Пламенный венец (гет)

Лианне нравилось засыпать, чувствуя на своем теле крепкие, слегка шершавые руки мужа, его длинные музыкальные пальцы. Она еще помнила те дни своей далекой теперь уже юности, когда почитала объятия оковами. Возможно, объятия любого другого мужчины она бы и сейчас сочла таковыми и воспротивилась бы им, будто цепям или крепким путам. Но не объятиям Рейегара, только не им. Он был будто бы продолжением ее самой: ее сердца, ее тела, ее души и разума. Его кожа всегда была теплой, а дыхание — горячим и влажным. Зимой рядом с ним было тепло, а летом — жарко, однако Лианна не чувствовала неудобства. Она закрывала глаза и слушала его успокаивающее дыхание, чувствуя, как оно мягко щекочет ее ухо.

Часто случалось так, что, если он возвращался поздно или сидел за работой всю ночь, сон и вовсе не шел к ней, и она долго ворочалась с бока на бок, разглядывала потолок или ночные силуэты мебели и других предметов обстановки. Иногда в далеком шуме моря и ветра ей слышался чей-то шепот, а в криках чаек она улавливала голоса слуг, что переговаривались между собой в коридорах. Комната полнилась тенями жаркой летней ночи, в которых Лианне иногда мерещились странные незнакомые фигуры: птицы, звери и неведомые чудища — они окружали ее, водя вокруг нее хоровод, то подступая ближе, то разбегаясь в стороны.

Скрипнула дверь спальни, и хоровод разлетелся, а тени попрятались по углам, напуганные светом свечи, которую держал в руках Рейегар. Вероятно, решив, что Лианна заснула, он немедля задул трепещущее пламя и принялся осторожно красться к кровати. Лианна слышала, как он напряженно дышал, стараясь ступать бесшумно и ни на что не наткнуться в темноте.

— Я не сплю, — прошептала она, заставив мужа вздрогнуть. — И это не ты меня разбудил, — добавила она, уже зная, каким будет его следующий вопрос.

— Ты застала меня врасплох, — отозвался Рейегар тоже почему-то шепотом. Подойдя поближе, он наклонился и поцеловал ее лоб, потом сел на край постели и принялся возиться со свечой, вернув в комнату немного света. — Я ужасно голоден, — сообщил он и, взяв со столика тарелку с фруктами, которые еще вечером принесли слуги, залез на кровать с ногами. Он подцепил целую пригоршню винограда и отправил ее в рот.

Лианна придвинулась к нему и, быстро протянув вперед руку, стащила из заново подхваченной им горсти одну ягодку.

— Тут еще целая тарелка, Лиа, — пожаловался Рейегар в притворном возмущении, — почему надо таскать у меня?

— Из твоих рук они слаще, — пояснила она, воруя у него еще одну ягодку и хитро улыбаясь. Рейегар улыбнулся ей в ответ и покачал головой. Виноград был и правда вкусный: спелый и сочный. Стоило прокусить тонкую кожицу, как рот орошал прохладный сок, слегка терпкий и вяжущий. В Просторе его собирали еще не до конца созревшим, но по пути в Королевскую Гавань он как раз успевал дойти. Конечно же, Мейс Тирелл хорошенько следил за тем, чтобы ко двору доставляли все самое лучшее, надеясь на торговые послабления для себя и своих вассалов, однако как бы лорд Мейс ни старался, Рейегар ко всем семи королевствам, объединенным Железным Троном, относился одинаково и никому не делал поблажек. Привилегии можно было заслужить лишь верной службой короне и государству, да и то они не давались пожизненно. — Хочешь вина? — спросила Лианна, наблюдая, как по подбородку Рейегара течет капелька виноградного сока.

Ее муж кивнул, но Лианна так и продолжала смотреть на него, потом потянулась и слизала сок с его кожи, слегка шершавой от выросшей за день щетины. Рейегар хмыкнул, притянул ее к себе и поцеловал. Лианна чувствовала на его губах и языке вкус винограда, вдыхала запах его тела, проступивший, благодаря нескончаемой жаре, на фоне легких ароматов лимона и мяты, по которым она могла бы признать Рейегара с закрытыми глазами.

— Так как насчет вина? — спросил ее муж, касаясь ее слегка спутанных волос и заправляя их ей за ухо.

Лианна звучно поцеловала его в нос, потом поднялась и налила в кубок вина, которое принесли вечером вместе с фруктами. Графин был еще полон, ибо сама она вина не пробовала, предпочитая в столь душную погоду обходиться лимонной водой, которая утоляла жажду лучше всего.

— Пожалуйте, ваше величество, — она протянула кубок Рейегару и снова отправила в рот несколько виноградинок. — Дорнийское красное, ничего больше сказать вам не могу, ибо не смыслю в винах, а спросить я не догадалась.

Рейегар потягивал темно-красный напиток, не сводя глаз с Лианны, устроившейся рядом с ним. Его взгляд будто бы окутывал ее мягким одеялом. Было время, когда она смущалась под его слишком пристальным взором, но теперь ей нравилось знать, что он смотрит на нее, касается ее, думает о ней. Только он всегда видел ее настоящую, такую, которой ее не знали даже отец и братья, и она была вечно благодарна ему за это.

— Я получил вести от сира Джейме, — проговорил Рейегар, его ладонь опустилась на ее плечо и сжала его. — Ему удалось раздобыть кое-что очень любопытное — я даже не поверил сразу, но сир Джейме, кажется, вполне уверен. Это отрывок из «Знаков и Предзнаменований», и он отправит нам его при первой же возможности, — лицо ее мужа озарилось подобно горящей не столике свече.

— Ты ведь искал ее, верно? — припомнила Лианна.

