Дневник Агнес Грюм (гет)

* * *

Первый день после рождественских каникул встретил Хогвартс розыгрышем Аргуса Филча.

Близнецы-таки разыграли его, приклеив ноги завхоза к полу, и устроили хаос в его кладовке. На миссис Норрис они спустили трансфигурированного из деревянной табуретки злющего пуделя.

После этого желание Филча умертвить каждого студента, в особенности студента Гриффиндора, увеличилось в геометрической прогрессии — это было видно по его глазам, пышущим ненавистью буквально к каждому владельцу ало-золотого галстука. Завхоз успокоился только спустя неделю, когда смог вычесать всю древесную стружку из шерсти миссис Норрис.

Потянулись обычные школьные будни. Трансфигурация, Зельеварение, Чары… Домашние задания и конспекты, библиотека и чтение дополнительной литературы. И почти ежедневные опоздания, которые так никуда и не делись.

Факультет потихоньку начинал закипать за медленно утекающие баллы, а я так и не смогла себя пересилить и начать ходить по этим вредным лестницам, добираясь до уроков окольными путями. И если профессор Флитвик предпочитал не обращать внимания на опаздывающих студентов, то профессор МакГонагалл и профессор Снейп таким отношением к дисциплине не отличались.

В какой-то момент Лаванда и Парвати не выдержали и силком потащили меня к лестницам. Я отбивалась, кричала и ругалась, но без толку. Отстали они от меня только тогда, когда я клятвенно пообещала, что отработаю все упущенные мной баллы. С тех пор приходилось поднимать руки на всех уроках, честно компенсируя потерянные по моей вине очки.

В расследовании Гарри, Рона и Гермионы наметился прогресс — они стали гораздо оживленнее шептаться на уроках и в течении дня, не расставаясь даже в факультетской башне и библиотеке.

Рон поделился со мной, — по секрету, конечно же — что они выяснили, кем являлся Николас Фламель.

— Агнес, ты представляешь, что Николасу Фламелю шестьсот шестьдесят пять лет? Представляешь? И знаешь почему? — он блеснул глазами, полагая, что я понятия не имею о разгадке этого феномена.

— Я полагаю, — протянула я, задумчиво уставившись в потолок, — что он большой поклонник утренней зарядки.

— Пф, нет! — Рон доверительно наклонился ко мне и зашептал: — Философский камень! Он единственный в мире владелец философского камня, из которого можно создать эликсир бессмертия.

Таким образом, я узнала, что Гарри, Рон и Гермиона разгадали секрет того, что охраняет Пушок.

Однако про коридор на третьем этаже, трехголового пса и профессора, который хочет похитить философский камень, Рон мне не сказал ни слова. И не думаю, что расскажет — эта тайна, так или иначе, не только его. Ну или, возможно, Рон впечатлился тем, как влетело Перси от Грюма, и решил, что лучше меня не втягивать в свои приключения.

Гарри же, казалось, был поглощен совсем другим делом — тренировки по квиддичу занимали все его свободное время.

А сегодня он был совсем нервный — выяснилось, что матч между Гриффиндором и Пуффендуем будет судить профессор Снейп. Ну, тут я Гарри понимала, приятного в этом действительно было мало.

Закончились последние уроки на сегодня, и поток учеников двинулся в сторону стадиона. Я отделилась от общего потока и пошла обходными путями через потайные ходы.

Как я узнала о потайных ходах? История довольно занятная.

После рождественских каникул близнецы Уизли не только знатно пошутили над Филчем, но и обнесли его кладовую.

Обнаружила я это чисто случайно, когда наткнулась на них в коридоре три дня назад — они оживленно обсуждали очередную шалость, склонившись над чем-то, напоминающим карту. Заинтересовавшись, я подошла, но разглядеть, что там было нарисовано, но не смогла — Уизли резво развернулись и затараторили:

— Хей, Агнес, привет! — начал Фред.

— Как делишки? Мы слышали, что мистер Грюм, — продолжил Джордж, — устроил тебе незабываемые каникулы.

— Ну, это действительно, в некотором роде было, кхе, незабываемо, — пробормотала я. — Но, парни, что вы прячете у себя за спиной?

— А, это? Это просто… — ответил Джордж.

