Год Крысы. Дороги. Часть 2 (гет)

Дождь бил в окно спальни на втором этаже, ветер стучал резными ставнями, флюгер на крыше особняка поскрипывал, как несмазанное колесо в телеге. Седой мужчина с двумя косами до пояса, одетый в дорогой домашний халат и мягкие туфли без задников, тихо выругался, задёрнул тяжёлую штору и повернулся к сидящей на стуле женщине. Она, в отличие от мужчины, была одета более изысканно — в синее платье и бархатные туфли, — однако вокруг её талии был повязан нелепый пуховый платок. Её светлые волосы мягко касались плеч.

— Слишком долго, Ром, — голос женщины дрогнул.

— Если бы с ним что-то случилось, мы бы узнали.

— Как?

Мужчина несколько раз прошёлся туда-сюда по комнате, остановился возле стола, уставленного многочисленными склянками с «тенями» для проявления секретных посланий, и осторожно сказал:

— Дорогая, только не сердись, хорошо? Я кое-что… предпринял.

Анна Хаскиль сжала губы в тонкую линию и внимательно глянула на супруга. Она сидела столбом на стуле, боясь лишний раз пошевелиться — снова прихватило спину. Это не добавляло ситуации приятности.

— Что именно?

— Ничего особенного, просто я решил, что нам может помочь путник.

Она удивлённо ахнула.

— Ты обращался к моему отцу?

— Нет, что ты! Я пригласил путника из плынской общины. Они мне кое-что должны…

— Но мы же договорились этого не делать! Если кто-то из путников узнает, где Альк, то узнают и другие, — с досадой воскликнула госпожа Хаскиль.

— Альберт не подведёт и никому ничего не расскажет.

— И что? Не томи, Ром!

Её брови сомкнулись на переносице, и Ром Хаскиль поспешил успокоить жену.

— С Альком всё в порядке.

— И где он? Ни голубей, ни новостей от слуг, все знакомые, к которым он мог обратиться, молчат…

— Скорее всего, он не в Саврии.

— В Ринстане? Но там ещё опасней.

— Нет, я имел в виду, что он за пределами Савринтара.

— Да, но… Что за чушь, — она покачала головой. — Не у степняков же он нашёл приют. И вообще, Альк не стал бы уезжать, не выяснив, что именно происходит. Это не в его характере. А что говорит твой «приморский» друг? Как его там… Евжен?

— Что Альк исчез. Возможно, почуял опасность и скрылся в другом месте.

— В каком?

— Дорогая, не терзай меня.

— Прости, — Анна смягчилась и грустно улыбнулась. — Я знаю, что ты делаешь всё возможное. Наверное, спросить у путника было не таким уж плохим решением, но ты зря недооцениваешь моего отца.

— Я его ценю, но… — Ром нахмурился, — он не помог Альку в самый трудный момент, когда тот висел на волоске от смерти — а всё потому, что принципы и долг перед Пристанью для Сареона Радского важней собственного внука.

Анна покачала головой.

— Я тоже так думала, но я ошибалась. Просто на тот момент Альк не мог контролировать себя, даже в человечьем обличье. Отец считал, что Альк может натворить бед, ранить или даже убить любого, кто перейдёт ему дорогу. Он предложил ему вернуться в Пристань, потому что не хотел невинных жертв и… позора для нашей семьи.

Ром Хаскиль сделал новый круг по комнате.

— Это твой братец тебе рассказал?

Хаскили временно остановились в одном из домов Радских, принадлежащих брату Анны, и оттуда вели свои дела — и, надо сказать, довольно успешно. Если бы не тревога за Алька…

— Нет, — она упрямо вскинула голову. — Я написала отцу письмо.

— И мне не сказала?

— Я знала, что тебя это расстроит, а у нас хватает поводов для беспокойства. Кстати, как там Нарида? Твой посыльный с ней связался?

— Дорогая, не переводи разговор на другую тему. Пока не связался. Так что ты написала отцу?

По её лицу пробежала тень неловкости и сожаления.

— То, чего писать не стоило, но я разозлилась, потому что знала, как и ты, что Альк не получил от него помощи. Одним словом, я была не очень-то любезна.

— Ну, твой отец теперь человек божий, он всё простит — тем более, тебе.

— Не болтай ерунды, — она отмахнулась от этой мысли, — ты прекрасно знаешь, что ряса не добавила ему святости, что это всего лишь возможность продлить свою службу Пристани — и своё влияние.

— И что он тебе ответил? Неужели тоже был несдержан? — поинтересовался Ром Хаскиль.