— Да, искал, очень давно, — согласился ее муж. — С тех пор, как впервые о ней услышал. Ты считаешь это глупостью? — он слегка нахмурился.

— Нет, — Лианна покачала головой, — она ведь видела во сне Рок Валирии, что заставило твоих предков бежать оттуда. То, что сон Дейнис заставил ее отца сорваться с места и покинуть родной дом, говорит о том, какое огромное значение они придавали ее дару.

— Поговаривают, что дело было не только в Дейнис, — Рейегар крутил между пальцами кубок с вином. В тусклом серебре отражались их с Лианной тени. — Кое-кто из мейстеров пишет, что мои предки рассорились с несколькими влиятельными валирийскими домами и были вынуждены бежать. Однако мейстеры не из тех, кто верит в магию или пророческие сны. Очень мало среди них тех, кто решается выковать звено из валирийской стали.

— Иногда я вспоминаю о снах лорда Хоуленда, — пробормотала Лианна. Несмотря на духоту, она поежилась и придвинулась ближе к Рейегару. Рядом с ним ей всегда было много спокойнее. — Они ведь сбылись, помнишь? Твои сны о драконах…

— Дядя говорит, что это непростые сны, — Рейегар поджал губу, — и я сам всегда склонен был так думать. Те книги, что я читал, не дают всех нужных мне ответов. Это будто большая мозаика, кусочки которой разбросаны по всему Вестеросу, да и не только. По Эссосу тоже. Возможно, недостающие части нам придется искать на Соториосе или в Асшае. — Он вздохнул и устало потер виски, после чего допил вино и поставил пустой кубок на столик у кровати, там же оказалась и тарелка с оставшимся на ней виноградом.

— Ты очень устал? — спросила Лианна. Она не удержалась и поцеловала его плечо, сначала нежно, а потом слегка прикусила и лизнула его, ощутив на языке соленый привкус пота.

— День был трудный, впрочем, как и другие, — проговорил Рейегар, опускаясь на подушки.

Лианна нырнула ему под руку и устроилась на его плече. Глаза у нее закрывались, и она вскоре заснула, убаюканная его мерным дыханием.

Сквозь сон она почувствовала, как Рейегар ворочался, словно бы что-то беспокоило его, а потом ее разбудили странные булькающие, клокочущие звуки, доносящиеся с мужниной стороны кровати. Рейегар лежал на животе, свесившись с края кровати и цепляясь за простынь одной рукой. Его непрерывно выворачивало наизнанку, и он едва успевал сделать вдох, прежде чем желудок вновь начинал исторгать свое содержимое. Свободной рукой он пытался удерживать падающие вниз спутанные волосы, но это плохо ему удавалось, потому что пальцы его непроизвольно подрагивали. Его колотило, словно от мороза, а тело взмокло от холодного пота.

— Рей, — прошептала Лианна в ужасе, подползая к нему, но он, казалось, даже не расслышал ее. Она попыталась приобнять его, чувствуя, что мускулы под ее пальцами превратились в камень. Лианна коснулась губами его лба, помогла убрать от лица волосы. В темноте кожа его казалась бледнее обычного и выглядела серой словно пепел, а на полу уже образовалась темная лужица рвоты, цвет которой показался Лианне бордовым. «Кровь», — с содроганием подумала она, чувствуя, как внезапный холод сковывает все ее тело.

Лианна боялась оставить его, но в то же время понимала, что нужно скорее бежать за помощью. Как и была в одной ночной сорочке она выскочила в пустой коридор и налетела на дежурившего у двери Майлса Мутона. От ее вида тот мгновенно залился краской, но испуг на ее лице заставил его немедленно позабыть о смущении.

— Сир Майлс, — воскликнула она, вцепившись в его руку с такой силой, что он едва заметно вздрогнул, — немедленно приведите Великого Мейстера. Скорее! Я боюсь, короля отравили.

Глаза у Мутона расширились от страха, губы зашевелились, и он что-то беззвучно пробормотал, а потом кинулся бежать, гремя легкими доспехами и не задавая больше никаких лишних вопросов. Лианна же вернулась обратно. Рейегар лежал все в том же положении и тяжело и громко дышал, однако, спазмы, его, кажется, оставили, и это подарило Лианне надежду, что с ним не случилось ничего непоправимого.

Она присела рядом и принялась гладить его по спине медленными, осторожными движениями, помогая ему расслабиться. Тело его постепенно обмякло, будто расплавленный над огнем металл, руки и голова безвольно повисли. Лианна уложила его на бок, поднялась, смочила полотенце в стоявшем в углу тазу для умывания и аккуратно вытерла его перепачканный в рвоте подбородок. Он смотрел на нее из-под полуприкрытых глаз, но говорить сил у него не было. Она слышала, как он с шумом вдыхает и выдыхает воздух.

Укрыв мужа одеялом и оставив отдыхать, Лианна принялась зажигать в спальне свечи, чтобы дать мейстеру как можно больше света, и поспела как раз к его приходу. Бенедикт быстро оглядел короля, затем Лианну, потом бросил взгляд на лужицу рвоты у постели.

— Я вижу, его величеству лучше, — пробормотал мейстер, усаживаясь на край кровати. Он потрогал лоб Рейегара, замерил сердцебиение, заставил его лечь на спину и несколько раз надавил на живот.

— Да, — подтвердила Лианна, — но его вырвало кровью.

— Это не кровь, моя королева, — сообщил мейстер, — это вино. Полагаю, он выпил несколько глотков перед сном?

— Верно, — Лианна с трудом пыталась припомнить события прошедшего вечера, ибо теперь он казался ей чем-то далеким и едва ли настоящим. — Что с ним, мейстер?

— Трудно сказать, — Бенедикт пожевал нижнюю губу. — Скажите, ваше величество, у вас что-нибудь болело?

