Гарри Поттер и Наследник крови (гет)

Первые недели были просто невыносимыми. С мнимым уходом Дамблдора в школе началась откровенная война между факультетами Гриффиндор и Слизерин. Преимущество было на стороне "зеленых", так как их декан стал теперь директором школы, Темный Лорд – покровитель Снэйпа, а среди слизеринцев – трое упивающихся смертью.

Малфой старался давить на Гарри незаметно, чтобы не вызвать гнев Снэйпа, который не приветствовал открытую травлю Поттера. Гриффиндорцы объединились для защиты Поттера, и никуда Гарри не ходил один. Гермиона пришлась ко двору кстати, хотя она и была немного вдали от родного факультета, так как была вынуждена учиться в Рэвенкло.

Снэйп, как и обещал, третировал Гарри по полной программе, и Гарри так же выполнял свою клятву сдерживаться и никому не рассказывать о том, что знает о Снэйпе и Дамблдоре. Директор, конечно же, никуда не ушел, он ходил по школе в невидимом состоянии, чтобы никто не заподозрил Снэйпа. Через неделю Дамблдор поймал Гарри в коридоре четвертого этажа, когда парень вышел с урока Права.

— Задержись, Гарри, — шепот Дамблдора за спиной заставил Гарри подпрыгнуть, — я жду тебя за углом.

Гарри сделал вид, что развязались шнурки, и, сказав друзьям, чтобы не ждали его, повернул за угол, где его ждал невидимый Дамблдор.

— После отбоя приходи ко мне в кабинет, Гарри, — прошептал старик, — мы начнем подготовку. Возле моего кабинета отталкивающие чары. На тебя и Северуса они не действуют. Пароль – надежда. Лучше надень мантию-невидимку.

Гарри кивнул и поспешил вслед за друзьями, ждавшими его на лестнице.

— Где Поттер? – из-за поворота Гарри услышал голос Малфоя.

— Шнурки гладит, — съязвил Рон. – Тебе-то что, хорек?

— Полегче, Уизли, — хмыкнул Драко. – Со мной лучше не связываться.

— А я подумала, что твоему крестному отцу не понравится действовать против Гарри без его ведома, Малфой, — сказала Гермиона. – То-то он тебя тогда приложил при всех…

— Молчи, грязнокровка! – крикнул Малфой. – До тебя очередь еще не дошла!

— Только попробуй тронуть ее, хорек! – закрывая Гермиону собой, ответил Рон. – Только через мой труп!

— Как скажешь, Уизли, — протянул Малфой, — "Delapsus Laqueus!"

— "Sedis cantio!"— выставил щит Гарри, появившись из-за спины друзей.

— А вот и Поттер, — ухмыльнулся Малфой, — лови…

Он бросил Гарри книгу; Гарри понял, что это – портал к Волдеморту, и бросил проклятие: — "Tactus Fulminis!"

Книга вспыхнула от молнии, которая вылетела из палочки Гарри.

— Не искушай меня, Малфой, — спокойно сказал Гарри, — я едва не убил твоего хозяина полтора месяца назад, и дважды победил твоего предателя крестного на дуэли – не соблазняй меня убить тебя, Драко. Тебе все равно меня не одолеть.

— Проверим?

— Ты идиот, Драко, — усмехнулся Гарри, — никто, кроме Лорда Волдеморта не сможет меня убить.

— Почему это? – спросил Малфой.

— Потому, что так звучит пророчество, хорек, — ответил Гарри. – Неужели ты не знал этого? Или я должен убить Лорда, либо он меня. А тебе этого не под силу.

— Так что, пока мы не доложили на тебя Снэйпу, — добила его Гермиона, — проваливай, Малфой!

— Береги свою честь, Грейнджер, — прошептал ей на ухо Малфой перед тем, как уйти.

— Идемте пить чай, — сказал Гарри, — уже пять часов, нам еще уроки делать.

Друзья окружили Гарри кольцом, и вся компания медленно продвигалась в сторону Большого Зала. Прямо перед самой дверью они встретили Вивьен.

— Гарри, — окликнула она, — можно с вами поговорить?

Гарри сказал ребятам, чтобы шли одни, а сам подошел к Вивьен.

— Как ты, Вивьен? – спросил Гарри после дружеского поцелуя в щеку.

— Что с Северусом? – прошептала она. – Я не узнаю его, Гарри! Он такой…чужой…

— Вы не встречаетесь? – удивился Гарри, убежденный в обратном.

— Нет, — чуть не всхлипнула Вивьен, — последний раз мы виделись в твоем доме. Мне все жалуются, что он издевается над студентами. Над всеми, кроме слизеринцев. Что такое? Ведь он…

— Прости, Вивьен, мне нечего сказать тебе в утешение, — ответил Гарри.

— То есть? – не поняла Вивьен. – Ты хочешь сказать, что Дамблдор сказал правду тогда?

Гарри не знал, что лучше будет сказать: правду или ложь. Посчитав, что это – личное дело Снэйпа, Гарри решил не вмешиваться.