-… бумага, пустая бумага, — закончил Фред и потряс старой пожелтевшей бумагой у меня перед носом.

Я резко выхватила ее из его рук — Фред не стал отбирать ее у меня. Вероятно, боялся повредить. У меня появилось неясное предчувствие — возможно, так чувствуют себя гончие псы, когда нападают на чей-то след.

— Просто бумага? — задумчиво уставилась на старый пергамент я. Какова вероятность того, что сейчас в моих руках находилась Карта Мародеров? Бросив быстрый взгляд на нервничающих близнецов, я решила, что почти стопроцентная.

— У меня как раз сдвоенная история магии у профессора Бинса, а все мои пергаменты уже исписаны — ни одного чистого! Я возьму? — спросила я, уже отправляя бумагу в свою наплечную сумку.

Но близнецы Уизли никогда не сдавались без боя.

— Притормози, Агнес, — нервно усмехнулся Фред, вцепившись в мою руку.

— Да, Агнес, как не стыдно брать чужое? Мы же даже не разрешили, — продолжил Джордж, неуловимым движением руки вытащив палочку.

— Вы чего так из-за бумаги-то разнервничались? — хлопнула глазами я. И совершенно невинно поинтересовалась: — Или это не обычный пустой листочек?

Братья быстро переглянулись, и уже собрались мне отвечать, как я перебила:

— Ага, это определенно точно не пустой листочек.

— Хей, Агнес, нам совершенно не хочется…

— …с тобой ругаться. Поэтому будет лучше…

— …если ты отдашь нам наш пергамент.

Я не была глупой — ну, я надеялась на это, по крайней мере, — и знала, что близнецы Уизли уделают меня за пару секунд, если дело дойдёт по потасовки. Единственное, что я могла сделать, чтобы выторговать себе хоть что-то, это:

— Хорошо, без проблем, — я подняла руки вверх, словно признавая поражение и капитулируя. Фред и Джордж расслабились и улыбнулись мне. — Надеюсь, что Филч не сильно расстроился тому, что теперь этот пергамент собственность близнецов Уизли, — я гаденько выделила интонацией последние слова, — а не его.

Ну да, это шантаж.

— Ауч, Агнес, грязно играешь, — неловко улыбнулся Джордж.

— Чего ты хочешь? — перешел к главному Фред.

Вот таким образом я и стала счастливой обладательницей знаний обо всех тайных ходах Хогвартса. Торг с близнецами был чертовски сложным — я упиралась до последнего, зная настоящие возможности Карты Мародеров, и справедливо полагала, что близнецы расстанутся зачарованным пергаментом только в том случае, когда наиграются с ним, а это произойдет не скоро. Используя эти рычаги давления, я выбила себе возможность перерисовать все тайные ходы Хогвартса. Знания эти теперь позволяли мне избегать ненавидимые мной мордредовы лестницы и перестать опаздывать почти на каждый урок. Почти.

Первое время Фред и Джорж дулись на меня, но потом остыли — видимо посчитали, что сделали это не только ради сохранности собственной шкуры, но и ради факультета и Кубка Школы.

Сейчас мой путь лежал на стадион — на матч Гриффиндор-Пуффендуй собралась посмотреть почти вся школа. Даже профессор Дамблдор явился, а игры он посещал не всегда.

Я все-таки немного опоздала — матч начался минуту назад — и торопливо пробиралась на трибуну к своим однокурсникам.

Уже подходя к месту, которое было отведено для первокурсников, я увидела неприглядное зрелище: Невилл, Рон, Малфой, Крэбб и Гойл сцепились между собой в один большой комок, из которого доносились крики.

Гермиона же, не обращая на них никакого внимания, вцепилась в ограду и непрерывно наблюдала за Гарри, выкрикивая слова поддержки.

— Давай, Гарри! — вопила она, и я перевела взгляд на поле.

Как раз вовремя. Гарри Поттер ловким движением руки поймал золотой снитч, который спрятался за головой судьи сегодняшнего матча.

Трибуны взорвались криками и аплодисментами, оглушая своей громкостью. И было из-за чего — Гарри Поттер установил очередной рекорд, поймав снитч в начале игры. Вся игра заняла от силы минуты три.