Рейегар кивнул и приложил руку к животу, его побелевшие губы слегка приоткрылись, будто бы он хотел что-то сказать, но вместо этого лишь прикрыл рот ладонью и снова свесился с постели, отплевываясь и откашливаясь. Лианна сжимала его холодную руку, боясь расплакаться. Мейстер следил за ним со странным спокойствием.

— Прикажите слугам принести побольше теплой кипяченой воды, сир, — бросил он застрявшему в дверях Майлсу Мутону. — Успокойтесь, ваше величество, — он поглядел на Лианну, которая вся будто бы сжалась с комок и с волнением наблюдала за мейстером. — На яд это не похоже. Вероятно, король что-то не то съел.

— Но мы ели одно и то же, — возразила Лианна, и собственный голос показался ей каким-то тонким и бесцветным.

— Возможно, у вас более крепкий организм, — мейстер пожал плечами, всем своим видом показывая ей, что он не намерен и далее с ней обсуждать свои выводы. — Полагаю, если бы кто-то желал отравить его величество, то король был бы уже мертв. — От одной мысли об этом Лианна вздрогнула. — У него же обычное расстройство живота.

Прибыла кипяченая вода, и мейстер заставил Рейегара пить ее до тех пор, пока из его нутра не начала выходить лишь прозрачная жидкость. Потом он дал королю какую-то настойку и просил Лианну незамедлительно позвать его, если вдруг Рейегару станет хуже. Лианна кивнула. С одной стороны, у нее не было оснований обвинять мейстера в том, что он ошибался, с другой, он как-то слишком быстро определил состояние ее мужа и отказывался выслушивать ее возражения. Тем не менее, королева промолчала.

Проводив мейстера и дождавшись, когда слуги уберут комнату и уйдут, она улеглась рядом с мужем. Рейегар лежал на спине, его ладони приятно потеплели, а дыхание сделалось ровным. Возможно, Лианна ошибалась и была несправедлива к мейстеру. Ее муж, кажется, поправлялся, однако королеве все равно было неспокойно. Она знала, что Рейегар не доверяет Бенедикту, именно поэтому принцы и принцессы обучаются у Гильдейна на Драконьем Камне. «После всего случившегося осталось очень мало людей, которым я действительно доверяю, и Бенедикт не входит в их число», — сказал ей как-то Рейегар, когда Великий Мейстер только появился в Красном Замке, и у Лианны были все основания думать, что с тех пор мнение короля о своем слуге едва ли изменилось.

Лианна отчаянно боролась со сном, но под утро он все же сморил ее. Проснулась она от того, как шевелился ее муж намереваясь подняться с постели. Лианна, еще не успев открыть глаза, схватила его за руку и потянула к себе. Рейегар обернулся и в легком недоумении поглядел на нее. Лианна снова потянула его, пока он не повалился на подушки рядом с ней. С его губ сорвался легкий едва уловимый смешок. Лианна приподнялась на локте и принялась рассматривать его. Лицо Рейегара все еще оставалось немного бледным, а вот губы порозовели и лишь немного трескались.

— Куда это ты собрался? — она поднырнула под его руку и устроилась у него на груди, ее губы касались его шеи, щекоча его. Рейегар фыркнул, но Лианна знала, что ему нравится.

— У меня достаточно дел, — он попробовал сохранить серьезный тон, однако жена не позволила ему этого, продолжая осторожно целовать его.

— Сегодня ты никуда не пойдешь, — возразила Лианна, придавив его своим телом к подушкам, — ты так напугал меня ночью, что я не позволю тебе встать, пока ты толком не отдохнешь.

— Со мной все хорошо, — Рейегар улыбнулся и попытался отодвинуть ее в сторону, однако Лианну было не так просто переубедить, если она что-то вбила себе в голову.

— Всего несколько часов назад ты даже говорить не мог, — возразила она, и Рейегар поморщился. Ему, видно, было неприятно об этом вспоминать. Лианна уже успела привыкнуть, что он стыдился проявлений слабости. Эйерис не позволял своему сыну горевать или казаться уязвимым, и это въелось в сознание Рейегара настолько глубоко, что он до сих пор будто бы боялся, что получит от отца оплеуху. — Позволь твоей жене немного поухаживать за тобой, — Лианна мурлыкнула и потерлась носом о его щеку.

— Лиа, — прошептал он сквозь смех, — тебе действительно не о чем беспокоиться.

— Это уж мне лучше знать, — она закусила губу.

— Ты невыносима, — Рейегар покачал головой. — Ты знаешь, что ты саботируешь государственное управление?

— Я готова саботировать все что угодно, лишь бы мой муж был здоров, — она мягко улыбнулась. Лианна хорошо знала, что Рейегар не мог устоять, если она очень настойчиво о чем-то просила.

До полудня они не вылезали из постели. Лианна уже успела позабыть, когда они проводили вместе столько времени, ничего особенно не делая, лишь болтая о разных глупостях. Ее муж несколько раз порывался встать, вспоминая очередное важное дело, но Лианна всяческий раз удерживала его, и он очень быстро сдавался. Она прекрасно понимала, что ему самому хотелось остаться с ней.

Днем они наконец поднялись и пообедали в их общей гостиной, после чего отправились на прогулку в Королевский Лес. Вдыхая аромат хвои, смолы и свежей травы, Лианна подумала, что такой беззаботный день нужен был ей не меньше, чем Рейегару. В глубине души она подозревала, что он тоже об этом знал, и это ее тяготило. Ей хотелось вновь стать той беззаботной, смешливой девчонкой, но это было невозможно. Сейчас Лианна королева, жена, мать, она больше не девочка, и у нее едва ли было время на прежнее озорство, да и жизнь подкидывала ей удар за ударом, старательно выбивая из нее всю оставшуюся веселость.