— Не знаю, Вивьен. Спроси его сама.

— Он не подпускает меня к себе, — ответила Вивьен. – Я…я люблю его, Гарри.

— Вивьен, тише! – заглушил ее последние слова Гарри. – Послушай, я только могу тебе посоветовать слушать свое сердце, Вивьен.

— Мое сердце разрывается, Гарри…

— Поттер! – послышался голос Снэйпа. – Почему ты не в Большом зале? Пятичасовой чай еще никто не отменял.

— Да, директор, — ответил Гарри и поспешил уйти.

— Северус, — тихо позвала его Вивьен, — мы можем поговорить с тобой наедине?

— Простите, мисс Де` Лакруа, — отозвался Снэйп, — у вас ко мне какое-то дело, связанное с учебным процессом?

— Нет…

— Тогда нам не о чем больше говорить, — отрезал Снэйп и, повернувшись на каблуках, ретировался.

Вивьен смотрела, как черная мантия ее любимого уносила последнюю надежду на то, что они когда-либо будут вместе.

* * *

Гарри надел мантию-невидимку, взял карту Мародеров, и вышел из башни Гриффиндора. Гарри шел медленно, стараясь не шуметь, и постоянно сверялся с Картой. Наконец он дошел до кабинета директора.

— Надежда, — прошептал Гарри пароль, и каменная горгулья открыла проход на винтовую лестницу, ведущую наверх.

Гарри постучал в молоточек, прикрепленный к ручке дубовой двери, и вошел внутрь. Всегда это место успокаивало Гарри. Он каждый раз спрашивал себя, всегда ли так было, или же подобная аура есть только у Дамблдора. Как и сам старик, и его голубые глаза придавали Гарри сил, давали надежду на то, что все будет хорошо.

— Добрый вечер, Гарри, — сказал Дамблдор. – Садись.

— Добрый вечер, директор, — ответил Гарри и сел на стул.

— Ты держишься молодцом, Гарри…

Дамблдор выглядел очень усталым, невооруженным взглядом было заметно, что он сильно постарел за последние три года, с тех пор, как вернулся Волдеморт.

— Хочу предупредить тебя, Гарри, — начал Дамблдор, — что это будет трудно, я бы даже сказал, что больно для тебя. Мы будем использовать Омут памяти, чтобы ты смог разобраться в своих чувствах, эмоциях, воспоминаниях и мыслях для того, чтобы открыть путь к своему сердцу. Только это – наша последняя надежда, Гарри, — твое сердце. Оно не раз спасало тебя. После твоей недавней встречи, ты, наверное, уже понял, что ты причинил Тому адскую боль, послав в него заклинание добра. Но в тот момент, когда ты разозлился и начал злорадствовать, сила заклинания исчезла.

— Но он получил свою первую порцию мук, — вставил Гарри.

— Послушай меня, — Дамблдор пересел ближе к Гарри. – Если ты будешь именно так настроен в момент вашей роковой встречи с Томом, Гарри, то ты проиграешь. Твое оружие – добро, любовь, дружба, все, чего нет у Тома. И ты будешь должен призвать все эти силы в момент, когда почувствуешь, что именно сейчас ты и должен нанести последний удар.

— Как я почувствую это?

— Всему свое время, сынок, — ответил Дамблдор, — если нам удастся войти в ту комнату, тогда для тебя откроется невиданная доселе сила, Гарри. Начнем…

Это оказалось даже хуже, чем предположил Дамблдор. Сначала старик рылся в памяти Гарри, выбирая все хорошие воспоминания, и помещал их в Омут Памяти. А затем заставлял Гарри целыми днями, а то и неделями ходить без того, что вселяло в него надежду, без ощущения дружбы, добра, понимания и терпения; без любви друзей и отчетного чувства к ним, Гарри страдал, но стойко выполнял все инструкции Дамблдора.

Друзья не могли понять, что творится с Гарри — он каждый день менялся. То он был раздражительным, и срывался на всех, через секунду извиняясь за свое поведение. То Гарри ходил с таким лицом, будто мир рухнул, и только сам Гарри в этом виноват. Казалось, что только Гермиона поняла, чем занимается Поттер. Она, хоть и была теперь от юноши дальше, чем обычно, могла замечать изменения, происходящие в его психике и поведении.

Целый месяц Дамблдор заставлял Поттера жить только одними плохими эмоциями, объясняя Гарри, чем живет Темный Лорд. Для Гарри это было невыносимо, но он извлек полезные уроки, и стал гораздо лучше держать свой гнев под контролем.

Гарри очень удивлялся, что вся эта кошмарная процедура с "разборкой души Поттера на части", как сам Гарри обозвал эти "уроки" с Дамблдором, парню удавалось не отставать в учебе. Даже больше – через две недели "разборов" Гарри почувствовал, что когда его не отвлекают лишние эмоции, связанные с переживанием за друзей, например, ему гораздо легче учиться и находиться среди врагов и недоброжелателей.