— Наоборот, отец написал длинное письмо и объяснил, что произошло, но я даже вспоминать об этом не хочу… Мой мальчик! Я всё ещё жду часа, когда смогу отомстить общине, которая так с ним поступила.

Ром Хаскиль подошёл к супруге, глянул сверху вниз в её упрямое и сердитое лицо.

— Пожалуйста, не вмешивайся.

— Мы это так оставим? Ведь это была не только насмешка над нами, но и подлость по отношению к моему отцу, отдавшему столько лет Пристани. Это всё происки Берека и их семейства.

— Я сам всё сделаю.

Анна Хаскиль удивлённо подняла брови.

— Вот как? А я думала, что ты занят совсем другими проблемами — например, как унять Цисаржей и Бжезинских.

— Само собой, — он положил ладони на её открытые плечи, ласково провел пальцами по уже немолодой, но всё ещё нежной коже. — Но эти драные крысы должны поплатиться за то, что они сделали с Альком. Они хотели лишить меня сына… И это несмотря на то, что знали, какие средства я жертвовал Пристаням.

— Отец считает, что против Алька проголосовали в отместку ему — за то, что он пытался вмешиваться в их политику.

— Вот как?

— Да, он влиял на наместников и кое-кого во дворце через знакомых видунов — в своё время отец предупредил парочку мальчишек, что обряд будет не в их пользу, и они соскочили в последний момент. С тех пор они ему очень благодарны.

— Святой человек, — усмехнулся Ром, не скрывая удивления.

— Я думаю, — продолжила Анна Хаскиль, — он и нам помогал, просто мы об этом не знали. Удачные сделки, благополучный исход, казалось бы, тупиковых переговоров… Склонить на нашу сторону нужных людей, которые изначально были настроены против — не исключаю, что отец приложил к этому руку.

— А с Альком?

— Отец не мог ему помочь, но и мешать не стал. Когда Альк к нему пришёл, Община требовала задержать его или даже… убить. Они отправили приказы по всем Пристаням, саврянским и ринтарским — крысиное отродье, чтоб им Саший выел весь мозг и скрутил потроха! — Анна Хаскиль ненадолго умолкла, пытаясь успокоиться. Когда ей это удалось, недобро улыбнулась и продолжила: — Альк понял, что дед его скрывать не сможет, потребовал часть своего наследства, забрал расписку на сто златов и ушёл. Он собирался отдать эти деньги за то, что Рыска и этот её друг, ринтарец, привели его в скит.

Она вдруг запнулась и горько вздохнула. Её супруг сразу угадал причину.

— Анна, успокойся. Ну женился он на ринтарской простолюдинке, что с того? — Ром сам ещё не решил, как отнестись к выкрутасу сына и к свежеиспечённой невестке. — Перечить Альку — всё равно что махать мечом против ветра. Не знаю, что взбрело ему в голову, но если подумать… Скоро смешанные браки станут популярными, полукровок будет много, никто не станет беспокоиться о подобной ерунде.

Она хмыкнула.

— Но именно ты всегда настаивал, чтобы мы подобрали ему «благородную савряночку».

— Всё меняется. А от смешения кровей дети выходят только крепче.

Анна устало закрыла глаза и проговорила:

— Ром, меня очень беспокоит то, что в школе её нет. Когда ты в последний раз о ней справлялся?

— На прошлой неделе, — он сделал паузу, прокашлялся и осторожно продолжил: — Зато она, кажется, приходила в наш столичный дом.

— Что?! — Анна дёрнулась и поморщилась от пронзившей поясницу боли.

— Да, дворецкий описал одну подозрительную девушку, которая якобы хотела устроиться к нам в дом на работу, — так вот, она очень похожа на Рыску.

— Почему ты мне не сказал? — вспылила Анна.

— Это всего лишь предположение.

— Божиня! Надеюсь, она сдержит слово и не станет похваляться своей новой фамилией, это небезопасно… Ром, когда Альк вернётся, что мы ему скажем?

Тот неуверенно пожал плечами.

— За это время всё может измениться.

— Главное, чтобы за это время у нас не родился внук, о котором мы можем даже не узнать! Или, что хуже — не приведи Хольга! — если он не родится.

Анна медленно встала, потёрла кулаком спину, тихо простонала.

— Дорогая, может, приляжешь?

