый центральный компьютер в безопасном режиме, то работают только базовые функции базы.

Радио дальней связи почему-то в их список не входит. До сего момента работала только система, принимая данные с метеорологических спутников.

Сначала сигнал от моей станции дойдёт до ретранслятора у местной звезды, оттуда он попадёт на ретранслятор у Росс 128, а оттуда — до следующего, и так пока не попадёт домой.

Правда, сверхсветовая связь вещь сложная и дорогая, она не работает постоянно, а синхронизируется раз в месяц или раз в год по местному времени, так что до Системы мой сигнал дойдёт примерно за пять месяцев.

И, если всё сложится нормально и будет готовый транспортник, что большая редкость, то в идеальной ситуации через семь лет и шесть месяцев за мной прилетят, а через четырнадцать лет я буду дома.

Откуда взялся лишний месяц? Ну смотрите, не знаю, как у вас обстоят дела с межзвёздным движением, но у нас примерно так: наши корабли могут разгоняться до скоростей примерно в два раза превышающих скорость света, используя прыжковый двигатель.

Но для того, чтобы выйти на крейсерскую сверхсветовую, ему необходимо покинуть гравитационный колодец звезды, а сделать он это может только на досветовых скоростях. Итого выходит, что с ускорением один и два десятых метра в секунду за секунду он покидает колодец примерно за двадцать восемь дней, имея скорость три тысячи километров за секунду. Вот вам и лишний месяц, который мне предстоит тут провести.

Время — цена за нашу экспансию.

Конечно, транспортник не самый быстрый тип кораблей. Военные корабли Земли развивают максимальное ускорение почти в два раза больше, чем у транспортника, расстоянии от Земли до Марса они могут пройти за двенадцать дней. Правда, для этого им придётся сжечь почти годовой запас топлива.

Похоже, что план готов, пора приступать к моему спасению…

[обновление журнала…]

И-и-и-и…. Сигнал ушёл! Наконец-то я свяжусь с людьми. Мне останется только немного подождать, не встревать ни в какие проблемы, и тогда я снова окажусь в распростёртых объятиях цивилизации.

Всего-то ничего, просидеть на месте пять-семь лет. Больше, если не будет свободного транспортника. Меньше, если он будет идти транзитом.

Так как сигнал до спутника будет идти шесть минут и еще шесть — обратно, то осталось подождать двенадцать минут, и я узнаю, получилось или нет.

Плюс передатчиков в том, что они являются не только средством связи, но и навигацией и хранилищем истории нашей цивилизации. Без этих передатчиков сверхсветовое путешествие стало бы очень затруднительным, если не невозможным.

Представьте, что вы рудокоп, летите в полной темноте и без радара к астероиду для промышленной добычи руды. Вы не представляете, где находится ваш Эльдорадо, всё, что у вас есть, — это писк вашего разведывательного зонда, который радостно сообщает, что его трехлетняя миссия по поиску минеральной жилы увенчалась успехом.

Так вот, если этот писк прекратится, вам уже никогда его не найти. Совсем недавно, пятьдесят лет назад, астеры слушали этот писк как мантру, он был для них всем — кислородом, топливом, жизнью.

К своему сожалению, я не раз слышал предсмертные сообщения астеров — своих братьев и сестёр, которые промахнулись или потеряли сигнал. Без возможности заправится и пополнить кислород всё, что им оставалось, — это медленная смерть.

Космос очень большой, а они были слишком далеко, чтобы надеется на помощь.

К счастью, передатчики совершенны, они могут сами себя обслуживать, проводить ремонт и внедрять улучшения. Ещё ни один корабль не сбился с пути и не потерялся в бескрайней черноте космоса.

Странно, прошло уже пятнадцать минут, но всё ещё нет подтверждения доставки.

Похоже, спутник не откликается на вызов и я не могу установить с ним связь.

Это не хорошо, это очень нехорошо.

[обновление журнала…]

Итак, кажется, я разобрался. Всему виной оказались мощная магнитосфера планеты, которая захватывает заряженные частицы от звезды и ионизирует пространство вокруг планеты. Полученная плазма затрудняет связь.

Обычно эта проблема решалась увеличением мощности и активной частотной модуляцией, чтобы подстроить сигнал под условия ионосферы.

Мощности почему-то не хватает. Немного увеличу энергию, думаю, десять процентов для начала подойдёт. Это не большие токи, ничего плохого они не сделают. Попробую и буду наблюдать.