Малфой ничего не понимал, откуда у Поттера появилось такое настроение, такая выдержка. Драко все списал на страх перед тем, что Лорд скоро убьет мальчика, который выжил, и Поттера просто замкнулся в себе, отгородившись от всего остального мира.

Гарри понял, почему Снэйп отличался от других железной выдержкой: профессор Зелий мог отгораживаться от лишних эмоций в нужный момент. Если ему мешала любовь, он "оставлял" ее в своей спальне, не беря на уроки или на встречи с Лордом.

Так прошел октябрь. На первую субботу ноября был назначен первый матч последнего для Гарри сезона на кубок Хогвартса по Квиддитчу. Как Гарри собирался играть без положительных эмоций, он себе даже не представлял. Именно заряд не победу всегда ему помогал в матчах.

— Профессор Дамблдор, — вечером накануне матча против Слизерина у Гарри было очередное занятие с директором, — как же я завтра буду играть без настроя?

— Почему же, — отверг предположение Дамблдор, — у тебя будет настрой, Гарри. Не положительный, а просто настрой. Гарри, я знаю, что тебе тяжело пока понять мои действия. Но когда мы закончим с первой фазой нашего эксперимента и перейдем ко второй, ты поймешь, что я был прав.

— Я заметил, что Мастер Снэйп замкнулся в себе, профессор Дамблдор, — неожиданно сказал Гарри. – Я услышал, что даже Малфой его не узнает, а ведь именно Драко общался с Мастером больше всех в последние два месяца.

— Я все вижу, Гарри, — ответил старик, — ты прав, Северус замкнулся в себе и никого, теперь даже меня не впускает в свою душу.

— Мне довелось видеть не один раз, как Вивьен плачет, — сказал Гарри равнодушным тоном, просто передавая информацию, — Мастер Снэйп ее отвергает, а для нее это невыносимо. Она призналась мне, что очень его любит.

— Северус боится, — задумчиво произнес Дамблдор, — боится, что о Вивьен узнает Лорд. Северус не хочет подвергать опасности жизнь девушки, которая может быть рядом с ним. Но и объяснить все это Вивьен Северус так же не имеет права, поэтому ему так тяжело, Гарри. Иди, тебе надо выспаться перед игрой. В понедельник мы перейдем к новой фазе нашего опыта.

Гарри возвращался под мантией-невидимкой в башню Гриффиндора, когда в очередной раз взглянув на карту Мародеров, заметил что на пятом этаже, в пустом классе, где когда-то проходили занятия по магловедению, находятся несколько учеников. Гарри остановился и поднес зажженную магическим светом палочку ближе к карте, чтобы прочесть имена.

— Драко Малфой, — прошептал Гарри, разобрав мелкие буквы на старом пергаменте, — Грегори Гойл, неудивительно, если там еще и Крэбб…точно, Винсент Крэбб и…Мерлин мой!

Несмотря на то, что Дамблдор ежедневно изымал из Гарри все положительные эмоции и воспоминания, Гарри почувствовал, что сердце сейчас разорвется от переживаний за Гермиону. Именно она находилась сейчас в не очень дружелюбной компании слизеринцев.

— Держись, девочка, — прошептал Гарри, стер карту, снял мантию и стремглав понесся вниз по лестницам на пятый этаж, где, несомненно, Малфой со своими гориллами желали причинить вред Гермионе.

Гарри находу прикоснулся к правой руке: Профессор Снэйп, на пятом этаже в бывшем кабинете магловедения беда — слизеринцы хотят изнасиловать девушку. Я жду вас там…

— Я же сказал, предупреждал тебя, Грейнджер, чтобы ты не лезла ко мне со своими нравоучениями, — смеялся Малфой.

Они подкараулили Гермиону, когда она последняя выходила из библиотеки, подгоняя младшекурсников разойтись по гостиным. Как старосте школы ей можно было ходить по коридорам до полуночи. Малфой оглушил Гермиону, а Крэбб и Гойл отнесли ее в пустой класс на пятом этаже.

Малфой привязал девушку к парте заклинанием, предварительно отобрав у нее палочку.

— Знаешь, как проходят вечеринки у Темного Лорда, Грейнджер? – продолжал ухмыляться Малфой. – На улицах воруют девок – маглов и привозят их в замок Милорда. Заметь, Грейнджер, что стараются отлавливать девственниц.

Гермиона вздрогнула, но промолчала, лишь ее взгляд красноречиво говорил Малфою, что она думает о нем.

— Я вот подумал, что вечеринка у Милорда будет не раньше нового года, — сказал Драко, — и почему бы нам с ребятами немного не развлечься прямо в школе. Крестный, даже если узнает, ничего мне не скажет – этого Лорд не запрещал мне делать в Хогвартсе.

— Драко, можно я буду первым? – спросил Крэбб.

— Не дождешься, Винс, — отрезал Малфой, — не люблю быть вторым. Грейнджер, тебе выпала великая честь, что я сделаю тебя женщиной, если поттереныш, конечно, меня не опередил.

— Только попробуй, — прошипела Гермиона, дрожа от страха.

— И попробую, — засмеялся Малфой.