— Нет… Ром, а вдруг Рыска беременна? Альк давно к ней ездил. Меня не покидает эта мысль, понимаешь… Вдруг ей нужна помощь? Куда она пойдёт? У неё вроде нет родных в Ринтаре. Может, ей вообще пришлось попрошайничать — не зря же она приходила к нашему дому! У нашей невестки нет денег, потому что ты, видите ли, не успел ей их передать…

— Анна, ну что ты придумываешь? — без особой уверенности сказал Ром Хаскиль. — Я спросил у Алька, почему они так внезапно поженились, не беременная ли она… Он сказал, что нет. А за одну ночь, знаешь ли, только вшей можно подхватить, а не беременность.

— Ром, ну что за гадости… Так тебе Альк и скажет правду, — она подняла на супруга большие жёлто-зелёные глаза. — Мы должны искать её так же, как Алька.

Он кивнул и мягко спросил:

— Ты смирилась с их свадьбой?

Она неуверенно покачала головой.

— Честно говоря, я ожидала от Алька чего-то такого.

— Он и раньше был сумасбродом. С характером и себе на уме.

— Ты это всячески поощрял. Воспитывал его независимым…

— И что в этом плохого? Это Пристань его испортила — я уже не говорю о крысе.

Анна Хаскиль тепло улыбнулась.

— В детстве он был таким добрым и ранимым мальчиком, и это никуда не делось. Просто он прячется за маской всемогущего циничного героя. Не удивлюсь, если он опять влип в какую-то историю… Почему против него вдруг все ополчились? Это приказ тсаря, не меньше. Есть у меня нехорошее предчувствие, что это связано с Исенарой.

— Каким образом?

— Не знаю.

— Ну, твоим предчувствием я бы не стал пренебрегать. К сожалению, оно редко сулит хорошее и никогда не подводит, — мрачно заметил Ром Хаскиль, глядя супруге в глаза.

— У меня сердце не на месте. Давно я так за него не волновалась…

— Альк видун, милая. Он выкрутится.

— Ах, — она сделала шаг и замерла, схватившись за спину. — Проклятье! Как некстати!

— Приляг и до завтра не вставай. Врач сказал, тебе нужен покой.

— Покой, — мечтательно произнесла Анна. — Если он и придёт, то сразу вечный. А что там наши проблемы?

— Думаю, через неделю-другую мы сможем вернуться в замок, — Ром Хаскиль довольно ухмыльнулся. — Очень скоро наши земляки переругаются, и кто-то из них обязательно прибежит ко мне советоваться. Севрин льготную пошлину на лес профукал, потому что я «помог» её передать Сирохватскому — вот Севрин возрадуется! Скрыжан вроде на пушнину нашу зарился, но степняки с ним не станут сотрудничать. А рудники я успел приобрести, как и землю в приграничье. Там скоро будут строить мост — очень удачное место.

Взгляд Анны потеплел.

— Уверена, ты знаешь, что делаешь, но почти все места в Совете расхватали ринтарцы — как бы нам не упустить последнюю возможность…

Ром Хаскиль задумчиво глянул на супругу.

— Тсарь не дурак, хоть и молодой. Не сможет он удержать Саврию, не отдав хотя бы двух мест кому-то из наших. Вот я и думаю теперь, кто это будет, кроме меня. Если бы твой брат так не любил выпить — прости за прямоту, дорогая, — можно было бы и его предложить.

— Прощаю, — она махнула рукой, вспоминая попойку, устроенную братцем накануне. — Он, конечно, молодец, что пригласил нас к себе в дом, но продвигать его в Совет я не стану.

— Ах, — Ром недовольно поморщился, — если бы Альк не дурил и не обидел дочь Бжезинского, можно было бы с ними поладить. Бжезинский не так жаден, как остальные, и умеет выжидать.

— «У неё лошадиные зубы», — процитировала Анна, поднимая одну бровь. — Эстет…

— Кстати, эта Рыска ничего, — заметил Ром. — У Алька неплохой вкус.

— Мужчины, — она закатила глаза, выражая осуждение. — Ром, ты не думаешь, что Альк совершил ужасную ошибку?

— Ну, о свадьбе почти никто не знает, — он многозначительно повёл бровями, — а молец в плынской церкви может и подзабыть, что вносил их имена в скрижаль. Я ему дал пару монет и велел пока не болтать. Припугнул кое-чем...

— Ох, такие интриги всегда выходят боком, — она поморщилась. — Если Альк узнает…

— Это на случай, если он сам начнёт сожалеть о своей глупости.

— Да он из упрямства всё равно ничего нам не скажет!

Ром Хаскиль миролюбиво улыбнулся.

— Когда Альк вернётся, мы прорисуем ему перспективы. А они могут быть очень интересные — он просто пока не понимает насколько.

— Какие? — Анна настороженно прищурилась. — Что ещё ты не договариваешь?