— Рон! Рон! Где ты?! Игра закончилась! Гарри выиграл! Мы выиграли! — Гермиона обернулась, радостно повиснув на Парвати и улыбнувшись мне.

Клубок из пяти тел медленно развалился на части и из него показался растрепанный Рон и побитый и дезориентированный Невилл.

— Невиллу, кажется, нужно в Больничное крыло… — сообщила я Гермионе, и взяла под локти Долгопупса.

Я была немного разочарована тем, что матч закончился так быстро — наблюдать за играми всегда было интересно. Однако искренне порадовалась за исход матча, сто пятьдесят очков в копилку Гриффиндора грели душу.

Я огляделась по сторонам и, так и не найдя старост, решила проводить Невилла до Больничного крыла сама.

Спустя десять минут — именно столько времени занял путь до второго этажа — под бормотание Невилла о том, что он ещё покажет Малфою и его друзьям, я дошла до владений мадам Помфри. Передав однокурсника ей на руки и выслушав её короткий укоризненный монолог о том, как же сильно ей надоел квиддич, я развернулась и двинулась обратно.

В коридорах Больничного крыла я оказалась впервые, поэтому немного заплутала по дороге в башню. Вынырнув из очередного прохода, я оказалась в совершенно неизвестном мне месте.

Вереница высоких окон по правую руку от меня и целый ряд заброшенных кабинетов с другой стороны были мне незнакомы. Я решила пройти коридор насквозь — в конце маячила арка, плавно переходящая в следующий коридор, скрытый за поворотом.

Когда я прошла мимо очередной двери, из-за неё послышалось чьё-то бормотание. Решив не обращать на это внимание, — мало ли что может почудиться среди заброшенной части замка! — я двинулась дальше.

Послышался чей-то звонкий чих.

Плюнув на все, я развернулась и направилась к тому самому кабинету. Вдруг кто-то тоже потерялся?

Я легонько толкнула дверь, и она бесшумно отворилась. Я зашла внутрь заброшенного кабинета, и моим глазам предстала довольно интересная картина: домовой эльф Хогвартса, не обращая ни на что внимания, сидел на парте и увлеченно что-то рисовал на каком-то огрызке бумаги.

Он был так этим поглощен, что даже не заметил моего появления, продолжая бормотать себе под нос и выводить карандашом зигзаги.

Я ощутила себя довольно озадаченно сразу по нескольким причинам.

Во-первых, я не ожидала увидеть эльфа — за все время моего пребывания в Хогвартсе я не видела их ни разу, хотя точно знала об их существовании.

Во-вторых, я не ожидала застать эльфа за подобным занятием. Готовка, уборка, стирка — да, вполне типичное времяпрепровождение для них, но не рисование.

В-третьих, я не знала, как себя вести. Просто уйти? Поздороваться? Попросить помощи?

Потратив на размышления целых две секунды, я остановилась на последнем варианте.

— Эм… Подскажите, пожалуйста, в какой стороне находится Башня Гриффиндора?

Эльф, едва услышав мой голос, подскочил на месте и испуганно воззрился на меня.

— Бобо? — звонко спросил он.

— Что? — не поняла я.

— Бо бобобо бобо, — пояснил он и неловко улыбнулся.

Я застыла в замешательстве. Так он еще не понимает человеческую речь? Или он слишком мал?

Насколько я знала, домовые эльфы не страдали проблемами с речью. Например, Хук обладала громким, звучным и хорошо поставленным голосом, несмотря на свое маленькое худое тельце. Из воспоминаний об оригинале я помнила, что Добби и Кричер тоже могли свободно общаться с волшебниками.

Но этот эльф… Он был странным. На нем была привычная для этого маленького народца тога из простыни, на котором сбоку тусклым пятном виднелся герб Хогвартса.

Выходит, он действительно принадлежал школе.

Эльф продолжал улыбаться, словно знал какую-то только одному ему известную шутку, и, махнув рукой, повторил:

— Бо бобобо бобо.

— Извини, пожалуйста, но я тебя не понимаю, — я неловко почесала затылок.

Эльф замер на секунду, затем резко соскочил с парты и оказался рядом со мной.

Его маленькие ладошки были теплыми, а кожа — нежной. Он схватил меня за мизинец и легонько повел к парте, показывая свой рисунок. На огрызке пергамента была изображена большая черная клякса, в которой я опознала гигантского кальмара, что обитал в Черном озере.