Он наклонился к девушке, которая была связана заклинанием и не могла пошевелить ни руками, ни ногами.

— Как же маглы привлекательны, — протянул Малфой, — хоть от них и грязи много.

— Не больше, чем от тебя дерьма, Малфой, — с отвращением бросила Гермиона и плюнула Драко в лицо.

— Сучка! – рявкнул Малфой и ударил Гермиону по лицу. – Посмотрим, что там у тебя…

Гермиона закрыла глаза от стыда, когда Малфой заклинанием раздел ее.

— Ого! – заржали слизеринцы. – Ничего себе, а ты лакомый кусочек, Грейнджер!

— Убери руки, Малфой, — сказала Гермиона.

— А то что, заплюешь меня? – смеялся Драко. – Так там у тебя уже кто-то был, Грейнджер? Сейчас посмотрим.

Крэбб и Гойл шарили по обнаженному телу девушки, лапая ее за бедра и грудь, а Малфой насильно удерживая Гермиону за лицо, целовал ее, второй рукой спускаясь ниже.

— Ух, — коротко хохотнул Малфой, достигнув желанного женского места, — тебе не нравится, Грейнджер?

Малфой держал ладонь, не давая девушке кричать.

— Сначала, я думаю, тебя надо проучить тем, — мерзко улыбаясь, говорил Малфой, лапая девушку, — что обслужишь нас троих ртом, Грейнджер. Отец говорил, что это очень возбуждает и невероятно приятно, когда женщина ласкает тебя там губами и языком.

У Гермионы расширились от ужаса глаза, в которых, не смотря на все происходящее, не было слез, только отвращение.

— Винс, — обратился к Крэббу Малфой, — подержи пока ее ротик закрытым…

Крэбб прижал свою руку ко рту Гермионы, продолжая шарить свободной рукой по ее телу.

— Гойл, может, тебе остального не надо? – хихикнул Малфой, видя, что его приятель распалился только оттого, что трогал девушку за грудь и бедра. – Как хочешь, но мне хочется кое-чего большего…

И с этими словами Малфой забрался на парту сев прямо грудь Гермионе и стал снимать штаны. Крэбб убрал руку, и Гермиона закричала, зовя на помощь.

— Тебе понравится, Грейнджер, — издевался Малфой, — ты же видела в магловских фильмах, как это делается, правда, Грейнджер?

Тут дверь с треском вылетела, все трое обернулись.

— ГАРРИ! – проорала Гермиона.

— Поттер, ты нам мешаешь! – крикнул Малфой, застегивая ширинку.

— "Manus Pactium!" – взревел Гарри за мгновение до того, как Малфой вынул палочку из неснятой мантии.

— "Dextra Samidis!" – бросил Крэбб.

— "Rumpere!" – одновременно крикнул Гойл.

Гарри отбил первый луч и нырнул в сторону от второго: — "Petrificus Totalus!"

И Крэбб рухнул на пол. Малфой, отошедший от проклятия Гарри, вступил в бой.

— "Delapsus Laqueus!" – крикнул Драко.

Гарри выставил щит, и тут же два слизеринца начали осыпать его проклятиями почти одновременно. Гарри не тратил силы на щиты, стараясь уворачиваться от проклятий так, чтобы подобраться ближе к Гермионе.

— "Fortis Cuttero!" – бросил Малфой одновременно с разоружающим проклятием Гойла.

Гарри отразил луч Малфоя, но тут же его палочка вырвалась из рук.

— Ну что, Поттер, — протянул Малфой, подходя к Гарри, — будешь зрителем в первом ряду, пока мы поразвлекаемся с грязнокровкой. Если захочешь, то мы тебе оставим кусочек.

— Только тронь ее, — ледяным тоном произнес Гарри, у которого в душе не было ничего, кроме холодного расчета ситуации. – Accio палочка!

Гарри вытянул руку, и его палочка, вырвавшись из пальцев Малфоя, прилетела по зову хозяина.

— "Petrificus Totalus!"— и Малфой упал недвижимый на пол.

— "Impedimenta!" – бросил Гойл.

Но Гарри был слишком быстрым для горилл, и сбил обоих. Затем он связал всех троих и подошел к Гермионе. Гарри сначала развязал девушку, а затем пробормотал одевающее заклинание, и одежда вернулась на свое законное место. Тут же Гермиона залилась слезами и повисла у Гарри на шее.

— Как ты узнал? – сквозь рыдания спросила Гермиона.

— На карте Мародеров увидел, — ответил Гарри, обнимая девушку, — что они сделали, Гермиона?

— Что видел, — всхлипываниями ответила она, — лапали. Еще бы секунда…и…

— Мерзавцы, — ледяным тоном выдохнул Гарри. – Сейчас они поплатятся.

— Не надо, Гарри, будет еще хуже…

— Ну, Малфой, — Гарри с поднятой палочкой подошел к врагу, — какое место тебе оторвать, хорек? "Vestimenta!"

И Малфой теперь лежал голым.