— Ничего особенно. Альк должен быть при дворе, мы его к этому готовили. Но не на побегушках! А если Исенара будет ему благоволить…

— Ром, перестань!

Тот развёл руками, показывая, что всё во власти Божини, а он лишь предполагает возможное.

— Путаться с тсарицей при живом тсаре? — возмутилась Анна и добавила очевидное: — За такое вешают.

— Ладно, это была всего лишь шутка, дорогая. Неужели ты поверила? — пошёл на попятную Ром Хаскиль. — Но если тсарь будет ужасно занят государственными делами, кто-то должен будет развлечь бедную тсарицу?

— Ром! — ее глаза гневно сверкнули. — Перестань гневить Божиню! Пусть она просто вернёт мне сына, с которого снимут все обвинения в измене и прочей чуши, большего нам не нужно.

— Всегда нужен план «Б», — он пожал плечами. — И вообще, мечты не должны застревать в реальности, на то они и мечты. Тсари ездят на охоту, скачут на строптивых коровах, участвуют в поединках, едят несвежую еду, болеют холерой…

— Не приведи Саший, — пробормотала она. — Не хватало нам только холеры!

— Это просто пример — согласен, не самый удачный, — Ром вдруг прислушался. — Кстати, в дверь стучат! Надеюсь, это мой посыльный из Ринстана. Может быть, Нарида наконец пришла в себя и поняла, что сердиться на меня себе дороже? Эти мерзавцы стали распускать слухи, будто я похвалялся тем, что насоветовал ей свести Шареса с Исенарой.

— Но ты и насоветовал…

— Да, но никому, кроме тебя, об этом не говорил. Уверен, ты тоже.

— Я ещё не выжила из ума делиться с кем-то такой информацией, — она вдруг настороженно глянула на супруга. — А что должна была понять Нарида? Ты ей тоже вздумал угрожать?

— Нет, конечно, кто я такой и как я смею… Просто ей намекнули, что без моей поддержки в Саврии начнётся бардак.

— А он начнётся?

— Непременно, я за этим прослежу, — рассмеялся Ром Хаскиль, хищно сверкнув зубами. — Пойду-ка узнаю, что за весть принёс нам посыльный.

— Ром, умоляю, не переусердствуй! Никаких бунтов с жертвами… — успела бросить ему в спину супруга, но тот сделал вид, что не расслышал.

Анна снова опустилась на стул и выровняла спину. Мазь со змеиным ядом помогала. Скоро она сможет съездить в гости к Богданочке, проведать новорожденную малышку… Её лицо осветилось счастливой улыбкой. Слава Божине, они нашли Богдане хорошую партию. Урош хоть и не богат, зато из благородного семейства Даропольских, воспитанный и не пьяница. Имеет средства с аренды земли у моря и домов в Брбржыще, в политику не лезет, с Богданочки пылинки сдувает. Хоть в чём-то дела идут хорошо, и материнское сердце может возрадоваться. Если бы ещё Альк дал о себе знать…

В горничных у Исенары давно ходила кузина Уроша, Зорица Даропольская, вот только Анна плохо её знала. Во время ближайшей поездки к дочери она собиралась переговорить с зятем и расспросить про эту кузину: умна ли, расторопна ли, предана ли Исенаре, сможет ли передать, если потребуется, послание молодой тсарице, согласится ли поделиться информацией? Знает ли Исенара, что на Алька идёт настоящая охота, и сможет ли повлиять на супруга?

Анна чуяла, что ступает на тонкий лёд — как бы обратного эффекта не вышло. Тсарь Шарес молод и горяч, говорят, Исенару жалует — да что там, по слухам он от неё без ума, потакает всем её прихотям, перестроил замок, позволил ей привезти служанок из Саврии, допускает её до кое-каких решений, советуется с Наридой… Это не делало его в глазах Анны слабее — наоборот, заслужить искреннюю поддержку любящих и верных женщин для тсаря не так уж плохо, вот только как бы он не приревновал молодую жену к её старому саврянскому другу! Альк и Исенара немного дружили в детстве и ранней юности.

Анна знала, что её муж давным-давно вынашивал планы сосватать Алька за тсаревну — а получил в невестки ринтарскую весчанку! Такая ирония судьбы казалась ей одновременно забавной и печальной.