Рука мужа незаметно коснулась ее плеча, и она повернула к нему голову, ощущая мягкость его ладони. Свежий лесной воздух вернул на его щеки легкий румянец, однако это не мешало Лианне волноваться где-то в самой глубине своего сердца. Смерть Рейегара стала бы для нее кошмаром, и она не была уверена, что сможет это пережить. Его здоровый и довольный вид успокаивал ее, но Лианна не переставала бояться. Она не чувствовала себя совершенно спокойно, вспоминая, что никогда не любила Королевскую Гавань и не считала ее безопасным местом, однако если она хотела оставаться с Рейегаром, у нее не было никакого иного выбора, как жить здесь.

— Скорее бы ты закончил свои дела, и мы смогли бы уехать, — прошептала она, беря руку мужа в свою.

— Да, — кивнул он, — я тоже хочу этого. Я скучаю по детям.

— И я, — прошептала Лианна, — но я полагаю им лучше остаться на Драконьем Камне.

Рейегар кивнул. Вид у него был обеспокоенный.

— Ты веришь мейстеру? — спросила она. — Веришь, что это была лишь болезнь живота?

— Я согласен с тем, что, если бы кто-то желал отравить меня, они бы меня убили, — проговорил он задумчиво. — Однако я вспомнил, что перед сном я пил вино, предназначенное тебе. Вино, которое ты сама не пила.

Лианна поежилась, по спине, несмотря на палящее над их головами жаркое солнце ледяными лапками затопали мурашки. Она знала, что желавших избавиться от нее было предостаточно. Если враги Рейегара по большей части были открыты в своем неприятии, то ее недоброжелатели были скрыты от ее глаз за масками любезности. В основном это были молодые женщины, желавшие заполучить себе ее мужа, иногда она не знала, чего они хотели больше: носить корону или оказаться в постели короля.

— Оно все еще стоит в комнате, — медленно проговорила она. — Думаешь, стоит показать его мейстеру?

— Возможно, — Рейегар пожал плечами. Видно было, что он не принял еще окончательного решения, и что-то его смущало. — Не знаю, возможно, я и правда съел что-то не то, и мы зря ищем то, чего нет, — добавил он задумчиво.

Они проехали еще немного вперед, наслаждаясь сенью листвы, ласково шуршащей у них над головами. Тень, хотя и приносила приятное облегчение, все же не спасала от установившейся в столице жары, которую Лианна, привыкшая к северной прохладе, переносила гораздо хуже, чем ее муж, в самой крови которого тек огонь Древней Валирии.

Из-за невысокого куста за ними наблюдала молодая косуля, уши ее подрагивали, но она не срывалась с места, видно, остановленная пробудившемся любопытством. Странник — вороной Рейегара — первым заприметил косулю, но его это будто бы совсем не взволновало, и он все продолжал послушно шагать вперед. Метель же зафыркала и завертела головой, желая получше рассмотреть притаившееся животное. Кобыла была не менее любопытна, чем ее хозяйка. Заприметив опасный интерес со стороны Метели, косуля задрожала еще сильнее, а когда кобыла поднесла к ее укрытию свою морду, то бедняга сорвалась со своего места и была такова.

— Ей не стоило убегать, — заметила Лианна, — мы бы ничего ей не сделали.

— Откуда ей это знать? — возразил Рейегар. — Люди испокон веков охотятся в этом лесу. Ничего удивительного, что она испугалась. Никогда не знаешь, каковы могут быть чужие намерения, враги иногда прячутся за самой искренней улыбкой.

Лианна кивнула в знак согласия и не стала дальше развивать тему.

Вечером ей не хотелось засыпать, не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Выходя замуж за Рейегара, она хорошо понимала, что ее ожидает, она знала, что на плечах мужа лежит огромная ответственность, которую ей придется с ним разделить. Она знала, что никогда не сможет быть свободна в той степени, в которой ей этого бы по-настоящему хотелось, хотя Рейегар, в отличие от мужей других знатных дам, с радостью предоставлял ей возможность быть собой. Тем не менее, Лианна иногда чувствовала себя запертой в клетке, из которой выхода у нее не было. Ей хотелось бы взять мужа, детей и племянников и убежать в Эссос, однако она понимала, что Рейегар не оставит своего королевства. За право быть рядом с ним приходилось платить. Интересно, понимали ли это девицы, метившие на ее место?

Следующим утром она не стала удерживать Рейегара, хотя ей очень хотелось это сделать. Они вместе позавтракали, а потом Лианна отправилась на очередную тренировку с сиром Эртуром. С того момента, как королева узнала некоторые его тайны, Дейн, казалось, немного смущался в ее присутствии.

— Вы выглядите недовольной, ваше величество, — отметил он, завидев ее.

— Хм, — Лианна закусила губу, — может, и так, — она не знала, одобрит ли это Рейегар, но ей очень хотелось поделиться с кем-то своими сомнениями, и она вывалила на Дейна всю недавнюю историю с болезнью ее мужа. — Скажите, сир, — добавила она, — неужели я просто глупая девица и зря извожу себя?

Эртур смотрел на нее внимательно, закусив нижнюю губу и пожевывая ее.

— Вы так и не показали вино мейстеру? — спросил он.

— Нет, — Лианна покачала головой, — Рейегар, как мне показалось, был против этого. Он не доверяет Великому Мейстеру.

— В Красном Замке есть и другие, — сообщил сир Эртур, — не только Бенедикт.

— По правде сказать, я сама не знаю, кому из них мы могли бы довериться, — вздохнула Лианна. — И я все еще надеюсь, что мои страхи — всего лишь глупость.

— Может быть, — Дейн покачал головой, — а может быть и нет. Опасно списывать со счетов подобные происшествия. Рейегар не обращался к Варису?