— Думаю, что тебе стоит есть больше капусты, Малфой, — ухмыльнулся Гарри, оценив размеры слизеринца, — говорят, от капусты не только грудь у девушек растет, но и члены у парней.

Гермиона даже засмеялась, а Малфой осыпал Поттера отборной бранью.

— Фу, как грубо, Малфой, — скривился Гарри, — "Excuro!".

Малфой стал отплевываться мыльной пеной.

— А вы, господа чистокровные, — подошел к Гойлу и Крэббу Гарри, так же раздевая их, — вы следующие.

Тут в уже выбитую дверь зашел Снэйп.

— Поттер? Какого черта ты не спишь? – воскликнул Снэйп; но когда он увидел голых слизеринцев, Гермиону, залитую слезами, он понял, что Гарри не шутил, и побелел. – Что тут произошло?

— Я случайно увидел на карте, что эти трое затащили Гермиону, сэр, — небрежным тоном ответил Гарри, — они хотели ее изнасиловать.

— Правда? – хмыкнул Снэйп, показав удивление на лице, и мысленно добавил, — и что ты хочешь, Поттер? Что бы я им яйца оторвал?

— Парочку проклятий пытки подойдут, сэр, — ответил Гарри ментально, — я мог бы и не звать вас, профессор. Тогда род Малфоев, Крэбба и Гойла закончился бы сегодня на этих выродках!

— Уводи девочку, — сказал Снэйп, — можешь отвести ее даже в гостиную Гриффиндора, если хочешь. А этих предоставь мне. Много обещать не могу, сам понимаешь…

— Мне можно идти, директор? – уже вслух спросил Гарри.

— Да, Поттер, — ответил Снэйп, — и…десять баллов с Гриффиндора за то, что шляешься ночью без позволения.

— Идем, Гермиона, — тихо сказал Гарри, и, обняв девушку за плечи, увел ее.

— Ты спятил, Драко? – тут же заорал Снэйп. – Ты представляешь, что бы с тобой сделал Поттер, если бы я не проходил бы рядом?

— Может, вы развяжете меня, сэр?

— Я бы тебя отхлестал по твоему голому заду, Драко, — ухмыльнулся Снэйп, — или заставил бы тебя голым прийти завтра в Большой зал на завтрак.

— А что такого? – вскинулся Малфой. – Она же почти магла! Ну, трахнули бы мы ее с ребятами…

— Молчать! – рявкнул Снэйп. – Ты представляешь, что будет, если завтра Поттер и Грейнджер расскажут всей школе, что ты хотел ее изнасиловать? Да тебя же гриффиндорцы порвут на сотни маленьких малфенышей! Или пришибут битами и бладжерами во время матча по Квиддитчу! Ты хоть иногда думай своей башкой, Драко!

— Простите, сэр, — сказал Драко, — могу я поговорить с вами, как с крестным…

— Говори, — небрежно бросил Снэйп.

— Северус, я не пойму, тебя что, задевает то, что я хотел сделать? – спросил Малфой, подходя к Снэйпу, не стесняясь того, что он голый. – Разве на вечеринке у Милорда ты будешь меня останавливать?

— Там – нет, — коротко ответил Снэйп, сдерживая подступившую тошноту при воспоминаниях о грязи на пирушках Волдеморта, — но в школе делай все только по согласию девушки, Драко. Я очень не хочу, чтобы тебя забили до смерти ревнивые гриффиндорцы.… Твоя мать с меня шкуру сорвет, если с тобой что-то случится.

— Ладно, Северус, верни мне палочку, — сказал Малфой.

— Надеюсь, этого больше не повторится, Драко, — выдавил Снэйп, — а то перед Нарциссой как-то неудобно будет отчитываться, почему у нее не будет внуков…

— Ты такой смешной, крестный, — улыбнулся Драко, похлопав Снэйпа по плечу, – пошли, парни, завтра матч…

* * *

Гарри вел дрожащую Гермиону по замку. Она перестала плакать и освободилась от его объятий. Гарри понял, что ей неприятно чувствовать на себе мужские руки после того, как эти подонки ее трогали.

— Ты уверена, что не хочешь зайти в больничное крыло, Гермиона?

— Нет, я вернусь в гостиную Рэвенкло, Гарри…

— Ты если что – зови меня через зеркало, — сказал Гарри, когда он довел девушку до двери гостиной Рэвенкло.

Гермиона ничего не ответила, просто обняла Гарри и нежно поцеловала в губы. И к огромному удивлению Гарри, несмотря на то, что Дамблдор выкачал из него все положительные эмоции и воспоминания в ходе их занятий, Гарри почувствовал прилив позитивной энергии.

— Я люблю тебя, Гарри, — прошептала девушка.