Странный эльф, внезапно засмущавшись, протянул мне карандаш и перевернул пергамент чистой стороной. До меня дошло, что он от меня хотел.

Я не была мастером изобразительных искусств, но схематично изобразить Хогвартс смогла, указав стрелочкой на Башню Гриффиндора, которая мне была нужна. Чуть подумав, добавила знак вопроса и протянула листок эльфу. Он взял его, и его огромные глаза принялись с восхищением изучать рисунок. Я уже подумала о том, что, возможно, неправильно поняла его, когда он схватил меня за руку и утянул в прыжок трансгрессии.

Ощущение искажения тела, которое пропихивают через пространство, никогда не было приятным. Не было оно приятным и в этот раз.

Мы очутились в хорошо знакомом мне закоулке рядом с коридором, ведущем к портрету Полной Дамы.

Я обрадованно выдохнула:

— Ух ты! Спасибо.

Эльф кивнул, словно понял и принял слова благодарности, и повернулся, собираясь исчезнуть. А мне в голову внезапно пришла мысль, каким образом я могла его отблагодарить.

— Подожди! Никуда не уходи, я скоро, — пробормотала я и покачала головой из стороны в сторону на его вопросительный взгляд, направленный в коридор.

Я стрелой помчалась в свою спальню, огибая ликующих и празднующих победу гриффиндорцев, заполонивших общую гостиную. Взбежав в свою комнату, я открыла прикроватную тумбу, вытащила оттуда пустую тетрадь, которой все равно не пользовалась, и спустилась вниз, возвращаясь обратно в коридор. Оглянулась в поисках эльфа и улыбнулась, когда обнаружила его на том же самом месте.

— Держи, это тебе, — я протянула ему подарок. — Чтобы рисовать.

Эльф замер и неверяще уставился прямо на меня. Его огромные уши затрепетали.

— Бо? — спросил он.

— Да, это твое. Ты можешь открыть тетрадь, — я раскрыла ее, объясняя ему, — и рисовать все, что ты хочешь.

Эльф осторожно протянул ручки к подарку и аккуратно взял его. Маленькие ладошки сжались на тетради, едва уловимо дрожа. А до меня запоздало дошло, что эльфы к подаркам относились не так, как люди. Я втянула уши в плечи и уже приготовилась к истерике, однако домовик в очередной раз удивил меня.

Эльф поднял взгляд своих огромных глаз и порывисто поклонился.

— Я рада, что тебе нравится, — улыбнулась я, едва уловимо выдохнув. — Мне пора идти, — я оглянулась за спину, услышав раскатистый смех старшекурсников неподалеку от Полной Дамы. — Еще раз спасибо за помощь.

Уже в общей гостиной я поймала себя на мысли о том, что не помнила о том, были ли среди эльфов Хогвартса такие особенные представители их вида.

* * *

Потянулись учебные будни, которые почти не отличались друг от друга. Единственное, что чем меньше времени оставалось до лета и экзаменов, тем сильнее нас нагружали на уроках.

Вспомнив слова профессора Снейпа перед рождественскими каникулами, я внимательнее начала выбирать книги — избегала любого упоминания Тёмных искусств, собирая литературу лишь по Чарам и Трансфигурации. Конечно, я была зла — я ведь всего лишь искала способы стать сильнее, а на меня повесили кучу подозрений, которые не имели ничего общего с реальностью.

«Если бы профессор Снейп преподавал во времена Тома Реддла, то у того не было бы никаких шансов создать свой первый крестраж в школе», — мстительно думала я.

Так или иначе, большую часть времени я пропадала в библиотеке — до экзаменов оставалось десять недель, а профессора буквально завалили нас работой. Времени, чтобы читать дополнительно, не оставалось совсем.

В один из таких дней, один в один похожих друг на друга, я заметила Хагрида. В библиотеке у меня был свой уголок — обособленное место, которое я всегда заставляла книгами, чтобы ко мне меньше подходили и не мешали читать. Вот и сейчас, сидя на своем привычном месте, сквозь гору книг и многочисленных талмудов я увидела великана, который вышел из секции, посвященной драконам, и медленно продвигался к выходу, пряча за спиной книгу. Но, как оказалось, заметила его не только я.