Ей было жаль Рыску. Если Альк появится с ней на каком-нибудь важном приёме, милые светские девушки разорвут её на части своим презрением — и о чём он только думал! С другой стороны, если Рыска пройдёт испытание светом, то остальное ей будет ни по чём…

Женское сердце больно кольнуло: ей нестерпимо захотелось обнять сына. Её маленького пытливого и непоседливого мальчика больше нет, есть взрослый мужчина, прошедший через многое. Она ему не очень-то и нужна, раз он смог сбежать из дома в семнадцать лет и обойтись без её материнских советов — и тем более объятий. Но она собиралась побороться за счастье сына и отомстить тем, кто его обидел. Анне показалось, что Альк отпустил ситуацию с Пристанью, но она сама — нет. Сейчас лезть на рожон было бы неправильно, но время терпит. Каждый член Общины, который голосовал за то, чтобы сделать Алька крысой, горько об этом пожалеет. Ну и что, что они почти все ринтарцы? У них теперь общее тсарство, а связи и деньги всегда работали по обе стороны Рыбки.

* * *

Почти в каждом городе или более-менее крупном посёлке у цыган имелся свой человек, готовый их приютить. Мирины Шахты не были исключением. Рыску вовсе не испугала ночёвка всей толпой на полу в старом доме — главное, чтобы печь топилась.

С утра она с особой тщательностью умылась у колодца, заплела косу, поела вместе со всеми гречневую кашу и собрала свой дорожный мешок. Все, кроме Лейлы, считали, что в Мириных Шахтах у Рыски есть друзья, у которых она решила остановиться, и отнеслись к её уходу спокойно, однако Тагар подозвал её и дал на дорогу три сребра.

— Заработала, сказочница, — сказал он. — Встретишь своего дружка, передавай привет.

— Спасибо. Передам, — ответила Рыска, сообразив, что это он о Жаре.

Иоска подарил ей на прощанье свистульку, а две молодые цыганки — по браслету. Браслеты были дешёвые и простенькие: один — из речных ракушек, второй — из ярких керамических шариков, но Рыска, не привыкшая к подаркам, очень растрогалась и едва не всплакнула.

Лейла взялась проводить её до окраины.

— Я тут немного порасспрашивала о твоём отшельнике, — заявила она, беря Рыску под руку. — Говорят, он чудной и нелюдимый. В городе почти не бывает, но к нему ходят помощник по дому и кухарка. Он то ли путник, то ли молец, то ли всё вместе — но на всякий случай его скит обходят стороной. Однажды залётный воришка решил его ограбить и не вернулся. Пропал, как в колодец канул.

— Лейла, если вы хотели меня поддержать, — пробормотала Рыска, — то не вышло. Раньше мне смелости придавал меч, но теперь об этом смешно говорить.

— Ты помнишь о моём предложении? Если решишь вернуться, не сомневайся. После Мириных Шахт мы отправляемся в Зайцеград. Если что, найдёшь нас там, сказочница.

Рыска обняла цыганку на прощанье, тепло поблагодарила и пошла прочь сначала по дороге, а потом по петляющей тропинке. Через плечо у неё была перекинута сума с тем небольшим скарбом, который она захватила с собой в Ринстане. На поясе в ножнах болтался меч, до этого прятавшийся в одном из ларей в кибитке. Она была одета в дорожные штаны и рубаху, тёплый кафтан и серый плащ, на голову Рыска повязала белый платок, на обоих запястьях болталось по браслету. Ей очень хотелось выглядеть взросло и хоть немного респектабельно.

Это Лейле Рыска не выдала свою тайну, а бывшему путнику придётся рассказать всю правду о свадьбе. Если тот откажется её приютить, то наверняка придумает, как помочь внуку: Рыска надеялась, что старый отшельник не разочаровался в Альке. А если и так, она убедит его, что Альк смелый, сильный, умный и добрый, что он пошёл в Пристань вовсе не в пику родителям и не для того, чтобы потешить своё самолюбие, а чтобы изменить мир. А ещё она расскажет, что Альк заботливый, хоть иногда прикидывается полным эгоистом, что с ним ужасно интересно, а без него тоскливо, что он красивый и... Впрочем, этого дедушке говорить не стоило.

В глубине души таился ещё один страх, который Рыска, конечно же, не доверила цыганке: она, «универсальная свеча», шла в логово к бывшему путнику...

Идя по заросшей свежей травой тропинке среди сочной зелени весеннего леса и слушая радостное чириканье птиц, Рыска вдруг почувствовала себя совершенно одинокой: она может свернуть и бесследно сгинуть в этом лесу, и никому до этого не будет никакого дела.

Кроме Алька, конечно!

Рыска прогнала прочь печальные мысли и улыбнулось нахальной белке, перебежавшей дорогу и застывшей на сосне в умильно-любопытной позе. Она, как эта белка, сама выбирает дороги, она сама себе хозяйка. Свобода — разве это не счастье?