Гермиона попросила его остаться. У Гарри сна не было ни в одном глазу после таких событий, и он просидел возле девушки несколько часов. Гермиона свернулась калачиком под одеялом и очень скоро уснула. Гарри взял ее ладошку в свою руку и нежно поглаживал ее тыльную сторону большим пальцем. Гарри спрашивал себя, произнесла ли Гермиона те слова просто из благодарности, или же, она, действительно, любит его. Ведь он был груб с ней, обвинял Гермиону, что она встречалась с Крамом…

Гарри вернулся в спальню Гриффиндора к четырем ночи.. Он не представлял себе, как будет играть всего через несколько часов в Квиддитч, когда тут такое произошло. От мысли, что Гермиона любит его, сердце прыгало как сумасшедшее, и странное тепло разливалось по жилам, согревая лучше, чем любой шоколадный напиток. Больше всего Гарри боялся, что завтра Гермиона скажет, что ее признание было сделано нечаянно, что она не то имела в виду, и что между ними ничего не будет.

— У тебя нервный мандраж перед матчем, приятель? – зевнул Рон, спустившийся в гостиную перед завтраком. – Ребята сказали, что ты давно не спишь…

— Да, немного нервничаю, Рон, — ответил Гарри, — к тому же, поел бы…

— Так пошли, чего ждешь?

Ребята уже подходили к дверям Большого зала, когда Гермиона прошла мимо них и коротко взглянула на Гарри. Юноша посмотрел ей вслед, но тут же спрятал глаза, чтобы другие не заметили. Ребята сели за свой стол, а Гарри нашел глазами Малфоя, то уже завтракал, как ни в чем не бывало, видимо, Снэйп только поругал его, но не наказывал.

— Как настрой, парни? – Джинни подсела к друзьям. – Готовы размазать слизеринцев?

— А то! – воскликнула Рон.

— Я бы кое-кого даже порвал, — добавил Гарри.

— Вот это правильно, — просияла Джинни.

Двери зала отворились, и вошел Снэйп. Многие даже и ухом не повели – после признания Мастером Зелий перед всей школой и Дамблдором, что он – правая рука Темного Лорда, девушки перестали смотреть на него горящими взорами. Кроме слизеринцев, конечно. Пэнси так и обмирала каждый раз, когда Снэйп проходил мимо нее. Но последнее время даже ей не нравилось состояние декана Слизерина и директора школы в одном лице, особенно его внешний вид, который из блестящего в прошлом году вернулся к тому, чтобы было всегда.

Гарри отчасти понимал, почему Снэйпу стало на все наплевать, но все же, он переживал за Мастера Зелий. Снэйп осунулся, все время прятал глаза, изучая рисунок выкладки пола или свою обувь; в те редкие моменты, когда Снэйп смотрел кому-то в глаза, собеседник мог заметить, что Мастер зелий, скорее всего, совсем не спит. Так же, очень многие стали замечать, что Снэйп практически не ест. Он в основном только пьет сок или кофе, изредка притрагивается к сладкому.

Вот и сегодня Снэйп, придя в общую столовую позже всех и сев в середину стола, где раньше сидел Дамблдор, налил себе кофе и, подперев голову, медленно потягивал содержимое чашки. Его длинные волосы, за которыми он так же перестал следить, почти полностью скрывали его лицо и глаза ото всех. Гарри заметил, что МакГонагалл не выдержав, слегка наклонилась к нему и что-то шептала на ухо. Удивившись самому себе, Гарри услышал, о чем они ведут диалог.

— Северус, что с вами? Вы больны? – спросила она.

— Со мной все в порядке, Минерва, — прошептал Снэйп, едва двигая губами.

— Вы совсем не спите, я же знаю, — очень мягким тоном говорила МакГонагалл, — Северус, так нельзя, все заметили, что вы почти не кушаете…

— Минерва, вы от Дамблдора позаимствовали его родительское отношение ко мне? – не выдержал Снэйп. – Я же сказал, что все в порядке. Не злите меня, Минерва…Лучше подумайте, как Грейнджер перевести обратно в Гриффиндор.

— Зачем? – удивилась декан Гриффиндора.

— Ах, вам не сказали? – протянул Снэйп. – Вчера ночью Малфой и его свита ее чуть не изнасиловали.

— ЧТО? – вскрикнула МакГонагалл.

— Минерва, вы можете не орать на всю школу? – закатив глаза, прошипел Снэйп, но, заметив, что половина школы обернулась на крик декана Гриффиндора, громко добавил, — хватит греть уши! Поели – идите гулять!

Студенты сразу же вернулись к трапезе, а разговор двух педагогов продолжился.

— Поттер шел от Дамблдора, — едва слышно произнес Снэйп, низко наклоняя голову, — и по карте своего отца увидел, что эти трое затащили девушку в пустой класс. Он вызвал меня, я боялся опоздать. Но Поттер ничего им не сделал, чем очень меня удивил. Ведь вы знаете, что директор делает сейчас с Поттером?

— Да, — ответила МакГонагалл, — но как же перевести девочку обратно, Северус?

— Без понятия, я просто дал вам совет, Минерва, — сказал Снэйп, — обсудите с директором, он же у нас – голова…

— Вы пойдете на матч, Северус?

— Нет, Дамблдор сказал, что будет там, — ответил Снэйп, поднимаясь из кресла, — я постараюсь немного поспать…

МакГонагалл смотрела вслед уходящему Снэйпу обеспокоенным взглядом, впрочем, как и те, кто был к Мастеру Зелий неравнодушен. Пэнси не выдержала и окликнула его, когда он проходил между столами Рэвенкло и Гриффиндор.