Лианна привыкла, что их ближайшее окружение, в том числе и ее собственный брат, всегда именовало Рейегара не иначе как его величество, поэтому простое упоминание Дейном имени ее мужа наполнило ее еще большей симпатией к верному гвардейцу. Сир Эртур никогда не был ни для кого из них слугой, он всегда оставался преданным другом.

— Не знаю, — Лианна задумалась, — он мне ничего такого не говорил. Рейегар недолюбливает Вариса, хотя Паук наверняка уже все знает.

— Полагаю, что вы правы, — согласился Дейн.

Больше они не говорили о случившемся, увлекшись боем на мечах. Звон стали, приятная тяжесть в руках, даже струящийся по разгоряченному телу пот, доставляли Лианне ни с чем не сравнимое удовольствие. После пары часов, проведенных с клинком в руках, она чувствовала себя усталой и в то же время необычайно бодрой, готовой немедленно приняться за работу или вскочить в седло и гнаться галопом по полям и Королевскому Лесу. Как-то, когда она сказала об этом Рейегару, он не разделил ее восторга.

— Я рад, что тебе нравится, — он мягко улыбнулся и коснулся ее руки, — мне никогда не хотелось брать в руки меч. Я предпочитаю мозоли, натертые струнами.

Он давно не играл. Лианне иногда казалось, что он совсем позабыл свою арфу, но по ночам она, бывало, слышала, как он усаживался с инструментом к окну и наигрывал долгие печальные переборы, идущие из самой глубины его сердца. Ей хотелось бы знать, о чем он тоскует, но она долго не решалась подойти к нему и спросить.

— О том, кем я никогда не стану, — проговорил он, когда Лианна все же собралась с духом и задала ему свой вопрос. — Не думай, — Рейегар взял ее за руку и притянул ближе к себе, — это не связано с тобой. Нет той жизни, которую я не хотел бы прожить подле тебя, однако я никогда не желал становиться королем. Ты это знаешь.

Лианна знала. Знала слишком хорошо, потому что сама никогда не хотела становиться королевой. Она помнила, как возражала старшему брату Брандону, заявляя, что она ни за что не выйдет замуж, не станет леди замка, не будет рожать детей своему лорду мужу. С появлением Рейегара все это изменилось, брак больше не ужасал ее, и она совершенно неожиданно для себя осознала, что ей хочется подарить ему сыновей и дочерей с серебряными и каштановыми волосами. Так вышло, что Рейегар был наследным принцем, так вышло, что он стал королем. Лианне пришлось выбирать, и она выбрала его. Он был прав, не было той жизни, которую она бы ни хотела прожить рядом с ним.

— Расскажи мне о нем, — попросила Лианна, — о другом тебе.

Рейегар отложил арфу в сторону, и Лианна устроилась у него на коленях, запустив пальцы в его волосы. Она обожала касаться его длинных мягких прядей, перебирать их или заплетать из них длинные косы.

— Хм, — Рейегар потупился и уткнулся носом в ее плечо, — он небогат, ведь зарабатывает себе на жизнь, услаждая слух зрителей всех сословий игрой на арфе и песнями. Он объездил весь Вестерос, побывал в Эссосе и добрался до Асшая, он слышал многие легенды и сказания разных народов, и некоторые из них легли в основу его баллад. Он любит сказки и всегда с удовольствием слушает их, подсаживаясь к кострам рыцарей и простолюдинов, что подобно ему путешествуют кто куда.

— Звучит заманчиво, — Лианна улыбнулась, — одна девушка, искусная наездница и первая мечница в своем наемном отряде, однажды присев у костра и услышав его пение, расплакалась и влюбилась в его голос и в его песню, а потом и в него самого.

— Вместе они скрылись под покровом ночи, — продолжил Рейегар, — он увез ее…

— Нет уж, — возмутилась Лианна, — это она его увезла на своей резвой кобыле. — Рейегар засмеялся. — И больше их в том городе не видели.

— Надо рассказать эту сказку Эггу, — Рейегар утирал слезы, выступившие у него на глазах от смеха.

— Эгг слишком серьезен, — Лианна пожала плечами, — скорее уж Рейенис. Она вся в тебя, любит грустные истории и печальные баллады, хотя Эгг тоже явно не от меня унаследовал свой угрюмый нрав.

— Эта история не грустная, — возразил Рейегар, — у нее хороший конец. Хотя ты права, Рейенис она действительно понравится больше. Ты не ошиблась, когда давала ей имя.

На следующий день после их разговора в богороще сир Эртур явился к королю в сопровождении некой леди, которая, судя по всему, леди вовсе не являлась. Ее пепельные волосы были заплетены в толстую косу, а лоб — перевязан сложенным в ленту цветастым платком. Надето на ней было грубое домотканое платье из льна, но стоило отдать ей должное: пошито оно было весьма добротно и сидело на ней как влитое, подчеркивая изящество ее моложавой фигуры. Своими глазами, казавшимися Лианне темно-синими, она с вызовом глядела на них, или не на всех них, а на сира Эртура, казавшегося странно смущенным и немного потерянным.

Исподтишка переглянувшись с Рейегаром, который, казалось, подумал о том же, о чем и она, Лианна едва заметно улыбнулась. Она испытывала любопытство и одновременно некоторую неловкость, вызванную щекотливостью сложившегося положения, хотя и сир Эртур, и девушка упорно делали вид, что ничего необычного не происходит. От этого оба были до невозможности напряжены, что еще сильнее развеселило Лианну, однако она изо всех сил пыталась сдерживать себя. Рейегар же оставался как всегда невозмутим и вежлив.