— Хагрид! Что ты здесь делаешь? — громко воскликнул Рон на другом конце библиотеки. Гермиона и Гарри оторвались от книг и заинтересованно уставились на Хагрида. На возмущенный взгляд мадам Пинс они не обратили никакого внимания.

Хагрид пробормотал что-то невнятное в ответ.

Они говорили недолго, и буквально через минуту великан уже испарился, оставив после себя взбудораженную троицу.

«Пришло время Норберта», — хмыкнула я про себя, припоминая чешуйчатого и огнедышащего домашнего питомца Хагрида, и вновь уткнулась в книги, посвященные зельеварению. Чертов профессор Снейп, кажется, решил извести меня — свой конспект по зелью забывчивости я переписывала уже в третий раз.

Первокурсники Гриффиндора жутко не любили уроки зельеварения.

Нетрудно догадаться, почему.

Профессор Снейп отвечал нам взаимностью.

Тоже нетрудно догадаться, за какие заслуги.

Так что каждый урок был похож на прилюдную казнь какого-либо случайно выбранного гриффиндорца.

Чаще всего под удар попадали либо Гарри, либо Невилл. Но с рождественских каникул Госпожа Удача благоволила им, чего я не могла сказать о себе.

— Мисс Грюм, — цепкий взгляд профессора вцепился в меня, до этого лениво пробегавший по головам студентов. — Какие компоненты могут входить в состав зелий?

А вот и любимая забава Снейпа: после выбора жертвы, он мог задать совершенно любой вопрос по пройденной теме. После каникул эта роль стабильно принадлежала мне. Малфой, видя, что я впала в немилость к их декану, корчил гримасы и молча передразнивал.

— Эм… Травы, различные минералы, — я нервным движением прокрутила невидимое кольцо на своем пальце. С недавних пор это движение меня успокаивало. — Части различных животных, например, когти или шерсть… Семена и коренья. М-м… Магические компоненты?

— Это вы нам ответьте, — профессор Снейп прошел вдоль кабинета, игнорируя протянутую вверх руку Гермионы. И не дождавшись моего ответа, спросил: — Безоар является магическим компонентом или минералом?

«Валит! Точно валит, гадина», — подумала я. В глаза ему я благоразумно не смотрела, помнила про чёртову леггименцию.

— Ни то, ни другое, сэр. Безоар — это комок из плотно свалянных волос и волокон растений в желудке козы, поэтому он относится как частям животных.

Едва уловимо кивнув, Снейп развернулся и подошел к своему столу.

«Эй, а где мои баллы за правильный ответ?» — мысленно возмущалась я.

— Тема сегодняшнего урока — противоядие от обычных ядов. В его состав входит рог единорога, безоар… — он остановился, оглядел класс. Затем рявкнул: — Почему никто не записывает?

Зашуршали листья пергамента и заскрипели перья.

И так каждый раз, Мерлин.

Каждый раз.

Поскорее бы уже каникулы.

Спустя две недели после встречи Хагрида в библиотеке Рон попал в Больничное крыло с полностью опухшей рукой — его укусил дракон, клыки которого оказались ядовитыми.

— Как ты, Рон? — спросила я, когда пришла навестить его. — Где ты вообще умудрился?

— Ну, я ходил в гости к Хагриду, заигрался с Клыком… И, ты же знаешь, какой он огромный, он меня и укусил, — неловко соврал Рон.

Я лишь сочувствующе покивала головой и решила перевести тему, чтобы не нервировать Уизли.

— Кстати, Рон, все хотела тебе рассказать, но забывала, — начала я, вспомнив один инцидент. — Ты когда-нибудь встречал домового эльфа, который увлекается рисованием?

И рассказала ему про того странного эльфа, с которым встретилась после матча.

Рассказала даже о том, что домовик после того дня начал периодически подкладывать мне на тумбочку свои рисунки — видимо, так выражал благодарность за подарок. Листочки были из той самой тетради, что я ему отдала.

Рон, что неудивительно, заинтересовался.

— Это очень странно, Агнес. Я никогда не встречал эльфа, который не умеет разговаривать!

— Да… мне тоже это показалось необычным. Но это точно эльф, и он точно принадлежит Хогвартсу.