— Директор! Профессор Снэйп!

Видимо, Снэйп не привык, когда к нему обращаются "директор", потому что он обернулся только на вторую фразу.

— Да, Пэнси, — тихо сказал Снэйп, остановившись.

— Вы хорошо себя чувствуете, сэр? – спросила она с неподдельной тревогой в голосе. – В последнее время вы плохо выглядите, сэр…

— Я выгляжу, как раньше, Пэнси, — равнодушно ответил Снэйп, — в прошлом году мое настроение было лучше, чем в этом, вот и все причины…

— А почему вы не едите? – никак не отпускала его девушка. – Я заметила, что…

— Спасибо за заботу, Пэнси, — оборвал ее Снэйп, — я твоего позволения я сейчас постараюсь немного поспать…

— Ты не придешь на мой матч, крестный? – громко спросил Малфой, и теперь большая часть школы слышала их разговор.

— Драко, не стоит при всей школе обращаться ко мне, как приятелю, — откровенно раздосадовано произнес Снэйп, — я не терплю панибратства на работе. Нет, я не приду на матч.

— Но…ты же обещал! – негодовал Малфой. – Ты дал мне слово, что придешь!

— Драко, перестань истерить, — буркнул Снэйп, — из-за тебя я не спал прошлую ночь, и сейчас, если ты не против, конечно, я бы поспал немного…

— Но…

Снэйп развернулся и быстрым шагом стал выходить из зала.

— У тебя что, сердца нет, Драко? – накинулась на него Пэнси. – Ты разве не видишь, что ему плохо?!

— Да он всегда таким был, — отмахнулся Малфой, — сколько я его помню, всегда был таким неряхой…

— Ну, ты и скотина, Драко, — выдала Пэнси, — он же твой крестный отец! Ты не видишь, что он болен? Неблагодарный ты щенок, Малфой! Я больше не стану тебе помогать с Зельями!

— Вот как? – вспыхнул Малфой.

— Да, не буду! – крикнула Пэнси, вскакивая с места. – Я делала это только из-за уважения к Северусу, а ты по сравнению с ним – полный ноль, Малфой!

— Заткнись, дура! – заорал Малфой. – Не то я не посмотрю, что ты чистокровная, и сделаю тоже самое, что и Грейнджер вчера ночью!

Школа замерла на секунду, а в Гарри поднялась такая ненависть, что вокруг него начал трещать воздух от энергии. Гарри обернулся на стол Рэвенкло, где сидела Гермиона; она и вида не подала, что Малфой упомянул ее имя, но Гарри чувствовал, как она сдерживается из последних сил.

— А что ты сделал? – тихо спросила Пэнси, догадываясь, что ничего хорошего Малфой сделать не мог.

— Мы с ребятами, — он кивнул на Крэбба и Гойла, — немного ее попортили. Она очень даже недурна для маглы…

— Ах ты, сука! – заорал Рон. – Ты что несешь, ублюдок?! Гермиона, это правда? Он тебя тронул?

— Нет, — вмешался Гарри, — я их остановил, Рон.

— Ты? – поразился Рон. – Как?

— Я не спал, увидел на карте Мародеров, — быстро говорил Гарри, — и пришел как раз вовремя.

— Ты врешь, Поттер, — улыбался Малфой, — ты просто не хочешь, чтобы вся школа знала, что твою грязнокровку оттрахали трое парней! Минет нам она успела сделать до того, как ты вмешался…

Гермиона закрыла лицо руками, школа затихла, а возле Гарри никто уже не мог сидеть – магия стала даже ощущаема вокруг него.

— Если ты сейчас не закроешь свой поганый рот, Малфой, — дрожа от ледяной ярости, сказал Гарри, вставая со скамейки, — то тебя уже никто не спасет.

— Ты же сам все видел, Поттер, — продолжал Малфой, — как раз вошел, когда она меня обслуживала. Грейнджер, ты ходила на курсы минета на каникулах? Очень недурно работаешь языком!

— "Imperio!" – крикнул Гарри. – А теперь скажи, что было вчера на самом деле, Малфой!

Слизеринцы кинулись в рассыпную от страха; глаза Малфоя стали стеклянными.

— Мы…мы не успели ничего сделать, — сопротивляясь, говорил Драко, — сначала ты пришел, победил нас троих на дуэли, связал и раздел, но тут пришел крестный и спас меня от твоей расправы….

— "Finite Incantatem!" – сказал Гарри. – Сучий выродок! "Virtus Violatio!"

Малфой рухнул на пол и заорал диким криком.

— Поттер, не смей! – закричала МакГонагалл. – Не трогай его! Expelliarmus!"

Гарри, не отпуская Малфоя, выставил щит, используя беспалочковую магию.

— Выродок, — Гарри трясло от ярости, — я тебя замучаю до смерти, Малфой! И даже твой крестный тебе не поможет! "Crucio!"