— Ваши величества, — сир Эртур поклонился, — позвольте представить вам леди Тристель, она знатная травница и знахарка, и ее суждениям можно доверять. Я имел вольность пригласить ее, чтобы она помогла нам разобраться с тем печальным событием, которое с вами случилось накануне.

По этикету леди Тристель следовало бы присесть в реверансе сначала перед королем, а затем перед королевой. Лианна помнила, как придворные распорядители муштровали ее, когда она только прибыла ко двору, а уж после объявления о ее предстоящей свадьбе с королем, они и вовсе не давали ей жизни. Леди Тристель, кажется, не имела о существовании каких-либо правил никакого понятия. Сир Эртур кашлянул, и только тогда, словно очнувшись, она склонила перед венценосными супругами голову.

— Очень рад встрече, миледи, — Рейегар взял руку женщины и едва заметно коснулся губами костяшек ее пальцев. Этот жест заставил леди Тристель уставиться на него во все глаза.

— Я не леди, — пробормотала она неуверенно, словно бы ждала будто после этого заявления Рейегар отправится мыть руки или полоскать рот.

— Для меня все женщины леди, — Рейегар тепло улыбнулся, — это не только титул, но и нечто другое. Следуйте за мной, леди Тристель.

Рейегар шел впереди, травница ступала за ним, и Лианна оказалась рядом с ней. Поглядеть на нее, так никогда и не скажешь, что она не из знатного сословия. Она была складно сложена, черты лица точеные, не хуже, чем у родичей Рейегара, шея тонкая и длинная, а осанке позавидуют многие из придворных дам. Да и говор ее, хоть и отличался от столичного, не был похож на тот язык, котором говорили бедняки. Узнать бы, где же она выучилась всему этому.

Вчетвером они прошли в покои Лианны и Рейегара. Королева предложила всем устраиваться поудобнее и заметила, что леди Тристель уселась как можно дальше от сира Эртура, чем, кажется, его немного огорчила. Подчеркнутая неприязнь травницы к королевскому гвардейцу казалась Лианне забавной, тем не менее, она искренне жалела Дейна. Любовь, если она достаточно сильна, приносит не только радость, но и боль, а раз уж сир Эртур не забыл свою леди спустя столько лет, в силе его чувства сомневаться не приходилось.

— Вина? — предложила Лианна.

— Нет, спасибо, — отозвалась леди Тристель, а сир Эртур лишь покачал головой. — Может, позже. Сейчас бы я хотела перейти к делу.

— Конечно, — королева присела на диван рядом с мужем. Он немедленно нашел ее руку, и их пальцы переплелись, отчего Лианна ощутила внутри приятное тепло. Ей всегда нравилось чувствовать Рейегара, осязать его присутствие. Без этого ей иногда бывало не по себе.

— Расскажите мне все, что произошло той ночью, — попросила леди Тристель.

Рейегар кашлянул и запнулся. Подняв на него взгляд, Лианна поняла, что ему неловко говорить об этом с женщиной, которую он едва знает. Ее муж всегда долго привыкал к новым людям, наверное, именно поэтому тех, кого он называл своими друзьями, король знал на протяжении многих лет. Лианна слегка стиснула его пальцы и рассказала обо всем сама, леди Тристель слушала ее внимательно, слегка цокая языком.

— Не вижу ничего странного, — проговорила она. — Покажите мне, пожалуйста, то вино.

Лианна принесла из спальни графин, к которому они с того злополучного вечера так и не притрагивались, не решаясь не выпить его, не вылить, не отнести мейстеру. Лианна протянула графин леди Тристель. Та осторожно коснулась его, вытащила стеклянную пробку и поднесла горлышко к носу, тщательно принюхиваясь. Все окружающие замерли, с интересом и любопытством глядели на нее, словно бы она оказалась ведьмой, учинившей тут какое-то колдовство.

Леди Тристель с минуту принюхивалась к вину, и Лианна уже принялась гадать, что же такое она там чувствует. Травница поморщилась, фыркнула, поднесла графин к губам и сделала маленький глоток, задержала вино на языке, пытаясь распознать вкус. Она все время морщила нос и закатывала глаза, что-то пытаясь распознать. Потом она сплюнула в серый холщовый платок.

— Я не уверена, — проговорила она, подняв глаза на остальных и внимательно оглядев их. — Возможно, это действительно был яд. Прошло уже достаточно времени, и даже мне теперь трудно определить, так ли это. Но если кого-то и пытались отравить, то не короля, а королеву.

Рейегар побледнел и сжал кулаки. Его губы вытянулись в нитку, ноздри его расширились, а на щеках заходили желваки. Когда дело касалось ее и детей, драконья кровь в нем закипала быстро, будто бы у него внутри разгорался костер. Лианна снова стиснула его руку и принялась осторожно поглаживать ее большим пальцем. Рейегар сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Сдерживать себя он умел хорошо, и Лианна была уверена, что леди Тристель и вовсе ничего не заметила.

— Объясните, — сухо попросил он.

— Этот вкус… — проговорила она. — Существует множество разных ядов, которые и вовсе его не имеют. «Слезы Лисса» или «Поцелуй Иного», они даже следов никаких не оставляют, и легко подумать, что жертва умерла сама, от некой внутренней болезни. Зачем кому-то вызывать у короля расстройство желудка, разве это не глупо?

— Вы правы, — проговорила Лианна, и Рейегар кивнул. — Вы что-то говорили о вкусе?

— Да, у вашего вина немного кислый привкус, — сообщила Тристель, — это может быть, как и особенность сорта, так и признак одного средства, позволяющего женщине избавиться от нежеланного дитя. Моя бабка была такой же травницей, как и я, к нам часто обращались за этим.

— Лунный чай? — спросила Лианна.