Когда Рыска вышла из леса и увидела знакомый, стоящий на отшибе дом, который язык не повернулся бы назвать скитом, путник уже ждал её на пороге: седой, высокий, суровый, пугающий и неподвижный, как статуя — лишь ветер колышет бороду и длинную рясу. Как дедушка Алька её почуял — одной Хольге известно. Или Сашию…

— Здравствуй, видунья, — спокойно сказал он, когда Рыска замедлила шаг и остановилась, не дойдя до крыльца аршинов пять.

— Здравствуйте, — промямлила она и потупилась, чувствуя, как её охватывает с детства знакомый ступор.

От старика веяло холодным недоверием.

— Что ты здесь делаешь?

— Я… я… — Рыска попятилась и нерешительно сказала: — Мне нужно с вами поговорить.

— Ну, заходи, если так, — он посторонился и указал ей на вход в дом.

Она с упавшим сердцем вошла в сени, а затем, как в ловушку, в комнату, которую когда-то давно видела через окно, подслушивая спор деда с Альком.

— Плащ и меч можешь положить на сундук. Присаживайся за стол.

Рыска молча повиновалась. Скамья оказалась неприятно жёсткой.

— В прошлый раз твой дар был намного сильней. Что случилось, видунья? Хотя… можешь не рассказывать, я и так знаю. О чём ты хотела поговорить?

Старик сел напротив Рыски и выжидательно умолк. У неё в горле пересохло, и все нужные мысли вылетели из головы.

— Об Альке. Вы знаете, что у него проблемы? — наконец проговорила она.

— Слышал, — сухо подтвердил старик, сурово прищурившись.

Мурашки побежали у неё по коже, и она вдруг почувствовала себя ягнёнком в логове волка. И о чём она только думала, идя к малознакомому человеку, да ещё и бывшему путнику? С чего вообразила, что сумасшествие, грозившее большинству выпускников Пристани, не коснулось этого старика? С чего взяла, что Альк всё ещё важен для него? Глянув в сторону выхода и прикидывая, успеет ли схватить меч, если придётся убегать, Рыска пробормотала:

— Наверное, я зря сюда пришла…

— Сказав «а», говори «б», — потребовал старик и добавил, чуть смягчившись: — Тебя как зовут?

— Рыска.

— А я — Сареон Радский.

— Я знаю, как вас зовут. Альк мне говорил.

— А что ещё он тебе говорил? Что можно прийти и снова потребовать часть его наследства?

— Нет! — Рыску так возмутило это обвинение, что она передумала сбегать и ляпнула первое, что пришло в голову: — Что вы научили его ловить рыбу.

Старик улыбнулся.

— О да, это были незабываемые дни. Знаешь, с каким упорством Альк удил? И не успокоился, пока не выловил рыбину длиннее моей.

— Он упорный, — согласилась Рыска.

— Послушай, я принесу нам чай, а ты не убегай, пожалуйста, видунья, — вполне дружелюбно сказал отшельник. — Ко мне так редко заходят гости, да ещё такие красивые, к тому же знакомые с Альком, что я не могу отказаться от беседы.

Он вышел в кухню, загремел заслонкой, звякнула посуда. Рыска сидела ни жива ни мертва, думая о том, какой из неё никудышный дипломат. Вот Альк — молодец. Он сразу спросил деда напрямую, поможет тот ему или нет. Получив отказ, не стушевался, а потребовал обещанные деньги, поймав деда на слове. Проверил, чтобы расписка была написана как положено, а перед уходом ещё и пригрозил мечом…

Когда Сареон Радский вернулся, держа в руках две дымящиеся кружки, Рыска стояла посреди комнаты с самым воинственным видом — правда, без меча.

— Скажите, вы поможете Альку?

Старик, слегка оторопевший от такого напора, поставил кружки на стол и ответил:

— Конечно, он же мой внук.

— А меня приютите ненадолго?

Он удивлённо поднял брови.

— Надеюсь, ты не скрываешься от Пристани?

— Нет, но, возможно, меня ищет ринтарская тайная стража, — пошла ва-банк Рыска.

Сареон задумчиво почесал бороду.

— Из-за чего?

— Думаю, что из-за Алька.

— Тогда я просто обязан тебя приютить. Садись и рассказывай всё по порядку.

— Это долгая история, — Рыска выдохнула и снова уселась на скамью. — На Алька несправедливо объявили охоту. Я не знаю, кто его преследует и из-за чего…

— Продолжай, — старик внимательно смотрел и слушал, в его облике не осталось угрозы.