— Я думаю, что тогда можно просто спросить у других эльфов. Фред и Джордж говорят, что на кухне их полным-полно, — Рон заинтересованно подался вперед. — Если хочешь, то можем вместе сходить, давно хотел побывать там.

Когда Рона выписали Больничного крыла, то мы вместе, как и договорились, спустились в подземелья.

— Джорж сказал, — задумчиво протянул Рон, — что нужно дойти до натюрморта с весёлыми фруктами, пощекотать грушу и станцевать перед ней. Только я танцевать не умею, давай лучше ты?

— Да не надо там танцевать… — пропыхтела я, дотянувшись до груши. Дверь открылась, мягко отъехав вбок.

— Вау, — протянул Рон, заглянув внутрь.

И действительно, там было чему удивляться. Кухня была огромна — размерами она была примерно с половину Большого Зала.

По ней сновали эльфы, ни на секунду не отвлекаясь от своих дел. На столах стояли горы кастрюль, а из огромной печи доносились совершенно потрясающие ароматы.

Тут один из эльфов заметил нас, удивленно подпрыгнул, усадил на табуретки, всунул в руки по стакану молока и плюшке и убежал.

— Хм, а тут прикольно, — довольно сказал Рон, уплетая импровизированный поздний ужин.

— Согласна, — отозвалась я, выпивая залпом целый стакан молока.

— Агнес, — рассмеялся Рон, глядя на меня. — А тебе идёт! Классные усы!

В общем, так мы и веселились, хихикая над моими молочными усами, пока не заметили, как к нам подошел другой домой эльф.

— Приветствую. Меня зовут Тинки, сегодня я главный по кухне, — поклонился он. — Чего желают юные волшебники?

Глаза Рона загорелись каким-то нездоровым энтузиазмом, и я опередила его, задавая свой вопрос.

— Добрый вечер! Да, я хотела узнать… — я обернулась к Рону, в поисках поддержки. Он уверенно кивал, поощряя задать вопрос. — Подскажите, есть ли среди домовых эльфов те, кто не имеют разговаривать?

— Хм… — эльф задумался. — Наш народ умеет разговаривать, юная мисс, кроме двух случаев: либо когда эльф слишком мал, либо когда эльф болен.

Я опять переглянулась с Роном.

— А есть ли такие эльфы среди эльфов Хогвартса?

— О! Вы встречали Бо? — эльф явно удивился. — В общине Хогвартса есть только один такой эльф. До кухни его не допускают — для него это слишком опасная работа. Его зона ответственности является уборка заброшенных кабинетов.

Увидев, что мы понимали о ком идет речь, эльф продолжил:

— Бо находится в Хогвартсе уже давно, около десяти лет. Раньше он был домовым эльфом славной семьи Прюэтт, однако смерть своих хозяев перенёс тяжело, с огромным трудом не утратив рассудок. Он обратился к нам, и община решила его оставить. В Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда её найдет, — закончил Тинки.

— Разве это не опасно? — спросил Рон. — Если у него проблемы с головой…

— О, нет-нет! — запротестовал эльф. — Сейчас Бо в здравом уме, однако способность говорить и понимать человеческую речь к нему так и не вернулась. К тому же мы, домовые эльфы, не можем навредить юным волшебникам, находящимся в Хогвартсе.

Когда мы вернулись в Общую гостиную, то сели на диван и синхронно вздохнули.

— Как-то… грустно, — поделился Рон. — Мне жалко этого Бо.

— Да, — ответила я. — Мне тоже. Так любить своих хозяев, что почти тронуться умом после их смерти…

В голове возник образ одинокого домовика рыдающего посреди пустого поместья. Сердце сжалось.

— Прюэтт, кстати, — Рон перевел взгляд на меня, — девичья фамилия моей мамы.

— Прюэтты… — я задумчиво пожевала губу. — Прюэтты, умершие более десяти лет назад… Рон, как ты думаешь, это может быть домовой эльф Фабиана и Гидеона Прюэттов?

Уизли кивнул, соглашаясь с ходом моих мыслей.

После того похода мы решили, что будем приглядывать за Бо и периодически справляться о его самочувствии у эльфов Хогвартса.

По неясным для себя причинам я и Рон ощутили себя ответственными за его судьбу.