— Нет, — леди Тристель покачала головой, и королева только сейчас заметила, что травница ни разу не добавила к своим словам «ваше величество» или «моя королева». Кто другой бы на ее месте разозлился, но Лианне это даже нравилось. — Лунный чай используют только знатные особы, он дорого стоит, и его трудно достать. В основном, он есть у мейстеров, а они простой люд не лечат. К тому же, вам мог быть известен его запах, и вы могли бы уловить его в вине.

Лианна подумала, что она не знала запаха лунного чая, ибо ей еще не приходилось им пользоваться, но предпочла не говорить об этом вслух. Подобные дела не касались никого, кроме нее самой и ее мужа.

— Я и не слышала, что есть и другие средства, — задумчиво проговорила она.

— Их довольно много, — отозвалась Тристель, — и в разных частях страны они свои, ибо готовят их в основном из трав, а травы на Севере и в Дорне разные. Каждая хорошая травница знает, чем помочь женщине в затруднительном положении.

— Вы можете сказать, откуда взялась трава, которая, как вы предполагаете, была в вине? — подал голос Рейегар. Его лицо было сосредоточено и неподвижно, словно бы превратилось в камень. Лианна чувствовала, что он все еще гневается.

— Из Дорна, — без раздумий сказала Тристель, а Рейегар и Эртур переглянулись, — еще она имеется в Штормовых Землях, однако и по всему королевству ее можно найти. Мейстеры не дают ее знатным леди как раз потому, что она вызывает недомогание, да и стоит она дешево по этой же причине. Простые горожанки небогаты, а трудности у них такие же. В общем-то ваш мейстер оказался прав, сказав, что вы мучились болезнью желудка, так оно и было на самом деле.

— Однако уверенности, что в вино действительно была подмешана эта трава, у вас нет. Я прав, леди Тристель? — спросил Рейегар.

— Нет, — покачала она головой. — Вы помните вкус вина, когда выпили его? Было ли оно кислее, чем теперь? Не показалось ли вам, что от него исходит странный запах?

Рейегар умолк, глубоко задумавшись, и брови его разделила морщинка. Он забрал у леди Тристель графин, сделал глоток, подобно ей подержал вино во рту, а затем выплюнул.

— Эртур, будь добр, попроси Уилласа сбегать на кухню и принести нам точно такого же вина, — проговорил он, обращаясь к Дейну, и тот, кивнув, удалился, унося с собой подозрительное вино. — Я не могу вспомнить его вкус, — покачал он головой, словно бы извинялся перед леди Тристель. — Моя голова слишком занята другими делами, чтобы я мог держать в ней такие незначительные мелочи.

Тристель поджала губы и кивнула, и некоторое время в комнате царило неловкое молчание. Их гостья, хоть и хотела показаться уверенной в себе, все же была не на шутку смущена — это выдавали ее слегка зарумянившиеся щеки и подрагивающая под длинным подолом платья нога.

Выполнив просьбу короля, вернулся Эртур. Он снова уселся на свое место и сложил на груди руки. Все молчали. Лианна подумывала, стоит ли заговорить с леди Тристель, но не могла придумать подходящей темы. Любые вопросы, приходившие ей в голову, казались королеве неуместными, неприличными и даже оскорбительными. Из распахнутого окна тянуло жарой и морем, и Лианне захотелось вдруг окунуться в теплые ласкающие морские воды. Первый опыт купания в южном море пришелся ей не по душе, однако Рейегар, в детстве проводивший много времени в укрытых от посторонних глаз бухтах Драконьего Камня и Королевской Гавани и бывший отменным плавцом, уговорил ее попробовать еще раз.

— Волки не плавают в воде, — возражала она.

— Про водоплавающих драконов я тоже не слыхал, — он пожимал плечами и, пустив на нее фонтан из брызг, прыгал в подкатывающую волну.

Со временем Лианна научилась ценить прелести морских купаний, а Рейегар помог ей выучиться держаться на воде. Она все равно не заплывала далеко, однако не нуждаться постоянно в помощи мужа было приятно. Теперь ей хотелось сбежать из замка и укрыться ото всех в бухточке, известной только им одним.

Она чувствовала, как вспотели ее пальцы, все еще сжимающие руку Рейегара, однако Лианна не решалась ее выпустить. От ее мужа веяло напряжением и усталостью, и она положила свободную ладонь ему на плечо. От его тела исходил такой жар, что Лианна едва не отдернула руку, будто бы коснулась раскаленных углей. Он повернул к ней лицо и недолго смотрел на нее с беспокойством и заботой, и Лианна поняла, что он и в половину не был бы так взволнован, если бы опасность грозила ему самому. За любимых мы всегда переживаем больше, чем за себя.

Вернулся Уиллас с видом растерянным и немного пришибленным, будто в кухнях его хорошенько стукнули по голове чугунной сковородой. Он вернул графин королю и отчаянно развел руками, словно опасался, что его накажут за неисполнительность, хотя Лианна точно знала, что за Рейегаром подобного не водилось: он мог быть строгим и даже немного занудным — особенно в глазах тринадцатилетнего мальчишки, — но руку на своих оруженосцев никогда не поднимал.

— Простите, ваше величество, — залепетал он, — никто из них так и не смог узнать это вино. Все в один голос твердили, что оно какое-то необычное, и в королевских погребах такого не держат.

— Спасибо, Уиллас, — Рейегар похлопал его по плечу. — Ты свободен. Сегодня ты мне не понадобишься.

Мальчишка отвесил всем присутствующим низкий поклон и убежал: вероятно, наслаждаться недолгой свободой, что была ему столь щедро предоставлена.

— Что думаете, миледи? — король посмотрел на леди Тристель. Его темные очи сверкнули, словно глаза хищной птицы, углядевшей добычу с высоты своего полета.