— Я не знаю, где он и что с ним. Спросить не у кого, потому что его родители тоже… в отъезде. Я надеюсь, что Альк жив и с ним всё в порядке, но… я давно не получала от него вестей.

Рыска умолкла, пытаясь проглотить застрявший в горле ком. За всё время разлуки с Альком она ни с кем не могла обсудить свои горести, и теперь некстати накатившие чувства так и норовили вырваться наружу. Путник это заметил и пришёл на помощь.

— Откуда ты пришла? — спросил он.

— Из Мириных Шахт.

— И что ты там делала?

— Выступала...

— Ты менестрель?

— Нет, я рассказываю сказки. Я приехала с цыганами.

— С цыганами? — его брови снова полезли наверх.

— Они помогли мне сбежать из Ринстана, — Рыска вздохнула и пояснила: — Там я встречалась с господином Белоручкой — вы его, конечно, не знаете — и думала, что он всего лишь хозяин кормильни, а он оказался главой тсарской тайной стражи…

— С кем? — старик изумлённо моргнул.

— Ну, с Кастием Белоручкой. Мне подсказали, что он может решить любую проблему, и я обратилась к нему с просьбой найти моего старого друга. Не знаю, как, но он понял, кто я. К счастью, в этот момент его решили убить, и я в суматохе сбежала.

Отшельник прокашлялся.

— Знаешь что, девица, давай ты мне расскажешь всё по порядку с того момента, как вы с Альком меня навестили.

— Ну… — Рыска задумалась. — Случилось слишком много всего. Ваше наследство купец нам так и не вернул, потому что его убили разбойники, а Альк спас нас, когда убил разбойников.

— Всех?

Рыска подозревала, что дедушка Алька был наслышан об инциденте в Зайцеграде — уж слишком он прогремел, — а потому решила сказать правду. Она отхлебнула иван-чай, отставила кружку и расстегнула кафтан. Воспоминание было не из приятных.

— Всех.

Старик кивнул — с пониманием и вроде бы без осуждения.

— А потом?

Про доставленное Исенаре письмо отшельник знать не мог, а потому Рыска сочла возможным это событие пропустить.

— Самое главное — Альк смог разъединиться с крысой, когда мы с ним искали дорогу, чтобы остановить войну.

— И тогда ты потеряла свой дар?

— Да.

— А потом Крысолов помог тебе его вернуть, пусть и частично?

— Не знаю, наверное.

— Дальше?

— Ну… мы с Альком поехали в Саврию, ведь он должен был сдержать обещание. Он вернул нам деньги, — Рыска потупилась.

— Снизошёл до того, чтобы просить деньги у родителей? — удивлённо хмыкнул старик.

— Одолжить, — поправила его Рыска.

Её начинал раздражать допрос, а больше всего ей не нравилось, что дед будто насмехается над Альком.

— Мама сама помогла ему. Она была очень рада его видеть.

Путник кивнул.

— Естественно… Дальше?

— Альк помог мне устроиться в плынскую школу, а сам вернулся домой, в замок. Поступил на тсарскую службу и делал её очень хорошо, но в начале зимы что-то пошло не так, и ему пришлось срочно уехать.

— Вы что, помолвлены? — вдруг спросил Сареон, глянув на кольцо на верёвке, выскочившее из-под ворота Рыскиной рубахи.

— Нет! — горячо возразила она, пряча кольцо и чувствуя, как щёки заливает огонь.

— Ты не умеешь врать, детка.

— Нет, — она подняла глаза, — мы поженились. За день до его отъезда.

Старик молчал несколько долгих мгновений, затем криво усмехнулся и воскликнул:

— Поздравляю! Так ты, получается, не просто Рыска, а молодая госпожа Хаскиль! Представляю, как рвал и метал Ром… Да и Анна, наверное, не в восторге.

Рыска решила, что за такое сомнительное поздравление можно не благодарить.

— Родители ничего не знали о свадьбе, мы хотели сообщить им позже, но... господин Хаскиль как раз приехал в Плынь, чтобы предупредить Алька об опасности.

Рыску аж передёрнуло от воспоминания — более неловкого момента у неё в жизни не было и не будет! Свёкор принял её за гулящую девку…

— А госпожа Хаскиль… — она виновато поморщилась и продолжила: — Мне почему-то кажется, что мама Алька не знает о свадьбе.

— О, можешь не сомневаться, знает! — по не ведомой Рыске причине настроение старика заметно улучшилось. — И вы разлучились после первой брачной ночи?

