Запах осени (джен)

Поднявшись на палубу, мы подошли к центральной двери кормовой надстройки, открытую для нас стюардом в белой ливрее. В какой-то момент я почувствовал жёсткий, пристальный взгляд. Повернувшись, я увидел, что один из марсовых матросов пристально нас рассматривает, сидя на рее фок-мачты. Войдя, мы попали в небольшой холл, видимо, кают-компанию. Пройдя к следующей двери, мы вошли в своего рода подъезд и, глянув между пролётами лестниц, я увидел, что палуб на "Южном ветре" не меньше пяти, н-да. А снаружи вроде две палубы было.

— Вам забронированы каюты на минус первой палубе, — сказал сопровождающий нас стюард. — Номера четыре и шесть, в том конце этого коридора, по правую сторону.

Мы прошли к своим каютам. В общем, особых отличий каюты от купе вагона — ну, кроме того, что коек в каюте было две — я не увидел. После того, как мы разместились, я вышел на бак. Это такая маленькая палуба на носу корабля, где бушприт крепится. С двух сторон от двери стояли симпатичные диванчики. Я уселся на один из них — они оказались вполне удобными.

Как мне было плохо... Зуд проклятущей кляксы постепенно переходил в жгучую боль, да и страшно было. Я изо всех сил старался загрузить мозг, впитывая окружающие меня виды, запахи, ощущения. Иначе начинала накатывать паника. Нельзя, терпи, Серый, терпи.

А пахло, кстати, приятно. Свежеоструганными досками и лаком растительным. Интересно, это же сколько лет прошло с создания этого корабля, а запах такой, будто вчера доски строгали. Я ведь о корабельном деле читал в детстве много, мне на день рождения, как раз перед получением приглашения в Китеж, дядька Вадим привёз книгу магловскую "Повелители морей". Я тогда никак не мог понять, почему картинки не шевелятся, думал, сломал книжку как-нибудь по неосторожности. Дня два маялся, а потом отец заметил мои страдания. Он объяснил мне, что у маглов картинки не двигаются, потому что маглы хотят зафиксировать время на изображении. Так и говорят: "Остановись, мгновенье". При том, что картинки не двигались, корабли на них изображались просто великолепные. Это были действительно произведения искусства. Разглядывая недвижимые картины с нарисованными кораблями, а то и целыми флотилиями или батальными сценами, я отпускал своё воображение в такие дали, что маме приходилось нелегко заставить меня вернуться и вовремя прийти на обед. Я мастерил какие-то лодочки из ивовой или тополиной коры и гордо шествовал за проплывающим по ручью "галеоном", полным золота или "фрегатом", представляя, как сижу в вороньем гнезде и высматриваю добычу.

— Ты как? — спросил отец, я и не заметил, как он вышел.

— Да вроде ничего. Только побаливать начинает, а так...

— Скоро прибудем, потерпи, — проговорил он. — Может, перекусим сходим? Здесь ресторан есть.

— Нет, не хочу, посижу тут. Красиво.

Посмотреть действительно было на что. Мы летели в ночь, и нас нагоняло солнце. Сумасшедший контраст. Всё парусное оснащение просто сверкало ослепительной белизной. Вся резьба, которой были покрыты поверхности корабля, кроме разве планшира, как будто переливалась на солнце, делая силуэт корабля подвижным. Даже мачты и реи были покрыты неглубоким орнаментом. Это же какой труд.

Насколько помню книгу "Летающие корабли — шедевр магической артефакторики", бригантину "Южный ветер" строили две семьи, Коробины и Носовские. На все работы у них ушло больше тридцати лет. При этом паруса начали ткать лет за восемь до начала строительства самого корабля, и закончены они были по завершении строительства. Эти паруса здесь — самое дорогое. Коконы фей-ночниц для парусов вообще объявлены стратегическим ресурсом, их всем миром собирали. В России всего три летучих корабля: "Южный ветер", "Северное сияние" и "Белые ночи". И все они разные. Был четвёртый, но после октябрьской революции часть магов сбежала на нём в Южную Америку. А пятый уже лет двести как в музее в Китеже туристов радует.

Посидев на баке, я решил таки пойти поспать. Возле нашей каюты обнаружилась массовая сцена. Отец и Павел Темирович принимали извинения капитана, а рядом стоял потупившийся матрос. Опа, сид.

— Чего стряслось? — спросил я отца.

— Да-а, врывается к нам в каюту этот вот молодчик и хватает за грудки нашего целителя, мол, куда вы её тащите? — пояснил он. — Вот разбираемся с капитаном.

— А объяснить парню, что и как, язык отвалится, — эх, привык батя командовать, а по-простому поговорить уже никак. — Чего хотел-то? — спросил я матросика, он хоть и выглядел крепким, но был на полголовы ниже меня. А я ведь росту среднего и не особо мышцаст.

— Простите, в-виноват. Я только хотел узнать, куда вы её везёте, ну, и откуда... — голос у молодого сида был высок и мягок, таким голосом вообще ругаться невозможно.

— Ладно, пошли на бак, потрындим, — я улыбнулся и протянул парню руку. — Сергей.

— Феадие, — представился сид.

— Федя, — сказал я, улыбаясь.

— Ага, так, в основном, в команде и зовут, — ответил он и рассмеялся. Мы проговорили с полчаса, я рассказал ему, что мог. И наконец пошёл спать.

Остров Буян на Иртыше в Омске был последним местом, когда "Южный ветер" садился в магловском городе в Сибири. Дальше была стоянка в Тагиле, а потом уже по ту сторону Урала. Мы сошли по трапу на причале в Тагиле. Это небольшой городок, в котором жили только маги.