— Полагаю, вы и сами уже пришли к нужному выводу. Раз уж никто не узнал этого вина, можно утверждать, что яд изменил его вкус. Изменил, но не настолько, чтобы можно было что-то заметить, — проговорила травница.

— Да, — Рейегар кивнул. Он поднялся и принялся расхаживать по комнате из стороны в сторону. Его чеканные шаги скрывал пушистый мирийский ковер. — У кого в городе можно достать эту траву? — спросил он резко. Возможно, резче, чем собирался, потому что лицо его сразу же опечалилось, и он добавил: — Простите меня, миледи. Откуда вам это знать.

— Не извиняйтесь, — леди Тристель поглядела на него с сочувствием. — Я и правда не могу вам помочь, могу сказать только, что скорее всего она может быть у тех травников, что торгуют в бедных кварталах.

— Я очень вам благодарен, — Рейегар подошел к ней, взял ее руку и крепко пожал ее. — Вы оказали мне весьма ценную услугу, и я, признаться, не решаюсь просить вас еще об одной.

— Я с радостью окажу вам еще одну, ваше величество, — леди Тристель улыбнулась. — Но почему я, простая травница? Разве нет у вас здесь самого Великого Мейстера, ведь он гораздо ученее меня?

— Вам доверяет сир Эртур, — Рейегар обернулся к Дейну, гвардеец же сделал вид, что речь и вовсе идет не о нем. Его напускная невозмутимость позабавила Лианну, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не улыбнуться. — Одним только этим вы завоевали мое доверие, которым не многие могут похвастаться. Надеюсь, мы не ошибаемся в вас, миледи?

— Я не предам вас, ваше величество, — пообещала леди Тристель. — Такой поступок был бы недостоин меня. К тому же, он бы, вероятно, бросил тень на вашу дружбу с сиром Эртуром, а мне бы этого не хотелось. Сир Эртур многим пожертвовал ради нее.

Эти слова показались Лианне неуместными, и привели ее в замешательство. Украдкой она взглянула на Дейна, невозмутимость которого, кажется, давала трещину и готова была разлететься на кусочки, словно тонкий весенний лед на бурной речке. Он поднял глаза и взглянул на леди Тристель взором полным невыраженной тоски. Лианна легко узнала этот взгляд, ведь он был ее давним другом по тем временам, когда ее муж еще принадлежал другой женщине, а она сама и мечтать не могла о возможности быть с ним рядом.

Рейегар, однако, был слишком поглощен собственными заботами и ничего не заметил.

— Я хочу попросить вас разузнать для меня, у кого в столице можно приобрести эту траву, — король наконец остановился. — Вы лучше нас всех знакомы с этим миром, да и я бы не хотел привлекать к этому делу излишнего внимания. Вы согласны?

— Да, — леди Тристель кивнула.

— С вами пойдет сир Эртур, — добавил Рейегар, на что оба — гвардеец и травница — с удивлением посмотрели на него.

— Я не юная леди, — возразила леди Тристель, — мне не нужен провожатый.

— Вы женщина, — возразил король, — и даже если бы вы носили на поясе меч, вы бы не смогли одолеть мужчину сильнее вас. Прошу вас, миледи.

Травница нехотя согласилась, неуверенно кивнув.

— Думаю, меня здесь ничего более не держит, — сказала она, поднимаясь и расправляя измявшийся подол платья.

— Конечно, вы можете идти, только сначала позвольте отблагодарить вас за ваши труды, — Рейегар взял со стола кожаный кошель и протянул травнице, а затем добавил, когда она возмущенно замотала головой: — Не сочтите это за оскорбление. У меня и в мыслях нет вас обидеть.

Леди Тристель взяла кошель, хотя и с неохотой, пробормотала благодарность, а затем, снова поклонившись всем сразу, удалилась в сопровождении сира Эртура, который вызвался ее проводить.

Лианна хотела сказать что-то по поводу ее забавных манер, однако один взгляд на лицо Рейегара сказал ей, что ему не до веселья. Она поднялась с кушетки и подошла к нему, обхватила его руками, засунув ладони ему под тунику. Щекой Лианна прижалась к его груди, чувствуя, как часто та вздымается от его неровного дыхания.

— Тебе лучше уехать на Драконий Камень, — проговорил он глухим, пустым голосом, доносящимся будто бы из глубин заброшенной пещеры.

— Я никуда не поеду, — возразила Лианна, мягко поглаживая его горячую кожу. — Я не оставлю тебя здесь одного. К тому же близится твой совет, а мы не хотим, чтобы лорды что-то заподозрили.

— Ты, как всегда, права, моя мудрая жена, — отозвался Рейегар, его губы слегка коснулись ее макушки. — Но как я могу думать о чем-то другом, когда кто-то хочет причинить тебе зло. Я запомнил ее слова. Эта трава растет в Дорне и Штормовых Землях. Доран, хотя и сидит тихо, наверняка, лелеет планы посадить на трон Визериса и сделать свою дочь королевой. А про Роберта и говорить нечего.

— Рей, — Лианна подняла на него взгляд, протянула руку и коснулась его щеки. — Нам обоим следует успокоиться. Леди Тристель говорила, что ее развозят по всем королевствам, а может, ее и вовсе не было, никто за это не поручится.

— Иногда мне хочется бросить все и сесть на корабль в Эссос, — пробормотал Рейегар. — Помнишь тех, других, нас? Певца и наемницу? Куда она увезла его?

— Далеко-далеко, — прошептала Лианна, — туда, где вечно стоит лето, цветут цветы и деревья стоят зелеными, полные сочных плодов. Там никто не смог бы их найти. Они построили себе маленький дом с садом…

— …Где он посадил для нее ее любимые цветы, — продолжил Рейегар. — А потом у них родились дети.

— Много детей, — добавила Лианна, мягко улыбнувшись, — и счастью их не было конца.