Повышение мощности на десять процентов результата не дало. Связь со спутником не устанавливается. В настоящее время передающая антенна работает на минимальной мощности. Охлаждение справляется на отлично, все узлы полностью функционируют. Можно не опасаться.

Но стоит немного подстраховаться. На орбите планеты также находятся спутники, выполняющие функцию картографирования, наблюдения за погодой и орбитального изучения планеты. Они могут выступать как ретрансляторами на планете, так и ретрансляторами с маяком.

И, разумеется, связаться с ними намного проще, чем пускать сигнал через всю звёздную систему спутнику, который находится в ста двадцати миллионах километрах от меня.

Я попробовал связаться с низкоорбитальным спутником, но мощности всё равно не хватает. Нет, связь, конечно, устанавливается, но спутник шлёт сообщение, что соединение нарушено.

Повышаю ещё на двадцать процентов.

Пробую.

[обновление журнала…]

Снова неудача.

Ещё двадцать процентов. Передатчик работает на шестьдесят процентов мощности.

[обновление журнала…]

Есть, связь с маяком установлена. Сейчас проверю телеметрию, посмотрю на стабильность сигнала и буду разбираться, как передать сигнал.

О, для этого, оказывается, есть отдельная кнопка в менюшке. Хорошо придумано! Люблю, когда интерфейс угадывается интуитивно.

[обновление журнала…]

Вот теперь у меня точно проблемы: случилось то, чего я никак не мог ожидать…

Но сначала по порядку. Пока я разбирался с интерфейсом и проверял настройки, произошла катастрофа.

Сигнал начал пропадать, я включил автоматический режим связи. Станция начала самостоятельно пытаться связаться со спутником. Поначалу всё было хорошо. Связь установилась, я начал передавать на спутник нужную мне информацию. Вдруг резко сигнал пропал.

Связь была утрачена. Я попытался восстановить канал, но не смог связаться со спутником. Приборы не регистрировали сигнал от него. На мгновение я испугался, что накрылся маяк. Если дело в этом, то я тут останусь навсегда.

Но вскоре я понял, что не могу связаться не только со спутником, но и с антенной.

Конечно, сказать «вскоре» — это сильно приукрасить. Я делал попытку раз в двенадцать минут, в течении которых я практически обливался потом. Ну, по крайне мере, сходил с ума от скуки и ожидания.

Шесть минут в одну сторону, шесть минут в другую. Нажать на кнопку, повторить. Шесть минут в одну сторону, шесть минут в другую. И так раз пять.

Увидеть сообщение, что связь появилась, начать процедуру обмена информации. Через пару минут получить сообщение об ошибке, понять, что ошибка произошла пять минут назад, но только долетела.

Громко выругаться. Нажать повторить связь. Через двенадцать минут получить ошибку. Подкорректировать частоты, модуляцию, кодировку, благо с этим около Юпитера отработал за года работы.

Снова ошибка, снова ругаться… И такой космический пинг-понг шесть часов в подряд.

В момент полной потери сигнала я ещё не подозревал ничего плохого: возможно, и случилось что-то с антенной, контакт где-то отошёл или выбило пробки, но я не подозревал ничего непоправимого.

А зря. Сперва я перевёл все антенное оборудование в безопасный режим. Дальше взял инструмент и полез искать неисправности. Вскоре выяснил, что с оборудованием на станции всё хорошо, радиомодуль работает исправно, поэтому я направился наружу.

Погода была нормальной, падал снег, ветер был не сильный, моя аэродинамика не создавала проблем. Я обошёл базу и двинулся на лестницу, ведущую на платформу с антенной.

И как только я забрался на платформу, то увидел лёд, который замёрз в лужицу рядом с проводами, и сразу всё понял. Один из проводов, видимо, был малого сечения — явно недостаточного для передачи такой мощности.

Огромная ошибка, в которой некого винить кроме себя.

Но в тот момент я думал, что отделался сгоревшими предохранителями, взглянув на корпус я заметил, что он был горячим. Очень горячим.

Антенна была уничтожена. Вскрыв корпус, я понял, что случилось. Кабеля не выдержал нагрузки и сильно нагрелись, изоляция начала тлеть, расплавилась, и ток замкнулся на корпусе. Внутри всё сгорело.

Да, я в дерьме.