Малфой извивался под проклятием, вопя нечеловеческим голосом.

— Вот теперь ты ощутишь те проклятия, которыми едва не убил меня в прошлом году! – крикнул Гарри.

— "Stupefy!" – крикнула МакГонагалл. – Не медленно отпусти его, Поттер! Что ты делаешь? Кто-нибудь, приведите Снэйпа! он же убьет его!

— Гарри, не надо, — уже Гермиона взмолилась, — отпусти его…

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?

Кто-то все же привел Снэйпа, тот понял все без слов и направил на Гарри палочку.

— "Finite Incantatem!"– проревел Снэйп.

Крик Малфоя прекратился, а Гарри стоял и, тяжело дыша, смотрел на то, что он сделал. Снэйп подбежал к Малфою, достал из мантии несколько пузырьков, и начал отпаивать Драко зельями. Тот открыл глаза и посмотрел на Снэйпа глазами, полными слез.

— Я тебя не послушал, — прохрипел Малфой сорванным голосом и потерял сознание.

— Минерва, — уложив Драко на носилки, сказал Снэйп, — отнесите его в госпиталь.

МакГонагалл левитировала носилки с полуживым Малфоем, а Снэйп медленно повернулся к Гарри. Гриффиндорцы стали его закрывать собой, боясь, что Снэйп убьет его на месте.

— Всем, кроме Поттера выйти из зала, — громко сказал Снэйп.

Учителя быстро увели студентов.

— Ты озверел? – выдавил Снэйп зловещим шепотом. – Ты что делаешь, мерзавец? Тебя для этого учили высшей магии, Поттер?

— Надо лучше смотреть за своими родственниками, сэр, — хладнокровно ответил Гарри, — если бы он не стал орать на всю школу, что он вчера изнасиловал Гермиону, я бы его не тронул. Вы же знаете, что он ничего не успел сделать, сэр. Вы не дали мне наказать его вчера, я даже согласился на это, потому что он не тронул Гермиону. Но Малфой решил состроить из себя крутого парня и рассказать всей школе, что он с дружками издевался над девушкой. Промолчал бы – ничего бы не было!

— Ты понимаешь, что я с тобой сейчас делаю, Поттер? – прошептал Снэйп, подходя к Гарри на расстояние в пару дюймов.

— Убить меня сможет только ваш другой родственник, сэр, — по-прежнему спокойно говорил Гарри, — так что, лучше не пытайтесь, профессор.

— Идиот! – встряхнул Гарри Снэйп. – Я понимаю, что Малфой – выродок! Но ты-то, Поттер! Откуда в тебе такая ненависть? Ты едва не убил его, ты наслаждался его болью! Ты же станешь вторым Волдемортом!

— Не стану, — ответил Гарри, который только сейчас понял, что он сделал, и его затошнило.

— Молись, чтобы Малфой быстро поправился, Поттер, — устало протянул Снэйп, — может тогда мне удастся избежать наказания уже от Темного Лорда. Ты же только что подставил меня, Поттер. Меня ты наказал, а не Малфоя!

Гарри вырвало, его согнуло пополам, и начало выворачивать, когда парень представил себе, что Волдеморт сделает со Снэйпом, если посчитает, что тот не защитил Малфоя.

— Выпей, — Снэйп дал Гарри зелья. – Иди к себе, я перенесу матч. Через неделю вы играете с Рэвенкло.

— Простите, сэр, — выдавил Гарри, у которого откуда-то появились слезы. – Я сдерживался из последних сил, я пытался его заткнуть, но Малфой сам виноват…

— Да, он сам виноват, — согласился Снэйп, — но ты не имел права наказывать его, Поттер. Когда Дамблдор узнает, ты еще от него получишь, Поттер. И похлеще, чем от меня.

— Я уже все знаю, — раздался за спиной Снэйпа голос директора.

— Профессор Дамблдор, я…— Гарри замялся, не зная, как оправдаться.

— Это лишь доказывает, Гарри, — спокойно произнес старик, — что в тебе идет борьба. Смертельная битва, я бы сказал, за твое сердце. Вчера ты открыл в себе любовь к девушке, когда все твои положительные воспоминания и эмоции были тебе недоступны. А сегодня ты не смог побороть ненависть, хотя она и была продиктована праведным гневом, Гарри.

— Любовь? – уловил Снэйп. – Вы о чем, Дамблдор?

— И что теперь будет? – спросил Гарри, пропустив мимо ушей замечание Снэйпа. – Я опять подвел Мастера Снэйпа.

— Поразительно, так тебе стыдно? Ты ощущаешь вину, Гарри? Сейчас? – удивлению Дамблдора не было предела.

— Похоже, что вы оказались правы, директор, — Снэйп, наверное, уже совсем не злился на Поттера, — и ваш, наш золотой мальчик действительно тот, о ком говорилось в пророчестве.

— Иди за мной, Гарри, — сказал Дамблдор и положил руку на плечо юноши. – Северус, отдыхай, у тебя глаза слипаются, сынок.

Снэйп кивнул и вышел вперед.