Рыска думала, что покраснеть сильней уже нельзя, но она ошибалась. Горели не только лицо и шея, но и уши. Она отвернулась и умолкла.

— Извини, — вдруг сказал путник, и в его тоне веселья поубавилось. — Я не хотел тебя расстроить, девочка. Жизнь отшельника быстро избавляет от деликатности. Значит, Альк уехал, а ты?

— Я вернулась в школу.

— Альк не взял тебя с собой?

— Чтобы меня защитить, — пояснила Рыска. — И предупредил, чтобы я никому не говорила о свадьбе. Он думал, они могут использовать меня как живца.

— И кому ты рассказала?

— Только вам. Альк собирался уехать ненадолго, чтобы не попасть под горячую руку правосудия.

— Ему и под холодную руку не стоит попадаться, — резонно заметил старик, — пристукнет как муху, не разбираясь… Прошло четыре месяца?

— Да. Альк просил меня оставаться в школе, но меня предупредили, что там небезопасно.

— Кто?

— Хозяйка школы, госпожа Севрина. Она помогла мне уехать в надёжное место.

Старик хмыкнул, задумчиво погладил усы.

— А теперь, милая, объясни, как тебя угораздило связаться с Кастием и как скоро мне ждать у себя его «хорьков».

Рыска уставилась на отшельника, словно тот сказал неприличное слово.

— Вы его знаете?

— Да, и его методы тоже.

— Но стражники не могли проследить за мной! — воскликнула она. — Мы с цыганами много где ездили.

Старик вздохнул.

— Думаешь, у тайной стражи нет ни одного путника, который мог бы тебя поискать?

Она удивлённо заморгала.

— Но как?

— Очень просто, девочка. Если путник тебя знает или даже просто видел, он сможет определить, где ты находишься. Неточно, но направление укажет.

Рыска покачала головой.

— В кормильне было слишком много людей, с чего бы какому-то путнику на меня смотреть? Я всего лишь… — она ненадолго умолкла и обречённо продолжила: — Назначила встречу начальнику тайной стражи, когда на него напали…

— Кто?

— Какая-то женщина, саврянка. Кастий её знал. Она закричала, что пришла его разоблачить, потому что он погубил её сына, и замахнулась мечом.

— Надеюсь, она тоже сбежала и не закончила на виселице, — угрюмо заметил старик.

— Простите… Я не думала, когда шла сюда, что могу подставить вас под удар. Если меня вычислят, то и вам попадёт. Я должна уйти!

Рыска отставила кружку, решительно встала и глянула в сторону своих вещей, но Сареон так на неё зыркнул, что она замерла.

— Сядь.

Она села.

— Вы меня не прогоните?

— За кого ты меня принимаешь? — обиделся старик.

— Альк просил, чтобы я никуда не лезла, но я не могу сидеть, как мышь под ковром. Эх, — она сокрушённо покачала головой, — лучше бы я пошла во дворец и поговорила с тсаревной!

Старик в очередной раз поперхнулся чаем.

— Кажется, мы ещё легко отделались, — пробормотал он и решительно добавил: — Путничьи дела предоставь мне. Здесь ты в безопасности, поняла? Кишка у них тонка. И допей, пожалуйста, чай.

Он умолк и задумался, а Рыска пила иван-чай из большой кружки и с опаской поглядывала в окно, будто ожидала увидеть прибывший за ней отряд «хорьков». Когда чай решил найти выход и она нервно заелозила на скамейке, отшельник это заметил и сообщил:

— Нужник за домом.

— Ага.

Рыска выскользнула за дверь, борясь с остатками желания сбежать куда подальше, но это было бы глупым ребячеством. Познакомившись с нужником — слишком удобным и аккуратным для отшельника — она повеселела и вернулась в дом.

— Твоя комната там, — сказал Сареон, указывая на правое крыло дома. — Скажи, какие вещи тебе понадобятся, и их привезут из города. Сегодня у меня постный день, на обед будет перловая каша, а ужинать я не собирался, но у меня в погребе есть еда. Возьмёшь, что захочешь.

— Скажите, вы можете посмотреть дороги Алька? — попросила она, прежде чем отправиться в свою комнату.

— Дар уже не тот, — пожаловался старик. — Если Альк будет недалеко, я почувствую. А иначе — увы.

— А как нам его найти?

— У меня есть план.

— «А» или «Б»? — спросила Рыска, закидывая на плечо мешок со скарбом.

Сареон довольно хмыкнул.

— Моя школа… Располагайся, видунья. Эм-м… внучка.

Рыска покосилась на старика, и её лицо расплылось в робкой улыбке.